Читать книгу Морлаг - Мария Карташева - Страница 1

Туман медленно сползал с резанного волнами берега, скатывался косматыми прядями и неловко падал студенистыми кусками в воду. Остров выходи́л из рассветного сумрака, нежился на солнце, деревья, разбуженные ветром, стряхивали с себя птичьи стаи, и дневное жаркое марево начинало медленно опускаться в самую гущу деревьев, растущих возле отмели. Тишина вокруг стояла густая, вязкая, в которую вдруг стал вклиниваться пока ещё далёкий мерный стук.

К острову, скользя по водной глади, шёл катер. Судёнышко было старое, повидавшее уже не один морской поход, но бока блестели белой краской, а над палубой на верёвке вместо флага развевалось сушившееся бельё.

Вскоре кораблик, сделав натужное движение, остановился, с борта, пренебрегая лесенкой, шумно разбрызгивая воду, соскочил мужик в высоких кирзовых сапогах, измазанных грязью по самое горлышко голенища. Развязывая тяжёлый узел верёвки, человек пошёл по пружинящему песком дну к месту, где к дереву был примотан крюк.

– Это чё? – Донеслось с борта, где стоял Иван Немеров.

Мужчина, в прошлом бравый офицер, сейчас был не в лучшей своей форме. Лопнувшие сосуды красной сеточкой стелились под тонкой кожей век, белки глаз отдавали жёлтыми бликами, лоб был словно собранный в гармошку лист бумаги. В остальном в его фигуре всё ещё читалась крепость, и были видны прошлые заслуги в освоении физической культуры.

– Это причал! – Хохотнул возившийся возле берега рулевой. – Где там Илья Николаевич?

– Блевал вроде. – Пожал плечами Иван и пошёл проведать начальника, который плохо переносил морские путешествия.

Ваня огляделся вокруг и подумал, что каким-то не тем ветром его занесло в это тихое благодатное место, нестерпимо его сейчас раздражающее. Но это была его последняя надежда задержаться на работе, а их бывший ротный Илья Николаевич приложил немало усилий, чтобы Немерова не выкинули из охранной структуры после его недавней выходки и дали шанс.

Сейчас бледный начальник сидел на лавочке, обмахивался платком и печально смотрел на воду, качающую лодку, остро чувствуя новый приступ тошноты.

– Слазить можно. – Сказал Иван.

– Немеров, как же оскудел и деградировал твой лексикон. Слазить! – Тихо передразнил его Илья и тут же снова кинулся к борту, сейчас он не мог не то что разговаривать, а даже шевелиться.

Ваня махнул рукой и пошёл на берег, чтобы размять ноги и осмотреться. Он остро ощутил, что здесь будет совсем один, отрезанный от людей водным барьером, а самое поганое и от магазинов тоже.

– Слышь, – Иван тихо позвал рулевого, – а чё насчёт магазов?

– А тебя деньги есть? – Не отрываясь от складывания верёвки, поинтересовался тот у бывшего вояки, посматривая, чтобы его не слышал начальник, который уже переполз к корме и пытался слезть на твёрдую землю.

– Не ну чё, я ж работаю. Будут, отдам! – пожал Иван плечами.

– Вот когда будут, тогда и поговорим. – Резонно заметил рулевой, скептически взглянул на попытки Ильи Николаевича покинуть судно и пошёл в лесок.

Наконец начальник, смешно пыхтя, выбрался с лодки и умывшись из бутылки, выдохнул:

– Ненавижу эти лодки!

– Чё-то стрёмно здесь! – Почесал пальцами с коротко обрезанными квадратными ногтями заросшее лицо Иван.

– Ваня, стрёмно, как ты выражаешься, было в бочку нырять со второго этажа возле проходной режимного объекта и орать, что ты крутой ВДВшник! А здесь очень даже хорошо! Воздух, природа, опять же от бухла подальше! – Проговорил полноватый собеседник, в намокшей возле подмышек зелёной рубахе, с расходящимися пуговицами в районе живота. – Давай! Взбодрись! Ты же и правда в ВДВ служил, так что не бзди! – Мужчина похлопал Ивана по плечу.

– А чё здесь было-то?

– Когда-то стоял лагерь для трудных подростков, потом наступила эра великих перемен и «Морской» свернули! Сейчас ведомства не могут разобраться кому это тряхомудее принадлежит. – Мужчина пожал плечами и вытер лоб. – Ух и жара бьёт! Ладно Ваня пойдём, я твой дом покажу. Чего там дом, хоромы, одно слово!

Они удалились по тропинке, катящейся в заросли, прошли через пылающий ароматами ельник и вскоре остановились возле небольшой постройки, которая вряд ли могла претендовать на звание «жилой».

– Чё, здесь? – Покривился Иван.

– Ваня – это сральник! – Крякнул Илья Николаевич. – Дом дальше! – Покачал головой мужчина. – Потапов, принимай смену! – Зычно выкрикнул провожатый.

– А! Ну, пошли. – Послушно пошлёпал за ним Иван.

За кустарником и правда стояла крепкая избушка, и Ваня порадовался тому, что увидел возле стенки снасти. Рыбалку он любил, но уже года два совсем мне не выходи́л на ранней зорьке, терпко пахнущей костром, в звенящую комарами тишь, не садился на берегу и не закидывал поплавок в воду. Где-то глубоко в груди гулко отозвалось забытое чувство и Ване стало тоскливо – водочный стакан заменил ему многое в этой жизни.

Вдруг Немерову стало трудно дышать и он почувствовал, как ужас холодным языком лизнул по загривку, поднимая мелкие волоски. Мужчина остолбенел, закрутился на месте, выискивая причину такого секундного помутнения, но вокруг были только деревья, приоткрытая створка окна пускала солнечных зайчиков раскачиваясь от ветра и прыгали любопытные птицы, рассматривая новых гостей.

– Ваня, ну что ты там встал? – Потряс рукой с зажатым в ладони платком Илья. – Ты слышишь, что я тебе говорил?

– Не, меня припекло, видимо. – Помотал головой Иван.

– Продукты раз в неделю будут доставлять! Водки не проси, никто не даст!

– Ну чё ты начинаешь. – Обиженно протянул Иван.

Навстречу из дома, соскакивая с прогибающихся под его тяжестью ступенек, вышел здоровый детина, вытирая руки светлым кухонным полотенцем. Потапов по-военному одёрнул майку, подтянул брюки стянутые ремнём и, протянув Илье широкую ладонь, поздоровался.

– Здравствуйте, Илья Николаевич! А я вас завтра ждал.

– Ну, извини! – Раздражённо развёл руками начальник. – Завтра у меня собрание и я никак не мог гендиру сказать, что Потапов примет нас только завтра.

– Ладно, не тяни нерв, – миролюбиво сказал собеседник и направился к Ване. – Привет! Я Фёдор Потапов. Так это ты теперь будешь морлагов охранять?

– Кого? – Нахмурился Ваня, отвечая на крепкое рукопожатие.

Потапов оглушительно рассмеялся, но от цепкого взгляда Ивана не ускользнуло странное выражение лица охранника.

– Да шучу я! Хохма у нас такая, смену когда передаёшь, пугать морлагами. Лагерь «Морской» назывался, а в просторечии «Морлаг», так и повелось. А тут как-то охранником парнишка такой боязливый приехал, ну мужики и придумали, что морлаги здесь водятся.

– Тьфу ты! – Выдохнул Ваня и усмехнулся. – Ну, чё здесь делать-то надо?

– А ничего! Ходи по грибы, лови рыбу, ягоды, как поспеют, собирай. Не работа, а мечта!

– А ты чего тогда с этой мечты улепётываешь? – Кивнул ему Ваня.

Потапов шумно выдохнул и, раскинув руки, потянулся.

– Ото всякой работы нужен отдых! Я тут, почитай, полгода бобылём сижу. Пора уже на большую землю, а то скоро забуду, как дамы выглядят.

– А чё, русалки-то сюда не заплывают? – Хохотнул Иван.

– Нет. – Нервно дёрнул щекой Потапов, но снова сделал усилие и расхохотался. – А то бы я не уехал!

Потапов долго и занудно объяснял что и как, водил по корпусам, показывал, что нужно открывать и закрывать и где находится генератор. Ваню жёстко мучило похмелье, он нервно оглядывался, надеясь, что начальство и напарник скоро уберутся восвояси, а он сможет заглушить пожар, бушующий внутри, припрятанной в сапоге поллитровкой. А с завтрашнего дня, он начнёт выплывать на свет божий. Иван твёрдо решил, что это последняя беленькая в его жизни.

– А! Слышь! – На прощанье сказал Потапов. – Ты это… за ограду ночью не ходи.

– А на фига здесь вообще ограда, остров же?

– Так, а если зверь какой приплывёт?

– Откуда? – Изумился Ваня.

– Да шучу я! Чтобы дети ночью купаться не тикали, вот и поставили загородку! – Рассмеялся Потапов.

Катер наконец отчалил от берега, и Ваня понял, что не успел спросить, почему нельзя ходить за ограду ночью, хотя ему вовсе и не хотелось шляться по ночам и кормить комариные стаи. Илья Николаевич ещё что-то пытался донести до Немерова, перекрикивая громко рубящий воздух и воду мотор и еле удерживаясь на качающейся палубе. Иван постоял несколько секунд, помахал рукой, потыкал себя пальцев ухо, давая понять, что не слышит и развернулся, чтобы уйти.

Вдруг Иван уловил движение возле берега и услышал то ли смех, то ли шелест ветра, трущий высокий камыш. Мотнув головой и судорожно вздохнув, он громко хохотнул, зачем-то прокричал в высь неба «э-ге-ге» и пошёл к дому. Пузырь он успел припрятать в теньке и теперь торопился к месту своего тайника.

Остаток дня радовал Ивана, как никогда; он пьяненько улыбался скачущим белкам, сидя на лавочке возле дома, крошил крупными кусками хлеб птицам, рассказывал им о своей жизни и гордо демонстрировал татуировку на плече с большими буквами ВДВ, тыкая в неё пальцем и говоря.

– Это вам не хвост собачий! Я служил!

Нервный переезд, поллитра водки и жара свалили нового охранника с ног гораздо раньше, чем закат накинул ночное покрывало на остров. Море волновалось у берега, ветер стал метаться, цепляясь за тонкие ветви деревьев, с востока наползала синяя напоённая дождём туча, тащившая за собой ненастье, и когда Ваня очнулся от оглушающего скрежета и сел ошарашенный на постели, то за окнами уже бушевала гроза. Мужчина высунулся наружу, чтобы поймать чудом не разбившиеся стёкла внутри оплётки рам, которые рвались вслед за суетливым ветром. Он схватился за крошащееся краской дерево и глянул в нутро тёмного леса, что рос за забором. Желудок у Вани ухнул вниз, слетело мерзкое похмелье, и он почувствовал, как стучат зубы. Напротив мужчины, прижавшись к забору, стояли странные твари, тянули к нему длинные руки и щерили красные рты.