Читать книгу Большая книга ужасов – 10 (сборник) - Мария Некрасова - Страница 9

На улице стояла непривычная тишина. Ни одной машины! И кошек не было. Про стройку молчу – на ее ворота повесили замок. Я ввалилась домой, родители были уже там. Они сидели перед телевизором и настороженно смотрели в экран, как будто показывали по меньшей мере «Пиратов Карибского моря». Я села рядом. Шли новости. Угрюмый диктор рассказывал, что академик Александринский при смерти, и что весь наш микрорайон объявляется зоной тишины. Показывали места, где перекрыто дорожное движение, людей, которые отстреливают ворон из духовых ружей.

Из кухни послышался писк, и я побежала к крысятам.

– Тише топай! – шикнула на меня мама. – У одного ушко болит!

Я кивнула и на цыпочках подошла. Крысята лежали в домике, высунув мордочки наружу. Одна мордочка выражала такое страдание, что по ней я сразу вычислила больного.

– Врача вызвали? – шепнула я родителям.

Мама кивнула:

– Едет врач. Долго, потому что на велосипеде, чтобы не шуметь.

Я решила варить крысиную кашу. Крысиная мама нервно бегала вокруг клетки. По телеку показывали тишину. Родители сидели на диване и даже не перешептывались. Я помешивала кашу, стараясь не скрести ложкой по дну. И тут в дверь позвонили!

Крысенок вздрогнул и болезненно пискнул. Папа на цыпочках подбежал к двери, открыл и нервно зашипел:

– Тише! Где-то ходите три часа, а потом еще шумите!

Послышались робкие извинения, и в кухню вошел ветеринар. Это был сухонький сутулый старичок в белом халате с нашивкой – синим крестом. Он вымыл руки в раковине, открыл клетку, осторожно вытащил крысенка.

Вслед за ним потянулись и остальные. Точнее, они просто повисли на его хвосте вверх тормашками. Хвостики крысят были связаны. Врач осторожно посадил крысенка и взял хвостики в руку. Мы смотрели через плечо. Узел, мертвый узел. Месяц будешь распутывать – не получится. Вряд ли крысята так ворочались в гнезде – они смирные, скорее всего, родились такие. Врач повертел узел в руках – в некоторых местах хвостики срослись. Что же делать?! Бедные маленькие крысята, так им всю жизнь и ходить, как сиамским близнецам? Врач еще повертел узелок и выдал:

– Для начала я их разъединю.

– Больно же будет! – испугалась моя мама, а мама крысиная вдруг ощетинилась, зашипела и набросилась на врача. Она вскорабкалась к нему на грудь и вцепилась зубками ему в нос, и мы долго не могли ее отодрать. Врач орал, а у крысенка болело ушко, крысенок пищал, а крыса-мама не переставая грызла врача, от этого врач орал...

Капли он все-таки выписал, а хвосты разъединять мы не дали. Налепили врачу пластырь на нос и выпроводили. Я сбегала за каплями.

Сросшиеся хвостики крысятам не мешали, и нам некогда было думать, что с этим делать. Резать не надо точно – больно же, а они маленькие! Главной проблемой сейчас было ушко больного крысенка.

Крысята лежали на диване, вид у всех был жалкий, хотя ушко болело только у одного. Мама прыгала вокруг с пузырьком капель. Едва она нацеливалась в нужное ухо, крысенок отворачивался, а ухо подставлял другой. Мама обходила диван, нацеливалась снова, но крысята опережали ее, и начиналось все сначала. Крысиная мама ошивалась тут же. Она бегала кругами по подушке и пищала. Кажется, она на своем крысином языке пыталась уговорить ребенка принять лекарство. А может, она так по-своему переживала?

Странный все-таки народ – родители. Мама, например, сто раз рассказывала, как они с папой впихивали в меня творог, когда я – маленькая не хотела есть. Папа пляшет, я, обалдевая от зрелища, разеваю рот, мама ловит момент – ложка творога съедена. Сто раз рассказывали, оба – и мама, и папа. Еще хвалились своим гениальным методом! А сейчас не догадались его применить.

Я сняла туфли, чтобы не шуметь, подстелила коврик и максимально тихо принялась исполнять на коврике всевозможные па. Без музыки, конечно. Какая музыка – ушко болит!

С таким удовольствием я давно не танцевала даже на дискотеках. Если бы меня увидела Петрова из параллельного (она танцует лучше меня и очень боится, что этого кто-нибудь не заметит. Постоянно подкалывает!), так вот, если бы она меня увидела, то утопилась бы в ванной, так я танцевала.

Первые три минуты крысята не обращали на меня внимания. Они были слишком увлечены своей игрой с мамой. Игра называлась: «не ошибись ухом». Мама подносила капалку с одного бока – они поворачивались другим, а то и вовсе подставляли другую голову. Но потихоньку первые три крысенка заинтересовались моим танцем, а за ними повернули головы и все остальные. Я моргнула маме: давай! Папа наблюдал в сторонке. Когда все крысиные головы были повернуты в мою сторону, все носики дергались только в одном направлении, мама без труда отсчитала нужную голову и – кап – смазала больное ушко. Крысенок возмущенно пискнул, но тут же забыл, увлеченный моим танцем.

Вообще-то, операция уже прошла, и я могла остановиться. Но крысенок так не считал. Стоило мне притормозить, как начинался жуткий писк, падание на бок – крысенок всем видом показывал, как ему больно и только искусство помогает ему держаться.

Родители уже поужинали, крысы тоже, а я все плясала и плясала. Спину ломило так, будто сорок грузчиков вместе с грузом решили поучаствовать на мне в «Формуле-1». Ступни разбухли, как суповые тарелки, и окаменели так же. Я чувствовала себя молодой слонихой, решившей попробовать силы в балете. А крысята смотрели и радовались. Ближе к ночи перед глазами поплыли круги, я искренне пожалела участников танцевальных марафонов. Как-то они, бедные, по десять-шестнадцать часов танцуют и танцуют?! Уснула я, кажется, тоже танцуя. Во всяком случае, не помню, как уснула.