Читать книгу Размышления. В чем наше благо? Готовому перейти Рубикон (сборник) - Марк Аврелий Антонин - Страница 21

Марк Аврелий. Наедине с собой
Размышления
Книга третья

Оглавление

1

Надлежит учесть не только то, что жизнь убывает с каждым днем и остается все меньшая ее доля, но также и то, что если бы даже была обеспечена кому-нибудь более долгая жизнь, все же останется неизвестным, будет ли по-прежнему достаточна сила его мысли для понимания наличных обстоятельств и для постижения, осваивающего с делами божескими и человеческими. Ведь если человек начнет тупеть, то это, конечно, не отразится еще на дыхании, пищеварении, воображении, стремлении и тому подобных отправлениях, но власть над самим собой, точное понимание своих обязанностей, способность разобраться в происходящем и отдать себе отчет в том, не пора ли расстаться с этой жизнью, все, что необходимо предполагает изощренность разума, будет потеряно безвозвратно. Итак, нужно торопиться не только потому, что с каждым днем мы все ближе и ближе подходим к смерти, но и потому, что еще при жизни отказывается служить способность уразумения и наблюдения вещей.

2

Следует обратить внимание и на то, что даже и привходящее к произведениям природы обладает какой-то привлекательностью и заманчивостью. Так, на печеном хлебе местами имеются трещинки, и хотя эти расщелины некоторым образом чужды цели пекарского искусства, однако они как-то уместны и особливо возбуждают аппетит к еде. Точно так же и плоды смоковницы лопаются, достигнув наибольшей зрелости, а в переспелых маслинах самая близость гниения сообщает какую-то особую прелесть плоду. Низко склоненные колосья, хмурое чело льва, пена, бьющая из пасти вепря, и многое другое, далеко не миловидное, если рассматривать его само по себе, сопутствуя тому, что произведено природой, способствует общему впечатлению и влечет к себе; так что тому, кто обладает восприимчивостью и более глубоким проникновением в происходящее в Целом, едва ли что-нибудь и из сопутствующего произведениям природы не покажется некоторым образом уместным. На пасти живых зверей он будет взирать с не меньшим удовольствием, чем на изображенные, в подражание природе, художниками и ваятелями; а разумными очами своими он сможет узреть как особый расцвет и красоту старца и старухи, так и привлекательность ребенка. И много есть такого, что ведомо не всякому, но открывается лишь тому, кто действительно сблизился с природой и ее делами.

3

Гиппократ[32], исцелив множество болезней, сам заболел и умер. Халдеи[33] предсказали многим смерть, а затем их самих настигла судьба. Александр, Помпей, Гай Цезарь[34], разрушив дотла столько городов и умертвив в боях десятки тысяч всадников и пехотинцев, в конце концов и сами расстались с жизнью. Гераклит[35], столько рассуждавший о всемирном пожаре, умер от водянки; не помог ему и коровий помет, которым он был намазан. Демокрита заели паразиты, Сократа убили тоже своего рода паразиты[36]. Но какой вывод из всего этого? Ты взошел на корабль, совершил плавание, достиг гавани – пора слезать. Если тебя ждет другая жизнь, то, так как боги вездесущи, они будут и там. Если же это будет состояние бесчувственности, то тебе не придется более терпеть от страданий и наслаждений и служить оболочке, которая настолько хуже того, кто у нее в плену. Ибо последний есть дух и гений, оболочка же – прах и тлен.

4

Не расточай остатка жизни на мысли о других, если только дело не идет о чем-либо общеполезном. Ведь, раздумывая о том, что кто делает и ради чего он это делает, что кто говорит, замышляет и предпринимает, ты упускаешь другое дело: все подобное отвлекает от забот о собственном руководящем начале. Надлежит, следовательно, удалять из связи своих представлений все бесцельное и праздное, а в особенности все, внушаемое любопытством и злобой. Следует приучать себя, далее, только к таким мыслям, относительно которых на внезапный вопрос: «О чем ты теперь думаешь?» – ты мог бы, не обинуясь, откровенно ответить, что о том-то и том-то, ибо из них непосредственно явствует, что все они преисполнены искренности и благожелательности и достойны существа общежительного, гнушающегося мыслями о чувственном удовольствии и даже вообще о наслаждении, всякой строптивостью, завистью, подозрительностью и вообще всем тем, что заставит тебя покраснеть, если ты сознаешься, что оно было в тебе. Ведь подобный человек, никогда не оставляющий попечения о том, чтобы быть в числе наилучших, есть жрец и пособник богов. Он дружен и с живущим внутри его божеством, которое делает человека недосягаемым для наслаждений, неуязвимым для каких бы то ни было страданий, чуждым всякой гордыне, нечувствительным к какому бы то ни было проявлению злобы, борцом в величайшей борьбе, где он должен противостать всем страстям, побуждает его глубоко проникнуться справедливостью и от всей души приветствовать все происходящее и выпадающее ему на долю, а о том, что говорит, делает или помышляет другой человек, думать нечасто и только если этого необходимо требует великое и общеполезное дело. Он занят исключительно своими личными делами, а постоянным предметом его размышлений является жребий, предуготовленный ему строением Целого. Первое он стремится довести до совершенства, а что касается второго, то он твердо уповает на его благость. Ибо жребий, выпадающий на долю каждого, и приноровлен ему, и полезен для него. Он помнит также, что все разумное в родстве между собой, что заботиться о всех людях сообразно природе человека и что ценно одобрение не всех людей, а только живущих согласно природе. Он никогда не упускает из виду, что представляют собою те, кто живут не так, каковы они дома и вне дома, ночью и в течение дня, и с кем, и какую водят дружбу. И похвалу людей, которые и сами-то себя не удовлетворяют, он не ставит ни во что.

5

Не поступай ни против своей воли, ни вразрез с общим благом, ни как человек опрометчивый или поддающийся влиянию какой-нибудь страсти, не облекай свою мысль в пышные формы, не увлекайся ни многоречивостью, ни многоделанием. Пусть божество в тебе будет руководителем существа мужественного, зрелого, преданного интересам государства, римлянина, облеченного властью, чувствующего себя на посту, подобного человеку, который, не нуждаясь ни в клятве, ни в поручителях, с легким сердцем ждет зова оставить жизнь. И светло у тебя будет на душе, и ты не будешь нуждаться ни в помощи извне, ни в том спокойствии, которое зависит от других.

Итак, следует быть правым, а не исправляемым.

6

Если ты находишь в человеческой жизни что-нибудь лучшее, нежели справедливость, истина, благоразумие, мужество, одним словом, удовлетворенность твоего духа самим собой, где он может указать тебе путь действия, согласный с правым разумом, и своей участью, где выпадающее на долю не зависит от выбора, если, говорю я, ты видишь что-нибудь лучшее, нежели это, то положи всю свою душу на то, чтобы испытать оказавшееся наилучшим. Если же ничто не кажется тебе лучшим, нежели живущий в тебе гений, подчинивший себе отдельные стремления, исследующий свои представления, сделавший себя недоступным для обольщения чувств, как говорил Сократ, подчинивший себя богам и заботящийся о людях, если по сравнению с этим ты находишь все остальное мелким и ничтожным, то не уделяй места ничему другому, что, раз прельстивши и склонивши тебя, уже не даст тебе возможности безраздельно отдаться служению единственно тебе принадлежащему благу. Ведь непозволительно же рядом с благом разума и гражданственности ставить что-либо чужеродное, как-то: одобрение толпы, власть, богатство, жизнь, полная наслаждений. Но все это, если ты припишешь ему хотя бы незначительную ценность, внезапно овладеет тобой и увлечет за собой. Ты же, говорю, искренно и свободно избирай лучшее и держись его. – «Но лучшее – это полезное». – Если оно полезно для тебя как существа разумного, то береги его; если для тебя как животного, отрекись от него. Оберегай способность суждения от надменности, чтобы иметь возможность осторожно производить исследование.

7

Никогда не считай полезным для себя то, что когда-либо побудит тебя преступить обещание, забыть стыд, ненавидеть кого-нибудь, подозревать, клясть, лицемерить, пожелать чего-нибудь такого, что прячут за стенами и замками. Ведь тот, кто отдал предпочтение своему духу, гению и служению его добродетели, не надевает трагической маски, не издает стенаний, не нуждается ни в уединении, ни в многолюдстве. Он будет жить – и это самое главное, – ничего не преследуя и ничего не избегая. Его совершенно не беспокоит, в течение ли большего или меньшего времени его душа будет пребывать в телесной оболочке, и, когда придет момент расставания с жизнью, он уйдет с таким же легким сердцем, с каким он стал бы приводить в исполнение что-нибудь другое из того, что может быть сделано с достоинством и честью. Ведь всю свою жизнь он только и думает о том, чтобы не дать своей душе опуститься до состояния, недостойного разумного и призванного к гражданственности существа.

32

Гиппократ (ок. 460 – ок. 370 гг. до н. э.) – врач, реформатор античной медицины, выдвинувший положение о моральной ответственности врача.

33

Халдеи – семитические племена Южной Месопотамии. В данном случае – жрецы и маги Нововавилонского царства, которые славились как астрологи и предсказатели.

34

Александр Македонский (356–323 гг. до н. э.) – царь Македонии с 336 г. до н. э., завоеватель, создавший мировую державу, которая распалась после его смерти. Со времени завоеваний Александра Македонского начинается эпоха эллинизма. Гней Помпей, прозванный Великим (106—48 гг. до н. э.) – римский полководец, боролся против Цезаря, разбитый Цезарем при Фарсале (Греция), был убит в Египте. Гай Юлий Цезарь (102 или 100—44 гг. до н. э.) – полководец, выдающийся писатель. После разгрома Помпея – глава римского государства. Убит в результате заговора.

35

Гераклит Эфесский (кон. VI – нач. V в. до н. э.) – философ ионийской школы. Его учение о Мировом огне, который есть душа и разум (логос), оказало влияние на стоиков. Диоген Лаэртский передает рассказ о том, что, заболев водянкой, Гераклит закопался в бычьем навозе в хлеву, теплотою навоза надеясь испарить дурную влагу. Однако и в этом не найдя облегчения, он скончался, прожив 60 лет.

36

Демокрит из Абдер (460–371/70 или 361 г. до н. э.) – философ, создатель атомистической теории. О конце жизни Демокрита существует много анекдотических рассказов, но Диоген Лаэртский сообщает, что философ тихо скончался, прожив более ста лет. Возраст Демокрита несколько преувеличен. Римский поэт и философ Лукреций Кар (96 г. до н. э. – 55 г. н. э.) передает рассказ о самоубийстве Демокрита, почувствовавшего приближение старческого слабоумия.

Сократ (469–399 гг. до н. э.) – самый известный, наряду с Платоном и Аристотелем, философ античности. Марк Аврелий имеет в виду доносчиков («сикофантов»), непостоянных в своих мнениях и эмоциях, афинских граждан и судей, вынесших в 399 г. до н. э. смертный приговор Сократу по несправедливому обвинению в отрицании богов, признанных городом, введении «новых божественных существ» и совращении молодежи.

Размышления. В чем наше благо? Готовому перейти Рубикон (сборник)

Подняться наверх