Читать книгу Насильно мил ли будешь - Марьяна Сурикова - Страница 5

Полгода пролетели незаметно. Для всех обучающихся на придворной магии наступил переломный момент. Те, кто не пройдёт тестирование, вскоре покинут направление, остальные продолжат обучение, и если раньше нас нагружали теорией, то потом наступит пора практики.

Чему только не обучали за эти полгода: теория магии, плетение магических заклинаний, магическое стихосложение, придворные танцы и музицирование, дворцовый этикет, заклинания боевых ударов, физическая подготовка. Полный список предметов я могла бы озвучивать целый день. К тестированию нас, кстати, тоже готовили – примерно по два часа в день: мы практиковали разные заклинания, учась контролировать свою силу и направлять её в необходимое русло, выполняли массу физических упражнений, закаляли силу удара на фантомах. По вечерам мы расползались по своим комнатам, выжатые как лимон, с каждого по семь потов сходило за тренировку, и это при том, что большую часть дня мы зубрили теорию, от которой голова раскалывалась. Но всё же, несмотря на собственную усталость, я по возвращении в общежитие не падала неподвижным бревном на кровать, как моя подруга – а теперь и соседка по комнате – Мила, а вместо этого упорно повторяла всё, что прошла за день. Каждое утро, вставая раньше сигнала подъёма, снова и снова закрепляла пройденный материал. Выходные и свободное время я проводила в тренировочных залах, отрабатывая удары.

Наконец наступил день тестирования. Я ужасно нервничала, даже Мила казалась менее жизнерадостной, чем обычно. Я пыталась прокрутить в голове все заклинания, которые знала, непроизвольно проговаривая их вслух.

– Лелька, хватит бубнить. И так волнуюсь, а ты ещё на совесть давишь. Я ведь и наполовину так не подготовилась к этому тестированию, как ты.

– Ты везучая, Мила, а мне в свою удачу нужно зубами вцепиться, чтобы она не упорхнула.

– Ну, не всё так плохо. Ты ведь на направлении единственная с фиолетовым даром, у остальных только голубой.

– Только никто не знает, что означает этот фиолетовый дар.

– А ты думай, что это самый сильный, выше красного.

– Хорошо, буду так думать, хотя выше красного не бывает.

– Идём, да помогут нам святые небеса.

Тестирование проходило в два этапа: на первом этапе сдавалась теория, на втором – владение магическим даром. Сперва мы шли к аудиториям, а затем – к тренировочным залам, где находились фантомы. Я решила, что пойду первой. Лучше раньше всех сдать, чем стоять и трястись от волнения, ещё позабуду всё от страха. Зайдя в аудиторию, я прошла к профессорскому столу, за которым сидел преподаватель ван Дорг. Пожалуй, мне повезло: в другой принимал теорию по дворцовому этикету сам ректор.

– Добрый день, адептка ди Орсано.

– Добрый день, профессор ван Дорг.

– При тестировании на придворную магию времени на подготовку не даётся. Отвечаете сразу, при молчании дольше двух минут ответ не засчитается. Итак, задача для вас. Вы оказались на королевском приёме и, будучи придворным магом, обязаны находиться поблизости от своего повелителя. Тут в зал заходит свита монаршей особы из иностранного государства, ваш непосредственный начальник даёт вам указание развлекать посла на протяжении всего приёма. Ваши действия?

Ответ сам возник в голове:

– Мой начальник не мог бы поручить подобного задания, ибо иностранный посол занимает более высокий ранг, чем придворный маг, а потому находиться с ним рядом дозволено лишь человеку, равному ему по положению.

– И этот человек…?

– Один из приближенных к королю эльтаров.

– Очень хорошо, адептка. Следующий вопрос…

Ван Дорг задал мне столько вопросов за отведённые на теорию семь минут, что голова закружилась.

Следующей по списку шла теория магической иерархии, а после меня ждал переход в другую аудиторию и вновь вопросы – теперь уже по теории взаимоотношений между магическими родами. И так до самого обеда! Потом был небольшой перерыв на еду, получасовой отдых и следом – практика.

Адепты, сдавшие теорию, нестройной толпой хлынули к тренировочным залам. Я заметила, что их количество сократилось почти вдвое. Поделив на три группы, нас отправили по трём залам. В первом ожидал сам ректор. Сперва шли простые задания – вроде блокировки магического удара, постепенно сложность возрастала. Например, нужно было, удерживая магический щит, одновременно выстрелить во врага заклинанием заморозки и обездвижить его. Все эти приёмы я отрабатывала неоднократно. Не скажу, чтобы получались они по высшему разряду, но вполне сносно. Были у меня и слабые места. Например, я не могла накинуть на атакующего мага аркан, точнее могла, но удавалось это от случая к случаю. Ну сложно мне было ухватить движущуюся мишень, никогда я не блистала особой меткостью. Однако же по закону, выведенному ещё магом Мёрфиусом (был такой несчастный маг, которому вечно «везло» на всякие неприятности, происходившие в самый неподходящий момент), в качестве одного из последних практических заданий мне выпал аркан. Я встала в стойку, ожидая нападения фантома, руки дрожали, коленки тряслись, сердце из грудной клетки переместилось ближе к горлу. Фантом начал стремительное движение, и на волне чистейшего адреналина я бросила в него арканом. Не красиво раскрутила магическую петлю, чтобы накинуть на шею, а именно швырнула заклинание не глядя. Очевидно, удача, улыбающаяся мне крайне редко, выбрала именно этот момент для своего триумфального появления, иначе и не объяснить такое меткое попадание. Фантом вскинул руку, словно блокируя мой бросок (за правдоподобностью поведения фантомов и сходством с реальными магами следил сам ректор), аркан за неё зацепился, скользнул на шею, плечи, сполз ниже, и я наконец сообразила натянуть призрачную верёвку, уронив полупрозрачного мага на пол.

– Адептка ди Орсано, весьма необычное исполнение заклинания. Конечный результат достигнут, пройдите в конец зала к группе сдавших адептов, – сказал мне глава университета.

На трясущихся ногах прошествовала в конец зала, не веря в собственную удачу и в то, что все испытания позади. Огляделась вокруг, скользнув взглядом по лицам своих соадептов, не нашла среди них Милу и вновь – уже пристальнее – всмотрелась в измочаленных учеников. Точно – Милы нет. Оглянувшись на досдающих практику, я увидела, что подруги не было и в их рядах. Значит, не прошла, по-другому и быть не может. Я ужасно огорчилась, хотя и понимала, что сама сдала каким-то чудом. Удивительно, что магических сил хватило. Если верить ректору, это моё сильное волнение сыграло на руку, временно повысив уровень дара. Всё же жаль, что Милы нет. Как только нас отпустят, сразу отыщу её.

Определив последнего адепта в нашу группу, ставшую уже малочисленной (всего осталось пятнадцать человек), ректор обратился с речью:

– Адепты, поздравляю всех, кто справился с заданиями и прошёл. Впереди долгое обучение. Вы второй курс, и поскольку пропустили многие предметы, что преподаются на придворной магии в первый год, то изучить весь материал придётся в сжатые сроки. Контроль знаний проводится ежегодно, в том же порядке, что и сегодня. Единственное отличие – в наличии дополнительной попытки и чуть большем времени на подготовку к теоретической части. Курировать вас буду лично я. А теперь отдыхайте, господа, желаю удачи, и до встречи на занятиях в понедельник.

Едва получив разрешение уйти, я бросилась к Миле. Она оказалась в комнате не одна, а вместе с Лером.

– Лея, заходи! – крикнула подруга, втащив меня внутрь. – Прошла?

– Прошла! – выдохнула я.

– Ты молодец, я за тебя рада!

– Мила, а как же ты?

– Да на теории засыпалась. Этот ван Дорг спросил меня, сколько времени длится поклон королю. Пока думала, две минуты истекли. А у меня – понимаешь? – ответ в голове крутится, да только мысль ухватить не могу. Он мне говорит: «Адептка ван Савэс, время прошло». А я возьми да и ляпни: «Поклон королю длится минуту». Ну он и отправил меня. Сказал, что позорно не знать таких простейших вещей. Так и заявил: «Позор, адептка! Позорно не знать, что поклон вашему королю длится ровно до тех пор, пока вам не разрешат выпрямиться». Разве это всё упомнишь? Я же не сталкиваюсь каждый день с королём в коридоре.

– Понятно, – кивнула я.

– Ну вот, я и пошла в комнату, а тут Лер сидит. Успокоил меня. Я сначала расстроилась, что родителей огорчу, они ведь так мной гордились, а Лер верно сказал: придворная магия – это не моё. Моё призвание в другом: творить красоту. Пойду на магический визажизм, буду делать людей красивыми. Что думаешь?

Что думать, я и сама не знала, но одобрила выбор подруги. Не буду же говорить, что на её месте рыдала бы в подушку и рвала на себе волосы. Но то я, я ведь с самого начала мечтала сюда поступить, сделала для этого всё, что было в моих силах, а у Милы иное отношение. Её и ругать никто не будет, так, погрустят немного – всё же единственная дочка, свет в окошке. Меня вот хвалить да ругать некому.

– Ты, Лелька, конечно, молодец, что справилась, – сказал Лер.

– Да она дни и ночи за подготовкой проводила. Я даже не помню, чтобы её спящей видела, – вмешалась Мила. – Если бы она не сдала, то я не знаю, кто бы вообще у них на направлении остался. Одного не пойму: почему ты так желаешь туда попасть? Весь этот этикет, завышенные требования к искусству владения даром – кошмар какой-то! Конечно, жалованье у этих магов высокое, опять же – престижно и работа при дворе, но вот те же визажисты неплохо зарабатывают, зато требований намного меньше.

Я подумала: «Как бы ответить, чтобы не соврать?»

– Ты правильно говоришь, Мила, но у меня есть цель. Хочу доказать тем, кто меня недооценивает, что я способна на большее. Если справлюсь, будет чем гордиться. Придворный маг занимает высокое положение, ему никто не укажет на незнатное происхождение.

Я увидела, как после моих слов Мила с Лером переглянулись. Лериан тактично заметил:

– Лея, при дворе иерархия соблюдается даже жёстче, чем здесь, у нас.

– Да это ещё мягко сказано! – вмешалась подруга. – Там такой гадюшник! Сплошные кобры! Все эти интриги, закулисная борьба! Цапнут – и глазом моргнуть не успеешь, ты же у нас девушка нежная, наивная. А если тебя некое вышестоящее лицо, скажем, пожелает… ммм, ну, ты понимаешь? Ты к королю жаловаться побежишь или парой заклинаний в него кинешь? Как в такой ситуации действовать?

– Мила, ну что ты говоришь?

– А что? Ты девушка симпатичная и обаятельная. Тебя когда принарядишь – просто чудесно выглядишь. Лер, верно говорю?

– Верно.

– Будешь при дворе белой вороной – вся такая нежная и чистая. Наверняка найдутся желающие тебя… эээ, ну ты поняла.

– Послушай, даже если возникнет ситуация, которую ты описала, то я что-нибудь придумаю и обязательно справлюсь. Я ведь не беспомощная.

– То-то и оно, что нет. Не беспомощная, не глупая, но наивная.

Я промолчала. Лер посмотрел на моё огорчённое лицо и сказал:

– Ладно, Мила, не стоит её расстраивать. Это выбор Леи, и она сегодня заслужила небольшой праздник, давай не будем портить его подобными разговорами.

Я была очень благодарна парню за своевременное вмешательство. Одной из отрицательных черт моей подруги была невозможность вовремя остановиться, если тема цепляла её за живое. В общем, дальше мы приступили к празднованию моего успеха, нового выбора Милы, а потом… пошло – поехало.

На следующий день я проснулась лежащей поперёк своей кровати, как была одетая, со свинцовой головой, не в состоянии даже пальцем пошевелить. В горле пересохло, и я попыталась прокашляться. Со стороны второй кровати раздался стон. Я с трудом повернула голову, чтобы обнаружить соседку, спящую, как и я, в одежде. Рядом, на коврике, оказался дремлющий Лер. Дааа, славное вышло празднование. Замечательно всё-таки сдавать экзамены перед выходными: есть два дня, чтобы прийти в себя перед занятиями.

Я кое-как сползла с кровати и, держась за стеночку, добралась до умывальни. Холодный душ из висящей под потолком бадьи быстро привёл в чувство. Одевшись и набрав в ладони немного воды, я подошла к кровати подруги и слегка побрызгала той на лицо. В ответ на попытку растормошить Милу узнала от неё, куда мне следует отправиться и каким маршрутом. После девушка добавила, что таких жестоких соседок, которые встают ни свет ни заря и мешают спать другим, следует отправлять в ссылку. Я взглянула на часы – они показывали без пяти минут полдень. Необходимо было подготовиться к понедельнику: получить книги, новую форму, кое-какой инвентарь, да и еду никто не отменял. Оставив подругу в компании Лера – приходить в себя, отправилась по делам. Справилась я со всем довольно быстро, а поесть решила в обществе моих несчастных друзей-собутыльников. В комнате я обнаружила парочку в уже вполне вменяемом состоянии. Мила предложила пойти не в столовую, а в харчевню в городе, Лер с энтузиазмом её поддержал.

Выйдя из университетских ворот и получив разрешение от привратника на возвращение строго до десяти часов вечера, мы занялись поисками подходящей харчевни. Таковая обнаружилась недалеко от университета, в весьма живописном переулке, где старые дома соседствовали с новыми постройками, возведёнными при нашем короле. Вывеска заведения оказалась довольно привлекательной. Внутри харчевня была отделана светлыми дубовыми досками; вдоль стен, возле больших окон, впускавших яркий солнечный свет, стояли широкие дубовые столы со скамьями. Я прикинула, сколько здесь может стоить обед, но Лер предупредил, что сегодня он угощает дам. Сделав заказ, мы сели ждать.

Я огляделась. Людей вокруг было немного: парочка магов, очевидно с городской ратуши (у них были приметные значки на плащах), три горожанина, двое студентов из нашего университета, которых легко было опознать по цвету формы и символике, вышитой на груди, а также один селянин, с аппетитом уминавший за обе румяные щёки свой обед (наверное, домой возвращается с городской ярмарки, распродав весь товар, и теперь отмечает выручку).

В тот момент, когда подали еду и мы собирались насладиться пищей, входная дверь снова отворилась, пропуская троих парней. Среди них я, к собственному неудовольствию, узнала Окенелло, нашего зазнайку-старосту, точнее бывшего старосту. Он вчера также выбыл, провалившись на практике: не справился с заклинанием усиления магического щита при увеличении сил противника. Мне это заклинание не попалось, и я была весьма тому рада. Блондинистый сноб обвёл взглядом харчевню и заметил нас. Его лицо скривилось, как только взор упал на меня. Я внутренне напряглась и приготовилась к скандалу, который тотчас и разразился.

– Так-так, а кто тут у нас? Одна тощая плебейка обедает со своими друзьями. У самой-то средств не хватит даже на такую забегаловку, как эта, верно я говорю, Лелька-недоделка?

Меня от его оскорбления бросило в жар. Ещё не придумав, что ответить на выпад мерзкого адептишки, я увидела, как поднимается Лер. Этого ещё не хватало! Сейчас из-за меня начнутся неприятности у обоих друзей. Мила уже подскочила к любимому, пристроившись за его широким плечом.

– Ты, Окинелло, совсем одурел от зависти? Зовёшь её плебейкой, а сам тестирование не прошёл, хоть и чистокровный маг, теперь вот жаба давит? – сказал Лер.

Я увидела, что руки Окелло (как я окрестила нелюбимого старосту) сжались в кулаки.

– Кто тут тявкает? Лериан Энтеро, маг из семьи обычных людей. Ты бы молчал, мальчишка! Думаешь, если богатенькие родители мага-сыночка на руках носят, то и все вокруг ему обязаны? А сам-то уверен, что магия по наследству от далёкого предка досталась? Может, матушка с кем спелась, пока отец в отъезде был?

Подобного оскорбления я вынести не могла. Понятно, что Окелло меня терпеть не мог (скорее всего, по причине собственного снобизма): какая-то девчонка, полумаг, безотцовщина – а полезла на самое престижное направление во всём королевстве. Мало того, на этом направлении я оказалась на высоте, а он позорно провалился. Только мне к таким подначкам было не привыкать, а за друзей обидно. Лериан – замечательный парень, а его чудесные родители души друг в друге не чают. Этого я мерзавцу не спущу!

Увидев, как налились краской щёки подруги, как группируется Лер, чтобы дать отпор, я, не раздумывая, кинула в Окелло заклинанием серебристой молнии, усиленным моими переживаниями. После раскаялась в собственной порывистости, которая частенько меня подводила. Жаль, я пока не научилась бороться с этой чертой характера. Не позволив другу самому решить, как постоять за себя и защитить свою честь, я кинулась на его обидчика.

Молнию Окелло пропустил, не ожидая подобного подвоха от меня. Она врезалась ему прямо грудную клетку, подпалив плащ и отправив бывшего старосту в бессознательное состояние. Серебристая, в отличие от синей, отбирала лишь сознание, а не жизнь, значит, Окелло скоро придёт в себя. Его друзья-товарищи от обиды за своего лидера стали палить в нас первыми пришедшими на ум заклинаниями. Лер, успев сориентироваться, повалил нас с Милой за скамью за мгновение до того, как одно из заклинаний разнесло стол в щепки. Меткостью друзья Окелло не отличались – они стреляли магией направо и налево, особо не прицеливаясь. В зоне разрушений оказались скамья, на которой сидели маги из ратуши, отчего оба упали на пол, деревянная стойка и даже столб посреди харчевни, подпиравший крышу. Столб загорелся, и огонь, пожалуй, добрался бы до крыши, если бы взрослые маги не сориентировались и вовремя не погасили пламя. Они же блокировали щитами заклинания и мальчишек-адептов. Помещение сразу наполнилось дымом, послышался визг. Я даже не сразу сообразила, откуда он доносится, но после поняла – кричал дородный селянин, попавший с праздника жизни в центр магических разборок. Хозяин, поспешно скрывшийся за дверью кухни, отправил магического вестника в университет. Спустя какие-то пять минут, пока маги пытались навести в харчевне порядок, из университета явился сам преподаватель Рего, заведующий учебной частью, в обязанности которого входил «отлов» шалопаев-адептов в городских заведениях. «Вот попали!» – мелькнула мысль, когда в проёме снесённой ударной волной двери, среди дыма, пронизанного солнечными лучами, появилась высокая и могучая фигура безжалостного карателя всех адептов – нарушителей городского спокойствия.

Одним эффектным заклинанием очистив помещение от дыма и вернув нам возможность лицезреть учинённый беспорядок, господин Рего рявкнул на всю харчевню:

– Кто зачинщик?

Не давая Леру или Миле возможности принять вину на себя, я выползла из-за скамьи и пропищала: «Я, господин Рего».

– Адептка Лилея ди Эджелина Орсано! Да как вы могли? Вы ученица направления «Придворная магия»!

При этих словах маги из ратуши удивлённо переглянулись, посмотрев на меня с уважением.

– Вы понимаете, что совершение беспорядков в городе и нанесение вреда имуществу почтенного горожанина влекут за собой серьёзные наказания, вплоть до отчисления с выбранного вами направления?

Я повинно опустила голову, заметив, каким торжеством загорелись глаза уже очнувшегося и восседающего на полу Окелло. Так бы и придушила мерзкого бородавочника.

– Ваше счастье, адептка ди Орсано, что количество учеников, прошедших отбор на направление, очень мало. Мы не можем размениваться ни одним начинающим магом, неизвестно, сколько вас дойдёт до конца курса, однако заслуженное наказание вы понесёте. Подойдите и протяните руку – я считаю события, повлёкшие за собой разрушения в этой многострадальной харчевне.

Я со вздохом подошла к господину Рего и протянула ему руку. Коснувшись моей кисти, преподаватель на мгновение прикрыл глаза. Лёгкий разряд пробежал по телу, и Рего, подняв голову, мрачно осмотрел нас. За его спиной я заметила движение: дружки Окелло медленно пробирались к дверному проёму.

– Стоять! – прогремел на всю харчевню голос преподавателя. Я, находившаяся к нему ближе всех, даже подпрыгнула от неожиданности.

– Куда подались, господа адепты?

– Мы просто воздуха глотнуть, – замялись неудачливые беглецы.

– Властью начальника университетского отделения по контролю над неуставной магией адептов, принёсшей разрушения и ущерб мирным горожанам (это сколько уже студентов учинило разрушения в городе, раз создали целое отделение?!), от имени ректора нашего заведения определяю вам наказания. Адептка ди Орсано и адепты ван Корко и ван Шолль, прибегшие к использованию заклинаний, причинивших вред собственности господина владельца харчевни, понесут наказание, коим послужит приведение харчевни в порядок и возмещение материального вреда. Адепты ван Савэс, ван Хольстейн и Энтеро обязуются покрыть моральный ущерб, понесённый почтенным господином владельцем харчевни и безвинно пострадавшими посетителями сего заведения. Иными словами, с этого дня, господа адепты, в свободное от занятий время в течение всего месяца вы будете заниматься уборкой данного заведения. Господа ван Корко и ван Шолль должны восстановить уничтоженные дверь и предметы мебели. На вас, ди Орсано и ван Савэс, уборка за клиентами. Ван Хольстейн и Энтеро будут мыть посуду. Думаю, это отучит вас, господа, бросаться друг в друга опасными заклинаниями или оскорблять товарищей по учёбе. Умейте отвечать за свои деяния! Всего доброго.

Ван Рего повернулся и гордо удалился, а мы остались. Вот так пообедали, ничего не скажешь!

– Я предлагаю вам, как первым применившим магию, отработать повинность самим, – прогнусавил Окелло.

– Ты не в курсе, Окенелло, – ответил Лер, – что решения ван Рего не обсуждаются? Ни ты, ни я не сможем обойти их или нарушить. Раз он сказал отрабатывать, то придётся отрабатывать. Единственное, что мы можем, – это разделить повинность пополам: полмесяца – вы трое, полмесяца – мы.

– Чтобы я чинил мебель или мыл посуду за посетителями какой-то харчевни?! – взвыл Окелло.

– Тогда будем работать вместе, – рассудительно заметила Мила.

– Работать с вами и вон с той? – указав на меня, надменно вымолвил Окелло.

– Может, тогда предложишь свой вариант? – не удержалась я.

– Да лучше я полмесяца полы подметать буду, чем месяц здесь с вами горбатиться! Всё, парни, идём отсюда, не могу больше видеть этих простолюдинов!

Как всегда, Окелло хватил через край. Из нас троих мы с Лером действительно не относились к аристократии, но семья Милы отличалась благородным происхождением, сама же девушка была магом в четвёртом поколении. Однако я не успела высказать своё возмущение, так как бывший староста с дружками уже исчез за дверным проёмом, а нам пришлось приниматься за наведение порядка в заведении. Всё же мерзопакостный гад, но и я хороша: подставила друзей под удар.

С понедельника начались мои ученические будни, перемежаемые ежевечерней отработкой в харчевне. Около двенадцати ночи мы с Милой добирались до своих постелей и засыпали, едва касались головой подушки. Умница Лер добросовестно строгал новую дверь, оставив столы и стойку Корко и Шоллю. Мне приходилось ужасно тяжело! Мила лишь изучала теорию на своём новом направлении визажистской магии, а я, помимо изматывающей практики, корпела над учебниками и пыталась усвоить не только новые заклинания, но и все нюансы дворцового этикета, преподававшегося теперь в мельчайших подробностях. Магическая иерархия изучалась нами не менее досконально. Приходилось зазубривать имена всех членов известных магических родов, потрудившихся на благо королевства, а также всех сиятельных особ, занимающих видные посты при нынешнем короле. По вечерам мне уже не удавалось повторять материал, как раньше, но я полагалась на то, что сделаю это после окончания отработки. Время летело быстро, и наконец с тяжёлой повинностью было покончено. Для меня две недели тянулись как два месяца – так сильно я устала от работы, совмещённой с учёбой, и от постоянного недосыпа. Снова появились свободные часы по вечерам, и я стала пропадать в библиотеке и тренировочных залах. Мила приступила к практическим занятиям на основе уже пройденной теории. Она постоянно пыталась сотворить нечто красивое, но жаловалась, что над собой такие эксперименты не удаются и ей позарез необходима модель для практических занятий. Совет потренироваться на фантомах её не устроил: якобы фантомы предназначены для боевых заклинаний, а не для создания прекраснейшего образа. Пришлось, скрепя сердце, согласиться на её уговоры и послужить подопытным кроликом.

Многие эксперименты новоиспечённого мага-визажиста заканчивались весьма плачевно. Самым первым испытанием для моей выдержки стало заклинание роста волос. В тот вечер подруга прилетела с занятий, щебеча о новом потрясающем заклинании для получения роскошнейших волос, и уговорила меня спокойно посидеть минут пять, пока не произнесёт формулу. Мила уверяла, что я буду в полном восторге. Длинные волосы я никогда не любила: слишком много суеты и хлопот, а потому носила причёску чуть выше лопаток, но подруга заверила, что заклинание действует только один день. Я послушно присела на стул, подставив свою не слишком богатую шевелюру под руки неопытной визажистки. Мила начала торжественно произносить заклинание. Я почувствовала подвох только тогда, когда подруга в какой-то момент запнулась, а после быстро протараторила магические слова до конца.

– Лея, сработало! – радостно закричала Мила. – Они растут, ура!

Я подскочила к зеркалу. Волосы и правда росли, становились гуще и объёмнее, приобретали блеск. Я даже залюбовалась. Когда они опустились ниже лопаток, я попросила Милу остановить заклинание. Подруга согласилась и произнесла формулу остановки, но ничего не произошло. Я тихо запаниковала.

– Мила, они всё ещё растут.

Девушка растерянно посмотрела на меня, я – на неё, она – снова на меня, потом, не выдержав этого обмена взглядами, я крикнула:

– Мила!

– Лея, я правда не знаю, почему заклинание не срабатывает.

– Ну сделай что-нибудь, они скоро будут у меня заместо плаща.

Мила схватила со стола ножницы и набросилась на выросшую до талии шевелюру. Инструмент соскальзывал с волос как с металлической проволоки, я от шока не могла и слова сказать. Подруга схватила меня за руку и потащила в коридор, а после, развив скорость хорошего вестника, проволокла по террасе, соединяющей общежитие и учебный корпус. В коридоре университета мы налетели на преподавателя моей визажистки, господина ван Клэра. Этот достойный старичок, всегда выглядевший так, словно отправляется на королевский бал, был весьма ошарашен нашим неожиданным «нападением».

– Господин преподаватель ван Клэр, – затараторила Мила, – я произнесла формулу роста, а они теперь растут и не хотят останавливаться. Я уже и заклинание остановки читала несколько раз, а они всё растут…

– Что у вас растёт, адептка ван Савэс? – строго спросил старичок-маг.

– Вот, – ответила Мила, развернув меня спиной к преподавателю: мои волосы вились уже на уровне бёдер.

– Заклинание какое читали? – спросил ван Клэр.

– То, что вы нам сегодня на уроке преподавали.

– Правильно прочли с листа?

– Нет, я его наизусть выучила за урок, так и произнесла.

– Может, вы ошиблись? Прочтите мне сейчас.

Мила начала произносить заклинание, но без пассов руками, чтобы случайно не удлинить белую бороду преподавателя. Быстро закончив чтение, она с надеждой взглянула на достопочтимого старичка.

– Милая моя адептка, да вы же напутали! Вы только что изобрели совершенно новое заклинание, запнувшись в одном месте и произнеся вместо «лонг» слово «линг», а изменение одного слова может изменить всю формулу роста.

– Но я же… – начала Мила, однако в этом месте уже я не выдержала и, подёргав почтенного мага за рукав белоснежной туники, взмолилась:

– Преподаватель ван Клэр, прошу вас, остановите их.

– Поворачивайтесь, ди Орсано.

Я развернулась спиной к преподавателю, он взмахнул руками, прочитал какое-то другое заклинание, не то, что произносила Мила, и довольно хмыкнул.

– Готово, адептки.

Я оглянулась, и волосы шелковым покрывалом колыхнулись вслед за движением головы. Схватив мягкую прядку, я стала внимательно её рассматривать. Прядка спокойно лежала в ладони и расти не думала. Я вздохнула с облегчением.

– Господин ван Клэр, не могли бы вы помочь мне укоротить волосы? Я не привыкла носить такие длинные, – сказала я, махнув рукой на собственную шевелюру, висевшую ниже бёдер на манер короткого плаща.

– Просто подрежьте их ножницами, адептка.

– Но ножницы их не берут – мы пробовали.

– Не берут? – заинтересовался ван Клэр.

– Да.

– Интересненько.

– Что делать, господин ван Клэр?

– Ну, пока, милые мои, ступайте к себе, отдыхайте, а завтра вы, адептка ван Савэс, подойдёте после занятия и подробно опишете сей феномен. Всего хорошего.

– Всего хорошего, преподаватель ван Клэр.

– Слышала, Лея? Всё будет хорошо. Ван Клэр нам обязательно поможет, он очень сильный и опытный маг, наверняка раз сто сталкивался с подобными случаями.

Оказалось, что преподаватель с подобными случаями не сталкивался. Они досконально разобрали с Милой её заклинание, выявили причину и следствие, но вот способа решить проблему так и не нашли.

Подруга понуро приплелась в нашу комнату и, взглянув на меня, вооружённую щёткой для волос и ожесточённо дёргающую спутанные пряди, грустно сказала:

– Лелечка, прости меня. Я не смогу ничего исправить. Ван Клэр сказал, что при произнесении заклинаний красоты, кроме слов, важны ещё тональность, всевозможные запинки, паузы, не говоря уже об изменении слов, а я не смогла повторить то заклинание точь-в-точь как вчера. Не сердись на меня, пожалуйста. С одной стороны, даже хорошо: у тебя теперь потрясающе красивые волосы!

– Не спорю, они красивые, – зло ответила я. – Они, вообще, совсем как обычные волосы на ощупь, а ещё пачкаются, путаются, а вот обрезать или просто расчесать их я не могу, словно сделаны из стальной проволоки, но при этом в косу их не заплести, гребнем не заколоть – и они за всё цепляются.

– На ощупь, действительно, не скажешь, – произнесла Мила, потрогав мою шевелюру. – Такие шелковистые и мягкие, блестят и вьются немного. Если бы не минусы, о которых ты упомянула, я бы гордилась собой.

– Мне теперь всё время так ходить? Они длиннющие! С ними на тренировке сплошное неудобство, постоянно мешают! Я всю жизнь носила длину до плеч.

– Это с непривычки. Наловчишься немного – и научишься прекрасно с ними управляться, и в бою пригодятся.

– Это как? Придушу ими противника?

Мила не нашлась, что ответить, и сменила тему:

– Послушай, ну должны же они хотя бы в причёску укладываться, пусть и не обычными способами. Они же магические, значит, с помощью магии стоит попытаться. Я точно что-нибудь придумаю.

Я вздохнула, покоряясь судьбе: другого выбора не было.

Мила потратила уйму времени, ища что-то подходящее в библиотеке, замучила вопросами несчастного ван Клэра, который, не чая избавиться от надоедливой адептки, к концу недели из кожи вон вылез, чтобы заставить девушку максимально точно повторить первоначальное заклинание, и в конце концов всё же изобрёл магические слова, предназначенные персонально мне. Теперь волосы можно было помыть, расчесать и уложить в причёску, однако постричь их по-прежнему не удавалось. Всё же я вздохнула с облегчением: ужасно надоело ходить с вороньим гнездом на голове, которая, к слову, постоянно чесалась.

– Как жаль, – сказала как-то подруга, сооружая мне на голове причёску, – что я не запомнила первоначального принципа, а то могла бы изобрести заклинание красоты вечного порядка.

– Может, его не зря ещё не изобрели? Кто станет обращаться к визажистам, если красоту возможно будет получить навсегда?

– Ну да, ты права, – согласилась соседка.

В следующий раз Мила предложила мне улучшить состояние кожи. Против этого я ничего не имела, так как кожа моя не отличалась ровным тоном и нежной гладкостью, какой славятся все красивые женщины. Вот только, помня прошлый опыт, я заставила подругу поклясться, что она вызубрила заклинание наизусть, а заодно поставила магическую запись, чтобы в точности воспроизвести первоначальный текст, если потребуется. Девушка со всем согласилась, красиво взмахнула руками, нараспев произнесла магические слова и… выдохнула испуганное «ой».

– Что случилось? – выпалила я и, подбежав к зеркалу, в ужасе заголосила: «Мамочка, спасите!»

Моя кожа, теперь нежная и бархатистая, была салатового оттенка. Вне себя от ярости – что очень хорошо отражал цвет моего лица – я повернулась к Миле и клятвенно заверила её, что, если она не найдёт способ исправить положение, я начну испытывать на ней собственные боевые заклинания.

– Леюшка, идём к ван Клэру, – взмолилась подруга, хватая меня за руку и пытаясь выволочь в коридор.

– Не раньше, чем я облачусь в защитный костюм, чтобы меня никто не увидел.

Несчастный преподаватель уже горько пожалел, что Милу отчислили с направления «Придворная магия». Он даже тактично намекнул, что каждый при дворе был бы рад воспользоваться способностями Милы, дабы насолить сопернику или сопернице. Что касается меня, то после просьбы ван Клэра дать ему неделю, чтобы проанализировать первоначальные слова и изобрести антизаклинание, я уже всерьёз подумывала податься в маги-отшельники. Ещё семь дней пришлось мне ходить по коридорам университета в защитном костюме и сетчатой маске для фехтования. Всем любопытствующим отвечала, что заразилась неизвестной болезнью, которая передаётся при взгляде на моё лицо. Желающих опровергнуть эту ложь не нашлось.

Через неделю ван Клэр, ставший самым любимым на свете мужчиной, изобрёл очередное персональное заклинание, благодаря которому моя кожа вернула прежний вид. Я готова была лечь у ног преподавателя благодарным пёсиком и сторожить его до конца дней. Не подозревая о моих покусительских планах на собственную персону, старичок миролюбиво попрощался с нами, напутствовав Милу больше не экспериментировать над своей подругой. Можно подумать, её этот наказ остановил! Уже через три дня она примчалась с очередным первоклассным заклинанием для обретения фигуры мечты. Я отказалась наотрез. Мила два дня пытала меня уговорами, и пришлось согласиться, но только с условием, что перед испытанием подруга вызубрит заклинание на моих глазах, потом продемонстрирует на фантоме и только затем применит по назначению. Взявшись за дело с таким настроем, Мила испортила несколько фантомов в университете, но значительно улучшила собственные оценки, повысила мнение преподавателя о себе, обрела опыт и постепенно научилась снимать собственные чары.

Так пролетел второй курс, в конце которого я пропустила бал для выпускников, не желая бередить старые раны, а на каникулы осталась в университете (новый ректор сделал поблажку для студентов, по разным причинам не желающих возвращаться домой). Все каникулы я училась и тренировалась, а перед третьим курсом успешно сдала экзамены. С нашего направления отчислили ещё троих, и осталось только двенадцать человек. Третий год мало отличался от второго: та же изматывающая учёба и бесконечные тренировки, я и помыслить не могла о том, чтобы заняться личной жизнью, как настаивала Мила.

Нам добавили ещё два предмета: «столовый этикет» и «ведение отвлечённой беседы» (сокращённо – ВОБ). Приходилось тренироваться сервировать стол в собственной комнате: раскладывать приборы согласно правилам, составлять букеты, подбирать ткани для скатерти и салфеток, а ещё учиться вставать и садиться по знаку, изящно держать вилки и ножи, запоминать последовательность подачи блюд и их количество на таких-то и таких-то приёмах и многое другое. На ВОБ мы осваивали искусство красноречиво говорить ни о чём и демонстрировать искреннее внимание к рассказу собеседника. В разговорах нельзя было касаться ни политических ситуаций и настроений, ни жизни короля или придворных, ни военной обстановки, ни… – в общем, ничего значимого. Далее, как объяснила преподаватель, мы научимся говорить обо всём этом тонкими намёками, искусно и талантливо, как истинные придворные. Пожалуй, ВОБ стал для меня одним из самых сложных предметов. Попробуй-ка поговори ни о чём часа два, не повторяясь, с разными собеседниками, от такого и голове взорваться недолго.

Любовь Милы и Лера цвела и пахла. Мне даже казалось, что парень стал задумываться о женитьбе. Иногда он так серьёзно смотрел на Милу, с таким чувством в глазах, что у меня сжималось сердце. Я боялась за их будущие отношения, мне казалось, что родители Милолины, будучи аристократами, не одобрят подобную партию для своей дочери. И хотя семья Лера была очень богата, но имя рода ценится в нашем обществе слишком высоко. Оставалось надеяться, что свою роль сыграет наличие у молодого человека магических способностей, это давало Миле шанс родить ребёнка-мага.

Незадолго до окончания третьего курса подруга подбила меня отправиться в город за нарядами для предстоящих летних каникул; наряды предназначались, соответственно, для неё. Я подумала, девушка решила поразить воображение и так безнадёжно влюблённого в неё Лера, отправившись, как и в прошлый год, на каникулы к бабушке, но она удивила меня, заявив, что родители приглашают на лето семью потенциального жениха и дали наказ Миле выглядеть как можно шикарнее, даже прислали дополнительные средства, хотя особой состоятельностью её семья не отличалась.

– Мила, а как же Лер? Он знает о намерениях твоей семьи?

– Я ничего не говорила ему. Мы встретимся после каникул и всё обсудим.

– Что обсудите? Разве ты не любишь его?

– Люблю, но это мнение моей семьи – и я обязана считаться с ним. К тому же прежде чем сделать выбор в пользу единственного мужчины, необходимо убедиться в верности принятого решения. Я ведь собираюсь выйти замуж раз и навсегда.

– А разве, когда по-настоящему любишь, можешь сравнивать своего любимого с другими?

– Лея, что за романтические выдумки? Конечно, можешь! Сравнивать необходимо. Нужно знать, за кого ты выходишь, быть уверенной в своём выборе. А как я буду уверена, если ни с кем, кроме него, не встречалась?

Да, мне не понять истины этого мира. Вот я, когда полюбила, отдавалась этому чувству всей душой, всем сердцем, пусть и очень короткий период. О чём тут говорить?! После одной-единственной ночи я оказалась не в состоянии выбросить из головы мужчину, оставившего меня. Я не могла ответить, простила ли его, но зато точно знала, что по-прежнему испытываю к диору сильные чувства. Мне хотелось увидеться с ним вновь, посмотреть в серые глаза, понять, что он не тот идеал, каким видела его маленькая девочка, едва вступившая во взрослую жизнь. Я хотела разочароваться столь сильно, чтобы вырвать эту непонятную любовь из своего сердца, но пока мечты оставались неосуществимыми.

С этими тяжёлыми мыслями я рассталась с Милой, которая уехала ещё до начала ежегодного бала, за Лером должны были прислать карету на следующий день после праздника. Он пригласил меня, сказав, что без Милолины ему тоскливо и одиноко, а если я составлю компанию, то будет с кем поговорить о любимой в этот вечер. На бал я надела то самое платье, оно было единственным моим нарядом, хотя и навевало грустные воспоминания. В этом году я даже рассталась с двумя серебрушками, купив чулки и перчатки. Мы довольно весело провели с Лером время на празднике, пусть он и болтал по большей части о Миле, но при этом был весьма занимательным, остроумным собеседником и знал много смешных историй об известных магах. Мы танцевали в основном вдвоём, но раза три меня приглашали молодые маги с младшего курса и один – со старшего. Хорошо проведя время, я тепло попрощалась с Лером у дверей своей комнаты, договорившись встретиться перед началом следующего курса.