Читать книгу По его правилам - Маша Малиновская - Страница 6

– Златуль, ты где пропала? – тут же всполошился Пашка. – Уже хотели идти с Илюхой тебя искать.

Я ничего не ответила, просто прошла и села на своё место. Настроение не то чтобы упало, оно отсутствовало напрочь. По плечам пробежал какой-то неприятный озноб, который усилился, стоило мне взглянуть в ту сторону, где расположился Бахурин.

– Злат, слушай, – Таня повернулась ко мне и жеманно повела плечом. – А этот новенький вполне симпатичный. Может, зря ты так на него взъелась?

– Таня, ты пила, что ли? – я сжала зубы, чтобы не показать всем вокруг, насколько я сейчас зла. Даже не просто зла – взбешена!

– Нет, конечно! – Соколова округлила глаза.

– А почему от тебя несёт?

– Я же только сок, Злат… – она растерянно посмотрела на стакан с апельсиновым соком перед собой, а вот я заметила, как чуть дальше Виденин со своим дружком из параллельного класса смотрели на неё и хихикали. Придурки.

– И не горчил тебе сок?

– Ну грейпфрутовый же…

И тут до Соколовой дошло.

– Ой… Вот дебилы, – не сильно она как-то и расстроилась, хотя мы с ней неоднократно обсуждали и осуждали тех, кто употребляет алкоголь, что это глупо и вредно. – Бли-и-ин, Злат, а вдруг теперь мама услышит запах? Можно я у тебя останусь?

Меня охватило раздражение. Почему я должна постоянно прикрывать её задницу? То она решила попробовать покурить, потом её рвало, и, конечно, умоляла побыть у меня до вечера, потому что у самой Соколовой мама в декрете, всё время дома и подобное не скроешь. То пыталась прикрыться тем, что ночует у меня, когда собралась с ночёвкой к своему парню. Теперь уже бывшему. И хорошо, что я тогда отказалась, и Таня у него не осталась. Этот придурок потом через неделю её кинул. Думаю, если бы между ними что-то произошло всё-таки, финала бы это не изменило, а только добавило бы ей страданий.

– А своим родителям я что должна сказать, Тань? От тебя же за километр запах слышно.

На это Соколова поджала губы и опустила недовольно ресницы, приподняв правую бровь. Обиженно-недовольный жест, целиком и полностью слизанный у меня. Смешно даже становится, когда Таня вот так копирует мои жесты и мимику. Неужели ей никто так и не сказал, что они ей не идут? Потому что мои.

– Собирайся, – бросив ей, я написала папе сообщение, чтобы забрал нас из парка минут через пятнадцать.

– Уже, что ли? – Таня удивлённо посмотрела на меня. – Ещё рано же, Злат. На дискотеку даже не успели.

– Если едешь ко мне, то сейчас. Я устала и хочу домой.

– Ну ладно, – Таня сникла, но всё же согласилась, опасаясь, что дома от мамы ей хорошенько влетит.

В общем-то ей и так влетело, потому что уже не каникулы, и завтра нужно идти в школу. Она уговорила маму, пообещав, что в шесть утра будет дома как штык, чтобы вовремя собраться и не опоздать на занятия. Перед сном мы ещё выпили чаю и уже в начале двенадцатого ночи улеглись в моей комнате. Когда Таня ночует у меня, я стелю ей на небольшом диванчике напротив кровати в моей комнате.

– Злат, скажи честно, за что ты так взъелась на новенького? – Тане явно не спалось, и она решила добить моё и так испорченное настроение своими вопросами.

– Потому что ему среди нас не место, Таня, – повторила я слова, что сказала та девушка в парке.

– Ну с чего ты решила? Он же не виноват, что жил на квартале Мира. Человек вырвался оттуда, уже ведь хорошо. Да и вроде ничего он. Взгляд чуть колючий, но вообще симпатичный парень. И голос у него приятный.

«…таким ядовитым стервам, как ты?»

Да уж, очень приятный.

– Тебе лишь бы симпатичный, Соколова. Ты его не знаешь.

– А ты знаешь?

– Предпочту и не знать. Он мне просто не нравится. Предчувствие дурное. Спи давай, Таня. Завтра первый учебный день, не хочется сидеть сонным мешком.

* * *

В десятом классе на старте было значительно легче. Нам давали время на раскачку, не нагружали так с самого начала года. А тут с самых первых дней безостановочно все учителя, словно сговорившись, стали твердить об экзаменах, поступлении и прочем. Они и сами ещё не совсем понимают, что и к чему в этих новых экзаменах.

Биологичка уже в конце первой недели дала стартовую контрольную работу, хотя у нас там и уроков было всего два. Заданий много, пришлось ещё сидеть на перемене, а следующим уроком была физкультура. А Елена Борисовна это не Витёк, с той станется за опоздание заставить тридцать раз приседать в углу спортивного зала. Пришлось впопыхах дописывать и бежать переодеваться.

Однако на литературе после физры я с ужасом обнаружила в сумке листочек с контрольной работой по биологии. Видимо, дописав, я затолкала его в сумку и поспешила в раздевалку. Надо же! Светлана Петровна может же подумать, что я так специально сделала. Позор какой.

После литературы я постучалась в учительскую и попросила позвать её. Честно сказала, что просто забыла сдать работу.

– Злата, я тебе верю, – улыбнулась Светлана Петровна. – Сама я уже убегаю – у внучки день рождения, так что забуду потом выложить твой листок из сумки. После уроков зайди в мой кабинет, там ребята как раз дежурить должны, и положи работу на стол. Только внимательно смотри, не перепутай классы, а то у меня там и девятые сегодня писали, и седьмые.

– Хорошо, – я с облегчением улыбнулась, ведь мне удалось избежать санкций. – Передавайте внучке поздравления.

– Обязательно, – расцвела Светлана Петровна.

Я убежала на историю, успокоившись. Таню отпустили с головной болью на урок раньше, а я после шестого поплелась в кабинет биологички.

Дверь была не заперта, однако в классе дежурных не было. Может, тряпки пошли стирать. Терпеть не могу дежурить, меня возмущает сам факт того, что нужно ковыряться в грязной холодной воде, мыть за кем-то полы. Вообще-то, для этого есть техперсонал, они зарплату получают.

Я вытащила из сумки листок и подошла к столу, на котором лежали несколько стопочек подписанных работ. Определила, куда нужно положить свою, а потом зацепилась взглядом за лежащую на столе у учителя папку-скоросшиватель, на которой было крупными буквами напечатано: «Личное дело ученика. Бахурин Демид Алексеевич. 24.09.1984».

Светлана Петровна – классный руководитель 11-Б, поэтому неудивительно, что у неё на столе лежали документы на новенького. Не знаю, что меня дёрнуло, но, оглянувшись, я открыла первую страницу. Пробежала глазами характеристику с предыдущей школы. Физическое развитие… занятия спортом… склонность к изучению иностранных языков и точных наук (надо же!). И я даже совершенно не удивилась, когда натолкнулась на строку о том, что он в настоящее время состоит на учёте в районном отделении милиции. Причём за разбой! Вот так новости. Берут всяких уголовников в школу, а потом удивляются, что преступность растёт во всех районах. Таких товарищей не то чтобы в одном месте держать надо, их в спецучреждениях содержать должны.

– Всё внимательно изучила? – я вздрогнула и быстро захлопнула папку, а потом обернулась.

Бахурин стоял за спиной в каких-то паре метров. Судя по всему, он вышел из препараторской, дверь в которую располагалась за учительским столом. И как я только не услышала?

– Может, мне стоило сделать копию и предоставить не только в учебную часть, но и тебе?

«Разбой» – промелькнуло в мозгу, и я сглотнула. Внутри стало очень тревожно, а язык сделался сухим и тяжёлым, чего со мной отродясь не бывало. Но страх перед ненормальными вполне оправдан. Самосохранение ведь так и работает.

– У тебя проблемы с законом, – сама не знаю, зачем сказала я, но постаралась сделать это твёрдо.

– Боишься? – он сделал шаг, оказавшись совсем близко, и хамовато приподнял бровь, сверкнув ярко-голубыми глазами.

Издевается. Запугивает. Думает, я вот сейчас начну дрожать от страха. Мне, конечно, стало не по себе, но показывать я этого не собиралась.

– Нет, – я сложила руки на груди и крепко сжала зубы, чтобы он не заметил, как я едва вздрогнула. – Просто удостоверилась ещё раз в том, что тебе среди нас и правда не место.

Резким движением поправив ремешок сумки на плече, я решительно направилась к двери, но Бахурин удержал меня за локоть, заставив посмотреть на него.

– Я тебя уже предупреждал. Не нарывайся.

– А то что? – посмотрела в его наглые глаза, презрительно сузив свои.

– Ты правда хочешь узнать?

Да пошёл ты, Бахурин, ещё я перед тобой не расшаркивалась.

Смерив его долгим взглядом, я резко высвободила локоть и ушла не оборачиваясь. Хотя, признаться, внутри ощущала неприятную покалывающую дрожь.