Читать книгу Ахтимаг - Михаил Бабкин - Страница 1

Дыра в низких осенних облаках ещё не успела затянуться – полёт на вертокрыле к месту происшествия занял не более минуты. Благо лететь от мэрии было недалеко, а само происшествие ожидалось.

Туша мёртвого дракона напрочь перегораживала широкую улицу: обрубок шеи упирался в стену продуктового магазина, залитую чёрной вязкой кровью, а тяжёлый хвост, неприлично задранный, лежал на промятой крыше сапожной будки, что располагалась напротив магазина. Вывернутое ударом крыло возвышалось яхтенным парусом и лениво покачивалось на сыром ветерке – казалось, что дракон делает всем «ручкой», прощаясь с жестоким миром навсегда.

Пара дорожных полицейских, установив в нескольких шагах перед драконьей тушей предупредительный знак, деловито растягивала за ним жёлтую оградительную ленту; ещё двое, громко свистя в уставные свистки и размахивая уставными дубинками, пытались справиться с транспортной пробкой. Получалось у них неважно: самоходные кареты стояли плотно, чуть ли не впритирку, и свисти – не свисти, а пока не уберутся задние, то и передним ходу не станет. Поняв это, полицейские трусцой направились в конец затора, грубо расталкивая зевак на тротуаре и зло стуча дубинками по кабинам ближних самоходок. Зеваки обиженно улюлюкали и свистели вослед полицейским; водители самоходок, запертые в кабинах, возмущенно надавили на клаксоны – от пронзительных сигналов у Ройда неприятно заныло в левом, когда-то покалеченном ухе. По другую сторону дракона, судя по крикам и гудкам, полицейские тоже решили проявить разумную инициативу.

– А почему они, собственно, поставили знак «Идут дорожные работы»? – на секунду оторвав взгляд от золотых часов-луковицы, удивился мэр, – какие здесь, к чёрту, дорожные работы! Оно на старом кладбище уместнее, мы через него трассу прокладываем. А тут-то – зачем?

– Думаю, потому что у полицейских не был припасён нужный. – Ройд прикурил от спички, щелчком отправил её в нарисованного человечка-землекопа:

– Что-то типа: «Идёт драконоуборка», или чего другое, похожее… Не каждый день, поди, драконы к вам на улицы падают! Вот и не подсуетились вовремя нарисовать.

– Это да, – рассеянно согласился мэр. – Не каждый. Всего лишь второй за эту неделю, шестой за месяц… Нет, ну как тебе это нравится? – мэр с досадой защёлкнул крышку часов, сунул их в карман пальто. – На учениях мигом приезжают: и полиция в полном составе, и пожарные, и медики, и служба уборки, а нынче… Четверть часа прошло, и никаких шевелений! За что я им только деньги из городской казны выделяю, за что?

– Затор, вот и опаздывают, – Ройд посмотрел в ту сторону, куда убежали полицейские: там, далеко-далеко, красным бугром высилась махина пожарной самоходки – лестница была поднята и выдвинута, на ней, блестя касками, расположились любопытствующие пожарные. Мол, всё одно ничего не горит, да и проехать невозможно – отчего ж не поглазеть с высоты на происходящее?

– Урежу им всем зарплаты, – пообещал мэр. – Тогда и попляшут. У тебя сигареты остались?

– Да, конечно, – Ройд протянул ему пачку вместе с коробком спичек.

– Полгода не курил, держался, – сообщил мэр, с жадностью затягиваясь, – целых полгода! А теперь всё, теперь пиши пропало… нервы ни к чёрту с эдаким кавардаком. Безголовые драконы, мать их! Ну где это видано, чтобы с неба убитые драконы то и дело падали… Ладно, пускай, раз такое началось, но почему на город? Не в лес, не в озеро, не на мусорную свалку, а конкретно на город? И даже не на окраинные кварталы, а в центр… Здесь что, на крышах написано: «Склад безголовых драконов», а? Ума не приложу, в чём дело. И что происходит. – Мэр раздражённо швырнул окурок на брусчатку мостовой, растёр его лакированной туфлёй. – А вдруг провокация какая? Выборы ж скоро… Вообще-то я тебя по этому поводу и пригласил. Мои сыскари ничего объяснить не могут, бестолочи, а не сыскари, уровень не тот… им я тоже жалование урежу.

– Кстати, о жаловании: мой гонорар, надеюсь, не урежется заодно, ненароком? А то разное бывает, – на всякий случай уточнил Ройд, хотя и был уверен в ответе.

– Разумеется, – вспомнив сумму, поморщился мэр. – Только ты, главное, найди причину, отчего и почему драконье безобразие происходит, а уж мы сами управимся как-нибудь… честно говоря, плевать мне на ту причину! И на драконов плевать – мне главное, чтобы они больше на мой город не падали, а там хоть поиздыхают все, пропади они пропадом. Чтоб гарантированно не падали!

– Может, синдром Ланцелота? – задумчиво предположил Ройд, – это я так, в рабочем порядке. Как у вас тут с сумасшедшими?

– Хватает, – махнул рукой мэр. – В «Тихой радости» как раз трое чокнутых драконоборцев содержатся, мы их первым делом и проверили: не сбежал ли кто? Куда там! Отдельная палата, жратвы от пуза, спи сколько хочешь… опять же, лечебное вино круглосуточно, на троих и соображают. Кто ж от такой жизни сбежит-то? Да и какие они, к чёрту, Ланцелоты… именно что синдром, не более.

– Понятно, – Ройд сдвинул шляпу на затылок, почесал лоб. – Ну, ладно. Займусь-ка я делом, а то уборщики скоро приедут, а мне кое-что проверить надо.

– Валяй, – кивнул мэр, – жду скорых результатов, – и, не попрощавшись, направился к служебному вертокрылу, на котором они сюда прилетели: механической бабочке, разумеется, дорожные заторы были нипочём. Ройд поправил шляпу, сунул озябшие руки в карманы куртки; подождал, пока взлетит вертокрыл и, насвистывая под нос что-то немузыкальное, пошёл к мёртвому дракону.

Ройд Барди, известный столичный детектив (тридцать шесть лет, холост, масса вредных привычек), был специалистом по всяческим неординарным, таинственным происшествиям. Обычными расследованиями он давно уже не занимался, прошли те времена, а вот если случалось нечто из ряда вон выходящее, такое, что ставило в тупик его коллег по цеху, тогда – всегда и непременно – обращались к Ройду. Цену он себе знал, немалой была та цена, но и работу свою Ройд выполнял на совесть: практически ни одного нераскрытого дела за последние четыре года.

Внешность у Ройда была неприметная, удачно подходила для его профессии: среднего роста, не толстый и не худой, с короткой стрижкой, всегда в чёрной шляпе – зимой ли, летом, – и с обязательной сигаретой в углу рта. Одежда и обувь зависели от сезона и погоды, но шляпа оставалась неизменно одной и той же; друзья иногда подшучивали над Ройдом, говоря, что он, верно, родился с ней на голове – Ройд в ответ лишь загадочно похмыкивал, но не возражал. Может, и родился, вам-то какое дело?

Сегодня Ройд был одет по-походному: чёрная тёплая куртка, чёрные джинсовые брюки и чёрные же военные ботинки с высокой шнуровкой, жёсткие, но практичные – удобные как для похода, так и для драки в случае чего. И, разумеется, шляпа, как же без неё-то!

Возле дракона Ройда остановил усатый полицейский, один из тех, кто растягивал оградительную ленту; вид у полицейского был неважный – слезящиеся глаза, красный мокрый нос… то ли с похмелья, то ли гриппом приболел, самое время.

– Гр-ражданин! – приказным тоном рыкнул полицейский, направляясь к Ройду, – посторонним здесь находиться запрещено! Попрошу немедленно удалиться, – и демонстративно похлопал себя по ноге дубинкой; перегар от блюстителя порядка чувствовался за метр и Ройд с облегчением понял, что заразиться гриппом ему пока не суждено.

– У меня разрешение, – Ройд достал из нагрудного кармана закатанное в пластик временное удостоверение с алым оттиском «Доступ везде» и размашистой подписью мэра.

– Ага, – с неприязнью сказал полицейский, внимательно изучив удостоверение и для чего-то поковыряв пластик ногтём, – столичный сыскарь! Ну-ну… Своих, что ли, не хватает? – и, потеряв к Ройду интерес, отправился помогать расчищать улицу от самоходок, то есть стучать дубинкой по крышам и матерно орать на водителей. Развлекаться, короче говоря, пошёл – оно всё ж куда веселее, чем дохлого ящера охранять!

Ройд, стараясь не вступить ненароком в чёрную лужу, подошёл к обрубку драконьей шеи и, уперев руки в бока, принялся его внимательно осматривать.

Срез на шее дракона оказался удивительно ровным, словно голову снесли остро отточенным клинком, причём одним махом… хотел бы Ройд увидеть тот клинок! Перерубить разом всю броневую чешую и позвоночник матёрому дракону – это, знаете ли… С подобными вещами Ройд никогда раньше не сталкивался. И об оружии, способном на такое, слыхом не слыхивал. Впрочем, если здесь замешано военное ведомство с их секретными разработками, то всяко может статься: у военных в загашниках много чего припрятано, и технического, и магического. Может, какой меч-сокрушитель испытывают? Но тогда почему не на полигоне, почему над городом?

Ройд огляделся. Неподалёку от него стоял и с интересом разглядывал заезжего сыщика второй полицейский с мотком жёлтой ленты в руке, молодой, совсем ещё мальчишка. Юный полицейский то и дело несолидно шмыгал носом и украдкой вытирал его рукавом – вот уж у кого точно можно было подцепить грипп! Но работа есть работа: Ройд улыбнулся парню и подошёл к нему, стараясь, однако, слишком не приближаться – не хватало ещё слечь в самом начале расследования.

– Здравствуйте, уважаемый, – Ройд слегка приподнял шляпу, не очень-то стремясь здороваться с гриппозником за руку, – вы, случаем, не подскажите, видел ли кто из полицейских как упал дракон?

– Я и видел, – откашлявшись, насморочным голосом сообщил полицейский, – он чуть нас не пришиб. Здоровущий, ужас! Как грохнулся, так аж мостовая под ногами вздрогнула… Мы тут по вызову на аварию приехали и он, представляете, рухнул прямо на нашу самоходку! Хорошо в кабине никого не было… Теперь объяснительными рапортами замучат. – Юный полицейский, глянув на дракона, вдруг закручинился:

– Казённая самоходка, новенькая, старший её только сегодня утром получил. У нас там два ящика пива в багажнике лежало, обмыть вечером думали… с-скотина безголовая!

– Мда, не повезло вам, – согласился Ройд. – Ничего, новую выдадут, куда денутся!

– Пиво жалко, – вздохнул парень. – Хорошее пиво было, дорогое. Скидывались ведь, тратились… Так что вы хотели узнать?

– Всего лишь одно: не наблюдалось ли чего необычного в небе, когда упал дракон? – любезно пояснил Ройд. – Что-нибудь эдакое… – он неопределённо повёл рукой. – Странное.

– Вроде бы нет, – малость подумав, сказал полицейский, – ничего особенного, всё как всегда: я в наряды часто хожу, при мне почти все те драконы и шмякнулись. Ну, дыра в облаках, ну, глаз демона, как я его называю…

– Не понял, – насторожился Ройд. – В каком смысле «глаз демона»?

– В прямом, – полицейский ткнул пальцем в хмурое небо, – аккурат над мэрией иногда появляется, вон там. Только сейчас не видно, тучи…

– И давно появляется? – Ройд, придерживая шляпу, задрал голову, но сквозь тучи действительно ничего видно не было, да и дыра затянулась.

– С месяц, наверное, – прикинув в уме и что-то посчитав на пальцах, доложил полицейский. – Хитрый такой глаз, почти незаметный. Один знакомый астроном сказал мне, что это, скорее всего, редкое природное явление, воздушная линза по имени флуктуация, но меня-то не обманешь: глаз демона, и всё тут. Драконы падают? Падают. Чего ж ещё… я в рапорте указывал, да только на том дело и закончилось.

– Очень интересно, – Ройд в замешательстве достал сигарету, закурил. – Действительно, интересно. – Ни о какой флуктуации ни с мэром, ни с начальником городского управления безопасности разговора и в помине не было. Впрочем, мэр вряд ли интересовался малозаметными воздушными линзами, не до них ему сейчас, а вот начальник управления безопасности, возможно, был в курсе, но разговаривал с Ройдом крайне неохотно, скупо. Понять его, конечно, было можно: не справились, не сумели… вон, столичного специалиста пришлось вызывать… Какой удар по престижу!

– А ваш меч кто делал? – поедая взглядом Ройда, неожиданно спросил юный полицейский. – Гномы ковали или орки? И вообще он у вас колдовской или просто заговоренный?

– Меч? – очнулся от размышлений Ройд. – Какой меч?

– Которым вы демона убивать будете, – обрадовался парень. – Вы же из столицы приехали специально с демоном сразиться, да? Вы уж, пожалуйста, дождитесь погожего денька, а то страсть как посмотреть хочется! Вам-то всё равно, когда воевать, а нам интересно.

– Всенепременно дождусь, – без тени улыбки заверил полицейского Ройд. – Спасибо за помощь, – приподнял шляпу и пошёл прочь: смотреть далее на убитого дракона смысла не имело, а с «глазом демона» надо разбираться отдельно. Явно взаимосвязанные вещи…

В маленькой случайной кафешке, куда Ройд зашёл погреться и выпить чашечку горячего кофе – только кофе! Ничего более серьёзного, десять утра всего лишь, – было тепло, малолюдно и оттого весьма уютно.

– Чего изволите? – зевнув, флегматично поинтересовался у Ройда толстый хозяин кафешки, откровенно скучавший за стойкой. – Коньяк? Ром? Вино?

– Кофе, – категорично заявил Ройд, поглядывая на ряды разнокалиберных бутылок за спиной хозяина. – Крепкий, горячий. Не сладкий.

– С коньяком или ромом? – спросил толстяк. – Очень приличный коньяк на днях завезли, рекомендую!

Ройд колебался недолго:

– Можно и с коньяком, чего уж там. – Действительно, чуток спиртного здоровью никогда не повредит, тем более для профилактики гриппа. А то вон, со всякими сопливыми общаться приходится, того и гляди сам заболеешь…

– Нет, давайте так, – окончательно решил Ройд, – сто грамм коньяку и лимон с сахаром. Да, сто грамм – оно в самый раз… Дрянь погода!

– А кофе? – напомнил толстяк, наливая коньяк в мерный стаканчик.

– Ладно, и кофе тоже, – не стал возражать Ройд. – Уговорили. – Толстяк насмешливо хмыкнул и пододвинул к Ройду заказанное.

Ройд устроился за столиком рядом со стойкой: с удовольствием, не торопясь, выпил коньяк, закусил его лимончиком и, прихлёбывая горячий кофе из чашки, призадумался над нынешней розыскной ситуацией.

– Сдаётся мне, надо кое-что проверить, – пробормотал Ройд: оттянув левый рукав куртки, он быстро заскользил пальцем по нумерованным секторам тату-инфо на запястье. Ждать пришлось недолго: маленькое изображение Принца, в полный рост, мотыльком затрепетало над синей татуировкой; связь была неустойчивая, с помехами и частым пропаданием цвета – возможно, на линии шалила магнитная буря или же где-то неподалёку от кафешки работало мощное колдовское устройство, некачественное и плохо отлаженное.

Принц был привидением-секретарём, призраком, которого Ройд года четыре тому назад случайно вызволил из заточения во время очередного заказного расследования: дело о банде охотников за душами вкладчиков, не успевших обналичить свои счета в банке перед смертью, получилось настолько громким, что охотники не смогли откупиться от праведного суда и надолго сели в тюрьму.

Собственно, Принц не был призраком в полном смысле этого слова: где-то глубоко под землёй – по словам Принца – в лабиринте карстовых пещер, в хрустальном гробу лежало его заколдованное тело, охраняемое цепными гоблинами. Лежало, дожидаясь предсказанного момента, когда Принца найдёт боевая принцесса-красавица и разбудит-оживит его страстным поцелуем. Где находится тот гроб, Принц не ведал… или притворялся, что не ведает: как понял Ройд, особого стремления оживать и жениться на спасительнице у Принца не было – участь бессмертного, нестареющего духа его вполне устраивала.

Кто и как заколдовал Принца, Ройд за эти годы узнать так и не смог, хотя неоднократно пытался выяснить это у самого Принца. Однако истории каждый раз были разные, в них появлялись то зачарованное веретено, то снотворный яд в ухо, то злодей-гипнотизёр, то ревнивая фея… Принц или не помнил ничего, или же врал напропалую.

Впрочем, работником Принц был толковым, единственно что бестелесным, но и это вполне решалось магией голосового управления: на то имелся лицензионный комплект «Магоофис-про», лёгкий в установке и нехитрый в применении. Тем более, что платить Принцу было не нужно: он поклялся отслужить Ройду верой и правдой тридцать три года, три месяца и три дня – у призрака, несомненно, был пунктик на цифре «три»; Ройд, понятное дело, не отказался.

– Привет ударникам офисного труда, – Ройд подмигнул фигурке над тату-инфо. – Что новенького?

– Шеф, за время вашего отсутствия по линии связи пришло два письма, – приветственно помахав рукой, отрапортовал Принц. – Одно от королевской налоговой инспекции, другое от вашей любовницы… мм, не знаю от которой, нет подписи.

– Что, денег требуют и ругаются? – усмехнулся Ройд.

– Да, и там, и там, – весело подтвердил Принц. – Причём крепко ругаются. Но во втором письме куда как сильнее!

– Им, ей-ей, никому не угодишь, – философски заметил Ройд. – Ладно, приеду – разберусь. А сейчас вот какое дело, – он понизил голос, – поищи-ка, будь любезен, в линиях связи всё, что говорится о Тильте: это небольшой городок, где я сейчас нахожусь. Искать надо в первую очередь легенды, предания и всякие исторические казусы.

– Ясно, – кивнул Принц. – Сейчас займусь. Но, возможно, вам стоит попросту сходить в местный музей или городскую библиотеку? Там вы куда как быстрее узнаете нужное.

– Да? – Ройд повернулся к хозяину кафешки:

– Уважаемый, подскажите, есть ли в вашем замечательном городе музей и библиотека? Хочу, знаете ли, их посетить, культурно поразвлечься.

– Музеев у нас нету, – равнодушно ответил толстяк, протирая бокалы салфеткой, – зачем нам музеи? Хотя нет, был один когда-то, но все те древние штучки-дрючки, что в нём хранились, наш мэр в прошлом году за границу продал и новую мэрию за вырученные деньги построил. А заодно громадный особняк себе за городом отгрохал – эх, живут же люди… Теперь в музее шикарный бордель с роялем и шампанским, очень культурное заведение, между прочим. Рекомендую!

– А библиотека? – озадачился Ройд. – Там что, тоже шампанское с девочками и музыкой?

– Не, – толстяк посмотрел бокал на просвет, принялся тереть его дальше. – Сгорела библиотека давным-давно, да и шут с ней, ничего в ней интересного не было, одни лишь заумные книжки для учёных дураков. И мужских журналов с живыми картинками там не выписывали… Никчемное заведение, вот и весь сказ!

– Разумеется, – еле сдерживая улыбку, с пониманием согласился Ройд. – Мужские журналы это да, без них библиотекам никак, – он перевёл взгляд на фигурку Принца. – Обстановка тебе, в общем, понятна? Тогда действуй, – Ройд коснулся сектора «Выход» на тату-инфо: фигурка замерцала и погасла.

– А вы что, турист? – полюбопытствовал толстяк, берясь за очередной бокал. – У нас туристы нынче не часто бывают, не на что им здесь смотреть. Вот раньше, при старом мэре, валом валили… Стояла у нас тогда посреди города, на месте новой мэрии, башня колдуна Орсуна, высоченная спасу нет! Полвека стояла, покосилась вся… а новый мэр в целях безопасности налогоплательщиков приказал её разобрать; чего не разобрали, то взорвали. Вещички из башни, знамо дело, в музей перенесли, а что с ними дальше случилось, я уже говорил, – хозяин кафешки умолк, с подозрением разглядывая потемневшую салфетку.

– Спасибо за интересный рассказ, – Ройд встал, расплатился и вышел на улицу. После кафешного тепла осенний ветер казался особенно сырым, пронизывающим, но Ройда грели коньяк и ощущение того, что, похоже, он нашёл-таки зацепку: башня колдуна на месте нынешней мэрии и «глаз демона» опять же над мэрией. Ох, неспроста оно всё в одном месте находится, ох неспроста…

Ожидая, пока Принц разыщет необходимые сведения, Ройд отправился неспешно гулять по городу: ничего лучше не успокаивает и не приводит в порядок мысли, как прогулка на свежем воздухе по провинциальному, скучному городку. В котором, правда, есть шикарный музей с борделем и роялем.

Купив по пути в ближайшем магазине упаковку дежурных бутербродов с колбасой, Ройд на ходу поел – после коньяка с лимоном аппетит разыгрался нешуточный; что осталось скормил увязавшемуся за ним возле магазина тощему псу. Судя по излишне умному и наглому взгляду, пёс вполне мог быть оборотнем и Ройд ничуть не удивился бы, если б тот оказался соглядатаем от городского управления безопасности, направленным следить за ним: Ройд на месте начальника управления поступил бы именно так.

К полудню ветер утих, да и тучи как-то незаметно исчезли, рассеялись – небо стало насыщенно синим, глубоким, предвещающим скорые заморозки. Ройд в сопровождении пса сходил на городскую площадь, к мэрии, посмотреть на «глаз демона», но ничего в небе не увидел: лишь одна синь, а в ней далёкие, летящие от зимы на юг теплолюбивые драконы.

Пёс, доев последний бутерброд, по-хамски облаял Ройда и, беззаботно отлив на стену мэрии, с рычанием умчался за пробегавшей мимо кошкой. Ройд вздохнул с облегчением: значит, не оборотень, не соглядатай, и то дело. После чего ушёл от мэрии прочь – не хватало ещё налететь с коньячным запахом на мэра, ожидающего от него «скорых результатов».

Сигнал вызова тату-инфо уколол Ройда в запястье, когда он выходил из платного туалета в городском парке – ладно что не раньше уколол, а то хорош бы он был, беседующий невесть с кем в запертой кабинке: зачем привлекать к себе ненужное внимание?

Сев на скамейку под вековым дубом, ещё почти зелёным, но с заметно поредевшей листвой, Ройд коснулся пальцем сектора «Приём».

– Шеф, к сожалению, о самой Тильте я мало чего нашёл, – Принц выглядел несколько виноватым. – Перелопатил кучу линий и случайно наткнулся в каком-то архиве на историю о колдовской башне, которая стоит посреди города…

– Стояла когда-то, – уточнил Ройд. – Снесли башню, раритеты из неё продали, а деньги разворовали: обычная история!

– А… э… – запнулся на миг Принц. – Не знал. В архиве о том не сообщалось, видно, мне устаревшие сведения попались.

– Ладно, давай о башне, – отмахнулся Ройд. – Сейчас она меня более всего интересует. Есть, понимаешь, кой-какие идеи.

– Ага, – согласился Принц, – давайте, – и приступил к длительному, до занудства подробному отчёту: память у Принца была великолепная, можно сказать, фотографическая, но выбирать главное из общего призрак не умел. Потому Ройду всегда приходилось выслушивать сообщения Принца полностью и разбираться самому, что в них важно, а на что можно не обращать внимания.

Маг Орсун, известнейший в своё время чародей, был личностью неоднозначной: служил при королевском дворе, занимая высокий пост «наставника драконов», то есть работая укротителем-воспитателем с драконьим молодняком – армейские драконы в ту пору составляли основную ударную силу в войсках. А заодно Орсун тайно занимался перепродажей земельных участков под новостройки и разнообразными дворцовыми интригами, нажив тем самым приличное состояние и массу высокопоставленных врагов. В конце концов интриги для Орсуна закончились плачевно: в один далеко не прекрасный день он был официально разжалован королём из элитных магов в сельские колдуны – на главной площади столицы, под бой барабанов, с обязательным ломанием волшебной палочки над головой – и сослан в глухую провинцию, без права появления в столице и выезда за границу. Где ему, Орсуну, и надлежало отныне прозябать в безвестности.

Но творческая натура колдуна не могла смириться с таким положением дел: для начала Орсун построил в центре городка высокую каменную башню, вбухав в ту постройку немало средств; потом закупил множество разнообразных магических книг и артефактов, которые везли к башне из столицы на шести подводах с охраной. А после разжалованный чародей объявил себя бароном, владельцем всех окружающих земель, и навсегда удалился в башню – более Орсун в городке не появлялся.

Местным жителям, ленивым и неспешным, деловой колдун был настолько чужд и непонятен, что о его самозванном баронстве никто и не подумал доложить куда следует: провинциальная общественность решила, что опальный маг окончательно тронулся умом от горя, а какой прок заявлять на сумасшедшего? Ни награды, ни уважения, одни лишь пустые хлопоты.

И всё же интерес к Орсуну у жителей городка имелся: нанятая колдуном прислуга охотно рассказывала о том, что творилось в башне. А творилось там всякое разное, удивительное и странное – одно слово, разгулялся безумный чародей без надзору! Ставит непонятные эксперименты в своей лаборатории день и ночь, отчего по всей башне то страшная вонь, то сквозняки с незнакомыми запахами. А то и привидение какое в тёмном зале углядишь… но это, скорее всего, прислуга врала, цену себе набивала.

Впрочем, никакого вреда от тех странностей здешнему народу не случалось и потому на деятельность изгнанного мага смотрели сквозь пальцы: в конце концов, он у себя дома и имеет право хоть вино до одури пить, хоть колдовать до потери сознания – его проблемы.

…Ещё громадный интерес у сплетников вызвало дивное окно, устроенное колдуном на крыше башни в подвижной кабине; кабина та могла поворачиваться в любую сторону, позволяя смотреть через окно куда угодно. Но самое невероятное заключалось в том, что окно показывало не то, что есть, а то, что произойдёт лишь через полгода! Особо поражало воображение стекло: оно было сделано из неощутимого, опасного «ничего», легко отрывающим конечности, если, разумеется, те конечности в него сунуть – в чём слуги однажды и убедились: один из них с дурна ума решил подышать воздухом будущего… Голову, к сожалению, ни друзья, ни родственники найти не смогли, хотя старательно искали вокруг башни; тело пришлось хоронить в закрытом гробу. Но в конце концов голова нашлась – аккурат через полгода, под башней: свежая, только что оторванная.

Неприятный случай колдун замял крупной денежной суммой, выплаченной родственникам погибшего, после чего немедленно рассчитал слуг и выписал себе из дальних краёв чернокожих людей, которые по местному говорить не умели и потому ничего интересного рассказать не могли.

Вот тогда-то и возникло у наиболее именитых жителей городка подозрение, что колдун Орсун замышляет нечто вредное и крайне непотребное: возможно, свержение короля с престола, а, может, и того ужаснее – насылание града на их посевы, мора на их скот и реальный захват местной власти… с чего бы это гнусному магу потребовалось подглядывательное окно в будущее? Не иначе, как за развитием своих коварных планов наблюдать, в дальноскоп… С тем и полетели скорые депешы-доносы в столицу, прямиком в королевскую службу надзора за неблагонадёжными элементами. Реакция службы оказалась быстрой: через неделю башню окружило войско, по пути вытоптав посевы и конфисковав всю скотину на провиант; заодно были разрушены дома, мешающие осаде… собственно, все дома осаде и мешали. К сожалению, башня оказалась добротно зачарованной и ни тараном, ни баллистами, ни огнеплюйными драконами не разрушаема: подлый маг так и не сдался на милость победителя. Мало того – наглый колдун выслал к командиру войска чернокожего слугу с запиской, где сообщал, что знал об осаде за полгода до её начала и успел запастись всем необходимым. И что, мол, ничего у осадников не выйдет, это он тоже в своё окно видел. Поняв, что бороться с уже определённым будущим глупо, командир увёл войско обратно в столицу, где был прилюдно бит батогами за суеверие и отправлен в штрафной полк рядовым. Однако случившееся пошло впрок и более король своих войск к башне не посылал.

Колдун Орсун прожил ещё тридцать с небольшим лет, никем не тревожимый; за это время город полностью восстановился и даже основательно разросся – наслышанные о неудачной осаде, многие и многие стремились поселиться возле знаменитой башни, наивно полагая, что столь могучий чародей, в случае чего, не даст их в обиду. Разумеется, люди ошибались: Орсуну были совершенно неинтересны как они сами, так и их глупые надежды.

Когда чародей умер от старости и защитные чары башни исчезли, королевская следственная комиссия нашла в его рабочем кабинете завещание, обстоятельное и подробное. Во-первых, колдун благодарил городские власти за его пышные похороны на следующей неделе, которые ему очень понравились, за удачно выбранное место для могилы и за мраморный, радующий глаз памятник. Далее была указана сумма, заранее переведённая в городской филиал королевского банка на имя мэра – очень внушительная сумма! – исключительно на похороны, последующие за ними всегородские поминки и, разумеется, на памятник. Особо указывалось, что мэру дозволено присвоить не более десяти процентов от перечисленного в банк, иначе он будет посмертно проклят (кстати, мэр оказался добропорядочным человеком и действительно, более десяти процентов не взял, хотя и мог).

Во-вторых, колдун в завещании предупредил о том, что он любил уединение при жизни и желает того же после смерти: ежели прах его когда-либо будет потревожен – нарочно ли, случайно – то пока останки не вернутся в могилу, на город с небес снизойдёт беда. Какая беда и насколько серьёзная, пояснить колдун не соизволил, не захотел.

Все книги и раритеты, находившиеся в башне, были комиссией учтены, описаны и инвентаризированы; так как в завещании ничего не говорилось о тех книгах и раритетах, то опись увезли в столицу, а саму башню опечатали и зачаровали от воров. Но главного – того самого окна в будущее, из-за которого когда-то развернулись осадные действия, – комиссия не обнаружила, одна лишь дыра в стенке кабины. Куда подевалось стекло, изготовленное из «ничего», не знал никто…

– Понятно, – со значением сказал Ройд, выслушав отчёт Принца. – Настолько понятно, что для меня становится загадкой, как здешние сыскари не справились со столь элементарным делом. Хотя тут могут быть серьёзные варианты, – какие именно, объяснять Принцу он не стал. – Съезжу-ка я на старое кладбище, через которое они трассу тянут, – Ройд встал со скамейки, с хрустом потянулся, зевнул и, потирая отсиженный зад, направился к выходу из парка.

…Старого кладбища, как такового, не существовало: вместо него вдаль тянулась широкая бетонированная полоса с редкими, пока ещё закрытыми, ларьками-киосками и станциями заправки самоходок сжиженным болотным газом. По трассе, фыркая вонючим паром, сновали туда-сюда грузовые самоходки, увозя к вечернему горизонту щебень, бетон и прочий строительный материал – прокладка трассы шла полным ходом; там, впереди, солнце наполовину утонуло в степи и казалось, что трасса упирается прямиком в оранжевый полукруг. Эдакая дорога в светлое завтра…

– А где же кладбище? – прикрывая от солнца глаза ладонью, поинтересовался Ройд у водителя такси, – неужто бетоном залили?

– Почему же, – удивился водитель, – перенесли кладбище, само собой. Вы ж просили отвезти вас к старому, вот я и…

– Поехали к новому, – приказал Ройд. – Это далеко?

– Не очень, – водитель, трогая с места, с любопытством посмотрел на пассажира в обзорное зеркальце – А вы, сдаётся мне, приезжий? Наши все знают, где новое кладбище находится… У вас там кто из родственников захоронен?

– Мм… Нет. Меня вообще-то интересует могила колдуна Орсуна… ээ… вернее, его памятник, – особо распространяться о цели своей поездки Ройд не хотел. – Художественное, так сказать, воплощение скульптором идеи мятущейся души и неуспокоенного таланта.

– А-а, – с уважением протянул водитель. – Звучит непонятно, но круто. Вы из академии искусств?

– Именно, – недовольно буркнул Ройд. – Из неё, родимой.

– Могилка с памятником аккурат на въезде, – помолчав, сказал водитель. – Исторического значения могилка! У нас к ней те, кто своё будущее узнать желает, ходят. Просят, молятся. У некоторых получается: говорят, снисходит на них прозрение…

– Вот и славно, – Ройд полез было за деньгами, но передумал. – Вы меня там подождёте? Я ненадолго, минут на десять, не более. Осмотрю памятник и назад.

– Конечно, – согласился водитель.

…Скульптура из белого мрамора была выполнена в полный рост и, судя по ней, колдун Орсун на атлета никак не походил. К тому же у статуи не хватало одного уха и двух пальцев на вытянутой вперёд, благословляющей всё и вся руке: видимо, туристы постарались. Или мальчишки, с них станется… Чёрный постамент резко контрастировал со скульптурой; на наклонном срезе плиты было выгравировано: «Человеку, видевшему будущее». Кто-то, не поленившись, нацарапал гвоздём «не» перед «видевшим» – да, скорее всего мальчишки поработали, кто ж ещё…

– Могила на месте, покойный, значит, тоже. Формально вроде бы комплект, – Ройд потёр лоб, соображая. – Но, однако ж, в гробу недостача, однозначно…

– Господин академик! – нетерпеливо крикнул от самоходки водитель, – время! Мне в гараж скоро, – он нервно огляделся. – Да и темнеет уже… Не стоит, поверьте, тут по темноте без серебряного оружия шастать, очень не советую.

– Да, конечно, – Ройд вернулся к самоходке, забрался на заднее сидение и захлопнул дверцу.

– Куда? – водитель несколько раз крепко стукнул кулаком по приборной доске: самоходка замурлыкала, просыпаясь.

– В мэрию, – ответил Ройд, сдвигая шляпу на глаза и откидываясь на спинку сиденья. – Разбудите, когда приедем, – и задремал.

В мэрии, несмотря на вечернее время, во всю кипела жизнь: в фойе сновали некие люди казённого вида с озабоченными лицами и непременными папками под мышками, а с верхних этажей доносился частая дробь пишущих машинок; даже охранник на входе выглядел бодрым, хотя он же и дежурил сегодня утром, когда мэр с Ройдом вылетали по полицейскому вызову. Поздоровавшись с охранником и узнав, что мэр сейчас находится в своём кабинете на третьем этаж, Ройд не торопясь выкурил сигарету, угостив табачком охранника и потрепавшись с ним о том, о сём, а уж после отправился на нужный этаж.

В кабинете мэра Ройд прежде не был, не пришлось – деловой разговор у них проходил в соседней, защищённой от подслушивания и подглядывания комнате с отдельным входом. Секретная комната оказалась похожа на карцер, ничего лишнего: без окон, с яркой лампой-светляком на потолке и железными стенами, два стула и стол, даже батарей отопления не имелось. И холодно там было словно на улице – Ройд поёжился, вспомнив тот долгий разговор.

Ройд постучал по латунной табличке на двери и, не услышав ответа, вошёл в приёмную, где рядом с секретарским столом находился вход в кабинет мэра. Секретаря на месте не оказалось, то ли отпустили его за вечерней ненадобностью, то ли вышел куда на минутку, кто знает! Ройд подождал немного, но секретарь не появился: плюнув на канцелярский этикет, Ройд постучал кулаком в обитую кожей дверь и потянул её на себя за витую ручку.

Выглядело рабочее помещение мэра по провинциальному богато и солидно, соответственно занимаемой хозяином должности: высокий лепной потолок, стандартная полированная мебель, хрустальная люстра на полпотолка, тяжёлые бархатные шторы до пола… Несомненно, о понятии «дизайн» мэр и слыхом не слыхивал.

Сам хозяин кабинета сидел за громоздким столом и, дымя сигаретой, с явным неудовольствием смотрел на неурочного посетителя: на столе, застланном бумажной скатертью, стояла початая бутылка дорогого коньяку, тарелка с нарезанной копчёной колбасой и пустая рюмка.

– Добрый вечер, – Ройд вежливо приподнял шляпу, – не помешал?

– Ни в коем разе, – оживился мэр. – Я думал, это… А, ну их к чёрту! – он махнул рукой. – Возьми рюмку в баре и садись, потолкуем. Колбасу будешь?

– Не откажусь, – Ройд подошёл к шкафу со стеклянными дверцами, потянулся было открыть их и замер, оторопев: на полке, среди рюмок-бутылок, скалил зубы череп в серебряном обруче-короне, со вставленными в глазницы алыми самосветными линзами. Мэр за спиной Ройда коротко хохотнул.

– Пробирает, а? – сочувственно сказал мэр. – Чёрный юмор, нда-а… Чтоб гости поменьше за выпивкой лазили.

Ройд осторожно, стараясь не задеть череп рукой, взял рюмку, ещё раз глянул на коронованные кем-то останки, тихо закрыл дверцы и вернулся к столу.

– Ну, гражданин сыщик, как дела с расследованием? – мэр щедро плеснул коньяку себе и Ройду. – Продвигается?

– Можно сказать, расследование почти завершено, – Ройд снял шляпу, поискал взглядом вешалку, но, не найдя, положил шляпу на стол, неподалёку; понюхал коньяк, взял кружочек колбасы и сглотнул набежавшую слюну. – Знатный у вас коньячок! И закуску одобряю, самое то, после трудового дня…

– Не понял, – мэр раздражённо стукнул бутылкой по столу. – Завершено дело или нет? Ты же обещал скорое расследование… Давай прямо, у меня проблем по горло и пустой болтовни не нужно, я и сам говорить могу убедительно, работа у меня такая. Выборы на носу, чёрт…

– Всё очень просто, – Ройд поднял рюмку. – До крайности просто. Будем здоровы?

– Будем, – недовольно проворчал мэр и выпил следом за Ройдом.

– Итак, – Ройд взял кружок колбасы, – ответьте мне сначала на несколько вопросов, а после я сообщу вам свои выводы по драконьей проблеме.

– Допрос, что ли? – усмехнулся мэр. – Ну-ну.

– Не допрос, а уточнение. – Ройд повернулся и ткнул рукой в сторону бара. – Чей это череп и откуда он у вас взялся?

– Череп? – удивился мэр. – А причём здесь череп? Дурацкая, конечно, шутка, но… Ладно, отвечу. Мне его мой заместитель подарил, когда кладбище переносили – фактически, он переносом и руководил – сказал, выдающаяся колдовская личность была. Мол, станет талисманом удачи к нынешним перевыборам. Хотя какая, к чертям, удача с этими безголовыми драконами… эх, прокатят меня на выборах, точно прокатят!

– Понятно, – Ройд посмотрел на рюмку, мэр намёк понял: усмехнулся, налил и себе, и сыщику.

– А ваш зам, он свою кандидатуру на выборы выставлял? – Ройд поблагодарил кивком, но пить не стал, лишь пригубил коньяк. – Или, возможно, собирается выставить? И ещё: кто он? Я с ним знаком?

– Нет, не выставлял, – отрицательно покачал головой мэр, – хотя, теоретически, вполне может, есть на то ещё время… А с ним ты, разумеется, знаком, он у нас начальником городского управления безопасности по совместительству работает. Шпионов ловит, хе-хе!

– Ах вон оно как, – Ройд допил коньяк. – Тогда всё становится на свои места: и то, что его сыскари не смогли найти причины случившегося… и что говорить он мне ничего не захотел, одни общие слова, не более.

– Неужто против меня интриги? – озабоченно приподнял бровь мэр. – Тэк-с, давай вываливай, – Ройд, откашлявшись, приступил к рассказу. Повествование оказалось долгим, Ройд старался не упустить ни одной детали… ну, почти ни одной – не хотелось заранее расстраивать мэра; отчёт о расследовании, тем более хорошо оплачиваемом, обязательно должен быть долгим, чтобы заказчик не усомнился в проделанной титанической работе… Даже если она, работа, и не была титанической. Мэр, рассеянно кивая, попивал коньяк и мрачнел на глазах.

– …и, стало быть, когда череп колдуна Орсуна вернётся в могилу, колдовское стекло наверняка исчезнет, отправится туда, где хранилось все эти века, – Ройд умолк, переводя дух: очень он не любил длинных монологов, от которых начинало першить в горле, да куда ж деваться!

– Точно исчезнет? – мэр с неприязнью глянул в сторону бара.

– Абсолютно точно, – убеждённо сказал Ройд. – В конце концов, если я ошибаюсь, то верну гонорар. – Заявление было рискованным, но Ройд не сомневался в своей правоте.

– Мда-а, дела, – мэр потянулся было за бутылкой, но передумал. – Не ожидал я подобного от своего зама, не ожидал… Плохо, однако, мы историю своего края знаем, ой плохо! Отчего и случаются всяческие недоразумения. Всё недосуг, всё работа заедает… Ага! А ведь это идея, – мэр энергично щёлкнул пальцами, – построить предвыборную кампанию на поддержке этого, как его… образования, да! Под лозунгом: «Люби свой край», или что другое, потом решу. Свежо, оригинально… опять же, патриотично! Электорат клюнет, куда ж денется, – мэр довольно потёр ладони. – Право, что ни делается, всё к лучшему! А с черепом поступлю вот как: вызову сейчас нужных людей и съезжу с ними на кладбище, на место его положим. И круглосуточную охрану возле могилы поставлю, чтоб, значит, наверняка.

– Причём обязательно вооружённую, – Ройд вспомнил слова таксиста. – Лучше всего пистолями, с серебряными пулями. Говорят, неспокойно на кладбище!

– Опять? Ещё одна проблема, тьфу ты, – в сердцах сплюнул мэр. – Вампиры снова озоруют… мы ж их прошлым летом «серебряным туманом» потравили, ан нет, по новой поналезли! Хуже тараканов, честное слово. Придётся отложить поездку на кладбище до утра, ничего не поделаешь.

– Тогда я пошёл? – Ройд взял шляпу. – Отправлюсь на драконодром и полуночным экспрессом в столицу: дело вроде бы сделано, чего задерживаться.

– Не забудь охраннику временное удостоверение сдать… Слушай, а ты не боишься, что пассажирский дракон в твой «глаз демона» заглянет? – усмехнулся мэр. – Подождал бы до утра, для верности.

– Нет, – Ройд надел шляпу, встал. – Они, пассажирские, дрессированные и самостоятельных вольностей себе не позволяют. Это только свободные драконы любопытны сверх меры: как увидят чего необычное, непременно его на зуб попробовать хотят… На то колдун и рассчитывал, не зря ж он сколько лет с драконьим молодняком работал.

– Не понимаю, чего особенного в том неощутимом стекле можно углядеть? – с досадой поморщился мэр. – Тот же город, те же поля. Тоска, одно слово. Рутина.

– Весенний город и весенние поля, – предположил Ройд. – Зелёные. Разве не удивительно, особенно для перелётного дракона, увидеть весну среди холодной осени?

– Слова, слова, – мэр снисходительно улыбнулся, – романтический вздор, сыскарь, не более! – Ройд до этого сомневался, надо ли сказать мэру то, что он от него утаил; после услышанного Ройд не колебался:

– Между прочим, вы знаете, куда подевались головы погибших драконов?

– Нет, – мэр насторожился, – и куда?

– Через полгода узнаете, – мрачно пообещал Ройд. – Потому не советую распускать вашу уборочную команду, – и вышел из кабинета.

Улыбка сползла с лица мэра.

Чего Ройд, собственно, и хотел.