Читать книгу Молодость (сборник) - Михаил Сегал - Страница 1

1

Первое апреля в тысячу раз лучше первого июня. Не нужно считать дни: вот один ушел, вот еще на два лето обеднело. Вроде и радостно, что каникулы, а все равно чувствуешь, как время бежит. То ли дело апрель, особенно в теплый год: солнце, сухо и главное – до лета целых два месяца. Как будто еще не родился. Ничего не началось, не пропало, никуда нельзя опоздать. Тридцать первое марта, вечер, ты засыпаешь. Весенние запахи залетают в форточку. Можно откинуть одеяло, но просыпаться не стоит. Проверено: встретить апрель лучше во сне.

Бежишь куда-то сквозь чащу. Не страшно ни капельки. Лес такой волшебный, трава под ногами шуршит музыкально, и птицы разлетаются с ветвей восточными узорами. А сейчас внимание: охотники. Гонятся! Сказочные, смешные: в широкополых шляпах, с ружьями, похожими на тромбоны. Надо их подразнить: все равно не догонят!

Язык под небо, воздуха побольше:

– Хррр!

Услышали кабанчика, увальни? Тогда вперед! Ой, что это? Издали послышались хлопки, а у соседних деревьев сорвало кору. Так, да? Догнать не можете, и сразу палить из тромбонов?

– С днем рождения! – задыхаясь, кричит первый охотник.

– Заранее не поздравляют, – ворчит второй, они бегут, перепрыгивая лужи, падая и кувыркаясь в прошлогодних листьях. Перевязанная розовой ленточкой коробка с подарком летает из рук в руки.

– Хррр! – так вам и надо! Не можете отличить девочку от кабана, палите из ружей, дураки невежливые! Я с вами так сейчас поиграю, так поиграю, вы меня еще не знаете! Мне только дай разыграться.

За окном тишина, и апрельский ветер уже по-настоящему апрельский: два часа как наступил новый день. Первое! Никуда не надо торопиться, ты спишь, ты еще не проснулся, не родился.

2

Папа с мамой сначала честно не будили Лику. Позавтракали, не звеня посудой, бесшумно вытащили из стаканчиков в ванной бритвы и зубные щетки. Даже на цыпочках донесли чемоданы до дверей. Но, видимо, на этом их родительская любовь закончилась. Они вошли в комнату.

Одеяло лежало на полу, а любимая дочка спала в позе, которую мама называла «кандибобером» – задрав попку вверх. В этом была прямая логика и выгода: с утра, когда лучи еще не достают кровати, чтобы почувствовать тепло, нужно тянуться задницей к солнцу!

– Па-ба-ба-бам! – пропел папа.

– Хррр, – ответила Лика.

– Почта России! – грянули папа с мамой и протянули прямо под нос подарок: огромную коробку, перевязанную розовой ленточкой.

Это был сильный ход. Что ж, пусть знают, какого человека разбудили. Лика встала, вытянулась по стойке смирно, но глаз не открыла – так жальче. Вытянула руки: мол, дарите, дарите, не задерживайте! Мама отдала ей подарок и уточнила:

– Откроешь только на день рождения!

Лика кивнула и упала в кровать уже вместе с коробкой. Снова охотники погнались за ней, листья зашуршали под тяжелыми сапогами. Родители взяли чемоданы и покинули помещение. Дзынь – еле слышно щелкнул замок. Щелк – дзынькнул курок ружья. Осечка.

3

Лика плотоядно поглядывала на подарок, пока делала зарядку, пила чай, несколько раз даже потянула за узелок. Но ленточка была завязана намертво, ничего не получилось, и в связи с этим Лика решила, что у нее есть сила воли. Надела школьный рюкзак, взяла коробку в одну руку, большую сумку – в другую и выбежала во двор.

Пустой воскресный трамвай быстро домчал ее до улицы, где жил дедушка, – самой старой и самой зеленой в городе. Здесь еще не спилили тополя, не снесли частные дома и не застроили пустыри. Лика любила вырываться сюда из своего микрорайона.

– Папа! Возьмете Ангелочка на выходные?

Или:

– Мама! Ангелочка на недельку?

Ну и наконец:

– Возьмете на лето?

Когда, замерев в соседней комнате, Лика слышала эти слова, она чуть не подпрыгивала до потолка от радости! Засыпать и просыпаться рядом с бабушкой, чмокать ее сонную, завтракать за фамильным столом, чмокать дедушку, чмокать обоих, таких родных, таких замечательных!

Сколько счастья может выпасть на долю одного человека! Например, сидишь, отколупываешь яйцо, а дедушка намазывает тебе бутерброд. Нет, наоборот: ты намазываешь, а дедушка отколупывает, потому что, если честно, отколупывается трудновато. Белок, едва показавшись изпод скорлупы, дымится, бабушка уже наливает чай. Дедушка ставит яйцо в старинную фарфоровую подставку, бутерброд готов.

– Возьмете Ангелочка на лето?

Берите меня, берите! На всю жизнь! Знаете, как классно просыпаться в пять утра и топать на рыбалку! Автобус с мистической надписью «до», убаюкивающий запах солярки, а потом – лес, река и чай из термоса. Дедушка ловит, ты спишь, потом еще раз просыпаешься, но – уже когда рассвело и солнечно. Тут можно еще чайку.

– Дождь собирается, – говорит дедушка, – пойдем к автобусу. А то как вдарит сейчас – десять баллов новыми деньгами!

Новыми деньгами – это понятно о чем. Давным-давно, когда Лика еще не родилась, в 1961 году тогдашний генсек Хрущев поменял все деньги на Новые, и их стало в десять раз меньше. Например: была у дедушки зарплата тысяча рублей, а стала – сто. У бабушки – сто тридцать. Плюс – двое детей, и сами понимаете.

– Проигрыватель сыну только к восьмому классу приобрели!

Был, конечно, патефон, но на нем же не покрутишь современные высококачественные пластинки. Покупали все хорошее, что выпускала «Мелодия», создавали фонотеку в надежде послушать когда-нибудь. И Лика слушала. Сказки, классику, оперы. Операм даже подпевала.

– Радамэээээээээс! Радамэээээс! – завывала она в унисон с египетскими дядьками из «Аиды».

Дедушка хохотал, глядя, как внучка стоит в трусах посреди комнаты, обернувшись простыней. А бабушка была серьезней и говорила:

– У девочки талант. Надо ее куда-нибудь отдать.

Лика не понимала, зачем куда-то «отдавать», если – «талант»? Наслаждайтесь тут! Для вас же исполняется!

Дедушка работал гримером в оперном театре. Он принес с работы кучу каких-то волос (вроде тех, что валяются на полу в парикмахерской) и заговорщически позвал внучку на кухню. Через некоторое время в большой комнате состоялся первый настоящий спектакль. Лика была более художественно завернута в простыню, на голове – парик, а на подбородке – длинная египетская борода, завитая в косичку. Бабушка выключила общий свет, настольную лампочку направила на штору, завела пластинку.

Они сели с дедушкой на два стула посреди комнаты. Началось. Лика стояла за шторой и дрожала, ожидая своего выхода. Не сфальшивить бы, не отклеилась бы борода, не задрожал бы голос! А какую позу принять? Величественную или задумчивую? Трамвай за окном прозвенел, как третий звонок, она вышла к публике. Штора тяжело упала за спиной.

– Радамээээээс! – пропела Лика. – Радамээээээээс!

Не было уже ни трамваев, ни страха. Только музыка и роль! И конечно же успех! Почти невидимые во мраке зрительного зала дедушка с бабушкой устроили настоящую овацию. Она накинулась на них и расцеловала. Египетская борода отвалилась, а дедушка, спасаясь от поцелуев, взял внучку на руки и стал с ней танцевать. Выверенные, строгие движения танго в полной тишине вскружили Лике голову.

– Тебе нравится музыка? – спросил дедушка.

– Какая музыка?

Тоже мне, прикольчики! Не играет же ничего!

Бабушка умиленно смотрела на них, а потом достала пластинку из картонного конверта и поставила на проигрыватель. Зазвучали знакомые звуки аккордеона, запел Утесов:

Лика любила Утесова. У него был приятный старческий, похожий на дедушкин голос. Когда дедушка пел, Лика долго хохотала: настолько было похоже. А потом сама становилась у пианино и пародировала Утесова – тут уже хохотали дедушка с бабушкой.

– Не хрипи так, – говорила бабушка, – а то голос станет не как у девочки!

– Было похоже? – требовала ответа Лика.

– Было!!!

И потом ее правда «отдали» в драмкружок. Скукота! Некрасивая и чересчур молодая (что больше всего раздражало Лику) девушка из института культуры водила с ними хороводики и ставила «Репку». Спасибо! В девять лет – «Репку»! Лика «оставила» девушку после занятий и показала всех, в кого умела превращаться: египетского жреца, Утесова и, наконец, ее саму – руководительницу. Девушка сидела со скучным лицом. Как потом оказалось, «Аиду» она не знала, про Утесова слышала мельком, а на пародию вообще обиделась. Молодежь! Лика решила, что теперь хочет выступать не перед всеми подряд, а только перед теми, кто в состоянии ее понять.

4

Родители позвонили из поезда на дедушкин «домашний».

– Алло!

– Здравствуйте, – ответила Лика хорошо поставленным взрослым голосом, – вас приветствует туристическая компания «Индия для всех». Мы рады предложить нашим клиентам…

– Алло! – забеспокоился папа. – Я куда попал?

– Вы попали в самую расзамечательную туристическую компанию. Мы будем возить вас на слонах, кормить финиками, и (сейчас внимание!) звучит народная индийская песня… – Лика задумалась на мгновение. – «О Ганге»!

Она слегка отодвинула трубку от лица и затянула тонким голосом:

– Ай-яй-яй! Ооо! Ооо! Ооо! Кааак же я люблю Ганг! Там так много крокодилов, слонооооооооооов и… И водыыыыыыыы!

Папа с мамой с умилением слушали по «громкой связи» этот концерт. Их соседи, двое суровых кавказских мужчин, были удивлены, но остались невозмутимыми.

– Дорогое агентство, – сказала мама, – вас тоже с первым апреля! В следующий раз наберем прямо из Индии. Как ты там? Все нормально?

Конечно, нормально! Два месяца жить у дедушки! А вам было бы не нормально? Лика домыла посуду и глотнула из стакана еще горячий чай. Дедушка ушел совсем недавно, видимо, опаздывал в театр.

Цветастые пеналы, ручки, фломастеры она положила на письменный стол, а свои девичьи принадлежности, заколки и резинки для волос, рассовала по ящикам. Снова позвонили.

Механический голос сообщил: «Уважаемый абонент! За вашим номером числится задолженность суммой сто двадцать рублей шестьдесят четыре копейки. Во избежание отключения…»

Лика знала, где лежат счета. На ощупь взяла в прихожей с полочки несколько листочков и подошла к окну. Щурясь на солнце, стала отрезать ножницами поля – так требовалось при оплате в Сбербанке.

Первое апреля не перевалило еще за середину, а сколько всего хорошего ждало впереди: сухой асфальт на улице, ветер в носу и дедушка в театре.

Сколько хорошего, но перед этим… Она знала: как ни откладывай, а одну вещь до ухода сделает обязательно. Как ни радуйся солнцу, свой долг печали она помнит. Аккуратно сложив листочки, подошла к старому, выгоревшему на солнце шкафу. Дедушка называл его «шифонер», бабушка – «шифоньер», он стоял здесь всегда и был почти еще одним членом семьи. Шкаф имел неопределенную глубину и, по-видимому, являлся бесконечным: прячась там в детстве, Лика ни разу не добралась до дальней стенки.

Потянула за ключ скрипучую дверцу, подошла ближе, стала лицом к лицу с черным провалом. Тихие, покорные бабушкины платья висели ровно, одно за другим, выстроившись в ряд. Она приблизилась и вдохнула этот запах нежности, самый лучший, какой знала в своей жизни. Окунулась глубже, обняла платья. С самого края, почти у стены, почувствовала холодок металла: пальцы наткнулись на парадный бабушкин пиджак с медалями.

5

Оплатить счета не получилось. Лика потолкалась полчаса в Сбербанке, а потом объявили перерыв. Просочившись сквозь старушек на улицу, она побежала вниз по лестнице, мимо сквера – и вот он, оперный театр – старинный, с высоченными колоннами, словно сказочный дворец посреди города. Здесь даже во время войны, при немцах, шли спектакли, и в музее театра остались отзывы немецких солдат, мол, спасибо, Чайковский очень понравился.

Она пронеслась мимо огромной тумбы с афишей «Пиковой дамы» (Премьера! Спешите!) и оказалась в «Чиполлино». Ну да, странное название для детского кафе при оперном театре. Назвали бы «Щелкунчик» или «Петя и волк», а то – «Чиполлино».

Год назад, когда умерла бабушка, дедушка сказал:

– Сидеть с тобой теперь некому, будешь сама педагогом.

Он отвел ее в «Чиполлино» и попросил «показать, что-нибудь» администратору кафе. Лика все и показала: Утесова, вылупляющегося динозавра и даже выступающего Путина. Путина зарубили сразу, Утесова вообще не прокомментировали, а динозавр понравился. Было принято решение, что талант у Лики есть, и ее можно взять на работу: развлекать детей. Нарядили клоуном, однако этот образ не понравился уже ей самой.

– Мне не близок этот образ, – заявила она администраторше. Та почему-то засмеялась, а дедушка сказал, что придумает «кое-что». Увел Лику наверх, в гримерную мастерскую, порылся в своих запасах, а потом усадил напротив окна и стал колдовать.

Присматривался, отходил, что-то клеил. А через полчаса, закончив работу, подвел к зеркалу.

– Нравится?

Перед Ликой стоял настоящий сказочный эльф: с ушами, как положено. Впрочем, нос был гномичий, крючком. Новое сказочное существо Эльфогном, с которым можно играть, общаться, но который при этом… ты сама!

– Нравится, – застенчиво сказала Лика и сразу стала придумывать, что бы такого изобразить. Они пошли с дедушкой по запутанным коридорам обратно в кафе, встречая на пути работников театра.

– Здравствуйте, – говорила всем Лика.

Люди удивлялись, иногда даже – пугались, а она торжествовала: это был успех!

В кафе Лика окликнула администраторшу сказочным голосом:

– Не подскажете, как до ближайшей лесополосы добраться?

Администраторша обернулась, ахнула и узнала ее, видимо, только по дедушке, стоящему за спиной.

– Господи… Валерий Иванович, ну вы и волшебник!.. А этот образ тебе близок?

– Ближе некуда! – ответила Лика, ударила себя в грудь и пропищала: – Мне бы в лесочек ближайший. В городе прокормиться нет никакой возможности.

Так что уже год, как Лика дружила с Эльфогномом. Странно получалось: вроде и знаешь, что это – ты сама, а все же как-то вдвоем веселее. Он и говорит по-другому, и сидит, и ходит. Бывало, прибежишь из школы, супа в себя закинешь, а через полчаса уже:

– Привет, девочка!

– Привет, чудище!

Гримировалась Лика теперь сама. Она и раньше дедушке помогала, но за год так здорово научилась «превращаться», что его участия уже не требовалось. Обычно она занималась с детьми в выходные или во время спектаклей, когда взрослые слушали оперу. И теперь уже точно знала, как вести себя с малышами. Сначала – мультики. Тут даже думать нечего. Под мультики они в себя приходят, привыкают, что родители ушли. Но только если совсем маленькие, им объяснять надо. Они же не понимают ничего про принца Лимона, сеньора Помидора и про кума Тыкву с его финансовыми затруднениями. Даже элементарные погони приходится разжевывать: что происходит, когда и кого бояться.

– Ой! Посмотри, Чиполлино побежал, его сейчас догонят! Что же делать? Наверное, надо бежать быстрее! Класс, он побежал быстрее! Его теперь не догонят!

Потом – рисовать. Больше всего Лике нравился трехлетний Антошка. Глазки умные, носик кверху. Но – не художник. Она рисовала за него, а потом показывала результат старшему брату, который приходил «забирать». Брат улыбался, хвалил Антошку. Может, даже догадывался про подмену… А может, нет. Но он был хороший. Не то что другие старшие братья и папаши. За год Лике шортики эльфа стали малы, и… Ну в общем… Как сказать… В общем, иногда Лика видела, как они смотрели на нее, конкретно на ноги! Например, демонстрируется родителям Репка. Лика – Репка, остальные за жучек. Тянут-потянут, а Лика смотрит в зал и видит, как на нее пялятся.

Поэтому больше она любила устраивать театр для самих детей. Теневой! Становилась за ширму, включала яркий свет и изображала всяческие силуэты.

– Кто я? – спрашивала она.

– Заяц! – отвечали дети.

– А сейчас?

– Бабка-Ёжка!

– А сейчас? – надевала шляпу и брала смешное ружье, похожее на тромбон.

– Охотник!

– А сейчас? – Можно еще нацепить «пятачок» и встать на четвереньки. Задумались? Хррр-хррр!

– Свинья, поросенок! – кричали малыши наперебой.

– Ну а так? – Просто на корточки и – клубочком. Дети затихали, но ненадолго. Всегда находился кто-нибудь догадливый:

– Репка?