Читать книгу Весна на 45 минут - Мира Борсиг - Страница 1
Оглавление1. Икс
Молчаливая. Холодная. Абстрактная. Никак иначе Антон не мог описать странную девушку, которая училась вместе с ним на первом курсе вот уже второй семестр. Ее мало интересовала болтовня в коридорах во время перерывов и посиделки в столовой. Всегда и везде она была одна.
Антон назвал ее Икс.
Она никогда не расставалась со своим смартфоном. Однажды, бросив беглый взгляд на его экран, Антон увидел замысловатый график, составленный из вертикальных красных и зеленых полос. Похожий график он уже где-то видел, вот только где…
Его взгляд медленно скользил по изящным рукам, длинным черным волосам, тонким губам и темным глазам девушки. Все-таки в ней было что-то привлекательное.
Вернувшись домой, Антон поймал себя на том, что его мысли снова и снова возвращаются к Икс. С превеликим трудом он дождался следующего дня.
– Эй, бэйби, не хочешь сегодня прогуляться? – спросил он у Икс в конце первой пары. Ее холодный взгляд вонзился в его глаза.
– Нет. Сегодня я занята.
От ее металлического голоса ему стало не по себе, однако он решил не отступать.
– Да ладно! Чем таким важным ты можешь быть занята?
– Если у тебя нет достойного занятия, что, кстати, ненормально, это не значит, что у других нет.
Антон считал себя смазливеньким мальчиком. Девушки ухлестывали за ним уже на первой неделе учебы. Икс же не придавала ему ровным счетом никакого значения в течение полугода, что только подзадоривало его.
Когда пары закончились, он решил проследить за ней. Она не пошла на метро, как остальные его одногруппники. На стоянке под соседним домом стоял белый автомобиль неизвестной ему марки. К нему-то она и подошла.
Ничего так у нее хахаль, подумал Антон.
Она открыла дверь водителя. В автомобиле никого не было. Хахалем и не пахло. Самодовольно ухмыльнувшись, Антон отправился к девушке.
– У тебя еще и тачка есть? – спросил он бархатным голосом. Она не клюнула на голос.
– Есть.
– Крутая, смотрю.
– Обыкновенный Koenigsegg Gemera. Собирала на эту машинку пять лет.
Дома Антон обнаружил, что не может больше играть в контру и смотреть стримы на твиче. Образ Икс не покидал его. Он пытался представить ее голой, но картинка все время получалась смазанной.
– Слушай, пошли в кино, – сказал он девушке в пятницу. – Там подвезли новые фильмы.
В своей обычной безэмоциональной манере она ответила:
– У меня нет на это времени.
– В смысле?
– Фильм длится в среднем два часа. Полезную информацию, которую он содержит, если вообще содержит, можно изложить в двух-трех, ну максимум четырех предложениях. За два часа я успею прочитать пятьдесят страниц научной книги. Что я должна, по-твоему, выбрать?
– Так фильмы ведь для развлечения.
– Ты знаешь, развлечения у каждого свои. Плюс ко всему, пару лет назад мой начальник на работе сказал мне, что всегда нужно задавать себе вопрос "а зачем?" Зачем мне смотреть фильмы, в которых нет ничего интересного?
– Ну как это – нет интересного? Стрелянина, любовь…
– Забавный ты, Антон. Путаешь животные инстинкты и любовь.
Эти слова Икс сбили парня с толку. Тем не менее, его интерес стал еще сильнее.
Два дня спустя он напросился к Икс в гости. Она жила одна в небольшом домике за городом.
– Подожди пока здесь, – сказала она, проводив его на кухню. Он сел на стул и начал думать. Икс не поддавалась ни на какие провокации. Однако он еще не все перепробовал…
– Слушай, – сказал он, когда она вернулась на кухню, – я просто не могу оторвать от тебя глаз.
– И что ты во мне нашел?
– Ну, ты такая классная.
– В смысле?
– Лицо красивое. И руки.
– Никогда не придавала этому значения.
– Да ладно, не прибедняйся.
– Короче, проехали. Есть мятный чай.
– А кофе нету?
– Я не употребляю.
И снова Антон наткнулся на железобетонную стену. Икс ломала все его стереотипы относительно того, какой должна быть девушка. Он бросил беглый взгляд на ее одежду. Свободные кофта и брюки надежно скрывали ее фигуру. Это показалось ему странным.
Икс поставила на стол чай и печенье.
– Может, включим какой-нибудь фильм для настроения? – уныло протянул Антон.
– Есть фильмы про маглев и мосты.
Антон посмотрел на нее взглядом школьника.
– Чего ты так на меня смотришь? Это самые понятные фильмы, какие у меня есть.
Стены были везде. Еще никогда Антону не было так сложно разгорячить девушку. Он уже был готов впасть в отчаяние. В его голове стали зреть мысли о том, что вопрос нужно решать силой.
Когда чаепитие окончилось, и Икс снова ушла, Антон проследовал за ней. Она зашла в спальню, где вдоль стен стояли стеллажи, забитые устройствами непонятного назначения.
– Что это такое? – спросил он у девушки.
– Это моя ферма, – впервые за все время на ее лице появилась улыбка. – Я занимаюсь майнингом эфира. Дельце весьма прибыльное, правда, все время надо проверять, что новенького по видеокартам.
– Зачем ты вообще поступала на филологию? – шокированный, спросил Антон.
– Язык учить. Не буду же я сидеть в этой стране вечно.
Это уже не лезло ни в какие ворота, но желание глушило любые мысли. Антон больше не мог контролировать себя.
Икс оказалась чрезвычайно сильной. Ее пальцы сцепились вокруг запястий парня как кандалы.
– Я видела в тебе потенциал, братишка, – она говорила своим обычным тоном, как будто Антон не бросался на нее. – Но я ожидала, что твои животные инстинкты окажутся сильнее. Я тебя не обвиняю: культура насквозь пропитана идеей о том, что это правильно, и ты просто не знал, что бывает другая жизнь.
– Опять… – простонал Антон: Икс заломала ему руки за спиной до боли.
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Понимаешь, братишка, любовь – это не то, что тебе показывают в фильмах. Приготовься к взрыву мозга: любовь – это не чувства. Настоящая любовь может быть жесткой, а порой даже жестокой, потому что иногда, чтобы другому было хорошо, нужно быть безжалостным как к своим, так и к его чувствам. Вы оба можете хотеть того, что будет вам во вред, но как бы сильно вам этого ни хотелось, вы должны держать себя под контролем. Ясно?
– Кто тебе это сказал?
– Лучший учитель на свете: опыт.
– И что, тебе легко сдерживать чувства?
– У меня их вообще нет.
– В смысле – нет?
– Когда мне было тринадцать, я видела, что творилось с моими одноклассниками. Они смеялись над тем, что я девственница. Мне было плевать на их мнение. Я подумала о том, что подобный разгул страстей рано или поздно накроет меня. В пятнадцать мне вживили имплант, блокирующий практически все чувства. Я стала учиться, в шестнадцать пошла на работу, немного позже занялась майнингом. Теперь у меня есть свой дом и машина. Подумай, чего бы ты мог достичь, если бы не бесполезные чувства.
Тем вечером Антон вернулся домой, не понимая, что произошло, и что ему делать дальше. В чем-то Икс была права.
В его голове загремели ее последние слова: "И, кстати, меня зовут Альма."
2. Бык
Знакомо ли вам ощущение, как будто из ваших рук ускользает что-то важное? Вы пытаетесь удержать его, но оно пробирается сквозь пальцы и, падая на пол, мгновенно рассыпается в пыль?
Пара английского языка у нас была пятой. Видя наши измученные лица, преподаватель – которая, к счастью, сама недавно окончила магистратуру – предложила нам поиграть в антонимы. "Только давайте не будем загадывать совсем детские, типа зима-лето," – сказала она.
Правила были просты, как угол дома. Загадываешь слово на английском – народ на том же английском подбирает антоним. Кто подберет правильный, получает право загадать следующее слово.
Мы отгадали уже, наверное, слов двадцать, а Альма все сидела в своем смартфоне. Чем она там занималась? У нее не было профилей ни в одной из известных мне социальных сетей.
Мои глаза повторяли изящные контуры ее крепких рук, длинных черных волос, скрывавших часть ее лица, аккуратного носа, тонких губ. Она была или ангелом, или демоном: человеческая красота просто не может быть настолько вожделенной.
Обычно на ней была кофта и джинсы, сегодня же она пришла на пары в красном платье с белым воротником.
Кого-то из моих одногруппников дернуло загадать антоним к слову "бык".
– Медведь, – Альма мгновенно отложила смартфон в сторону, ее глаза загорелись азартом. Кто-то захихикал.
– Не угадала.
Взгляд Альмы потух, она снова уткнулась в смартфон.
Каким образом быки были связаны с медведями? Что вообще творилось в ее голове?
Пара закончилась быстро. Я с трудом умудрился поймать ее в коридоре.
– Слушай, меня твой прикольчик с медведем поверг в ступор. Это, конечно, была шутка, но я не въехал и народ тем более.
– Это не была шутка, – безэмоциональным голосом ответила она. – Медведь – это плохо, бык – это хорошо, хотя иногда бывает наоборот.
Увидев, как мое лицо застывает в недоумении, она сказала:
– Забей. Увидимся завтра. И, кстати, с Багряными Днями тебя.
Багряные Дни… Еще одна загадка, которую она оставила на моем пути к ее сердцу.
Хотя, быть может, у нее нет сердца? Нет, это невозможно. Девушки расплываются, когда кто-то засыпает их комплиментами и выслушивает сплетни, которые они насобирали у подруг.
– Ты в курсе, что из-за коронавируса тебе еще не скоро подвезут новые майнеры?.. Да, Antminer… Главное – чтобы подвезли, пока не произошел халвинг.
Кроме меня и Альмы, в аудитории не было больше никого. Поначалу я думал, что мне пофартило: теперь у нее не будет другого выбора, как только разговаривать со мной. Я ошибся.
– Братишка, расслабься, твои битки никуда от тебя не убегут. Кстати, забыла поздравить тебя с Багряными Днями… Как говоришь, да пребудет с тобой хешрейт? О-о-о, Император защищает!
Когда же она наконец закончит трепаться по смартфону? Я устал от этого разговора, это просто какой-то набор слов!
Прозвенел звонок, и в аудиторию начали сползаться мои одногруппники. Раздосадованный, я отвернулся от Альмы. Даже если тип, с которым она разговаривала, был ее хахалем, я все равно добьюсь отношений с ней.
Тем вечером меня ждал еще более забавный сюрприз. Мне позвонила Яна, которая вот уже второй месяц была уверена в том, что я ее парень. Она тоже училась на филологии, только у нее была другая специализация. Мы познакомились с ней в метро. У нее были пышные губы и шикарная грудь. Я не смог удержаться, бросил ей пару взглядов и отколол три-четыре комплимента. Она нашла меня ВК и попросила мой номер телефона. Зря я дал ей его.
– Антоша, привет, как дела, как учеба?
– Да все зашибись, – ответил я без какого-либо энтузиазма.
– Че такой грустный?
– Да занят немного.
Я действительно был занят: образ Альмы оккупировал каждую мою мысль, так, что в моей голове просто не было места больше ни для чего.
– Ты, наверное, слишком много учишься. Го гулять.
Похоже, это было единственное, что я мог сделать, чтобы перестать смаковать все то, что я планировал сделать с Альмой.
Прогулочка занесла нас в забегаловку на окраине города. Яна купила мне и себе по бутылке пива. Мы устроились за трухлявым деревянным столиком на улице.
– Ты знаешь, я такое вчера про Алису узнала! Она пошла с Витей гулять за город, ну и…
Я слушал Яну вполуха: мои глаза поймали знакомый силуэт на холмах неподалеку от забегаловки. Альма.
– Антон, ты вообще меня слушаешь?
– Да-а-а, – протянул я, не отводя глаз от Альмы.
– А-а-а, ты смотришь на девушку, которая бродит по холмам, – Яна разозлилась. – Бабник! Собака! Скотина! Я думала, ты меня любишь, а тебе плевать на меня и мои чувства!
Альма ходила по холмам, внимательно глядя себе под ноги. Это мог быть мой шанс. Я сорвался с места и помчался к девушке.
Она заметила меня еще издалека. Подбежав к ней, я спросил:
– Что ты тут делаешь?
– Видишь ли, – заговорщически ответила она, – у братишки Таникса стырили почти все майнеры. Следы воров теряются где-то в этих холмах. Мы найдем их и заберем наши майнеры.
– А не лучше было бы вызвать ментов? – авторитетным тоном сказал я.
– Халвинг на носу, дружище, хал-винг, – серьезно сказала она. – Биткойн растет каждую минуту, быки бегут вперед, а ментура этого просто не понимает. Они месяц провозятся и ничего не найдут.
Из-за соседнего холма появился крепкий парень в черной кожанке, штанах и тактических ботинках.
– Ну че там, Таникс, нашел че? – Альма словно забыла про меня.
– Похоже на то. До сих пор не въезжаю, как они через эти горы на тачке проехали.
– Суть в песок, братишка, факт, что проехали.
– Правильно, погнали дальше, биток не ждет.
Они пошли куда-то вверх по холмам. Немного подумав, я догнал их.
– Вы куда?
– По следам воров, – ответила Альма.
– Где вы их видите?
– Таникс видит. Вчера он по неосторожности разлил на выезде со своего двора машинное масло, и воры въехали в него. Теперь в их следах можно увидеть микрочастицы этого масла.
– Микрочастицы?
– Ну да.
Я посмотрел на Таникса и только сейчас заметил, что его глаза полностью черные, и от них к вискам тянутся металлические вставки.
– Кстати, я подозреваю, что все-таки они поехали в город, – задумчиво сказал он. Альма ответила:
– Тогда это только усложняет ситуацию. Они могут либо майнить сами, либо продать наши майнеры кому-нибудь.
– Так, надо пораскинуть мозгами. Судя по следу, у них была древняя полноприводная "Нива". У меня во дворе дорожка к дому отгорожена от проезда железным заборчиком, за который они зацепились и оставили кусочек оранжевой краски. Что из этого вытекает?
– Взлом городских видеорегистраторов, – с яркой улыбкой ответила Альма.
3. Три
– Попробую-ка я сегодня зашортить. У тебя есть хотя бы один биточек?
Мы с Таниксом сходны во всем, кроме одного маленького пунктика: я заядлый ходлер, тогда как он покупает и продает направо и налево. Естественно, у меня всегда будут биткойны, хотя я ими практически не занимаюсь, и Таникс всегда будет одалживать их у меня, когда медведи прут на рынок и, разумеется, оставляют после себя фигуральные развалины в виде основательно снизившихся цен и массы активированных стоп-лоссов (если они вообще есть, конечно).
– Таникс, – я дернула его за рукав куртки, чтобы отвлечь от голографического экрана, – успокойся, братишка. Ты уже два дня шортил и закрыл пару неплохих сделок. У тебя майнеры спионерили, помнишь?
– Помню, – он хитро улыбнулся, – но, кроме того, я помню, что мне надо закрыть еще одну сделку, которую я открыл вчера, и вернуть тебе позаимствованный биточек.
– А-а-а, вот ты какой, еще не закрыл сделку и просишь у меня еще биточек! – я засмеялась. – Все, в следующий раз беру с тебя проценты.
Пару минут мы с Таниксом потратили на то, чтобы как следует поржать. Когда инцидент наконец был исчерпан, я вспомнила про Антона. Он все еще был с нами. Это показалось мне весьма странным. Мои сверстники крайне нетерпеливы, и, что, собственно, характерно, у них не возникает желания задать себе вопрос "почему?", когда они встречаются с чем-то, что для них непонятно. Хотя, с другой стороны, я у Антона тоже ничего толком не спрашивала. Исправляюсь.
– Антон, а че ты не рулишь домой? – спросила я у него. – Мы ведь до утра будем бегать, наверное.
На его лице появилось выражение, сути которого я так до конца и не поняла. Он все еще надеялся привлечь мое внимание и в конечном итоге оказаться в моей постели, но меня подобные вещи ни капельки не возбуждали. Потерянным голосом он сказал:
– Я это… Мне просто дома делать нечего, понимаешь. Лучше я с вами побегаю.
Я заметила, как Таникс бросил на него насмешливый взгляд. Он что, в натуре пойдет с нами ломать видеорегистраторы?
– Если нас сцапают копы, он во всем виноват, – прошептала я на ухо Таниксу, кивнув в сторону Антона. Таникс отвернулся и захихикал. Мы побрели ко мне домой. Переступив порог моего офиса (так я называю свою спальню), Таникс сразу же махнул к моему рабочему столу – смотреть биржевые графики.
– Вот же засада-то, а! – причмокивая, сказал он. – Биткойн, похоже, расти не собирается. Сегодняшняя медвежья свечка длиннее, чем две предыдущие.
– И день еще не закончился, – добавила я.
– Ага. Во всем виноват коронавирус.
– Ну, братишка, ты его за руку не поймаешь и по шапке не надаешь, так что забей.
– Ладно, пес с ним, вернемся к нашим майнерам.
Видеорегистраторов в городе было много, пожалуй, даже слишком.
– Как думаешь, откуда нам начать?
Таникс призадумался.
– Н-ну… – пробормотал он. – С периферии, наверное, где-то с тех холмов, где мы с тобой шарились.
– А вы не думаете, что воры могли прицепить на тачку поддельные номера?
Это был комментарий Антона, пусть даже немного не в тему, но все же дельный. Все-таки я не ошиблась, увидев в нем зачатки способности мыслить как человек, а не как животное.
– А в его словах есть, как говорится, рациональное зерно, – как бы про себя сказал Таникс. Посидев в раздумьях еще минут пять, он встряхнулся и сказал мне:
– Давай пока свернем графики, дабы не было искушения пялиться на них, как на голую бабу, и приступим к делу. Даже если у тачки перебиты номера, мы найдем кучу других признаков, по которым ее можно будет отличить.
Сказано – сделано. Закрывая графики, я заметила мучительную тоску в глазах Таникса: он неисправимый трейдер.
Наш мэр основательно позаботился о видеонаблюдении в городе, утыкав как центр, так и периферию видеорегистраторами, словно подушечку булавками. Еще год назад мы с Таниксом раздобыли пароли от них, балуясь с парочкой новых утилит для пентеста. Наткнулись мы на них немногим раньше, но это совсем другая история. Уровень безопасности систем нашего города вызвал у нас гомерический хохот, но дальше смеха дело не пошло. До сегодняшнего дня.
– Таникс, сколько будет три и три? – бросила я между прочим, листая мой старый, потертый, но все же такой любимый блокнотик с паролями.
– Дырка, – не отрываясь от монитора, ответил он.
– Умгу.
Дело не в том, что мне было просто нечего спросить. Именно такой пароль кто-то додумался поставить на все городские видеорегистраторы, видимо, намекая на то, что его наличие – чистая формальность. В любом случае спасибо доброму человеку, иначе у нас сейчас были бы серьезные проблемы.
– Так, так, та-ак, – протянул Таникс, клацая мышкой, – кажется, я нашел что-то интересное.
Я мигом отбросила блокнот в сторону. Монитор был забит окошками камер, как консервная банка селедкой. Таникс внимательно разглядывал несколько окошек внизу.
– Скажи мне, Альма, тебе название BTCDAO не режет ушки, а?
Биткойн и ДАО – вещи мало совместимые хотя бы потому, что размах смарт-контрактов, создаваемых на блокчейне биткойна, намного меньше, чем на блокчейне Эфириума.
– Интересно, кто был такой изобретательный? – задумчиво спросила я.
– Интересно, что это за организация, которая раздает тачки ворам майнеров, – деловито заметил Таникс и клацнул на одном из окошек камер. Темно-оранжевая "Нива" торопливо заезжала в город, на ее капоте был четко виден немного кривоватый белый логотип BTCDAO и маленький символ биткойна.
– С чего ты взял, что это тачка воров? – спросила я.
– Знаешь, если бы это была просто оранжевая "Нива", я бы еще сомневался. Но посмотри сюда, – он указал мне на некую серую коробочку, лежавшую на приборной панели водителя. Я попросила его увеличить изображение – и мое лицо расплылось в глупой улыбке.
– Так это же майнер, точь-в-точь такой, какой был у тебя.
– А теперь посмотри на эту же тачку, только без света.
Он закрыл окошко и клацнул на другом. В инфракрасном свете я рассмотрела на майнере три маленьких символа биткойна, наложенных один на другой – фирменный знак Таникса.
– Где это они стоят?
– Понятия не имею. Похоже на промышленный район, но ты ведь знаешь, промышленный район – понятие весьма растяжимое.
– Тогда опять надо думать.
Похоже, нам придется заняться этой загадочной BTCDAO.
– А вы не можете вычислить их по IP?
Это был второй дельный совет от Антона за целый день, несмотря на то, что пацан не вполне понимал, о чем говорит.
– Слышь, Таникс, глянь, наверное, айпишник регистратора или камеры, че у них там, попробуем найти местонахождение через него.
– Я лучше пробью их по MAC, – быстро ответил мне Таникс. – Так точнее будет. Неудобняк, конечно, что для этого надо лезть в городскую базу данных, но пес с ними, с нашими спецслужбами, все лазят в эту базу.
Пару минут в офисе стояла тишина (относительная, ибо кому-то шум видеокарт и майнеров мог казаться громким, как грохот поезда). Я наблюдала за Таниксом, как тут Антон дернул меня за рукав футболки.
– Чего тебе? – не оборачиваясь спросила я.
– Он твой парень? – Антон старался говорить как можно тише в надежде на то, что Таникс не услышит его. Таникс, конечно, услышал, ему вживили сложнейшие усилители слуха, улавливавшие звуки громкостью в 0,001 децибел, но ему было все равно.
– Нет, – вопрос был малость неграмотный, но Антон, видать, не знал, что в жизни бывает просто дружба без заездов. – Он мой братишка. Мы познакомились с ним пару лет назад в Твиттере, когда обсуждали будущее биткойна. Оказалось, что мы еще и торгуем на одной и той же бирже, пусть даже он каждый день, а я раз в пятилетку, когда поднакоплю эфира.
– Ты торгуешь на бирже?
Удивление Антона меня позабавило.
– А че тут такого? Хочешь жить – умей вертеться.
– Я просто видел рекламу курсов, где обещали научить какому-то форексу…
– Форекс – это торговля валютой, – на полминуты Таникс оторвался от монитора и посмотрел на Антона. – Только не криптовалютой, а обычной фиатной.
– Что такое фиатная валюта?
– Валюта, выпускаемая центральным банком страны. И сделай мне одолжение, погугли, что такое центральный банк, если ты этого не знаешь.
Антон нырнул в свой смартфон, и у меня наконец-то появилась возможность сосредоточиться на деле. Не могу сказать, что он меня достал – я не испытываю никаких чувств – но все-таки хотелось бы, чтобы он не мешал нам.
– Кажется, нашел, – пробормотал Таникс. Мой взгляд тут же сфокусировался на мониторе.
– Район 45, улица Танкистов-5, дом 9? – я читала медленно, стараясь запомнить как можно крепче. – Веселенькое местечко.
Район 45 имел репутацию самого, мягко говоря, неспокойного района города. Там жили почти исключительно отбросы общества, и нормальные люди предпочитали обходить его десятой, а то и двадцатой дорогой, если таковая имелась.
– Че будем делать? – спросила я у Таникса. – Сорок пятый – не место для романтических прогулок ночью.
– Если мы поедем туда на тачке и не будем слишком долго втыкать, быть может, никто не успеет к нам прицепиться.
– Отлично.
Теперь осталось всего ничего: сплавить Антона. Я посмотрела на часы в углу монитора. Десять вечера.
– Антон, уже как бы ночь, – сказала я ему. – Чеши, наверное, домой, пока есть на чем. Завтра на пары.
Нехотя он встал с кровати, где все это время тихонько сидел.
– А что вы будете делать?
– Мы подумаем. Переться куда-то на ночь глядя – не лучшая идея, но к утру наши майнеры могут утащить пес знает куда, и мы потом их вообще не найдем.
– Ладно.
Я проводила его до выхода с моего участка. Всю дорогу он шел молча, как будто задумался.
– Эй, че ты там себе шифруешь? – спросила я у него.
– Дурь всякая в голову лезет, – уныло бросил он.
– Это типа как?
Он остановился.
– Я хочу тебя, ты понимаешь, хочу! – он стал похож на мартовского кота, которому перешел дорогу другой мартовский кот.
– До сих пор? – я подняла на него правую бровь: возбуждение у него не проходило подозрительно долго. – А, может, ты просто воображаешь, как ты будешь выпендриваться перед своими дружками, рассказывая им все, что ты со мной делал, ага?
Он не ответил: знал, что я в точку попала. Молча он вышел с моего участка и закрыл калитку. Я вернулась в дом.
– Че он к тебе прицепился? – спросил у меня Таникс, когда я зашла в офис. – Ты ведь не соответствуешь общепринятым стандартам красоты.
– В смысле?
– Ну, у тебя губы не такие уродливые, как у тех девок из рекламы. Тонкие, аккуратные. И скулы слишком мощные.
– Когда ты только успел это все заметить? – я улыбнулась.
– Оно само по себе получилось. Сейчас ни одна реклама не обходится без бабы с огромной жопой, буферами и губами, как будто в женщине нет ровным счетом ничего другого.
– Да, это верно. Всегда хотелось сделать эксперимент: прицепить рядом два одинаковых постера, только на одном бабу оставить полностью, а на другом стереть все, кроме жопы, буферов и губ. Интересно, кто-нибудь заметит разницу?
Таникс засмеялся.
– Ладно, что-то мы отвлеклись от дела, – сказала я. – Надо решать, когда едем.
Лицо Таникса мгновенно стало серьезным.
– Ты была права, ехать на ночь глядя глупо: мало того, что мы ничего не выясним, так еще и рискуем отхватить по лицу. Надо, наверное, ехать завтра, ведь если воры до сих пор не выгрузили майнеры из тачки, быть может, они никуда не спешат.
– Возможно. Ты пойдешь домой?
– Пойду.
– Ок.
– Сколько у тебя завтра пар?
– Две.
– Это до одиннадцати?
– До одиннадцати двадцати. Буду дома в двенадцать двадцать, ибо сам понимаешь, какая бы ни была тачка, в пробке ты никто.
– А таки да. Ладно, до завтра.
Я проводила Таникса до выхода с участка, так же, как и Антона. В который раз я поблагодарила Провидение за то, что у меня есть такой славный братишка.
4. Дао
В аудитории не было часов, но Альма отчетливо слышала назойливое "тик-так" в своей голове. Две пары современной литературы – для нее это было слишком.
– Эти образы характеризуются суггестивным… – девушка не услышала продолжения, потому что в тот момент ее смартфон, до этого тихо-мирно лежавший на краю стола, лихорадочно дернулся.
– Только не пробой поддержки, – прошептала она, подтянув его к себе. Биткойн с трудом набрал пятьдесят долларов, а эфиру не удалось натянуть на себя даже пять. Альма покачала головой и только потом заметила причину, заставившую ее смартфон неистово дергаться: сообщение от Таникса в Телеграме:
"Здоров! Я тут закончил ковыряться по хозяйству и решил полазить по нету, поискать информацию про BTCDAO. Знаешь, что это такое?"
"Что?" – нетерпеливо набрала Альма.
"Биржа, – был ответ. – Но не совсем понятная биржа."
"В каком смысле?"
"На официальном сайте написано, что BTCDAO – ветка Coinbase. В сети народ пишет, что Coinbase там и рядом не стояла, это какие-то чукчи биржу запустили, чтобы гавнокойнами торговать."
"Знаешь, как по мне, товарищи в Coinbase не дураки, чтобы ветки запускать."
"Логично, но это еще не конец. Уже через абзац BTCDAO говорит, что является платформой для займов по типу bZx, только не рассказывает никаких деталей."
"Короче, мутные типы."
"Стопудец."
"Че у них есть?"
"BTC/USDT, BTC/ETH, ETH/USDT, ну и какие-то пары с биткойн кеш, лайткойн и монеро."
"Гы, списочек невелик."
"Так это не весь списочек, там еще куча гавнокойнов с такими названиями, что я их даже выговорить не могу."
"Ладно, я на паре, надо делать вид, что мне интересно копец."
"Ок, увидимся после обеда."
Отложив смартфон, Альма попыталась сосредоточиться на том, что говорила преподавательница, однако спонтанные суггестии, рецепции и тому подобные странные вещи были мало понятны ее цифровому уму. Она считала, что на вкус и цвет все криптовалюты разные – и уж тем более художественная литература, которую каждый может интерпретировать в меру своей развращенности. Кроме того, художественная литература потеряла ту "информационную насыщенность", которой обладала сотню-другую лет назад, и мозг Альмы, привыкший к сложным книгам, плохо воспринимал произведения, под завязку набитые пьянками, бесконтрольным сексом и преимущественно неудачными попытками достучаться до издательства со своими третьесортными виршами.
Наконец звонок бешено заколотился об стенку аудитории. Альма выдохнула: одна пара закончилась, осталось пережить вторую.
– Эй, не хочешь пойти прогуляться?
Антон. Опять.
– До начала пары десять минут, – ответила девушка своим стандартным тоном. – Мы доползем до конца коридора, и надо будет ползти обратно.
– Ясно. Ты просто не хочешь гулять со мной.
– Допустим.
В глазах Антона сверкнуло бешенство, но он мигом подавил его. Словно насмехаясь над ним, Альма улыбнулась.
– Не смешно, – процедил он сквозь зубы.
– Смешно, – бросила в ответ она. – Не знать, кто ты, биржа или платформа для займов – как по мне, это смешно.
Она не думала об Антоне даже тогда, когда он стоял перед ней. Его так и подмывало сказать ей: "Ты что, инопланетянка? Другие девушки уже давно согласились бы гулять со мной." Он был упрямым.
– Наш Антоша уже который день подбивает клинья к этой шмаре, – коснулся его ушей шепот его толстой одногруппницы Ольки. Олька была на год старше всех в группе и считала себя писаной красавицей: ее пышные губы всегда были накрашены яркой красной или розовой помадой, от неимоверного количества туши длинные ресницы казались километровыми, а тени всех цветов радуги выползали на лоб. Антону всегда нравился подобный макияж – но с тех пор, как он начал присматриваться к Альме, внутри него что-то сломалось. Он бросил на Ольку презрительный взгляд. Она отвернулась. С видом победителя Антон вернулся на свое место.
Звонок снова забился в истерическом припадке. В аудитории залегла тишина. В немом протесте против того, о чем намеревалась рассуждать преподавательница, Альма уставилась в потолок.
Смартфон снова дернулся.
"BTCDAO работает только второй месяц. За это время через нее прокачали биткойнов на несколько миллиардов, причем если верить Whale Alert, в трех транзакциях между одними и теми же адресами."
"Значит, и среди чукчей есть киты, – Альма мгновенно оживилась, ее пальцы так и забегали по экрану смартфона. – Я не имею ничего против, лишь бы эти биткойны не были добыты на твоих майнерах."
"Я следил за ними все это время, пока они лежат себе тихонько и никому не мешают."
"Вот и славненько. Надеюсь, они дождутся нас."
"Аналогично."
Уши Альмы поймали вопрос преподавательницы: "Может, кто-то из вас пробовал писать?" Она отложила смартфон и подняла руку. Где-то далеко-далеко на ее компьютере завалялась парочка романов. Она написала их в четырнадцать, когда размышляла над своим будущим и ролью эмоций в нем.
– Что именно ты пробовала писать? – преподавательница говорила так, что Альма не могла понять, настоящий это интерес или же тонко завуалированный стеб.
– Я писала романы о жизни, – ответила девушка, изображая задумчивую.
– Тогда присылай их на наш конкурс. Можешь прямо мне на почту, я буду в жюри в этом году.
– Я писала их, будучи в нетипичном для современного человека ментальном состоянии, – эмоции исчезли с лица Альмы, она снова стала собой. – Они не соответствуют рыночному спросу. Если учесть все характеристики рынка и рассчитать коэффициент вероятности моей победы в конкурсе, итоговая цифра будет значительно меньше единицы.
В глазах преподавательницы промелькнуло недоумение. О чем толкует Альма? При чем здесь коэффициент вероятности победы? При чем здесь вообще рынок? Девушке захотелось улыбнуться – она знала, что в подобной ситуации Таникс тоже стал бы смеяться – но она сдержалась. Скрестив руки на груди, она стала смотреть по сторонам. Преподавательница продолжила говорить, а в ее голове снова застучало "тик-так".
Заорал звонок.
– Ура! – прошептала Альма. – Я выжила, пора домой. И быстро.
Спрятав блокнот для конспектов и ручку в портфель, она накинула его на левое плечо и выскользнула из аудитории. Однако Антон все-таки догнал ее.
– Слушай, я хочу прочитать "Ночь эротической поэзии", может, давай вместе?
– Стоп, стоп, стоп, дружище! – она замахала руками, словно желая отогнать парня. – Я всякую фигню не читаю.
– Че фигню? Там же про эти дела.
– Эх, говори-говори, ты мне не мешаешь, – она вздохнула. – Если ты помнишь, у нас с тобой был серьезный разговор про инстинкты. Я, конечно, все понимаю, говорить одно, а взять свои инстинкты за горло и заставить их подчиняться тебе – совсем другое, тем не менее, мне было бы намного легче общаться с тобой, если бы ты выкинул их куда-нибудь подальше.
– Слушай, что-то слишком заумно ты выражаешься. Я почти ничего не понимаю.
– Имитировать эмоции не всегда получается. Иногда я понятия не имею, какими они должны быть и в какой ситуации. Поэтому для того, чтобы ясно донести свою точку зрения, я вынуждена полагаться на слова.
Антон не ответил. Он никак не мог понять, как можно жить без эмоций. Его воспаленный непрекращающейся огненной страстью ум считал отсутствие чувств загадкой, разгадывать которую у него не было особого желания. Ему нужно было тело – и больше ничего.
– Нет, ну почему ты не хочешь меня понять? – сердито спросил парень.
– Что ты имеешь в виду, говоря "понять"? – Альма остановилась, ее стальной взгляд вонзился в глаза Антона. – Пустить тебя к себе в постель? Вещи, которые приносят больше вреда, чем пользы, можно и не понимать.
Антон шел следом за ней до самой машины.
– Этого, – сказала она, открыв дверь, – я спешу. Братишка ждет меня, чтобы мы за майнерами ехали. Если ты хочешь помочь, найди мне всю доступную информацию про BTCDAO. Попробуй выяснить, что же это все-таки такое, биржа или платформа для займов.
Прыгнув в машину, она закрыла дверь и завела двигатель. Пару минут Антон стоял без движения, глядя ей вслед.
5. Как?
В понедельник нефть обвалилась на тридцать процентов… Почему я вообще подумал об этом? Во всем виновата Альма, точнее, ее тяга к этой политике и ценам. Какая вообще разница, сколько стоит нефть?
– Эй, перец, кому стоим?
Это был мой кореш Димон. У него, видать, тоже только что закончились пары.
– Че ты, петушара, как дела? – ответил ему я в той же манере. – Го гулять?
– Ну го.
Недалеко от университета был развлекательный комплекс, где можно было неплохо посидеть в кафешке. Мы с Димоном пошли туда. По пути нам попался Макдональдс.
– Мне влом пхаться дальше, – заявил Димон. – Пошли в Мак.
– Пошли.
Мне было по барабану, где сидеть, лишь бы не думать об Альме. В Маке мы прикупили картошку фри и латте. На улице было тепло, и Димон предложил посидеть там.
– Кстати, че у тебя рожа такая кислая? – спросил он, когда я с видом грустного котика шлепнулся за первый попавшийся столик.
– Да блин, – я отмахнулся, – у меня проблемы в личной жизни.
– В каком смысле? Втюхался в бабу, а она не дает?
– Ты че, Кашпировский, собака?
– Да у тебя на роже черным по белому написано. Ладно, черт, выкладывай, че у тебя там.
Мои нервы казались мне раскаленными нитями лампочки Эдисона.
– Я уже который день подбиваю клинья к одной девчонке в моей группе. Даже на хату к ней напросился.
– И шо?
– Когда я у нее был, она меня чуть не отметелила.
– Она здоровая?
– Не очень, но сильная, как бычара.
Бык. В моей памяти всплыла недавняя пара английского. Тонкие губы Альмы изящно изгибались, когда она говорила "медведь", в ее глазах, глубоких и черных, как сам космос, пылал адский огонь. От этой картинки меня передернуло.
– Ну, и че дальше?
– Я постоянно за ней бегаю, понимаешь, постоянно! – взбесился я. – А она обо мне не думает даже тогда, когда я стою перед ней!
– Ты, наверное, слишком агрессивно пробовал подвалить к ней. Не со всеми бабами легко. Есть слишком осторожные.
– Пес, но раньше у меня все получалось быстро. Кино – пиво – тело.
– Ты ее что, в кино не приглашал?
– Приглашал, но она меня послала, сказала, что ей это неинтересно.
– Че, в натуре? – глаза Димона немного округлились от удивления.
– В натуре.
– И про секс с ней не разговаривал?
– Фиг ты с ней о таком поговоришь. Она не думает ни о чем, кроме этих, как их… – я затормозил, пытаясь вспомнить, как называются графики, в которые вечно смотрела Альма. – Биржевые графики, во.
– Я все понял, черт, ты ревнуешь ее к трейдингу.
– Я тебе забыл сказать, что ей вживили имплант, убивающий все чувства.
Выражение лица Димона моментально изменилось с пофигистически-довольного на шокированно-сочувственное.
– Тут я могу тебе только соболезновать.
– Так блин, ты понимаешь!..
Еще полчаса я рассказывал ему все, что узнал про Альму, начиная от майнинга эфира и заканчивая BTCDAO.
– Я сам начинаю об этом всем думать, – подытожил я. – Вон сегодня нефть из головы не лезет.
– Кстати, про нефть. Шаришь, что Россия с Саудовской Аравией посрались, потому что Россия не хотела сокращать производство?
– Блин, Димон, давай хотя бы ты не будешь об этом говорить. Я теперь не знаю, че с этим BTCDAO делать, а ты тут со своей нефтью.
– Че делать, че делать… – Димон сплюнул. – Попробуй поищи, может, так она обратит на тебя внимание.
– Так я же ни шиша в этой фигне не понимаю!
– Слушай, я тебе советую как кореш корешу, но ты делай так, как считаешь нужным.
После разговора с Димоном я стал еще более нервным, чем был. Они все сговорились против меня!
Выходя из Мака, я заметил на двери табличку с надписью "Мы принимаем Биткойн". Похоже, эти криптовалюты – наконец-то я вспомнил, как они называются – были везде, куда ни сунься, а я был просто отсталым битардом, не желавшим принимать инновации как должное.
Моя мамка была суеверной. Она верила в знаки. Частенько она говорила мне: "Сынок, если на твоем пути снова и снова попадается то, от чего ты пытаешься убежать, значит, это твоя судьба." Это, конечно, был бред собачий – но, кажется, меня начала накрывать паранойя: биткойн преследовал меня, принимая самые разные формы и обличья. Быть может, он мстил за Альму. А, может, Альма была одним из его воплощений? Имя ведь у нее не нашенское, нерусское.
Черт, как же можно накрутить самого себя, когда встречаешься с чем-то, в чем ни в зуб ногой! Я не суеверный и во всякую мистику не верю. Возможно, все-таки стоит глянуть, что же такое это BTCDAO.
Сайт организации был сделан так, что даже тупому стало бы ясно, что пора покупать биткойн. Но зачем его покупать? И зачем потом продавать?
На экране моего смартфона всплыло окошко с приглашением открыть демо-счет. Что это за штука? Да, без интернета и ста грамм тут не разберешься. Все время по дороге домой я потратил, чтобы понять, что, собственно говоря, представляют из себя биржи да и трейдинг вообще. Мир финансов показался мне великоватым: не для моих тупых мозгов.
В моей голове снова запрыгали яркие картинки того, что я мечтал пережить вместе с Альмой. Судя по ее силе, ее тело должно было быть роскошным царским ложем для меня одного. Однако между нами стоял не человек, не организация и даже не обстоятельства, а некая абстрактная штука, которая протягивала свои щупальца ко мне везде, куда бы я ни ходил! Ненавидеть биткойн было просто глупо: это всего-навсего криптовалюта.
BTCDAO выбросила мне еще одно сообщение: "Дарим 1 BTC за регистрацию! Не упусти свой шанс!" Все-таки, что ни говори, в этих биржах было что-то заманчивое. Чисто ради прикола я коснулся кнопки "Зарегистрироваться". Мой смартфон ругнулся: "Недостаточно свободного места в памяти." Придется почистить.
– Антоша, приве-е-ет!
Этот голос заставил меня дернуться. Яна сидела на лавочке под домом, в котором я снимал квартиру, вся в черной коже. Я бросил короткий взгляд на ее грудь – и горячее желание потекло по моим венам.
– Ты уткнулся в смартфон, скучаешь? – она словно нарочно говорила сладким голосом, слегка растягивая слова. Мои глаза вперились в экран. "Дарим 1 BTC…"
– Ну, – на каких-то пару минут я забыл о своем желании, – как, по-твоему, один биткойн в подарок – это подозрительно или нет?
В тот момент Яна напомнила мне меня час или два назад. В ее взгляде не было ни одной вменяемой мысли. Посидев минуту или две в полном ступоре, она встала с лавочки и, вкусно вымахивая бедрами, подошла ко мне.
– Антоша, ты сейчас устал и вряд ли разберешься с этим, – ее рука легла на мое плечо и медленно поползла по спине. – Лучше отдохни, повеселись, а потом на свежую голову будешь ковыряться.
Я закрыл сайт BTCDAO и спрятал смартфон в карман. И все-таки, один биткойн в подарок – лохотрон или нет?
6. Шок
Небо надо мной было красным, как кровь. Молнии рассекали его на сотни и тысячи кусков, слепя меня.
На горизонте маячили неоновые контуры гор, но сколько я ни шла вперед, они не становились ближе.
Несколько молний ударили в землю в паре метров от меня, и передо мной появилась гигантская тепловая карта Coin360. Биткойн потерял шесть целых три десятых процента и теперь едва держался на уровне семи тысяч восьмисот долларов. Об эфире и говорить было нечего. Хорошо держался только тетер, но в этом не было совершенно ничего удивительного, так как он был привязан к великому и могучему доллару США.
Рынок криптовалют истекал кровью.
Я почувствовала, как под мою кожу стал пробираться влажный холод. По лицу потекли капельки пота. Руки судорожно выхватили из кармана джинсов смартфон.
Таникс. Его стоп-лоссы стояли на уровне восьми тысяч девятисот долларов.
Вокруг меня загудело эхо чьих-то голосов. "Промышленный индекс Доу-Джонса потерял двадцать два процента!" "S&P 500 упал на семь процентов!" "Это коллапс, какого не было с 2008 года!" Голоса становились все громче, пока не дезориентировали меня окончательно.
– Тебе че, в натуре такое приснилось? – если бы у Таникса были обычные человеческие глаза, в них можно было бы с легкостью прочитать замешательство.
– В натуре, братишка.
– Да уж, кризис нас трясет хорошенько.
Кивнув в знак согласия, я сосредоточилась на дороге: мы подъезжали к Району 45, и нужно было смотреть в оба. Однако биткойн за семь тысяч восемьсот долларов не собирался оставлять меня в покое.
– Таникс, – видать, мой голос прозвучал несколько сурово, поскольку братишка резко повернул голову ко мне, – все-таки мне не пофиг. Переставь, наверное, стоп-лоссы на лонгах повыше, если не планируешь закрывать их в ближайшем будущем.
– Прямо сейчас переставлю, – коротко ответил он и закопался в свой смартфон. Я вспомнила, что намайнила уже штук сто эфиров, но их цена неуклонно двигалась вниз, к двумстам долларам за штуку.
– Ходлить или не ходлить – вот в чем вопрос, – пробурчала себе под нос я. Таникс услышал меня.
– Наверное, все-таки ходлить.
– Да. Особенно ты, братишка, будешь ходлить, – поддразнила я его.
– Вот и буду. Даю торжественное обещание, положа руку на печень, что с сегодняшнего дня буду ходлить биткойны, – прогундосил он, как поп в церкви. Я посмотрела на него. Его губы так и расплывались в дурацкой улыбке, хотя он изо всех сил старался сдержать ее.
– А если серьезно, лучше подождать, пока ситуация на рынках стабилизируется, – подытожила я. – Иначе мы рискуем вылететь с них.
– Логично. Будем ходлить и наблюдать.
При необходимости Таникс мог держать себя в руках, но он был хитрым: все, что не запрещено, то разрешено. Ходлеры не продают, зато преспокойно покупают, что дает Таниксу великолепную возможность усесться одной попой на два стула: беречь биткойны и зависать на бирже, выискивая другие по дешевке.
Район 45 на самом деле был стремным. Зданиям здесь было по сто лет, если не больше, штукатурки на многих из них уже давно не было, кирпичи были выедены дождем и ветром, а бетон потрескался так, что было видно ржавую арматуру. Ветер носил по улицам грязные пакеты из-под чипсов, рекламные брошюрки и тому подобную дрянь. Я старалась ехать как можно быстрее, периодически поглядывая на зияющие норы парадных: пес его знает, кто мог выскочить на нас оттуда, а машинка моя была весьма недешевая.
Наконец перед нами показался высоченный забор, скрывавший от любопытных глаз и утыканных шильями задниц какой-то заброшенный цех. Под забором стояла та самая оранжевая "Нива".
– Тормози, но не глуши движок, – сказал мне Таникс. – Я выйду гляну, че там, быть может, врежу разик-другой по тачке, чтоб сигнализация заверещала, воры выскочат откуда-нибудь, вот мы с ними и побазарим.
– Ок. Только смотри в оба.
Он выскочил из машины, а я стала смотреть по сторонам, ища путь отступления на тот случай, если нам все-таки придется улепетывать со всех цилиндров. Дорога уходила в обе стороны вдоль забора, и я не видела там тупиков. Что ж, отлично.
Таникс обошел "Ниву" по кругу несколько раз, причем с каждым кругом его лицо становилось все более недоумевающим. Из-за угла ближайшего дома вышло восемь качков в черных берцах, штанах и кожанках. Их угрюмые взгляды сверлили Таникса, как перфораторы.
Я поставила ногу на педаль газа.
Качки подошли к Таниксу. Разговор начался на повышенных тонах. Прошло три минуты, и один из качков, лысый с расплющенным носом – видать, боксер – выхватил из-под кожанки пистолет и направил в голову Таникса.
Братишка не собирался отступать. Прошла еще минута, липкая и длинная, как лапша.
Мой глаз едва успел заметить, как в руке Таникса появился метательный нож. В следующую миллисекунду лезвие черкнуло боксера по щеке, оставив тонкую, длинную рану. Таникс стал в боевую стойку, положив левую руку на пояс. Качки мигом спрятались за "Нивой" и вытащили свои пистолеты.
Пора вмешаться. Тапку в пол!
Я подлетела к Таниксу. Не спуская глаз с качков, он отошел к машине. Я открыла дверь, и он запрыгнул в салон.
– Рули, – бросил он. Я как следует газанула.
Что-то врезалось в корпус машины.
– Они тащатся за нами, – сказал Таникс. – И стреляют.
– Тащатся? Стреляют? – на какую-то секунду я почувствовала себя злым гением и ухмыльнулась. – Сейчас покажем им, где зимуют такие, как они, раки. Пристегни ремень.
Я была уверена в своей машинке на все сто процентов. Koenigsegg не из тех, кто в ответственный момент подводит под монастырь.
– Я не знал, что ты умеешь так водить, – сказал Таникс, когда я прошла третий поворот в дрифте.
– А я не знала, что ты умеешь бросаться ножичками, – ответила я.
После четвертого поворота "Нива" безнадежно отстала от нас. Я вырулила на проходившую через центр города транзитную магистраль, где сбросила скорость.
– Так о чем вы там базарили? – теперь можно было расслабиться и поговорить о деле.
– Это они стырили майнеры, – начал Таникс. – Но теперь кто-то стырил их у них. Они подумали, что к этому имею какое-то отношение я, потому что я хозяин майнеров.
– Ага-а-а…
– Но проблема заключается в том, что я понятия не имею, куда девались майнеры, что тебе и так понятно.
– Тьфу ты, история, однако! – я не могла не прокомментировать, потому что ситуация казалась мне из ряда вон туповатой. – Либо они придуриваются, либо в нашем деле в натуре появилась третья сторона.
– Сложно сказать, когда не знаешь наверняка, – Таникс покачал головой. – Кстати, они намекнули, что BTCDAO находится в том самом цеху за забором. Полезем туда?
– Я бы полезла.
– Отлично. Давай тогда, наверное, завтра. У тебя сколько пар?
– Четыре.
– Ок. Звякнешь мне, когда будешь ехать домой, чтобы я знал, когда мы встречаемся.
– Договорились.
7. Сто
В тот день Альма встала с кровати с легкими подозрениями. В воздухе витало что-то странное, что-то угрожающее, чего она никак не могла понять. Потянувшись, она побрела на кухню: нужно собираться в университет.
Утреннюю гармонию нарушил пронзительный вопль смартфона: "Внимание! Входящая трансмиссия!" Кому не спалось в шесть утра?
Таникс.
– Братишка, что случилось?
– Альма, – Таникс задыхался, – три секунды назад я увидел самую страшную вещь в моей жизни.
– Какую? – голос Альмы был тверд как никогда.
– За пару часов биток потерял почти две тысячи долларов! Если еще вчера эфир уверенно держал двести долларов, сегодня он приближается к ста сорока!
– Что это за бред?
– Альма, как бы я хотел иметь такой же имплант, как у тебя! Рынки летят в тартарары, а ты спокойна, как кит!
– Может, потому, что я и есть кит? – подзадорила его девушка.
– Пес, пес, пес!
Металлическим голосом Альма сказала ему:
– Таникс, успокойся. Хватай битки и дуй шортить.
– Какие там шорты, когда быки разбежались?
– Успокойся, говорю. Ты стоп-лоссы поставил выше точки входа, бояться нечего.
– Блин, хорошо, что я тебя послушал. Заберу, наверное, битки насовсем, чтобы не слить за такую цену. И прикуплю, наверное, еще чуток.
– Вот теперь ты думаешь головой, а не тем местом, коим думать не положено. Хотя, знаешь, я бы все равно посоветовала тебе взять небольшой брейк и полностью забить на трейдинг, чтобы твоя голова стала абсолютно холодной.
– Ну, не знаю, а вдруг цены поднимутся?
– Вряд ли.
– Ладно, так и быть, отдохну часок.
– Молодец.
Таникс отключил связь, и Альма мгновенно бросилась к себе в спальню. Тепловая карта Coin360 горела багровым адским огнем. Девушка перепрыгнула на TradingView: медвежья свечка у всех криптовалют была в три раза длиннее, чем все предыдущие за год.
– Да, все, что было нажито непосильным трудом с мая прошлого года, исчезло, как туман под горячими лучами солнца, – пробормотала Альма. – За окном март – итого, почти целый год коту под хвост.
Ее внимание привлекли ярко-зеленые индикаторы стейблкоинов, привязанных к доллару. Контраст между зеленым и багровым заставил ее зажмуриться.
– Блин… стейблкоины, которые обычно стоят от девяноста с лишком центов до доллара, сегодня по доллару и пять-шесть центов. Как я вообще пойду на пары?
Альме действительно не было страшно, однако в ее голове шуршало много разных вопросов. Упадет ли эфир до ста долларов? Сможет ли он восстановиться после рыночного землетрясения, устроенного коронавирусом, нефтью и еще пес знает чем? Сколько вообще это все будет продолжаться? За размышлениями она не заметила, как поела, выбралась из дому и села в машину, чтобы ехать в университет. Только когда впереди замаячило знакомое бежевое здание, девушка вырвалась из порочного круга мыслей о будущем эфира.
Куратор группы Альмы, полная женщина с хитроватым взглядом, нашла группу перед первой парой.
– Друзья, вы, наверное, знаете, что коронавирус уже в нашей стране. Завтра в университет вы не приходите: три с половиной недели карантина.
Бросив короткий взгляд на одногруппников, Альма увидела массу довольных улыбок, подавлявшихся из последних сил. Когда куратор ушла, разговоры разгорелись, как пожар. Все стали смаковать предстоящие прогулки с колонками и дружное поедание шавермы на базаре. В голове Альмы мелькнула картинка цеха, в котором пряталась BTCDAO.
Кто-то толкнул ее локтем.
– Эй, че ты завтра делаешь?
Тряхнув головой, чтобы разогнать мысли о поисках майнеров, девушка осмотрелась. Рядом с ней стоял Антон.
– Завтра мы продолжаем искать майнеры.
– А сегодня?
– И сегодня тоже. Кстати, – Альма посмотрела ему прямо в глаза, – ты выяснил что-нибудь про BTCDAO? Я тебя просила.
– Знаешь, – уверенность Антона в себе как альфа-самце мигом улетучилась, – я так ничего и не понял. BTCDAO пообещала мне биткойн за регистрацию…
– Целый биткойн? – перебила его Альма.
– Ну, по идее да. Я решил зарегаться, но смартфон матюкнулся, что места ему не хватает. Я стал чистить, потом в поле моего зрения появилась Яна, и понеслась.
После этих слов выражение лица Альмы изменилось, совсем немного, но парень заметил это.
– Стоп, стоп, стоп, вот про свой смартфон расскажи поподробнее.
В течение оставшихся пяти минут до начала пары подгнившие от постоянного возбуждения мозги Антона работали на износ, когда он пытался объяснить Альме, что же все-таки случилось с его смартфоном. Выслушав его, девушка ответила предельно кратко:
– Перепрошей смартфон.
На детальные пояснения времени не было: прозвенел звонок.
То не яростный морозный ветер ворвался в окно; то влетела в аудиторию молодая, но весьма придирчивая преподавательница, известная как "Звезда Парижа".
– Что-то слишком она дерганая сегодня, – прошептала Альма на ухо Антону: он выпросил у девушки разрешения сесть за парту рядом с ней.
– По-моему, она всегда была такая, – парень пожал плечами.
– Нет. Глядь на ее лицо.
Антон всмотрелся в лицо преподавательницы и понял, что имела в виду Альма. Глаза "Звезды Парижа", огромные, как колеса БелАЗа, не отрывались от экрана смартфона. В течение минуты ее веки ни разу не сомкнулись.
– Кажется, она баловалась маржиналочкой, – хихикнула себе под нос Альма. Антон бросил на нее недоумевающий взгляд.
– Запомни одну маленькую вещь, Шарапов, – шепотом сказала она ему. – Если ты не умеешь торговать, даже не смей мечтать о маржиналочке. Ну, а если ты не в курсе, что такое маржиналочка, я тебя успокою: это торговля с использованием чужих средств. Типа как кредит в банке, правда, это чуток грубоватое сравнение.
– По-моему, дело сейчас не в маржиналочке, – ответил Антон.
– Будем посмотреть.
Наконец преподавательница оторвалась от смартфона и сказала:
– Лишнее напоминание о том, что хакеры хитры, уважаемые студенты.
– А что они сделали? – Альма изо всех сил старалась делать вид, что ничего не понимает.
– Вирус, требующий выкуп сто долларов в биткойнах в течение сорока восьми часов…
– А по прошествии этого времени стирающий всю имеющуюся на смартфоне информацию, – закончила девушка.
– Откуда ты знаешь?
– Этот вирус называется CovidLock, он шифрует все данные на девайсе. Одна фирма, DomainTools, если я не ошибаюсь, недавно опубликовала ключ, позволяющий раскриптовать смартфон. Надо брать его и бежать в сервисный центр.
Большую половину пары группа Альмы провела в блаженном безделии.
8. В ад
Чем больше меня влекло к Альме, тем больше я ненавидел ее. Чем больше проходило времени, тем больше я понимал, что она никогда не будет моей. И хотя, просыпаясь каждое утро, я давал себе слово добиться ее, это были не более чем жалкие попытки подбодрить себя.
Но я не собирался отступать. Альма моя – и точка!
Когда первая пара закончилась, я напросился поехать с ней за майнерами ее "братишки" Таникса. Все-таки интересно, чем этот тип заслужил такой статус, и почему я все никак не мог привлечь ее внимания.
Она согласилась взять меня с собой, только предупредила, что я не полезу туда, куда полезут они. Поначалу я возмутился, – чем я хуже их? – но потом, когда пары закончились, и она привезла меня под мрачный заброшенный цех, я все понял. Они с Таниксом вышли из машины, пробрались через дыру под забором – и следующих полчаса я их не видел. Сидел, смотрел анимешечку, как тут они вернулись. На их лицах было написано недоумение и замешательство.
– Ну, как? – спросил я, когда они сели в машину.
– Ситуация весьма забавная, – ответила Альма, пристегиваясь. – На цехе все еще косо-криво висит табличка с подписью "BTCDAO", внутри разбросаны столы, стулья, шкафы и компьютеры, а работничков-то и нет.
– Видать, они сбежали впопыхах, – добавил Таникс.
– Все может быть. Интересно, почему?
– Может, из-за вас? – брякнул я то, что первым пришло в голову.
– Вряд ли, – ответила Альма. – Сейчас поедем домой, помониторим.
Машина тронулась. Я попытался сесть поудобнее, – все-таки места в этих "Кенигсеггах" было маловато – а когда у меня это наконец получилось, стал витать в розовых облаках. Но вот, сквозь соблазнительную музыку стал просачиваться разговор:
– Знаешь, что тут самое интересное, Таникс?
– Что?
– Что они даже бумаги некоторые не позабирали. Я просмотрела их.
– И что там было?
– Схемы отмывания денег. Там было указано точное количество самых разных криптовалют, и на какую биржу их отправлять. Я раньше думала, что подобные вещи никто на бумаге не расписывает.
– А ты не видела там, откуда они брали криптовалюту?
– Ну, там было указано что-то вроде "из доверенных источников".
– Информативно.
– Ага. Что-то мне подсказывает, что эта BTCDAO – не более чем шарашкина контора, обтяпывающая грязные делишки и не брезгующая ничем.
– Ха, может быть.
Внезапно машина остановилась. Я чуть было не вклеился рожей в сиденье Альмы.
– Бегают тут всякие! – пробурчала она. Краем глаза я успел заметить парня в черных джинсах и толстовке, перебегавшего дорогу.
– Альма, – голос Таникса звучал серьезно, – давай за ним.
Со злобной улыбкой она развернулась. Поначалу я не понял, что происходит, но потом, присмотревшись, увидел на толстовке парня нашивку BTCDAO. Мы вернулись к тому же цеху, и Альма с Таниксом выбрались из машины. Пошептавшись немного, они снова залезли в дыру под забором. На этот раз я не мог сидеть в машине. Выбравшись из нее, я пошел к дыре. Не хотелось, конечно, пачкать новые белые брюки, но… мне и не пришлось: что-то тяжелое обрушилось на мою голову, и я вырубился.
Потолок находился на высоте добрых пяти метров надо мной. Сквозь дыры я видел небо. Где я? Что происходит?
Встав, я обнаружил, что лежал на операционном столе. Там, где была моя голова, блестели еще свежие пятна крови. Я поймал себя на том, что не испугался, хотя раньше от вида крови меня мутило. Я стал аккуратно ощупывать голову. От затылка до лба с обеих сторон тянулись металлические накладки шириной примерно четыре сантиметра. Все остальное никто не трогал. Пожав плечами, – ну как это понимать? – я слез со стола. В тот же момент взвизгнула ржавая железная дверь. В операционную зашли трое парней в черном.
– Дружище, у нас есть для тебя работенка, – сказал один из них таким тоном, как будто мы с ним были сто лет знакомы.
– Это какая же? – я не почувствовал ни страха, ни особого интереса.
– Идем, покажу.
Выйдя из операционной, мы пошли куда-то по коридору.
– Сколько вы будете платить мне за работу? – я говорил настолько будничным тоном, что сам себе удивлялся.
– Один биткойн за две недели.
Я вытащил из кармана смартфон и заглянул на Coin360. Биткойн потерял хорошенько, около трех тысяч долларов, и подниматься не собирался.
– Биткойн по четыре тысячи, – сказал я.
– Мало? Не волнуйся, братан, он вырастет. Кризисы всегда заканчиваются.
Разговаривая, мы вышли в огромное помещение – явно какой-то склад или ангар – в котором, отделенные друг от друга железными перегородками, сидели пацаны лет семнадцати-восемнадцати. Пока мы шли, я насчитал человек пятнадцать. Все они старательно строчили что-то на компьютерах. У всех было по два-три монитора. Мы дошли до противоположного края помещения, где в ржавом контейнере, далеко от других, сидел за компьютером еще один пацан. Я бросил вопросительный взгляд на моих проводников, и один из них небрежно бросил:
– Этот у нас самый строптивый. Заставить по-людски работать практически невозможно. Это будет твоя, братан, работа. Садись тут, рядом с ним, и следи, чтобы он не занимался фигней. Как только заметишь че – бей его.
– Вы че, серьезно? – спросил я, хотя ни удивления, ни недоумения, ни тем более шока не почувствовал.
– Абсолютно, – он ткнул мне плеть. – И периодически поглядывай, чем занимаются остальные. Бить их можешь как хочешь и сколько хочешь, абы работали.
Мне не было понятно, что пацаны должны делать, поэтому я решил уточнить:
– За каким фигом я пойму, отвлекаются они или нет?
– Если ты хоть что-нибудь смыслишь во взломах, поймешь.
Мне не повезло: я практически ничего не смыслил. Хлопнувшись на стул рядом с пацаном, я стал с интересом наблюдать за его действиями. Код завораживал меня. Только через час, когда пацан остановился и робко посмотрел на меня, я обратил на него внимание.
– Чего ты хочешь? – тот факт, что его рот был заклеен черным скотчем, меня совершенно не зацепил. – Не отвлекайся, и я не буду тебя бить.
Только сейчас я заметил небольшую дощечку на его столе. Вытащив из-за мониторов мел, он написал на ней: "Мне нужно выйти."
– Иди, – бросил я. Он покачал головой. Я присмотрелся к нему повнимательнее – в контейнере было темно, как в тоннеле метро – и понял, в чем дело: он был прикован цепями к стенкам контейнера.
– Ща, подожди пару минут, – сказал я и пошел искать парней, давших мне эту странную работенку. Они торчали совсем неподалеку, как будто наблюдали за мной.
– Мне надо отвести этого пацана в парашу. Ключи дайте.
– Держи, – один из них снял с пояса связку и бросил мне. – Только ты его слишком не балуй, не больше трех раз в день.
– Понял, не дурак. Дурак бы не понял.
Выходя из контейнера, пацан всю дорогу опирался на стенку. Я заметил, каким бледным и истощенным он был. Видать, его держали в контейнере не один месяц и даже не два. Я поймал себя на простой мысли: вообще-то мне должно быть жаль его, но мне глубоко пофиг. Почему?
Я вспомнил Альму. Наверное, именно это она ощущала каждый день: блаженный штиль, гладкую, как стекло, поверхность моря души, которая оставалась нерушимой даже при самом сильном шторме.
Кстати, мысли об Альме тоже не вызвали у меня никакой реакции. Раньше я был готов стонать от мучившей меня страсти, теперь же я думал о девушке не более чем о картинке на стене, одной из тысячи. И опять я задал себе тот же вопрос: что, собственно говоря, случилось?
9. Там
Парень, за которым мы увязались, был на удивление проворным. Выбравшись из-под забора, мы едва успели заметить, как он юркнул в маленькую дверцу метрах в двухстах от нас.
– Блин, он удрал, – прошептал Таникс с легким раздражением. – Однако мы с тобой в прошлый раз не заметили ту дверцу. Идем заглянем туда.
Я не любила болтать лишний раз. Молча мы пошли к дверце. Приоткрыв ее, Таникс заглянул внутрь.
– Пахнет какой-то дрянью. Вроде как потняками… и кислой капустой… и еще пес знает чем, сладким таким.
Еще минуту он стоял без движения, вглядываясь в кромешную темень и вслушиваясь в тишину. Убедившись, что все путем, он вытащил смартфон и включил фонарик.
– Двигаем.
Узкий коридор повел нас вниз. Через три-четыре поворота мы вышли в огромный зал, во всех четырех углах которого были свалены спальники и одежда.
– Это что, бомжатня? – вполголоса спросил Таникс, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Непонятно, – ответила я. Меня подмывало взять свой смартфон и включить фонарик – и я это сделала.
Если бы я могла бояться, я бы наверняка упала в обморок. На стене кто-то нарисовал кровью два квадрата, соединявшихся друг с другом как звенья цепи.
– Братишка, глядь, – я одернула Таникса, и он резко развернулся.
– Пес, это же SegWit! – он схватил меня за руку, и я ощутила, как он дрожит. – Что это за бредовое место?
Я попробовала успокоить его.
– Релакс, нам надо идти дальше.
– Блин, как бы я хотел иметь такой же имплант, как у тебя! За последнюю неделю я уже второй раз в этом признаюсь!
– Слушай, давай просто пойдем дальше.
– Ну… – он сделал длинную паузу. – Ок.
К залу подходил еще один коридор слева от нас. Как можно тише мы пошли туда. Нас вынесло еще в какой-то зал, поменьше, где стояла куча столов, на некоторых из них мы разглядели мониторы. На всякий случай Таникс осмотрел стены – и его чутье, не подводившее его в трейдинге, не подвело и сейчас: на всех четырех стенах был нарисован кровью все тот же символ SegWit, причем кровь была еще свежей.
– Альма, я предлагаю смыться отсюда, пока не поздно. Пес с тем пацаном, я подозреваю, что мне не особо хочется знать, куда он пошел.
Пожалуй, он был прав: мне не хотелось, чтобы моей эпитафией стал символ SegWit, нарисованный моей же кровью. Мы поспешно выбрались из этих катакомб, переползли на другую сторону забора и спрятались в машине. Здесь нас, как назло, поджидал еще один сюрприз: Антон куда-то пропал.
– Куда исчез этот странный чел? – Таникс быстро оправился от увиденного в цехе и теперь говорил совершенно спокойно, как будто все было в порядке. Поначалу я не поняла, что он имеет в виду.
– Ты о ком?
– Да об этом же товарище, который за тобой ухлестывает.
Я уловила тонкие нотки раздражения в его голосе. Откровенно петушиное поведение Антона действовало братишке на нервы.
– Он должен был оставаться в машине.
– Может, его сдуло куда-нибудь?
– Тогда у него совсем в котелке пусто, ибо на этом районе петухов не очень-то и жалуют.
– А где вообще петухов жалуют?
– Среди таких же, как он, петухов.
Те, кого сводила с нами судьба, часто замечали за нами одну маленькую странность: в невероятно напряженной ситуации мы могли ни с того ни с сего начать ржать, как ненормальные, а потом так же ни с того ни с сего сосредоточиться. Предугадать подобные эпизоды сторонним наблюдателям было так же сложно, как абсолютному нубу в криптовалюте предсказать курс биткойна на следующий месяц. Именно это и произошло в тот момент. Минуты три мы ржали так, что я не могла вставить ключ зажигания в замок. Однако как только на горизонте показался какой-то древний дедок, мы мигом успокоились. Я завела движок, и через пару минут мы поехали домой.
– Итак, пора сделать теханализ ситуации, – Таникс хлопнул в ладоши. Я бросила на него вопросительный взгляд.
– Теханализ? По-моему, это фундаментальный анализ.
– А мне кажется, что все-таки теханализ. Почему? Потому, что мы не располагаем ответами на бессмертный вопрос "какого же фига?" Мы можем только дать приблизительные ответы на вопрос "как?"
– Ну давай.
– Итак, вот как эту ситуацию вижу я. BTCDAO покинула цех из-за тех типов, которые обрисовали им весь подвал символами SegWit.
Это было очевидно, а мне хотелось понять не слишком очевидные вещи.
– Логично, но есть в этом всем факт, непонятный лично мне: у BTCDAO было несколько офисов в той части цеха, где им быть положено. Что это тогда за офис в подвале? Более того, спальники, шмотки – зачем это?
– Вот почему я тебе говорил, что мы можем провести только теханализ. Перед нами исторические артефакты, по которым невозможно со стопроцентной точностью воссоздать картину инцидента, так сказать.
– Просто супер, – бросила я. Поиск майнеров превратился в детективную историю, кои моя спокойная ходлерская натура не очень-то и любила.
– Кстати, может ли быть такое, что символы SegWit имеют отношение к исчезновению Антона? – задумчиво сказал Таникс.
– И может, и не может.
– Ну, вообще-то да, здесь мы тоже имеем дело как минимум с двумя предположениями. Либо его кровь сейчас украшает стены цеха, либо его хлопнули местные головорезы.
– Если эти два предположения нельзя объединить в одно, и если Антон не выбрался с района, – подытожила я. Таникс опять хлопнул в ладоши.
– Блин, это не теханализ, это смарт-контракт какой-то!
– Согласна. Нам надо сесть в спокойной обстановке и все обсудить.
Пытаясь собрать наши мысли в кучу, мы просидели у меня до глубокой ночи, так что я даже решила не отправлять Таникса домой. Когда мы улеглись спать, я еще долго думала, что увижу завтра на стенах своей комнаты, когда проснусь…
– Альма! – Таникс настойчиво дергал меня за рукав ночнушки. – Альма, проснись!
Я прекрасно помнила, с какими мыслями заснула. Секунда – и сна у меня не было ни в одном глазу.
– Ты это чего? – я проверила время на смартфоне: три сорок пять ночи.
– Глядь.
Он подсунул мне свой смартфон. Биткойн едва держался на уровне трех тысяч восьмисот долларов за штуку. Смотреть на эфир мне было страшно. Закрыв глаза, я прошептала:
– Дай угадаю, эфир меньше ста долларов.
– Угадала, восемьдесят шесть, – скороговоркой ответил Таникс. Сквозь зубы я процедила:
– Блин, только вчера об этом подумала. Ну почему это все свалилось на мою бошку именно сейчас?
– Во всем виноват коронавирус.
Я не видела лица Таникса, но была уверена, что он горько улыбается. Да, он успешно торговал с кредитным плечом этих несколько дней – но он знал, что я теперь еле сведу концы с концами, потому что живу в основном за счет майнинга.
– Кажется, мне тоже придется заняться серьезным трейдингом, – тихо сказала я.
– Ты можешь заняться не только трейдингом, – Таникс взял мою руку и крепко сжал, желая подбодрить. – Ты живешь на блокчейне Эфириума, помнишь? Попробуй платформы для займов, еще какой-нибудь DeFi.
Таникс дело говорил.
– Почему же я до этого не додумалась? – я стебалась с самой себя.
– Ну, блин, одна голова хорошо, а две – свобода выбора. А еще я хотел тебе напомнить, что все кризисы заканчиваются.
– Да, будет и на нашей улице праздник.
– Именно. Так что спи спокойно, а я пока поторгую до утра. Можно за твой компьютер?
– Можно. Спасибо, кстати, за добрые слова.
Таникс ничего не ответил, только еще раз крепко сжал мою руку.
10. MKR
Альма проснулась в одиннадцать утра оттого, что с кухни пахло пиццей. Ее компьютер был включен, но Таникса за ним не было. Выбравшись из-под одеяла, девушка оделась и побрела на кухню. Таникс сидел за столом и не спеша поедал пиццу. Его глаза неотрывно смотрели на экран смартфона.
– Че там, братиш? – сонным голосом спросила Альма.
– Чем дальше, тем интереснее, – ответил он.
– В смысле?
– Час или два назад на ForkLog выложили обзор лучших майнеров по мнению блогера, известного как Виталик Сегалов.
– И че? – Альма села рядом с Таниксом, и он подсунул ей стакан с водой.
– Я не стал бы тебе рассказывать, если бы не одна маленькая проблемка. На мини-ферме Виталика непонятно для чего сделано инфракрасное освещение, которое было включено, когда он снимал видос. На двух или трех майнерах я увидел свой знак.
– Знаешь, как по мне, это совсем не маленькая проблемка.
– В смысле?
После вживления подавляющего эмоции импланта Альма еще полгода безостановочно играла в компьютерные игры, желая убедиться в том, что имплант действительно работает. С тех пор прошло много лет – однако девушка помнила многие интересные вещи, подмеченные ею в играх.
– Видишь ли, когда-то давно я прошла первую часть The Evil Within, где одного из персонажей звали Рубен Викториано, а проще говоря, Рувик. Знаешь, че его так назвали?
– Че?
– Это сокращение от имени и фамилии.
– К чему ты ведешь?
– Сократи теперь аналогичным образом имя и фамилию Виталика, только в обратном порядке. Что у тебя получилось?
Лицо Таникса побледнело.
– Никогда бы не додумался… – пробормотал он. Безэмоциональным голосом Альма продолжила:
– Я, конечно, не берусь ничего утверждать: в конце концов, мы можем иметь дело с простым совпадением или запутыванием следов.
– Может быть, – Таникс отложил смартфон и оперся локтями на стол. – Ведь не факт, что все играли в The Evil Within и знают, что можно так сокращать имена и фамилии.
– Но я бы эту гипотезу проверила, тем более, что майнеры у Виталика сто процентов твои.
– Ну, это, пожалуй, единственная серьезная зацепка.
Таникс нашел Виталика в Фейсбуке и написал ему: "Здоров! Видел твой обзор лучших майнеров. Где ты покупал Antminer S9?" Ответ появился через пять минут: "Ку! Я покупал у MKR, правда, они были б/у."
– В данном случае MKR не имеет никакого отношения к MakerDAO, – неуверенно сказала Альма, прочитав ответ.
– Ты спрашиваешь или утверждаешь?
– И то, и другое. Придется, наверное, лезть в интернет.
Сайт организации с подозрительно громким названием скромно сидел на десятой странице выдачи Гугла по запросу MKR.
– Гм, он так далеко спрятался – значит, что-то тут нечисто, – заметил Таникс.
– Все может быть, братишка.
Сайт MKR представлял собой типичный новостной агрегатор. Таникс старательно обшарил даже самые дальние его закоулки, но никаких намеков на продажу оборудования для майнинга не нашел.
– Странное дело, – задумчиво пробормотал он. – Может, есть еще какая-нибудь MKR?
– Посмотри.
Поиск Гугл привел Таникса на сайт siva.com, предоставлявший полную информацию о компаниях для директоров, бухгалтеров, юристов и им подобных. Компания MKR была одной-единственной, зарегистрированной в Светловодске, где жили Альма и Таникс, однако в ее досье было указано, что она прекратила деятельность полгода назад.
– Это что, шутка такая? – Таникс начал терять терпение.
– Вряд ли, – Альма еще раз перечитала досье. – Не знаю, как это понимать, но MKR зарегистрирована на Виталика Сегалова, Район 42, улица Чернозвездная-1, дом 23.
– Надо, наверное, найти этого Виталика и побазарить с ним как полагается. Уж слишком много мути в этом деле.
– Кстати, может, откупим твои майнеры обратно?
– Вот еще! Я уже один раз платил за них!
– Братишка, я не хочу, чтобы Виталик сдал нас BTCDAO или тому, кто за всей этой мутью стоит. Пусть они думают, что мы забили на поиски майнеров. Они успокоятся, и нам будет проще.
– Проще? Нам еще Антонову задницу надо найти.
– В натуре.
Позавтракав уже остывшей пиццей, Альма принялась изучать страницу Виталика на Фейсбуке. Информации на ней было весьма мало, и вся она была связана с майнерами. Однако в комментариях под тем самым обзором майнеров, который смотрел Таникс, Виталик написал: "Смотрите также мой обзор лучшего софта для майнинга, который я выложил на mkr.io." Прочитав комментарий, Альма и Таникс переглянулись.
– У сайта MKR был домен .com, – сказал Таникс.
– Интересно, как тогда понимать домен .io? Или мы что-то напутали?
– Самый лучший способ узнать – посмотреть.
Друзьям повезло: сайт mkr.io был посвящен майнерам. Там же можно было купить их. Мысль о том, что сайт нигде в Гугле не светился, пришла друзьям в головы одновременно.
– Кажется, чем дальше в лес, тем запутаннее становится дело, – отметила Альма. – Но суть в песок. Откупаем твои майнеры – и дело с концом.
– Хотелось бы.
Холодный, как сталь, рассудок Альмы привык к быстрым действиям. Девушка отыскала на сайте номера телефонов компании и позвонила.
– Добрый день, компания MKR, – раздался в эфире сонный мужской голос.
– Добрый день, – Альма старалась говорить как можно более естественно. – Нас интересуют майнеры Antminer S9. Можем ли мы приехать к вам посмотреть их?
– Да, конечно.
– Если мы подъедем через час, нормально будет?
– Подъезжайте.
– Оплатить эфиром можно?
– Да.
– Хорошо, спасибо.
Альма прервала связь. Через десять минут она и Таникс мчались на Район 42.
Дом 23 на улице Чернозвездной-1 выглядел необитаемым. Обсыпавшаяся штукатурка и разбитые стекла отнюдь не внушали доверия. Зайдя в дом, друзья стали искать подсказки, которые могли бы помочь им найти MKR. Прошла минута прежде, чем они увидели на стенах практически незаметные черные стрелки, указывавшие вниз.
– Наверное, эта контора в подвале, – сказал Таникс. В ответ Альма пожала плечами.
Лестница в подвал была на удивление длинной. Слабое зеленоватое освещение не позволяло увидеть, где она заканчивалась.
– Таникс, ты не видишь, где тут конец? – Альма говорила вполголоса, потому что эхо на лестнице было довольно сильным.
– Ну, этажей пять, – ответил он, перегнувшись через перила.
– Ты не думаешь, что это многовато для обычного жилого дома?
– Многовато, но я не знаю, чем это можно объяснить.
Снизу послышались глухие стоны. Таникс и Альма замерли.
– Это еще что такое? – прошептала девушка.
– БМП, – так же шепотом ответил Таникс. Его левая рука легла на пояс, где он всегда носил метательные ножи.
– Как думаешь, SegWit или нет?
– Надо пойти и посмотреть.
Сняв с пояса один нож, Таникс направился вниз, как вдруг снизу донесся топот ботинок.
– Наверх, – скомандовала Альма, и друзья помчались по лестнице быстрее ветра.
11. Они
Этого пацана звали Герт. Он явно не был местным. Интересно, каким чудом он попал в наш захудалый Светловодск.
Его рабочий день начинался примерно в четыре утра, и до обеда за ним следил Витек, мой новый приятель и начальник. После обеда на дежурство заступал я и сидел где-то до десяти. В моей голове толком не укладывалось, как при таком раскладе Герт может хорошо работать, тем не менее, я делал то, что мне сказали.
Тот день был не из легких. Я провтыкал выпить с утра кофе, и к обеду у меня разболелась башка. В таком состоянии меня лучше было не злить, однако Герт как назло без конца клевал носом. Я сумел вытерпеть час, – не хотелось лишний раз дергаться, чтобы не усиливать головную боль – но потом мне все-таки надоело. Ухватив Герта за волосы, я вытащил его из-за стола и толкнул на пол. Задрав ему толстовку и футболку на спине, я принялся бить его. Мне было плевать, что его спина была почти полностью фиолетово-багровой, плевать на его мучительные стоны. Только когда моя башка стала раскалываться, я остановился.
– Возвращайся к работе, – сердито сказал я. – Еще раз увижу, что ты клюешь носом, дам тебе в два раза больше ударов.
Я заметил, как сильно дрожало его тело, когда он вставал. У него и так было совсем немного сил, а я сделал ему еще хуже. Мне захотелось треснуть себя по лбу, – дурак, да и только! – но моя башка не была в восторге от этой идеи. Пришлось воздержаться.
Герт действительно стал работать на порядок медленнее. Глядя на него, я снова задумался о том, почему мне настолько пофиг. Я бил его без малейших угрызений совести, когда он стонал и извивался от боли, внутри меня ничего даже не дергалось. Уверен, если бы мне приказали наказать его, используя другие, более жестокие методы, я бы подчинился так спокойно, как если бы мне приказали выпить чашку кофе рано утром. Где и о что я все-таки треснулся башкой?
В контейнер заглянул Витек.
– Ну как делишки, братан?
– Галимо, – бросил я. – Башка на куски разваливается.
– Понял.
Он подошел ко мне и поставил на стол Герта бутылку пива.
– Тяпни пару раз, может, отпустит.
– Да мне лучше кофейку, – пробормотал я.
– А, ну раз так, иди сделай себе, заодно посмотришь, чем остальные черти занимаются.
Выдравшись на ноги, я схватил Герта за волосы и заставил посмотреть мне в глаза. Его испуганный взгляд доставил мне пусть и едва ощутимое, но все же удовольствие.
– Не думай, что раз я ухожу, значит, можно расслабиться, – я старался говорить как можно более жестоко. – Если я приду и увижу, что ты копаешься с тем же кодом, что и сейчас, я тебя до крови бить буду.
Когда мы с Витьком вышли из контейнера, он сказал мне:
– Черт бы тебя побрал, Антон, я знал, что имплант сделает тебя жестоким, но я не ожидал, что настолько.
Имплант? Что за дичь он несет?
– О чем ты толкуешь, братан?
– Мы вживили тебе имплант, блокирующий эмоции. Разрабы говорили, что его КПД от восьмидесяти до девяноста пяти процентов. Видать, у тебя он пашет на все девяносто пять.
Если бы у меня были эмоции, я был бы в шоке: неужели теперь я буду таким, как Альма, механизмом, управляемым исключительно холодным, как сталь, рассудком? Неужели я больше никогда не почувствую томительной страсти, такой мучительной, но такой сладкой?
С другой стороны, разве это плохо? Я был свободен делать то, что я хочу, а не то, чего хотят неконтролируемые гормоны. Теперь за рулем был я, а не мой член.
– Ну ваще крутяк, Витек, – сказал я довольным голосом. – Я поди думал, что башкой где-то треснулся, а ты просветил неграмотного.
– Ну, бывает.
– Кстати, – я вернулся в реальность, – ты куда намылился?
– Да тут приехали, блин, какие-то типы стремные майнеры покупать. Надо им все показать и рассказать, чтобы они побыстрее купили и свалили отсюда.
– Майнеры…
В моей голове замелькали картинки Таникса и Альмы, рыщущих по холмам и залезающих в дыру под забором. Эти сорвиголовы не остановятся, пока не добьются своего.
Витек взял с собой еще нескольких парней, и они ушли. Я же заварил себе кофе на местной кухоньке, после чего вернулся к Герту. Присмотревшись к его мониторам, я не увидел ничего знакомого: то ли у меня была плохая память на цифры, то ли он работал над совсем другим кодом. Как бы оно ни было, наказывать его было бы нелогично, потому что в его медлительности виноват был я.
Попивая кофе, я наблюдал, как Герт изо всех сил старается не заснуть. Похоже, он был настолько уставшим, что даже боль от ударов плетью не могла пересилить желание спать. Может, сделать ему кофе? У меня не было эмоций – не было места и сомнениям: я пошел на кухоньку, взял там еще одну чашку, заварил кофе и принес Герту.
– Пей, – приказал я, сорвав скотч с его рта. – Не хватало, чтобы ты еще вырубился здесь.
Он посмотрел на меня. Его глаза лихорадочно горели, как будто он болел.
– Если я выпью, я точно засну, – он говорил тихо и не очень разборчиво. Я не собирался разводить гнилой базар, поэтому отрезал:
– Я тебе сказал, пей, значит, пей.
– Лучше не надо, – он не собирался сдаваться.
– Как по-твоему, зачем я здесь торчу? – мой голос снова стал жестоким. – Если ты будешь меня злить, я с тебя всю шкуру сдеру, и это не преувеличение.
– Ты так или иначе сдерешь с меня шкуру, потому что я отключусь уже через пятнадцать минут.
Вскочив со стула, я схватил его за волосы.
– Ты меня достал. Еще одно слово – и ты получишь.
Он решил не лезть на рожон. Осушив чашку, он поставил ее на край стола. Я снова заклеил его рот скотчем, и он уткнулся в мониторы. Прошло пятнадцать минут. Его глаза закрылись, и он опустился на стол. Безобразие! Я поднял его и со всего маху заехал ему по щеке, чтобы привести в чувство – но он был как будто под наркозом: никакой реакции. Я почувствовал что-то жирное на ладони. Оставив пацана в покое, я вышел из контейнера. Моя ладонь была перепачкана чем-то белым.
Случилось так, что в тот момент мимо пробегал Витек. Заметив недоумение на моей роже, он тормознул и спросил:
– Ты эт' чего смотришь как ошпаренный?
– Гавно какое-то получилось.
Я показал ему белую дрянь на ладони и рассказал, что стряслось. Вместе мы зашли в контейнер. Включив фонарик на своем смартфоне, Витек поднял Герта. На щеке пацана я отчетливо увидел татуировку в виде двух квадратов, соединенных как звенья цепи.
