Читать книгу Жизнь под гипнозом. Книга 1. Необъяснимые странности - Надежда Грушинина - Страница 4

Анну проводили через двор в фойе сельской больницы. В окне она увидела ветку сирени, подойдя к окну, увидела своего довольного и счастливого сына Макара.

– Мама, это тебе. А где братик?

– Сейчас принесут.

– А папа пошёл ловить такси.

Вскоре вынесли новорожденного сына. Никита вручил медсестре торт и цветы. Немного растерянный и счастливый, он осторожно взял сына на руки, и они покинули территорию районной больницы, поджидающий их шустрый водитель открыл двери машины, приглашая садиться. Анна была счастлива.

– Высажу вас здесь, близко к вашему дому подъехать не смогу, кто-то поперёк дороги вырыл большую траншею, – предупредил водитель, и высадил их далеко от их общежития. Никита рассчитался.

Дул холодный пронзительный ветер, моросил дождь, легко одетая Анна, оставив позади мужа с сыновьями, бежала по лужам и грязи к своему дому. Она очень сильно мёрзла. Беспричинный страх терзал её.

Дома Анне стало плохо. Её бил озноб, во всём её теле была какая-то беспомощность. А по телевизору шёл сериал «Спрут», который мечтала посмотреть. Но ей было не до телевизора. Озноб всё усиливался, Анну всю трясло.

«Боже мой, как я буду ухаживать за ребёнком, я сама такая беспомощная». Анна, закутавшись в одеяло, дрожа всем телом, сидела на диване. Младенец спал, муж на кухне варил борщ.

– Мама, ты заболела? Принести тебе чаю? – Макар старался чем-нибудь облегчить страдания матери.

– Всё нормально, сейчас пройдёт – стуча зубами и не понимая, что с ней происходит, отрывисто произнесла Анна – да, сынок, принеси мне чаю.

«Хорошо было в роддоме – думала она – там меня лечили, делали уколы, ухаживали за малышом, я только спала и весело смеялась, как на банкете, теперь же мне нужно самой готовить, стирать, убирать, мыть посуду». Усилием воли она пыталась справиться с ледяной лихорадкой, но не могла.

– Что с тобой? – забеспокоился Никита – может тебя в больницу отвезти? Вызвать скорую помощь?

– Ни в коем случае. Это вероятно, послеродовой синдром. В больницу могут забрать на лечение только без ребёнка. Кто будет со Стасиком? Я кормящая мать. Нет, только не это, я справлюсь.

– Ты, наверное, под дождём простыла. Я, дурак, не догадался плащ взять. Ты так легко была одета. Отдыхай, согрейся. Я присмотрю за малышом. Мне на работе выделили дачу, недалеко, одна остановка на электричке, как ты мечтала. Есть просёлочная дорога, в сухую погоду можно на велосипеде ездить. Я тебе велосипед купил. Место хорошее, дачи с домиками продаются за четыре тысячи рублей. Домик я сам построю, стройматериалы сейчас дешевые, только нужно в очереди полдня постоять в рабочий день. Поправишься, поедешь на базу стройматериалов, оформишь и оплатишь заказ. Гараж и машину нам рано покупать, купим, когда в городе получим квартиру.

Анна всегда мечтала ездить на велосипеде по безлюдной просёлочной дороге, пахнущей ароматом цветущих полей на свою собственную дачу, но сейчас её это не обрадовало, судорожно сотрясаясь всеми внутренностями под одеялом, она не могла ничего сказать вразумительного, тупо уставившись в телевизор, где под зловещую музыку от мафии погибал лучший друг главного героя.

– Иди, поешь свежего борща.

– Не, – сквозь трясущиеся зубы, пробормотала Анна.

– Смотри, я скорую вызову.

– Нет! – заорала Анна, больно прикусив при этом свою губу.

– Ладно, отдыхай, если что, я рядом, – Никита бережно прикрыл её ещё одним одеялом, – в квартире холодно, скоро лето, топить перестали, не видят, что на улице похолодало. Свой дом всё-таки лучше: топишь сам, когда нужно.

Малыш всё время спал.

«Почему он всё время спит?» – подумала Анна и сама провалилась в тёмную бездну сна. Сквозь болезненное ощущение холода, с которым невозможно никак справиться, ей снился тёмный коридор, многочисленные двери. Безобразная, чёрная ведьма закрывала двери и не разрешала Анне их открывать.

Наконец одна из дверей немного приоткрылась, послышалось тихое хныканье младенца. Анна быстро вскочила, прижала сына к груди. Сын не хотел брать грудь. А ведь в роддоме он жадно и требовательно сосал, смотрел на неё любящими глазами, казался большим и крепким.

«Несомненно, его там чем-то подкармливали» – думала она. Сын слабо сосал грудь.

«Наверно, это из-за моей болезни» – рассуждала Анна.

Постепенно всё встало на свои места. Малыша назвали Стасом. В жизнерадостной суматохе бежали дни, в организм вливались новые жизненные соки.

Стас много спал, но иногда внезапно начинал громко кричать, как будто его терзали какие-то боли, подолгу не мог успокоиться.

Анна повезла его в детскую поликлинику.

В кабинете врача стояли весы, предназначенные для взвешивания младенцев. Медсестра взвесила Стасика.

– Сколько он весил при рождении? – спросила она Анну.

– Три килограмма.

Медсестра подошла к врачу, что-то тихо ей сказала. Анна прислушалась, она не слышала весь разговор, поняла только, что Стасик весит меньше, чем положено.

– У вас весы неправильные, – возмутилась она, – Стасик хорошо питается, я его грудью кормлю.

У Анны внезапно разболелась голова, она была как во сне и плохо соображала.

– Бывает, новорожденные теряют в весе после родов, – сквозь туман непонимания долетела до неё фраза врача, эти слова нашли в её неповоротливом мозгу понимание и запомнились.

– Но быстрее всего вы что-то путаете. У нас всё записано в карточке. Вы сами-то как чувствуете, он поправляется?

– Да, поправляется, был намного меньше. Скажите, он здоров? – как бы извиняясь, спросила Анна.

– В норме. Ухаживайте за ним лучше, через месяц покажете.

– А сколько он весил в родильном доме, что у вас в карточке записано, я не расслышала – пыталась добиться ясности Анна, – дайте мне его карточку.

– А сами вы что, не знаете? Странная мамаша, вечно что-нибудь перепутают, – тихо ворчала пожилая врач, изучая карточку ребёнка.

– Ходит к вам патронажная сестра?

– Ходит.

– Справляетесь?

– Справляемся.

– Сколько можно ждать? Я на автобус опаздываю, – из коридора доносились возмущённые голоса и плач детей. Анна очень расстроилась, она хотела что-то спросить, но забыла – что. Пелена тумана застилала ей мозги. Как большое раненое животное, трепетно прижимая своего ребёнка к груди, пытаясь что-то понять, она шла к автобусной остановке. Почему я во время беременности поправилась на семнадцать килограмм? Чувство, что она чего-то не узнала, что касалось её и сына, мучило Анну. Может вернуться, расспросить врача поподробнее? Но она во всём своём обмякшем теле чувствовала усталость.

Автобусы ходили редко, на остановке стояла большая толпа предприимчивых старушек с набитыми до отказа сумками и авоськами. Подошёл автобус. Шустрые старушки быстро его заполнили. Анна, опасаясь случайно получить тумака, зашла в автобус позже всех.

Прислонившись спиной к металлической стойке, двумя руками держа малыша, защищая его локтями от случайных резких прикосновений, усилием воли она старалась удерживать равновесие. От тряски автобуса шатались пассажиры. На каждой остановке Анна выходила из автобуса, пропуская выходящих пассажиров, затем снова входила в автобус. Автобус ехал по ухабистой дороге, поднимая столбы пыли.

Старушки громко обсуждали современную молодёжь, поглядывая при этом на Анну.

– Родят одного и носятся с ним. Вот мы по десять детей рожали и не заглядывались на них, работали, рожали в поле, хозяйство большое держали.

В разговор вступили мужчины:

– Сейчас тоже не сахар, власть часто меняется. Брежнев в ноябре 1982 года умер, после него тяжелобольной Андропов скончался в феврале 1984 года, Черненко тоже недавно умер.

– Избрали молодого генерального секретаря Горбачёва, наведёт порядок, перестроимся. Автобусы чаще ходить будут. Пора порядок наводить.

– Для чего приняли постановление о борьбе с пьянством? Что мы – алкоголики? Все работают, тунеядцев нет. Кто напьётся, заберут в вытрезвитель, сообщат на работу, мало не покажется. Кто не работает без уважительной причины, заставят, безработицы тоже нет. Вино качественное в магазинах продаётся, если человек и выпьет с семьёй в праздник, что плохого? Заводов по производству вин понастроили, а теперь всё развалить собираются. Во всём мире люди пьют не меньше нашего.

– А тебя это волнует? – спросил дед, – будешь самогон гнать, как мы раньше.

– Конечно, волнует! – запальчиво доказывал мужчина, – я на винзаводе работаю. Мы делаем отличные недорогие плодово-ягодные вина с низким градусом содержания алкоголя. Даже иностранцы приезжали перенимать у нас опыт. В малых дозах такое вино полезно для здоровья. А сейчас, ходят слухи, завод закроют, куда я пойду? У меня семья, дети. Чем я их кормить буду?

– Под производство сока ваш завод переоборудуют.

– Что-то сомневаюсь.

Автобус резко тряхнуло, перед тем, как остановиться. От остановки, глотая пыль от проезжающих мимо машин, Анна шла ещё полчаса по обочине дороги, иногда сворачивая на появляющиеся узкие тропинки.

К вечеру они добрались до дома. Поздно вечером пришёл с работы усталый Никита.

– А что, у нас есть нечего?

– Сейчас всё будет готово. Я ездила в детскую поликлинику. Что-то Стасик мало весит.

– А ты лучше его корми, и сама лучше ешь, а по врачам меньше бегай. Дома есть нечего, а ты разгуливаешь. Стасик, – он нежно взял сына на руки:

– Мужик! Хороший здоровый сынишка, улыбается папе.

Насвистывая мотив «Там за речкой», Анна ехала на новеньком велосипеде по просёлочной безлюдной дороге на дачу. Машины объезжали эту дорогу стороной, так как в двух местах посреди дороги были громадные лужи, не просыхающие даже в жару. Анна в этом месте слазила с велосипеда и шла по лесной еле заметной среди высокой грязной травы тропинке. Ноги Анны были грязны, руки тоже, но душа её пела. Разогнавшись, она впитывала в себя со всех сторон упоительную свежесть тёплого весеннего утра, наслаждаясь благоуханием трав и пением птиц.

Сидеть постоянно дома с телевизором, твердящим про ускорение, перестройку и антиалкогольную компанию ей претило, она была счастлива, что Никита остался дома с детьми и дал ей возможность окунуться в великолепие природы.

На заводе Анне каждый год выделяли небольшой земельный участок под огород, они с Никитой сажали картошку и другие овощи, при этом работники завкома следили за использованием земли по назначению, осенью, после уборки урожая, огород в идеальном порядке сдавался представительнице завкома, а на следующий год выделяли другой участок. В этом году они отказались от огорода, у них появилась собственная дача!

Излюбленное развлечение простых городских тружеников – проводить свободное время на своих шести сотках земли. Вдали от цивилизации, на этих дачных участках не было пока света, люди увлечённо давали ход своим фантазиям. Строить большие двухэтажные дома с капитальными подвалами запрещалось, необходимо было уложиться в двадцать пять квадратных метров. Вместо второго этажа строили просторные мансарды. Строители, дачный кооператив принадлежал строительным организациям, давали волю своей фантазии. Было много красивых причудливых домиков: домик в виде средневековой крепости, в виде избушки на курьих ножках. Все домики были по-разному отделаны, каждый норовил удивить соседей. Заборов не было, они не нужны. Не нужны и карьерные достижения. Здесь все одинаковы. Любой может выйти на границу своего участка и делиться с соседом радостью по поводу первых всходов овоща или посадки экзотического фрукта. Не редко, это заканчивалось обмыванием такого события в домике соседа.

Никита успел лопатой вскопать всю дачу, посадить деревья. Колышками был отмечен будущий фундамент домика: пять на пять метров.

От Анны не требовалось прилагать больших усилий, овощи и фрукты недорого можно было купить в магазине или на рынке, но она всё равно занималась грядками, пока не устала. Кстати, подошла соседка:

– Привет. скоро нам свет проведут. Уже столбы начали ставить. Воду тоже в этом году обещают провести за счёт предприятия. Можно будет жить здесь летом. Я новый сорт семян огурцов купила, пишут, хорош для засолки. У меня никогда банки с соленьями не взрываются.

Обменявшись с соседкой семенами и опытом по выращиванию овощей, Анна, напевая песню про калину, поехала домой. Поставив велосипед в своём сарае, находящимся в подвальном помещении пятиэтажки, она искупалась в ванной и погрузилась в счастливую семейную жизнь.