Читать книгу В военную академию требуется… - Надежда Мамаева - Страница 3

Глава 2

Оглавление

В жизни всегда есть шанс. На провал – так точно. Вот и сейчас операция «избавиться от сломанной печати» накрылась медным тазом, не успев начаться.

Отец, не говоря ни слова и даже не встав со стула, опрокинул стол. Пушистая не успела возмутиться такому произволу, как была схвачена за уши и запихнута в сумку. Еще бы – она сидела на крышке люка, ведущего в подпол. Ну а то, что в этом самом подполе совершенно случайно находился выход в катакомбы, так спасибо отцу, который в свое время купил наш нынешний милый домик лишь за сию чудесную тайну. Вот только я искренне надеялась, что никогда не придется использовать этот ход. А если все же и станется – то спасая жизнь и свободу отца…

Я схватила две сумки: одну – с крольчихой, вторую – «тревожную», которая всегда висела наготове в кухне. В ней были документы, деньги и иные мелочи, необходимые для выживания и честного контрабандистского промысла. На миг задумалась, что две торбы будут мешать при беге, и… потеснив заю, втиснула «тревожную» в ту, где она сидела, – в более вместительную, опять же зачарованную от намокания. Зая пробовала протестовать, но тщетно. Все это заняло не больше вдоха.

А затем прыгнула в подпол. За мной мама. Отец – последним. И закрыл за собой крышку, перед этим бросив в кухню склянку с вонючей пакостью, которая отбивала нюх у оборотней, а на магов действовала как опьяняющий туман.

Мы бежали слаженно, не размениваясь на глупые реплики и ахи. Прямо. Поворот. Еще один поворот. Длинный узкий тоннель, после которого отец обвалил за нашими спинами свод. Спуск на уровень ниже. И все это в кромешной темноте, когда путь освещает лишь тусклое мерцание магического светляка: его я успела прихватить со стены в подполе.

В боку нещадно кололо, я буквально задыхалась от затхлого, спертого воздуха.

– Все, больше не могу, – простонала за спиной мама.

Я услышала, как зашуршала ткань, и обернулась. Она стояла, прислонившись к стене. Ее била крупная дрожь.

– Ева, давай обними меня за шею. – Отец подхватил маму на руки.

Он сам едва держался на ногах: газ катакомб, о котором ходили легенды, требовал кровавой дани от тех, кто посмел шагнуть в его чертоги. Но мы, Кархецы, упрямые. Да и не было пути назад. Я, как оказалось, преступница. Отец – беглый осужденный. А мама… Хоть на ней и нет вины, но кто будет разбираться-то?

– Давай сюда, направо. Там должен быть подъем на верхний уровень. А через три развилки – и выход к морю…

– У которого нас вполне могут ждать, – буркнула я.

– Не будут, – просипел отец, горло которого тоже разъедал газ. – Эти катакомбы остались после добычи ареллия – металла, что впитывает в себя магию. Конечно, здешнее месторождение не чета тому, что было когда-то под столичным Йонлем, но все же… Так что пока мы тут – тебя не засекут. Но вечность в катакомбах прятаться не будешь.

– И что остается? – Я держалась из последних сил.

– Море.

– Даже на почтовом бриге меня догонят, – последние слова я произнесла сквозь кашель.

– Есть те, кого не догнать и на летной метле…

– А они согласятся? – не поверила я.

– Один точно согласится. Не все ведь чисты перед законом… Впрочем, как и я.

Из катакомб мы выбрались с рассветом. Ну как выбрались. Я и мама остались на верхнем уровне, а отец направился к морю. «Договариваться», как он сам сказал.

Я же, пока папы не было, занялась весьма важным и ответственным делом – порчей имущества. Точнее, моего личного свитка, который я выудила из своей сумки. Достав оттуда же самописное перо, сначала я поставила на свиток пару клякс. Так, вроде случайных, будто писарь, что выводил имя Крисро Кархец, был жутко небрежным. Потом, высунув от усердия язык, дорисовала несколько завитушек и стала Крисроном Каржецским. Также прибавила себе пару лет.

А после переоделась в штаны, запасную рубашку, поверх нее натянула кожаный жилет, а запястья почти до локтя обмотала бинтами, чтоб не растянуть связки. Ведь руки наверняка будут болеть от перенапряжения.

Когда к полудню вернулся отец, я была почти готова. Да и собирать особо оказалось нечего. Разве что одернуть рубашку да перекинуть ремень сумки, в которой зая соседствовала с «тревожной» котомкой, через плечо. Ну и что, что поклажа будет бить так по спине, зато обе руки свободны.

– Я с ним договорился. Домчит тебя до Салрунского порта за два удара колокола. А там портал. Закажи его у местного мага прямо к воротам академии. До вечера ты должна успеть.

– Успеть добраться до академии? – уточнила я.

– Нет. Успеть в нее поступить, – отрезал отец и неожиданно крепко обнял меня, прошептав на ухо: – Как только выйдешь отсюда, беги к морю и не оглядывайся. Старина Вьенор будет ждать тебя в воде. Главное – не бойся.

– Хорошо, – сглотнула я.

Увижу ли я родителей еще? Очень хотелось в это верить.

– Беги, детка… И знай, мы с папой тебя любим. – Мама обняла нас вместе с отцом. – Беги, а я отвлеку внимание на себя.

Едва я оказалась под лучами палящего солнца, как помчалась со всех ног. Сумка колотила по спине, зая истерично повизгивала в торбе, страх и азарт бурлили в жилах. Еще бы… Вот-вот должны появиться инквизиторы, соткаться из полуденного марева, шагнуть из портала, ястребами обрушиться с неба на метлах…

Я щедро зачерпывала башмаками песок, пот струился градом, руки подрагивали. Успеть. Успеть. Успеть. Врезалась в волну, когда за моей спиной раздался крик:

– Это она! От нее идет след. Схватить!

Я обернулась и увидела, как в меня летит белый выжигающий свет. И именно в этот момент мои ноги обвил здоровенный чешуйчатый хвост и дернул, утаскивая на глубину.

Я ударилась головой о дно, глотнув в избытке морской воды. А в том месте, где я стояла мгновение назад, вода вскипела, обдав жаром. Но это я почувствовала лишь вначале. А затем вода хлынула в горло, глубина стиснула грудь…

Удар, как мне показалось, о камень вышиб остатки воздуха. Я забила руками, силясь выплыть, и тут услышала голос:

– Хватайся за гребень, ненормальная. Второй раз из-под боевого аркана я тебя не буду вытаскивать.

Я схватилась за шипы, торчавшие из холки морского дракона, чье тело напоминало здоровенного змея.

– Сейчас я вынырну, набери побольше воздуха, – предупредил мой спаситель.

Он резко ушел вверх, давая мне возможность сделать судорожный вдох, и буквально тут же нырнул обратно. Вода с силой прошлась по коже рук и лица.

Зая в сумке засучила лапами по моей спине: мол, что за произвол? Но в этот момент я ей только позавидовала: хорошо ушастой в ее торбе. Та, зачарованная, не промокала. Хоть полощи ее в воде. А воздуха Каре должно хватить. Наверное.

Я прильнула к аквамариновому гребню, вжалась в него, не думая ни о чем. Змеевидное тело извивалось, мощные плавники рассекали глубину. И вновь стремительный подъем, чтобы я смогла сделать глоток. А затем нырок. Соль на губах, брызги и солнечные блики на драконьей чешуе, когда сын моря вырывался на поверхность… Была в этом какая-то невероятная, дикая, безудержная красота и свобода. Сводящая с ума, пьянящая.

Я сбежала! И сейчас неслась сквозь морскую толщу на сильной спине, под которой волнами перекатывались мышцы.


Дракон, что вез меня, был уже немолод: чешуя кое-где побелела, утратив прежний насыщенный цвет, бока его покрывали шрамы, без слов говоря о лихом прошлом.

Первое время я лишь жмурилась, боясь сорваться с гребня, но потом освоилась. Осмелела настолько, что смогла разглядеть под водой, как от нас разлетались стаи пугливых рыб, как пестрые кораллы под нами резко сменялись черными впадинами, у которых, казалось, не было дна. От них веяло могильным холодом и страхом. Наконец мы приплыли. Дракон проскользнул под днищем здоровенного корабля, а потом аккуратно всплыл у одного из бортов.

Я вскарабкалась на его голову, которая начала все выше подниматься над волнами. Ровно до того момента, как моя макушка не поравнялась с нижней палубой. Выждав миг, когда матросы отвернулись, а пассажиры были увлечены беседой, я ловко перевалилась через борт и, никем не замеченная, затаилась за бочками. В торбе, которую закинула за спину, недовольно закопошилась Кара. Пришлось чуть ослабить тесемку, пуская внутрь сумки воздух. А еще – чуть прижать ее рукой, чтобы зая притихла.

Итак, фрегат обзавелся еще одним пассажиром. Вернее, двумя, судя по мстительно впившимся в бок когтям, пронзившим ткань сумки. Порыв ветра, ударивший неожиданно и наполнивший паруса, донес до меня едва уловимый голос дракона:

– Свой долг Вицлаву я отдал. А тебе удачи, темная.

Я не могла ответить дракону, но отчего-то захотелось улыбнуться.

Слова морского змея оказались пророческими: удача и правда наполнила паруса, и фрегат за четверть удара колокола домчался до пристани.

Я тоже времени зря не теряла. В одной каюте позаимствовала сухие рубаху и штаны, оставив взамен свою мокрую одежду: она, увы, была мне впору, а потому четко обрисовывала очертания женской фигуры. Да и бинты, которые сняла с запястий, положила там же: они мне помогли сохранить руки, но дальше только будут мешать.

В другой каюте взяла пару сапог, пиджак, картуз и жилет, а также чемодан. Последний – для возмущенной до крайности, злой и взъерошенной заи. Правда, она поначалу лезть отказалась… Но нет ничего невпихуемого, если имеется желание.

Посему теперь в чемодане обретались не только Кара, но и остальные мои пожитки. А еще решила, что деньгам незачем храниться в одном месте, мало ли… Потому несколько золотых перекочевали в карман штанов и еще несколько – в голенище сапога. Подумала и достала еще и личный свиток, согласно которому отныне я была Крисроном Каржецским, и сунула его за пазуху.

В итоге, едва корабль причалил, я под видом легкомысленного лэра ступила на пирс.

– Цель прибытия? – дотошно осведомился служащий порта.

– Осмотр достопримечательностей, – широко и безмятежно улыбнулась я.

Служака задал еще один обязательный вопрос. Судя по тону, ему самому изрядно надоело говорить одно и то же, но…

– Везете с собой что-нибудь запрещенное?

– Собственное мнение и бутылку первача. – Я махнула потрепанным чемоданчиком, свято соблюдая первое правило контрабандиста: «Будь безмятежен с виду, имей запасной план в голове и всегда располагай к себе».

Вислая щека служащего дернулась в подобии улыбки, хмурый взгляд чуть потеплел. Стоявший передо мной не был магом. Он лишь записывал имена прибывших и проверял личные свитки.

– Собственное мнение – это плохо, а вот гномий первач – это хорошо, – улыбнулся он. – Открывайте чемодан. Проверим и то и другое. А еще покажите документы.

– Может, я смогу сделать что-нибудь хорошее такому замечательному человеку? А чемодан – да и бездна с ним…

Мы поняли друг друга с полуслова и полувзгляда. Жаль, что золотой, который достала из кармана, на половину не делился. Пришлось отдать целый. Зато в книге прибытия теперь значился лэр Крисрон Каржецский, а чемодан так и не был открыт для досмотра.

До портальной башни я буквально домчалась, не пожалев золотого на одну из снующих по небу летных лодок. Та донесла меня с ветерком. А затем был телепорт к стенам магической академии. Удалось уговорить местного штатного мага быстро его открыть: всего лишь подкуп, шантаж и угроза жизни престарелого чародея, и – вуаля! – я оказалась перед воротами военной магистерии. Правда, когда я уже шагнула в круг перемещения, маг завопил:

– Тревога, преступник!

Но клятва, которой я его связала, не дала ему возможности схалтурить в координатах выхода.

Теперь дело осталось за малым: поступить. Я собралась уже сделать шаг в распахнутые ворота, как что-то толкнуло меня в спину.

Сильно так толкнуло, ощутимо. Окажись я барышней с тонкой душевной и физической организацией – обязательно полетела бы носом вперед. Но я такой девицей не была, потому успела выровняться в последний момент. Но вот то, что синяк будет на полспины, я знала совершенно точно. Как специалист, которому доводилось их и ставить, и получать.

– Отойди, мелк… – договорить неизвестный не успел.

Мы, контрабандисты, всегда славились тем, что с самым невинным взором творили самое отъявленное беззаконие. А в моем конкретном случае оное совершала даже не я, а мой чемодан, который резко качнулся назад.

Сдавленное шипение и ругань подтвердили: я рассчитала верно. Острый угол поклажи попал ровно туда, куда и задумывалось, – чуть ниже пряжки ремня.

– Ой, – пискнула я и обернулась, изображая растерянность. – Я не хотел…

Вовремя успела проглотить «а»! Все же в военной академии предпочтение отдавали юношам, а мне позарез нужно было поступить. А уж там пусть ректор голову ломает, почему я девушка.

Напротив меня, держа на плече здоровенный столб, стоял маг. Ну как стоял… Конкретно в данный момент он скрипел зубами, а его взгляд буквально искрил бурлящей внутри силой.

– Не хотел, но усердствовал… – процедил он. – Тебя что, когда делали, отец не старался, а мать не хотела?

– По себе судишь? – сощурилась я.

Меня одарили таким взглядом, словно желали на месте испепелить. Были бы свободны руки у моего обидчика – наверняка запустил бы заклинанием.

– Да чтоб у тебя, мелкий гаденыш, время лечило все, но как в бесплатной целильне! – Его жесткие губы чуть дрогнули в усмешке.

И что самое противное, я тут же почувствовала, что на мои плечи словно опустилась почти невесомая белая дымка, сотканная из этого сомнительного пожелания. Гад! Причем светлый, судя по тому, что меня наградили не явным проклятием.

Вспомнились слова отца, когда он лежал в лечебнице с переломанными ребрами, едва живой. Это было сразу же после того, как мы появились в порту. Я тогда спросила: можно ли простить врага? И он ответил, что небесные боги простят! А его задача – лишь организовать их встречу.

Эту простую истину я запомнила навсегда. И сейчас глянула снизу вверх на будущий труп. И правда, из мага хороший бы получился покойник, симпатичный. Он был статен, высок. В нем чувствовалась мощь мужского тела. Такое небеса создают не для мира – для войны: сильное, гибкое, быстрое.

Темно-каштановые волосы были перехвачены кожаным ремешком в короткий хвост. У мага была чуть смуглая кожа, как у иных темных. А в глубине насыщенно-синих, как морская глубина, глаз незнакомца плескалось обещание прихлопнуть сопляка, что вздумал ему дерзить.

С таким типом опасно вступать в открытый бой. Если он нападет – пощады не будет. Зато мне нет равных в диверсиях. Так что… Еще раз окинула взглядом противника.

– Могу пожелать в ответ: чтоб ты, каштанка, стал знаменитым! – прошипела я и уточнила: – Пусть твоим именем назовут болезнь!

От меня прошел темный туман, ударив в грудь светлого. Судя по тому, как он пошатнулся, проклятие обрело силу.

– Темный, ты что, бессмертный? – вопросил светлый, уже справившись с болью, да так, что ни один мускул на лице не выдал его состояния. – Советую забрать свои слова назад и извиниться…

Я сделала вид, что размышляю над его предложением.

– Прими мои искренние… издевательства. – Я нахально и широко улыбнулась, именно так, как это делают чернокнижники, подтверждая расхожее мнение, что легкая придурковатость делает темных практически неуязвимыми.

Судя по тому, как изменилось выражение лица светлого, его изумление медленно, но верно сменилось ощущением полного офонарения от степени моей наглости.

Я бы с радостью доказала, что это еще не предел, но мне нужно было торопиться. Все же поступаю в военную академию. А то, что прием вроде как во всех магистериях империи закончился пару седмиц назад, с последним днем месяца жатвеня, – так то сущая ерунда. Подобная мелочь меня никогда не смущала.

Я повернулась и гордо (а еще быстро, ибо вовремя отступать – это тоже искусство) зашагала через ворота к башне академии, гадая, попытается каштанка запустить мне в спину магией, бросив-таки свой столб на землю, или нет.

Не ударил. Честный. Не был бы таким – засветил бы между лопаток пульсаром, наплевав на свою ношу. А этот, гляди ты, чтит правила, не бьет в спину. Хотя я уже приготовилась отскочить в сторону.

Столбоносца окликнул кто-то из адептов, и мне стоило большого труда не обернуться.

Сразу за воротами и каменной стеной был двор, по которому сновали и кадеты в форме, и молодые люди в обычной повседневной одежде… Что именно каштанка ответил знакомому, я уже не расслышала, потому что спешила к зданию академии, что стояло невдалеке. Оставалось всего лишь пересечь площадку, вымощенную булыжником, потом промчаться по аллее. А за ней уже маячили беломраморные ступени лестницы.

Я шла вперед, а мысли возвращались к тому синеглазому паразиту. С такого станется меня на дуэль чести вызвать. Одним словом… благороднутый. Вот на всю голову благороднутый. Прямо как главный дознаватель, что пару лет назад прибыл в наш порт и заявил, что искоренит в Хорсе контрабанду. Законник тогда гордо толкнул прямо на пирсе проникновенную речь о борьбе с преступностью. Но закончить не успел – провалился. Доска под его ногой оказалась со слабиной. Еще бы дереву не быть таковым, если снизу его в это самое время грызла заговоренная на бесшумную работу пила… Ибо, пока добро разглагольствует о планах, зло молча трудится в поте лица. В итоге дознаватель тогда так печально упал, так неудачно расшибся о волны, что слегка тронулся умом.

Градоправитель Хорса оказался гораздо умнее. Он не только запроса на нового законника в столицу не сделал, но и о досадном падении явно не упомянул в отчетах. Потому пару лет в порту был главный дознаватель, который мог спросить миграционный пергамент у вылезшего на берег краба, а на плоскодонку, причалившую в полночь в бухте Вздохов, и внимания не обратить…

Хорошее было время. Жаль, закончилось, когда прибыла очередная проверка. Поцелованного рыжей белочкой законника сменил новый, суровый и не столь разговорчивый. Контрабандисты, и мой отец в том числе, приуныли, но ремесло свое не забросил ни один.

С такими мыслями я дошла до середины аллеи и украдкой оглянулась. Светлого в воротах уже не было. Повертела головой и увидела, как этот столбоносец тащит свое бревно куда-то к ангарам, что располагались чуть сбоку от самой академии, здание которой было прямо по курсу.

Я задрала голову вверх: зеленые кроны над моей головой не могли скрыть три острых шпиля магистерии, которые пронзали небо своими иглами. У меня невольно возникла мысль о короне с зубцами. Над левым из них реяло полотнище черного цвета, на котором серебристый ястреб держал в когтях плющ, – это, судя по всему, крыло темных. Над центральным развевался серый флаг с изображением перекрещенных мечей – черного и белого, а над третьим в данный момент чья-то шаловливая рука с помощью магии пыталась закрепить… парик. Добротный такой парик с буклями.

– Ты пришла навестить брата, малыш-ш-шка? – неожиданно прошипело у меня над ухом.

Я вздрогнула и отпрянула в сторону.

Рядом со мной был гигантский огненный змей, что сейчас приподнял голову над землей так, что наши глаза оказались на одном уровне. Мои – карие, наверняка сейчас круглые от удивления – и его – янтарные, с вертикальным зрачком.

– Откуда вы…

– Я виувир Ше-с-се, – прошипел змей, и его язык затрепетал в воздухе, словно пробуя на вкус, не много ли вокруг разлито фальши и обмана. – И я способен видеть ис-с-стину, под чьей бы личиной та ни скрывалась. И в чем бы она ни пряталась.

Кончик хвоста, что возвышался над телом виувира, свернутым в несколько тугих колец, качнулся, указывая на мой чемодан.

Я задвинула свою поклажу за спину. Так, на всякий случай.

– Уважаемый Шессе, раз вы видите меня насквозь, может быть, подскажете, где можно найти ректора? Я хочу стать порубежником…

Виувир беззвучно смежил веки, его пасть оскалилась, и показались острые и длинные, как шила, ядовитые клыки. Судя по всему, огненный змей так смеялся. Да и пламя, что танцевало на его чешуе, казалось, усмехалось.

– Собралась она в боевые маги! Да знаешь ли ты, глупая, что прием уже закончен? Завтра будет присяга на артефакте Мрака! Сюда поступают лучшие из лучших, сильнейшие из сильнейших, достойнейшие из достойнейших… – начал он и, на миг замолчав, добавил: – Темные.

Эта заминка насторожила меня. Я ощутила подвох. Так жена чувствует заначку супруга, так пропойца идет на запах браги, даже если бутылка зарыта в куче отбросов…

– А светлые? – вопросила я.

– А светлые – кого направит император.

Мне стало любопытно. Но страж академии, точно какой-нибудь пират или, того хуже, налоговый стряпчий, затребовал мзду за ответ. И при этом нагло заявил, что чует, что у меня с собой есть старинное оружие. И если я соглашусь его обменять на бесценные знания виувира…

Я прикинула, что удар колокола у меня в запасе есть, а вот четкого плана, как стать кадетом, – нет. К тому же единственное старинное оружие, которое у меня имелось с собой сейчас, благополучно переваривалось в Каре, так что… я ничего особо не теряла.

Да и змей не обладал такими уж великими тайнами. В общем, наш с огненным гадом взаимный обман начался с обоюдной полуправды.

Я согласилась на требование змея об оплате (нет, ну если он хочет, пусть подождет, когда тот… хм… клинок вывалится из зайчихи) и узнала, что чародейская военная академия, что стояла на объединенных землях Лавронсов и Райосов, все же была больше темная, чем светлая. Хотя официально обе ветви магии были равны. Но порубежников больше уважали темные, ведьмы и некроманты. Может, потому, что прорыв, случившийся чуть больше полувека назад, произошел именно на землях темных магов. И тогда первой линией обороны от взбесившихся тварей бездны, низших демонов, гааков стали именно порубежники, заплатившие своими жизнями за то, чтобы дать остальным время объединиться и атаковать, а темному стражу Райосу – запечатать разрыв полотна мироздания.

И если до прорыва для темных быть порубежником считалось почетным – все же элитные боевые маги! – то после него тем паче.

А вот многие светлые не понимали, ради чего отрекаться от меты, извергаться из рода, тратить десять лет жизни, лишая себя благ и наслаждений внешнего мира, когда есть множество иных магических заведений. Взять ту же Йонльскую академию магического искусства, где можно было получить престижный диплом артефактора, пифии, мага-стихийника, целителя… В общем, не познали светлые всего ужаса и разрушения прорыва. Кажется, лишь император Тонгор Первый понимал, что порубежники империи нужны ничуть не меньше, чем те же целители. Ведь то, что когда-то случилось в Темных землях, может однажды произойти и в Светлых.

– Правда, не все подданные обрадовались, когда их правитель по договору с Черным властелином издал указ, по которому каждый год четыре дюжины сильных белых магов имеют право поступить в Военную академию имени Шес-с-се С-с-смертельные Объятия… – прошипел змей.

И только тут я сообразила, с кем заключила сделку, но было уже поздно. Угораздило же меня нарваться на духа академии.

– А вы каждого вошедшего в ворота встречаете? – насторожилась я.

Змей качнул лобастой головой, открыл пасть, в которой тут же показался раздвоенный затрепетавший язык.

– Нет. Только пожирателей душ-ш-ш. Вы здесь редкие гости, а уж светлая магичка с темной метой, за которой тянется хвос-с-ст сломанной печати… Мне с-с-стало любопытно, что ты здесь забыла?

– Свободу. – Я посмотрела внимательно в желтые глаза с вертикальными зрачками.

– С-с-свободу? В военной академии? Что же, это даже интересно… Еще один ненормальный маг, а точнее, ненормальная, очень с-с-сильная магиня… Во всяком случае, с-с-скучно не будет. А мы, виувиры, больше всего на свете не любим уныние.

– А светлые очень хотят обучаться здесь? – с любопытством спросила я.

– Удивишься, но да. Ос-с-собенно бедные. Такие идут добровольно. Здесь хорошая стипендия. А есть те, кто направлен по повелению светлейшего императора. Это неприкасаемые. Из высшей арис-с-стократии…

Виувир еще не договорил, а у меня уже созрел план, как стать кадетом. Со слов змея, адептов успели набрать, но посвящения еще не было. А это значит, у меня есть шанс стереть печать.

– Мне нравится твой взгляд. Пожалуй, я тебе даже помогу. Только отдай плату, о которой мы договорились.

И, не дожидаясь моего ответа, хвост змея обвил чемодан и дернул из моих рук.

Но если в лапы контрабандиста что-то попало, просто так он этого не отдаст. Только через труп. Труп того, кто покусился на честно уворованную собственность. Посему плевать, что виувир вроде бы уже слегка мертвый… Упокою. В смысле успокою его обещаниями.

– Чемодан мой. И его содержимое тоже мое. А что до сабли… Подождите, я ее сейчас из ножен выну и отдам вам все, что от нее осталось…

С этими словами я выдрала-таки у змея свою поклажу, щелкнула замком, запустила руку внутрь, поймала заю за уши и извлекла на свет. А дальше действовала не хуже профессионального щипача, что мастерски помогает всем нежелающим (кто же в здравом уме захочет расставаться с кровными?) избавиться от тяжелых монет в напоясных кошелях. Схватила Кару за задние лапы и энергично потрясла вниз головой.

Та, то ли опешив от моих варварских действий, то ли завидев огненного удава, оцепенела. И таки рассталась с клинком. Правда, последний вышел из заи не снизу, а сверху… А потом под мои ноги плюхнулся ком. Было там много всего. В том числе и остатки сабли. Вот зря мой заказчик отказался от милого кролика!

– Что ты делаеш-ш-шь? – изумленно прошипел змей.

Я гордо отошла от кучки из окорока, остатков клинка и… чьей-то подметки. А еще, судя по всему, нервничавшая зая сточила оберег от злых духов – три лепестка, заключенные в круг. Такие амулеты обычно вешали над входом в лавки, таверны, постоялые дворы. Судя по тому, что демонесса одним из них подзакусила, у конкретного амулета явно вышел срок годности. Или хозяину заведения подсунули контрафакт. Ну или моя зайка просто очень сильно нервничала… Я сделала себе пометку: в дальнейшем не полагаться на обереги от нежити, пока их не протестируют зубы Кары. А то предъявишь такую висюльку вурдалаку, а он чихать на нее хотел… Как-то неудобно получится.

– Выполняю уговор, – пожала плечами. – С вас был рассказ. С меня – оружие…

– Вообще-то твое оружие – это подчиненный высший демон. – Виувир плотоядно облизнулся на Кару.

Кара, которую я уже перестала держать вниз головой, боязливо поджала уши. Я погладила ее по голове, чисто машинально, и спокойным, чуть занудным тоном судебника начала:

– Уговор был об оружии. Но о каком именно – не уточнялось. Это во-первых. А во-вторых, – я подняла пушистую чуть выше, – Кара – не подчиненный демон, а дикий, к культуре и цивилизации не приученный. К тому же она несовершеннолетняя. Посему труд в качестве оружия в ее возрасте ограничен, а разврат и насилие и вовсе запрещены.

Я несла отборнейшую чушь, которой изумились и ушастая, и змей. Последний даже икнул.

Пользуясь тем, что они находились в состоянии, близком к шоку, и не начали звать санитаров к «этой ненормальной, пока она еще не буйная», я быстренько закончила свою речь:

– Так что берите огрызки сабли. Я свою часть уговора считаю выполненной!

– Хитра и изворотлива, как нас-с-стоящая черная ведьма… – только и протянул спустя пару ударов сердца виувир. – Прямо такая, каких совсем не любит наш нынешний ректор, лэр Анар. А я не люблю его… Так что от меня тебе, малышка, подарок. Ровно на два удара колокола я забираю на себя хвост от твоей сломанной печати…

И он проскользил вокруг меня, заключив в кольцо.

Почему ректор не любит ведьм, спросить не успела: змей, словно в издевку, оскалился и начал таять в воздухе. Зато я поняла, кого искать, и пошла туда, где водятся пугливые на черных ведьм ректоры. Правда, перед этим я запихнула пушистую обратно в чемодан. Не сказать, что это удалось мне без усилий. Кара отчаянно упиралась всеми лапами и протестовала. Даже процитировала мне меня же, заявив, что она не совсем совершеннолетняя, юная… и вообще, это насилие над личностью – запирать ее в зловонном деревянном ящике!

В чемодан Кара согласилась вернуться только при условии, что я выкину из ее временной обители алхимическое оружие массового поражения, именуемое в народе «носком мужским, полудырявым, частично грязным».

Спустя четверть удара колокола я стояла в кабинете ректора и была занята весьма важным делом – доводила лэра Анара до белого каления. А если проще – бесила.

Правда, ректор оказался крепким орешком, не поддающимся на подкуп, шантаж и проникновенную историю круглого, но дюже талантливого сироты с сильным даром. В общем, типичным темным. А чего еще ждать от лэра, на долю которого выпало укрощение буйного нрава нескольких тысяч сильнейших боевых магов в полном расцвете сил и молодецкой дури?

– Так что в вашем прошении зачислить вас, юноша, на факультет порубежников я вынужден отказать, – не моргнув глазом заявил Анар и побарабанил длинными пальцами по столешнице. – Каждый из них поступил сюда, пройдя отбор и доказав, что он достойнейший из достойных.

– То есть, лэр Анар, иными словами, никто из них мне добровольно место не уступит? – уточнила я, прищурившись.

– А вы, однако, наглец… – По мне прошлись взглядом – от кончиков сапог до головы, задержавшись на лице.

– Всего лишь хочу уточнить, настолько ли хорошо ведется отбор в вашей академии. Вдруг сюда поступил кто-то слабый духом?

– И это говорит мне сопляк, явно хилый телом? – Ректор иронично вздернул бровь. На его абсолютно лысом черепе играли солнечные блики. Внушительная фигура явно воина, а не писчего казалась расслабленно-спокойной. Но я по опыту знала, что нет ничего опаснее, чем подобная невозмутимость.

– И все же вдруг? – не отступалась я, понимая, что играю с огнем.

– В. Моей. Академии. Слабаков. Нет, – он чеканил каждое слово, а я кожей ощущала, как в солнечный летний день по стенам кабинета пополз иней.

– А если есть? Если я найду хотя бы одного?

– Упрям… Готов поставить на кон свою жизнь?

И взгляд прямой. Глаза в глаза.

– И жизнь, и дар. – Я сжала зубы.

У меня в запасе было всего два удара колокола. Это подтвердила и зая, заявив, что сейчас не чувствует на мне следов печати. Да я и сама ощущала, что после того, как виувир обернул вокруг меня кольцо своего тела и исчез, мне стало свободнее, что ли. Легче давался каждый шаг. Словно я сбросила с себя нетяжелую, но длинную мантию, из тех, которые начинаются на твоих плечах, а заканчиваются через пару домов, а то и через половину квартала от тебя.

Пока ректор не понял, не учуял сломанной печати, у меня был шанс. А не успею – сдаст лэр Анар бедную Крис с потрохами инквизиции.

И вот едва помянула последнюю, как в дверь настойчиво постучали.

– Господин ректор… – донесся голос секретарши из-за двери.

А ведь я эту гарпию, чтобы попасть в кабинет, специально из приемной выманивала, между прочим. На это ушло два золотых и один адепт, который был не прочь их заработать. В итоге из приемной секретарша вылетела, расправив свои рудиментарные крылья, с криком: «Адепт Вириус, отдайте немедленно приказ!»

Парень, не будь дурак, подналег не на дипломатию уступок, а на собственные ноги. Зато мне путь был расчищен.

И вот теперь вошедшая в кабинет ректора – Вегарда Анара – гарпия узрела меня и осеклась. Ее клюв недовольно щелкнул, и она произнесла:

– …вот приказ на подпись о зачислении. Все группы сформированы. Свободных мест нет. – И протянула ректору чуть помятый лист.

Тот самый, который спер мой «наемник». Значит, отвоевала. Интересно, что стало с тем смельчаком? Надеюсь, гарпия его съела. Все же мертвый свидетель лучше живого. А соучастник – тем более. Судя по кровожадному взгляду этой внушительной дамы с прической из перьев вместо волос на голове, она вполне могла неосознанно помочь мне спрятать концы если не в воду, то в свой желудок…

Да и вообще от этих гарпий можно всего ожидать. Не птица, не человек, всегда злая и готовая атаковать – в общем, идеальный секретарь, который стоит на страже дверей начальства. От человека в гарпии было тело. Правда, на спине имелись небольшие крылья. Лицо с такими же глазами, как у людей, а вот вместо привычных рта и носа – загнутый клюв.

– Госпожа Рэм, я, пожалуй, подожду немного. Вечером подпишу. – Ректор перевел на меня внимательный взгляд и добавил, обращаясь уже ко мне: – Так что вы поняли, Крисрон, сколько времени у вас в запасе.

Я ничего не ответила. Лишь кивнула.

Ректор дернул кончиком своего чуть острого уха. Вот если бы не эта особенность, я решила бы, что Анар – чистокровный человек. А так… Интересно, кто у него был в роду? Темные эльфы… Хотя нет, скорее тролли. Те как раз часто бывают лысыми. И здоровыми, точно буйволы.

– Тогда свободны! – отчеканил ректор.

Я поспешила испариться из его кабинета. А спустя ровно удар колокола на его стол легли два листа. Один – прошение об отчислении. Второй – о зачислении.

Найти слабейшего светлого мне помог еще один потраченный золотой и темный, чье лицо украшал фингал – презент, полученный явно не на благородной магической дуэли, а в плебейской драке. Правда, последнее выяснилось чуть позже, в ходе разговора с моим «осведомителем».

Уже по тону виувира и реющему над шпилем светлого крыла парику я поняла, что, несмотря на то что вроде бы между сынами тьмы и солнца мир и равноправие, на деле все слегка иначе. Беседа с обладателем фингала по имени Рейзи это только подтвердила.

Особенно яростное противостояние было у младших курсов.

Черные маги недолюбливали светлых за то, что те идут без конкурса, в то время как некроманты и ведьмы в прямом смысле сражаются за право поступить сюда. На самые искренние в мире чувства, то бишь злость и зависть, светлые отчего-то отвечали не с положенным им смирением, а если и подставляли щеку для удара, то при этом за спиной готовили ответный грандиозный магический кукиш своим обидчикам.

В общем, меня с радостью проконсультировали, что на первом курсе есть некто Марм Гарди. У парня был «слабый», со слов Рейзи, дар. Хотя по мне, шесть единиц из десяти – это уже полноценный боевой маг. У моего отца была девятка, и ему прочили будущее великого мага… Когда-то.

Но для темного, у которого была семерка, Гарди являлся слабаком.

– Самое главное – он трус. От трех дуэлей отказался!

– От моей не откажется, – уверенно заявила я, припомнив все, что знала о дуэлях из рассказов отца.

Папа говорил, что противники должны оба быть магами. Стоять друг напротив друга. Использовать только чары. Вроде было что-то еще… Но я на это махнула рукой. Главное, что победитель признаётся правым.

– А тебе-то зачем его вызывать? Ты же даже не кадет…

– Этот светлый занял мое место. – Я даже почти не солгала. Хотя и узнала имя Гарди вот только что.

– А-а-а… – глубокомысленно протянул Рейзи, тряхнув черными курчавыми, как у барана, волосами.

Спустя пол-удара колокола мы с моим осведомителем, который под предлогом «тебе, Крис, нужен секундант» увязался за мной поглазеть на магический мордобой, поджидали светлого за угло… в уютном и малолюдном месте, где никто не побеспокоит двух магов, ведущих расчеты по долгу чести.

– А как пользоваться магией, чтобы атаковать? – небрежно поинтересовалась я у темного.

У Рейзи дернулся фингал, под которым где-то в глубине скрывался основательно заплывший глаз.

– В смысле пользоваться? – наконец нашелся он. – Ты что, не…

– Решаю проблемы по мере их поступления. – Я равнодушно пожала плечами.

Не рассказывать же ему, что отец учил меня, как обходить магические ловушки, как снимать защиту с помощью амулетов, как обращаться с артефактами. Но вот управлять силой… До недавнего времени мы думали, что у меня ее нет.

– Какой у тебя хотя бы уровень, чокнутый? – запоздало спросил Рейзи.

– А какой он обычно у пожирателей душ? – невинно вопросила я.

Вот если бы я сказала, что болею серой гнилью или моровым поветрием, от меня бы и то так резко не отшатнулись.

– Ты пожиратель? Предупреждать же надо!

Зачем предупреждать и от чего, я спросить не успела. Впереди показался тощий как щепка юноша с огненными вихрами. Упрямо поджав губы, он нес перед собой охапку свитков.

– О, а вот и Гарди. Главное, пожиратель, его не убей. Не то чтобы мне этого конопатого жаль… Но забирать душу у живого мага слегка незаконно.

– Может, тогда подскажешь, как ломик наколдовать?

– Фэйронтпро – заклинание огня. Вкладываешь в его бета-структурную ось две единицы силы. Задаешь координаты перемещения объекта! – это он уже проорал на бегу, удирая от меня в кусты.

Ну да, заросли барбариса – лучшая диспозиция для секунданта, не иначе. Оттуда и обзор лучше, и вообще – комфорт и благодать.

Гарди приближался, буравя взглядом брусчатку под ногами.

– Ты, случаем, не знаешь, как это – «вкладываешь в его бета-структурную ось две единицы силы и задаешь координаты перемещения объекта»? – поинтересовалась я у своего противника.

– А? – Рыжий поднял на меня взгляд янтарных глаз.

Пришлось повторить вопрос.

– В учебнике прочитай. Структурные формулы заклинаний на первых занятиях проходят, – буркнул светлый.

И хотел уже пройти мимо. Но я загородила дорогу. Шагнула вбок, становясь у него на пути. Он шагнул в другую сторону.

– Как же вы, темные, меня достали! – сквозь зубы прошипел он.

– И еще не так достанем, – радушно заверила я.

– Что тебе надо?

– Узнать, как вливать силу в эту самую бета-структуру.

– Серьезно? – удивился рыжий. Судя по всему, раньше к нему подходили со слегка другими вопросами.

– Абсолютно, – заверила я.

– А потом ты отвяжешься.

– Почти, – уклончиво ответила я.

– Хорошо.

Судя по всему, мне попался до жути миролюбивый светлый. Я бы на его месте уже давно какую-нибудь гадость сделала. А этот начал мне объяснять про то, как разбивается заклинание на структуры, как определяются альфа-, бета- и гамма-ориентиры, как задается направляющая вращения… И самое удивительное, я поняла все с первого раза.

– Жаль, – искренне сказала я.

– Чего? – сморгнул светлый.

– Жаль, что теперь придется вызвать тебя на дуэль.

– А зачем про заклинание тогда спрашивал?

Кажется, Гарди только что вынырнул из омута теории и… обиделся! Вот натурально оскорбился. В его глазах прямо-таки читалось: и ты туда же!

– Просто мне нужно было узнать хотя бы одно боевое заклинание, чтобы было чем драться. – Я развела руками.

– Дуэли между кадетами запрещены правилами академии, – заученно произнес Гарди. Взгляд при этом у него был безжизненный, как у куклы.

– А я и не кадет.

– Но вызвать меня на дуэль жаждешь? – уточнил рыжий.

Кусты подозрительно зашуршали, но он не обратил на это никакого внимания. Очень спокойно подошел к стене и… начал стучать об нее лбом.

– Э-э, ты чего? – озадаченно протянула я.

– Может, хоть так мне удастся понять вашу темную долбаную логику! – не прекращая бодать башкой стену, монотонно бубнил Гарди. – Понять эту академию и… все это.

Я смотрела на чуть сгорбленную спину рыжика. В чем-то Рейзи был прав. Ну какой из Гарди боевой маг? Может, чародей он хороший. Терпеливый. Опять же объясняет отлично…

– Слушай, а ты сам хочешь здесь учиться? – с надеждой спросила я.

Рыжик даже оторвался от своего архиважного занятия погружения в ментальные особенности темных.

– Издеваешься?

– Серьезно, – заверила я.

– То ли ты дурак, то ли садист, то ли…

– Пожиратель душ, которому очень нужно стать кадетом.

– Мне тоже нужно. – На меня посмотрели зло, отчаянно. – Я не могу ослушаться приказа императора. Это мой долг.

– Даже если этот долг сгибает тебя в бараний рог? Ломает? Заставляет отказаться от своей сути?!

– Да что ты знаешь!

Все же я сумела разозлить рыжика. Он повернулся ко мне, бросив на землю свои драгоценные свитки. Сжал кулаки так, что на костяшках заполыхал огонь.

– Знаю. – Я упрямо мотнула головой. – Знаю, что за свою свободу нужно бороться.

– Я герцог Гарди. Мой род издревле служил императору. И если владыка приказал, чтобы я стал порубежником, значит, таков мой долг.

– Стать никудышным порубежником или одним из лучших магов-теоретиков? Кто из этих двоих принесет больше пользы?

Рыжий опешил, не веря своим ушам. Угадала! Попала в яблочко с завязанными глазами.

– Откуда знаешь про теоретика? – потрясенно спросил Гарди.

– Не знаю. Просто ты хорошо объясняешь. Вот я и подума…

– Думай так и дальше, – отрезал Гарди. Ярость у него схлынула, он взял под контроль свою силу. – И иди отсюда.

– Все-таки придется вызвать тебя на дуэль. А ведь мне на миг показалось, что мы сможем договориться… – расстроилась я. – Подожди. Сейчас только твоего секунданта из чемодана достану. А мой уже в кустах сидит. – Я полезла за Карой. – И мы начнем.

А светлый… при виде Кары он не захохотал. Заржал! И чего, спрашивается? В правилах дуэли вроде не оговорено, как должны выглядеть эти самые секунданты… Или оговорено?

Тем не менее Кару я достала. Она прижала уши и выплюнула остатки сорочки. Так, словно и не жевала ее мгновение назад.

– Ты псих? – отсмеявшись, спросил рыжий.

– Нет. Просто я чту дуэльный кодекс. А вот ты – дурак, добровольно зарывающий свой талант в угоду мнению императора. Мало ли что он приказал?

– Ты говоришь не как дворянин. А как преступник. – Гарди принял характерную позу: ноги чуть враскорячку, одна рука вытянута раскрытой ладонь вперед, вторая отведена чуть назад, над головой, словно в ней невидимое копье.

– Ой, дура-а-ак… – тихо простонала рядом со мной зайка.

Правда, кого из нас двоих она имела в виду, я не поняла.

А дальше я сделала так, как недавно объяснил мне сам Гарди. Мысленно представила структуру, а потом, чуть прикрыв глаза, словно посмотрела внутрь себя.

Отец не раз говорил об источнике, о том, что каждый маг его чувствует по-своему. У него источник был родником, из которого папа зачерпывал свою силу словно пригоршнями. А у меня… у меня была здоровенная расщелина с клубами черного тумана. Я потянулась к нему, вбирая в себя, направляя, приказывая течь через мое тело в ладони.

Распахнула глаза и увидела Гарди все в той же позе, но его взгляд был полон изумления. В моих руках был не огонь, а первородная тьма, внутри которой бесновалось сжатое дикое пламя.

– Десятка… – завороженно прошептали из кустов барбариса, а затем из колючих зарослей вылез и сам Рейзи. Он крикнул, уже обращаясь к рыжему: – Беги, придурок. Тебя с шестью единицами никакая защита не спасет.

Но рыжий лишь упрямо сжал губы.

– Марм Гарди! Ты признаешь, что занял в академии мое место? – крикнула я, едва удерживая в руках беснующуюся сферу.

– Ни за что, – рыкнул рыжий, выстраивая щит и одновременно второй рукой в воздухе чертя руну.

– Тогда я вызываю тебя на дуэль.

– Пусть, кто прав, рассудит поединок. – Рейзи, судя по всему, произнес ритуальную фразу.

Я не смогла больше сдерживать сферу, и та полетела в рыжего. Темный оказался прав: щит Гарди мгновенно смяло, руна, наверняка атакующая, была проглочена тьмой. Светлого протащило по брусчатке, потом по газону и впечатало в столб.

Миг – и я увидела, как от его неподвижного тела, которое напоминало сейчас окровавленную тряпичную куклу, отделился дух.

Осознание того, что я совершила, ошпарило внутренности кипятком. Не помню, как оказалась рядом со светлым. И пусть магом я была никудышным, но, как спасать жизни, знала отлично. Это в моем ремесле был весьма важный навык.

У рыжего была рассечена кожа на шее и, судя по тому, как била кровь, повреждена артерия.

Так, Крис, сосредоточься, у тебя всего несколько мгновений. Надо пережать. Чуть отвела руку. Указательный и средний пальцы – прямые. Остальные сжаты в кулак. Ударила точно. Попала как раз выше повреждения. Кровь перестала бить.

А потом, скорее чутьем, чем осознанно, потянулась к душе.

– Может, не стоит его есть?

Рейзи стоял рядом. Он был бледным как полотно. Объяснять, что жрать душу я и не собиралась, было некогда. Зато я увидела, как ногти на моей руке, той, что тянулась к призрачному светлому, удлинились, превратившись в когти с крючьями. И зацепили душу. Та забилась, словно пойманная в силки.

На миг меня окатило желание и вправду ее съесть. Оно родилось изнутри, оттуда, где клубился источник моей силы. «Ты станешь сильнее…» – будто шептала тьма.

Но я стиснула зубы и со злостью запихнула душу обратно в тело. Буквально вбила ее. И тут же сама потеряла сознание.

В себя пришла от звонкой пощечины. Надо мной нависал ректор.

– Может, объяснишь, что тут произошло?

Все та же лужайка. Уже не бледный, а синюшный Рейзи. Чемодана с Карой нигде не было.

– Меня убедили, – прохрипело сбоку, – что быть порубежником – не мое призвание.

Рыжий сидел, прислонившись в столбу. Его глаза были закрыты.

– Интересно… – протянул Анар.

– Знаете. Я только сейчас понял, что жизнь у меня одна. И гробить ее на то, чтобы стать слабым порубежником… Именно слабым. – Он горько усмехнулся. – Ведь сильным с моим уровнем дара мне не быть… Да и не хочу я им становиться. Совсем. – Гарди выдохнул и решительно закончил свою речь вопросом: – Могу я написать заявление об отчислении?

– Пойдешь против приказа? – вскинул брови ректор.

– Зато не против себя, – возразил рыжий.

– Управился в удар колокола. – Меня смерили оценивающим взглядом. – К тому же пожиратель душ. Что ж… Свое место ты сумел отвоевать.

В военную академию требуется…

Подняться наверх