Читать книгу По-другому - Наталия Бородачева - Страница 12

Найти ключи от квартиры в женской сумке – задача не из легких. А когда это незнакомая сумка и незнакомые ключи – вдвойне. Когда уже придумают бесключевой доступ в квартиру, как в современных машинах? Подошёл к двери – пик-пик – дверь открылась. В кино вовсю показывают проход по сетчатке глаза, отпечатку пальца. Можно уже внедрить это в мою жизнь? Сейчас хотя бы руки свободны. А когда ребёнок на руках или пакетище с продуктами, а ты должна выкинуть всё из сумки, чтобы отыскать ключи? Если пакет ещё можно поставить на пол, хоть и не хочется, потому что потом его тащить на стол на кухню, после пола в парадной как-то не очень, то грудничка на пол не положишь однозначно. Почему открывание багажника ногой придумали, а квартиры нет? Потому что на машинах, как ни крути, ездят мужчины. И удобства в машине оценивают мужчины, и новые опции придумывают мужчины. И они знают, как трудно с занятыми руками открыть багажник или дверцу. Вот и развивают технологии в этом направлении. При этом много ли мужчин с ребёнком и пакетами на руках открывают двери в свои квартиры? Не раз в год, а вот каждый день? И чтоб рядом не было жены, которая что-то подержит. Или изнутри откроет, если муж носом на звонок нажмёт. Правильно, эта ситуация редкая, поэтому решение этой проблемы за дальними горами.

Наконец я нащупала ключи и с третьего раза открыла дверь. Замков несколько, ключей несколько. Я ещё не запомнила, куда какой подходит.

Я снова оказалась в тишине квартиры. Никто не выбежал ко мне навстречу с криком «что купила вкусненького», никто не смотрел без меня телевизор. В коридоре не валялись непромокаемые штаны, перчатки и тапочки. Радость оттого, что меня никто не трогает, сменилась ощущением своей ненужности. Кому есть дело до того, что я вернулась домой? Кто меня ждёт?

Сняв пальто и ботинки, я опустилась прямо на пол в коридоре. Мне хотелось есть, мне хотелось спать, но больше всего хотелось разобраться в происходящем. Кто я? Зачем это происходит?

Я достала телефон. Стоило признать, что Дмитрий справился неплохо. Привычные иконки на экране шли вперемешку с незнакомыми, но то, чем я умело пользовалась в своей привычной повседневности, было установлено. Нужно только пройти авторизацию. С этим я была в состоянии справиться самостоятельно.

Честно говоря, я ожидала шквал сообщений, который посыплется на меня, как только я окажусь в сети. Но сим-карта явно уже была активна, вотсап показывал, что я на связи, а никаких звонков или сообщений не поступало. Странно. Неужели до меня совсем никому нет дела? Ну хотя бы родители? Я ещё вчера утром приняла решение максимально постараться уберечь их от этой непонятной ситуации, но в целом неплохо бы узнать, как тут существуют мои родные. На стене с фотографиями они точно есть и выглядят совершенно обычно. Это тоже какой-то намёк на разгадку? Но оповещений в телефоне нет. Я сидела на полу в лёгком недоумении. Получалось, что вообще никто не заметил, что я сутки не на связи? Это обидно. Это странно. Это непривычно.

Обычно от меня всё время кто-то что-то хочет. Родительские чаты моих детей в школе, в садике, на футболе, на хореографии порой не замолкают часами. Там может быть непрерывный поток сообщений, если обсуждается какой-то животрепещущий вопрос. Договориться невозможно, но люди упорно друг другу что-то доказывают, ссорятся. Я в этом не принимаю участия. Ну ладно, иногда принимаю. Получаю свою долю психоза, отключаю уведомления и больше не захожу в чат. Минут тридцать не захожу. Потом всё равно захожу и просматриваю все негативные комментарии, которые посыпались вслед за моим.

Помимо общих чатов у меня есть несколько чатов с подружками-мамами из школы, из садика, с футбола, с хореографии. Там мы обсуждаем то, что другие пишут в первых чатах. Конечно, всегда есть вероятность, что кто-то из этих мам сольет скрин из этого чата в какой-то третий чат, поэтому переписываться надо крайне осторожно, считать до десяти, а лучше и до пятидесяти перед отправкой каждого сообщения. Дальше есть переписка с мужем, с сыном. Ещё переписка с учителем, с воспитателем. Плюс сообщения от служб доставки, от покупателей какой-нибудь ерунды, которую я временами продаю. Есть оповещения о новых постах в группах ВК, о новых роликах на ютубе. В общем, постоянный звон и вибрация.

Сейчас телефон молчал. Спящий экран отражал моё уставшее лицо. Кстати, я стала больше похожа на себя. Уставшая версия стройной Полины походила на отдохнувшую версию Полины привычной. Интересное наблюдение. А говорят, что женщины очень устают на работе, а дома с детьми ничего не делают, только деградируют и спят. Моё отражение говорило совсем о другом. Привычная я, оказывается, была очень уставшей.

Что ж, раз контакты и вотсап мне ничем не помогли ввиду отсутствия какой-либо информации, надо подключать тяжёлую артиллерию – заходить на свои страницы в социальных сетях. Это требовало усилий по вспоминанию пароля и вообще могло затянуть надолго, так что я решила сначала переодеться и поесть хоть что-то.

Я встала с пола и пошла в спальню, включая по дороге везде свет. Я знаю, что электричество надо экономить, особенно, когда тебе, вполне вероятно, совершенно нечем за него заплатить. Но хоть я и отвлеклась на изучение телефона, я не забыла, что под моими окнами может стоять странный Дмитрий. Нужно задёрнуть шторы. Причём желательно не подходя к окну. Ведь как только я подойду к освещённому окну, он сразу же меня увидит. Так что я поползла, максимально прижимаясь к полу. Когда я добралась до окна, я сообразила, что куда проще было выключить свет, задёрнуть шторы и включить свет обратно, но не ползти же теперь обратно к выключателю. Я стала дёргать занавески снизу, от души надеясь, что карниз прикручивала не я и он не свалится мне на голову. Непростая задача. Но спустя минут семь я справилась.

К моей радости, на кухне тоже висели плотные шторы. Их я задёрнула с меньшими приключениями. Только после этого я почувствовала себя в относительной безопасности. Достаточных причин для волнения, вроде, и нет. Я сама себя накрутила и теперь боялась неизвестно кого. Но в этом и проблема проживания в одиночестве – никто не отвлекает от мыслей, не придумывает какое-нибудь «принеси», «помоги», «подойди». И никто не поможет мне, если в дверь начнёт ломиться маньяк. Пожалуй, мне не нравится жить одной. Посидеть пару часов днём дома в тишине – да. Но вечером и ночью торчать в гордом одиночестве – нет уж, спасибо.

Мне хотелось заглушить непривычную тишину. Я нашла пульт и включила первую попавшуюся передачу. Наткнулась на новости на одном из центральных каналов. Ситуация в стране, в отличие от моей жизни, не изменилась совсем: тот же президент, те же проблемы, те же поводы для гордости. Что ж, значит, моя жизнь большого значения для цивилизации не имеет. И судьба России не зависит от Полины Коваленко (то есть Полины Калининой, я же снова Калинина). Миру неважно, есть у меня муж и дети или я торчу одна на кухне. Даже немножко грустно.

Еды в моём двухдверном холодильнике с сенсорным экраном не прибавилось. Запасы печенья и кексов не пополнились. Есть хотелось. Выйти в ближайший магазин? А вдруг меня поджидает странный Дмитрий? Нет уж, голод не заставит меня выбраться из квартиры. Мужа нет, помощи ждать неоткуда. Преимущества независимой жизни продолжали меркнуть. Я стала выдвигать по очереди все кухонные ящики, чтобы изучить свои стратегически запасы. Множество красивых банок и контейнеров для хранения встречали меня, красивые блестящие кастрюли вдохновляли на кулинарные подвиги, но продукты не появлялись. Да как же так можно жить? Как не купить впрок гречи и риса по акции? Как не хранить три вида макарон? Ну ладно, печенья нет, такой процент жира в теле несовместим с углеводами, но совсем никаких запасов – это, в конце концов, безответственно! Всё-таки эту Полину растила та же бабушка, которая учила бережно относиться к еде. Бережно же не значит совсем не иметь её в доме.

Когда надежда на ужин меня почти покинула, я наткнулась на дне нижнего ящика морозилки на овощную смесь. Обычно я такое не ем. Я предпочитаю есть либо вкусно, либо никак. И «вкусно» в моём понимании редко пересекается с «полезно». Кстати, это не мешает мне не только читать детям нудные лекции о необходимости правильного питания, но и успешно кормить их паровыми котлетами и гречей без соли. Они без проблем это едят и категорически отказываются от моих предложений разнообразить их меню хотя бы кетчупом. Не знаю, как мне удалось привить подрастающему поколению такие привычки, вероятно, я очень сильно старалась. Я вообще очень старательная мать. Так что мои дети обычно едят отдельно от меня. Я в курсе про важность семейных ужинов, но как-то не сложилось. Я варю себе макароны, посыпаю их сыром и заедаю глазированным сырком. Детям этого лучше не видеть и не знать.

Что ж, овощная смесь… Как тебя хоть готовить? Я высыпала на сухую сковородку замороженные овощи и стала вяло размешивать их деревянной лопаткой. Половина аппетита пропала в процессе приготовления этого шедевра кулинарного искусства. На самом деле, это даже хорошо. Мой привычный аппетит и одежда из доставшегося мне гардероба вряд ли смогут долго сосуществовать. А сколько мне ещё предстоит пробыть в предложенных обстоятельствах, пока понятнее не стало.

Переместив кое-как приготовленный ужин на красивую тарелку мятного цвета, я уселась за стол и достала свой новый телефон. Недолго длилось моё обладание навороченным айфоном, хорошо, что не успела привыкнуть. Что ж, посмотрим, что умеет это чудо техники. Конечно, пароль от своей страницы я вспомнить не могла. Пришлось заморачиваться с восстановлением, подтверждением номера телефона и даже личности. Зато поселилась надежда, что вот-вот я доберусь до разгадки своего перемещения. Ведь должен быть в этом какой-то смысл.

Я листала вниз стену. Редкие поздравления с днём рождения. В основном от людей, имена которых мне ничего не говорили. В принципе, это логично. На стене пишут либо чужие, либо моя мама. Она почему-то считает, что надо обязательно написать на стенке, и ей невозможно объяснить, что близкие люди звонят друг другу или хотя бы пишут личное сообщение. Так что изучение страниц авторов этих шаблонных сообщений я решила оставить на потом и полезла в «Фотографии». Передо мной оказалась лента, состоящая из пейзажей и селфи. Озеро, лес, река, вид из окна, красивый фонарь, скамейка. Я с трудом могла представить себя, фотографирующую посреди улицы скамейку. Зачем? Как эта скамейка может помочь узнать, что у меня в голове? А если я здесь навсегда, я должна и дальше делать такие фотографии или можно переключиться на кошек хотя бы? Правда, всё могло быть хуже. Никаких сумасшедших тусовок, роликов с песнями из караоке (почему-то мне казалось, что все незамужние тридцатилетки ходят петь в караоке) не нашлось. С Ириных слов я поняла, что у меня есть какой-то Борис, охарактеризованный ею как дебил. Хотелось бы его найти. Но ни одной фотографии, которая могла бы сойти за романтическую, я не обнаружила. Что ж, это логично, если он женат. Интрига сохранялась.

Удивительно, но не было ни одной переписки с Мариной – подругой, которая почему-то смотрела на меня с нескольких фотографий на стене в гостиной. Мы не переписываемся? Или переписываемся в каком-то другом, недоступном мне месте? Если мы продолжаем дружить так, как дружили в институте, она должна знать обо мне всё, и переписка с ней могла бы существенно пролить свет на мою новую реальность.

Информацию о текущей жизни пришлось собирать по крохам из разрозненных сообщений. Ничего особенно полезного я про себя не узнала. Я работаю на скучной работе, хожу в спортклуб и покупаю одежду. Никаких следов Артёма, прошлое не обсуждалось вообще. Кто-то упоминал Бориса, но я отвечала о нём либо очень сухо, либо вообще не отвечала. Выяснилось, что Борис уходит ко мне от жены уже примерно семь лет. Все критиковали меня за отношения с ним. Что ж, я их прекрасно понимаю. Я обычно тоже критикую любовниц. Семь лет ждать развода? Я тут совсем дура, да?

Эти факты были мне известны и без тысяч сообщений, которые я пролистала. Из нового я узнала только, что квартира не моя. Я даже слегка расслабилась, узнав это. Семьсот тысяч на карте по сравнению с примерной стоимостью этой кукольной квартирки – сущий пустяк. Своим трудом на моей должности точно не заработать. Вернее, заработать можно, если ничего не тратить. Но на что тогда жить? Откуда у людей копятся такие суммы? От продажи наркотиков? Это совсем против моих принципов. Хотя что я знаю о принципах незамужней женщины тридцати трёх лет? Быть на содержании у мужчины – это мои принципы или не мои? У своего мужа и отца моих детей – вроде, мои. А у чужого мужа, отца чужих детей? Мне это не по душе, но кто знает, как меняются взгляды на жизнь в других внешних обстоятельствах.

Спустя сотню сообщений нашёлся и ответ на вопрос, почему квартира выглядит, как квартира моей мечты. Я полностью руководила процессом ремонта. Километровая переписка с дизайнером детально отражала мой вклад в оформление квартиры ровно так, как этого хотелось мне. Борис, вероятно, при деньгах, если смог поселить меня здесь. Я попыталась в уме посчитать, сколько это могло стоить. Дом новый. Метро совсем рядом. Тихий центр. И гардероб я точно не могу потянуть без серьёзной финансовой поддержки. Что ж это за Борис такой? Что меня с ним держит? Деньги? Меня передёрнуло от этой мысли. Может быть, он хоть немного симпатичный?

Получалось, формально к этой квартире я отношения не имею. Борис дал денег на ремонт, который хочу я, так что ничего удивительного в том, что мне тут нравится, теперь нет. Никто в мою голову не залезал, просто было много денег и времени. Не надо было жить вчетвером в одной комнате, пока в другой делался ремонт. Не надо было ходить в туалет к соседям, когда меняли унитаз. Не надо было хранить вещи на балконе, пока задерживали доставку шкафа-купе.

В три часа ночи мои глаза слипались, слезились, чесались, в общем, молили о пощаде. Ответы на главные вопросы – зачем происходит то, что происходит, и что мне делать дальше – не нашлись.

За весь вечер никто так и не позвонил, хотя телефон отлично работал. Увлекшись чтением старых переписок, я не обратила внимания, что в реальном времени никому нет до меня дела. За двое суток, которые я существовала в новой роли, кроме коллег и маньяка-Дмитрия никто не проявился.