Читать книгу Метель - Наталья Андреева - Страница 3

Еще утром Жора Бурмин думал, что это лучший день в его жизни. Жора проснулся с этой мыслью, счастливый, как никогда, и продолжал так думать до вечера, вплоть до того момента, как окончательно стемнело, и метель разыгралась не на шутку.

Сегодня они с Катей-Катенькой должны были, наконец, пожениться! Они дружили с детства, с того самого дня, как очкастая «училка» посадила вертлявого низкорослого мальчишку и сероглазую девочку с огромными бантами за одну парту. До этого Жора жил в большом селе Грибово, а девочка в совхозе «Светлый путь», и они с Катей-Катенькой никогда раньше не встречались. Район был большой, а вот школ немного. Начальных еще хватало, школьный автобус рано утром собирал детвору по разбросанным в округе населенным пунктам, а после окончания занятий развозил обратно, но если кому-то хотелось окончить десятилетку, приходилось жить в городе, в интернате.

В интернат Жора поехал из-за Катеньки, ему хватило бы и восьми классов. Но старательная девочка, (носик-пуговка, волосы зачесаны за уши), пленила Жорино сердце, когда без лишних просьб дала списать ему, оболтусу, первый в жизни диктант. Просто пододвинула свою тетрадку. С тех пор Жора не отходил от Катеньки ни на шаг. В интернате Бурмин вытянулся, окреп, научился драться так лихо, что его с любимой девушкой больше не доставали, и твердо решил жениться на ней, как только определится его будущее.

После того, как оба окончили десятилетку, отличница Катенька без проблем поступила в педагогический институт, а вот Жорка на вступительных экзаменах в технический вуз провалился с треском и загремел в армию. К огромному его удивлению, Катенька дождалась, хотя доходили слухи, что там, в городе, за ней стал ухлестывать некий бизнесмен. Возил на джипе, кормил в дорогих ресторанах и даже собирался бросить ради Катеньки жену с ребенком. Обо всем об этом Жорке писали друзья.

Но Катенька дождалась. Она в своих письмах о бизнесмене не писала, клялась Жоре в вечной любви и заполняла по пол-листа алыми сердечками. Имелись даже размытые следы, которые означали пролитые Катенькой слезы. По Жорке, разумеется, с которым она находилась в долгой разлуке, а отнюдь не из-за коварства женатого бизнесмена. Катенька писала Жоре, что любит его, ждет, ну и все такое прочее. Получая письма от друзей, в которых было совсем другое, Жорка слегка напрягался, но верить предпочитал не им, а невесте. Так проще было выжить.

Когда он вернулся из армии, между ним и Катенькой какое-то время было напряжение, должно быть из-за того, что невеста за два года от него отвыкла, а вовсе не из-за бизнесмена, с которым она раньше встречалась. Жора терпеливо ждал, когда же это пройдет, и дождался-таки! Через год любимая девушка сказала, что готова выйти за него замуж. Вскоре она должна была окончить институт и вместе с красным дипломом получить место в одной из сельских школ. Катенька без ума была от литературы и собиралась прививать любовь к ней деревенским детям.

Сплетен Жора не слушал, потому что бизнесмен, даже если он и был, получил Катеньку уже, так сказать, «секонд-хенд». Он, Жорка Бурмин, был у нее первым, а остальное значения не имеет. До свадьбы. Потому что потом каждый, кто посмеет подойти к Катеньке, будет беспощадно бит.

В общем, родители жениха и невесты скинулись и решили отгрохать свадьбу по всем правилам. Погулять по-русски, широко и вольно, как это принято на селе. Расписываться решили в субботу, а сначала, конечно, венчаться. Жоркина сестра Алена по счастью работала в городе, в ЗАГСе, и чтобы времени понапрасну не тратить, она должна была расписать молодых прямо в грибовском сельсовете, для чего прихватила с собой и бланк свидетельства, и нужный штамп. Эх, и хорошо иметь связи в полезных учреждениях, таких, например, как ЗАГС!

Все задумали по правилам: жених должен был ехать в церковь из Грибова, из отчего дома, невеста тоже от родителей, из бывшего совхоза «Светлый путь».

В этот день обещали метель, и Жорка с сестрой Аленой вместе со свидетелем со стороны жениха и несколькими самыми близкими друзьями решили выехать пораньше. К пяти часам вечера в доме у Бурминых должна была собраться многочисленная родня. От церкви до Грибова было рукой подать, чего не скажешь о совхозе «Светлый путь». И Жора об этом Катеньку предупреждал. Чтобы, мол, не тянула, перед зеркалом долго не крутилась и подумала о родне. Негоже ей ждать молодых.

Уже в три часа дня бледный от волнения жених в черном костюме и при галстуке дожидался любимую в церкви. Все было готово к венчанию. Мужикам, само собой, не терпелось, и первую бутылку беленькой распили в автобусе сразу по прибытии. Жора не пил, он спиртное вообще не уважал, употреблял иключительно по выходным, и то не всегда, да по праздникам. Год после армии он проработал водителем в родной деревне, при фермерском хозяйстве, но очень хотел поступить в какой-нибудь институт, получить высшее образование. Правда, пока не знал, какое. Катеньке, надо сказать, повезло, ее суженый был высоким красивым парнем, спортсменом, без больших денег, правда, не банкир, не бизнесмен, но зато почти непьющий и даже некурящий, и работящий. Видимо, она это понимала, раз дала свое согласие.

Метель поднялась с самого утра. Жора, конечно, поглядывал на свинцовое небо, но особого беспокойства не испытывал. Кто ее здесь не видал, метели-то? На то и февраль месяц! Они с Катенькой специально так подгадали: свадьбу сыграть до Масленицы, чтобы потом, вплоть до Великого поста целую неделю гулять. Это ведь свадьба! Жорка Бурмин женится! Все должны об этом знать! Вся округа!

Но к четырем часам дня метель разыгралась не на шутку. Небо, казалось, слилось с землей, ветер завывал, закружило-завьюжило так, что все утонуло во мгле, занесло дорогу.

– Никогда такого не видала! – сказала сестра Алена. – Что ж творится-то, а?

– Мужики, надо выпить! – заявил свидетель. – Скучно ждать-то на сухую.

– Погоди, – ответил жених.

– Да чего годить? Застряли они! Не проехать им теперь сюда из «Светлого пути», ни за что не проехать!

Жора, волнуясь, посмотрел на часы. Катенька уже опаздывала на целый час!

– Позвонил бы ты ей, – посоветовала Алена.

Жора достал из кармана мобильный телефон, свою гордость, и тут обнаружилась интересная вещь: в той точке земного шара, где находилась деревянная церковь, не было сети! Или на мобильную связь так повлияла ненастная погода? На улице разгулялся самый настоящий буран! В общем, кружило-вьюжило, и не было возможности позвонить задержавшейся невесте. Зачем тогда, спрашивается, нужен мобильный телефон? А ведь Жора копил на него почти год, очень уж хотелось выпендриться перед Катенькой и друзьями. Может, в столице такой крутой мобильник уже не роскошь, а в этих местах иметь его – всем на зависть. У Жоры Бурмина крутой мобильник имелся. Но теперь ему это не помогло.

– Холодно, Жора! – канючил свидетель. – Давай по маленькой, а? Замерзнем ведь!

Жора мысленно выругался, проклиная ненастную погоду, и сказал мужикам:

– Открывай! – имея в виду беленькую. – Только не здесь. Церковь, все-таки.

– А мы в автобусе! Нешто не понимаем?

Открыли.

В пять к жениху подошел батюшка, спросил:

– Невеста-то приедет?

Жора мысленно выругался еще раз, в церкви все-таки, но на этот раз очень грязно. Родственники в грибовском доме уже собрались!

– Подождем, – сказал он и посоветовал батюшке присоединиться к мужикам, открывшим очередную бутылку.

Тот присоединился, но не сразу, а когда холод пробрал до костей. Ожидание становилось томительным.

В шесть стало понятно, что у Жоры проблемы. Невесты все не было. Связи ни с ней, ни с грибовским домом не было тоже, вдобавок ко всему замело дорогу. Стало понятно, что без тяжелой техники кортеж невесты сюда не проедет.

Но Жора Бурмин был далеко не слабак, а настоящий мужик, и потому решил не сидеть, сложа руки, а действовать. Даже если им с любимой помешала обвенчаться метель, это их не разлучит! Кто-то сказал:

– А ведь в селе должен быть телефон!

– Я ей сейчас позвоню! – обрадовался Жора, и хотел, было, по сугробам лезть к заметенным снегом домам, чтобы узнать, в котором же из них находится надежный стационарный телефон, но в этот момент погас свет.

Жора вышел на паперть и увидел, как село погрузилось во мрак. Видимо, ветер оборвал провода, что в такую лихую погоду было не удивительно.

– Никогда еще такого не было, господи, – приговаривала Алена.

Жора завыл от тоски. Против его огромной любви ополчилась стихия! Подошел батюшка, неопределенно сказал:

– Неисповедимы пути Господни. Значит, так надо. Ты выпей, сын мой. Выпей. Легче будет.

Остальные то и дело бегали в автобус, дабы не осквернять пьянством храм, грелись. Жора от расстройства хватил сразу полстакана водки. В семь часов надежды не осталось даже у него. Ситуация была тупиковая: невеста не приехала, выбраться отсюда до утра не было никакой возможности, позвонить тоже.

В храме было прохладно, за окнами завывала метель. Батюшка принялся гасить свечи и предложил всем пройти во флигель, где жил он сам, и заночевать там. Во флигеле было тесно, но зато можно было хоть растопить печь и согреться.

– За что мне все это, за что? – вопрошал враз опьяневший Жора. – Я жениться хочу! А, может, она передумала, а? Нет, она точно передумала! И метель здесь ни при чем!

– Я тебе давно хотел сказать… – забасил свидетель, друг детства. – Пока ты Родину защищал, она тут с бизнесменом путалась. И вроде как от него теперь пузатая. А тобой хотела прикрыться…

– Врешь! Убью! Врешь! – заорал Жора.

– Вы в церкви, дети мои, – напомнил батюшка. – А ну, тихо!

Жора зарыдал:

– Обманула… Ох, дурак я, дурак!

Пьяное воображение развернуло перед ним картину черной измены Катеньки. Разбитое сердце невыносимо болело, Жора хотел утешения.

– Я семейный человек! – жаловался Жора. – Я хочу, чтобы меня дома после работы ждала жена. Борща домашнего хочу, пирогов с капустой. Детей хочу.

– На Катьке свет, что ли, клином сошелся? – фыркнула Алена. – Другую найдешь!

– Где же я ее найду?

И в этот момент с паперти, куда ушли глотнуть снежного воздуха мужики, раздались крики:

– Сюда, сюда!

– Живей давай, заждались!

Жора вскочил:

– Она!

Маша увидела, как от церкви, увязая в снегу, к ней кто-то бежит. Было темно, она поняла только, что это высокий мужчина, без шапки, без пальто, в одном костюме. Мужчина почему-то схватил ее в охапку и принялся жарко целовать, от него пахло водкой, и Маша принялась отбиваться.

– Пустите, убирайтесь! Кто вы?! Отстаньте от меня!

Только тогда он вдруг отпустил ее и закричал:

– Не она! Не она!

И зарыдал…

Маше стало его жалко. И, хотя она не понимала, что происходит, потянула несчастного за рукав к церкви:

– Здесь холодно. Вы замерзнете. Идемте же.

Он пошел. Пошел покорно, хотя ноги у него заплетались, они оба увязали в глубоком снегу. Света в селе и его окрестностях не было, деревянная церковь тускло освещалась немногочисленными свечами. Маша все силилась разглядеть лицо своего спутника, но глаза, все еще полные снега и слез, отказывались ей служить. По голосу она поняла, что мужчина еще молодой, лет двадцати – двадцати пяти, и разглядела, что волосы у него вроде бы темные, или кажутся темными, потому что мокрые от снега? И как будто ее спутник симпатичный. Или ей так показалось в темноте?

– А почему одна? – спросил кто-то из мужчин, стоящих на паперти. – Где остальные?

– Разуй глаза! – грубо сказал Машин спутник. – Это не Катя!

– А кто?

– Девушка, вы чья невеста?

– А чья бы ни была! Раз к нам прибилась, знать, быть ей за Жоркой!

Раздался пьяный смех. Тут Маша поняла, что все, кто здесь находится, сильно пьяны. Ей стало страшно. Вокруг одни мужчины, хмельные, развязные.

– Я зззамерзла, – сказала она, стуча зубами.

– А вот мы сейчас согреем!

– Проходите вовнутрь, в тепло, – заботливо сказал ее спутник и легонько подтолкнул Машу в спину.

Делать было нечего. Маша вошла в храм, и от сердца у нее отлегло. Она увидела батюшку и высокую дородную женщину, завитую барашком.

– Невеста? – спросил батюшка. – Слава Господу! Дождались!

– Я собственно…

– Это ж не она! – сказала дородная женщина. – Но все равно сгодится!

Маша поняла, что та тоже навеселе. Да что здесь происходит?! Она затравленно начала озираться по сторонам.

– Давай, начинай! – заорали появившиеся в дверях мужики. – Невеста есть, жених пять часов, как дожидается, свидетели тоже истомились!

– Горько! – раздался пьяный вопль.

– А ну закрыли рты, дети мои! – зычно сказал батюшка. Маша все пыталась понять: он-то как? Да здесь, похоже, была большая пьянка! – Сказано вам: это не невеста. Заблудшая овца.

– Я, действительно, заблудилась. А кто жених? – спросила она.

– Я, – сказал тот самый парень в костюме, который выбежал из церкви и схватил ее в охапку.

Непонятно почему, сердце ее забилось. Она вдруг вспомнила цыганку. «Посулам не верь, как год начнется, будешь в паре с бубновым королем…» Выходит, правда? Но разве можно верить гадалке?

– Вы можете объяснить, что здесь происходит? – спросила Маша, обращаясь к жениху.

– Запросто! – широко улыбнулся тот. – Отойдем в сторонку.

Они направились в темный угол, свечи, похоже, экономили, и здесь Маша и вовсе не могла ничего разглядеть, только слышала низкий, с легкой хрипотцой голос. Язык ее собеседника слегка заплетался, от него сильно пахло водкой, но он вроде был трезвее, чем все остальные. Или ей опять показалось?

– Тебе надо согреться. У нас в автобусе есть, – зашептал жених.

– Что есть?

– Ну, это… Согреться…

– Ни-ни! Я не пью!

– А я что, пью? – обиделся он. Маша невольно улыбнулась. – Погодка-то, а? Не замерзать же?

– Я не пью водку.

– А что пьешь?

– Вино. Красное и белое. Ну, еще шампанское.

– Шампанское есть! – обрадовался жених. – Как же! Но тебе сначала надо согреться. Как зовут?

– Кого? Меня?

– Ну да.

– Мария. Маша.

– А я Жора. Вот и познакомились! Ну, что? Греться будешь? Тогда идем со мной!

В деревянной церкви и впрямь было не жарко. К тому же дорожные приключения измотали Машу вконец, она чувствовала, как уходит из нее тепло. Жора схватил ее за руку и поволок к дверям.

На улице она поняла, что замерзает, и они с Жорой поспешно залезли в автобус. Двигатель работал, здесь было теплее, но тоже темно. Автобус был старенький, сиденья протертые, лампочки не горели, к импровизированному столу (картонка на переднем сиденье) прикреплена одинокая свеча. Маша с трудом разглядела бутылку и разложенную на картонке нехитрую закуску.

– А ну, выйди! – велел Жора парню, сидевшему на водительском месте и тщетно пытавшемуся поймать хоть какую-нибудь радиостанцию. – Мне с девушкой поговорить надо! И радио выключи! Не слышно же ничего!

Тот хмыкнул, нажал какую-то кнопку и выпрыгнул из кабины в глубокий снег. Стало тихо. Они остались одни.

– Колька аккумулятор боится посадить, – пояснил Жора отсутствие электричества. – Автобус старенький, неизвестно еще, сколько нам здесь куковать. Хорошо хоть, соляры полный бак. Не замерзнем! Да еще вот это, – он кивнул на бутылку. – Ну что? Выпьешь?

– А стакан? – неуверенно спросила Маша. – Из чего пить-то?

– Стакан? – парень огляделся: – Погоди! Где-то здесь фужеры есть, которые мы с Катькой должны были разбить вроде как на счастье! Сейчас найду! Я мигом!

Он нырнул в темноту и извлек откуда-то фужеры. Маша все пыталась разглядеть Жорино лицо. Вдруг дверь со стороны водителя опять открылась, в кабину запрыгнул какой-то мужик, и с напором спросил:

– Ну, как, договорились?

– Договорились о чем? – не поняла она. Жора плеснул в бокал солидную порцию чего-то остро пахнущего. Маша сделала глоток и сморщилась:

– Что это?

– Самогон. Чистейший, наш, грибовский.

– Да вы с ума сошли! Ни-ни, не буду ни за что!

– До дна, до дна, тебе согреться надо!

Она, сделав над собой усилие, и с трудом проглотила отвратительную на вкус жидкость.

– Мы же все ждем, – сказал сидящий на водительском месте мужик. – Я, кстати, свидетель. Коля меня зовут. Вы, девушка, напрасно сомневаетесь. Жорка у нас – первый парень на селе. Механизатор знатный, и руки у него золотые. Не пьет, даже не курит.

– Не бреши, – нахмурился жених.

– Так бросил ведь? Бросил! Девушка, да за него любая пойдет!

– А при чем здесь я? – Маша не ожидала такого напора.

– Дык… Волею так сказать обстоятельств, – заржал свидетель.

– Вали отсюда! – рявкнул на него Жора. – Сват, мать твою! Ты только все испортишь!

– Понял, не дурак. Вы только не тяните. Народ праздника хочет.

Хлопнула дверь кабины. Видимо, «на разведку» Коля пришел не один, потому что Маша услышала:

– Все в порядке, мужики, Жорка сейчас все уладит! Кольца у кого? Ленка, бумаги готовь!

– Кольца у жениха, – раздался в темноте женский голос. – В кармане пиджака. Братец мой, он такой! Кого хочешь уговорит!

– Идемте к батюшке!

– Ну и погодка! Окоченел совсем!

– Вот метет, а?

– Да уж, нашел Жорка время жениться! Да ничего! Бывает!

– Сейчас уже начнем!

– Да вы все тут с ума сошли! – зашипела Маша. – Вы же пьяные!

– Кто пьяный? Я пьяный? – обиделся жених. – Это ты врешь! Я – как стекло! Слушай, а ты как здесь оказалась? Ночью, одна?

– Я просто… – она закусила губу. – Я ехала мимо. Вдруг началась метель. Я увидела поворот направо, мне показалось, что вдали огни, и я решила свернуть, чтобы переждать здесь снегопад.

– Как ты проехала-то сюда? Дорогу замело!

– Сама не знаю. Чудо какое-то.

– Значит, это судьба… Маша, выходи за меня замуж!

Он встал перед ней на колено и молитвенно сложил на груди руки:

– Ну, пожалуйста!

– Нет, нет и нет! – замахала руками она. – Я тебя совсем не знаю! Да мы и получаса не знакомы!

– Хорошо, – он вскочил. – Я же понимаю, что выйти замуж через полчаса после знакомства нельзя. Это как-то…

– Легкомысленно.

– Типа того. А сколько тебе времени надо? Час? Полтора? До утра еще долго.

– Ты псих!

– Что, два часа? Только из уважения к тебе. Я готов подождать. А их я уговорю, – видимо, он имел в виду свою свиту. – Пять часов ждали, и еще подождут.

– Да зачем тебе обязательно надо жениться, псих?

– Честно?

– Честно!

– Мне любимая девушка изменила.

– И ты хочешь ей отомстить?

– Ну да. То есть, нет. Понимаешь, Маша, у меня сегодня свадьба. Денег потрачено немерено. А у нас тут не Москва. Заработки скромные.

– Как же ты семью кормить собираешься? – кажется, «чистейший грибовский» начал действовать. Она почти ничего не ела с самого утра и смертельно устала, поэтому спиртное ударило в голову, Маше стало весело.

– А что? Проживем! Хозяйство у меня крепкое, и калым всегда есть. Корова, поросят четыре штуки, свиноматка, куры-кролики. Земля, опять же. Земли у меня много, – похвастался он.

– Надо подумать.

– Да думай уже быстрее! Ну, сама посуди, как я завтра покажусь на глаза родне? Меня, Жору Бурмина, – он ударил кулаком в грудь, – бросила баба!

– Самолюбие, значит, задето?

– Да тут все в кучу! – махнул он рукой. – Нажарили-напарили, одних молочных поросят три штуки… А студень? А костюм? Ботинки, опять же…

– Ну, если ботинки…

– Так ты согласна? – обрадовался он.

«Бред какой-то! Но с другой стороны… Володя меня бросил. А я беременна. Ребенку нужен отец, хотя бы по документам…»

– Постой… А как же свидетельство? Венчание – это еще не все. Нам что, надо ехать завтра в ЗАГС? – сообразила она.

– Никуда не надо ехать! Видела женщину в белой шубе? Это моя сестра, Алена. Она в ЗАГСе работает. При ней и бланк, и печать. Сейчас проштампуем паспорта, заполним бумаги и – порядок!

– То есть, все будет официально? В смысле, законно?

– А как же! Завтра, как положено, я привожу в дом молодую жену, мы все садимся за стол и неделю гуляем. И никто не скажет, что Жорка Бурмин – лузер. Вон, какую отхватил!

– Какую? Здесь же темно! Ты меня толком и не разглядел!

– А я на ощупь, – улыбнулся Жора. – Да ты не пугайся, Маш. Все что надо, я вижу. Похоже, баба ты добрая, и характер сходный. Ты в голову не бери, стерпится-слюбится. Проживем!

«Он – псих! Или перепил. Кто бы меня остановил? Я, кажется, тоже пьяная. Игорь! Ну, конечно!»

– Так что? – с напором спросил жених. – Согласна?

– Послушай, мне надо посоветоваться со старшим братом. Он за меня отвечает.

– А где брат? Давай его сюда, я с ним поговорю!

– Он в Москве. Я ему сейчас позвоню.

– Ничего не выйдет. Связи нет. Я тоже пытался позвонить Катьке.

– Так ты не знаешь наверняка, бросила она тебя или просто машина в снегу застряла?! – всплеснула руками Маша.

– Знаю, – нахмурился он. – Я теперь все знаю. Хочешь – звони своему брату, только учти: бесполезно.

Она достала мобильный телефон и увидела на дисплее: «сети нет». Жора сказал правду. Соблазн был так велик! Маше было всего девятнадцать, она уже предвкушала момент своего торжества. «Думаете, никому не нужна, да? А, вот вам! А я взяла, да и замуж вышла! Вот вам штамп в паспорте!»

Жора словно почувствовал ее колебания. Схватил за руку и жарко заговорил:

– Давай, милая, не упрямься. Не заставляй себя упрашивать.

– Это какое-то безумие! – слабо сопротивлялась Маша.

Но Жора уже вытянул ее из автобуса в снег. Она упрямилась, но все-таки шла к церкви.

– Ай, да Жорка! – закричал свидетель, увидев их. – Ай, хват! Уломал-таки!

– Я тебе говорила: другую найдешь, – вторила ему Алена. – Девушка, вы не смущайтесь, все будет законно.

«В крайнем случае, разведусь».

Она заметила, что свечей в храме стало больше. Все уже заняли положенные места и ждали только их. Маша почувствовала волнение. Стало даже жарко. Захотелось скинуть шубку, но она застеснялась своего походного наряда: джинсы, свитер. Надо было переодеться, но Жора, видать, торопится, боится, что она передумает и сбежит. Хотя, куда бежать-то? Они заперты здесь метелью.

«А свитер на мне белый… – подумала вдруг Маша. И невольно улыбнулась: – Свадебный».

Они встали перед батюшкой. В руки Маше кто-то вложил зажженную свечу. «И он, похоже, не слишком трезв!» – подумала Маша, глядя на священника.

Свечи трещали и коптили, многие уже догорали, и деревянная церковь вскоре должна была и вовсе погрузиться в темноту. Маша с трудом различала силуэты и совсем не различала лиц обступивших ее людей. Ей то казалось, что это дурной сон, а то – что сказка со счастливым концом. Вот он – принц на белом коне! Владелец коровы и четырех поросят! Деревянного замка на сорока сотках жирной степной земли! Красавец! И в самом деле, красавец? Или ей только так кажется? Она и сама была пьяна, хотя и выпила-то совсем чуть-чуть, но необычность ситуации, в которую она попала, наполняла голову дурманом. Все словно плыло перед глазами, Маша не вполне понимала, что делает.

– Ты хорошо подумала, дочь моя? – басом спросил батюшка.

– Подумала, подумала, – ответил за нее жених. – Давайте, начинайте!

Над их головами подняли венцы. Все стихло. Батюшка начал церемонию венчания. Маша чувствовала, как в руке подрагивает свеча, и боялась посмотреть на стоящего рядом парня. Он-то что чувствует?

Потом кто-то сзади сказал:

– Кольца, кольца давай!

Ее муж полез в карман пиджака и достал оттуда коробочку с обручальными кольцами. Маша, замирая, протянула руку. Вот уж не думала, что это будет так!

«Господи! Это же не мое кольцо! Оно не налезет на палец! Или окажется велико!»

– Смотри-ка! Впору! – ахнул кто-то.

– Точно! Как тут и было!

Маша с удивлением посмотрела на обручальное кольцо на своем пальце. Не велико и не мало. В самый раз. Она опять вспомнила предсказание цыганки и как чудом просто доехала до этой деревянной церкви. Дрожащей рукой, замирая, Маша надела и на палец мужа обручальное кольцо.

– Жених, поздравьте невесту! – в нарушение всех правил, раздался в храме зычный голос Алены. – То есть, муж, поздравьте свою жену!

«Жена…» Она почувствовала запах спиртного, смешанный с запахом дешевого одеколона. Его губы коснулись ее трепещущих губ.

– Будьте счастливы, дети мои, – с чувством сказал батюшка. – Вот теперь можно и отпраздновать.

И принялся гасить свечи. Все вышли на паперть. Кто-то, проваливаясь в снегу, метнулся к автобусу, видимо, за бутылкой шампанского.

– Горько! – заорали мужики.

«Какая странная свадьба», – подумала Маша.

Муж крепко обнял ее и прижался губами к ее холодным губам. Она вдруг почувствовала волнение. У него были сильные руки, и целовал он ее основательно, по-хозяйски… У Маши подогнулись ноги. «Муж…» Когда он ее отпустил, Маша не удержалась и сама уцепилась за рукав его пиджака.

– Паспорта давайте! – скомандовала Алена.

– Он там… В сумочке… – еле выговорила она.

С их паспортами Алена ушла обратно в храм, туда, где еще горели свечи. «Неужели это правда? – подумала Маша. – Я замужем! Нет, это сон. Завтра я проснусь, и все исчезнет». Она даже холод от волнения чувствовать перестала.

– Поздравляю, – сказал свидетель Коля и полез к ней, целоваться.

– А ну, отстань от моей жены! – вмешался Жора. – Руки прочь!

– О, как! Суровый у тебя мужик! – подмигнул ей Коля. – От него не погуляешь!

Через какое-то время подошла Алена, протянула им документы. Спросила:

– Фамилию менять будешь?

– Конечно, будет! – ответил за нее Жора. – Ты кто раньше-то была?

– Ложкина, – сказала за нее Алена. – Мария Гавриловна.

– А теперь будешь Бурмина! Свидетельство о браке пусть пока у тебя побудет. Вдруг я потеряю?

– Ты что, рассеянный? – улыбнулась Маша.

– Вроде, нет. Но документы и деньги должны быть у жены. Так положено.

«Муж! Я замужем! Безумие какое-то! – подумала она, пряча в сумочку паспорт и свидетельство о браке. – Неужели он это все всерьез?» У нее в голове не укладывалось. Еще утром несчастная, брошенная, подавленная, разозленная, обиженная на жизнь и на предателя Володю, она ехала в Москву, не разбирая дороги. И полночь не наступила, как она уже замужняя женщина, венчанная, законным мужем целованная и… счастливая?

Маша покосилась на супруга. А целуется он здорово! И вообще… Интересный парень, или, как на селе говорят, видный. Что дальше-то? Он словно почувствовал ее взгляд и спросил:

– Как ты? Не жалеешь?

– Успею еще пожалеть. Сколько тебе лет? – улыбнулась Маша.

– Двадцать один.

– А мне девятнадцать.

– Ты где живешь-то?

– В Москве. Квартиру снимаю.

– А сама откуда?

– Да так. Издалека. – Она назвала городок, из которого два года назад приехала покорять Москву. Как все, мечтала выйти замуж за москвича, и вот вам, пожалуйста! В степи, в деревянной церкви, с простым деревенским парнем… И двух часов не прошло, как познакомились!

– Замерзла?

Муж обнял ее за плечи, крепко прижал.

– Где же вас положить, молодые? – спросила Алена. – Места во флигеле немного, а у вас, как-никак, первая брачная ночь! А в храме негоже.

– Пить тоже негоже, – усмехнулся Жора. – Однако батюшка не возражает.

– То ж пить, – покачала головой его сестра. – Холодно ведь. Что делать-то будем, а? В автобусе, небось, замерзнете.

– А до завтра подождать нельзя? – спросила Маша.

– Не… Никак нельзя, – она почувствовала на своей шее, возле уха, горячие губы законного супруга. – Я что, зря женился?

Ее легонько укусили за мочку уха.

– Ты это кому сказала! – рассмеялась Алена и толкнула ее в бок. – Это ж мой братец! Жеребец! Повезло тебе, Мария! Крепче и слаще него никто любить не будет!

Маша почувствовала, как ее щеки заливает краска.

– Не слушай ее, – жарко зашептал на ухо Жора. – Я тебе буду верный. Детей нарожаем…

«Детей! – вспомнила она. – Да я ведь его обманула! Он же ничего не знает о ребенке! О моем ребенке! Что же теперь будет?!» Ей стало стыдно.

– Эх! – сказала Алена. – Выпивка есть, а вот закуски маловато! Да ничего! Продержимся до утра! А как дорогу расчистят, веселым пирком – да за свадебку!

– А пойдем в машину! – предложил вдруг Жора.

– Куда?

– В машину. Хочешь к тебе, хочешь ко мне, в «Волгу».

– Первая брачная ночь в машине? – рассмеялась она.

– А чем плохо? Ты ведь шампанского хотела!

– А что, есть еще?

– А как же! Эй, шампанского прихвати! – крикнул Жора вылезающему из автобуса мужику. – И фужеры!

Маше вдруг стало весело. Жора за руку потащил ее с крыльца, схватив по дороге бутылку шампанского и фужеры из рук посланника.

– Молодые, вы куда? – крикнул из темноты кто-то из гостей.

– На кудыкину гору!

– Не трожь их. Авось и сладится.

Маша прижала к себе сумочку, в которой лежало свидетельство о браке. Она все еще не верила в реальность происходящего. Все остальные повалили во флигель, устраиваться на ночлег.

– Идем ко мне? – предложила она. – Машина большая, теплая, бензина в баке достаточно. Наверное, не замерзнем.

Он прислушался и сказал:

– Странно… Ты слышишь? Ветер стих. И снег больше не идет. Тепло, тихо…

В воздухе, и впрямь, кружились теперь лишь редкие снежинки. Метель, словно по волшебству, унялась, облака поднялись. Вот-вот выглянет луна.

– Дорогу все равно раньше завтрашнего дня не расчистят, – улыбнулся в темноте Жора. – Да и то не факт. Выходной ведь завтра. Воскресенье.

– Сколько же мы будем здесь сидеть без еды и света?

– А мы в деревню сходим, молочка парного купим, сала. Голодная? У меня шоколадка есть. На, – муж достал из кармана и протянул ей шоколадку.

– Спасибо. У меня тоже есть. В машине. «А он добрый. И заботливый. А я… Врушка!»

– Значит, к тебе? Ну, идем! – и Жора нетерпеливо потянул ее за руку.

Проваливаясь в глубоком снегу, они побрели к ее машине. Маша включила зажигание, потом они разложили передние сиденья. Получилось удобное ложе. Имелись и подушка, и теплый плед. Брат покупал машину с кузовом «универсал», вовсе не имея в виду, что здесь его сестра проведет свою первую брачную ночь, но раз уж так получилось… Маша невольно улыбнулась. Вот Игорь будет смеяться, когда она ему все расскажет!

– Что? Открываю? – Жора показал ей бутылку шампанского.

– Потихоньку. И чтобы пены не было, – предупредила она. – Это не моя машина.

– А чья?

– Брата.

– Хорошая машина, – похвалил Жора и принялся откручивать проволоку. – Жаль, не твоя. А я думал, ты богатая!

– Так ты на мне, выходит, по расчету женился?

– Конечно!

Раздался тихий хлопок, Маша ойкнула, но муж тут же подставил бокал, ее, потом свой.

– Порядок. За что пьем? Давай, за нас. Поцелуйте, что ли, мадам, законного супруга, – рассмеялся Жора.

Сам не полез с объятьями, ждал. Она засмущалась.

– Ты чего такая? Стесняешься, да?

– Мы сегодня только познакомились. Я о тебе ничего не знаю.

– Хорошо, давай, расскажем друг другу свои биографии, – он развалился на сиденье и поднял свой бокал: – За здоровье! Или все-таки за любовь?

Она неопределенно кивнула и пригубила шампанское:

– Вкусное.

– Все женщины любят сладкое.

– Значит, шоколадка моя!

– Э, нет! Так не пойдет! Я тут, между прочим, с трех часов маринуюсь! Слушай, жена, а ты не хочешь меня накормить? У тебя тут должны быть припасы. Ты издалека едешь?

– Издалека. Но – увы! Ни жареной курицы, ни бутербродов с колбасой у меня нет.

– На ком я женился? – притворно ужаснулся он. – Не хозяйственная ты, не домовитая. Да еще и на чужой машине ездишь! Бесприданница, выходит!

– Раньше надо было думать.

– Вот попал! Целоваться хоть умеешь?

– А ты проверь! – с вызовом сказала она, осмелев от шампанского.

Странно, но ей с ним было так легко. Страстно захотелось вновь попробовать его губы на вкус, почувствовать на своем теле его сильные руки. То ли это шампанское заиграло в крови, отчего сильнее забилось сердце, а в ушах слегка зазвенело.

Маша ответила на поцелуй, муж воспринял это как согласие и стал снимать с нее свитер. Маша перестала что-либо соображать, теперь ей хотелось только одного: чтобы он не останавливался. Она теперь сама искала его губы, боясь при этом открыть глаза, щеки пылали, она это чувствовала, руки стали горячими. Со своим женатым любовником Маша ничего подобного не испытывала, а кроме Володи у нее никого не было. Ей все еще мешала природная стыдливость, но мысль «я замужем» положила сомнениям конец. Это, похоже, была самая необычная брачная ночь, которая когда-либо выпадала на долю молодоженов.

Маша вдруг поверила. Поверила и в свадьбу, и в то, что все это происходит наяву, а не во сне. Ее тело словно просыпалось, и муж терпеливо ласкал ее, сдерживаясь и ожидая, пока она не вскрикнула, удивленная. Это было настоящее открытие, ощущение настолько новое, яркое и необычное, что Маша даже испугалась. Да все ли с ней в порядке? Может, это из-за беременности?

Мужчина, сделавший ее такой счастливой, хрипло выкрикнул что-то и упал на нее, придавив к сиденью. Только тогда Маша поняла, насколько же он мощный, настоящий атлет.

Прошло какое-то время. Она открыла глаза и увидела луну, а потом звезды. Там, за окном, лежал, как одеяло, мягкий пушистый снег, а на круглом лице луны тоже было удивление: что это было? Маша невольно вздохнула. Сама судьба привела ее к этой церкви, и вот теперь она в машине, занимается любовью с парнем, который едва ей знаком… И ей так хорошо, как еще никогда не было… Все несчастья, которые случились с ней за последнее время, забыты…

– Тебе хорошо? – спросил он.

– Да. Очень.

– Хочешь еще шампанского?

– А разве еще есть?

– Все что осталось – твое.

Он вылил остатки в фужер.

– Уже полночь, – тихо сказала Маша.

– Что, твоя карета сейчас превратится в тыкву?

– Смеешься?

– Радуюсь. Значит, ты останешься здесь навсегда. Не поедешь же ты домой на тыкве?

– На тыкве не поеду. Но могу на попутках.

– Ты это серьезно?!

Маше показалось, что он обиделся.

– Я, что, тебе не нравлюсь?

– Да уже поздно об этом, – она стала застегивать бюстгальтер.

– Ты еще и легкомысленная!

– Отдалась первому встречному, да?

– Я твой муж, – с обидой сказал Жора. – А вот кто был первый встречный, которому ты отдалась…

– Это что, сцена ревности?

– Должен ведь я на правах законного супруга знать все. О твоем прошлом.

– Все? Что ж… – она еле слышно вздохнула. – Я работаю секретарем в крупной компании, у меня есть брат, который на семь лет старше, у него есть невеста, Надя. Отец ушел в другую семью, когда мы с братом выросли. Мама на пенсии по инвалидности, мы с Игорем каждый месяц высылаем ей деньги. Еще за съемную квартиру платим. За двухкомнатную, в десяти минутах ходьбы от метро.

– Сколько?

– Что сколько?

– Сколько платите?

– А почему ты интересуешься?

– Да вот думаю: где мы будем жить? Здесь или…

– Или.

– Тебе так нравится Москва?

– Мне нравятся деньги, которые там платят.

– А ты, похоже, та еще штучка!

– Возможно… О себе не хочешь рассказать?

– Что ж… Отслужил в армии, в ВДВ.

– Где?

– Десант, – коротко сказал он. – Высшего образования нет, но есть желание его получить.

– А зачем тогда женился? – улыбнулась она.

– Одно другому не мешает.

– Хочешь со мной в Москву?

– Я подумаю. Тебе когда на работу?

– На работу?

Она невольно вздрогнула. Ну, конечно! Работа! Володя! Он сказал: «Можешь больше не выходить. Вещи тебе вынесет новый секретарь…»

– Так когда?

– У меня отпуск, – соврала Маша.

– А почему зимой?

– Летом работы много.

– А… Понимаю… У меня тоже. Летом на селе самая работа. И все-таки: куда ты едешь?

– Я же сказала: в Москву.

– Хорошо. Поставим вопрос по-другому: откуда ты едешь?

– Из… У меня была путевка в санаторий.

– В Сочи, что ли?

– Вроде того.

– Всегда мечтал отдохнуть в Сочи! Только летом.

– Мечты, говорят, сбываются, – пожала плечами она. – Теперь твоя очередь. Хорошо, биографию ты мне свою, считай, рассказал. Теперь я хочу знать, какой ты?

– В смысле?

– Какой у тебя характер?

– Характер? – он задумался. – Мужской у меня характер. А вообще, я добрый.

– А как же ВДВ?

– По-твоему, там звери служат? Обычные парни. Это же работа, пойми! Здоровья хватает, вот я и попросился в десант. Я детей люблю. Собак.

– А кошек? – пошутила она.

– Кошек не люблю, – серьезно ответил Жора.

– А какое ты хочешь получить образование?

– Не знаю, – честно сказал он.

– Знаешь, а у тебя есть харизма.

– Кто?

– Мужское обаяние.

– Ты это заметила? – обрадовался он. – Это уж точно: бабам я нравлюсь. Все говорят: жил бы ты, Жорка, в большом городе, стал бы альфонсом. Самая твоя профессия.

– И ты с этим согласен?!

– Нет, конечно! Мужик я. Жить за счет женщин не умею и не буду. Беда только, что никаких особых талантов у меня нет. Машины вот люблю.

– И собак.

– И собак. А еще я сильный. И на здоровье не жалуюсь. Это как считается? Хорошо или плохо?

– Это здорово.

– Вот и я говорю.

– Все понятно с тобой, – она шутливо взъерошила его волосы.

Жора перехватил ее руку, прижал к губам. Тихо позвал:

– Иди ко мне.

Маша коротко вздохнула: вот и поговорили! Талантов у ее мужа нет, кроме одного: целуется классно. Вот этим он занимается много и охотно, времени на разговоры не тратит. Утомил ее так, что разнежилась, улеглась на его плече, прижалась крепко. Забыть обо всем, забыть… Так хорошо…

– Спишь? – покосился на нее муж.

– Нет.

– А что делаешь?

– Ничего.

– О чем думаешь?

– Ни о чем.

– Ну, спи.

Но уснуть она не смогла. Какое-то время они молчали, и Маше показалось, что муж задремал. Но нет. Жора тоже не смог уснуть.

– А не угорим мы здесь? – вдруг заволновался он. – Машина-то исправная?

– Все нормально, – улыбнулась она. – Можно окошко приоткрыть, воздуха глотнуть.

– Ладно, спи…

Она вроде бы задремала. А когда открыла глаза, поняла, что Жора так и не уснул. Спросила тихо:

– Что случилось?

– Слушай, я пойду к мужикам, а? Что-то не спится. А хочешь со мной?

– Куда? К мужикам?

– Погуляем.

– Пить, что ли, собрался?

– Зачем ты так? Воздухом подышать. Не спится.

– Что ж, иди.

– Отпускаешь? – обрадовался он.

– Для тебя это важно?

– А как же! Я вижу, ты понятливая. На коротком поводке меня держать не собираешься.

– Я подумаю.

– Хорошая ты. Я еще зайду.

– Только не буди меня, я хочу выспаться.

– Хорошо. До утра не буду. Но уж утром…

– Все-то тебе мало. – Она невольно улыбнулась.

Жора поцеловал ее, накрыл пледом. Тихо сказал:

– Спи.

И ушел. Светила луна, и в окно Маша видела, как муж, проваливаясь в глубоком снегу, идет во флигель. Она испытала какое-то облегчение. Надо побыть одной. Мысли придут в порядок, она разберется в том, что произошло, обо всем подумает и решит, что делать дальше, как жить…

…Маша не заметила, как уснула. Усталость взяла свое. Проснулась она от шума работающего двигателя. Села, глянула в окно: бульдозер расчищал дорогу. Маша сладко зевнула и потянулась. Кряжистый мужик в телогрейке выпрыгнул из кабины бульдозера, а вскоре Маша услышала, как в стекло постучали:

– Эй! Есть тут кто?

Она ойкнула и закрылась, чуть ли не до ушей теплым пледом. Опустила стекло до половины и пискнула:

– Я здесь!

– Дамочка, вы бы отогнали машину, я дальше буду чистить. Небось, подумали, что надолго здесь застряли?

– Думала, до завтра.

– Провода оборвало, – охотно пояснил бульдозерист. – Ремонтная бригада к столбам проехать не может, вот меня и подняли спозаранку. Мать твою! – он сплюнул. – Ну и погодка вчера была, а?

– Я сейчас. Минут пять подождите.

– Ежели забуксуете, я вас дерну, – пообещал мужик.

И отошел к бульдозеру. Запрыгнув в кабину, водитель тут же начал разворачиваться, освобождая дорогу, а Маша поспешно привела себя в порядок. Потом вышла, сложила сиденья, села за руль и повернула ключ в замке зажигания. Проехала метров пять и остановилась.

– Порядок! – из кабины крикнул бульдозерист.

«Что дальше?» Небо посерело, начинался новый день, и все теперь воспринималось по-другому. То, что случилось вчера, казалось Маше наваждением. Ночь, метель, деревянная церковь на краю села, венчание… Маша теперь не представляла, как посмотрит ему в глаза? Своему мужу… А ребенок? Ребенок от другого мужчины? Получается, что она его использовала, этого Жору! Надо было твердо сказать «нет», но на нее словно затмение нашло. Да еще эта цыганка! Будь она неладна со своими предсказаниями!

Маша была в смятении. А ведь, похоже, хороший он парень, этот Жора Бурмин. Жаль только, безбашенный. И зачем он поволок к алтарю незнакомку, случайно оказавшуюся в этих краях? Что же теперь делать? Развестись?

Она представила унизительную процедуру, хихиканье судьи, услышавшего историю скоропалительного замужества Маши Ложкиной, ее невнятные объяснения. «Пить надо меньше, гражданка Ложкина, то есть Бурмина! Вы все-таки женщина!»

«Да я и выпила-то чуть-чуть! Все дело в ребенке!»

«В каком еще ребенке?!»

Тут она представила себе красноречивый взгляд Жоры. Вот они, бабы! Одна обманула, другая тут же этим воспользовалась и тоже обманула!

И почему он оказался таким славным? Нет, это выше ее сил! Маша решительно надавила на педаль газа. Бежать… Скорее бежать отсюда… Она не выдержит его взгляда, когда Жора узнает всю правду, сгорит со стыда. Бежать…

Странно, но трасса оказалась близко. А вчера она ехала, Бог знает сколько! Это просто фантастика! Наваждение какое-то! Сегодня и впрямь все по-другому!

Куда ни глянь, лежит белый пушистый снег, ни следа вчерашней бури, а плотную ткань туч, в которых накануне не было ни единого просвета, вспороло по швам острыми иглами холодное, но такое яркое февральское солнце. И они местами расходятся, эти тучи, обнажая бледное, дрожащее от холода, тело зимнего неба. А ведь скоро весна! Весна…

А не приснилось ли ей все это? Маша остановилась на обочине, нашла сумочку, достала свой паспорт. На страничке «семейное положение» стоял штамп. «Зарегистрирован брак… С Бурминым Егором Александровичем… года рождения…» Он еще и Егор! Поздравляю, Мария Гавриловна! Вы замужем за Егором Александровичем Бурминым! Хорошо хоть, Бурминым! Вполне приличная фамилия.

Потом она достала свидетельство о браке. Нет, не приснилось. «После заключения брака присвоены фамилии: Бурмин, Бурмина». Что ж… Если у нее родится мальчик, будет Владимир Егорович Бурмин. А если девочка… Об этом она еще не думала. Тут же, в сумочке, лежала помятая коробочка с тестом на беременность, до которого руки так и не дошли. «После, – подумала Маша. – Не до того сейчас».

Она оглянулась: сзади никого. Вырулила с обочины на трассу и поехала в сторону Москвы. Пару раз у нее мелькнула мысль вернуться, но Маша отгоняла ее прочь. Чем дальше она отъезжала от церкви, тем реже вспоминала о Жоре. Погода вновь была хорошая, дорога ровная, на первой же заправке Маша остановилась и залила полный бак бензина. Страх куда-то исчез. В Москву теперь ехала уверенная в себе замужняя женщина, готовая бороться за свои права…

Жора Бурмин открыл глаза, и первая же мысль была: жена! Как она там? Одна, в машине. Раза три он выходил подышать свежим воздухом, подходил, заглядывал в салон: она крепко спала. Один раз он, стараясь не разбудить женщину, даже присел рядом, приоткрыл окошко. Маша заворочалась во сне, но глаз не открыла. Видимо, сильно устала, и сон ее был крепкий. Ему же не спалось. Разные мысли лезли в голову, он думал о Кате, об их многолетней любви-дружбе, о ее измене. Что ж, отомстил, так отомстил! Взял да и женился на другой!

Сном Жора забылся лишь под утро. Мужики лежали вповалку и храпели. Он притулился сбоку, на тулупе, и не заметил, как уснул.

Вспомнив поутру о жене, Жора тут же вскочил и ринулся на улицу. Прищурился на свет, и вдруг уловил звук работающего мотора.

– Много вас здесь? – услышал он.

– Ты кто? – тупо спросил Жора спросонья.

– О, как! Кореша не узнаешь!

– Леха, ты что ли?

– Ну, я.

– А что ты здесь делаешь?

– Рыбу ловлю, – заржал тот. – Не видишь: дорогу чищу!

До Жоры, наконец, дошло. Он не видит Машиной машины! Вот «Волга» в разноцветных ленточках, на которой приехали они с сестрой, вот Колькин автобус…

– А где… Девушка где?

– Какая девушка?

– В машине. Она спала в машине.

– Ах, девушка! Дык, уехала.

– Как уехала? Куда?

– А кто знает? Я дорогу расчистил, она и уехала.

– Зачем?!!

– Ну, дык… Работа у меня такая.

Жора спрыгнул с крыльца и понесся по расчищенной Лехой дороге.

– Маша!!!

За воротами церкви никого не было. Как ни вглядывался Жора вдаль, он видел лишь снежную равнину, пустую дорогу, небо в редких облаках. В отчаянии он закричал:

– Маша!!! Зачем?!! Куда ты?!! Маша, вернись!!!

Ответом ему было молчание. Ошарашенный, Жора еще долго стоял на дороге. Он все ждал, что жена вернется. Подошел Колька, протянул куртку и шапку:

– На. Надень, простудишься.

– Она уехала!

– Да вижу я. Ну, уехала. Бля, как башка болит! Похмелиться не хочешь? Может, в деревню сбегать за самогоном?

– Ты что, не понял? Она уехала!

– Видать, не глянулся ты ей.

– Но ведь это моя жена!

– Не ты первый, не ты последний, от кого жена ушла. Не припомню, чтоб так сразу, но всякое бывает. Может, ты ей сказал чего обидное?

– Я?!

– Да не ори ты, – поморщился Колька. – Бывает.

– Зачем же тогда замуж? Нет, ты мне скажи: зачем?!!

– Кто их поймет, баб? Идем, выпить надо.

– Отстань! – отмахнулся он.

– Идем.

Колька потянул его за рукав, и Жора нехотя, но пошел.

– Почудили, и будет, – уговаривал его друг детства.

– Ничего себе, почудили! Да мы же повенчались! Ленка документ выписала!

– Ну, выпили… Подумаешь, документ! Шлепнет сеструха тебе завтра в паспорт другой штамп. Был женатым, станешь разведенным.

– Да пошел ты…

– Я-то тут при чем?

– Давай, вали…

Он грубо толкнул Кольку в снег.

– М…к! – выругался тот, не удержав равновесия. – Правильно тебя бабы бросают!

– Как ты сказал?!!

– Пошел ты… – с опаской сказал Колька.

Жора шагнул в глубокий снег. Уселся на Кольку, и стал молотить кулаками, не разбирая. Подбежал Леха, из флигеля, как горох, посыпались мужики, даже батюшка кинулся их разнимать. Жора катался по снегу и плакал. Кричал что-то бессвязное, его пытались поднять, он вырывался, падал в снег, поднимался и снова падал… Его, как лихорадка, било горе.

– Нет, что это, почему?!! За что?!!

Колька сплевывал кровь, и с обидой тер снежным комком разбитый нос. Жору с трудом уняли и затолкали в машину. Там он, наконец, затих.

– Ехать надо, – вздохнув, сказала Алена. – С родственниками объясняться.

– Вот денек, а? – покачал головой Колька.

– Это вчера был «ну и денек», а сегодня… – Алена не договорив, махнула рукой.

– Бес попутал, – смущенно сказал батюшка, провожая их. – Замело, закрутило. Почудилось мне, что этим двоим быть вместе. Видать ошибся, в вере ослаб. Нынче же поеду в обитель, к старцу, пусть укажет путь. А вам дорога готова, – он вздохнул и указал на расчищенную граверку. – Езжайте с Богом.

– До свидания, батюшка, – сквозь зубы сказала Алена. Бес видишь ли его попутал! И она зло бросила водителю: – Чего стоишь? Уснул, что ли? Поехали!

По уже расчищенной Лехой дороге они поехали в Грибово. Все молчали, Жора тоже не подавал признаков жизни. Лежал на заднем сиденье, как мертвый. Только на краю родного села очнулся и спросил: