Читать книгу Шоковая терапия - Наталья Антарес - Страница 1

Оглавление

ГЛАВА I

Иногда я всерьез пыталась понять, каким таким непостижимым образом я однажды докатилась до подобной жизни, но текущее положение вещей при любом раскладе выглядело настолько абсурдным, что упорно не желало поддаваться логическому осмыслению, и мне оставалось лишь смиренно плыть по течению в надежде на удачный исход. Всего только год назад мне бы и в кошмарном сне не взбрело в голову зарегистрироваться на международном сайте знакомств и прицельно озаботиться поисками иностранного мужа, и уж тем более я даже не задумывалась о самой возможности переезда в другую страну, но после того, как общее количество свалившихся на меня проблем начало ощутимо зашкаливать, а имеющиеся в моем распоряжении способы их разрешения один за другим доказали свою полнейшую несостоятельность, я вынуждена была с горечью констатировать, что, оставшись на родине, я с высокой степенью вероятностью закончу свои безрадостные дни в неравной борьбе за выживание. Нет, я вовсе не сдалась без боя и не опустила руки, стоило лишь на горизонте замаячить первым трудностям – скорее, напротив, я мобилизовала все силы для яростного сопротивления накрывшей меня лавине неприятностей, но мои внутренние резервы оказались, увы, небезграничными, и предсказуемо исчерпались в процессе беспощадной войны с обстоятельствами. Опустошенная, вымотанная и фактически едва живая, я внезапно осознала, что неминуемо превращаюсь в бледную тень самой себя, и, если так пойдет и дальше, совсем скоро я просто рухну замертво и уже больше не поднимусь.

Бессонными ночами я отчаянно искала первопричину крушения своих планов, я самозабвенно копалась в себе, мучаясь от чувства вины за собственное бессилие что-либо изменить, а неумолимое время безжалостно отсчитывало очередные секунды моего жалкого существования, из которых мало-помалу складывалась крайне незавидная перспектива ожидающего меня впереди будущего. Одной такой ночью я не выдержала, рывком вскочила со смятой в метаниях постели и с пронзительной обреченностью в голосе позволила раздирающим меня эмоциям свободно вырваться наружу. Доморощенная психотерапия сработала буквально на ура – достаточно было проговорить не дававшие мне покоя мысли вслух, чтобы раз и навсегда избавиться от никчемных сомнений, до сего момента крепко удерживавших меня от практических шагов. Наутро я встала совершенно другим человеком, и за год непрерывного пребывания в этом откровенно чуждом для меня обличии я почти потеряла себя прежнюю, себя настоящую, и что самое страшное, я всё реже испытывала сожаления по поводу этой потери.

Когда тебе тридцать с хвостиком, а у тебя до сих пор нет ни полноценной семьи, ни постоянной работы, невольно задаешься вопросом из серии «А не сама ли ты, душенька, виновата?», и после долгой череды размышлений я пришла к положительному заключению. Можно до старости оставаться наивной тургеневской барышней и верить в чудеса, алые паруса и прочую романтическую дребедень, но, если жизнь регулярно обламывает тебе рога и красноречиво тычет носом в допущенные ошибки, значит, хватит наступать на те же грабли, набившие на лбу немало шишек. Смешно и грустно, но я чересчур поздно поняла, что окружающий мир никогда не изменится, и сколько бы я не барахталась и не упиралась в противостоянии с его жестокими реалиями, мне всё равно не удастся победить систему. Преодолеть гордость, переступить через принципы, адаптироваться, мимикрировать: на четвертом десятке я словно заново училась ходить и говорить, а заодно постигала науку красиво лгать, изящно манипулировать людьми и виртуозно использовать хорошее отношение к себе в сугубо меркантильных интересах. Вот только обучение давалось мне со скрипом несмазанного колеса буксующей на особо крутых склонах телеги…

Честно говоря, скрытые задатки потенциальной неудачницы присутствовали у меня с детских лет, однако, на фоне определенных достижений, они не были так заметны, притом, что теперь жирными кляксами выделялись на белоснежном листе моей автобиографии. Несмотря на то, что я получила неплохое образование и на приличном уровне владела языком Шекспира, карьера у меня отродясь толком не складывалась преимущественно вследствие катастрофической нехватки личностных качеств, необходимых для ее успешного построения. Тихая, домашняя, не слишком коммуникабельная, я еще со школьной скамьи чувствовала себя типичной белой вороной в любом коллективе – будучи от природы довольно интровертной натурой, я тяготилась шумным обществом одноклассников, сокурсников, а потом и коллег по службе. Я была напрочь лишена лидерской харизмы, не обладала инициативным складом характера и от всей души презирала широко распространенную повсюду тактику подхалимажа. Я честно копошилась в своем уголочке от звонка до звонка и скрупулезно выполняла поставленные руководством задачи, но хотя мои объективные показатели в сравнении значительно превосходили результаты аналогичной деятельности других сотрудников, в глазах начальства я по-прежнему оставалась пустым местом. А все потому, что в отличие от моих коллег, я не видела нужды имитировать бурную деятельность, искусственно выпячивать не стоящие выеденного яйца усилия и не умела создавать вокруг себя ореол вечной занятости. А еще я избегала корпоративных мероприятий, не участвовала в перемывании костей и не распивала чаи в разгар рабочего дня, чем жутко раздражала своих болтливых, ленивых и за редким исключением недалеких товарок, с подачи которых наша начальница, похоже, и считала меня чем-то вроде удобного предмета мебели, хотя, не побоюсь громких слов, я одиночку тянула на себе методический отдел крупного регионального вуза, когда прекрасные дамы с завидным постоянством болели, беременели, уходили в декретные отпуска и банально отлынивали от своих прямых обязанностей. Но когда для института настали сложные времена и ректорат объявил о грядущих сокращениях персонала, первым кандидатом на увольнение стала именно ваша покорная слуга.

На должность методиста меня приняли сразу после получения диплома, и последние семь с половиной лет я занималась проверкой учебных планов и заполнением всевозможных журналов, реестров и прочих продуктов цветущей махровым цветом бюрократии. По большому счету нудная, однообразная и попросту скучная работа устраивала меня по всем критериям: мне платили стабильную зарплату, не требовали прыгать выше головы, и, если бы не спесивые, сварливые и злопамятные тетки, составлявшие костяк нашего маленького коллектива, я бы вообще не роптала на судьбу. Я уставала не столько от напряженной деятельности, предполагающей неотрывную концентрацию внимания, сколько от аккомпанемента в виде праздной болтовни о «мужьях-козлах», «свекровях-ведьмах», «снохах-неряхах», «зятьях-бездельниках» и тому подобной фауне, в изобилии населяющей семьи вышеупомянутых дам. Высказывания обожающих почесать языком коллег я по обыкновению не комментировала, но деньги на празднования дней рожденья безотказно сдавала, тортики покупала и по сути своей старалась не провоцировать конфликтов, однако, в трудный час мне это абсолютно не помогло. Помимо меня сократили еще двух теток, склочную пенсионерку и разведенную алкоголичку, неумело скрывающую последствия вечерних возлияний ударной дозой мятного освежителя дыхания, однако фатальная несправедливость бытия состояла вовсе не в этом: обеим подпавшим под сокращение сотрудницам профильные кафедры предоставили учебную нагрузку на заочном отделении, а вот меня без зазрения совести выставили на улицу. Мотивация начальницы была предельно ясна: уволить пенсионерку, рассматривавшую работу в методическом отделе как возможность не сидеть дома за вязанием чулок, означало грандиозный скандал, на каковые наша престарелая коллега была ой как горазда, а злоупотребляющая горячительными напитками мать-одиночка ничтоже сумняшеся прикрылась наличием малолетнего ребенка, слезно умоляя не лишать ее чадо единственного источника к существованию. В итоге наилучшим выходом оказалось вычистить серую мышку, по мнению коллектива, никогда особо и не дорожившую работой, иначе с чего бы она отмалчивалась, когда вокруг шло дружное обсуждение второго мужа Марьи Петровны, оказавшегося точно таким же классическим представителем неистребимого вида «перпетум кобеле», как и его отправленный в отставку предшественник. Ну а что, в самом деле, семьи у меня нет, даст бог, с голоду не помру, а вот Катенька на одни алименты не проживет, ей же еще и бухать на какие-то шиши нужно!

Без работы я промыкалась всё лето: учитывая, что городок наш был, как говорится, «не велик и не мал», вариантов трудоустройства передо мной открывалось по минимуму. Прибавьте к этому шествующий по стране кризис, радикальное снижение числа абитуриентов из-за «демографической ямы» постсоветского периода, неуемно дорожающее образование и вам станет предельно очевидно, что мое резюме в лучшем случае отправлялось в папку «Кадровый резерв», в худшем – выбрасывалось в мусорную корзину. Последовательно обойдя все учебные заведения в городе, включая средние школы и профучилища, я окончательно поняла, что сферу приложения своих знаний придется менять, но мой радужный оптимизм в корне не оправдал себя. Менеджер организации – это, конечно, замечательная специальность, но, если в графе «стаж» у тебя значится лишь оторванная от реальности позиция вузовского методиста, ни одна уважающая себя контора не возьмет тебя даже на испытательный срок, ибо тут и ежу понятно, что практические навыки соискателя вряд ли пригодятся, скажем, в маркетинге или бухгалтерии.

Несколько месяцев я проедала скудное выходное пособие и ежедневно толкалась по собеседованиям, но брать меня соглашались только торговым агентом, да и то на проценты с продаж. Для той, кто семь лет безвылазно просидел в кабинете, уткнувшись в компьютер и с ног до головы обложившись бумагами, бегать по точкам и впаривать магазинам шоколадки и вермишель быстрого приготовления было равнозначно полету в космос. Я не представляла, как строить общение с продавцами, как навязывать им товар, как втираться в доверие и создавать иллюзию дружеских отношений, дабы увеличить объемы закупа. От безысходности я устроилась в одну из таких компаний, прослушала тренинг для новичков, и даже получила закрепленный за мной район, однако, то ли продукция оказалась уж совсем невыносимой дрянью, то ли я проявила себя удивительной бездарностью, но всю осень я отработала в холостую. Денег у меня не прибавилось, зато после пеших прогулок по сырости и морозу стало пошаливать здоровье, и все новогодние каникулы я проболела какой-то простудной гадостью, приковавшей меня к постели на добрый десяток дней. К тому времени я уже жила за счет родителей, и каждый день без работы развивал во мне комплекс неполноценности, но был здесь еще один момент, заставляющий меня рыдать в подушку от злости на свою недальновидность.

За столько лет в методическом отделе я бы вполне могла накопить кругленькую сумму, если бы просто откладывала с каждой заплаты на черный день. В сущности, слухи о намечающемся кризисе в экономике и об обвале национальной валюты циркулировали в стране уже давно, и более предусмотрительные граждане заблаговременно готовились к затягиванию поясов. Не скажу, что я жила на широкую ногу и напропалую транжирила честно заработанные средства, но никаких накоплений у меня сейчас действительно не было. Я зарабатывала не так и много, но на безбедную жизнь мне всегда хватало, и я привыкла ни в чем себе не отказывать, но даже при таком подходе я бы обеспечила себе подушку безопасности, не будь у меня так называемой «второй половины» – парня, с которым мы жили в гражданском браке последние четыре года, и которого я так и не смогла допинать до алтаря.

С Артемом мы познакомились в институте: студента-заочника отправили к нам в отдел для уточнения лекционных часов по предмету, завязался разговор, потом мы снова встретились на лестнице, и пошло-поехало. Не то, чтобы я по уши влюбилась, но парень мне понравился, мы стали встречаться, а потом решили съехаться. Сняли квартиру, купили бытовую технику и зажили не хуже и не лучше других. И всё бы ничего, но основным добытчиком и кормильцем в семье все эти годы была я. Артем менял работу, как перчатки, и нигде подолгу не задерживался, а увлечение компьютерными играми отнимало у него не только время, но и внушительные суммы на «прокачку персонажа». Парень он вроде бы был неглупый, добрый, заботливый, искренний, но при этом какой-то инфантильный и страшно несобранный. Его мать так открытым текстом и говорила о нем, «наш шалопай», но пока у меня была работа, я ровно дышала на причуды своего бойфренда, и относилась к нему примерно также, как мои коллеги по методическому отделу ко мне самой. В целом, мы с Артемом неплохо ладили, большую часть нашего совместного проживания он все-таки худо-бедно работал, хотя и получал копейки, но мои запросы в финансовом плане никогда не были настолько высоки, чтобы требовать с него соболя и бриллианты. Да, мы ругались, спорили, но до серьезных разногласий наши ссоры ни разу не доходили. Всё изменилось, когда меня уволили, и вдруг выяснилось, что доходов Артема не хватает даже на оплату арендного жилья.

Мы расстались где-то на третий месяц и оба вернулись в свои родительские гнезда. У меня внезапно упала пелена с глаз, и я осознала, что и после свадьбы этот вечный ребенок мертвым грузом повиснет у меня шее. Были, конечно, душераздирающие сцены, ночные звонки и признания в любви, но вся эта мелодрама постепенно сошла на нет. Тем не менее отсутствие необходимости каждый день думать, чем накормить взрослого мужика, пребывающего в нескончаемом поиске своего места в жизни и параллельно часами залипающего у монитора, здорово облегчило мое существование, а без любви можно было пока и обойтись, кризис ведь, как не крути!

Возвращение в родные пенаты прошло для меня болезненно и тяжело. Пока я строила подобие семьи с Артемом, мою комнату заняла младшая сестра со своим трехлетним сыном, и теперь я вынуждена была делить с ближайшими родственниками и без того крошечную жилплощадь. Сестра злилась, ребенок капризничал, родители нервничали: наша малогабаритная двушка в мгновение ока превратилась в дурдом, где невозможно было ни на миг остаться наедине с собой. От постоянного недосыпа я осунулась и подурнела, и всё чаще ловила себя на мысли, что мечтаю попасть на необитаемый остров. Каждый божий день родители и сестра наперебой терзали меня вопросом, нашла ли я работу, недвусмысленно намекая, что впятером нам явно тесновато, но при этом сестре, между прочим родившей вне брака и живущей на детское пособие, почему-то всё прощалось. На мой взгляд, Илона давно уже могла бы правдами-неправдами устроить мальчишку в садик и присоединиться ко мне в поисках работы, но сестричка не ударяла палец о палец, чтобы повлиять на движение очереди в дошкольное учреждение и, по всем признакам, отлично себя чувствовала в роли домохозяйки, а на досуге предпочитала искать не работу, а нового мужа. Кто мог предположить, что спустя полгода безрезультатного обивания порогов работодателей позиция Илоны перестанет вызывать у меня отторжение?

ГЛАВА II

Наша с Илоной разница в возрасте по сути своей составляла всего ничего, но порой мне казалось, что эти несчастные пять лет равнозначны непреодолимой бездне, пролегающей между нами чудовищным разломом в мировоззрении. Даже чисто внешне мы с сестрой походили друг на друга не больше, чем осенняя слякоть на летний зной, причем в роли символа вечного лета выступала как раз Илона – жгучая брюнетка, помимо доставшейся от матери броской красоты унаследовавшая неукротимый темперамент всегда отличавшегося буйным нравом отца, тогда как на мою долю природа отпустила минимум ярких красок, с необъяснимой генетической иронией наделив меня настолько посредственными данными, что на фоне красавицы сестры я блекла и меркла еще очевидней.

Когда у меня родилась младшая сестренка, я, еще будучи несмышленым ребенком, моментально ощутила, что мне вдруг резко стало не хватать личного пространства, а по мере того, как Илона подрастала, я и вовсе начала загадывать отдельную комнату в качестве новогоднего подарка от дедушки Мороза. Сестра принадлежала к числу тех людей, которые неосознанно заполняют собой всё вокруг – именно о подобном типаже принято говорить, что их часто бывает «слишком много». В ней бушевали эмоции и страсти, она постоянно куда-то спешила, а к нам домой тянулись бесконечные орды друзей, подруг и всякого рода шапочных знакомых, число каковых росло поистине в геометрической прогрессии. В таких условиях я быстро отчаялась обрести вожделенные тишину и покой и старалась подольше задерживаться на факультативах, только бы не возвращаться в эту обитель первобытного хаоса. Готовиться к экзаменам, а потом и работать над дипломным проектом мне приходилось в основном в библиотеках, но так возможность снимать собственное жилье у меня появилась гораздо позже, я мужественно терпела сестренку, пока, наконец, с облегчением не помахала отчему дому ручкой. Принимая во внимание, что у родителей давно начало закрадываться подозрение, что из старшей дочери получится каноничная старая дева, торжественное объявление о моем решении съехаться с Артемом было воспринято с бурным ликованием. Особенно фонтанировала восторгом, конечно же, Илона, не столько искренне желающая мне женского счастья, сколько глубоко обрадованная самим фактом долгожданного избавления от чрезвычайно занудной сестры, на протяжении многих лет неустанно пилившей ее по поводу жуткого бардака в общей комнате.

За тот период времени, что мы с Артемом прожили вместе, Илона успела с горем пополам окончить колледж дизайна, окончательно и бесповоротно возомнить себя творческой личностью с грандиозными амбициями, и целый год промаяться дурью в заведомо бесплодных мечтаниях о высокооплачиваемой работе по специальности. Сказать по правде, большого таланта я за сестричкой не замечала, и потому ничуть не удивилась, когда ее попытки зарабатывать фрилансом провалились с оглушительным треском. Я даже предлагала Илоне протекцию в информационном отделе университета, но моя сестренка посчитала ниже своего достоинства печатать буклеты в вузовской типографии и предпочла и дальше изображать из себя непризнанного гения и перебиваться случайными заказами, регулярно запуская загребущие ручонки в родительские карманы. Те, в свою очередь, не чаяли в Илоне души и продолжали верить, что рано или поздно их недооцененная девочка найдет работу своего уровня, а до тех пор исправно снабжали сестричку средствами к существованию, тем самым лишая ее малейшего стимула активизироваться в плане трудоустройства. Я в эти паразитические отношения принципиально не лезла, полная финансовая независимость позволяла мне жить самостоятельно и абстрагироваться от проблем Илоны, хотя сестра и нередко обращалась ко мне с просьбой дать взаймы. Я отлично знала, что вопреки своим клятвенным заверениям возвращать долги Илона все равно не будет, и если уж помогала ей материально, то старалась отделаться незначительными суммами, не вызывающих острого чувства сожаления о выброшенных на ветер деньгах. А чуть больше трех лет назад сестренка умудрилась забеременеть от своего бойфренда, мгновенно слинявшего в кусты при виде двух заветных полосок.

Красивая, бойкая и раскованная Илона еще со школьной скамьи собирала под своими окнами толпы поклонников, и если я в ее возрасте самозабвенно корпела над учебниками, то сестричка ежедневно бегала по свиданкам-гулянкам и ей ничего не стоило, скажем, прийти домой под утро. Родители благополучно закрывали на поведение Илоны глаза, и в один прекрасный день та явилась вся в слезах и соплях, заперлась в комнате, и проревела там до вечера. Ближе к ночи сестричка милостиво соизволила прекратить добровольное заточение и сообщить нам о своем интересном положении. Я терпеливо выслушала Илону, явно настроенную на всяческую поддержку со стороны семьи, и осторожно посоветовала сестренке подумать о прерывании нежелательной беременности в связи с крайне стесненными финансовыми условиями. Что тут началось! Какими нелицеприятными эпитетами меня только не заклеймили в тот вечер! Я сто раз раскаялась, что поддалась на уговоры родителей и не проигнорировала их просьбу срочно приехать домой, потому что «Илоночка на гране суицида», конец цитаты. В итоге мне достался ярлык бесчеловечной убийцы невинных младенцев, и чтобы погасить разгорающийся семейный конфликт, я вынуждена была избрать политику невмешательства. В конце концов, мое мнение никого не волновало, а навлекать на себя праведный гнев оскорбленных в лучших чувствах родителей мне тем более не хотелось. В общем, я отпустила ситуацию на самотек, и через положенные девять месяцев на свет появился Никита, чей папаша так бесследно и сгинул на просторах нашей необъятной родины. Естественно, никаких алиментов Илоне не светило, и содержание внука целиком и полностью легло на плечи родителей. Мало того, новоиспеченная мамочка постепенно сообразила, что ее прежняя жизнь, проходившая в тусовках и развлечениях, осталась в прошлом, и ненавязчиво делегировала воспитание подрастающего поколения родителям. Как только те возвращались с работы, Илона незамедлительно перепоручала Никитку бабуле с дедулей и с чистой совестью давала деру из дома. Несмотря на то, что родители внука обожали, поправку на предпенсионный возраст и хроническую усталость никто не отменял, поэтому нервная обстановка в семье быстро стала нормой, и я всё чаще отказывалась от визитов, ограничиваясь телефонными звонками и регулярными подарками племеннику. Могла ли я предположить, каким кошмаром вскоре обернется моя жизнь?

Затяжная безработица и неумолимо приближающаяся нищета заставили меня уподобиться Илоне и с повинной головой попроситься к родителям, и к вящему неудовольствию сестренки, первое время откровенно злорадствующей над моими неудачами, я оказалась всё в той же квартире, в которой прошли мои детство и юность. Мы с Илоной снова чуть ли не дрались за каждый квадратный метр, мне было элементарно негде спрятать свои вещи от шалостей непоседливого племенника, меня невыносимо раздражал царящий в комнате беспорядок, но выхода из замкнутого круга упорно не находилось. А еще ушлая сестричка за неделю просекла ситуацию, и начала активно спихивать на меня ребенка, мотивируя это тем, что я, мол, и так дома сижу, а ей, видите ли, нужно общение. Дабы не превратиться в бесплатную няньку, я принялась бегать по собеседованиям с удвоенной силой, но результата всё не было и не было, и с подачи Илоны родители стали прозрачно намекать мне, что если уж я живу за их счет, то должна помогать сестре с ребенком. И вот тут-то я окончательно впала в панику!

Нельзя сказать, что мы с Артемом были убежденными чайлдфри, однако, совместных детей мы не заводили по обоюдному согласию. Артем банально не созрел для отцовства, а я…Не знаю, наверное, мне просто нравилось жить для себя, и пресловутый стакан воды в старости меня не сильно беспокоил. В свои тридцать два я совершенно не ощущала назойливого тиканья биологических часов, не умилялась чужим младенцам, и не испытывала равным счетом никакого желания продолжить род. Многие меня не понимали, кто-то осуждал, кто-то недоумевал, но до недавнего времени я воспринимала бестактные вопросы «детных» коллег исключительно с юмором. Еще до беременности Илоны о внуках заговаривали мои родители, да и мать Артема что-то такое упоминала, но я относилась к этим беседам с философской точки зрения и рассматривала перспективу деторождения как нечто очень далекое и, в принципе, совсем не обязательное. Ума не приложу, с чего сестренка вдруг решила, что я стану идеальной тетушкой-«синим чулком» и посвящу остатки своих дней заботе о племяннике, пока его родная мамуля будет устраивать свою судьбу наравне с необремененными малолетним потомством подругами. Так или иначе Илоне почти что удалось продавить свою позицию перед родителями, и, если бы я демонстративно не взбрыкнула, всё бы сложилось для сестры наилучшим образом. Впрочем, с этого дня родители не переставали обвинять меня в махровом эгоизме, а Илона, не стесняясь в выражениях, цедила в мой адрес презрительное «нахлебница», видимо, всерьез полагая, что смехотворное детское пособие на Никитку дает ей право считать себя выше любых претензий.

За прошедший год я люто возненавидела всех и вся. На ту работу, где требовались сотрудники без опыта, меня не брали из-за возраста, а там, куда я вписывалась по возрасту, отказывали из-за отсутствия опыта. Чтобы зарабатывать переводами и уроками английского была нужна «корочка», а для самоучки не нашлось вакансий даже на неофициальном рынке. От отчаяния я зарегистрировалась на бирже труда и, скрепя сердце, отважилась пройти курсы переподготовки. Государство предоставило мне потрясающую альтернативу: либо отучиться на водителя трамвая, либо приобрести профессию отделочника. Так как иные варианты на бирже отсутствовали, а на период обучение из бюджета выплачивалась копеечная, но всё же стипендия, я закусила удила и обреченно присоединилась к группе будущих штукатуров-маляров в расчете если уж не устроиться на работу, то хотя бы сбежать из дома. Илону данный расклад, понятное дело, не воодушевил, а я получила возможность «легально» уклоняться от заботы о племяннике и следующие месяцы посвятила освоению новых для себя навыков.

В нашей группе я оказалась самой молодой: в основном курсы посещали задерганные тетки за сорок и неблагонадежного вида мужики, в первый же день предложившие выпить за встречу. Контингент преимущественно складывался из бывших заводчан, подпавших под массовое сокращение в процессе второй волны экономического кризиса, и жен вышеупомянутых работяг, всю жизнь просидевших в домохозяйках. Я была уверена, что мне придется невероятно тяжело не только в учебе, но и в общении с моими сокурсниками, но уже вскоре с удивлением обнаружила, что интриги и сплетни распространены в рабочей среде гораздо меньше, чем в интеллигентном коллективе методического отдела. Тетки в общей массе производили впечатление необразованных, хамоватых, но при этом открытых и душевных женщин, а мужики представлялись мне эдакими незлобивыми выпивохами, привыкшими к стабильной работе на заводе и после увольнения разом почувствовавшими себя за бортом жизни. У большинства моих новых знакомых были уже взрослые дети, и я вдоволь наслушалась историй о повсеместно распадающихся семьях, незапланированных беременностях и неподъемных кредитах: люди крутились, как могли, используя любые возможности для заработка, и я внезапно поняла, что мне нечего стыдиться. Высшее образование и семь лет в университете в нынешние времена ничего не значили, и лучше уж я буду выравнивать стены и клеить обои, чем жадной пиявкой присасываться к родительскому кошельку на манер моей незабвенной сестрички.

Только вот курсы-то я честно окончила, но с работой у меня снова не сложилось. Вернее, с работой всё получилось на ура, и я без малого три месяца трудилась над отделкой строящегося объекта, однако, мне за это не выплатили ни гроша. Компанию-подрядчика признали банкротом, а возникшая перед нашей бригадой задолженность по зарплате так и осталась на бумаге. Бригадир неоднократно пытался выбить наши деньги, но компетентные органы не предложили нам ничего кроме обращения в суд. Сей печальный случай лишний раз подтвердил сложившуюся у меня в семье репутацию неудачницы, и надо мной вновь нависла угроза стать нянькой Илониному сыну. Пока я, как проклятая, вкалывала на стройке, сестричка не теряла времени даром и познакомилась с довольно состоятельным парнем, за которого теперь стремилась побыстрей выскочить замуж. Наличие маленького ребенка абсолютно не добавляло Илоне баллов, и сестричка пела новому ухажеру в уши, что Никитка никому не создаст проблем, потому что за ним всегда есть кому присмотреть. Пользуясь тем, что макаронный цех, где много лет работала наша мама, отправил половину сотрудников в отпуск без содержания, Илона денно и нощно пропадала в объятиях своего кавалера и, похоже, свято веровала в обеспеченное будущее. Справедливости ради, следовало отметить, что сестричка действительно мастерски вскружила парню голову и ничтоже сумняшеся раскручивала его на деньги. У Илоны опять появилась брендовая косметика, у Никитки – дорогие игрушки, и, хотя мы по-прежнему жили на отцовскую зарплату и детское пособие, я против своей воли начала соглашаться с мамой, считавшей, что ее младшая дочь движется по единственному правильному пути. При всей ее взбалмошности и легкомысленности, сестренка была далеко не глупа, и благодаря своим женским чарам, вполне могла захомутать какого-нибудь богатенького Буратино и свысока поглядывать на меня, кутаясь в норковую шубку. Я понимала, что в моих же интересах выдать Илону замуж и единолично завладеть комнатой, ну а что дальше? Так и тянуть деньги с родителей? Гнуть спину на стройке и раз за разом становиться жертвой недобросовестных подрядчиков? Без конца таскаться по собеседованиям и слушать вечное «Мы вам перезвоним»? Или наступить на горло собственной песне и соглашаться на любую неквалифицированную работу? Вероятнее всего, именно это мне и предстояло, но пример Илоны, всё чаще дефилирующей по дому в очередной обновке, заставил меня пересмотреть взгляды на жизнь. До чертиков устав от нужды и безденежья, я запоздало вспомнила, слова моей сокурсницы, страшно изумившейся, почему я, свободная молодая женщина, знающая английский язык, до сих пор не вышла замуж за иностранца и не уехала за границу. Тогда я была слишком поглощена техникой нанесений эмали, но сейчас я поняла, что это мой единственный шанс. Я заполнила анкету сразу на нескольких сайтах знакомств и, невзирая на подтрунивания Илоны, всецело посвятила себя поискам заграничного мужа.


ГЛАВА III

На первый взгляд всё показалось мне простым, как три рубля, но чем больше я углублялась в непролазные дебри международного дейтинга, тем сильнее меня обуревало желание безвозвратно удалить свой профиль. Не то чтобы я изначально не понимала, что на подобных ресурсах в основной массе прописаны разного рода неадекватные личности, фатально не востребованные в родной стране и потому вынужденные бороздить просторы всемирной паутины, однако, я и не подозревала о настолько катастрофическом масштабе проблемы, пока лично не столкнулась с этим паноптикумом, ярчайших представителей которого условно можно было поделить на пять ключевых категорий. Классифицировать иностранных женихов я принялась вовсе не от хорошей жизни: без четкого и рационального подхода к знакомствам я рисковала бесчисленное количество раз нарываться на бесперспективных кандидатов, впустую растрачивая драгоценное время на пустопорожнюю болтовню и оправдывая себя стремлением попрактиковать английский. Я регистрировалась на сайтах в расчете на долгосрочные отношения с преуспевающим гражданином зажиточного европейского государства и принципиально не собиралась связываться со всякой мелкой шушерой, но в первое время вопиющая неопытность в данной сфере регулярно играла против меня, пока я не научилась одним лишь кликом мышки отделять зерна от плевел. Сейчас, по прошествии года с момента моего выхода на всемирный «рынок невест», я с легкостью могла бы направо и налево раздавать консультации для новичков, но «на заре туманной юности» мне, к сожалению, нельзя было похвастаться развитым умением мгновенно блокировать заведомо бесполезные контакты, и вместо того, чтобы приближать день свадьбы, я самозабвенно разгребала переписку от очередного виртуального поклонника.

Потом я, наконец, додумалась покопаться на тематических форумах, скрупулезно перелопатила множество соответствующей информации, объективно оценила допущенные мною ошибки и впредь их уже не допускала. Отныне в моей анкете стояли жесткие фильтры на турок, арабов и прочих «восточных принцев», от чьей цветистой лести и слащавых комплиментов меня не покидало ощущение, будто я объелась приторной халвы и для пущего эффекта еще и закусила шербетом. Читать и слушать изрядно навязшие в зубах «miss you, kiss you» мне было до такой степени невыносимо, что у меня буквально сводило челюсть, и я неоднократно поминала недобрым словом наших соотечественниц, своим вызывающим поведением на курортах создавших всем женщинам из бывшего Советского союза малопочетное реноме легкодоступных цыпочек, по первому зову прыгающих в постель к аниматорам. К слову говоря, попадались среди этой категории и весьма интересные экземпляры из богатых стран Персидского залива, но я была откровенно не готова становиться второй женой и с ног до головы заворачиваться в паранджу, чтобы до конца своих дней скромно прятаться на женской половине и не сметь поднять глаза без разрешения мужа. Так что дверь в мусульманский мир я безоговорочно закрыла ради своей же безопасности: участившие проявление исламского терроризма плохо вписывалась в мою концепцию безбедной жизни за границей, и вслед за Аравийским полуостровом я решительно вычеркнула из списка потенциальных женихов и тех выходцев из Ближнего Востока, кто успел прочно обосноваться в Европе, но при этом остался глубоко предан своим корням. В тот же «блэклист» отправились индусы, пакистанцы и их ближайшие соседи, внушающие мне еще меньше доверия, чем, скажем, относительно цивилизованные турки.

Лишь после того, как я провела радикальную чистку мне стало в полной мере ясно, что львиную долю завсегдатаев сайтов знакомств составляет именно категория номер один. Писем в мой адрес резко поубавилось, но свято место, как известно, пусто не бывает, и вскоре судьба преподала мне новый урок, сведя меня с категорией под номером два, которой я присвоила кодовое название «писатели». Этих товарищей можно было смело именовать ненасытными пожирателями времени, и знай я заранее, что толку от такого общения все равно не выйдет, ни за что бы не стала внимательно вчитываться в ежедневно отсылаемые мне «простыни» текста, делающие честь даже признанным мэтрам эпистолярного жанра. «Писатели» великолепно владели литературным языком, но, вот же где незадача, отродясь не ставили себе целью найти иностранную жену. Им доставлял удовольствие сам «роман в письмах», но как только я давала понять, что пора переводить отношения на следующий этап, эти доморощенные «Пушкины» мигом исчезали на горизонте. Понемногу я научилась оперативно распознавать любителей нескончаемой писанины, и, как говорила моя сестричка, сразу «посылать их в сад», сколь бы привлекательно не выглядели их анкеты.

А еще я далеко не сразу сообразила фильтровать женихов по возрастным критериям, и меня долго и напористо атаковала третья категория: бодрые европейские старички, страстно охочие до юного славянского тела. Имея за плечами брак, развод и взрослых отпрысков, они без труда могли позволить себе содержать молодую супругу, но взамен им нужно было до гробовой доски приносить тапочки, а с годами и вовсе превращаться из жены в сиделку. Наши дамы нередко соблазнялись возможностью переехать за рубеж, и к престарелым кавалерам относились с высокой лояльностью, но судя по историям с форума, мало кому действительно удавалось использовать союз с «дедулей» в качестве трамплина для будущих достижений. Обычно после смерти пожилого мужа объявлялись доселе незаметные дети последнего и выставляли «мачеху» из дому, а заодно и из страны. Я ничего не имела против «благородных седин», но порядком сомневалась в своей готовности выносить утки ради призрачного шанса закрепиться в Европе, поэтому старичков-боровичков, даже прекрасно сохранившихся на склоне лет и не вызывающих явного физического отторжения, я серьезно не воспринимала, хотя и на всякий пожарный придерживала про запас наименее отвратительных мне личностей.

От женихов из четвертой категории я частично избавилась, отсеяв арабов и турок, но полностью застраховать себя от секс-туристов, по-моему, не удавалось никому. Порочная практика скрывать истинные намерения за ширмой матримониальных планов существовала по всему миру, и просвещенная Европа, увы, не являлась исключением. Казалось бы, зачем нужно тащиться к черту на кулички, когда в той же Голландии давным-давно легализована древнейшая профессия, да и найти себе полового партнера в наш век победившей сексуальной революции не такая уж невыполнимая миссия, однако, приверженцы необременительных связей на один раз продолжали тянуться в наши края буквально косяками. Я безуспешно билась над разгадкой сего удивительного феномена, с каждым годом все сильнее набирающего обороты в практике дейтинга, и даже с учетом того, что о красоте и ухоженности славянских женщин на Западе ходили легенды, это было бы слишком примитивным объяснением для массового паломничества «секс-гостей со всех волостей». Я несколько раз напарывалась на таких туристов, и на основании личных наблюдений, пришла к однозначному выводу: все эти люди были своеобразными энергетическими вампирами, питающимися неподдельными эмоциями заграничных «невест». Дело тут было не в сексе, а скорее в атмосфере, ему сопутствующей. В отличие от феминизированных и прагматичных европеек, наши женщины влюблялись без оглядки, всей душой вкладывались в отношения и дарили фейерверк любви, нежности и заботы, но при этом довольствовались парой походов в ресторан, банальными сувенирами и торжественными заверениями в совместном будущем. Эта эмоциональная подпитка притягивала пресытившихся иностранцев, словно наркотик, но жениться на предметах своего вожделения, они, естественно, не собирались. И вправду, на кой сдалась своя машина, если есть такси: ведь можно дешево и сердито развлекаться с любвеобильными красотками и не заморачиваться на бытовых вопросах!

Между тем секс-туристы тоже подразделялись на два подвида. Первые ровно сидели на попе и пулеметными очередями строчили письма на сайтах знакомств. Девушки покупались на красивые слова, проникались безосновательными надеждами, и весь пакет наслаждений приезжал с доставкой на дом. В особенно клинических случаях наивные дамы под соусом «я вся такая сильная и независимая» даже самостоятельно оплачивали билеты к жениху, а после сказочной недели в другой стране возвращались в родную провинцию, где некоторое время спустя с горечью обнаруживали, что интерес пылкого возлюбленного угас, как залитый водой костер. Периодически такого рода экскурсии заканчивались беременностью, но я ни разу не слышала о хеппи-энде: либо отчаявшаяся девушка шла на аборт, либо в городе становилось на одну мать-одиночку больше. Вторая группа, обладающая тайной склонностью к авантюризму, поступала с точностью до наоборот и совмещала приятное с полезным. Приобрести билеты и слетать на выходные в постсоветскую страну обходилось гораздо дешевле, чем вызывать к себе «невесту»: курс национальной валюты на пространстве бывшего Союза обрушился до неприличных значений, и на смешную для Европы сумму, в каких-нибудь местных областных центрах можно было кутить на всю катушку. А уж принимающая сторона-то как расшибалась в лепешку, чтобы произвести на иностранца наилучшее впечатление: тут тебе и борщи, и культпоходы, и секс, как в порнофильме. Особым шиком считалось назначить сразу несколько свиданий в одной стране и под видом деловой командировки последовательно объехать весь гарем, причем, каждой девушке обязательно сулились «златые горы и реки полные вина». В общем, ни одно девичье сердце было вдребезги разбито, да что там девичье, вполне состоявшиеся дамы бальзаковского возраста массово попадались в аналогичные сети, умело расставленные многоопытными ловеласами.

Но если бы всё на самом деле было так плохо, международный дейтинг неизбежно прекратил бы свое существование, как таковой, сохранившись только в форме реального общения и став прерогативой жительниц больших городов, где в том же супермаркете можно запросто встретить экспатов со всех стран мира. На сайтах знакомств присутствовала и пятая категория иностранцев, зарегистрировавшихся именно с целью создать интернациональную семью и обладающих для этого всеми необходимыми возможностями, начиная от финансовых активов и заканчивая готовностью помогать жене в адаптации к новым условиям жизни. Вот только расхватывали нормальных женихов, как горячие пирожки в базарный день, и со своим патологическим невезением я постоянно приходила к шапочному разбору. И будто бы назло, все приличные мужчины доставались девушкам, во многом напоминающим мою младшую сестру. То ли иностранцам напрочь затмевала глаза яркая внешность, то ли они даже на колоссальном расстоянии чувствовали исходящую от женщины сексапильность, то ли я чего-то недопонимала в жизни, но смазливые «разведенки с прицепом» счастливо выходили замуж в разы чаще, чем свободные девушки моего типажа. Заграничные мужья словно под гипнозом увозили в Европу чужих детей, оплачивали их обучение, и пребывая под чарами своей избранницы, исполняли любые капризы. Не скажу, что подобных историй было подавляющее большинство, но определенная тенденция, бесспорно, прослеживалась. Таких, как я, в жены брали крайне редко, и даже для «дедушек» я уже считалась малость старовата. Уверена, что, если бы на сайте сидела Илона, она бы уже через месяц нашла себе пару, а мои успехи ограничивались толпами влюбленных арабов, трехдневной поездкой в Чехию на не получившую логического продолжения встречу с гражданином ФРГ, и одним свиданием со страшным, как атомная война, шведом, сходу потащившего меня «в номера». Все остальные знакомства так и зависли на стадии вялотекущей переписки в стиле «может быть когда-нибудь, если звезды сойдутся, мы пересечемся на этой земле, но предпринимать специальных усилий никто из нас не станет».

Самое обидное, что за то время, пока я сортировала по полочкам своих виртуальных ухажеров, моя сестричка фактически дожала своего Вениамина и вопреки яростному сопротивлению будущей свекрови, категорически воспротивившейся браку единственного сына, уже вовсю примеряла свадебное платье. Я же по-прежнему подвизалась на бирже труда, вынужденно доила родителей и от безысходности начала обращать внимание на объявления вроде «требуется уборщица». Ситуация в стране становилась всё хуже, маму не сократили, но теперь она работала на полдня, а отцу с пугающей регулярностью задерживали зарплату. Как это обычно и происходит, бедные беднели, а богатые богатели, коррупция и казнокрадство раковой опухолью убивало остатки социальной справедливости, и я всё отчетливей понимала, что если я не найду ни богатого мужа, ни стабильной работы, то мне придется самой умолять Илону разрешить мне присматривать за Никиткой едва ли не за стол и кров.

Пора было признать, что и в дейтинге мне не подфартило, и прекратить попытки прыгнуть выше головы. По крайней мере, я честно старалась, и не моя вина, что я не вызвала у иностранных мужчин острого желания немедленно повести меня под венец. Оставалось стиснуть зубы, пережить разочарование и пойти на поклон к сестричке, чтобы перекантоваться в няньках, пока кризис немного не отступит. А там, может, и стройки разморозят, или даже разбросанное по учебным заведениям резюме где-нибудь, да и всплывет на волне всеобщего экономического подъема, а сейчас, как говорится, не до жиру.

Я проплакала полночи, но наутро встала с твердой мыслью удалить анкету со всех сайтов и вернуться в реальный мир и стать образцовым бебиситтером для племянника. Но в почтовом ящике меня ждало новое сообщение, и я не смогла преодолеть любопытство и отказаться от просмотра. Судя по дате регистрации, человек появился на сайте совсем недавно, и по формальным признакам, представлял собой идеальный вариант для развития долгосрочных отношений.


ГЛАВА IV

Ох уж мне эти идеальные варианты! О них можно было смело сочинять отдельную скорбную песнь, наполненную глубокой печалью о несбыточных мечтах и опасных заблуждениях. Я намеренно избегала лишний раз поминать всуе шестую категорию типичных обитателей специализированных сайтов, но беспощадная правда жизни обладала свойством неизменно всплывать на поверхность из-под пены розовых иллюзий. В кругу ветеранов международного дейтинга таких кандидатов обобщенно именовали «скамерами», и по ареалу распространения они уступали разве что турецкоподданным, захватившими большинство интернет-ресурсов, как их далекие предки столицу Византийской империи.

Каких только мошенников не порождала виртуальная реальность: казалось, изобретательности скамеров нет предела, а самим «разводилам» и вовсе несть числа. Схемы выманивания денег у влюбленных дурочек отличались невероятным разнообразием, а творческому потенциалу скамеров позавидовал бы сам Великий комбинатор из бессмертного произведения Ильфа и Петрова. Я своими ушами слышала немало трагических историй о печальной участи обманутых невест, ставших жертвами сетевых аферистов, и всегда удивлялась, как легко женщины покупаются на банальные уловки мошенников, расставаясь с кровно заработанными деньгами ради нечистого на руку кавалера. Меня скамеры тоже периодически одолевали, но на жалобную просьбу выручить несчастного женишка, внезапно очутившегося в чужой стране с заблокированной кредитной картой, я реагировала поистине гомерическим хохотом. Учитывая, что в последнее время мне приходилось натуральным образом экономить на еде, и в особенно тяжелые дни я сама подумывала заняться скамерством, подобные изыски воспринимались мною весьма болезненно, и паразитирующие на женской наивности мошенники банились в мгновение ока с пожеланием поискать себе другой объект для окучивания. Отвергнутый скамер обычно долго не горевал, быстренько регистрировался под новым именем и ведомый интуитивным чутьем втирался в доверие к очередной одинокой даме.

Хотя деятельность интернет-мошенников существенно осложняли повсеместно создаваемые сайты с черными списками «женихов-разбойников», количество шокирующих случаев, когда женщины продавали недвижимость, брали кредиты и оставались в буквальном смысле без гроша, почему-то совсем не уменьшалось. Я не думаю, что на сайтах знакомств сплошь и рядом сидели непроходимые идиотки с интеллектом недоразвитого примата, просто каждая жертва циничного «развода» в глубине души верила, что ее ситуация уж точно уникальна, и горькая чаша сия ее обязательно минует. И как тут не поверить, если, к примеру, ты к сорока годам впервые выползла из раковины опротивевшего брака с потерявшим человеческий облик мужем, или тебе всего двадцать, но в силу разных причин, нормальных отношений с парнями у тебя никогда толком и не было? А тут вдруг начинается «люблю, трамвай куплю», и всё это не от какого-нибудь плюгавого мужичишки в застиранных трениках с пузырящимися коленками, а от писаного красавца с экстерьером голливудского идола. Бурный роман стремительно прогрессирует, эмоции бьют через край, формируется психологическая зависимость от общения с мошенником, и в этот момент скамер резко подсекает заглотившую наживку рыбу. И шлет сгорающая от любви жертва денежные переводы в дальние страны, даже не подозревая, что по ту сторону монитора опытный скамер довольно потирает руки.

Дальнейшие судьбы попавшихся на удочку женщин складывались по-разному. Тонкие экзальтированные натуры в истерике завязывали с дейтингом и больше не появлялись на сайтах, кто-то учился на ошибках и двигался вперед, а некоторые из угодивших в ловушку «невест» превращались в непримиримых борцов со скамерством. Именно благодаря активным разоблачителям я теперь знала, где в сети можно пробить мужчину по фото, анкетным данным и IP-адресу, а моя копилка изрядно пополнилась подробными описаниями используемых мошенниками грязных приемов. «Американские военные» в Ираке и Афганистане, наши бывшие соотечественники, ныне проживающие за границей, якобы отправленные посылки с дорогими подарками, за доставку которых следовало заплатить получателю – скамеры изощрялись с неисчерпаемой фантазией, вставляя в профиль взятые из соцсетей фотографии и маскируясь под реально существующих людей. Как доказывала практика, аферами промышляли в основном жители беднейших африканских государств, более или менее сносно владеющие английским: на предложение включить видеосвязь чернокожие мошенники отвечали, что на военной базе, где сейчас дислоцируется подразделение условного «майора Джона Смита» это строго запрещено, и под разными предлогами уклонялись от разговора, ежедневно скидывая своей виртуальной подруге фото белокурого аполлона в форменном камуфляже. Заканчивались «военно-полевые романы» абсолютно одинаково: или скамер добивался своего и пропадал с деньгами, либо аферист понимал, что надеяться не на что, и благополучно «отбывал на фронт».

Итак, как я уже сказала, мой новоиспеченный поклонник был слишком хорош для того, чтобы быть настоящим. Молодой (всего тридцать пять лет) европеец (в качестве страны проживания были указаны Австрия и Великобритания) достаточно привлекательной наружности неожиданно заинтересовался моей анкетой и первым инициировал контакт. Звали это чудо Игон (а, может быть, все-таки Эгон), Ольбрих, а в целях нахождения на сайте у него открытым тестом значилось «создание семьи». Отравленное мне письмо содержало несколько стандартных абзацев, где на безукоризненном английском сообщалось, что его внимание привлек мой профиль и он хотел бы узнать меня поближе. Себя Игон (или Эгон, попробуй пойми этих иноземцев, бывают такие имена, что навскидку черта с два правильно произнесешь: был у меня как-то в «женихах» один норвежец с замечательным именем Бджорг) описывал как владельца собственного бизнеса в сфере информационных технологий и очень сдержанно, без присущего профессиональным скамерам накала страстей утверждал, что готов к серьезным отношениям, но до сих пор не встретил вторую половину в родной стране. В завершение Игон (нет, если, судя по фамилии, он австриец, то, наверное, по-немецки, правильнее будет звучать Эгон) задал несколько дежурных вопросов о моих увлечениях, выразил надежду на продолжение диалога и на этом закруглился, оставив меня в откровенном недоумении на тему «Что это вообще было?».

На сленге дейтинг-сообщества вызывающие явное подозрение знаки было принято называть «красными флажками» или для краткости просто «флагами», но сколько я не старалась обнаружить их в письме австрийско-британского кандидата, успехом мои попытки не увенчались. Трехстраничные рассусоливания ни о чем – минус, признания в любви с первого взгляда – минус, даже проверка в интернете показала, что этот человек не засветился ни в одном из черных списков, а его IP-адрес действительно принадлежал европейскому провайдеру. Видимо, скоро этот чересчур идеальный Эгон покажет свое истинное лицо и вслед за своими предшественниками отправится в бан, однако, сейчас я ничего не теряла, отвечая на его послание. Я настучала на клавиатуре проникнутый вежливым интересом текст и дабы не терять времени даром предложила вечером поговорить по видеосвязи. Закралась мне в голову одна нехорошая мыслишка, вот и проверим, насколько обоснованы мои подозрения.

Дело в том, что помимо скамеров, на сайтах знакомств ошивалась еще одна категория мужчин, пожалуй, даже более неприятная, чем «американские военные» с гражданством какой-нибудь республики Бурунди. Лично я считала, что эти люди психически нездоровы и относилась к ним со смесью брезгливости и жалости, а их странные сексуальные пристрастия вызывали у меня непреодолимое отвращение. Многочисленные любители так называемого «вирта», как правило, сходу озвучивали свои намерения, но встречались среди их неуемно растущего контингента и те, кто начинал с безобидного общения. Впрочем, «флаги» всегда можно было заметить! Скажем, перед веб-камерой такой человек представал с голым торсом, мотивируя неглиже нахождением у себя дома, и от легкого флирта постепенно переходил к недвусмысленным намекам. Порой извращенцы так аккуратно и ненавязчиво подстрекали девушку раздеться, что она начинала думать, будто так и должно быть. В принципе, парочка виртуалов могла искренне нравиться друг-другу и получать обоюдное удовольствие от такой формы секса, но о счастливом семейном союзе в данном случае не стоило и мечтать. И это при том, что среди виртуалов встречались молодые, симпатичные и далеко не бедные мужчины, почти прямо как мой пресловутый Эгон, но отношениям с реальной женщиной они предпочитали тряску гениталиями перед вебкой. На моем опыте до этого, естественно, не доходило, но фотографии обнаженных достоинств я получала с завидным постоянством. Так что, если Эгон не скамер, то тут, как говорится, фифти-фифти: или секс-турист, или виртуал.

На фотографии в анкете Эгон выглядел несколько моложе указанного возраста, да и в целом его внешний облик сразу располагал к себе. Голубые глаза, темно-русые волосы, белозубая улыбка – да это же сказка, а не жених. Будет жаль, если он окажется извращенцем, вот честно, жаль… Для пущей уверенности я загрузила снимок Эгона в поисковик, но никакого компромата к моему вящему удивлению всезнающий сайт не выдал. Страница на «Фейсбуке», еще фото на живописном фоне австрийских Альп при полной горнолыжной экипировке, вот кадры из центра Лондона, вот, по-моему, Вена. О жене и детях – ни слова, подписчики – разнополые, даже славянских имен не наблюдается. Ладно, друг мой ситцевый, пока я «флагов» не заметила, но вечером я выведу тебя на чистую воду! Либо ты раскроешь карты, либо, гудбай, май лав, гудбай! Может, у меня самооценка заниженная, но хоть ты убей, в голове не укладывается, чтобы такого идеального мужчину заинтересовала моя анкета. Фото у меня там без ретуши, сведения о себе до боли среднестатистические, да и цель у меня стоит однозначная: только замуж, только хардкор. Да и для секс-туриста у Эгона какие-то невзыскательный вкус: тут такие роскошные дамы свои прелести демонстрируют, что мне с ними даже конкурировать стыдно. Одним словом, мутно всё это, как ни крути, но почему бы напоследок не поразвлечься?

С учетом разницы часовых поясов Эгон Ольбрих отписался мне ближе к обеду. Снова четко, кратко и по существу: логин получил, жди, мол, звонка. И никаких тебе «сгораю от нетерпения» и прочей белиберды, с потрохами выдающей виртуальных сердцеедов. В итоге нетерпение охватило меня, и остаток дня я провела, как на иголках. В довершение ко всему вечером сработал закон подлости: я до последнего надеялась, что Илона с Никиткой задержаться в гостях, а то и вовсе останутся ночевать у Вениамина, но сестричка, будто назло, вернулась домой в аккурат перед сеансом связи, да еще и в дурном расположении духа. Илона с порога вручила сына на попечение бабушки и с неподражаемой экспрессией принялась швырять по всей комнате вещи и остервенело пинать углы.

– Сволочь, какая сволочь! – цедила сквозь зубы сестричка, и ее красивое личико искажала гримаса ярости, а пухлые губки кривились от раздражения, – как она вообще смеет так обо мне говорить?

– Что-то случилось? – осторожно уточнила я, прикидывая, где бы мне найти укромное местечко для грядущего разговора с Эгоном. В ванной что ли запереться?

– Не твое дело! – машинально огрызнулась Илона, но затем не выдержала и с ненавистью добавила, – эта старая коза, мать Вени, сказала, что он женится на мне только через ее труп. Ты бы слышала, как она обо мне отзывалась, даже по Никитке проехалась…

–Ну, ее можно понять, – заметила я, чем вызвала у сестренки новый приступ гнева и лишь чудом спасла попавшийся ей под руку лэптоп от бесславной гибели.

– И ты туда же, – взвыла Илона, – а что мне надо было для ее сыночка девственность хранить? А ребенок в чем виноват?

– Успокойся, ладно? – попросила я, – если Веня тебя любит, он сам решит вопрос по-мужски, а в противном случае, зачем тебе маменькин сынок?

–Затем, что я не собираюсь просиживать штаны в интернете и ждать принца из-за границы! – бросила увесистый камень в мой огород сестра, – и копейки считать тоже не собираюсь. Я не потеряю Веню из какой-то старой кочерги!

– По-моему, если ты хочешь наладить отношения с мамой Вениамина, тебе стоит проявлять к ней чуточку больше уважения, – я мельком взглянула на часы и красноречиво покосилась на мечущую молнии Илону, – ты поужинать не хочешь? Или душ принять?

– Что, ждешь звонка? – издевательски хмыкнула сестренка, – все еще надеешься?

– Представь себе, – буркнула я, – но это последняя попытка, с завтрашнего дня бросаю это гиблое дело.

– Так никто и не льстится? – констатировала Илона, – а что ты хотела, даже у меня вон какая засада, а у тебя уже возраст… Ты бы хоть накрасилась!

– Обойдусь душевной красотой, – парировала я, – а то я смотрю, тебе боевая раскраска что-то не особо помогает. И вообще умойся, у тебя тушь по щекам течет…

От всего сердца хлопнув дверью, злая и нервная сестренка наконец покинула комнату, и я осталась наедине с компьютером. Внимать совету Илоны я не стала, но постаралась расположить веб-камеру под таким ракурсом, чтобы свет падал на мое лицо наиболее выгодным образом. Видимо, ты и вправду мой последний шанс, Эгон, Игон или как там тебя, потому что если Вениамин не помирится с Илоной, навряд ли сестричка будет в состоянии оплачивать мне присмотр за племянником, и мой план пережить кризис в няньках с грохотом полетит в тартарары!


ГЛАВА V

Наверняка Илона была твердо уверена, что все это время меня изводила черная зависть, и сейчас я, по ее мнению, должна была злорадно ухмыляться над постигшей младшую сестру неудачей, однако, ее хорошенькую головку скорее всего даже не посещала мысль, что нависшая над брачными перспективами угроза вызывала у меня ничуть не меньшую тревогу. Потенциальный разрыв Илоны и Вениамина ставил жирный крест на моей мечте о собственной комнате, где я, наконец, смогу спокойно заниматься своими делами без постоянного ощущения любопытного взгляда из-за спины: уже сама по себе сестричка являлась бесперебойно работающим источником вечного шума и беспорядка, а уж после рождения ребенка, оказавшегося достойным сыном своей матери в умении играючи ставить на уши всех вокруг, мне и вовсе было впору лезть на стенку. Стремительно развивавшиеся отношения с Вениамином было вселили в меня надежду и даже позволили слегка перевести дух в спасительном уединении, а толщина кошелька нового избранника моей ветреной сестры внезапно пробудила во мне корыстные мотивы. Уже один тот факт, что я готова была добровольно приглядывать за гиперактивным и порой неуправляемым Никиткой, взимая за свои бесценные услуги вполне умеренную плату, красноречиво свидетельствовал о безвыходности сложившихся в моей жизни обстоятельств. С объективной точки зрения я великолепно понимала маму Вениамина и в определенной мере ей сочувствовала, но в душе искренне желала Илоне одержать сокрушительную победу над несговорчивой свекровью, потому что, если ситуация и дальше продолжит развиваться в негативном ключе, я всерьез опасалась окончательно свихнуться от хронического безденежья вкупе с недостатком личного пространства.

Я отчетливо слышала, как в соседней комнате сестричка жалуется маме на бесхребетность Вениамина, причем, делает это по обыкновению, на повышенных тонах. На заднем плане периодически взвизгивал Никитка, по всем признакам, буквально силой принудивший вернувшегося с работы деда играть с ним в подвижные игры, напрочь проигнорировав резонное желание последнего для начала хотя бы поужинать. Не намечайся у меня разговор с иностранным претендентом на мои руку и сердце, я бы непременно заткнула уши и абстрагировалась от этой какофонии, но сейчас мне оставалось лишь благодарить провидение за чудом выпавший шанс уклониться от общения с семьей. Сложно представить, что всего какой-то год назад я каждый вечер приходила в тихую уютную квартирку, где меня встречал безобидный лузер Артем, на тот момент, устраивавший меня по всем параметрам. Иногда меня невольно одолевала своеобразная ностальгия по тем временам, и я порывалась набрать его номер, но потом вспоминала, что Артем точно также сидит на шее у матери и в отсутствие постоянной девушки тем более не заинтересован в поисках хорошей работы. Нет, мне нужен был человек другого сорта, решительно настроенный на инвестиции в совместное будущее, и я не собиралась цепляться за прошлое в урон новым отношениям. Вот только на сайтах международных знакомств, подобные личности, судя по всему, либо вообще никогда не обитали, либо давно вымерли, как мамонты.

Вопреки мои смутным подозрениям Эгон Ольбрих с первой минуты зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Во-первых, он отличился поразительной пунктуальностью и вышел в сеть строго в назначенное время, во-вторых, не стал прятаться за статичной картинкой, а сходу включил видео, ну и в-третьих, одет мой собеседник был исключительно прилично, без всяких там голых торсов и расстегнутых до пупа рубашек, хотя это еще ничего не доказывало: был у меня один такой товарищ – пока сидел и болтал, вроде всё нормально, а как встал в полный рост, так выяснилось, что кавалер прекрасно обходился, простите милосердно, без нижнего белья.

– Привет, Марта! Ты меня хорошо видишь? – даже с учетом неизбежного искажения у Эгона оказался весьма приятный тембр голоса, а вот произношение у него было далеко не британское. Честно сказать, наличие явного акцента меня даже порадовало: я ведь тоже не Оксфорд заканчивала, но при этом совсем не хотела выглядеть дремучей провинциалкой на фоне безупречно владеющего английским языком иностранца.

– Привет! Вижу отлично! – с улыбкой подтвердила я, всматриваясь в ярко-голубые глаза собеседника и машинально отмечая их изумительно насыщенный оттенок, выигрышно контрастирующий с темно-русыми волосами и светлой, не видевшей загара кожей. А так, в целом, лицо, как лицо: аккуратный нос с тонкой переносицей, волевой подбородок, четко очерченные скулы и упрямая линия губ. Несколько смутили меня залегшие под глазами тени: такие темные круги обычно появляются от долгого сидения за монитором, это я по своему бывшему помнила. Неужели тоже геймер со стажем? Хотя он же написал, что работает в сфере IT, если не солгал, конечно.

– Рада знакомству, Эгон! – я начала разговор со стандартной фразы, но мой визави неожиданно скривился и многозначительно попросил:

– Игон, пожалуйста, окей? Для меня так привычней.

– Как скажешь, Игон, – кивнула я, – я прочла твое имя по-немецки, вот и вышло недоразумение.

–Ничего страшного, – примирительно махнул рукой иностранец, – но впредь я буду тебе признателен, если ты будешь придерживаться английского варианта. И да, я тоже очень рад знакомству. Надеюсь, у нас найдутся общие интересы.

– Только если ты здесь не для развлечения, – предупредила я, исподтишка наблюдая за реакцией Игона, но на его лице не дрогнул ни один мускул, – понимаешь, я нацелена на серьезные отношения, поэтому сразу и расставляю все точки над I. Извини за прямолинейность, но я предпочитаю изначально озвучивать свои приоритеты, чтобы впоследствии ни у кого из нас не было заблуждений.

– Мне нравится твой подход, Марта! – одобрительно улыбнулся Игон, – и я его полностью разделяю. Я тоже ищу спутницу жизни, а не девушку на один раз.

– Тогда позволь вопрос, почему эти поиски завели тебя на сайт знакомств, и что заставило тебя обратить взор именно на бывший СССР? – без обиняков осведомилась я. В предыдущие разы я могла неделям ходить кругами и упражняться в деликатности, но Игон появился в моем списке контактов в тот недобрый момент, когда я порядочно устала от заведомо бессмысленного трепа, и был обречен подвергнуться допросу с пристрастием. Да и не верилось мне, что такой видный парень не в состоянии завязать отношения в реале…

– В европейских девушках мне не хватает душевности, иногда мне даже кажется, что они разучились любить, – бессовестно отделался домашней заготовкой иностранец, чем здорово меня разочаровал, ну да ладно, это еще не приговор, – но я много наслышан о славянках, и у меня сложилось мнение, что у вас несколько иные представления о сути брака и семьи. Эмансипация хороша в разумных пределах, но, если женщина превращается в мужика в юбке, это сильно напрягает. Я всё-таки приверженец более консервативного распределения гендерных ролей: мужчина должен быть добытчиком, а женщина – хранительницей домашнего очага.

– То есть ты собираешься запретить своей будущей жене работать и запрешь ее дома среди кастрюль и сковородок? – насмешливо уточнила я, про себя отмечая, что в принципе данный расклад бы меня вполне устроил.

– Ты немного утрируешь, – фыркнул Игон, – я не против, чтобы моя жена развивалась как личность, училась и совершенствовалась, если семья при этом все равно останется для нее на первом месте. А как ты видишь идеальный брак?

– Признаюсь честно, мне импонирует твоя точка зрения, – не стала лукавить я, – из своих прошлых отношений я вынесла, что женщина не должна тянуть лямку наравне с мужчиной. Помогать – да, поддерживать – обязательно, заботиться – безусловно, но не вкалывать на работе, чтобы обеспечить семью. Так что я думаю, наши взгляды во многом близки.

– Я знал, что не ошибся, написав тебе, – заявил мой собеседник, удовлетворенно откидываясь на спинку стула, – не принимай на свой счет, но анкеты славянских невест буквально дышат вульгарностью и безосновательно завышенными требованиями, в твоем профиле ничего такого нет, и меня это привлекло. Ты адекватно смотришь на жизнь, а по разговору я чувствую в тебе родственную душу. Мне нравится твой образ мыслей, ты четко знаешь, чего хочешь, и в этом мы с тобой довольно похожи. А почему ты ищешь мужа за границей? Чем тебя не устраивают соотечественники?

– Наши мужчины очень измельчали, – очень натурально вздохнула я и в унисон Игону завела заезженную до дыр пластинку, – хамство, лень, вредные привычки… Я не могу выходить замуж абы за кого, только чтобы не остаться в старых девах. Вот и решила попытать счастья за рубежом. Кстати, а откуда ты на самом деле? Из Австрии или из Британии?

– Сейчас я нахожусь в Вене, но по работе регулярно летаю в Лондон, – ни на миг не замешкавшись, пояснил Игон, – фактически я живу на две страны, и австриец я только наполовину. Мой отец англичанин, но они с матерью развелись, когда мне было два года, и я ношу фамилию отчима.

– Я никогда не была в Австрии… Наверное, там очень красиво даже зимой! – мечтательно протянула я с целью понаблюдать, в какой степени Игон готов оплатить мой приезд, но мои слова внезапно вызвали абсолютно непредсказуемый ответ.

– О чем ты? – поморщился Игон, – Австрию заполонили толпы беженцев с Ближнего Востока. Они осаждают вокзалы и перекрывают железнодорожные пути, пытаясь уехать в Германию. Ты бы видела, что здесь творится! Грязь, вонь, антисанитария, разгул преступности! Эти животные понятия не имеют о цивилизации, но уже мнят себя полноправными хозяевами. Да и в Англии обстановка немногим лучше. Вчера мигранты парализовали движение в Евротоннеле, и полиция ничего не могла сделать. Я уже молчу о террористах, которые просачиваются в Европу под видом беженцев. Франция уже пострадала от своей толерантности, теперь на очереди остальные страны! Если правительство не примет сдерживающих мер, то скоро черные и арабы будут составлять в Европе большинство, а коренное население потеряет свою национальную идентичность. Тебе повезло, что у тебя на родине нет таких проблем.

–Зато у меня на родине полным-полно других проблем, – невесело усмехнулась я, – например, жуткая безработица, катастрофическое снижение уровня жизни, девальвация валюты и прочие плоды «мудрого руководства» нашего президента. Да и криминала у нас побольше вашего, и воинствующих нацменьшинств своих хватает, так что, завидовать, в целом нечему.

– Виной всему в обоих случаях недальновидная политика властей, – резюмировал Игон и резко сменил тему, – расскажи лучше о себе…

– Тетя Марта, смотри! – Никитка локальным штормом ворвался в дверь, и его звонкий голосок эхом разнесся по комнате, безнадежно испортив мое общение с опешившим от удивления Игоном.

– Смотри! – громко канючил племянник и самозабвенно тыкал в меня бесхвостой лошадкой, при виде которой я по его детскому разумению должна была незамедлительно впасть в бешеный восторг, – ну, тетя Марта!

– Вижу, вижу, коняшка! – оказала Никитке внимание я и нетерпеливо крикнула, – Илона, забери ребенка!

– Он хочет играть с тобой, как его заберу? – равнодушно откликнулась Илона, но для проформы вяло позвала, – Никита, иди к маме, тетя занята!

– Иго-го! – проигнорировал ее зов племянник и с радостным ржанием поскакал по комнате, подражая вышеупомянутой «коняшке», -цок-цок-цок! Иго-го! Но-о!

Я быстро сообразила, что, если Никитка и дальше продолжит имитировать верховую езду, не сбавляя при этом громкости звукового сопровождения, мой виртуальный собеседник просто уйдет в офлайн, и я так и не узнаю о его истинных целях знакомства со мной. А как хорошо всё начиналось!

–Лошадка-лошадка, а ну-ка давай скачи к бабушке, она даст тебе конфетку! – подло соврала я не шутку разошедшемуся племяннику, -скорей, скорей, скорей, а то не успеешь!

Известный сладкоежка галопом рванул в коридор, и я тут же захлопнула за ним дверь и мстительно повернула щеколду. И почему у меня только не хватило ума сразу закрыться изнутри?

– Прости! Мне страшно неловко, – я вернулась к ноутбуку вся пунцово-красная от смущения и даже слегка удивилась, что Игон до сих пор «на проводе».

– Это твой сын? – вскинул брови иностранец, – я не против ребенка, но в твоей анкете ни слова не говорилось о детях…

– Игон, это племянник! Подумай сам, ты же слышал, как он называл меня по имени! Разве к матери так обращаются? – я ненавидела оправдываться, но на этот раз у меня не было другого выхода.

– Может быть, ты его специально так научила, – задумчиво предположил Игон, – чтобы не отпугивать мужчин.

– Думай, что хочешь! – демонстративно надулась я, – а я сказала тебе правду. Никитка – сын моей сестры, которая живет под одной крышей со мной и родителями. Если у нас что-то срастется, то ты рано или поздно все равно познакомишься с моей семьей. Считай, что знакомство с племянником состоялось досрочно.

– Послушай меня, Марта! – проникновенно заглянул в объектив веб-камеры Игон, и его ослепительно голубые глаза вдруг показались мне двумя застывшими озерами, подернутыми тонкой корочкой льда, – если ты хочешь со мной серьезных отношений, будь честна. Больше мне от тебя ничего не нужно. Прочный союз можно построить только на взаимном доверии.

– У тебя нет причин мне не доверять! – с вызовом встретила испытывающий взгляд Игона я, – у меня нет детей и я никогда не была замужем. А как насчет тебя? Насколько в этом плане правдива твоя анкета?

– Стопроцентно, – обезоруживающе улыбнулся иностранец, – если и ты мне не лжешь, то у нас, однозначно, есть шанс. Я не большой любитель разговоров по интернету: когда человек мне нравится, я стремлюсь побыстрее перевести общение в реал. Насколько долго делается приглашение для визы, чтобы я мог к тебе приехать?


ГЛАВА VI

Я придирчиво осмотрела видимую часть комнаты, на фоне которой Игон Ольбрих вел со мной беседу, и запоздало констатировала, что попадающая в поле зрения обстановка выглядит более, чем скромно, и я бы даже сказала, аскетично. Секс-турист эконом-класса? Классический европейский нищеброд, ютящийся в тесной каморке на задворках австрийской столицы и самозабвенно морочащий головы наивным славянским дурочкам, мечтающим об иностранном муже? Знала же, что есть тут какая-то гнусная подстава, зачем только уши развешивала, слушая все эти басни о родстве душ?

– Если заранее собрать необходимый пакет документов, то приблизительно недели две, – холодно сообщила я, – но с учетом санкционной войны между нашими странами и общего охлаждения отношений сроки вполне могут сдвинуться в сторону увеличения.

– Несусветная глупость – воевать друг с другом, когда у порога уже стоит наш общий враг, – выразительно передернул плечами Игон, – у меня такое чувство, что мир постепенно сходит с ума, а лидеры государств, ответственные за судьбу своего народа, равнодушно созерцают всеобщее падение в пропасть и вместо того, чтобы бороться с международным терроризмом, лишь бесконечно грызутся между собой из-за мнимых разногласий. Ты права, мне нужно поспешить с приездом, пока «железный занавес» опять не опустился… Сделаем так, ты в ближайшее время вышлешь мне перечень документов, оформишь приглашение и я сразу же отправлюсь в посольство за визой. Я уверен, что если мы оба подсуетимся, то наша встреча состоится уже через месяц или, самое долгое, через полтора.

– Я настолько сильно тебя заинтересовала, что ты готов лететь ко мне на всех парах, даже толком со мной не пообщавшись? – с нескрываемой иронией ухмыльнулась я, – или у твоего бурного энтузиазма имеются другие причины?

– У нас впереди больше месяца на разговоры, это, во-первых, – с потрясающим самообладанием напомнил Игон, -а во-вторых, разве ты сама не хочешь увидеть меня вживую? Если ты ищешь на сайте не мужа, а виртуального собеседника, нам с тобой не по пути. Скажи об этом сразу, мы же решили строить отношения без обмана, не так ли?

– Лучшая защита – это нападение, да? – понимающе фыркнула я, великолепно сознавая, что Игон только что прибегнул к примитивной психологической манипуляции, дабы страх упустить такого завидного жениха вынудил меня во весь опор побежать за приглашением. И что ж вы все настолько одинаково мыслите, господа секс-туристы, даже простора для воображения не остается!

В ответ на мой выпад губы Игона тронула чуть заметная улыбка, призванная символизировать, что он по достоинству оценил мою проницательность, но в его глазах на незримое мгновение промелькнуло едва уловимое раздражение. Не привык, чтобы ему отказывали? А не слишком ли ты, уважаемый, самонадеян?

– Я, наверное, старомоден и смешон в своих принципах, – внезапно произнес Игон, вплотную наклоняясь к веб-камере, – но, по-моему, это абсолютно нормально, когда мужчина делает первый шаг и сам проявляет желание приехать к понравившейся женщине. Я не намерен годами торчать на сайте и перебирать анкеты претенденток, мне этого не нужно: либо мы встречаемся в реальности, либо честно признаем, что у нас ничего не выйдет. Или ты расстроилась, что я не позвал тебя к себе? Я почему-то был уверен, что ты почувствуешь себя гораздо комфортней, если наша встреча состоится на твоей территории? Или ты из тех рисковых натур, которые готовы отправиться в чужую страну на свидание к незнакомцу ради романтического уик-энда в Европе?

–А ты часом не коллекционируешь девушек из разных стран? – отбила подачу я и пристально уставилась в глазок камеры, пытаясь определить, насколько точно я попала в цель.

– У меня совершенно нет на это времени, – с подкупающей искренностью поведал Игон, и как бы внимательно я не сканировала его мимику, у меня не возникло ни единого повода подвергнуть сомнению прозвучавшее из уст собеседника утверждение, – а если бы даже оно и было, я слишком себя уважаю, чтобы заниматься подобной ерундой.

– Твоя работа… В чем она заключается? – я волевым усилием отвела взгляд от монитора и, поймав себя на мысли, что в сущности совсем не возражаю против посещения иностранным гражданином нашего скромного городка, перевела разговор в практическое русло. Посмотрим, что он расскажет о работе: будет оперировать конкретными фактами или сходу начнет невразумительно мямлить не пойми о чем, а на поверку окажется, что все его хваленые «IT-технологии» – не что иное, как патологическое увлечение компьютерными игрушками с платными апгрейдами сетевых персонажей.

– Реализация и обслуживание программного обеспечения, – ограничился крайне обтекаемой формулировкой Игон и снова взял на вооружение тактику сицилианской защиты, – поверь, я достаточно обеспечен финансово, чтобы содержать семью. А кем ты работаешь? Кажется, я уже спрашивал тебя об этом, но нам помешал твой племянник.

– Я –фрилансер, – щегольнула популярным термином я, не особо далеко уйдя от Игона в плане конкретики, -занимаюсь всем по чуть-чуть: переводы, методическая документация…

– Прекрасно! – с легкостью проглотил мой расплывчатый ответ иностранец, причем вид у него был при этом такой, будто вопрос он задал исключительно для поддержания диалога, а на самом деле моя трудовая биография ему глубоко безразлична, – тогда в Европе у тебя однозначно не будет проблем с работой, если тебе вдруг наскучит роль примерной домохозяйки. Я всё больше убеждаюсь, что мы подходим друг-другу. Пожалуйста, займись приглашением прямо с утра, а я обещаю не затягивать с визой. Надеюсь, в твоем городе есть приличный отель, где я могу остановиться? Сбрось мне на почту контактные данные, мне потребуется забронировать номер. И еще одна просьба, удали свою анкету на сайте. Я сделаю то же самое.

– Не рановато ли? –изумленно округлила глаза я от столь откровенного форсирования событий, – куда ты так торопишься, Игон? Мы слишком мало знакомы, чтобы ты успел понять, что я и есть та, единственная.

– Ты –единственная, это очевидно, – с такой непрошибаемой уверенностью в голосе подтвердил Игон, что на мгновение мне даже стало не по себе от его чрезмерного напора, – ну так что, мы договорились? И предлагаю обменяться телефонными номерами, так мы сможем общаться при помощи мессенджера. Звонить у меня получится только по вечерам, но днем я постараюсь всё время быть на связи. Я очень рассчитываю, что уже сегодня твоя анкета исчезнет со всех сайтов, и немедленно подам тебе личный пример. До завтра, Марта! Я буду ждать твоего письма! И не забудь о приглашении!

– До завтра, Игон! – впервые за всю свою годичную историю на дейтинг-ресурсах растерялась я, окончательно запутавшись в происходящем.

Игон уже пару минут как вышел из сети, а я по-прежнему неподвижно сидела у экрана мерно гудящего ноутбука и не имела равным счетом никакого представления, во что я только что вляпалась. С головой погрузиться в анализ странного поведения настойчивого иностранца мне не позволила Илона, затарабанившая в запертую изнутри дверь комнаты с такой отчаянной силой, будто бы я закрылась в санузле, а у сестренки нестерпимо прихватило живот.

–Марта, впусти меня! Ты же здесь не одна живешь! – с надрывом вопила Илона, – хватит болтать, мне лэптоп нужен!

–Ну что ты ломишься? – с порога осведомилась я, – орешь, как оглашенная, а я, между прочим, не глухая.

–Не фиг запираться, – отмахнулась сестричка, – тоже мне, нашла тайну за семью печатями! Ну-ка покажи мне его фотку, я сразу скажу, светит тебе с ним что-нибудь или нет. Марта, ну дай я посмотрю, жалко тебе, что ли? Не бойся, не уведу я твоего жениха, сдался мне твой жирдяй?

– Интересно, а с чего ты взяла, что у него проблемы с лишним весом? – даже немного обиделась за подтянутую фигуру Игона я.

– А кто еще? Значит, старый пень, других-то на этих сайтах не водится, – авторитетно рассудила Илона, – я сколько помню, у тебя то деды, из которых песок сыпется, то такие жиробасы, что ряшка в экран не помещается. Ну, может, еще какой-то неликвид встречается, я не в курсе, это ты у нас специалист по виртуальной любви, а я… Ух ты, какой красавчик! Так это ты с ним разговаривала? Не, Марта, зуб даю, ничего не выгорит!

– Это еще почему? – я весьма нечасто ощущала в себе спортивную злость, но от пренебрежительной усмешки сестры меня вдруг почему-то накрыл состязательный азарт, -я с утра иду ему приглашение заказывать.

– Хм, – слегка напряглась Илона, но тут же добавила, – это еще ни о чем не говорит! Приедет, оторвется по полной программе и был таков. Я бы на твоем месте губу не раскатывала, не женится он на тебе, вот увидишь. Хочешь я тебе дельный совет дам? Нет, правда, послушай меня, не пожалеешь!

– Валяй уже, – обреченно кивнула я, понимая, что от возомнившей себя гуру отношений сестры просто так не отвяжешься.

– Короче, если он все-таки приедет, тряси его, как липку! – торжествующе выдала Илона, – пусть по ресторанам тебя водит, на шопинг его вытащи, попроси свозить в столицу на выходные, одним словом, выжимай всё, что можно. Не мелочись в запросах и главное, не вздумай нигде за себя платить. В переводе на наши деревянные все европейцы – богачи, не обеднеет. Если не будет жмотничать, проведешь с ним пару ночей, с тебя не убудет, а если увидишь, что он за копейку удавится, продинамь его, чтоб неповадно было думать, будто наши девчонки с первым встречным готовы в койку прыгнуть. Начнет нудить про вечную любовь-морковь, но по деньгам морозиться, тоже в сад его сразу. Знаю я таких халявщиков, им надо прямо говорить, что любовь доказывается не словами, а поступками. И про семью на всякий случай порасспроси, а то вдруг ты его зацепишь, переедешь к нему, все дела, а мамаша у него окажется такая же овца, как у Вени. А, и еще это, пусть Никитке подарки покупает, заодно и проверишь, как он к детям относится. Вроде всё, если еще чего вспомню, скажу!

– А потом мы еще удивляемся, почему иностранцы считают, что все славянские женщины – меркантильные стервы, – вздохнула я, – а тебе на новую шубу мне Игона случайно не раскрутить? Я никогда не смогу последовать твоему совету, ты же меня знаешь…

– Знаю, поэтому и объясняю, как надо делать! – нравоучительно произнесла сестричка, на мой взгляд, чересчур сильно вжившаяся в роль эксперта по международному дейтингу, – мужики нами сплошь и рядом пользуются, а мы что, должны сидеть у разбитого корыта и ждать, пока они бедненькие, от мамкиной титьки оторвутся? Знала бы я, что Веня такой ягненок безропотный, хотя бы прописалась к нему с Никиткой, так нет же, верила этому мачо недоделанному. И что теперь? Полная задница, ни мужа, ни квартиры, ни денег, зато мамаша его довольна, отвадила девку. Может, мне самой пора на эти сайты засесть, раз у нас в стране мужики нормальные совсем перевелись? Ты же мне с регистрацией поможешь?

– Ты английского не знаешь, – остудила сестренкин пыл я, – как ты с женихами общаться собираешься? Жестами?

– Да фигня это, есть же онлайн-переводчики, а там и язык выучу, если приспичит, – не спасовала перед возможными трудностями Илона, – надо, кстати, фоток нащелкать… Марта, а где ты своего красавчика выловила? Я, конечно, от такой собачьей жизни и на жирдяя согласна, только бы с бабками, но всё равно хотелось бы мужчинку поприличней…

– Игон сам меня нашел и первым написал, – порядком озадачила сестричку я, – и пообещал сегодня же удалиться с сайта в знак того, что больше никого искать не станет.

– Что-то он какой-то скороспелый фрукт, – резонно заметила Илона, – не верю я в любовь с первого взгляда…

– А я тем более, – всецело разделила подозрения сестренки я, – но, с другой стороны, я ничем не рискую. Хочет приехать –пусть едет, а дальше поживем-увидим.


ГЛАВА VII

Непосредственно последовавшие за судьбоносным разговором по видеосвязи события неожиданно показали, что Игон Ольбрих ни на йоту не отступил от своих намерений и в точности сдержал данное мне обещание удалить свой аккаунт на международном сайте знакомств. Уже наутро от анкеты австрийца с британскими корнями не осталось и следа, будто мой потенциальный гость из Евросоюза и в самом деле потерял вкус к дейтингу, отдав сердце единственной и неповторимой Марте Сухановой, по совокупности объективных критериев представляющей для заграничных женихов столь же мизерный интерес, как для местных дорожных служб итоговое качество укладываемого асфальта. Я немного поколебалась, но потом все-таки стерла свои данные из базы невест: в конце концов я давно планировала завязывать с безнадежно зашедшими в тупик поисками иностранного мужа, а сейчас у меня появился более, чем достойный повод прервать затянувшую череду неудач.

В течение ближайшей недели активность Игона не только не снижалась, но и, казалось, нарастала по экспоненте. Нет, в его действиях вовсе не было отталкивающей навязчивости, неотъемлемо присущей арабо-турецкому контингенту, он успешно маневрировал между откровенно льстившими моему самолюбию проявлениями душевной привязанности и периодической занятостью самодостаточного человека, в результате чего мы общались ровно столько, чтобы не позволить угаснуть вспыхнувшей искре, но при этом не надоесть друг-другу задолго до личной встречи. Где-то глубоко внутри я подспудно чувствовала, что Игон старательно удерживает меня на коротком поводке, но по факту не слишком этому сопротивлялась. За прошедший год в моей жизни было так мало хорошего, что мне внезапно захотелось поверить в красивую сказку со счастливым финалом, хотя я и понимала, до какой степени призрачны мои шансы не нарваться в очередной раз на секс-туриста.

Приглашение для Игона я, конечно, сделала, однако, до сего дня я и не подозревала о резко возросшем количестве бюрократических препон, непроходимым частоколом вставших на моем пути. Умудрившись напрочь перессориться с западными странами, наше государство не только развернуло масштабную пропагандистскую кампанию, направленную на очернение политических оппонентов, но и значительно ужесточило миграционные процедуры. Наряду с введением запрета на ввоз обширной номенклатуры товаров из Евросоюза и США правительство приняло дополнительный пакет нормативно-правовых актов в сфере оформления виз, и для того, чтобы обеспечить Игону возможность посетить нашу страну, мне пришлось предоставить в компетентные органы исчерпывающие сведения о себе, а неприветливая тетка в окошке прямым текстом предупредила о персональной ответственности во время нахождения моего «жениха» на территории иностранного государства. На практике выходило, что, если по приезду Игон сорвет сроки постановки на миграционный учет или, не дай бог, совершит предусмотренное отечественным законодательством правонарушение, отвечать заодно с ним придется и мне, так как именно с моей подачи ему удалось въехать в страну. Все необходимые бумаги я подписывала скрепя сердце, тогда как яростно грызущий меня червь сомнения без устали соревновался со скребущими на душе кошками: меня непрерывно обуревали смутные предчувствия, но всякий раз мою тревогу развеивал вечерний разговор с Игоном, убеждавшим меня сохранять спокойствие и ни о чем не волноваться.

В разгар нашего виртуального романа мне вдруг подвернулась временная халтурка на отделке коттеджа, и с радостью уцепилась за предложение моего бывшего бригадира подзаработать немного денег. Три недели я не вылезала с объекта и страстно благодарила создателя за разницу часовых поясов, позволяющую мне элементарно помыться перед сеансом видеосвязи с Игоном. Не знаю наверняка, что бы он подумал, увидев меня в заляпанной краской робе, но проверять реакцию иностранца я благоразумно не собиралась: и так, по сути своей, ни кожи, ни рожи, а подобные сюрпризы даже не каждому секс-туристу понравятся, если только он не любитель ролевых игр в сурового прораба и нерадивую маляршу. Естественно, Игон спрашивал, почему я клюю носом перед монитором, но я изо всех сил скрывала настоящие причины своего полусонного состояния и ничтоже сумняшеся ссылалась на колоссальный объем заказов, принципиально не желая сообщать собеседнику, что я банально надышалась едких лакокрасочных испарений. Игон сочувственно кивал, ободряюще улыбался, заботливо советовал не перегружать себя работой и тепло желал мне спокойной ночи: о себе он рассказывал очень мало, от моих вопросов не отмахивался, но отвечал предельно лаконично и постоянно повторял, что наша встреча уже не за горами и скоро мы вдоволь наговоримся обо всем на свете. Хотя наше посольство в Австрии как следует промурыжило его с бесконечными проверками, заветной визы Игон всё-таки добился, авиабилеты были у него на руках, и до часа Х оставалось меньше недели. В своих изначальных прогнозах мой гость слегка ошибся: в целом бумажная волокита потребовала двух месяцев, и за это время я настолько привыкла к Игону, что уже не мыслила без него ни дня.

Я до сих пор не могла определенно сказать, что двигало им в упорном стремлении посетить наш неприметный городок еще и сделать это по зиме, в здешних широтах славящейся трескучими морозами и ураганными ветрами. Ладно я всю жизнь провела в условиях «мерзко континентального» климата и относилась к равной мере философски как к изматывающему летнему зною, так и к длительным зимним холодам, но для выходца из Западной Европы поездка в Сибирь неизбежно должна была стать серьезным испытанием. Прибавьте к этому, что достопримечательностей у нас в городе имелось, что называется, раз, два и обчелся, развитие индустрии развлечений оставляло желать лучшего, а преобладающие в архитектурном ансамбле однотипные «хрущевки» непроизвольно нагоняли уныние на обладателей творческого склада ума. Однако, Игон рвался сюда с настойчивым упрямством: он тщательно подбирал стыковочные рейсы из столицы, многократно уточнял бронь гостиничного номера, но за два месяца беспрерывных разговоров по видеосвязи ни словом не обмолвился о программе своего пребывания в городе. Мало того, в наших беседах полностью отсутствовали даже косвенные намеки на интимную тематику, что для секс-туриста выглядело просто невероятно странным.

За год на дейтинг-сайтах через мой аккаунт прошли десятки охотников за приключениями, и все они сначала осторожно прощупывали почву, затем предлагали вместе пожить в отеле, чтобы лучше узнать друг-друга, но моментально сливались, стоило мне лишь заявить о неприемлемости подобных вольностей. И вот сейчас, когда мое разочарование в интернет-знакомствах достигло своего апогея, на горизонте возникает Игон, избегающий малейшего упоминания о своих сексуальных пристрастиях и ни разу не запросивший у меня фото с обнаженкой, но при этом регулярно демонстрирующий желание нанести мне визит. О большой и чистой любви, под ширмой которой, туристы имеют обыкновение прятать сугубо плотский интерес, я от Игона тоже не слышала, он вообще был крайне скуп на эмоции, не осыпал меня комплиментами, не слал смайликов с сердечками и не дарил воздушных поцелуев и по большому счету вел себя больше как добрый друг, чем как пылкий возлюбленный. Впрочем, принимая во внимание, что продолжать дружить мы прекрасно смогли бы и без свиданий в реальности, я априори предполагала наличие у Игона далеко идущих планов. Поверить, что у молодого и привлекательного иностранца действительно вспыхнули романтические чувства мне не давал здравый смысл, а скудная фантазия была не в силах выдвинуть иную версию помимо специального «маринования» партнерши перед грандиозной оргией в сибирской глубинке. Я склонялась к мнению, что Игон – тонкий стратег, эдакий турист-интеллектуал, и его основная цель – сделать так, чтобы заинтригованная девушка сама упала в его объятия, истомившись от неизвестности, а физиология полового акта для него лишь приятное дополнение к моральному удовлетворению от одержанной победы. И всё это было бы очень грустно и обидно, если бы давно не перестала лелеять надежду на серьезные отношения с иностранцем.

Я твердо решила, что Игон – моя лебединая песня в дейтинге. Сайты знакомств больше не вселяли в меня оптимизма, я устала и отчаялась, мне жутко надоело до посинения отделять мух от котлет ради одной счастливой истории на миллион. Я признала поражение в схватке с капризной фортуной и готова была сразиться с ней на других фронтах. Мыть полы так мыть полы, что же теперь поделаешь, а там, может, и бригадир еще работу подбросит… Но прежде, чем спуститься на ступень ниже по социальной лестнице, я планировала урвать у судьбы свой кусочек счастья. Илона, черт возьми, была абсолютно права, когда говорила, что я буду распоследней дурой, если не сумею до дна опустошить кошелек иностранного гостя.

Я сто лет не была в ресторане, да что греха таить, я уже больше года толком не ела мяса, вынужденная экономить на продуктах, чтобы не накопить долгов по коммунальным счетам. Я не обновляла гардероб, не покупала косметики и, пока позволяла погода, даже на автобусе лишний раз не ездила. Я погрязла в нищете и семейных скандалах, устала от взбалмошной сестры и шумного племянника, от вечно недовольных мной родителей, мне было жизненно необходимо вырваться из этого дурдома, и если Игон осуществит мою мечту, неужели я не найду способа отплатить ему сполна? Ну и пускай он всего лишь секс-турист с экзотичными географическими предпочтениями, что в этом плохого, если я навскидку и не припомню, когда я последний раз ощущала себя желанной женщиной? Что ж, нравятся перезрелые девушки из отдаленных районов бывшего СССР, добро пожаловать в наш город, но задаром в наше время даже прыщ не вскочит, поэтому придется раскошелиться.

Еще недавно я бы ни за какие коврижки не прислушалась к совету младшей сестры, несмотря на разницу в возрасте, обладающей куда более богатым опытом в общении с мужским полом, но после того, как заработанные на стройке гроши полностью ушли в семейный бюджет, а попытка немного оставить себе на карманные расходы спровоцировала безобразнейшие разборки с родителями, что-то во мне надломилось. Я понимала, что мама совсем замучилась горбатиться в своем цеху, что отец теряет остатки здоровья на заводе, и это еще хорошо, что в семье у нас никто не злоупотреблял спиртным, но обстановка дома всё равно была невыносимой. Илона так и не сумела наладить отношения со своим Вениамином, но, когда я предлагала ей отнести в ломбард подаренные экс-бойфрендом украшения и купить продуктов, вставала в позу оскорбленной невинности и обвиняла меня в дармоедстве, и этом при том, что даже из детского пособия на Никитку сестричка ухитрялась выкраивать себе копеечку, хотя ребенок повырастал изо всех вещей и благо еще не сознавал, что ходить в подстреленных штанишках – это не комильфо. Работу Илона не искала, переучиваться на курсах от биржи труда отказывалась, зато нашла себе новую забаву – международные сайты знакомств.

На свою беду я помогла ей зарегистрироваться, и теперь пожинала плоды своей неосмотрительности. Если раньше мы с Илоной не могли поделить комнату, то сейчас сражались за право доступа к лэптопу, хотя мое требование внести посильный вклад в оплату услуг Интернет-провайдера, сестричка без зазрения совести игнорировала. В отличие от меня, Илона не стала устанавливать фильтры на восточных мужчин, и с первых же минут «женихи» буквально завалили ее письмами. С большинством своих поклонников сестричка особо не церемонилась, однако, уже неделю продолжала общаться с двумя турками, египтянином, и еще с какими-то арабами не то из Иордании, не то из Бахрейна. Не знаю, как она представляла себе жизнь в мусульманских странах, но, по-моему, мысль выйти замуж за шейха отныне не давала Илоне покоя. Переписка шла на дикой смеси английского и русского, но сестричка не слишком переживала по поводу языкового барьера, ее до колик веселили перлы онлайн-переводчика, и вообще, она, похоже, считала, дейтинг невероятно увлекательным способом времяпровождения. Я боялась даже предположить, во что выльется затея Илоны, и лишь искренне надеялась, что у нее хватит ума не угодить в гарем, или того хуже, попасть под влияние штатных вербовщиков террористических ячеек.

Я честно рассказала Игону о ситуации с сестрой, объяснила, что в интернет могу ходить только «по большой нужде», и тот вроде бы отнесся к проблеме с пониманием. В оставшиеся до его приезда дни я считала секунды и с горькой иронией отмечала про себя, что не каждое влюбленное сердце бьется с таким нетерпением в преддверии долгожданной встречи. Игон летел транзитом через столицу, а оттуда уже пересаживался на самолет внутренних авиалиний. Рейс прибывал в наш город рано утром, и других вариантов добраться в аэропорт, кроме как на такси, у меня не нашлось. Деньги пришлось взять из детского пособия, которое вчера удачно получила Илона и еще не успела растринькать на всякую ерунду, но с рассветом я уже стояла в терминале прибытия в своей самой лучшей одежде, с укладкой и при макияже.

ГЛАВА VIII

Самолет из столицы задерживался уже на полчаса, и мое волнение становилось всё более явственным: со вчерашнего вечера я не находила себе места и в результате провела бессонную ночь в тревожном ожидании, ворочаясь в постели и отгоняя сонмы назойливых, словно осенние мухи, мыслей. Я великолепно сознавала, что должна сохранять олимпийское спокойствие и вести себя с исключительным достоинством, ибо я уже давно не юная школьница, а вполне себе взрослая дама, пусть даже и до такой степени отощавшая на вынужденной диете, что со спины местные тинейджеры запросто принимали меня за свою. Я позволила Игону приехать сюда с единственной целью: в течение следующей недели пожить за его счет по-человечески, и, если ради этого мне фактически придется заниматься завуалированной формой валютной проституции, я была готова изменить своим моральным принципам и до глубины души поразить интуриста искусной симуляцией беззаветной влюбленности. Я настроилась, что мы оба будем самозабвенно обманывать друг-друга относительно своих истинных приоритетов, и на данный момент уже не видела в этом ничего крамольного: жизнь научила меня, что в современном мире обоюдовыгодное использование массово преобладает над искренней привязанностью, и строить напрасные иллюзии касательно светлых чувств, основанных на взаимном бескорыстии, по меньшей мере, довольно наивно. К примеру, прожили мы с Артемом столько лет душа в душу, но первое же испытание материальными трудностями, одним махом разрушило гармонию наших отношений. Когда тебе нечем платить за квартиру, а твой бойфренд – всего лишь великовозрастный ребенок, по-страсиному прячущий голову в песок и вместо того, чтобы срочно искать нормальную работу, компенсирующий заниженную самооценку героическими миссиями в компьютерной стрелялке, поневоле начинаешь ставить под сомнение свою приверженность идеалам молодости. Таким образом предстоящее рандеву с Игоном я воспринимала в качестве сделки, где я сама выступала товаром, а мо      й зарубежный гость – покупателем с тугим кошельком, и не в том я была сейчас положении, чтобы без конца терзаться сомнениями и предрассудками.

Перед встречей в аэропорту и я долго и придирчиво перебирала весь свой небогатый гардероб, в надежде произвести на Игона наилучшее впечатление, но потом оставила сие неблагодарное занятие и сделала акцент на максимальной естественности, лишь немного освежив свой образ яркими красками. Как назло, погода в городе резко испортилась, температура упала почти до минус двадцати пяти, а шквальный ветер на ходу сбивал с ног, и в иных обстоятельствах я бы без колебаний надела теплый пуховик, моментально превращающий меня в карикатурное подобие гусеницы, но при этом отлично защищающий от сибирских морозов, однако, сегодня мой выбор пал на тоненькое демисезонное пальто, слишком легкое даже для европейской зимы, но во всяком случае не заставляющее меня стыдиться своего внешнего вида. С обувью получился аналогичный казус: зимние сапоги у меня, конечно, имелись, но плоская подошва, стоптанные задники и потертые носы совсем не придавали моему облику воздушного изящества и вступали в очевидный диссонанс с вышеупомянутым пальто, в отличие от модельных ботильонов, которые я надевала всего пару раз на официальные мероприятия в университете. Никакого утеплителя внутри предназначенных для торжественного выхода в свет полусапожек предсказуемо не наблюдалось, и от царящего в слабо отапливаемом терминале холода ноги у меня закоченели еще до прибытия долгожданного рейса. В общем, если бы самолет задержался еще чуть дольше, я бы непременно начала выбивать дробь зубами, но судьба надо мной внезапно сжалилась, и на электронном табло высветилась информация о приземлении авиалайнера.

К счастью, пограничный контроль и таможенные формальности мой гость успешно прошел в столице, тем самым несколько сократив мои шансы обзавестись какой-нибудь простудной болячкой. Багажа помимо ручной клади у Игона не оказалось, и в дверях он появился в числе первых. К тому времени у меня уже ощутимо занемели пальцы ног в узконосых ботильонах, и я сотню раз раскаялась, что решила обойтись без носков. Мотивация в данном аспекте мною двигала чисто женская: если сразу из аэропорта мы с Игоном направимся в гостиницу, где вряд ли будем целомудренно беседовать на светскую тему, толстые шерстяные носки неизбежно пополнят список широко растиражированных глянцевыми журналами «убийц либидо», заняв почетное место между бабушкиными трусами и небритыми ногами и вызвав не приступ страсти, а горький вздох разочарования. Неутешительный итог моих самоотверженных жертв, вылившийся в общее переохлаждение организма, заставил меня с таким неподдельным энтузиазмом рвануть навстречу озирающемуся по сторонам Игону, что не посвященный в драматичную предысторию иностранец, натуральным образом остолбенел от такого эмоционального приема и в первые минуты лишь ошарашенно хлопал ресницами. И черт с ними, с приличиями, поторчал бы два часа в ледяном терминале, насквозь продуваемом всеми ветрами, еще не так бы запрыгал, а у меня, между прочим, даже на стаканчик горячего кофе денег с собой не было.

–Привет! – выдохнул полузадушенный моими жаркими объятиями Игон, поправляя сползающий с плеча ремень дорожной сумки и мягко высвобождаясь из тисков сомкнувшихся на его шее рук, – заждалась? Из-за метели мы сели только со второй попытки, так и кружили над аэродромом, пока не получили разрешения на посадку. Еще и трясло весь полет, я думал, поседею от этой турбулентности.

–Главное, что ты благополучно долетел, – радостно констатировала я, -я предупреждала, что экстремальные погодные условия в наших краях не редкость, но мы –народ закаленный и ко всему привычный.

–Я заметил, – Игон задумчиво оглядел мой явно не соответствующий сезону наряд, и чересчур деловым для первого свидания тоном предложил, – давай возьмем такси, я жутко устал с дороги и мечтаю поскорей заселиться в отель. Джетлег, три часа в транзитной зоне, потом эта болтанка… Всё, чего я сейчас хочу – это как можно быстрее добраться до постели.

Последняя фраза показалась мне весьма двусмысленной, и я мысленно похвалила себя за то, что мужественно выдержала испытание капроновыми колготками и осенними ботильонами: похоже, Игон знает прекрасный способ отогреться. Кстати, неплохо было бы сначала позавтракать, причем, не опостылевшей кашей на воде с ломтиком серого хлеба вприкуску, а какими-нибудь куртуазными бутербродиками под чашечку ароматного кофе со сливками. А после любовных утех я бы не отказалась от бокала шампанского и шоколадного десерта из фирменной кондитерской сети. И еще не помешает запланировать в обязательную программу ужин при свечах в одном из престижных заведений города, Илона мне уже посоветовала парочку таких мест, осталось только направить интуриста по верному пути.

На улице бушевала низовая метель, в лицо бил обжигающий ветер, а по тяжелому, неприветливому небу стремительно неслись налитые свинцом тучи. Хотя полностью внявший моим рекомендациям Игон и был одет в дутую куртку с капюшоном, сибирский климат по всем признакам стал для него неприятным сюрпризом, и выйдя из здания, он инстинктивно втянул голову в плечи и пригнулся под взметающим снег ураганным порывом. Я подтолкнула Игона к ближайшему автомобилю и первой юркнула в салон. Меня ни капли не заботили взвинченные до космических высот расценки таксистов: по европейским меркам частный извоз обходился в копейки, и я не собиралась учить своего спутника экономии.

Как только водитель опознал в Игоне гостя «из-за бугра», стоимость поездки автоматически поднялась в разы, но я лишь безразлично наблюдала, как иностранец при моем молчаливом попустительстве щедро отстегивает купюры таксисту. Я до последнего опасалась, что Игон не поменяет валюту в столице, и поставит меня в неловкую ситуацию, но моим тайным страхам не суждено было оправдаться. Когда мой гость вынул бумажник, я хищным взглядом окинула содержимое портмоне и осталась вполне удовлетворена открывшейся передо мной картиной: кроме пухлой пачки местной наличности, я заметила разноцветные европейские банкноты и банковскую карточку. От захватывающих перспектив потратить большую часть привезенной Игоном суммы на себя любимую у меня закружилась голова, оттаяло сердце и согрелись озябшие ноги – мне такие деньги даже не снились, а уж чтобы смотреть на них вживую, это вообще уму непостижимо! Только бы не упустить добычу, опыт-то у меня в этом деле невелик…

–Здесь это нормальная погода? – поинтересовался Игон, удивленно созерцающий снежные вихри из окна машины, – или мне просто не повезло?

–Наоборот, ты очень удачно приехал, – рассмеялась я, – температурная норма для этого времени года достигает сорока градусов мороза, а сегодня, можно сказать, теплый денек, всего каких-то двадцать пять, хотя и с ветерком.

–В таком случае мне действительно повезло, – выразительно хмыкнул Игон, – в идеале стоило бы отложить мою поездку до весны, но я не мог ждать так долго.

На словах все вроде бы казалось правильным и закономерным: виртуальные отношения – безвкусный суррогат, видеосвязь не дает представления о личности собеседника, и я прилетел к тебе на крыльях любви, не в силах терпеть, пока утихнут бури, растают сугробы и зацветут подснежники. Но вот голос… Два месяца грезить встречей с понравившейся девушкой, чтобы затем разговаривать с ней в отрешенной манере глубоко поглощенного собственными размышлениями человека! Нет, я понимала, что в чужой стране Игон не может почувствовать себя раскованно и комфортно прямо с трапа самолета, ему требуется время на акклиматизацию и адаптацию, но откуда такое безразличие ко мне, будто мое навязчивое присутствие отвлекает его от чего-то более важного? Или я зря себя накручиваю, и мой гость банально вымотался после двойного перелета, и ему просто нужно помочь расслабиться, чтобы в благодарность за возможность релаксации получить, к примеру, культпоход по торговым центрам?

С целью проверить возникшую у меня гипотезу я мимолетно прикоснулась ладонью к щеке Игона и с многообещающей улыбкой заглянула в его настороженные голубые глаза.

–Совсем скоро ты сможешь отдохнуть, – мурлыкнула я, откровенно презирая себя за этот цирк, – мы почти приехали.

–Хорошо, – равнодушно качнул головой Игон, будто бы мои красноречивые намеки не нашли в нем даже слабого отклика. Он не предпринял попытки отстраниться, но и на ответный жест также не сподобился. Мои осторожные поползновения не только не растопили образовавшийся между нами лед, но и не позволили мне четко спрогнозировать дальнейшее развитие событий. На этом фоне я уже и не удивлюсь, если Игон мне даже символического подарка не привез с таким-то подходом к знакомству. Что-то нынче секс-туристы обнаглели дальше некуда! Неужели им уже стало лень изображать любовь до гроба, и эти казановы в своих рассуждениях руководствуются принципом «хватит того, что я вообще милостиво соизволил оторвать от дивана пятую точку и сесть в самолет, пускай теперь сама и танцует вокруг моего королевского величества»?

Вероятно, Игон на уровне интуиции почувствовал, что его поведение выходит за рамки элементарной вежливости, и, старательно имитируя заинтересованность в предмете разговора, спросил:

–Как называется улица, по которой мы проезжаем?

–Проспект Никитина, – сухо поведала я, – самая широкая улица нашего города! Отель в полквартала отсюда, когда погода улучшится, мы сможем прогуляться пешком….

–Кем был этот Никитин? – всё с той же оскорбительной рассеянностью осведомился Игон, продолжающий изучать в окно заснеженные пейзажи неохотно просыпающегося города.

–Если я не ошибаюсь, это знаменитый физик-ядерщик, наш земляк, – покопалась в недрах памяти я, – кажется, при Советском Союзе он возглавлял исследовательский институт в закрытом округе. Раньше это центральная улица носила имя Ленина, а девяностых ее переименовали…

–Закрытый округ? – оживился доселе скучавший Игон, – ты имеешь в виду Мироград-12?

–Ты в курсе? – поразилась я, – похоже, ты серьезно подошел к поездке! Специально собирал сведения?

–Кое-что читал в интернете, – сдержанно пояснил иностранец, – в годы холодной войны в Мирограде-12 велись исследования по созданию портативных ядерных зарядов, так?

–Написать можно всё, что угодно, – скептически усмехнулась я, – одному богу ведомо, что там на самом деле происходило, секретность в те времена соблюдалась строго. Достоверно известно только то, что в Мирограде-12 действительно работал институт ядерной физики, подчинявшийся непосредственно Министерству обороны, но после того, как СССР развалился, округ быстро пришел в упадок так как в бюджете не стало денег на его финансирование. Со временем всё опять наладилось, институт по-прежнему функционирует, но что они там исследуют, никто точно не знает, и я бы не стала слепо доверять слухам. Ну вот, мы и на месте! Выходим!

–Отель «Гранд вояж», – прочитал вывеску Игон, смахивая липнущие ко лбу снежинки, – ну что, тогда до вечера? Спасибо, что встретила меня в аэропорту, увидимся часиков в семь. Тебя устроит?


ГЛАВА IX

Сказать, что в этот момент я непроизвольно растерялась, значило вообще ничего не сказать: демонстративное пренебрежение моей персоной повергло меня буквально в оторопь, и секунд десять я лишь молча ловила ртом непрерывно падающие с неба снежинки, будучи не состоянии понять и уж тем более принять происходящее со мной недоразумение.

–Может быть, позавтракаем вместе? – отчаянно ухватилась за соломинку я, – на первом этаже есть неплохой ресторан.

–Я перекусил в самолете, – на корню зарубил мой энтузиазм Игон, – извини, но мне нужно поспать. Не возражаешь, если я поднимусь в номер?

–Конечно, – обреченно выдохнула я, в бесконтрольном порыве шагнула вслед за Игоном к парадному входу в отель, но на полпути вспомнила о жалких остатках собственного достоинства и соляным столбом застыла на ступеньках.

–Я позвоню, – на ходу пообещал иностранец, перекидывая через плечо сумку, – увидимся, Марта!

–Увидимся, Игон, – сквозь зубы процедила я, когда за ним бесшумно закрылась дверь «Гранд вояжа», и едва не разревелась в голос прямо на пороге.

Вот тебе и кофе с круассанами с пенной ванной шампанского в придачу! Моя младшая сестричка справедливо посоветовала бы купить губозакатывательную машинку и успокоиться, но сейчас я чувствовала себя примадонной театра абсурда и упорно не находила рационального обоснования поведению зарубежного гостя, жестокосердно оставившего меня замерзать на улице и даже не соизволившего угостить «невесту» чашечкой бодрящего напитка, не говоря уж обо всей остальной классической атрибутике первого свидания. Какого, спрашивается, дьявола нужно было стремиться в Мироград и два месяца подряд ежедневно пудрить мне мозги, чтобы сразу по приезду с предельной откровенностью дать понять, что мое общество интересно ему не больше, чем толковый словарь Даля навозному жуку? Зачем были нужны эти разговоры по видеосвязи и регулярная переписка в мессенджерах? В чем смысл знакомства с девушкой из другой страны и целенаправленного подталкивания ее к личной встрече? Даже самый беспардонный и прижимистый секс-турист не позволит себе такого хамства прежде, чем получит желаемое, а уж чтобы вот так внаглую изолироваться в гостинице, даже как следует не рассмотрев «невесту» – это какой-то верх невоспитанности! Или всё еще хуже, и мне нечего «пенять на зеркало»?

Я слышала о подобных случаях, однако, никогда не предполагала, что однажды сама стану главной героиней любовной истории с трагическим финалом, но, похоже, широко распространенная в сфере интернет-дейтинга беда сегодня не обошла стороной и меня. Я могла бы сколько угодно тешить уязвленное самолюбие высокохудожественными теориями заговора и самозабвенно выдвигать десятки разнообразных версий, призванных подвести логическую базу под отвратительный поступок Игона, но, если не увлекаться фантазиями и оттолкнуться от реального положения дел, ситуация сразу же становилась ясной, как божий день. Живое общение для того и необходимо, чтобы сопоставить картинку на мониторе со стоящим напротив человеком, вот мой гость и сопоставил, причем, даже беглого взгляда ему с лихвой хватило на однозначный вывод. Я абсолютно не впечатлила Игона, и он предпочел немедленно отделаться от меня под предлогом усталости, но не решился честно озвучить причину своего резко изменившегося отношения.

Не знаю, чем я ему так сильно не угодила… Вроде бы и разрешение веб-камеры позволяло детально изучить внешность претендентки, и в полный рост я неоднократно показывалась, одним словом, видели глазки, что покупали. Перед встречей я не перекрасила волосы в кислотный оттенок, не вставила кольцо в нос и не нарядилась в костюм Бетмена: в целом мой нынешний облик практически не отличался от той девушки с международного сайта знакомства, ради которой Игон Ольбрих удалил свою анкету после единственной краткой беседы. Неужели, увидев меня в аэропорту, он настолько разочаровался, что не смог заставить себя и дальше выносить моего присутствия? Да, я не эталон красоты, но кто мешал Игону остановить свое внимание на пышногрудой блондинке, страстной брюнетке или рыжей бестии, уж в базе дейтинг-ресурсов без труда найдутся «невесты» на любой, даже самый взыскательный вкус? Выбрать из сотен анкет типичную серую мышку и возмущаться, что по факту она оказалась не похожа на кинозвезду – это же ни в какие ворота не лезет! Судя по всему, мой персональный классификатор иностранных женихов только что пополнился еще одной категорией: неадекват обыкновенный, страдающий от запущенной формы тяжелого синдрома под названием «кого хочу, не знаю – кого знаю, не хочу». И черт бы, в сущности, с ним, но почему я непременно должна постигать прописные истины опытным путем и постоянно набивать болезненные шишки, попадая в невероятно унизительные обстоятельства?

Но если морально-психологические аспекты неудачного свидания еще можно было худо-бедно пережить, то пробирающий до мозга костей мороз всерьез угрожал моему здоровью, и вскоре я с ужасом осознала, что практически не чувствую ног. Ботильоны опасно скользили по скрытому под свежевыпавшим снежным покровом льду, и к автобусной остановке я пробиралась с коровьей грацией. Меня колотило от холода, спрятанные в карманы пальто руки онемели, и когда мне все-таки удалось втиснуться в переполненный с утра общественный транспорт, я у меня не сразу получилось рассчитаться за проезд, и я вынуждена была ждать, пока непослушные пальцы чуть-чуть отойдут. Пассажиры изумленно пялились на странную девицу, фатально перепутавшую времена года, а наиболее бестактные особи даже пытались отпускать в мой адрес соответствующие шуточки, но в ответ я лишь выбивала зубами незатейливую дробь и периодически вздрагивала в ознобе. В автобусе было немногим теплее, чем на открытом воздухе, и принимая во внимание, что ехать мне пришлось почти через весь город, ближе к окончанию поездки меня уже безостановочно сотрясала мелкая, лихорадочная дрожь. По закону подлости, остановка располагалась вовсе не в шаговой доступности от дома, и я только чудом доковыляла до подъезда, не прибавив к постигшим меня неприятностям еще и парочку переломов. На обледеневших ступеньках я все-таки поскользнулась и ушибла колено, но на этом досадном инциденте травмы благополучно закончились, и я кое-как вползла в прихожую, где обессиленно рухнула на заваленную Никиткиными игрушками телефонницу.

Что делают нормальные люди, когда они вдруг оказываются втоптанными в грязь? Если говорить о представительницах слабого пола, то те в большинстве своем наглухо запираются в своих комнатах и выплескивают накопившиеся эмоции в истерическом припадке, в ярости молотят кулаками по ни в чем не повинной подушке, рвут и жгут фотографии, без сожаления стирают переписку в сети и постепенно обретают утраченный покой. Но в данном примере речь шла именно о нормальных людях, а я давно считала себя обитателем семейного дурдома, который наш отец крайне метким выражением переиначил в «домдур». Здесь нельзя было и мечтать о минутном уединении, а проявлять чувства в открытую, как это без стеснения делала Илона, я считала постыдным занятием, допустимым разве что для ровесников Никитки, багровеющих от слез и требовательно сучащих ножками в ответ на отказ купить им очередную бесполезную дребедень. Иногда мне казалось, что рано или поздно я действительно сойду с ума от бесконечного сдерживания эмоций, и дабы избежать сей горькой участи, мне следует пренебречь гордостью, и основательно выплакаться, но каждый раз я душила в себе слабость, вскидывала голову и объявляла непримиримую войну превратностям судьбы. Возвращаясь домой «на щите», я тайно надеялась, что мне повезет, и сестричка с племянником куда-нибудь смоются, но моим наивным чаяниям не суждено было воплотиться в явь.

По правде сказать, за прошедший год я не припоминала ни одного эпизода, чтобы Илона выбиралась из дома в такую невообразимую по ее меркам рань: раскачивалась сестричка около полудня, долго крутилась перед зеркалом, препиралась с капризничающим Никиткой, потом еще минут сорок его одевала, на пару часиков выходила на детскую площадку, а вечером уезжала с Вениамином. Но как раз в это время с работы приходили родители, а у Никитки наступал пик активности, и блаженная тишина мне при любом раскладе не светила. После того, как сестренка разругалась со своим богатым ухажером, она взяла за правило проводить свободное время за ноутбуком, и мое личное пространство сузилось до размеров булавочной головки. А еще Илона повадилась таскать лэптоп на кухню и вести ночные разговоры со своими интернет-поклонниками, тогда как мне предлагалось укладывать племянника и отбиваться от его настойчивых просьб рассказать сказку. Ближе к середине ночи сестричка завершала сетевое общение и шла спать – ладно бы она возвращалась в спальню на цыпочках, так нет же – перед тем, как устроиться в постели, Илона успевала разбудить нас с Никиткой, чтобы с утра пожаловаться маме на плохой сон ребенка. Вчерашний вечер мало чем отличался от предыдущих, и угомонилась сестренка уже за полночь, однако, у меня почему-то хватило совести уйти из дома в шестом часу утра, никого не потревожив своими сборами. Все мои домочадцы спали, как сурки, и даже не заметили моего ухода: ведь, значит, можно, если захотеть?

В итоге Илона прекрасно выспалась, и в отличие от меня, выглядела свежей и отдохнувшей. Мало того, в ней неуемно бурлила энергия, и стоило мне загреметь ключами, как сестричка тут же метнулась в коридор, чтобы снести меня лавиной далеких от деликатности вопросов. Я набрала в легкие побольше воздуха, переборола разом обострившееся желание запустить в Илону злосчастными ботильонами и с каменной физиономией принялась раздеваться под источающим любопытство взглядом сестры.

–Что-то ты рано, – бросила пробный камень Илона, – замерзла что ли, нос, вон, весь красный?

В гробовом молчании я негнущимися пальцами расстегнула пуговицы на пальто, мельком взглянула на себя в зеркало и напролом двинулась на кухню ставить чайник. Сестричка неохотно освободила проход и поволоклась следом за мной в надежде раскрутить меня на подробности.

–Слушай, я не поняла, он тебе, что, даже такси не оплатил? – запоздало осенило Илону после того, как я намертво прилипла к батарее, морщась от покалывания в многострадальных ступнях, – хочешь сказать, ты так по морозу в капронках и шлепала? Марта, ты заодно и язык отморозила? Что случилось, спрашиваю?

–Я не обязана перед тобой отчитываться, – я плеснула в чашку кипятка, обхватила ее обеими руками и с наслаждением втянула ноздрями горячий пар, – лучше оставь меня одну, ладно?

–Посмотри на себя, Марта, на тебе лица нет, – взмахнула рукой сестричка, – тебе нужно с кем-то поговорить, я же вижу!

–Мама, я собрал! – на ультразвуке сообщил откуда-то из спальни Никитка, которого Илоне удалось усадить за подаренную Вениамином мозаику, – мама!

–Сейчас приду! – нервно отозвалась сестричка, – Марта, я быстренько гляну, что там у него, и вернусь, а ты пока грейся.

–Вот спасибо, без твоего разрешения там бы и замерзла насмерть, – мрачно ухмыльнулась я, физически ощущая, как по всему телу разливается блаженное тепло, – сильно не торопись, мне и без тебя хорошо.

–Вот больная на всю голову, – беззлобно фыркнула Илона, – Никита, показывай свою картинку, кто тут у тебя? Собачка? Собачка как говорит? Правильно, гав-гав! А мяу-мяу, это кто? Молодец, кошечка! А где у нас кошечка? Теперь собирай кошку, как закончишь, крикнешь мне, я посмотрю! Если не соберешь, мы гулять не пойдем, так что собирай внимательно, понял?

Бесхитростным шантажом сестричка добилась от Никитки временного затишья и поспешно возвратилась на кухню, где застала меня за распиванием второй по счету чашки чая и не нашла ничего лучшего, как подсесть за стол и снова атаковать меня праздным любопытством, неуклюже замаскированным под дружеское участие.

–Ну? – нетерпеливо подстегнула меня к откровенности Илона, -он не приехал?

Есть на свете такие люди, которым проще дать то, чего они хотят и не тратить силы на попытки от них отбояриться… Так вот, моя сестричка была как раз из этого числа: она могла часам без устали виться вокруг меня, словно муха над вареньем, и с завидным постоянством капать на мозги. Стандартные методы избавления от нежелательного собеседника вроде крепкого словца или ухода в другую комнату по отношению к Илоне были неэффективны: сестричка обижалась ровно пять минут, и опять начинала вертеться поблизости.

–Он приехал, – отчеканила я, – заселился в отель и обещал позвонить. Ты довольна?

–Подожди…, – заинтересованно подалась ко мне сестренка, – то есть он просто взял и отправил тебя домой? Вы даже не позавтракали вместе?

–Нет, – я все еще рассчитывала обойтись односложными ответами, но вошедшая в раж Илона и не собиралась униматься.

–Ничего не понимаю, – Илона задумчиво подперла кулаком подбородок и не хуже заправского следователя продолжила допрос с пристрастием, – давай по порядку. Он прилетел, вы поехали в отель, поднялись в номер…

–Никуда я не поднималась, – разозлилась я, – Игон сказал, что ему жутко хочется спать, и мы расстались на входе в «Гранд вояж». Видимо, в реальности я ему настолько не понравилась, что он сразу от меня избавился.

–Не в этом дело! – всезнающий вид сестрички раздражал меня до зубовного скрежета, но раз уж всё равно зашел такой разговор, я не возражала выслушать и ее «экспертное мнение».

–А в чем же тогда, по-твоему? – осведомилась я, – просвети меня, темноту!

–Всё просто, на утро у него назначена встреча с другой девушкой, – выпалила Илона, – а ты у него – запасной аэродром. Сейчас он наверняка тусуется с той первой, и, если вечером он тебе перезвонит, значит, она ему не подошла. А будет врать, что дрых весь день без задних ног.

–Твоя теория имеет право на существование, но верится мне в нее почему-то с трудом, – повела плечами я, но сестричка и не думала сдавать позиции.

–Ну, естественно, тебе не верится! Кому приятно быть на вторых ролях? – достаточно резонно заметила Илона, – но я отвечаю, твой Игон общался не только с тобой, может, у него целый список этих «невест», откуда мы знаем, так он тебе и сказал! А то, что анкету удалил, так это фигня, вдруг он еще на десятке сайтов зарегистрирован, или под другим именем, да куча всяких вариантов…

–А почему тогда именно я ему приглашение делала? – усомнилась я, – и в аэропорту почему я его встречала? Неужто больше некому, раз он сюда на смотрины прилетел?

–Ой, Марта, да почем я знаю? Наверное, так ему удобней, у каждой «невесты» свои обязанности, – сестричка залила кипятком дешевый растворимый кофе, помешала ложечкой получившуюся бурду и внезапно заявила, – хочешь, проверим, ошибаюсь я или нет?

– Это каким же образом? – уточнила я, потирая все еще красные пальцы.

–Да всё просто, как три рубля! – убежденно воскликнула Илона, – сейчас позвоним в «Гранд вояж», попросим соединить с Игоном таким-то. Если скажут, что он спит и просил его не беспокоить, значит, я не права, а если он сдал ключи от номера или, наоборот, у него гости, ну, сама понимаешь… Так что, звоним? Марта, ну давай позвоним, надо же узнать, врет он тебе или нет?

–Позвони ты, – вздохнула я, – его фамилия Ольбрих, Игон Ольбрих, номер 321. Телефон отеля у меня в мобильном есть, сейчас скажу…

–Окей, набираю, – с восторгом схватила трубку сестренка, – алло, здравствуйте! Девушка, соедините меня, пожалуйста, с Игоном Оль… Ольбрихом из 321-го номера. Ушел? Давно? Примерно час назад… А когда вернется, не сказал? Нет, ничего передавать не нужно, вы лучше вообще не говорите, что ему звонили –весь сюрприз испортите… Ладно, большое спасибо, до свидания! Ну, Марта, что я говорила?


ГЛАВА X

По всем признакам выходило, что Илона действительно попала в яблочко и без особых усилий раскусила коварный план моего заграничного гостя, прибывшего за тридевять земель, чтобы на конкурсной основе выбрать себе подружку из доброго десятка даже не подозревающих о существовании друг-друга кандидаток. Пока я отогревалась после утреннего дефиле по морозцу, забраковавший меня иностранец благополучно продолжал свое увлекательное турне, походя отсеивая не соответствующих установленным критериям девушек и, что в данной ситуации вызывало наибольшее омерзение, так это его явное стремление обойтись минимальными финансовыми инвестициями. Я, конечно, понимала, что мировой кризис не обошел стороной и самые богатые государства Западной Европы, да и невероятный наплыв ближневосточных мигрантов крайне отрицательно сказывался на стабильности функционирования экономической системы, однако, порядочные люди и в кризис оставались порядочными людьми, а не отправлялись во многообещающий круиз в погоне за бесплатными удовольствиями. Да, я и сама не гарантировала Игону светлых чувств и вечной преданности, но я готова была честно выполнять свою часть неписанного договора и сполна компенсировать каждую потраченную на меня копейку, но в итоге мне не досталось даже дешевенькой сувенирной безделушки в качестве утешительного приза за проявленное при оформлении разрешительных документов рвение. Одним словом, свинство как оно есть, иначе и не скажешь!

–Не кисни! – посоветовала Илона, когда на моем лице разом отразилась вся сложная гамма нахлынувших на меня чувств, – со всеми бывает.

–Тебе ли не знать, – не сдержалась от язвительного комментария я, но сестричка проглотила мою реплику с философским безразличием и даже внезапно согласилась с весьма нелестным замечанием в свой адрес.

–Да полный финиш, – грустно призналась Илона, – одни ушлепки попадаются, прямо обидно становится. Ладно, с Никиткиным папашкой я сама маху дала, молодая была и глупая, думала хоть пузом, но в ЗАГС его затолкаю. А Веня каков оказался? Своих мозгов, видать, кот наплакал, раз без мамочкиного одобрения шагу ступить не может. Но сладкого-то всем хочется, вот он, сволочь, целый год меня завтраками кормил, а я и уши поразвешивала. Знаешь, Марта, что я поняла за то время, пока на сайтах сижу? Мужа надо из арабов выбирать.

–Неожиданный вывод! – неприкрыто удивилась я, – и с чего вдруг такие мысли? По мне, так те же яйца, только сбоку, у меня на них вообще фильтры стоят. Растекаются мыслью по древу, поют тебе дифирамбы на все голоса, но на самом деле они наших женщин всерьез не воспринимают и женятся только на своих, а наши дурочки им только для развлечения.

–Нет, ну это понятно, – кивнула сестричка, но тут же добавила, – смотря как себя сразу поставишь. Если хихоньки да хаханьки, то да, толку не будет, с ними надо голову включать. Я теперь ученая, меня на мякине не проведешь: тем, кто с первого дня в любви признается, я прямо отвечаю, не на ту напал, а вот если мужчина ответственно рассуждает, почему бы и не пообщаться. Есть у меня сейчас один, Джафар, красивый, глаз не отвести, но ведет себя совсем не так, как остальные. Рассказывает больше о семье, о родителях, ну и о религии тоже говорит, куда без этого. Никакой пошлости, всё прилично, на меня не пялится, а наоборот, очень уважительно относится. И потом, он не какой-то там бородатый моджахед в чалме, учился за границей, три языка знает, бизнесом занимается. Показывал мне свой дом, намекал, что нужна хозяйка, видно, что человек не бедствует.

–Илонка, оно тебе надо? – красноречиво нахмурилась я, – сначала он тебя заставит ислам принять, потом платок надеть, и будешь всю жизнь сидеть в клетке и детей рожать.

–А, может, и буду! –окончательно добила меня сестричка, – что в этом страшного? За таким мужем, как за каменной стеной, ни работать не нужно, ни о деньгах переживать. Никитка еще маленький, приспособится без проблем, а что ислам принимать придется, так я тут сильно не парюсь. Вот живу я здесь вся такая свободная, и скоро от этой свободы ноги с голоду протяну. Наши мужики только на словах герои, а на деле – хуже баб, трепло пустопорожнее! А арабы- они другие, у них воспитание правильное, их с детства учат заботиться о семье, для них позор, если жена работает. И европейцы твои любимые тоже такие болтуны, возьми этого Игона – живой пример, я лучше платок завяжу, чем в нищете прозябать.

–Илона, по-моему, ты перегибаешь палку! Все еще наладится, зачем в омут бросаться? – выразила неодобрение я, – не настолько у тебя всё плохо, чтобы идти на такие крайности? А вдруг твой Джафар еще трех жен возьмет, так и будете с ними жить одним большим и дружным коллективом?

–Не нагнетай, – с присущим ей легкомыслием надула губки Илона, -во-первых, Джафар- человек просвещенный, а во-вторых, ему хоть бы со мной одной справиться, куда уж еще троих!

–Ну если только так, – понимающе усмехнулась я, – но я бы на твоем месте была поосторожней. Времена сейчас неспокойные, я бы с мусульманами связываться не рискнула, напорешься на какого-нибудь террориста из этого…как его… «Великого Халифата»!

–Не напорюсь! – напрочь проигнорировала мои предостережения сестричка, – я же не дура малолетняя, жизнь меня хорошо побила. Когда Джафар ко мне приедет, я его буду вдоль и поперек проверять.

–Он уже собирается к тебе приехать? – пуще прежнего насторожилась я, – тебе не кажется, что это арабский вариант Игона? Небось, тоже просит приглашение ему сделать?

–Да, -подтвердила Илона, -сказал, вышлет денег на расходы, чтобы мне всё по ускоренной схеме выдали. Но я его сразу предупредила, на постель даже не рассчитывай, я тебе не ночная бабочка, и вся любовь только после свадьбы. Не согласен, так лучше ищи себе другую, но он прямо обиделся на меня после этого, говорит, да как ты могла подумать, я хочу к тебе официально посвататься, с родителями встретиться, всё такое. Короче, попытка не пытка, если просто ждать с моря погоды, так и просидишь до старости в нашей трущобе.

–Поступай, как знаешь, – вздохнула я, – тебя всё равно не переспоришь. А мама знает о твоих планах?

–Пока нет, -безмятежное чело сестренки резко помрачнело, – я ее постепенно в курс дела введу, чтоб не обухом по башке. С папой я даже заговаривать на эту тему боюсь, сама же знаешь его отношение к мусульманам. Для него они все террористы, и боевики «Халифата» ему повсюду мерещатся. Ну ничего, ради моего счастья, придется смириться. Вот с Никиткой родителям будет тяжело расстаться, это да…Но к чему раньше времени огород городить, это же всё вилами на воде писано…Пока Джафар деньги не пришлет, я с места не сдвинусь.

–Зря я тебя зарегистрировала, – с горечью констатировала я, – чувствую, наломаешь ты дров, Илонка!

–На себя посмотри, – начала было сестричка, но тут из спальни раздался трубный вой Никитки, не желающего и дальше развивать мелкую моторику рук посредством складывания паззлов и активно настаивающего на прогулке. Илона сорвалась с кухни и, к счастью, так и не вернулась обратно, наконец-то оставив меня в одиночестве допивать остывший чай.

Я откинулась на спинку стула, вытянула ноги и закрыла глаза. После бурного утра на меня накатала абсолютная апатичность, у меня не было сил не только переодеться, но и просто пошевелиться. День не задался, последний шанс ухватить удачу за хвост не оправдал возлагаемых надежд, а впереди мне не светило ничего, кроме работы уборщицей или второй попытки влиться в ряды продажников. Или можно днем бегать по точкам с прайс-листами и собирать заявки у продавцов, а вечером мыть пол в каком-нибудь учреждении, или с утра убирать подъезды, а после обеда сивкой-буркой носиться по городу. В общем, вариантов масса, главное, соответствующий настрой!

На обед у нас снова были макаронные изделия, на это раз, кажется, спагетти. Часть зарплаты маме выдавали продукцией, благодаря чему мы теперь умели готовить по меньшей мере сотню блюд из макарон, отличающихся между собой преимущественно составом соуса. С мясом, как правило, у нас было негусто, и за белковый компонент в меню обычно отвечали куриные супнаборы, с которых при большом упорстве можно было срезать чуть-чуть филе. Разнообразные супы (чаще всего с вермишелью) у нас в семье варились на бульонных кубиках и лишь изредка на полулысых косточках, способных прийтись по вкусу разве что основательно проголодавшейся собаке. Что касается овощей-фруктов, то летний сезон потребность в витаминах удовлетворялась с помощью дачного урожая, а зимой мы ели соленья-варенья и только на Новый Год могли рассчитывать на салат из свежих огурцов и помидоров. Мандарины на новогодний стол тоже попадали, но предназначались исключительно для Никитки, а взрослые довольствовались запахом праздника. Одним словом, все мы вынужденно ели для того, чтобы жить, а не жили для того, чтобы есть, и, если бы не физиологическая необходимость регулярно пополнять запас калорий, меня бы, наверное, тошнило даже от слова «лапша», но, когда альтернативы нет и не предвидится, запеканка из макарон с яйцами выглядела неизбежным злом.

Гадкое настроение не покидало меня до самого вечера. Я с ненавистью сложила парадно-выходной комплект в шифоньер и в довершение ко всему обнаружила, что от длительного пребывания на холоде у правого ботильона лопнула подошва. Получалось, что свидание с Игоном обернулось для меня еще и убытками, и если до конца зимы я не заработаю себе на обувь, то встречать весну мне придется в галошах. Превозмогая острое желание разразиться злыми, раздраженными слезами, я запихнула ботильоны на полку и несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, но не успел аутотренинг подействовать, как меня снова выбил из колеи звонок мобильника. Номер на дисплее мне ни о чем не говорил, и я подняла трубку в надежде, что мое резюме где-нибудь всплыло, и меня позовут на собеседование – должно же мне хотя бы в чем-то повезти, а то куда не кинь, всюду клин.

–Привет, Марта! – как ни в чем не бывало поприветствовал меня разжившийся местной сим-картой Игон, – мы договаривались на семь, ничего, что я позвонил пораньше? Ты не занята?

–Нет, -разочарованно буркнула я, толком не понимая, как себя вести. Послать открытым текстом к чертовой бабушке и не забивать голову или послушать, как этот коллекционер-любитель будет лить мне в уши очередную ложь?

–Отлично! – с энтузиазмом откликнулся не почуявший подвоха Игон, – ты уже выбрала, где мы сегодня ужинаем? Я обедал в ресторане при отеле, и мне там не очень понравилось. Цена и качество совершенно не соответствуют друг-другу. Ты хорошо знаешь Мироград, у тебя должны быть идеи, куда мы можем сходить.

–О, да! – мстительно улыбнулась я, глубоко возмущенная столь явным скупердяйством. Да по сравнению с Европой, обед в «Гранд вояже» ему ничего не стоил, но ему же надо окучить еще дюжину «невест», вот и боится поиздержаться. Ладно, дорогой, ты сам напросился, – у меня есть на примете чудесное местечко, ты будешь в восторге.

–Подъезжай к семи в отель и сразу поедем ужинать, – естественно, интурист, не догадался, какую жирную свинью я намеревалась подложить ему в ответ за учиненные надо мной издевательства, и меня буквально распирало от предвкушения возмездия.

–Я буду, – клятвенно заверила я, – до встречи, Игон!

Из дома мне надо было любой ценой успеть ретироваться до возращения родителей, чтобы избежать очередного семейного скандала. Бессодержательные перепалки происходили у нас каждый вечер в независимости от наличия объективных причин. Родители банально срывали нервы на ком-нибудь из нас, причем, на мне это было сделать проще всего, потому что Илона в подобных случаях мгновенно включала режим «я же мать», патетично воздевала руки и торжественно заявляла, что воспитание ребенка – это тоже работа, на которой она устает ничуть не меньше, чем отец в своем цеху. То ли дело я, бездельница и тунеядка, на такой не грех и оторваться. Конечно, та же мама прекрасно понимала, что я ни в чем не виновата, но другого громоотвода в семье не было: не на Никитку же в самом деле, орать. Как любила говаривать Илона в ответ на претензии к беспорядку в нашей обшей комнате: «что с него взять, это же ребенок», забывая при этом, что детей вообще-то следует с ранних лет приучать к аккуратности в быту.

Еще утром я бы отнеслась к походу в ресторан совсем в ином ключе, и полдня самозабвенно выбирала бы лучшее платье из своего скудного гардероба. Но утренний фортель Игона убил во мне всё светлое начало, и я решительно вышла на тропу войну. Никаких изысков в макияже и прическе, повседневный наряд, подходящий для романтического ужина не больше, чем балетная пачка для силовых тренировок в спортзале, и мои единственные зимние сапоги, да-да, те самые со стоптанными задниками. Можно было попросить обувь у Илоны, но я специально не стала ничего соображать. Игон получит ту женщину, которую он заслуживает, а я, в свою очередь, с неописуемым удовольствие понаблюдаю, как он поведет меня в самый дорогой и пафосный ресторан Мирограда, где стоимость чашки кофе равняется месячному бюджету нашей семьи. А уж как я мечтаю посмотреть на его реакцию, когда принесут счет! Пусть его душит жаба за каждую съеденный мной кусочек, а я уж точно не собираюсь ограничиваться аперитивом.


ГЛАВА XI

В определенный момент я пожалела, что отель «Гранд вояж» располагается настолько далеко от моего дома, и даже с учетом моих вынужденных успехов в пеших перемещениях по городу я физически не успеваю добраться туда на своих двоих. А ведь, в противном случае у меня была бы прекрасная возможность одним выстрелом убить двух зайцев: сэкономить на транспортных расходах и неприятно удивить иностранного гостя красным носом и обветренными щеками, явно не добавляющими мне женской привлекательности и богемного шика. Но так как время ощутимо поджимало, я выдвинулась на автобусную остановку и уже вскоре тряслась по улицам Мирограда в холодном салоне. В процессе поездки спешащие к выходу пассажиры неоднократно наступали мне на ноги, в результате чего мои и без того весьма непрезентабельно выглядящие сапоги приобрели еще более неопрятный вид. В сочетании с объемным пуховиком и низко натянутой на лоб вязаной шапочкой поношенная обувь смотрелась достаточно органично, однако, я могла лишь догадываться, как отреагирует Игон на разительные перемены в моем облике: я здорово повеселюсь, если он начнет лихорадочно искать благовидные предлоги, чтобы избавиться от моего общества и примется всячески уклоняться от посещения увеселительного заведения. Судя по всему, я ему и так оказалась глубоко несимпатична, и это, между прочим, при полном параде, так что мне было сложно даже вообразить, какого рода впечатление на него произведет радикальное преображение в худшую сторону, но с другой стороны, зачем-то ведь Игон все-таки позвонил, значит, в течение дня его постигло разочарование по всем фронтам, и он набрал мой номер в надежде, что я буду скрашивать долгий вечер и согревать холодную постель. Вот только, обломись, как говорится, моя черешня! Дулю с маком он получит, а не страстную ночь любви, ибо сразу после роскошного ужина я бесследно растворюсь в ночи и с чистой совестью вернусь домой переваривать содержимое желудка.

В просторном холле «Гранд вояжа» было тихо и немноголюдно, а на ресепшн меня встретил скучающий молодой человек в белоснежной рубашке и с бабочкой на шее. Я попросила администратора предупредить Игона и уже через пару минут поднималась на третий этаж, бесконтрольно испытывая некоторое волнение перед встречей с иностранцем. Но сейчас это была тревога совсем иного свойства, чем утром в аэропорту: одержимость патологическим желанием понравиться уступила место нетерпеливому предвкушению мести за свое унижение.

–Входи, – в ответ на мой стук Игон широко распахнул дверь и приглашающим жестом указал внутрь, – добрый вечер, Марта!

–Игон, – кончиками губ улыбнулась я, параллельно отмечая, что номер выглядит так, словно постоялец провел в нем от силы полчаса, да и то ни разу не присел, – как дела?

Нетронутая постель, идеально заправленная опытными руками горничной, брошенная в углу дорожная сумка, пустые бокалы на разносе и прочие признаки абсолютно необжитого помещения– я готова была биться об заклад, что Игон здесь толком ни к чему не прикасался, будучи всецело поглощенным делами гораздо большей степени важности, причем решал свои приоритетные вопросы он, однозначно, за пределами гостиницы. В пользу вышеупомянутой версии свидетельствовал и тот факт, что сам иностранец мало походил на хорошо отдохнувшего человека, я бы даже сказала, что по прилету лицо Игона казалось намного свежее, тогда как сейчас мне с порога бросилась в глаза отчетливая печать усталости. Безусловно, гость из Европы не спал ни секунды, он провел на ногах весь день, и тем противнее звучала из его уст адресованная мне ложь.

–Я отлично выспался! – беспардонно соврал Игон, то ли действительно считающий меня непроходимой дурой, то ли банально не заморачивающийся на придании своим словам оттенка убедительности.

–По тебе этого не скажешь, – прищурилась я, – твой вид говорит об обратном.

–Наверное, виновато давление, – преспокойно выкрутился Игон, -акклиматизация у меня всегда проходит довольно тяжело, такая вот особенность организма.

–Не повезло, – я всё ждала, когда иностранец обратит внимание на мой крайне нелепый наряд и его брови взлетят вверх от недоумения, но преисполненные холодного безразличия голубые глаза упорно смотрели сквозь меня, и я с горечью поняла, что с аналогичным успехом могла бы явиться на свидание в противогазе.

–Я готов идти, – Игон пригладил ладонью русые волосы, накинул куртку и галантно пропустил меня вперед, – как называется ресторан, который ты выбрала?

–«Рандеву», – лаконично сообщила я, решив сразу не выкладывать на стол всех карт и позволить своему спутнику лично сделать для себя шокирующее открытие. Незачем заранее ставить Игона в известность о том, что мы ужинаем в самом дорогом заведении города, а то неровен час, он ускользнет от моей опеки и наглухо забаррикадируется в номере, дабы любой ценой избежать сулящего грандиозные финансовые потери мероприятия.

–Символично, – Игон первым вошел в кабину лифта, нажал кнопку и задумчиво обозрел свое отражение в зеркале, будто пытаясь оценить свой образ на соответствие требованиям потенциального дресс-кода. Учитывая, что в последние годы европейские веяния прочно вошли в отечественные реалии, отношение к одежде становилось все более демократичным, и мой иностранный гость мог не опасаться, что в пуловере и джинсах его не пропустят в зал, – уверен, мы чудесно проведем вечер.

Я с невероятным трудом сдержала саркастичную ухмылку, но в душе у меня девятым валом поднималась волна бурного ликования. Да ты у меня этот «чудесный вечер» на всю оставшуюся жизнь запомнишь, дабы наперед неповадно было!

–Давай лучше вызовем такси с ресепшн, – предложила я, когда Игон уверенно направился к выходу из отеля, – это быстрее и надежнее, чем ловить машину на улице.

–Такси? –замер посередине фойе иностранец, – вообще-то я бы предпочел пройтись пешком или, если это далеко, то можно доехать на автобусе. Я хочу прогуляться, мне интересно посмотреть на город, на его жителей…

–Игон, там двадцать пять градусов мороза! – задохнулась от искреннего возмущения я, – какие прогулки, ты там за пять минут в сосульку превратишься. Подожди, сейчас я попрошу администратора заказать нам такси.

–Я видел поблизости автобусную остановку, – напрочь вывел меня из равновесия продолжающий настойчиво гнуть свою линию Игон, -в чем проблема добраться до ресторана на общественном транспорте?

Я вплотную подошла к иностранцу, пристально заглянула ему в глаза и практически по слогам отчеканила:

–Проблема в том, что я сегодня уже находилась и наездилась, и хочу, наконец, расслабиться в комфортной обстановке, а не толкаться в автобусе, где мне и так оттоптали все ноги. Либо мы берем такси, либо я немедленно ухожу.

Я не могла знать наверняка, как Игон отнесется к моему ультиматуму и потому изрядно опасалась, что мой блеф только всё испортит, и ужин в «Рандеву» не состоится, но после секундных колебаний мой спутник решил не ссориться из-за пустяка. Несмотря на то, что уже через несколько минут за нами приехала машина, неприятный осадок всё равно остался, равно как и странное ощущение из серии «что бы всё это значило?». Игон выглядел слишком измотанным и уставшим, а знакомые мне еще по сеансам видеосвязи темные тени и вовсе наталкивали на мысль о затяжной бессоннице, и на этом фоне предложение чинно пройтись по городу, по дороге осматривая небогатые на достопримечательности улицы, звучало нелогичным втройне. Не меньшее изумление вызывало у меня и желание зарубежного гостя приобщиться к местным автобусным перевозкам: экзотика, она, конечно, экзотикой, но это уже, честно слово, перебор. Я понимаю, у них там, в Европах, общественный транспорт ходит, как часы, да и раздолбанных автобусов с пластмассовыми сиденьями избалованные уроженцы Старого Света отродясь не видали, но сегодня я не чувствовала в себе желания поиграть в экскурсовода, а к экстриму я была тем более не предрасположена.

На самом деле ехать от «Гранд вояжа» до «Рандеву» было от силы минут десять, а на автобусе примерно в два раза дольше, но с моей подачи Игон свято верил, что наш путь займет продолжительный отрезок времени и в итоге был несказанно удивлен, когда таксист припарковался у ярко освещенного здания с переливающейся всеми цветами радуги вывеской и недвусмысленно повернулся за оплатой.

–Так близко? Мы бы даже замерзнуть не успели, если бы пошли пешком! – со смесью раздражения и осуждения воззрился на меня иностранец, вынимая бумажник, – сколько?

–Это непомерно дорого за такое маленькое расстояние! – уже в бесчисленный по счету раз разочаровал меня Игон, буквально на каждом шагу проявляющий поистине стариковскую бережливость. Не хватает лишь нудного брюзжания под ухо, а то был бы один в один наш сосед Макарыч, подолгу рассуждающий о непропорциональном росте цен по отношению к размеру пенсии. Пожалуй, это даже хорошо, что Илона помогла мне распознать настоящее лицо этого оголтелого фаната всеобщей экономии: такой муж мне точно не нужен, концы с концами я с тем же успехом могу и в одиночестве сводить.

С водителем Игон рассчитался едва ли, не скрипя зубами, и меня начало обуревать смутное беспокойство, как бы иностранный гость не заподозрил неладного прежде, чем мы сядем за столик. Естественно, он быстро сообразил, что я притащила его не в малобюджетную забегаловку для бедных студентов, но на мою удачу снаружи ресторан представлял собой довольно заурядное сооружение, и мой «скупой рыцарь» не нашел повода демонстративно развернуться на полпути, сославшись на резко ухудшившееся самочувствие.

–У нас забронирован столик на имя Игона Ольбриха, – без прелюдий выдала я лучезарно улыбающейся хостесс, пока мой спутник в панике созерцал пронизанный помпезной роскошью интерьер. Внутреннее убранство ресторана было оформлено с гротескной вычурностью: ковры, балдахины, мрамор, хрустальные люстры, кружевные скатерти, и с первого взгляда давало понять, насколько высока установленная в «Рандеву» ценовая планка. Здесь столовались преимущественно сильные мира сего или члены их семей, а для простых смертных уровень подобного заведения всегда считался недосягаемым – в Мирограде хватало ресторанов попроще и подешевле, но мое уязвленное самолюбие яростно жаждало реванша. Игон обязан был сполна ответить за вопиющее пренебрежение моей персоной: пусть платит огромные деньги за ужин с девицей сомнительной привлекательности и весь вечер раскручивает ее на секс – мне доставит превеликое удовольствие продинамить обнаглевшего интуриста и с чистой совестью удалиться восвояси, отправив на прощание воздушный поцелуй.

Мы сдали верхнюю одежду в гардероб, и мой спутник получил возможность лицезреть на мне мешковатый свитер и безнадежно вышедшие из моды шерстяные брюки в узкую полосочку. Верх и низ безвкусно диссонировали друг с другом и откровенно мне не шли, однако я держала себя с таким королевским достоинством, будто мою голову украшала инкрустированная бриллиантами диадема, а по плечам струилась пурпурная мантия. Томным движением я развернула меню, чудом не выругалась вслух при виде космических расценок, но быстро взяла себя в руки и вспомнила, с какой целью меня занесла сюда нелегкая. Сидящий напротив меня Игон почему-то даже не прикасался к кожаной папке с золотым тиснением, но его плотно сжатые губы недвусмысленно говорили о том, что он понемногу осознает масштаб проблемы.

–Я готова заказать, а ты? – осведомилась я, предметно проштудировав меню. Неужели сегодняшний вечер пройдет без макарон?! Салат, мясо, овощной гарнир, просто слюнки текут…А какое изобилие десертов, особенно, если вспомнить, что я плитку шоколада уже больше года только в рекламе видела! И винная карта, да, винная карта! Ну и к черту, что из меня такой же сомелье, как из бегемота инструктор по фитнесу: выберу одну из самых дорогих марок и буду неторопливо попивать вино, наблюдая за душевными терзаниями Игона.

–Я не голоден, да и аппетита у меня что-то нет, – помассировал виски Игон, по-прежнему не проявляющий интерес к ресторанному меню, – но за компанию я выпью кофе.

Я смерила бесстрастное лицо Игона изучающим взглядом, навскидку предположила, что он по одной лишь кричаще шикарной обстановке догадался о стоимости подаваемых к столу блюд, и даже в чем-то восхитилась его поразительной выдержкой. Ладно, не хочешь, как хочешь, можешь хоть весь вечер растягивать одну чашку кофе, меня это, по большому счету, не колышет. По крайней мере, мне будет, чем утешать себя, когда завтра с утра я снова поставлю на плиту кастрюлю с макаронными изделиями.

Обслуживание в «Рандеву» было великолепно организовано, и вышколенная официантка не заставила нас долго ждать заказа. В зале негромко играла живая музыка, седовласый шансонье проникновенно напевал нестареющую классику блюза, и я мне вдруг стало невероятно хорошо, словно я внезапно перенеслась в другое измерение, где у меня нет нужды ежедневно изобретать новый соус к вермишели. Жаль, что всё так вышло, и общение с Игоном приходится строить по принципу «хоть шерсти клок» …

–Ты часто тут бываешь? – спросил мой визави, нервно помешивая сахар в своем кофе.

–Сегодня впервые, – не стала лукавить я, – решила, что нашу встречу необходимо торжественно отметить. «Рандеву» мне порекомендовала сестра. Тебе что-то не нравится?

–Всё, – неожиданно рубанул Игон, – в Европе я привык к минимализму, а здесь везде переизбыток деталей. Не ресторан, а Венская опера какая-то… Надеюсь, готовят здесь вкусно?

–Восхитительно, – с набитым ртом призналась я, вытерла рот салфеткой и авторитетно посоветовала, -очень рекомендую стейк, ты зря отказываешься…

–Я уже сказал, мне не хочется есть, – отрицательно помотал головой Игон, – я думал, мы с тобой будем гулять, разговаривать, узнавать друг-друга, а вместо этого мы сидим в этом напыщенном заведении и попусту тратим время. Скажи честно, я тебе совсем не интересен, и ты не видишь рядом со мной будущего?


ГЛАВА XII

С целью выиграть немного времени я слегка пригубила вино и, намеренно растягивая удовольствие, посмаковала божественный вкусовой букет. К сожалению, толковые варианты ответа на провокационный вопрос европейского гостя у меня так и не созрели, и чтобы скрыть неумолимо нарастающее замешательство я вынуждена была снова приложиться к бокалу, после чего тот окончательно опустел. Такими темпами наше культурное застолье грозило с моей стороны перейти в обычную пьянку, и мне оставалось лишь надеяться, что калорийная закуска частично нейтрализует действие алкоголя, и в финале вечера я не устрою жаркие танцы с элементами стрип-пластики.

–Могу спросить о том же самом и тебя, – я решительно пошла в атаку на загнавшего меня в своеобразную ловушку Игона и для пущего эффекта кровожадно вонзила зубы в стейк, – с утра в аэропорту ты явно был не впечатлен встречей, и по твоему поведению это отчетливо читалось.

–Ах, вот оно что! – с неподдельным ликованием вздохнул Игон, -чисто женская черта характера –искать во всем двойное дно и додумывать за собеседника всё то, что он даже не собирался говорить. Ты имеешь полное право на меня обижаться, но, поверь, я и в мыслях не имел задеть тебя. Я валился с ног от усталости, накануне у меня был тяжелый день, я не успел вернуться из Лондона в Вену, как мне уже нужно было спешить на самолет в Столицу. Три часа в воздухе, три часа в транзитной зоне и опять три часа непрерывной турбулентности с посадкой со второго круга – чего ты от меня ждала? Прости, я если я не оправдал твоих ожиданий, но я живой человек из плоти и костей, а не робот. Неужели для тебя это оказалось новостью?

Ох, как мягко ты стелешь, Игон, да вот только жестковато будет спать. Мне очень жаль, что твой план Б провалился, и моя конкурентка в борьбе за твое драгоценное общество по неизвестной совокупности причин дала тебе от ворот поворот, но я совершенно не обязана «утолять твоя печали» и не позволю использовать себя по остаточному принципу. И ведь, каков подлец, врет и не краснеет, в упор созерцая меня испытывающим взглядом голубых глаз. Сразу видно, профессионал высшего класса и манипулятор десятого уровня: вызывает у меня чувство вины в расчете, что я устыжусь собственного эгоизма и постараюсь всячески искупить свой невольный грех в номере отеля «Гранд вояж».

–Признаюсь честно, меня покоробило твое безразличие, – я с честью выдержала обращенный на меня взор, доела стейк и подала официанту знак нести десерт. Наверное, теперь Игон точно не захочет на мне жениться даже если до сего момента его и посещали подобные раздумья – посмотрит на мой аппетит и поймет, что скорее всего не прокормит.

Иностранец сделал крошечный глоток из своей чашки, и по его бледному лицу на мгновение пробежала тень отвращения, словно он весь день напролет накачивался кофеином и под вечер достиг критической передозировки, будучи не в силах даже просто смотреть на бодрящий напиток.

–Я уже объяснил, ни о каком безразличии не шло и речи, – терпеливо повторил Игон, – мне горько сознавать, что ты превратно истолковала мои действия, но, если ты считаешь, что я должен извиниться, пожалуйста, я согласен. Ты дашь мне еще один шанс?

Настала моя очередь сосредоточенно рассматривать этого непостижимого человека-загадку в безуспешной попытке подобрать ключик к его очевидным странностям. Официантка плеснула мне еще вина, и я машинально выпила, практически не ощущая вкуса. При всем желании я не понимала, что заставляет Игона терять со мной время, и дело тут даже не в сегодняшнем инциденте. Сначала он выбрал мою неприметную анкету из сотен женских профилей на международном сайте знакомств, сразу настоял на встрече и в течение последующих двух месяцев убеждал меня в наличии совместных перспектив. И вот опять двадцать пять: молодой европеец довольно привлекательной наружности уговаривает беспрестанно жующую девицу в закатанном свитере и жутких полосатых штанах дать ему второй шанс? Где логика, господа?

–Послушай, Игон, – выдохнула я, – ты ведь и сам знаешь, что я не девушка твоей мечты, не стоит притворяться! Я понимаю, у тебя целая неделя впереди, ты боишься остаться один в чужой стране, но поверь мне, всё не так страшно. Ты можешь поменять билеты и улететь в Европу, а можешь зарегистрироваться на локальном дейтинг-ресурсе и найти себе другую девушку. Регистрацию я тебе оформлю, это не проблема, и тебе вовсе не нужно изображать любовь до гроба.

–Это совсем не то, чего я хочу! – снова поверг меня в ступор гость из-за границы, – сколько раз тебе говорить, я нашел ту единственную, которую давно искал. Я приехал сюда исключительно ради тебя, и поэтому я спрашиваю вновь: я тебе настолько не нравлюсь, что ты не можешь простить мою незначительную оплошность?

На незримую долю секунды меня даже вдруг проняло. Ну чем не мужчина всей моей жизни, счастливый билетик в сытую и обеспеченную европейскую жизнь, способный вытащить меня из этого болота, взять за руку и повести под венец? Будь я хотя бы чуточку наивней, моложе и доверчивей, ни сомневалась бы ни на миг, но опыт прожитых лет и прочно поселившийся в душе цинизм заставляли меня скептически относиться к порывам Игона. «Единожды солгав» … Чего уж тут, я ведь не сегодня на свет родилась!

–У нас в запасе есть целая неделя, – изрядно помучив Игона драматичной паузой, произнесла я, – почему бы нам не провести ее вместе?

Иностранец залпом осушил свою чашку, и по его лицу разлилось такое искреннее облегчение, словно ему только что заменили отбывание наказания в тюрьме условным сроком. Это было именно облегчение: не ликование, не радость, не восторг. Такое выражение появляется, как правило, в глазах у тех, кто едва не упустил последнюю возможность поправить свое незавидное положение, и устранив недоразумение, наконец-то смог вздохнуть спокойно. Но, похоже, вино изрядно подсластило горькую пилюлю недавней обиды, я решила попытать счастья. Если Игон пройдет тест на платежеспособность, я, пожалуй, не буду к нему сурова, и возможно, ближе к отъезду даже проведу с ним ночь, но для того, чтобы мое сердце оттаяло, ему придется окружить меня заботой и убедить в серьезности матримониальных намерений. Если же назавтра он опять пропадет без вести, пустившись во все тяжкие, я с чистой совестью оборву контакты.

–Спасибо, – как-то кривовато улыбнулся Игон, но, может быть, это ему просто кофе поперек горла встало, – следующий шаг за мной. После нового года я приглашаю тебя в Австрию. Увидишь, как я живу, посмотришь страну, покатаешься на лыжах… Подумай, какие государства Евросоюза ты хотела бы посетить, и я организую для нас маленькое путешествие.

–Звучит заманчиво, – кивнула я, доедая тающий во рту десерт. Ладно, разорять беднягу регулярными посещениями «Рандеву» я больше не стану, но неделю без вермишели я, безусловно, заслужила. Лучше уж фастфуд, чем рожки, ракушки и прочие разновидности мучной продукции.

–Той Европы, в которой я вырос больше не существует, она кишит мигрантами, -мрачно заметил Игон, – я называю это тихой оккупацией – на нашей земле выросло три поколения мусульман, и если первые два еще пытались интегрироваться и особо не поднимали головы, то их потомки гораздо более агрессивны и неуправляемы. «Великий Халифат» пустил корни на благодатной почве и массово вербует граждан Евросоюза в свои ряды. И во Франции, и в Бельгии террористы были гражданами этих стран, аналогичная ситуация в Британии – за взрывами в подземке стояли натурализованные англичане. В прошлом месяце я был в Брюсселе, столице объединенной Европы. Нижний Город стал похож на один большой Моленбек, а ведь –это исторический центр. Как и все девушки, ты, наверное, мечтаешь о Париже? Что для тебя символы Парижа? Эйфелева башня? Триумфальная арка? Елисейские поля? Несколько лет назад я бы разделил твою точку зрения, но квинтэссенция сегодняшнего Парижа – это район Сен-Дени. Романтика? Ароматы изысканного парфюма? Высокая мода? Нет, грязь, вонь и сплошной криминал – и это недалекое будущее всей Европы. Мне больно, что ты увидишь эту клоаку, но такова реальность, и я еще молчу о беженцах с Ближнего Востока, заполонивших всё вокруг. Знаешь, какие ассоциации у меня вызывает обстановка в крупных европейских городах? Порой мне кажется, что во всех зоопарках Европы одновременно вырвались на свободу дикие животные, и, если срочно не начать отстрел, хищники скоро полностью захватят территорию, сожрут местное население и будет жить в соответствии со своими примитивными инстинктами.

–Ты пытаешься отговорить от поездки в Европу? – за насмешливым фырканьем я отчаянно силилась скрыть внезапную тревогу. Дело с эмоциями у Игона обстояло не ахти, но сейчас взгляд моего собеседника пылал негодованием. Лучше бы он о любви говорил с таким же надрывом, как о мусульманской экспансии в страны Старого Света!

–Ничуть, я всего лишь предостерегаю тебя от напрасных иллюзий, не более того, – серьезно ответил Игон, – не хочу опять тебя разочаровать.

–Я как-нибудь переживу разочарование, – пообещала я, основательно подобрев благодаря наполовину опустошенной бутылке и вина и полному деликатесов желудку, – у нас тут вообще смотреть нечего, так что в Европе по-любому интересней.

–А как же все эти древние православные святыни? Я читал, что в некоторых храмах до сих пор сохранились деревянные иконы четырнадцатого века, – уже во второй по счету раз проявил удивительную осведомленность Игон, – а монастырь Святого Никанора – это же вообще уникальный объект. Правда, что под зданием находится трехуровневая система катакомбов, куда монахи спускались в поисках уединения?

–Вроде бы правда, – неуверенно пожала плечами я, – я там никогда не была…

–Не может быть! – округлил глаза Игон, – ты же родилась в Мирограде и прожила здесь всю жизнь!

–Я не слишком религиозна, да и мороки много, – отмахнулась я, – с улицы туда не попадешь, только с экскурсионной группой, сначала заявку подаешь, потом пропуск получаешь. Там же закрытый округ рядом, и вот власти и боятся, как бы вместе с туристами шпионы не просочились.

–Ничего себе, какие сложности! – изумился Игон, – а я почему-то считал, что Мироград-12 и Никанорская пустынь находятся на большом расстоянии друг от друга.

–Да нет, от монастырского подворья до КПП рукой подать, – я покончила с десертом, вытерла губы и потребовала счет. Сейчас мы проверим, до какой степени Игон мной дорожит. Стиснет зубы и молча оплатит мое чревоугодие – значит, на самом деле признал за собой вину, начнет обвинять меня в транжирстве, обжорстве и пьянстве – воспользуюсь рецептом от Илоны и пошлю куда подальше.

Счет мой спутник изучал долго и задумчиво, словно что-то мучительно подсчитывал в уме, но самообладание не покинуло его ни на миг. Только вот в глазах мимолетно вспыхнула и сразу погасла странная и пугающая искра.

Игон вынул портмоне, бегло осмотрел содержимое и, явно оставшись крайне недоволен увиденным, попросил:

–Уточни у официанта, могу ли я расплатиться карточкой. У меня не хватит наличности.

–Хорошо, одну минуту, – кивнула я. Вот это да, весело же у него прошел денег, если из пухлой пачки денег уцелели лишь несколько купюр!

–Извините, безналичный расчет у нас пока еще не внедрен, – огорчила меня официантка, -терминалы оплаты будут установлены только в январе следующего года.

–А иностранную валюту вы примете? –проявила инициативу я, – мы готовы рассчитаться в евро.

–Позвольте, я узнаю у администратора, -не смогла дать однозначного ответа девушка в переднике и обратилась к стройной брюнетке, бдительно наблюдающей за происходящим в зале, – Ольга Юрьевна, можно вас? Тут у клиентов только евро, как быть?

–А сумма большая? – Ольга Юрьевна пробежалась глазами по счету и настороженно разрешила, – ладно, пусть оплачивают, только все банкноты на детекторе тщательно проверь. Сейчас я посчитаю, сколько это будет по курсу.

–Игон, карточки они не берут, но согласились взять оплату в евро, – кратко перевела я разговор с администратором, но вместо того, чтобы рассчитаться, иностранец молча показал мне пустой бумажник. Час от часу не легче. А я-то думала, что под отсутствующей наличностью Игон подразумевал местные деньги, а оказалось, валюты у него тоже нет. Интересно, с собой нет, или вообще нет?

–Придется снять деньги в банкомате, – обреченно резюмировала я, чувствуя, как все сильнее растет напряжение замершей у столика Ольги Юрьевны, и сразу же перевела посетившую меня мысль для Игона.

–Объясни мне, где найти ближайший банкомат, а сама побудь здесь, пока я не вернусь, – сухо произнес Игон, и я невольно содрогнулась от его железного хладнокровия.

–Ты не найдешь, если не знаешь города, будешь до утра плутать. Оставим расписку и сходим вместе, – вынуждена была расстроить иностранца, после чего извиняющимся тоном сообщила администратору, – простите, но Игон не найдет банкомат без моей помощи. Вас устроит, если мы напишем расписку?

–Нет, так не пойдет! – безапелляционно возразила Ольга Юрьевна, – постоянным клиентам я бы пошла на встречу, но вы у нас впервые, и, если вы обманете, нам придется возмещать всю сумму из своего кармана. Раз ваш спутник не ориентируется в Мирограде, возьмите у него карточку и идите сами. Иначе я вызову полицию.

–Игон, нам угрожают полицией, – с замиранием сердца перевела я, – я знаю, что у тебя нет оснований мне доверять, но единственный выход – это дать мне карточку и сообщить пин-код.


ГЛАВА XIII

Несколько бесконечно долгих секунд Игон без единого слова гипнотизировал меня пронизывающим взглядом голубых глаз, будто пытался прочесть по выражению моего лица, до какой степени высоки его шансы стать жертвой ловкой мошенницы и остаться с пустыми карманами посреди чужой страны.

–Постарайся не задерживаться, я не слишком уютно чувствую себя в роли заложника, – абсолютно бесстрастным голосом попросил иностранец и чуть слышно прошептал мне в самое ухо, – код один восемь девять три. Снимешь сумму эквивалентную двумстам евро. Надеюсь, трудностей с конвертацией не возникнет, в противном случае, нам придется ждать до завтрашнего дня, пока не откроются банки.

–Они не откроются, Игон, завтра суббота, – мрачно поведала я, решительно вставая из-за столика с зажатой в руке карточкой, – если бы ты снял деньги заранее, мы бы не оказались в такой неприятной ситуации.

–Я недооценил здешние расценки, – невозмутимо усмехнулся иностранец, – я был уверен, что имеющихся денег мне хватит, чтобы оплатить ужин на одного человека, но по незнанию ошибся.

–Расслабься и выпей вина, – посоветовала я, – оно все равно уже включено в счет, не пропадать же зря.

–Пожалуй, я лучше воздержусь от алкоголя, – категорично отклонил мою рекомендацию Игон, – поспеши, Марта, не заставляй охрану нервничать. Мы чудесно провели вечер, но я предпочитаю не заканчивать его в полицейском участке.

По пятницам в зале «Рандеву» не было ни одного свободного столика, и пробираться в гардероб мне пришлось под прицелом десятков любопытных глаз. Суть нашей беседы с Ольгой Юрьевной большинство посетителей не уловило, но отзвуки английской речи до них, безусловно, донеслись, заставив терзаться в догадках относительно первопричин разгорающегося в ресторане «международного скандала». Учитывая, что мой непрезентабельный внешний вид откровенно не вязался с уровнем элитного заведения, и на фоне расфуфыренных завсегдатаев я выглядела инородным телом, собравшаяся в «Рандеву» публика проявила живой интерес к развитию событий и, вероятно, уже настроилась посмотреть бесплатный спектакль с участием правоохранительных органов. К счастью, я вовремя ускользнула из-под перекрестного огня обращенных на меня взглядов, получила в гардеробе свой пуховик и пулей выскочила на улицу.

Ближе к ночи мороз придавил еще сильнее, что после теплого помещения и принятого на грудь вина заставило меня сходу затрястись в ознобе от резкого перепада температур. Я огляделась по сторонам, наискосок пересекла плотно забитую баснословно дорогими автомобилями парковку и в панике застыла на тротуаре, отчаянно соображая, как мне срезать путь до банкомата наиболее эффективным образом. Тащиться через нечищенные дворы с риском утонуть в сугробах, но при этом значительно сократить затраты времени, или цивилизовано двигаться вдоль проезжей части, что автоматически удлинит дорогу, однако, избавит от потенциальной встречи с естественными препятствиями и уличными грабителями? Бесспорно, Игон всецело заслужил быть прикованным к позорному столбу, и по идее мне следовало преднамеренно оттягивать свое возвращение с деньгами, дабы мой спутник в полном объеме прочувствовал, насколько глубокую обиду он нанес мне сегодня утром, но внезапно я осознала, что больше не ощущаю к нему жгучей ненависти. Моя месть свершилась, я проела и пропила весьма внушительную сумму, да еще и выставила иностранного гостя круглым идиотом, пора бы остановиться на достигнутом, я ведь не совсем изверг, в самом-то деле! Так что надо брать ноги в руки и дуть вприпрыжку по заснеженным дворам, а то неровен час за беднягой и вправду явиться вызванный потерявшей терпение Ольгой Юрьевной наряд. Что до сугробов – как-нибудь форсирую, что до разбойников- так по моей одежде сразу видно, что взять с меня толком нечего, я же не в мехах и золоте в подворотню завернула.

К тому моменту, когда я с горем пополам выбралась из плена темных и замусоренных внутридомовых территорий, у меня уже зуб на зуб не попадал, а пальцы рук начали предательски неметь. Безостановочно шмыгая носом, я кое-как вставила карточку в приемную щель банкомата, вмонтированного в торец торгового центра и ничем не защищенного от ветра и холода, затаила дыхание и цифру за цифрой ввела пин-код. Доступ к счету был получен, и я не смогла превозмочь соблазн посмотреть остаток. Благодаря тому, что карточка Игона обладала мультивалютным статусом, я без проблем сняла оговоренную сумму, в результате чего на счету осталось еще около двухсот евро – сущие копейки, если мыслить глобально, а не по моим нищим меркам. Зависть, конечно, довольно гадкое чувство, но почему, черт возьми, я по обыкновению везде успеваю к шапочному разбору. С утра в портмоне у Игона я видела минимум несколько тысяч евро, это запредельные в масштабах Мирограда деньги, и вот, нате вам пожалуйста, моя гораздо более удачливая соперница за полдня ободрала заграничного гостя, как липку, а мне достались жалкие объедки с барского стола. Мало того, что я изначально числилась в «списке невест» под вторым номером, так еще и с красивой жизнью мне опять не повезло. Лишившийся внушительной суммы Игон вынужденно перешел в режим жесткой экономии, вон, даже на такси ехать отказывался, и, если мне чего и светит, так это пешие прогулки по историческим местами, причем, только там, где не взимается входная плата. Хотела бы я посмотреть на свою ушлую предшественницу, а еще лучше, взять у нее мастер-класс, как раскрутить иностранца на очень большие деньги, не выходя за рамки действующего законодательства. В общем, кому-то дано, а кому-то нет, и к вящему сожалению, я принадлежу к последней категории, плюс еще фатальное невезение регулярно вмешивается в мою и без того не изобилующую позитивом жизнь. Сами посудите, где это видано, где это слыхано, чтобы романтический ужин обернулся для «прекрасной дамы» спринтерскими гонками по сугробам с подстерегающими на каждом шагу опасностями? Граждане собаководы с яростно лающими питомцами размером с упитанного теленка, подозрительные кучки молодежи, повсеместное отсутствие нормального освещения и дикий холод, от которого не спасает никакой пуховик, а какая-то предприимчивая фифочка сидит себе, укрывшись пледом, и подсчитывает барыши. Или, может быть, Игон ей шубу купил, по стоимости, в принципе, совпадает, но только мне от этого не легче. У меня в итоге нет ни шубы, ни денег, ни перспектив закружиться в бурном водовороте роскоши. Радует лишь тот факт, что ни одна я такая непроходимая дура: вон, Игон, думаю, тоже не планировал расстаться с деньгами в первый день своего приезда, но пошел на поводу у низменных инстинктов и оказался у разбитого корыта. И черт бы с ним, пусть хоть последние штаны отдаст и под забором обитает, но я-то почему должна подбирать крохи с чьего-то шикарного пиршества?

Обратно я добиралась по тому же запутанному лабиринту и в целом обернулась достаточно быстро. Окоченела я буквально до посинения, но возложенную на меня миссию выполнила с честью, и во взгляде неподвижно сидящего за пустым столом Игона невольно отразилось искреннее восхищение.

–Получилось? – уточнил иностранец, словно и не замечая, что я едва не превратилась в ледышку.

–Да, – судорожно кивнула я, – возьми карточку и деньги в левом внутреннем кармане, у меня пальцы не гнутся.

Игон отсчитал нужную сумму, прибавил чрезвычайно скромные для «Рандеву» чаевые и неожиданно предложил:

–Скажи, чтобы тебе принесли горячего чаю. Тебе срочно нужно согреться. Не волнуйся, теперь у меня есть, чем заплатить.

–Желаете что-то еще? – мгновенно отреагировала разом повеселевшая после окончательного расчета официантка.

–Чай, – поддержала своего спутника я, – Игон, ты что-нибудь хочешь?

–Убраться отсюда как можно скорее, – без обиняков выдал иностранец, не поднимая глаз от телефона, и я без особых усилий догадалась, что в этот миг он пользуется службой мобильного банкинга в стремлении выяснить, не довершила ли я начатый моей конкуренткой грабеж, – я буду очень признателен, если мы покинем это место в ближайшее время.

–Не нужно чаю, я передумала, мы уже уходим, – решительно остановила официантку я и вымученно улыбнулась недоуменно хмурящему лоб Игону, – вставай, не так уж я и замерзла.

–Ты уверена? – сузил глаза мой зарубежный гость, – я не хочу, чтобы ты простудилась.

–Не простужусь, -заверила я, – если, конечно, ты снова не загоришься идеей пройтись по свежему воздуху. Предупреждаю, поздним зимним вечером воздух в нашем городе свеж настолько, что можно запросто уши отморозить. Кстати, общественный транспорт в это время ходит с интервалом в сорок пять минут, это тебе для общей эрудиции, так сказать…

–Я понял намек, – многозначительно хмыкнул Игон, поднимаясь из-за стола, -вызывай такси.

В натопленном салоне подоспевшего автомобиля я за минуту оттаяла безо всякого чая, и даже слегка разомлела, однако, мне не давала покоя мысль о последствиях злосчастного ужина, и я нашла в себе силы первой начать разговор с отстраненно приникшим к окну Игоном. Надоели мне все эти «тайны мадридского двора» хуже горькой редьки – если мы и дальше будем вести подковерные игры, ни к чему хорошему эта мышиная возня не приведет.

–Я так понимаю, что наши отношения зашли в тупик, и нам не стоит дальше их продолжать, -негромко произнесла я, – мы оба виноваты в том, что у нас ничего не вышло, мы оба взрослые люди и можем расстаться без взаимных претензий. Как ты на это смотришь?

–Строго отрицательно, – без промедления воскликнул Игон, и его глаза вдруг озарились злым, раздраженным всполохом хищника, смертельного уставшего преследовать неуступчивую добычу, но не готового при этом прекратить погоню, – о каком тупике ты вообще сейчас говоришь? Или ты уже подсчитала, что я не в состоянии удовлетворить твои потребности, и тебе не терпится приступить к поискам кого-то побогаче? Дело в этом?

–Нет, ну что ты! – смущенно потупилась я, – напротив, я чувствую, что отныне ты видишь во мне только меркантильную особу, помешанную на развлечениях, а в качестве спутницы жизни я для тебя потеряна. Я напрасно повела тебя в этот ресторан, теперь ты уже никогда не будешь воспринимать меня всерьез, но негативный опыт – это тоже опыт, и я всё понимаю.

–Марта, мы не можем сейчас расстаться! – повысил голос Игон, и я инстинктивно отпрянула на другую половину сиденья. Да что же это за итальянские страсти такие? И ведь не похоже, что он играет: либо актерский талант Игона достоин «Оскара», либо он на самом деле пытается удержать меня любой ценой, – не важно, почему ты со мной, из-за денег, из-за европейского гражданства или я тебе действительно симпатичен, это не имеет значения! Мы не можем сейчас расстаться, ты слышишь?

–Тебе жалко времени и денег, которые были потрачены на эту поездку, и ты цепляешься за наши отношения, чтобы оправдать свои вложения? – прямолинейно осведомилась я, – ты не похож на человека, способно беззаветно влюбиться в картинку на мониторе. Окажись на твоем месте любой другой, я бы его давно отпугнула, но ты ведешь себя иррационально! Почему?

–Я уже говорил, но повторю еще столько раз, сколько тебе необходимо! – во взгляде Игона больше не полыхал огонь, иностранец справился с эмоциями, и его слова звучали без прежнего надрыва, – ты нужна мне, и я не собираюсь от тебя отказываться из-за какой-то ерунды. Эту неделю мы должны провести вдвоем и лишь потом решить, есть ли у нас будущее. Что здесь неясного?

–Много чего, – пожала плечами я, но спорить с Игоном не стала: в конце концов, что я потеряю за одну неделю? Работа поломойки никуда не денется, с родителями и сестричкой поцапаться я тоже еще успею, а уж Никитку Илона и без меня спать уложит – всё меньше будет со своими арабами в интернете зависать, – я согласна попробовать, но только при условии, что я буду у тебя единственной.

–Ты и так единственная и всегда ею была, – вот же артист какой: просто живое олицетворение честности. И такое натуральное изумление в глазах: вроде как, с чего ты взяла, что я за твоей спиной несколько тысяч евро просадил? Да, чтоб я, да с другой девушкой, да ни в жисть!

–Ну, хорошо, – красноречиво поджала губы я, всем видом показывая Игону что прощаю я его шашни исключительно по доброте душевной, и в следующий раз подобной милости он от меня, однозначно, не дождется.

–Замечательно! – всё с тем же странным облегчением выдохнул иностранец, – знаешь, что я тут подумал? Нам надо разработать программу, спланировать, чем бы будем заниматься всю неделю, а то мы так и будем сталкиваться с недоразумениями. В ресторане мы обсуждали Свято-Никаноровский монастырь, я бы с удовольствием туда съездил. Мои друзья в Европе не простят, если я не привезу ни одной фотографии. Узнай, пожалуйста, что требуется для включения в состав группы?

–Только паспорта, наверное, – повела плечами, отродясь не испытывавшая влечения к древней монастырской архитектуре и потому плохо ориентирующаяся в организации экскурсий по святым местам, – завтра утром я узнаю точно. Но больше в Мирограде нет ничего заслуживающего внимания, я думала, мы на пару дней слетаем в столицу, но…

–Ты увидела остаток на моем банковской карте и сразу поняла, что мне нечем оплатить эту поездку, – вогнал меня в краску Игон, – это не страшно, я могу в любой момент позвонить домой, чтобы мне пополнили счет.

–Я не…, – едва не сгорела от стыда я, – Игон, я уверена, что в Мирограде мы найдем, чем заняться.

–Даже не сомневаюсь, – убежденно качнул головой мой спутник, протягивая деньги водителю, – например, ты можешь познакомить меня со своей семьей. Ну что, будем прощаться, или ты поднимешься со мной?


ГЛАВА XIV

C чем Игон справлялся просто бесподобно, так это с постановкой каверзных вопросов с очевидным «подвыподвертом»: у меня всё чаще складывалось впечатление, что я поневоле принимаю участие в своеобразном социальном эксперименте, от результатов которого напрямую зависит моя дальнейшая судьба. Игон самозабвенно издевался над базовыми логическими категориями, начиная со дня нашего первого разговора по видеосвязи, и ни на йоту не отступал от своего кредо в последующие месяцы, он словно тестировал меня на соответствие своим непонятным требованиям и ежедневно изобретал новое испытание. Демонстративное равнодушие с утра и бешеный натиск вечером, подозрительная катавасия с деньгами и совершенно необъяснимая привязанность ко мне вопреки всем моим попыткам казаться хуже, чем я есть на самом деле – Игон не переставал вызывать во мне постоянную настороженность, словно я в любой момент могла столкнуться с неожиданными проявлениями его загадочной натуры. Вот и сейчас, вроде бы всё обсудили, всё решили, живи себе да радуйся, но как бы не так! Вуаля, и мне предложена очередная головоломка, причем весьма деликатного свойства.

–Я придерживаюсь классического правила «трех свиданий», – с улыбкой озвучила свою позицию я, исподтишка наблюдая за реакцией иностранного гостя, и даже особо не удивилась, когда из его груди бесконтрольно вырвался прекрасно знакомый мне по предыдущим эпизодам вздох искреннего облегчения. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Если я не привлекаю его физически или на сегодня с него достаточно острых ощущений, зачем вообще нужно было поднимать эту тему? Какой смысл открытым текстом приглашать меня к себе, если потом вести себя так, будто мы уже двадцать лет женаты, и я принуждаю давно охладевшего мужа к регулярному исполнению супружеского долга? Я не скажу, что у меня богатый опыт взаимоотношений с противоположным полом, но, клянусь, никогда еще представители сильной половины человечества так откровенно не радовались моему отказу в сексе! А у Игона был такой вид, словно у него только что гора с плеч упала: вроде как, хвала богам, неужели пронесло!

– Я уважаю твои принципы, – одобрительно кивнул иностранец и с гораздо более выраженным энтузиазмом добавил, – надеюсь, завтра и до конца недели ты будешь полностью в моем распоряжении? Я не хочу терять ни минуты. Пожалуйста, ничего не планируй на эти дни, включая работу. Наверстаешь, когда я уеду, хорошо?

–Если ты дашь мне точно такое же обещание, то, считай, что мы договорились, – терзаясь в сомнениях, согласилась я – созвонимся с утра!

–А вечером жди меня в гости! – уверенно схватил быка за рога Игон, – предупреди обо мне своих домочадцев. Днем мы с тобой купим всем подарки, ты поможешь мне сделать правильный выбор. Так что настраивайся на шопинг и готовься к семейному ужину.

Кажется, теперь я, наконец, поняла, что означает расхожее выражение «заткнуть рот поцелуем». Одно дело, когда кавалер нежно прижимается губами к призывно полуоткрытым губам своей дамы в финале романтического вечера, и совсем другое, когда ты только собираешься разразиться шквалом ответных реплик, как тебя молниеносно лишают возможности вести вербальные коммуникации. Я голову давала на отсечение, что у Игона не было ни малейшего желания меня целовать, и его внезапный порыв объяснялся спонтанной импровизацией: заметив мой преисполненный возражений взгляд, иностранец пошел ва-банк.

Игон оторвался от моих губ лишь после того, как таксист, в чьей машине и происходило всё это непотребство, красноречиво откашлялся в кулак. Мол, вы либо расходитесь уже, либо продолжайте банкет где-нибудь в другом месте.

–До завтра, Марта! – Игон провел ладонью по моей щеке и покинул салон прежде, чем я успела что-то сказать.

Я проводила глазами его стремительно удаляющуюся фигуру и обреченно сообщила водителю адрес. Ну и денек выдался! Тут тебе и смех, и слезы, и любовь…А уж о дне грядущем даже и думать особо не хочется, равно как и принимать Игона в своей квартире, где у меня даже своей комнаты толком нет, а учиняемый шкодником-Никиткой бардак способен испортить впечатление еще с порога. Но это всё мелочи в сравнении с главной проблемой: зарубежного гостя ведь надо чем-то потчевать, а наши продуктовые запасы были рассчитаны строго на четырех с половиной человек. Правда, всяческой лапши у нас и на Игона хватало, но мне не слишком улыбалась перспектива быть принятыми за фанатичных последователей Летающего Макаронного Монстра. Нужно было срочно продумать недорогое, но разнообразное меня, и заодно прикинуть, у кого можно одолжить пару тысяч на «пир во время чумы».

И вот здесь начинались основные трудности: родители отпадали автоматически – я и так фактически жила за их счет, куда уж дальше наглеть, у сестрички я брала взаймы перед поездкой в аэропорт, больше она не даст, да и нет у нее ничего, друзей и подруг у меня осталось по минимуму, других родственников у нас в Мирограде не было. Соседи не займут, бригадир со стройки тоже не поймет юмора, надо искать реальные варианты, чтобы и отношения были хорошие, и степень доверия высокая. С огромной натяжкой в данные критерии вписывался только один товарищ из прошлого, но вот стопроцентно гарантировать, что он располагал необходимой суммой, я однозначно, не могла. Чистая лотерея, смотря, как повезет.

По-хорошему, следовало бы отправиться на закуп в компании Игона и предоставить ему почетное право покрыть расходы на ужин, однако, я упорно не могла заставить себя отойти от канонов гостеприимства. Да и негоже показывать ему, в какой нищете мы обитаем, а то еще решит, что я лелею тайную мечту повесить ему на шею всю свою семью, и сбежит, сверкая пятками, раньше, чем к столу подадут первое блюдо. Тоньше надо действовать, изящней, ненавязчивей, а то получится, как у Илоны – матушка Вениамина с первого взгляда распознала, что за птица кружит вокруг ее единственного птенчика, и выбросила сестричку из родового гнезда, пока та не узурпировала там всю власть. Раз уж Игон так прикипел ко мне душой, грех не воспользоваться шансом. Может, хоть в Европу задарма скатаюсь, если с замужеством не выгорит!

Когда таксист подвез меня к подъезду, стрелки наручных часов перевалили за одиннадцать. Я давно не возвращалась домой настолько поздно и с непривычки не справилась с задачей бесшумно прокрасться через коридор и незаметно шмыгнуть в комнату. Поднятый мной грохот разбудил маму, обычно засыпавшую как раз в это время под любимый сериал, и мне не удалось избежать отложенного до завтрашнего утра разговора.

–Ты откуда? – кутаясь в халат, осведомилась мама, – и носят же черти по ночам…

–Встречалась со своим женихом из Австрии, -с некоторым преувеличением в части текущего статуса Игона сообщила я.

– И как? – скептически уточнила мама, в силу возрастных предрассудков не воспринимающая дейтинг в качестве серьезного занятия, – такой же баламут, как тот швед?

–Забудь уже! – отмахнулась я, категорически не желая поминать всуе скандинавского секс-туриста, посетившего нас провинциальный городок проездом в столицу, – нет, этот другой. Завтра вечером он придет к нам в гости.

–Свататься, что ли? – обомлела мама, – ты шутишь?

–Да какие уж тут шутки, мам! – вздохнула я, – хочет познакомиться с моей семьей, причем, очень настаивает, чтобы знакомство состоялось именно завтра.

–Так это что-то готовить надо! – моментально оценила обстановку мама, – а нас в морозилке одни мослы на суп. И денег лишних у меня нет, чтобы царские приемы устраивать. У меня и так три голодных рта, сама знаешь. Нет, ты наплети ему, что дома ремонт или воды нет, и пусть нас всех в ресторан ведет, там и познакомимся…за его счет!

–А если я найду деньги и принесу продукты, ты поможешь на кухне? – в лоб спросила я, – ты же выходная завтра, а я обещала Игону сходить с ним за подарками.

–За подарками? –эхом повторила мама, – это хороший знак. Значит, и деньги он дает?

–Ага, – беспардонно соврала я, – я сразу много просить не стала, но на две-три тысячи рассчитывать можно.

–Ну, терпимо! –мамин голос слегка потеплел, и я поняла, что моя ложь возымела эффект, – вы когда закупаться пойдете? Я тебе список составлю, чтоб чего попало не набрала. Если с утра закупитесь, часикам к семи можно и успеть. Ты только узнай, вдруг твой иностранец чего-нибудь не ест, а то неудобно выйдет. Я наготовлю, а он нос воротить начнет.

–Спасибо, мам! – сердечно поблагодарила я, – ты меня очень выручаешь. Субботний рынок во сколько открывается? Я хочу прямо к открытию поехать.

–В восемь там уже торговля в разгаре, – поделилась стратегической информацией мама и впервые за долгий период натянуто-прохладных отношений взглянула на меня с явной надеждой. Нет, она, конечно, радовалась, что у меня постепенно налаживается личная жизнь, но и против того, чтобы избавиться по крайней мере от одного голодного рта, она совсем не возражала. Две непристроенные дочери, одна из которых мать-одиночка, а другая- жертва хронической безработицы, это уже слишком, и, хотя мама была уверена, что шанс удачно выскочить замуж имеется только у младшей, старшая «мышка» тихой сапой обошла на повороте раскрасавицу- сестру.

–Иди спать, тебе вставать придется рано, – посоветовала мама, – а я список накидаю.

–Спокойной ночи, – пожелала я и на цыпочках двинулась в спальню, но мама вдруг окликнула меня на полпути.

–Неужели ты в таком наряде на свидание ходила? Могла бы у Илоны платье взять, хотя бы и то, красное с черным…

–Мама, все нормально! – фыркнула я, – в Европе не принято уделять чрезмерного внимание внешнему виду, это у нас все, как куклы, ходят. Не бойся, Игона моя одежда не оттолкнула.

–Это и непонятно, – в унисон моим собственным мыслям протянула мама, – одета, как чухонка, ненакрашенная, прически нет… Или он сам страшнее ядерной войны?

–Завтра сама увидишь, – заговорщически подмигнула я, – но вообще-то он очень даже недурен собой.

–Что ж, посмотрим на такого кадра, – резюмировала мама, – но на ужин ты все равно поприличней оденься, а то ажно стыдно за тебя.

–Ладно, не вопрос, – не стала перечить я, – подберу что-нибудь.

Никитка сладко спал сном праведника, и я изо всех сил старалась не создавать шума, дабы ненароком не потревожить племянника. Переодевшись в домашнее, я направилась на кухню обсудить завтрашнее мероприятия с Илоной. Сестричка яростно стучала по клавишам лэптопа, и ее виртуальная жизнь, похоже, била ключом. Мое появление Илона заметила далеко не сразу, и для того, чтобы отвлечь ее от переписки, мне пришлось основательно потеребить сестренку за плечо.

– Чего тебе? – нервно дернулась Илона, -подожди немного, я уже почти закругляюсь. Как по-английски будет «приглашение», ну, для визы? А как написать, стандартное приглашение делается в течение двадцати рабочих дней? Стой, не так быстро… Так, теперь надо сказать ему, что ускоренное можно получить за три дня, но стоит это в пять раз дороже. Ой, как сложно, лучше, на, сама напиши. Марта, что он отвечает? Я же правильно поняла, money transfer, это денежный перевод, да?

–Во всем, что касается денег, у тебя феноменальное чутье, – усмехнулась я, – он пишет, что завтра вышлет перевод на твое имя. Довольна?

–Пусть сначала вышлет, – со свойственным ей прагматизмом ответила Илона, захлопнув крышку ноутбука, – языком чесать, не мешки ворочать. А ты чего полуночничаешь?

–Так вышло, – навела тумана я, – у меня к тебе такое дело, завтра вечером Игон придет знакомиться с моей семьей. Будь так любезна, разгреби свинарник!

–А почему я? – возмутилась сестричка, – твой гость, ты и убирайся.

–Давай лучше по-другому: кто развел бардак, тот его и приводит в порядок. И потом, мама готовит, я закупаю продукты, внеси и ты посильную лепту, – осадила Илону я, – не убудет с тебя.

– Значит, ты его простила? – удивилась сестренка, – а как же та девушка, с которой он весь день протусовался?

–Осталась в прошлом, – с деланным безразличием бросила я, – никто не застрахован от ошибок, и я решила дать Игону второй шанс.

Илона явно намеревалась прокомментировать мои слова, но вслух ничего не произнесла. Наверное, осознала, что на моем месте тоже не стала бы особо выкобениваться. Я дождалась, пока сестричка вернется в спальню, отключила звук на смартфоне и послала текстовое сообщение своему экс-бойфренду. При всей своей безалаберной инфантильности объективно Артем был и оставался хорошим парнем. Я знала, что он сохранил ко мне светлые чувства и всегда готов прийти на помощь, но вот, есть ли у него необходимая сумма наличными, я могла только надеяться.


ГЛАВА XV

В последнее время мы с Артемом практически перестали созваниваться: безуспешные поиски работы, а затем и приступ фанатичной увлеченности международным дейтингом окончательно отдалили нас друг от друга. В первом случае, я банально старалась держаться подальше от таких же вечных неудачников, дабы лишний раз избавить свои уши от необходимости выслушивать очередную порцию нытья и не терзать слух бесконечными жалобами на несправедливость мироустройства, а, начав сутками просиживать на сайтах знакомств, я и вовсе потеряла всяческий интерес к экс-бойфренду, с которым мы тем не менее прожили несколько лет под одной крышей.

В нашей маленькой псевдосемье всегда доминировала я: я зарабатывала основную часть денег и я же единолично распоряжалась семейным бюджетом, отводя Артему исключительно совещательную функцию. Так как у меня хватало природного такта не выпячивать финансовое превосходство, подобное положение дел парня не напрягало, да и я никогда толком не ущемляла его в покупках. Захотел телевизор на всю стену – давай купим, старый лэптоп перестал тянуть навороченную игрушку – не вопрос, поменяем, акустическая система безнадежно устарела – берем новую, в чем проблема? Собственные доходы Артема отличались нерегулярностью – он занимался веб-дизайном по фрилансу, периодически брал крупные заказы, иногда кооперировался с друзьями –айтишниками и участвовал в масштабных проектах… Деньги парень честно приносил в семью, но «откладывать в кубышку» у нас всё равно не получалось. Еще «на берегу» мы договорились ни при каких условиях не вешать на себя кредитное ярмо и всю технику приобретали за наличные, но вчерашние новинки на глазах превращались в пережитки прошлого и, как следствие, фатально обесценивались. Порой я всерьез задумывалась о будущем, меня посещали мысли взять ипотеку и отказаться от съемного жилья, но все мои поползновения встречались Артемом довольно равнодушно. Он вроде бы прямо и не возражал, но и реальных шагов тоже не предпринимал – по факту его всё устраивало, а любые возможные пертурбации, посягающие на стабильность устоявшегося порядка, вызывали у парня инстинктивное отторжение. В итоге, мы так и продолжали спускать деньги на всякую ерунду, застряв на одном уровне и ни на миллиметр не приближаясь к настоящей семье, обремененной детьми и ипотечными займами. Неизвестно, как долго бы продержался этот причудливый статус-кво: вполне вероятно, что и всю жизнь, потому что я никогда особо не наседала на Артема в плане женитьбы, хотя наши родители регулярно спрашивали, почему мы до сих пор не узаконили свои отношения. А мы… А что мы, мы были по-своему счастливы, мы любили друг-друга тихой, спокойной любовью, начисто лишенной взаимного выноса мозга, и даже не подозревали, что совсем скоро наша идиллия разрушится под гнетом непреодолимых обстоятельств.

Когда меня сократили, Артем не сразу понял, что произошло, и в полной мере не оценил, в насколько сложной ситуации мы оказались. На тот момент у него уже больше двух месяцев не было действительно стоящих проектов, кризис душил заказчиков и вынуждал в разы ужимать расходы, но мой бойфренд свято верил, что это лишь временный застой, и рано или поздно все наладится. Бывший однокурсник предложил Артему постоянное место в госучреждении, но это избалованное дитя посчитало, что не в его правилах ежедневно вставать на работу ни свет, ни заря за такие смешные деньги и проигнорировало неплохую, в сущности, вакансию. Годами формировавшаяся привычка Артема к свободному графику вкупе с инфантильным складом характера привела к тому, что наш многолетний союз, не скрепленный ничем, кроме искренней привязанности, провалился в бездонную пропасть нищеты. Инициатива к расставанию исходила от меня.

Я устала занимать деньги у отца с матерью, чтобы заплатить за съемную квартиру, и регулярно получать от них упреки в неспособности себя обеспечивать, меня жутко раздражал часами залипающий у монитора Артем, я впадала в ярость от его несамостоятельности. С горем пополам он пытался покрывать расходы на питание, но объективно говоря, кормила нас его мать, урезающая свои элементарные потребности ради любимого сыночки. Терпеть этот ужас мне надоело на третий месяц двойной безработицы, я даже не стала требовать с Артема срочно озаботиться трудоустройством, так как великолепно сознавала, что с любой приличной должности его быстро выгонят пинком под зад за неорганизованность, безалаберность и лень: я приняла тяжелое решение за нас обоих, как это обычно и происходило в нашей официально не зарегистрированной ячейке общества на протяжении предыдущих лет.

Сказать честно, я почему-то не сомневалась, что Артем с присущей ему флегматичностью безболезненно перенесет наш разрыв и предпочтет принять всё, как должное, вместо того, чтобы прилагать определенные усилия к моему возвращению, однако, мне предстояло сделать весьма неожиданное открытие. Мой бойфренд готов бы лечь костьми, только бы я осталась с ним, и я была уверена, что причина кроется в меркантильной сфере, но постепенно осознала, насколько далека была от финансовой составляющей истинная мотивация Артема: в большей мере он испугался потери стабильности, частью которой я всегда для него являлась. Между тем самый удивительный парадокс состоял в том, что парень и близко не рассматривал даже теоретическую вероятность того, чтобы изменить себя и запоздало повзрослеть. Все с той же детской непосредственностью Артем закатил мне форменную истерику, после чего я окончательно осознала, что в полной тягот и лишений жизни нам с ним отныне не по пути.

Но так или иначе, невзирая на череду насыщенных неподдельными страстями скандалов, в глобальном смысле разошлись мы довольно мирно и даже полюбовно. Мы по-братски поделили совместно нажитое имущество, я забрала телевизор, вписавшийся в родительскую малогабаритку примерно, как слон в посудную лавку, и кое-какую кухонную утварь, а мой бойфренд утащил к маме многочисленную технику, включая мелкие гаджеты вроде планшета, совсем не помещавшего бы мне в нелегком труде на ниве дейтинга, да еще и в условиях непримиримой войны с Илоной за доступ к ноутбуку. Если бы начали подсчитывать, кто во что сколько денег вложил, кто чем пользовался или кому, что нужнее, мы бы с головой погрязли в разборках и сотню раз прокляли бы тот день и час, когда нас вообще угораздило съехаться, но при всех взаимных претензиях мы по-прежнему уважали друг-друга, благо для этого с лихвой хватало оснований. Верность, порядочность, отсутствие вредных привычек – попробуй найди такого парня в наш век извращенной морали, когда концентрация подонков на квадратный метр в разы превышает все допустимые пределы, а за красивым фасадом в подавляющем большинстве случаев скрывается до боли неприглядная правда. Одним словом, если бы не чертов кризис, в мгновение ока расколотивший вдребезги нашу с Артемом лодку, мы бы и по сей день прекрасно сосуществовали вместе, мало заморачиваясь по поводу гендерных стереотипов, но как только за «тучными коровами пришли тощие», наш гражданский брак дал ощутимую трещину и предсказуемо распался, не выдержав затяжного безденежья.

В течение всего минувшего со времени нашего «развода» времени я намеренно держала дистанцию и не позволяла любовным отношениям перерасти в дружеские. Я склонялась к мысли, что прошлое нужно отпускать безвозвратно, чтобы его отголоски не мешали настоящему и будущему. Ностальгические воспоминания о том, как здорово нам было вместе, неизбежно тормозили движение вперед, и как бы Артем не настаивал на встречах, я твердо отвечала ему «нет». Нельзя утверждать, что после разрыва я выбросила экс-бойфренда вон из сердца, но и в общении с ним я нуждалась всё меньше и меньше. Несколько раз мне звонила несостоявшаяся свекровь, расспрашивала, уговаривала, предлагала переехать к ней и жить втроем, но я прекрасно понимала, к чему приведет мое согласие. Это на расстоянии мать –одиночка, вырастившая единственного сына без мужа и продолжающая потакать его малейшим прихотям вопреки тому, что Артем недавно разменял четвертый десяток, выглядела идеальной свекровью, но, если бы я рискнула разделить с ней квартиру, она на глазах превратилась бы в типичную «Кабаниху» из пьесы Островского. Бесспорно, она воспитала сына хорошим человеком, привив ему базовые ценности и вырастив неглупого, образованного и удивительно домашнего мальчика, к сожалению, абсолютно не приспособленного к жизни. Сначала Артему было тепло и уютно под маминым крылышком, потом – под моим, а сейчас он мучительно пытался найти девушку, которая бы освободила его от избытка материнской любви, но при этом точно также пестовала и лелеяла. Увы, но пока моему экс-бойфренду не сильно везло, и насколько мне было известно, все его романы заканчивались еще на этапе обсуждения планов на будущее. И в докризисные годы девушек не особо привлекали маменькины сынки и по совместительству заядлые геймеры, а с погружением всё глубже на экономическое дно, в требованиях к ухажеру все сильнее превалировала материальная сторона. Зарабатывать деньги Артем откровенно не умел, а если ему и удавалось поднять на заказе внушительную сумму, он тут же спускал ее на компьютерные примочки. Впрочем, такая вопиющая безответственность являлась для парня нормой в период нашего сожительства, и это совсем не означало, что его мама практиковала аналогичную вседозволенность. При всей ее беззаветной любви к сыну, женщиной она была умной и рассудительной, и я надеялась, что доходами Артема она распоряжается не в пример рациональнее меня. От общих знакомых я слышала, что буквально на днях мой бывший сдал большой проект в рамках государственных закупок, куда его привлекли друзья- программисты, знавшие Артема как ленивого и тяжеловатого на подъем, но при этом весьма-талантливого веб-дизайнера. Если информация была достоверна, у парня должны были водиться деньги, и уж выделить для меня несчастные две-три тысячи он сможет без труда.

Я надеялась решить вопрос через переписку в мессенджере, дабы не делать наш деликатный разговор достоянием широкой общественности в лице введенных в заблуждение родителей и чрезвычайно любопытной сестрички, но Артема моя просьба повергла в такое изумление, что он не придумал ничего лучше, как перезвонить на городской телефон, перебудив тем самым всех моих домочадцев во главе с Никиткой. Я заперлась на кухне, вплотную прижала трубку к уху и мрачным шепотом осведомилась:

–Ты русский язык внезапно забыл? Я же ясно сказала, у меня все спят…теперь, похоже, уже не спят!

–Прости, я, наверное, не внимательно прочел твое сообщение, – извинился Артем, в своем эгоизме обычно именно так и поступавший. Раз ему удобно, все остальным тоже должно быть удобно, а если не удобно, то…ну, прости, не подумал, не прочел, не знал и далее по смыслу…

–Ладно, – махнула рукой я, – ну, что, получится или нет?

–Я вообще-то хотел новый монитор брать, но раз такое дело, – не разочаровал меня экс-бойфренд, – для тебя мне ничего не жалко.

–Спасибо тебе, – шумно выдохнула я и, еще больше понизив голос, добавила, – Артем, есть один нюанс. Мы можем встретиться завтра в семь?

–Запросто! – даже будто обрадовался парень, -мне удобно, у меня сегодня ночью рейд, как раз отоспаться успею. Заезжай к нам, я дома буду, и мамка по тебе скучает!

–Артем, ты не понял, я имела в виду семь часов утра, – сообщила я, – и лучше, если мы встретимся на нейтральной территории. В идеале где-нибудь около рынка.

–Блин, -озадачился экс-бойфренд, – это уже сложнее… Марта, а попозже никак?

–Артем, я не так часто тебя о чем-то прошу, – напомнила я, – если я говорю, что для меня критично встретиться именно в семь, так оно и есть.

–Блин, – проникновенно повторил парень, – я будильник поставлю, но могу и не проснуться, ты же знаешь, я после рейда не сразу засыпаю, но, если уж засну, меня пушкой не пробьешь. А мамка она такая, пожалеет, и будить не станет, скажет, пускай спит, он же всю ночь за компьютером сидел. Набери меня в шесть и звони, пока я не отвечу, окей? А потом минут через десять еще раз перезвони, а я могу на автомате трубку поднять и снова отрубиться.

–Об этой твоей черте мне тоже известно, – понимающе хмыкнула я, – тогда всё, договорились. Еще раз спасибо тебе, Артем!

–Марта, а что стряслось, не скажешь? – прежде, чем я нажала отбой, спросил Артем.

Я бесшумно приоткрыла дверь кухни, убедилась, что за нею меня никто не подслушивает, и осторожно поведала:

–Пока ничего, но, возможно, скоро я навсегда уеду в Европу, а сейчас для меня важно не ударить лицом в грязь перед тем, кто меня туда увезет.


ГЛАВА XVI

Мои откровения произвели на экс-бойфренда такое неизгладимое впечатление, что в последующие несколько секунд он лишь глубокомысленно сопел в трубку, будучи не в состоянии переварить услышанное. Воспользовавшись его замешательством, я оперативно свернула разговор и наконец-то отправилась спать. Прямо с порога на меня шикнула недовольная сестричка, вынужденная по второму кругу укладывать разбуженного поздним звонком Никитку, но я лишь молча разделась и скользнула под одеяло. Завтра мне предстоял сложный день, который, возможно, станет переломным моментов в моей изобилующей превратностями судьбе, и я должна была если не выспаться, то хотя бы банально отдохнуть, чтобы не испугать Игона красными глазами и пожеванной физиономией.

Несмотря на то, что уснула я достаточно быстро, остаток ночи мне не давали покоя больше похожие на расплывчатые галлюцинации сновиденья. Из клубящегося тумана подсознания одним за другим выплывали смутные образы и хаотично метались в запутанном лабиринте разрозненных мыслей. Сомнения и страхи мелькали в утомленном мозгу огненными вспышками, а явь и сон сиамскими близнецами срастались воедино, то погружая меня в липкую полудрему, то вдруг заставляя выныривать на поверхность из темной пучины. Приглушенная наброшенной сверху подушкой трель будильника стала для меня настоящим спасением, и я невольно почувствовала себя Хомой Брутом, выстоявшим свою первую ночь у гроба покойной панночки. Контрастный душ мгновенно освежил мне голову, и уже вскоре я была полностью готова к новым свершениям. Пора было поднимать сладко спящего после победоносного рейда Артема, и мимолетом взглянув на часы, я решительно потянулась к мобильнику.

Счет длинным гудкам пошел на десятки, однако, мой настойчивый звонок по-прежнему оставался без ответа. Я безостановочно набирала номер экс-бойфренда уже минут пять, однако, парень упорно не брал трубку. Время ощутимо поджимало, планы рушились, а семейный ужин с участием иностранного гостя буквально висел на волоске. Я написала Артему сообщение, немного выждала, и, презрев нормы приличия, прямо запрещающие спозаранку беспокоить людей в выходные дни, позвонила на домашний телефон, но результатом моих отчаянных действий стала всё то же пугающее отсутствие ответа. Ладно, предположим, Артем забыл с вечера отключить беззвучный режим и теперь преспокойно дрыхнет себе без задних ног, но Юлия Петровна-то куда подевалась? Уехала к родственникам и не ночевала дома? Маловероятно, но пусть будет так. Тем не менее, ясного света на ситуацию данная версия все равно не проливала. Рейды рейдами, но нужно быть уж совсем глухим тетеревом, чтобы сладко спать под пронзительный аккомпанемент яростно надрывающегося телефонного аппарата, или его Артем тоже предусмотрительно выдернул из розетки?

Через полчаса непрерывных попыток установить связь с экс-бойфрендом меня охватила паника, я нервно мерила шагами кухню и при всем желании не могла сообразить, что мне делать. Ежу понятно, что из воздуха наличность уж точно не материализуется, а если я не произведу основанные на составленном мамой перечне закупки, с мечтой о европейском муже придется распрощаться: Игон непременно подумает, будто я специально оттягиваю знакомство с родителями, усомнится в моей нацеленности на серьезные отношения или, того хуже, начнет подозревать, что я происхожу из маргинальной семейки, которую приличному человеку и показать стыдно. Я мелкими глотками отхлебывала из чашки дешевый растворимый кофе, помимо резкого запаха отличающийся еще и отвратительным суррогатным привкусом, машинально барабанила пальцами по столу и физически ощущала, как от переизбытка мыслительной активности температура под сводами моего черепа стремительно достигает точки кипения. Не став дожидаться, пока от перенапряжения у меня из ушей неминуемо повалит пар, я вылила в раковину недопитый кофе, сполоснула чашку и на миг замерла в неподвижном оцепенении. Принимать решение нужно было сейчас, и я осознанно переступила черту.

Несмотря на то, что роман моей младшей сестрички с «богатеньким Буратино» по имени Вениамин завершился разрывом, Илона принципиально не вернула бывшему возлюбленному ни один из преподнесенных ей подарков. Надо отметить, что в пылу страсти Вениамин проявлял изумительную щедрость и не скупился на регулярные презенты, всякий раз обходившиеся в немалую сумму. Ценные меха, ювелирные изделия, элитная парфюмерия – рядом с Веней Илона каталась, как сыр в масле, и, если бы не бдительная родительница «кошелька на ножках», до сих пор шиковала бы на его деньги. Даже накрывший страну кризис не заставил сестренку слегка поумерить аппетиты, и в конечном итоге, именно жадность ее и сгубила. Будь запросы Илоны поскромней, возможно, мать Вениамина не развернула бы столь бурную кампанию против потенциальной невестки, однако, сестричка, быстро вошла в раж, и остановить ее было так же затруднительно, как и научить собаку танцевать канкан. Так или иначе, после расставания с Веней Илона не осталась в накладе: гулять с Никиткой она выходила в модном полушубке из канадской норки, пахло от нее изысканными французскими духами, а в шкатулке хранились золотые украшения самой высокой пробы.

Наверное, шубы в ломбарде тоже принимали, но я объективно понимала, что пропажу верхней одежды сестричка заметит гораздо быстрее, чем исчезновение одного из колечек. Если мне хотя бы чуточку повезет, я и вовсе выкуплю залог прежде, чем Илона забьет тревогу, и мой аморальный поступок останется незамеченным. В противном случае, я искренне покаюсь в содеянном, скажу, что не спросила разрешения, так как побоялась получить отказ, сошлюсь на помрачение рассудка от волнения и слезно попрошу у сестренки прощения. В конце- концов, я же не собираюсь отнести ее кольцо в скупку золота, всего-то хочу получить под него какую-никакую денежку.

Одним словом, Рубикон был перейден. Для очистки совести я еще трижды набрала Артема, грязно выругалась сквозь стиснутые зубы, и сама не своя от стыда запустила руку в личную «сокровищницу» Илоны. Я выбрала наиболее тонкое колечко с минимумом камней, воровато озираясь, сунула его в карман, торопливо оделась и на форсаже выбежала в подъезд. Мой путь лежал в круглосуточный ломбард, печально знаменитый весьма специфическим контингентом залогодателей: в микрокредитном учреждении постоянно ошивались наркоманы со всего района, в погоне за дозой пагубного зелья обчищающие родные пенаты похлеще профессиональных грабителей. К счастью, сегодня капризная фортуна внезапно повернулась ко мне лицом, и встречи с неадекватной клиентурой мне удалось благополучно избежать. Невозмутимая девушка в густо зарешеченном окошке проверила кольцо с помощью реактива и равнодушно озвучила причитающуюся мне сумму. На пару секунд я обомлела от удивления: если даже неприглядное колечко потянуло на достаточно большие деньги, сколько же стоят остальные украшения Илоны? И сестричка еще смеет сидеть на шее у родителей, имея в распоряжении такое богатство? Нет, я конечно понимала, что это ее капитал, задел на черный день, своеобразный страховой фонд на случай крупных неприятностей вроде проблем со здоровьем, влекущих за собой необходимость дорогостоящего лечения, но, черт побери, она ведь даже фрукты Никитке не покупает, а уж про одежду и прочие потребности растущего ребенка и поминать всуе без нужды не хочется. Интересно, мама вообще знает про этот тайник, или его местонахождение стало известно только мне, да и то лишь благодаря тому, что мы с Илоной вынуждены делить одну спальню?

После того, как первоначальный шок прошел и ко мне вернулась способность трезво смотреть на вещи, я уточнила, можно ли мне получить на руки только часть оценочной стоимости, и радостно выдохнула, когда сотрудница ломбарда ответила утвердительно. По крайней мере, три тысячи плюс проценты я уж как-нибудь верну, а вот погасить полную сумму мне явно будет не под силу даже с учетом того, что ближе к обеду проснется Артем, вольно или невольно вынудивший меня пойти на преступление и фактически обокрасть младшую сестру.

К открытию субботнего рынка я предсказуемо опоздала, но все пункты маминого списка были мной выполнены, и я на собственном горбу приволокла домой три набитых всякой снедью пакета. К этому времени моя семья успела проснуться и как раз дружно завтракала на кухне. Неугомонный племянник с визгом носился по всей квартире, жестоко страдая от недостатка внимания, и мой приход стал для него долгожданным спасением от скуки. Я сгрузила маме продукты, кое-как объяснила Никитке, что играть мне с ним катастрофически некогда, и ничком рухнула на кровать, измотанная утренними «гонками по вертикали».

–Мама сказала, тебе нужно мое платье, – впорхнула в комнату свежая и отдохнувшая Илона, – бери на здоровье, мне не жалко, но, по правде говоря, оно на тебе сидит, как седло на корове.

–Вот спасибо за комплимент, – беззлобно фыркнула я, понимая, что сестричка, в принципе, права, и мамина идея не слишком удачна, – и вообще, будто у меня своей одежды нет, без тебя разберусь.

–Только в мешок из-под картошки не одевайся, – посоветовала Илона, – может, у них, в Европе, все так и ходят, но, если бы твоему Игону это нравилось, он бы давно женился у себя в стране, а не потащился бы на край света искать себе иностранку.

–Спасибо, я приму к сведению, – я неохотно приняла сидячее положение и широко зевнула, -слушай, а что купить в подарок Никитке, ты же лучше знаешь, чего у него нет?

–Железную дорогу, – без колебаний выдала сестричка, вновь подтвердив, что губа у нее, однозначно, не дура, – Веня ему всё обещал-обещал, и слился, козел!

–А если попроще? – нахмурилась я, – дорога эта твоя далеко не копейки стоит.

–А твой жених далеко не копейки зарабатывает, – молниеносно парировала Илона, – притом, если он на ребенка денег пожалеет, это уже показатель, что он по жизни жмот.

–Никитка – не ребенок Игона, и даже не мой, чтобы он тратил на него такие суммы, – отрезала я, – может, робота какого-нибудь или машинку на радиоуправлении?

–Фу, что за примитив? – пренебрежительно отмахнулась сестричка, – тогда уж лучше детский планшет с развивающими играми. Надеюсь, хоть на этом Игон не разорится? О, мне сообщение пришло… Представь, Джафар пишет, чтобы я сходила в банк и получила перевод! А еще он дополнительно отправил мне сто долларов на расходы! Вот это я понимаю, мужчина, сказал-сделал, и всё меньше, чем за сутки. Не то, что твой скряга! Жду-не дождусь, когда он приедет в Мироград!

–Что-то тут не чисто, – интуитивно насторожилась я, – неужели, его даже ребенок не смущает? Я думала, мусульмане только на девственницах женятся…А тут вдруг ребенок, да еще и рожденный вне брака.

–Мы же не в пещерном веке живем! – оскорбилась Илона, – зато сразу ясно, что я не бесплодна и могу подарить будущему мужу здоровых детей. А вот на месте Игона я бы задумалась, почему ты до сих пор ходишь в невестах! Так что успокойся и завидуй молча, вот увидишь, скоро я буду вся в золоте ходить, а ты даже в Европе будешь на каждой мелочи экономить.

При упоминании о золоте, у меня мгновенно отпало желание вступать с Илоной в обоюдоострую пикировку, и я предпочла не заниматься эскалацией конфликта, дабы в запале не сболтнуть лишку. В итоге сестричка почувствовала себя триумфатором в споре, с армейской скоростью навела марафет и вприпрыжку поскакала в банк, а я распахнула дверцы платяного шкафа и приступила к ревизии своего гардероба.

–Доброе утро, Марта! Готова к походу по магазинам? – Игон позвонил мне около одиннадцати и без прелюдий озвучил планы на грядущий день, – администратор в отеле сказала, что за покупками лучше всего идти в «Сити Холл», и рассказала мне, на чем туда можно добраться. Встретимся у входа в торговый центр, купим подарки твоей семье, а потом там же и пообедаем. Через час тебя устраивает?

–Абсолютно, – подтвердила я, – я собираюсь и выезжаю. Не заблудись по дороге!

–Я загрузил на смартфон карту города, – на полном серьезе поведал Игон, – не волнуйся, я не потеряюсь.

Когда мой собеседник повесил трубку, я вдруг снова поймала себя на мысли, что наше общение ни капли не похоже на разговор двух влюбленных. Всё только по делу, всё строго по существу, кратко, лаконично, без романтики и теплоты, обычно являющихся неотъемлемыми атрибутами первого этапа развития отношения. Хочу ли я связать себя священными узами Гименея с человеком, из которого нежного слова клещами не вытянешь? Нет, я понимаю, что за сильными эмоциями надо ехать в Италию, Испанию или на худой конец в Латинскую Америку, но ладно бы Игон был просто черствым сухарем! Однако, когда речь заходит о наводнивших Европу мигрантах, глаза у него горят, а ноздри раздуваются, значит, на проявление чувств он, безусловно, способен. Что ж посмотрим, как наш интурист поведет себя во время ужина: расслабится и оттает или опять будет весь вечер отбывать повинность? Если во взгляде Игона будет отчетливо читаться смертельная усталость от всей этой «обязаловки», мне впору будет задуматься, стоит ли овчинка выделки.


ГЛАВА XVII

Погода сегодня заметно улучшилась: как только утихли шквальные порывы ледяного ветра, на улице сразу стало намного теплее, и, хотя старые мироградские автобусы по-прежнему можно было запросто использовать в качестве рефрижераторов, я добралась до торгового центра, не успев продрогнуть насквозь. Игон стоял у раздвижных дверей главного входа и задумчиво обозревал циркулирующую вокруг публику. Внешне иностранец ничем особо не выделялся среди местных жителей, и потому не привлекал к своей персоне излишнего внимания – люди равнодушно проходили мимо, а Игон продолжал томиться в ожидании. Похоже, этой ночью он действительно отоспался и практически полностью избавился от следов хронической усталости, его светлая кожа больше не пугала нездоровой бледностью, а небесно-голубой цвет глаз словно прибавил яркости и стал в разы насыщенней, однако, в их бездонной глубине продолжали поблескивать тревожные огоньки.

–Привет! – с непривычно широкой улыбкой шагнул мне навстречу Игон, – безумно рад тебя видеть! Ты прекрасно выглядишь!

–Спасибо, – не смогла скрыть отразившегося на лице изумления я, – доехал без происшествий?

–Да, если не считать одного мелкого недоразумения, – заразительно рассмеялся Игон, и я окончательно впала в ступор от его внезапной эмоциональности, -наверное, я бы до вечера искал автомат для продажи билетов, если бы не обнаружил, что пассажиры оплачивают проезд наличными, причем, не водителю, а специальному человеку – кондуктору, который просто берет деньги и ничего не выдает взамен. По-моему, это нерационально, но зато теперь у меня полный карман монет различного достоинства.

–Если ты собираешься и дальше передвигаться по городу исключительно на общественном транспорте, они тебе обязательно пригодятся, – фыркнула я, – эпоха валидаторов в Мирограде еще не наступила, и вряд ли в ближайшее время нас коснется технический прогресс. Так что, привыкай носить с собой горсть монет.

–Я это уже понял, – многозначительно усмехнулся Игон, – ну что, вперед? Ты хорошо знаешь своих родных, поэтому выбор подарков я оставляю на твое усмотрение. Если я всё правильно понял, ты живешь с родителями, сестрой и маленьким племянником… Ребенку еще реально выбрать игрушку наугад, исходя из возраста, но что купить трем взрослым людям, я понятия не имею. Вся надежда на тебя! Я очень хочу понравиться твоей семье, но не уверен, что они примут меня распростертыми объятиями. Давай сразу договоримся, если я начну нести откровенную чушь, лучше ее не переводи, хорошо! Или кто-то из твоих близких владеет английским?

–Разве что сестра, но свободным владением это явно не назовешь, – пожала плечами я и упор заглянула лучезарно улыбающемуся Игону в глаза, – ты настроен очень серьезно, у меня даже такое чувство, будто ты волнуешься. Почему для тебя настолько важно произвести впечатление на моих родителей?

–Потому что это важно для тебя, – ни на миг не замешкался с ответом иностранец и ненавязчиво привлек меня к себе, чем напрочь выбил из колеи. А я-то чего дергаюсь? Мне же именно этого не хватало: проявление чувств, тактильный контакт, открытая улыбка – так какого же дьявола меня не покидает ощущение постановочного кадра, когда каждый жест, каждое слово, каждое прикосновение детально продумано заранее и служит достижению поставленной режиссером цели, – я уже давно живу независимо от родителей, и, если бы кто-то из них выступил против наших отношений, я бы отнесся к этому гораздо менее щепетильно, чем ты. Мне кажется, что для тебя мнение семьи имеет огромное значение, и я не позволю тебе за меня краснеть.

–Ты очень проницателен, – я подошла к информационному табло, сверилась со схемой расположения бутиков и решительно потянула Игона к эскалатору, – начнем со второго этажа, думаю, мама будет рада кожгалантерее, папа не откажется от рыболовных снастей, а сестричке должен прийтись по вкусу кашемировый палантин. В детский отдел заглянем в последнюю очередь, он как раз под самой крышей. И не забывай, это была сугубо твоя инициатива. На мой взгляд, мы бы отлично обошлись классическим набором из тортика, цветов и коньяка.

–Марта, все нормально! – успокоил меня Игон и, видимо, для того, чтобы повергнуть меня в состояние уж совсем непреходящей растерянности, крепко стиснул мою ладонь, – я знаю, что делаю, не переживай!

Я никогда не любила большие торговые центры, напичканные бесчисленными сетевыми магазинами и помпезно оформленными бутиками, предлагающими якобы брендовые товары по космическим расценкам. Здесь всегда было слишком шумно и многолюдно, а в отличие от своей сестрички, я любила тишину и уединение. Илона чувствовала себя в «Сити Холле», как рыба в воде, она знала, в каком отделе сегодня новый завоз, где проводятся акции и предоставляются скидки, а при слове «распродажа» глаза у нее моментально превращались в две плошки. Расставание с Вениамином заставило Илону временно отказаться от шопинга, однако, я не сомневалась, что бонусные сто долларов от подозрительно щедрого араба она потратит вовсе не на зимнюю обувку для сына – в конце концов, а дед с бабкой тогда на что?

По всем признакам, Игон также испытывал в торговом центре определенный дискомфорт, но всячески старался не подавать вида и вести себя максимально естественно. Мы целеустремленно перемещались между этажами, постепенно заполняя пакет празднично упакованными презентами, и на втором часу непрерывного похода по бутикам я отчетливо почувствовала голод. Утром я толком не позавтракала, а затем в силу небезызвестных обстоятельств у меня напрочь пропал аппетит, вернувшийся аккурат в разгар прогулки по «Ситу Холлу». На этот раз я не собиралась жадно набрасываться на еду и сметать со стола блюдо за блюдо – вчера в ресторане я показала себя далеко не с лучшей стороны и от души надеялась реабилитироваться, поэтому, когда Игон первым упомянул о необходимости перекусить, я выбрала самую простенькую кафешку с демократичными ценами и незатейливым меню. У меня больше не было желания мстить Игону или устраивать ему проверки, а от перегоревшей во мне обиды остался лишь пепел. Я до сих пор четко не видела будущего наших отношений, но в настоящем меня всё, в принципе, устраивало, и даже если Игон мастерски сотворил иллюзию, я хотела ею наслаждаться, а не разрушать.

–Это же Свято-Никаноровский монастырь? Я видел точно такие же фотографии в интернете! – на пути в кафетерий мой спутник вдруг, как вкопанный, застыл напротив красочно декорированного бутика, – «Mirograd travel» … Так это, что, турфирма?

–Судя по всему да, – кивнула я, крайне недовольная вынужденной отсрочкой обеденного перерыва. И сдался Игону этот монастырь, тут у меня желудок к позвоночнику прилипает!

–Давай зайдем и всё узнаем! – не дожидаясь моего согласия, Игон чуть ли не волоком потащил меня в злополучный бутик, – спроси, когда будет ближайший тур… Подожди, может, та девушка говорит по-английски? Hello! Do you speak English? Could you help us, please?

Сотрудницу «Mirograd travel» звали Александра, и диалог с Игоном она поддерживала на вполне достойном уровне. Иностранцы в нашей провинции встречались не часто, и девушка готова была в лепешку расшибиться, чтобы обеспечить зарубежного гостя самой подробной информацией. Организацией экскурсий в Свято-Никаноровский монастырь компания и правда занималась, оформление пропусков всецело брала на себя, а следующая группа отправлялась уже во вторник. Я резонно предположила, что за один рабочий день пропусков нам все равно не выдадут, тем более, один из нас – иностранный гражданин, однако, Александра клятвенно заверила, что предпримет все возможные усилия для включения нас в группу. Лично я бы не стала ей особо доверять, но воодушевленный открывающимися перспективами Игон без колебаний отдал Александре паспорт и внес стопроцентную предоплату за весьма недешевый, между прочим, тур. Мне ничего не оставалось, кроме как смириться с неизбежным и получить на руки стопку цветных брошюр с видами злополучной обители и описанием маршрута на двух языках. Покидая офис турфирмы, Игон цвел, как майская роза: вероятно, уже предвкушал, сколько уникальных кадров он привезет домой из этого путешествия. Я совершенно не разделяла его восторга, но по большому счету, почему бы и нет? А то получается, как в том анекдоте про жителей курортного города, которые и на море-то ни разу не были. Так и я, родилась и выросла в Мирограде, а главную достопримечательность только на картинках видела! Помнится, с Артемом думали съездить, да денег пожалели, ему же надо было дополнительную линейку памяти в компьютер покупать, какие уж тут, экскурсии!

Кстати, о птичках! Времени уже, как говорится, целое беремя, а этот лежебока мне так и не перезвонил… Неужели всё еще спит? Или я напрасно была о нем столь высокого мнения и, услышав для чего мне нужны деньги, он резко передумал меня спонсировать, но при этом не нашел в себе смелости отказать напрямую? Тогда это подлость наивысшего ранга: прекрасно знать, что я бы никогда не попросила в займы, не окажись я в безвыходной ситуации, и не брать трубку вопреки данному обещанию. Нет, это не похоже на Артема, при всех его недостатках, подонком он отродясь не был, и сволочных черт в его характере я тоже не замечала. Нечего возводить на человека напраслину, пока всё не прояснится, вдруг у него вообще что-то плохое случилось, мало ли…

Бодрящий напиток, сваренный прямо на моих глазах и даже близко не напоминающий своего растворимого собрата, быстро отвлек меня от невеселых мыслей, а вкусный обед настроил на благостный лад. Набегавшийся по магазинам Игон также не стал ограничиваться чашечкой кофе и удовольствием разделил со мной трапезу: цены в меню его приятно удивили, а недорогая, но сытная еда порадовала разнообразием. Мы просидели за столиком больше часа, обсуждая подарки и болтая ни о чем, мы смеялись, шутили и, если бы не чутко дремлющее в голубых глазах Игона напряжение, я бы решила, что лед между нами полностью растоплен. После обеда мы поднялись на последний этаж и долго кружили по детскому отделу в поисках заказанного сестричкой планшета для Никитки. Когда таковой всё же был найден, я посоветовала Игону не швыряться деньгами и купить племяннику робота, но мой иностранный гость лишь отмахнулся и уверенно понес коробку на кассу.

Навьюченные пакетами мы вышли из торгового центра в морозный, но безветренный день, я посмотрела на стрелки часов и осознала, что до ужина осталась пара-тройка часов, и мне надо лететь домой.

–Я возьму подарки с собой в отель, а вечером ты встретишь меня остановке! – в ответ на мои смущенные извинения озвучил свой план Игон и внезапно поцеловал меня в серединку губ, – готовься к ужину, а я немного передохну после шопинга.

–Хорошо, – кивнула я, -не сомневаюсь, что моей семье ты придешься по душе.

Игон уже с минуту как уехал на подоспевшем автобусе, а я всё стояла на остановке, рассеянно созерцая пустоту. Что это за метаморфозы с ним происходят? Будто бы ночью его посетило озарение, он понял, что ко мне нужен другой подход, и радикально скорректировал линию поведения! Откуда не возьмись появились все эти поцелуйчики и прочие телячьи нежности, рот до ушей растянулся в улыбке, а трепетное отношение к моей семье и граничащая с расточительностью щедрость так и вообще ни в какие ворота не лезут. Чего же он рассчитывает добиться в результате? Катакомбы Свято-Никаноровского монастыря его интересуют больше, чем возвышенные чувства, к сексу он меня не склоняет, но держит на коротком поводке и мгновенно меняет тактику, стоит мне только продемонстрировать охлаждение. Искусный манипулятор, играющий человеческими судьбами и получающий удовлетворение от этих жестоких игр? Ладно, пусть сколько угодно мнит себя великим стратегом: я не из тех, кто безоглядно влюбляется в красивый образ и покорной одалиской падает к ногам. Даже если сегодня всё сложится удачно, и мой гость очарует родителей, я не поверю в серьезность его намерений до того момента, пока также не сяду за один стол с его собственной семьей. Вот тогда я, наверное, открою свой любимый сайт знакомств, зайду в раздел «Истории любви» и напишу слащавый текст о том, как я нашла свое счастье где-то между Австрией, Великобританией и богом забытым Мироградом.

Кухонные запахи из нашей квартиры разносились по всему подъезду: мама превзошла саму себя, и соседи наверняка массово истекали слюной. Отец в это время сидел у телевизора и увлеченно смотрел передачу о зимней рыбалке, еще и не подозревая, какой сюрприз ему преподнесет с моей подачи Игон. Никитка мирно спал в позе звезды, а его приснопамятная мамаша где-то отсутствовала – скорее всего ошалела от буквально свалившихся с неба денег, как мартовская кошка, и теперь самозабвенно носилась по обменникам в поисках наиболее выгодного курса. Несмотря на то, что сестричка вроде как обещала заняться уборкой, бардак с того времени только увеличился и вместо того, чтобы «чистить перья», мне пришлось согнать отца с дивана, а племянника с кровати и взяться за тряпку, швабру и пылесос. Таким образом, приводить себя в порядок я вынуждена была наспех, и когда настало время встречать Игона чувствовала себя выжатым лимоном. В дверях я столкнулась с сияющей сестричкой, вернувшейся домой точно к ужину, чтобы мы с мамой не успели привлечь ее к хозяйственным работам.

–Готова? – спросила Илона, откидывая капюшон, -опять без макияжа? А платье какое выбрала?

–Не бойся, не твое, – невежливо буркнула я, – а ты, смотрю, только из салона красоты!

–Ну, – весело подтвердила сестричка, – подстриглась, покрасилась, маникюр сделала, пилинг и так, по мелочи. Просто заново родилась! Как же мне надоела эта проклятая нищета! Хочется верить, что скоро этот кошмар закончится. Надеюсь, ты своего Игона хоть на нормальные подарки раскрутила?

–Иди лучше помоги маме на стол накрыть, – задохнулась от негодования я, – Игон вообще не обязан тебе ничего дарить. Хочешь знать, я настойчиво пыталась его отговорить. По-моему, вполне хватило бы букета и торта.

–Дура! Нет, ну какая дура! – бросила мне вслед сестричка, но я уже во всю прыть спускалась по ступенькам и не стала останавливаться, чтобы отреагировать на ее нелицеприятную реплику.


ГЛАВА XVIII

Смутные сомнения относительно сегодняшнего «вечера» обуревали меня с неистовой силой и становились всё острее по мере приближения к остановочному павильону, густо оклеенному аляпистыми объявлениями из серии «отдам котят в добрые руки», «сдам комнату с подселением» и «срочно требуются сотрудники в связи с расширением штата международной корпорации». В период кризиса сетевой маркетинг расцвел особенно буйно, и число предложений «перспективной работы с возможностью карьерного роста» ежедневно увеличивалось в геометрической прогрессии. Как только не изгалялись авторы объявлений, чтобы завлечь новичков в очередную пирамиду: выдвигали невероятно завышенные требования к соискателям на вакансию «помощника руководителя», виртуозно играя на профессиональных амбициях, обещали стабильный доход без финансовых вложений и бесплатные тренинги, в ходе которых проводилась такая мощная психологическая обработка неофитов, что лучшие гипнотизеры мира умерли бы от черной зависти, оперировали заманчивыми формулировками «офисная работа с людьми и документами» и на все голоса распевали гимны волшебному чудо-продукту, исцеляющему от всех болезней, превращающему дурнушку в мисс Вселенную и при этом абсолютно натуральному, изготовленному из экологически чистого сырья и, естественно, не имеющему аналогов. Первое пришествие сетевиков пришлось на «лихие девяностые», когда повальный развал промышленной инфраструктуры выгнал на улицы миллионы бывших работников крупнейших предприятий и поставил на грань нищеты врачей, учителей и прочих бюджетников, и вот сейчас я наблюдала новый виток развития MLМ-бизнеса. Я избегала подобные компании на интуитивном уровне, а вот мама едва не угодила в ловушку, когда у нее в цеху появилась одна ушлая тетенька, подписавшая практически весь цех на распространение товаров из Поднебесной, сулящих богатырское здоровье, колоссальный прилив энергии и статус «бриллиантового директора» в случае успешной реализации многотонных объемов китайских БАДов таким же доверчивым охотникам за большими деньгами. Уж не знаю, каким макаром дамочка запудрила маме мозги, но та за свои кровные приобрела у нее с десяток баночек и даже пыталась пичкать семью их содержимым, пока отец не стукнул кулаком по стулу и демонстративно не спустил разноцветные капсулы в унитаз. В итоге, мама, конечно, расстроилась, так как уже видела себя на вершине собственноручно построенной структуры, и долго обижалась на отца, обвиняя его в прямом воспрепятствовании ее становлению в качестве преуспевающей бизнес-леди, но свою миссию он всё же выполнил – соваться в сетевой маркетинг мама с тех пор ощутимо побаивалась, да и никаких чудодейственных биодобавок у нас дома тоже больше не водилось.

Я специально пришла к условленному месту немного раньше назначенного времени, чтобы подышать свежим воздухом и настроиться на нужный лад. Я по-прежнему могла только догадываться, во что выльется «званый ужин», но заранее не исключала наихудшего варианта. Хотя по сути своей у меня была замечательная семья, иногда я вдруг ловила себя на донельзя крамольной мысли, что мои родители часто ведут себя, как неотесанные простолюдины: добрые, гостеприимные, с открытым сердцем и душой нараспашку, но где-то слишком бестактные, где-то чересчур навязчивые, где-то бескомпромиссные и упрямые. Нет, я вовсе не стыдилась своей семьи и не мнила себя «розой на навозе», но порой наступали моменты, когда я чувствовала себя крайне неуютно и испытывала острое желание отвести глаза. Наверное, именно поэтому у меня никогда не было особого взаимопонимания с родителями – разница менталитетов и темпераментов ощущалась еще в бытность мою ребенком, а с возрастом мы совсем отдалились. У нас не стало общих тем, мое мнение постоянно воспринималось в штыки, мои поступки не вызывали одобрения, и степень отчуждения между нами росла с каждым днем. Насколько преданно и беззаветно родители обожали Илону, настолько холодно они относились ко мне. В детские годы обо мне заботились, в подростковые – контролировали, в юношеские – отпустили в свободное плавание, а теперь, казалось, искренне недоумевали, почему я всё еще здесь, если родительский долг полностью выполнен еще много лет назад. Я искренне любила свою семью и была глубоко благодарна отцу с матерью за счастливое детство, я даже никогда не ревновала родителей к младшей сестре, но подспудное желание жить отдельно начало посещать меня уже в старших классах, и как только у меня возникла возможность вылететь из гнезда, я не замедлила ею воспользоваться к вящему облегчению своих домочадцев. Нынешнюю ситуацию с Игоном родители скорее всего рассматривали как шанс значительно улучшить значительно стесненные условия проживания и страстно жаждали отправить меня за границу, раз уж в родном городе я осталась не при делах. Исходя из этого, я смела надеяться, что никаких эксцессов за ужином не произойдет – в конце концов, даже Илоне было выгодно избавиться от меня как можно быстрее, и если обычно ее манеры не отличались аристократизмом, то сегодня она просто обязана была сидеть ниже травы, тише воды и не портить торжество своими извечными капризами. Что касается Никитки, то я уповала на подарок Игона, призванный занять непоседу на время застолья.

Вопреки моим ожиданиям, Игон приехал на такси, чем вызвал у меня приступ откровенного изумления. В обеих руках иностранец держал по букету и выглядел, как передвижная клумба.

–Я испугался, что цветы могу замерзнуть, и решил не рисковать! – предвкушая грозящий сорваться с моих губ вопрос, объяснил Игон, – это тебе, а это для твоей мамы. Я не стал уточнять, какие цветы она любит, но кажется розы нравятся всем.

–Не скажу за всех, но мама будет в восторге, равно, как и я, – с улыбкой подтвердила я, – спасибо, Игон!

–Это тебе спасибо за то, что согласилась представить своей семье человека, с которым ты знакома только по интернету, – с подкупающей серьезностью иностранец вручил мне пышный букет и зябко передернул плечами, – идем быстрее, похоже, я еще не до конца адаптировался к здешнему климату.

–Для этого нужно родиться в Сибири, – я жестом указала Игону направление, взяла своего спутника под руку и в бодром темпе повела через утопающие в снежных заносах дворы. Ох, чувствую, поплывем мы тут по весне, когда все эти сугробы разом начнут подтаивать. Впрочем, кто знает, вдруг весну я встречу совсем в другой стране, где зимы не в пример мягче, снегопады слабее, а коммунальные службы честно выполняют свои обязанности…

Учитывая, что внутриквартальные территории в Мирограде, как правило, почти не освещались, пробираться к подъезду нам пришлось в глухих потемках, и, если бы не мои высокоразвитые навыки следопыта, годами формировавшиеся в местных реалиях, мы бы до утра плутали среди мусорных контейнеров и припаркованных впритык автомобилей. В подъезде нас поджидал первый сюрприз: еще буквально полчаса назад внизу горел свет, но за время моего отсутствия какой-то гад успел выкрутить лампочку и погрузить окружающее пространство в кромешный мрак. По лестнице мы поднимались наощупь, а обвешанный пакетами и букетами Игон вынужден был ориентироваться на звук моего голоса, не имея физической возможности держаться за перила. Хотя, может, оно и хорошо, что мой гость не видит обшарпанные стены, заплеванные полы и доверху забитую сигаретными бычками жестянку. Правда, и пахнет у нас с парадной далеко не «Шанелью», ну да ладно, хлорка – это всяко лучше, чем протухшие пищевые отходы, которые ленивые соседи третий день не удосуживаются донести до бачка.

Вероятно, мама услышала наши шаги на лестнице, и в тот момент, когда мы уже почти форсировали последний пролет, дверь квартиры внезапно распахнулась. Нам в лицо ударил яркий сноп электрического света, и я удивлением обнаружила на пороге отца, вооруженного мощным фонариком.

–Узнаю, что за падла опять лампочку сперла, башку отверну! – громогласно рыкнул отец и уже совсем другим тоном добавил, – здравствуйте! Добро пожаловать! Это, как его, а вот – хэллоу!

–Добрый вечер! – по-английски поздоровался Игон, толком не видимый из-за алого облака благоухающих роз, мобилизовал весь свой словарный запас и с чудовищным акцентом выдал, – привет!

–Привет! – нарисовалась в коридоре неуместно разряженная в пух и перья сестричка и не иначе, как с целью продемонстрировать свои выдающиеся лингвистические познания, кокетливо промурлыкала, – Good Evening!

Взгляд Илоны в этот миг неотрывно сфокусировался на цветах, и я лишь сейчас сообразила, что раскошеливаться на розы и для нее тоже, мой гость принципиально не стал. Несколько секунд во мне яростно сражались мстительное ликование и чувство вины за украденное у сестренки кольцо: я тайно радовалась, что Игон не удостоил потенциальную свояченицу букетом, но ни на мгновение не забывала, за чей счет проводится банкет. Если история с ломбардом все-таки всплывет, сестренка припомнит мне каждую мелочь, так что, пусть пока спит спокойно.

–Игон принес розы для тебя и мамы! – по-английски сообщила я и насильно сунула иностранцу злосчастные цветы, – он отдал мне подержать твой букет, пока у него самого были заняты руки. Пожалуйста, познакомьтесь: Игон, это моя сестра Илона, Илона – это Игон.

–Очень рад знакомству! – Игон растерянно вручил розы расплывшейся в улыбке сестричке, осторожно пожал недвусмысленно протянутую для поцелуя руку, и моментально переключил внимание на выплывшую из кухни маму, – а это вам!

–Спасибо! – безмерно обрадовалась мама, полной грудью вдыхая исходящий от букета аромат. Ну еще бы, это ей не пионы с дачного участка или три тюльпанчика на восьмое марта, на розы Игон, однозначно, не поскупился.

–Мои родители, Анна и Алексей, – уверенная, что употребление отчества мой иностранный год навряд ли осилит, я представила родителей по именам, – мам, пап – это Игон!

–Марта, скажи ему, пусть проходит в зал, чего в коридоре торчать! – попросила мама, – дай ему плечики под куртку, а я пока цветы в вазу поставлю. Жалко, если такая красота завянет. Эй, а обувь! Марта, куда он в уличных башмаках по чистому? Что за свинство такое? Или у него носки дырявые?

–Игон, извини, но дома у нас принято разуваться, – торопливо просветила я непонимающе воззрившегося на возмущенную маму иностранца, – возьми тапочки!

–Окей! – стушевался Игон, – я не подумал…

–Ерунда! – отмахнулась я, – всё нормально! Это делается из соображений гигиены. К сожалению, наши улицы никто не моет шампунем, и мы стараемся не тащить грязь в квартиру.

–Довольно неудобно, зато практично, – резюмировал Игон, обувая заношенные тапочки, – после Европы мне будет сложно привыкнуть, но каждый раз, когда мне захочется остаться в ботинках, я буду вспоминать негодующий взгляд твоей мамы. Ну что, пойдем раздавать подарки?

За накрытым столом чинно восседал подозрительно спокойный Никитка, одетый в полосатый матросский костюмчик, и стоило нам с Игоном зайти в комнату, как племяннику тут же спрыгнул со стула, выпрямился по стойке смирно и заученно выдал:

–Hello, uncle Egon!

Иностранец по-взрослому поздоровался за руку с раздувшимся от гордости Никиткой и с ухватками заправского Дедушки Мороза, то есть, простите, Санта Клауса, извлек из пакета заветную коробку. Племянник завизжал от счастья, а наблюдавшая за сей мизансценой Илона захлопала в ладоши. Цепким взглядом профессиональной хищницы она сразу вычислила, что Никитка получил не банальную машинку, а нечто подороже, и невольно прониклась к Игону уважением.

–Ой, это мне? – картинно всплеснула руками сестричка, когда из пакета появился кашемировый палантин и на ломаном английском рассыпалась в благодарностях, а Игон тем временем уже вручал кожаные перчатки маме и набор для подледного лова отцу. Никитка резвым козликом скакал по всему залу, мама умилялась подаркам, отец беспрестанно жал Игону руку, а мы с Илоной обменивались улыбками, причем сестричка посматривала на моего «жениха» с заметным интересом.

На фоне броской красоты Илоны моя внешность с трудом тянула даже на «скромное очарование», однако, я почему-то совсем не волновалась, что сестренка уведет у меня Игона одним взмахом длинных ресниц. Сложно сказать, на чем была основана эта странная уверенность, но я твердо знала, что Игону нужна я. И все бы ничего, но я упорно не понимала, зачем он так стремится привязать меня к себе, покупая подарки родственникам, игнорируя мое безобразное поведение в «Рандеву» и обещая совместный отдых в Австрийских Альпах.

–Прошу за стол! – пригласила мама, лишь волевым усилием заставившая себя снять подарочные перчатки, – Марта, спроси у Игона, какой салат ему положить! Леша, достань шампанское из холодильника! И водку, наверное, сразу неси!

–Нет, – категорически отказался Игон в ответ на попытку отца наполнить искрящимся напитком его фужер, – водки тоже не надо, я не пью.

–Марта, чего это он? – поразился отец, – переведи ему, что у нас положено выпить за встречу, а то как-то по-басурмански получается…

–Игон, точно не будешь? – на всякий случай переспросила я, – может, пригубишь шампанского, чисто символически?

–Хорошо, – неохотно кивнул иностранец, оказавшийся невольной жертвой русских традиций, – но лишь из уважения к твоей семье.

–А я хочу шампанского! – Илона подставила фужер под пенную струю, дождалась, пока он наполнился, и торжественно воскликнула, – у меня тост! Давайте выпьем за знакомство и за Игона! Марта, скажи, что он тоже должен с нами выпить, иначе мы обидимся. Стой, как это, сейчас вспомню, you must drink with us! Understand?


ГЛАВА XIX

В знак солидарности с Игоном я поднесла свой фужер к губам, поочередно чокнулась со всеми участниками семейного застолья, но при этом не сделала ни глотка. Иностранец боковым зрением заметил мою уловку и едва уловимо подмигнул мне в ответ. А вообще, его резко негативное отношение к алкоголю выглядело достаточно подозрительным. Во-первых, в нем по идее должны были сказываться британские корни, а если верить статистике, жители Туманного Альбиона опережали по уровню потребления спиртного даже население бывшего соцлагеря. Во-вторых, на моей практике абсолютно непьющие товарищи уже неоднократно встречались, и как правило, ими оказывались хронические алкоголики в завязке, способные в любой момент сорваться и уйти в запой, невзирая на «подшивку», кодировку и прочие наркологические хитрости. Попадались мне среди убежденных трезвенников также разного рода болезные граждане, регулярно принимающие не совместимые с алкоголем лекарства, представители деструктивных религиозных течений и даже один инъекционный наркоман, прекрасно знающий, что алкоголь в разы усиливает тягу «ширнуться». Остальные мои знакомые повально относились к числу «умеренно выпивающих», правда, степень умеренности широко варьировалась от пары бокальчиков хорошего вина по праздникам до бесконтрольного стремления каждую пятницу нажраться вусмерть, чтобы в понедельник начать рабочую неделю с раскалывающейся от похмелья головой. В качестве нестандартного варианта можно было упомянуть моего экс-бойфренда: к спиртному Артем относился с полнейшим безразличием, в компаниях предпочитал ограничиваться соками и минеральной водой, а за годы совместной жизни мне так и не довелось увидеть его подшофе. Однако, определенная потребность в допинге у парня, несомненно, присутствовала, и реализовывалась она при помощи безалкогольных энергетиков. Ночные рейды, требующие от игрока внимательности и бодрости, крупные проекты, где от концентрации отдельных исполнителей напрямую зависел итоговый результат – баночки с энергетическими напитками занимали в нашем холодильнике целую полку, а учитывая, что Артем предпочитал дорогой импортный продукт, заодно составляли внушительную долю в ежемесячном бюджете. Когда денег стало катастрофически не хватать даже на питание, я попросила парня отказаться от дополнительного расхода на энергетики и получила вынужденное согласие, но уже через пару дней баночки вновь обнаружились на прежнем месте. Таким образом, совсем не удивительно, что наученная горьким опытом, я справедливо предполагала наличие у Игона аналогичной ситуации: вдруг он тоже плотно сидит на какой-нибудь похожей штуке, позволяющей справляться с разницей часовых поясов и до зари протирать штаны в интернете, самозабвенно охмуряя наивных девушек, мечтающих об иностранном муже?

Как бы то ни было, но к выпивке Игон больше не притронулся, зато на закуску налегал от души, чем неописуемо порадовал маму, до последнего сомневавшуюся, оценит ли наш гость ее поварские навыки. Честно говоря, я навскидку не могла и припомнить, когда мы вот так накрывали в зале ломящийся от всевозможных яств стол и собирались за ним всей семьей… Обычно как – перекусишь на кухне навязшими в зубах макаронами, помоешь за собой, а порой еще и за Илоной, посуду и никакой тебе культурной трапезы, а тут, пожалуйста, и горячее, и салаты, и фрукты, и десерт, мама даже сервиз достала, не покидавший серванта с прошлого Нового Года. Фактически мы с Игоном устроили моим родственникам долгожданный праздник, столь необходимый для поддержания оптимизма, неумолимо тающего под гнетом нищеты: раскрасневшиеся от шампанского лица, бесконечные тосты под звон фужеров, дымящееся блюдо с исчезающими на глазах мантами и много искреннего смеха, который уже давно не звучал под этими сводами. Игон по обыкновению сдержанно и лаконично рассказывал о себе, избегая подробностей и обходя острые углы, а я переводила его слова одобрительно кивающим родителям. Лично я не услышала сегодня ничего нового: отец –англичанин, мать – австрийка, живет в Вене, но по работе постоянно летает в Лондон, основная сфера профессиональной деятельности –информационные технологии… Никакой конкретики, сплошные обтекаемые формулировки и общие фразы… Да, созрел для брака… Да, готов к созданию семьи… Нет, не единственный ребенок, есть сводные сёстры… Да, обязательно планирует пригласить меня к себе… Увы, в Европе тоже кризис, а еще и эти мигранты… В Мирограде всё понравилось за исключением холодов, интересный городок с богатым историческим наследием… Во вторник едем с Мартой на экскурсию в Свято-Никаноровский монастырь, турфирма обещала сделать пропуск… А правда, что при СССР в Мирограде-12 разрабатывалось портативное ядерное оружие? Всё засекречено, и никто точно не знает? Да, у нас на Западе каких только страшилок не рассказывают, попробуй пойми, где истина… Нет, водку не буду! Пожалуйста, не нужно мне наливать! Ну, и далее по тексту…

Судя по реакции моих родителей, Игону удалось их впечатлить: весь вечер он вел себя естественно и непринужденно, активно поддерживал беседу и с аппетитом поедал мамину стряпню. Несколько портил идиллическую картину Никитка, быстро заскучавший среди взрослых и с присущим ему эгоизмом напористо привлекающий внимание к своей персоне. Когда кенгуриные прыжки по дивану и пронзительные вопли племянника стало невозможно выносить, я перегнулась через стол и не сулящим ничего хорошего тоном посоветовала беззаботно веселящейся сестричке незамедлительно унять ребенка. Переложить воспитательные функции Илоне на этот раз было не на кого, и она с выражением явного недовольства на физиономии схватила Никитку в охапку и потащила в спальню, где оба благополучно исчезли на добрых сорок минут. Вернулась сестренка в аккурат к десерту. К тому моменту я уже поменяла посуду и порезала торт, а мама как раз суетилась с чайником вокруг иностранного гостя: что ни говори, Илоне всегда не было равных в искусстве уклоняться от хозяйственных дел, и с каждым днем редкостный талант сестренки только совершенствовался. Пока мы с мамой крутились, словно белки в колесе, Илона от бедра прошествовала за стол, закинула ногу на ногу и принялась рассеянно ковыряться ложечкой в торте, периодически бросая загадочные взгляды с нашу с Игоном сторону.

–Марта, скажи Игону, что раньше я не верила в сайты знакомств, но теперь поняла, что там можно найти свою судьбу, – неожиданно произнесла Илона, видимо, решившая, что ее английский вокабуляр все-таки слишком беден, чтобы лично озвучить Игону свое претендующее на глубокий философский смысл умозаключение, – жаль, что Игон так быстро уезжает и не успеет познакомиться с моим женихом.

–С твоим кем? – округлила глаза я, – я что-то пропустила?

–Только что я переписывалась с Джафаром, и он сделал мне предложение, – шепотом сообщила сестричка, и я поняла, что на разговор с родителями она до сих пор не настроилась, предпочитая ждать, куда кривая выведет, – сказал, что он больше не в силах скрывать свои чувства и не может относиться ко мне как другу, а значит, либо мы женимся, либо прекращаем общаться, потому что иначе – это грех. Ну как тебе?

–Бред сивой кобылы, – также вполголоса откликнулась я, – одно дело познакомиться в сети, но, чтобы руку и сердце через интернет предлагать – это чересчур. Такое ощущение, что он с головой не в ладах, да и ты, по-моему, тоже.

–На себя посмотри, – сквозь зубы огрызнулась сестричка, бросила мимолетный взгляд на поглощающего домашний торт Игона и с иронической ухмылкой добавила, – сегодня он к тебе приехал, завтра – ты к нему, потом, опять двадцать пять, а пока до свадьбы дойдет, ты на пенсию выйдешь. Вроде и есть жених, а вроде и нет, я такого счастья уже наелась до отвала, хватит с меня. Балаболы одни кругом безответственные, а как услышат про ребенка, так вообще, бегут, как от огня. А Джафар, он – серьезный, воду в ступе толочь не привык.

–Илонка, ты в арабской стране не выживешь! – отчаянно воззвала к остаткам здравого смысла я, – у них там женщина –никто, у тебя даже паспорта своего не будет. Я уже молчу, что в случае развода тебе детей не отдадут.

–Джафар собирается развивать бизнес у нас, – озадачила меня сестричка, – он сказал, что после свадьбы думает приобрести недвижимость в Мирограде и получить вид на жительство. Так что мне и уезжать никуда не придется, если только в будущем. Но к тому времени мы уже хорошо узнаем друг-друга, и мне станет ясно, стоит ли ехать с ним в Иорданию.

–Ерунда на постном масле, слышишь! – не выдержала я, – это же смешно! Какой бизнес может быть в нашей дыре, тем более, для араба? Не знаю, что этот Джафар задумал, но лучше бы ты его везде забанила.

–Марта, я согласилась выйти за него замуж! – наповал убила меня Илона, – можешь хоть до старости куковать в старых девах, а мне нужно думать о сыне. Ребенку необходим отец, который будет его любить и обеспечивать.

–Марта, у вас все нормально? – сами того не замечая, мы с сестренкой неосознанно прибегли к бурной жестикуляции, и наш иностранный гость небезосновательно забеспокоился, все ли у нас в порядке.

Я хотела было язвительно ответить Игону, что моя младшая сестра перебрала шампанского и теперь не только несет запредельную чушь, но еще и совершает откровенно неадекватные поступки, однако, вовремя удержала язык за зубами. В конце концов, зачем я в это лезу? Если сестричке вожжа под хвост попала, ее уже не остановишь. Пусть играет в восточную сказку, раз больше заняться нечем, почему из-за ее безмозглой головы я должна оправдываться перед Игоном?

–Все отлично, – улыбнулась я, – просто Илона очень эмоционально рассказывала мне, как с боем отнимала твой подарок у Никитки. Малышу пора спать, а он не может оторваться от новой игрушки, вот сестра и разозлилась.

–Понятно, – хмыкнул Игон, – мне, конечно, очень приятно, что твоему племяннику понравился планшет, но Илона права – ребенку нельзя проводить так много времени с электронными гаджетами. Скажи, чтобы не ругала Никиту, это ведь я виноват…Кстати, я всегда считал, что Никита – это женское имя, с ударением на последний слог, помнишь, даже фильм такой есть, а у вас тут все наоборот! Прямо страна чудес!

–Не то слово, – красноречиво вздохнула я, всецело разделяя точку зрения зарубежного гостя. Знал бы он еще, какие у нас женщины непредсказуемые. Взять хотя бы мою сестричку: недавно бегала в мини-юбке по тусовкам, а теперь чуть ли не в правоверные мусульманки заделаться собралась. Ну, ничего, достанется ей от отца с матерью на орехи, быстро вся дурь выйдет, не зря она так старательно скрывает от родителей свои виртуальные похождения, скоро огребет по полной, мало не покажется.

–Марта, у тебя прекрасная семья, – без тени притворства констатировал Игон, – меня нигде не принимали настолько радушно и тепло. Переведи свои родным, что я отлично провел вечер, поблагодари Анну за вкусный ужин, и скажи Алексу, что, возможно, я найду время съездить с ним на рыбалку до своего отлета. Время позднее, я, пожалуй, пойду. Кроме такси отсюда уже ни на чем не выбраться, да?

–Единственная альтернатива–трамвай, но до ближайшей остановки полтора квартала, – подтвердила опасения Игона я, – я попрошу сестру вызвать тебе машину.

Проводы иностранного гостя в общей сложности заняли практически полчаса. Мы неуклюже толпились в тесном коридоре, наступали другу на ноги и галдели, как чайки на отмели. Мама настойчиво пыталась всучить Игону собранный из остатков ужина «тормозок», отец что-то бубнил про рыбную ловлю, а Никитка беспрестанно сновал между нами и в итоге дождался подзатыльника от Илоны. Когда мы с Игоном, наконец, вышли на улицу, я с облегчением выдохнула и в изнеможении привалилась к шершавой стене. Мой спутник молча встал рядом со мной, и несколько минут мы отходили от семейного торжества, не в силах надышаться морозным ночным воздухом.

–Завтра пойдем гулять по городу, – первым отмер Игон, – прости, но с меня довольно банкетов.

–С меня тоже, – красноречиво фыркнула я, – традиции мы соблюли, мои родители довольны… Спасибо тебе!

–Не за что, – отмахнулся Игон, – мне было весело, и твой племянник такой забавный малыш, а мама великолепно готовит. Если и ты намерена кормить меня на убой, мне следует купить дополнительный абонемент в спортзал, пока я еще не растолстел до неприличия.

–Не волнуйся, до мамы мне далеко, – рассмеялась я, – до завтра, Игон, я буду ждать звонка.

–Спокойной ночи, Марта! – перед тем, как сесть в такси, иностранец поцеловал меня долгим, затяжным поцелуем, и я вдруг ощутила, что прикосновения Игона вызывают во мне физическое влечение. Если бы сейчас он предложил мне поехать с ним отель, я бы наверняка ответила согласием, но приглашения не последовало, и вскоре автомобиль скрылся за поворотом. Я вынула из кармана мобильник, потерла озябшие на холоде пальце и набрала номер Артема. Праздники кончились, начинались будни, и крайний срок, завтра вечером, я должна была выкупить из ломбарда кольцо Илоны.


ГЛАВА XX

По опыту я знала, что долгие зимние вечера мой экс-бойфренд обычно проводил дома у компьютера, и после некоторых сомнений решительно позвонила ему на городской телефон. Прослушав однообразный набор бездушных гудков, я уже было вознамерилась разочарованно нажать кнопку отбоя, но тут мне вдруг улыбнулась удача, и на другом конце внезапно подняли трубку. К аппарату подошла Юлия Петровна, и я сходу взяла быка за рога.

–Добрый вечер, это Марта, – первым делом представилась я и лишь из соображений элементарной вежливости поинтересовалась, – как у вас дела? Как здоровье?

–Здравствуй, Марта, – с явным холодком в голосе ответила Юлия Петровна, и я непроизвольно напряглась от ее неприветливых интонаций, – спасибо, у меня всё хорошо. А как ты поживаешь?

–Да вроде не жалуюсь, – не стала вдаваться в детали я, – Юлия Петровна, пригласите, пожалуйста, Артема, если вам не трудно!

–Артема нет, звони на сотовый, – столь же лаконично отрезала моя несостоявшаяся свекровь, и я еще отчетливее почувствовала, что от былой симпатии ко мне не осталось и следа.

–А вы, случайно, не в курсе, когда он вернется? – уточнила я, – у меня к нему срочное дело, я его весь день набираю, и в мессенджер пишу, но всё без толку.

–Возможно, сегодня Артем допоздна задержится у Рады, – огорошила меня Юлия Петровна, – когда он появится, я передам, что ты звонила.

–У Рады? –не успела вовремя прикусить язычок я, но Юлия Петровна, похоже, только и ждала непроизвольно сорвавшегося с моих губ вопроса, чтобы обрушить на меня шквал подробностей.

– Я думала, ты знаешь, – бездарно разыграла искреннее изумление мать моего экс-бойфренда, – Тема встречается с Радмилой уже почти четыре месяца, и у них всё складывается очень серьезно. Представляешь, они познакомились в онлайн-игре! Я всегда ругала Тему за то, что он постоянно торчит за компьютером и никуда не ходит, но, оказывается, я просто отстала от жизни, и нынешней молодежи даже из дома выходить не нужно, чтобы найти свою вторую половинку. Радочка –чудесная девочка, ей всего девятнадцать, но она большая умница, и родители у нее –уважаемые люди: у папы своя фирма по производству брусчатки, а мама – заведующая сектором ЖКХ в городской администрации. Дай-то бог, чтобы у детей всё сложилось, я так на это надеюсь!

–Ну еще бы! – снова не сдержалась я, прекрасно понимая, что Юлия Петровна спит и видит, как бы породниться со сладкой парочкой предпринимателя и чиновницы, наверняка уже не раз прокрутившей бюджетные средства в семейном бизнесе и не собирающейся останавливаться на достигнутом. А я, наивная душа, всё недоумевала, с чего это наши коммунальщики так рьяно начали облагораживать парки, не считаясь ни с погодой, ни с затратами, ни с возмущением экологов, активно выступающих против массовой вырубки зеленых насаждений и превращения цветущих скверов в подобие солдатского плаца, вымощенного пресловутой брусчаткой. Значит, вот оно где «собака порылась»!

–Я понимаю, что тебе может быть больно это слышать, – с фальшивым сочувствием пропела моя несостоявшаяся свекровь, – но ты ведь знаешь, я много сделала для того, чтобы спасти ваши с Темой отношения… Но ты была права, когда сказала, что разбитую вазу заново не склеишь.

–Юлия Петровна, хотите верьте, хотите нет, но я желаю Артему только счастья с его девушкой, – без малейшего лукавства поведала я, – и не в моих планах чинить вашему сыну препоны и каким-то образом препятствовать развитию отношений с Радой, но у нас с Артемом была договоренность, которую он не выполнил, и я бы хотела узнать, почему.

–Видимо, у него имелись на то свои причины, – бескомпромиссно отчеканила Юлия Петровна, – на месте Радочки мне бы не понравилось, что мой молодой человек продолжает общаться со своей бывшей.

–Ну, во-первых, я про эту вашу Радочку, как говорится, до сего момента ни сном, ни духом, – напомнила я, – вчера Артем что-то плел про ночной рейд, а сегодня вообще пропал с радаров. Согласитесь, настоящие мужчины не поступают так даже со своими бывшими?

–А приличные девушки разве просят денег у того, с кем они давно расстались? – ехидно парировала Юлия Петровна, – как только у тебя хватило наглости обратиться к Теме? Он сутками работал, чтобы купить Радочке подарок, не ел, не спал, не отдыхал, а тут ты нарисовалась. Нормально это?

–До разговора с вами я думала, что вполне, – честно призналась я, – но теперь готова в корне пересмотреть свою позицию. Простите за беспокойство, Юлия Петровна, больше вы обо мне не услышите. Увы, я была гораздо лучшего мнения о вашем сыне. Мне жаль, что вы не научили его прямо отказывать. Игнорировать мои звонки и прятаться за маминой юбкой – гадко и недостойно. Прощайте и…пламенный привет Артему и Радочке.

Следующие несколько минут после завершения телефонной беседы я пребывала в шоковом состоянии и буквально тряслась в приступе ярости, не в силах справиться с обуявшим меня негодованием. Невзирая на крепкий ночной мороз, злость на экс-бойфренда сжигала меня изнутри я бы не удивилась, если бы вместо облачка пара изо рта у меня вырвался обжигающий сноп пламени. Я ощущала себя в чешуйчатой шкуре огнедышащего дракона, готового испепелить любого, кто неосторожно встанет на его пути, однако, вскоре здравый смысл победил эмоции, и я вновь обрела способность относительно трезво рассуждать. Впрочем, менее омерзительным текущий расклад от этого абсолютно не стал. Это ж до чего надо докатиться, чтобы подложить мне такую жирную свинью? Ну, нашел ты себе юную дочку состоятельных родителей, вперед и с песней, мне-то какая разница? Ну, решили вы с досточтимой маменькой устроить римейк «Женитьбы Бальзаминова», опять же, милости просим! Но какого ж лешего ты морочишь мне голову и с легкостью раздаешь заведомо невыполнимые обещания, когда я тебе открытым текстом объяснила: для меня эти жалкие три тысячи- вопрос жизни и смерти? Как это вообще назвать цензурными словами? Неужели так сложно было не вселять в меня напрасных ожиданий, вынуждая всё утро лихорадочно набирать один и тот же номер, а затем и вовсе фактически толкнув меня на преступление? Да если бы я знала, что идея одолжить деньги у Артема изначально дурно попахивала, разве я стала бы сидеть сложа руки? Я бы в лепешку расшиблась, но нашла другого кредитора и сейчас не нарезала бы в панике круги по двору в попытке утрамбовать в голове весь этот кошмар! И почему я постоянно ошибаюсь в людях? Столько лет с Артемом под одной крышей прожили, пора бы уже насквозь его видеть, ан, нет, привычку безоглядно доверять ему я в себе так и не вытравила.

Учитывая, что на дворе стоял далеко не март месяц, наряду с руками у меня вскоре закоченели и ноги, и я поняла, что с прогулками под луной нужно закругляться, если, я конечно, не рассматриваю перспективу слечь в больницу с воспалением легких. Но заходить домой я тем не менее не спешила: несподручно решать финансовые проблемы в присутствии родителей и подло обокраденной сестрички, лучше уж я поговорю по телефону в подъезде, чем навлеку на себя подозрения.

Вы можете себе вообразить ситуацию, чтобы из пяти абонентов ни у одного не нашлось для меня трех тысяч? Да, кризис, да, новогодние праздники на носу, но я же не миллион прошу? Только одна сама без работы, у другой ребенка на операцию кладут, третий в запое, четвертый увяз в кредитах, а пятая даже причину отказа озвучить не удосужилась. Я обреченно пролистывала список контактов и чуть не плакала от безысходности. Всех знакомых по стройке и курсам переквалификации я уже обзвонила, одноклассники-однокурсники вообще не в счет, они уже и толком не помнят, как меня звать, не то что деньги занимать, родственников нет, остались только коллеги по работе в университете, те самые, которые выжили меня из методического отдела и отдали на заклание, когда началось сокращение штатов. Формально я ни с кем из этих змеюк вроде бы и не ссорилась, ушла я также тихо, как и пришла, а горькой обиды в моих глазах скорее всего никто и не заметил. Придется смирить гордыню и, скрепя сердце, попытать счастья в этом осином гнезде, иначе не избежать мне грандиозного позора.

–Марта? Суханова? – удивилась Вероника, старший методист, не попавшая под раздачу благодаря не столько выдающимся профессиональным качествам, сколько дальнему родству с проректором, – а мы с девчонками тебя недавно вспоминали. Ты сейчас вообще где? Катька Никольская рассказывала, что видела тебя в соцзащите… Всё так плохо, или ей это по пьяной лавочке померещилось?

–Нет, я на самом деле стою на бирже труда, – с избытком подбросила Веронике пищи для злословия я, – с работой сейчас сложно, я использую любые шансы. А как у вас? Больше сокращений не было?

–Слухи ходят, но пока бог миловал, – коротко описала обстановку Вероника, – Марта, я понимаю, что ты насчет вакансий хочешь спросить, но обрадовать мне тебя нечем. Все за свои места держатся мертвой хваткой, даже бабка Рушникова сверхурочно выходит, а Катюха всю неделю в рот капли не берет, чтобы на работе не спалиться. На выходных, конечно, квасит, но в будние дни теперь ни-ни.

–Да я вообще-то по другому вопросу звоню, – волевым усилием выдавила я, задыхаясь от презрения к самой себе, – Верунь, выручай, займи три штуки до конца недели, очень надо.

–А что случилось? – даже на расстоянии я в красках представила, как по круглому, словно очерченному под циркуль, лицу Вероники разливается неуемное любопытство. Ладно, пусть методический отдел получит тему для обсуждения, а я – свою порцию унижения. Переживу, бывало и хуже.

–Немного не рассчитала деньги, – издала тяжелый, как поддон кирпичей, вздох я, – не хватает ровно трех тысяч для погашения кредита, а срок поджимает. Если завтра не внесу ежемесячный платеж, начислят пеню, ну и всё такое, сама знаешь. Вера, у меня зарплата через пару дней, я сразу отдам.

–Ну, можно, в принципе, – протянула Вероника, и у меня отлегло от сердца. Хотя в том, что свободные средства у моей бывшей коллеги имелись, я не сомневалась: работа в методотделе являлась для нее в большей мере возможностью доказать обеспечивающему семью мужу собственную значимость. Веронике нравилось строить из себя независимую женщину, хотя всем вокруг было великолепно известно, что ее оклад не покрывает даже затрат на косметику.

–Спасибо, Верунь, – воспрянула духом я, – если я рано утром к тебе подскочу, нормально? Не разбужу?

–Да не за что, – снисходительно усмехнулась Вероника, – только ты в универ подъезжай, ладно, я там с восьми буду. Послезавтра комиссию ждем, вот и выгнали весь отдел на работу в воскресенье. Домой лучше не надо, муж не одобряет, когда я кому-то занимаю…

–Как удобно тебе, – я закусила губу, но выдвигать условий не стала. Хочет организовать развлекательное шоу для всего отдела – на здоровье. В конце концов еще классик утверждал, что бедность – не порок, стыдиться мне нечего. Я не виновата, что правительство довело страну до ручки, девальвировало национальную валюту и вышвырнуло на улицу тысячи людей? Я была хорошим сотрудником, и любому здравомыслящему человеку очевидно, что сократили меня совершенно несправедливо, а, следовательно, стыдиться надо тем, кого спасла мохнатая лапа в руководстве вуза.

–Тогда договорились, – подвела итог Вероника, – жду тебя на турникете около восьми. Как раз с девчонками увидишься, хоть на бегу, но поболтаем.

–С преогромным удовольствием, – невнятно пробормотала я, – еще раз спасибо, пока!

Я знала, что в это самое мгновение Вероника уже обзванивает весь курятник, чтобы ни одна из клуш не опоздала к назначенному времени. Утром бывшие коллеги обступят меня со всех сторон и примутся наперебой кудахтать, как жестоко со мной обошлась судьба. Обязательно спросят, почему я не обращусь за помощью к своему парню, а, услышав, что мы с Артемом больше не живем вместе, дружно захлопают крыльями и начнут выпытывать, что послужило причиной расставания. Ну и пусть квохчут сколько угодно, настанет и на моей улице праздник, они еще будут от зависти умирать, когда я выложу в соцсети фотографии с горнолыжного курорта в Австрийских Альпах.

–Где тебя носит? – с порога накинулась на меня Илона, – мы с мамой уже заколебались посуду мыть.

–Особенно ты, бедная, перетрудилась, – огрызнулась я, – смотри, выйдешь замуж за своего Джафара, будешь с утра до вечера кастрюлями греметь.

–Ш-ш-ш, тихо! – молниеносно зажала мне рот сестричка, – отец может услышать.

–Ладно, молчу, – примирительно кивнула я, – только шила в мешке всё равно не утаишь.

–Без сопливых гололед, сама разберусь, – отмахнулась Илона, – иди на кухню, там мама зашивается, Доволен твой Игон?

–Вполне, за исключением твоих воплей «You must drink!» которые звучали примерно также угрожающе и зловеще, как «You must die!» – фыркнула я, расстегивая молнию на пуховике, – а ты, кстати, знаешь, что в исламе алкоголь находится под строжайшим запретом? Или ты, что называется, перед смертью не надышишься?

–Успокойся, блин, уже! – ультимативно потребовала сестренка, – не так уж много я и выпила, совсем чуть-чуть, для настроения. Мужчины любят веселых женщин с небольшими милыми недостатками, а не всех из себя правильных училок вроде тебя. Прими на заметку, а то Игон быстро сбежит от тебя к кому-нибудь попроще!

–На это раз уже я попрошу тебя не лезть в мои отношения, – отбила подачу я, – вы со стола все убрали?

–Осталось только скатерть снять, спроси у мамы, куда ее положить – моментально потеряла интерес к предмету разговора Илона и мрачным шепотом предупредила, – и держи язык за зубами насчет Джафара, поняла? Я сама подготовлю родителей, нечего им все сразу вываливать.


ГЛАВА XXI

На другой день ровно без четверти восемь я, как штык, стояла на университетской проходной, и толком не знала, так ли уж сильно я сожалею о том, что мне больше никто не принуждает тратить свои законные выходные на бесполезное бумагомарательство в преддверии очередной министерской проверки. С одной стороны, сокращение повергло меня в бездонную пучину нищеты, где я и поныне отчаянно барахталась в поисках источника к существованию, а с другой – я вырвалась из бюрократического плена, освободилась от оков подхалимства, а заодно избавилась от ежедневной необходимости поглубже забиваться в дальний угол, чтобы до моих несчастных ушей долетал минимальный процент непрерывных обсуждений чужих мужей. Да, мне было очень плохо без стабильной работы с невысоким, но регулярно выплачиваемым окладом, однако, при этом я замечательно себя чувствовала вдали от склочного коллектива и процветающего лизоблюдства. Не находись я сейчас в настолько тяжелых жизненных обстоятельствах, ноги бы моей в этой клоаке не было, однако, иного варианта поправить крайне шаткое материальное положение я при всем желании не видела.

На мою удачу, сотрудником я была до такой степени неприметным, что львиная доля пробегающих мимо бывших коллег элементарно не узнавала меня в лицо: ну стоит себе и стоит у турникета какая-то мымра в бесформенном пуховике, мало ли кто, может, вообще заочница пришла хвосты подтягивать. Думаю, если поймать на ходу первого встречного и спросить, помнит ли он Марту Суханову из методического, положительный ответ дали бы лишь те, кто сидел со мной в одном кабинете: все прочие вузовские работники никогда особо не задавались вопросом, как зовут ту серую мышку, которая вечно шебуршится в своей норке, с головой утонув в учебной документации.

Зато Веронику Маленкову прямо, как ту Любочку из стихотворения Агнии Барто, в университете знали все. Благодаря родственным связям Вероника была вхожа непосредственно в ректорат и получала информацию непосредственно из первых уст: грядущие нововведения в образовательном процессе, точная дата перечисления зарплаты, прибытие комиссии из столицы – старший методист губкой впитывала стратегические данные и охотно делилась ими за чашечкой чая, поэтому за право отобедать с ней за одним столом иногда разворачивались настоящие баталии. Я в подобных сражениях участия никогда не принимала, однако, все равно пользовалась определенными привилегиями: Вероника была патологически ленива, а должность старшего методиста предполагала внушительный объем работы, и в роли палочки-выручалочки выступала как раз ваша покорная слуга. Когда начальница начинала истошно вопить о срыве плана, а отлично понимающая, что над ней не капает, Вероника лишь театрально закатывала глаза, я молча брала папки и скрупулезно сверяла учебную нагрузку. Доброго слова, а тем более заслуженной премии, мне отродясь не перепадало, но шишки на отдел, естественно, не сыпались, так как все задания в итоге сдавались в срок. Мой вклад в общее дело Вероника не то, чтобы ценила, но во всяком случае, осознавала, и даже искренне расстроилась моему уходу. Уверена, что у нее имелась реальная возможность вступиться за меня перед проректором, но Вероника предпочла лишний раз не напрягаться, с таким уж кредо она шествовала по жизни.

Шоковая терапия

Подняться наверх