Читать книгу Возраст Суламифи - Наталья Миронова - Страница 3

Все пошло вроде бы нормально и, как любил говорить Климов, штатно. Он принял у специалистов из Троицка всю техническую документацию по малотоннажным установкам, сам подробно с ней ознакомился, прочитал отзывы специалистов. Да, это был настоящий технологический прорыв.

Надо отдать должное разработчикам: все прошедшие десять лет они не сидели сложа руки, совершенствовали установку. Побочный продукт изготовления метанола – формальдегид – тоже имел промышленное значение, причем стоил дороже метанола. На выходе довели выработку до шестидесяти процентов метанола на сорок процентов формальдегида – отличное соотношение.

Он передал техническую документацию в агентство – бюро, Светочка, бюро! – Карины Агаджановой и специально оговорил, что перевод должна делать Лина Полонская, таково требование заказчика. На перевод дали месяц.

Она уложилась в срок, Климов отослал перевод в Норвегию, получил оттуда положительный отзыв. Климов уже готовил на начало июня новое приглашение Арне Нюквисту и сопровождающим его лицам, – на подписание большого договора орел Арне собирался прилететь с целой стаей орлов помельче, – как вдруг в конце мая позвонили из Троицка.

Они получили по электронной почте какое-то странное письмо от шведской фирмы «Ансти», занимающейся биотопливом и крайне заинтересованной в малотоннажных установках по производству метанола.

Климов поначалу отмахнулся: десять лет назад он рассылал деловое предложение по сотням фирм, может, одну из них наконец пробило на это дело? Странно, конечно, что это случилось как раз накануне завершения сделки с норвежцами…

Но Климова еще больше насторожило другое: почему это шведская фирма «Ансти» обращается напрямую в Троицк, а не к нему, Валерию Климову, в его компанию «Прорыв»? Откуда у них электронный адрес в Троицке? В его деловом письме десятилетней давности говорилось, конечно, что установка разработана в Троицке, но никаких адресов, тем более электронных, там точно не было. Он попросил переслать письмо ему.

Переслали. Все по-английски, он понимал с пятого на десятое, но одно зафиксировал в сознании четко. В письме фигурировало имя Pauline Polonsky. Шведы, как это обычно бывает в деловой переписке, сохранили в ответном письме – а это было именно ответное письмо! – полученный ими первоначальный текст.

В первоначальном тексте – познаний Климова на это хватило – некая Pauline Polonsky предлагала шведской фирме всю документацию по чрезвычайно выгодной установке, производящей метанол и формальдегид в соотношении шестьдесят на сорок. В письме был указан электронный адрес троицкого института и, насколько понял Климов, было рекомендовано вести дальнейшие переговоры с ними напрямую.

Некоторое время Климов сидел молча, пытаясь это осмыслить. И тут, как в театре, появился в самый нужный момент Влад Саранцев.

– На, – Климов перебросил ему распечатку письма, не отвечая на приветствие, – ты английский знаешь. Может, объяснишь, что это значит?

Влад пробежал глазами письмо.

– Некая Паулина Полонски предлагает шведам установку, с которой ты так носился. Я только не понимаю… А-а, она хочет торгануть в обход тебя?.. Понял, понял. И что ты собираешься делать?

– Я ей голову оторву.

Климов уже достиг точки кипения. Он был не в состоянии анализировать собственные чувства, но помимо ярости, помимо страха, что сделка вот-вот сорвется, его душило разочарование. Паулина Полонски! Мысленно он выругался самыми грязными словами. Она выглядела такой порядочной! Такой недотрогой! Воробушек нахохленный! Как она могла оказаться предательницей? Что он теперь скажет Арне Нюквисту, которому эта девка так понравилась? Да черт с ним, с Арне, она посмела понравиться ему – Валерию Климову!

Влад пребывал, как обычно, в состоянии иронического благодушия. Он никогда не принимал к сердцу чужие проблемы. Хотя эта проблема и его касалась: он реально потерял бы в деньгах, если бы сделка сорвалась.

– Давай без уголовщины, – хладнокровно предложил Влад. – Но в прокуратуру, я думаю, сообщить надо. У моего деда там волосатая лапа есть. Хочешь, я ему позвоню?

– Нет уж, обойдемся без твоего деда, – отказался Климов.

– Бошки отрывать – тоже не выход. Ты что, хочешь сам сесть?

Климов потер лицо руками, стараясь прийти в себя.

– Нет, убивать я ее не буду, но пригрозить придется. Может, и прокуратурой, это ты верную мысль подкинул…

– Только меня не упоминай, – перебил Саранцев. – Не хочу, чтоб моя фамилия светилась в какой-то афере. Надо будет – ты мне так… частным образом дай знать, и я тебе вмиг организую прокурора.

Саранцев ужасно гордился своей фамилией. Климов это знал, но ему сейчас было не до того.

– Мне важно сделку спасти и лицо фирмы. Не понимаю, на что она рассчитывала. Неужто думала, ей с рук сойдет?

– Бабы – дуры, – флегматично заметил Саранцев.

– Эта – совсем не дура.

– А откуда ты вообще ее знаешь? – Саранцев посмотрел на часы.

Шестой час. Надо еще потянуть время.

– Так это ж она переводила на переговорах! Ты тогда свалил, мы из агентства переводчика вызвали. Пришла, очаровала Арне, он настоял, чтобы она всю техчасть взяла на себя… – Климов схватился за голову. – Если описание попало к шведам…

– Да успокойся, Арне ничего не узнает. Это ж разные страны, – утешил его Саранцев.

– До 1905 года Норвегия была Швецией, – вспомнились Климову слова Лины.

– Да? Ну надо же… Не знал.

«Что ты вообще знаешь!» – с досадой подумал Климов, но вслух сказал другое:

– И вообще, это один Евросоюз, да притом одна Скандинавия. Там все друг про друга все знают.

– Ладно, не паникуй. Шведы честные, не станут они внедрять без договора, без оплаты…

– Я тебя просил перевести, что они там пишут, – буркнул Климов.

Саранцев вновь перечитал письмо.

– Пишут, что принцип их заинтересовал. Что готовы к сотрудничеству.

– Это я и сам понял. Переведи мне, как эта Паулина Полонски на них вышла.

– Тут не сказано. Просто предлагает рассмотреть возможность… бла-бла-бла…

– Но обращаться просит не к ней, а прямо в Троицк, так? – уточнил Климов.

– Именно так.

– Не понимаю… – И вдруг Климов вспомнил: «Вот возьму и напишу вашему Арне, что вам верить нельзя». – О, чтоб ты сдохла!

– Что такое? Ты о чем?

– Она же… Тварь! Она же мне сама сказала!!! Шантажировать нас хочет.

– Что она тебе сказала? – насторожился Саранцев.

Климов, задыхаясь, как от удушья, схватился за горло.

– Ну, ты давай охолони маленько, – забеспокоился Саранцев. – Так и окочуриться недолго. Светочка! – позвал он нежно: – Водички холодненькой организуйте шефу.

– Не надо мне никакой воды, – тяжело дыша, проговорил Климов.

– Тогда объясни толком, в чем дело.

Климов не собирался объяснять Саранцеву, что провожал Лину домой и поцеловал ее на прощанье.

– Она тогда сказала, ну в шутку вроде бы, что напишет Арне, будто мне верить нельзя. Но это я дурак, подумал, что в шутку, а она, оказывается…

– Да-а, надо с девочкой потолковать, – глубокомысленно протянул Саранцев. – Девочка-то, оказывается, непростая… Припугнуть надо.

– А ты откуда знаешь, что она девочка? – подозрительно покосился на него Климов.

Саранцев расхохотался.

– Ну, старик, ты даешь! Паулина Полонски? Кто ж она, по-твоему? Мальчик?

– Может, старая кошелка, откуда тебе знать?

– А у меня что в юбке, то и девочка, – беспечно отмахнулся Саранцев. – Да, надо мозги вправить. Ты знаешь, где она живет?

– По базе пробью, – буркнул Климов.

– А зачем по базе? Суетиться, хлопотать… Позвони Каринке. Ты ж ее у Каринки нанимал? – спросил Саранцев. – Давай ее спросим, я Каринку сто лет знаю. С одного курса. Хочешь, я сам позвоню? – И он вытащил сотовый телефон.

Тут как раз в дверях появилась Светочка с бутылкой минералки.

Ну, раз уж воду принесли, Климов решил ее выпить. «Черт, и правда, нервы никуда, – думал он, глотая воду прямо из горлышка. – Так и убил бы эту суку. Может, Влад прав? Может, под суд ее отдать?» Прижав холодную бутылку ко лбу, он представил себе Лину с ее дерзким, вызывающим взглядом за решеткой в зале суда. Судьям не скажешь: «Да пошел ты!»

И все же он решил до суда не доводить. Не нужна ему шумиха. Нет, это дело надо разрулить по-тихому, чтобы Арне не узнал. Минимизировать ущерб. Но и Лина не уйдет безнаказанной. Он что-нибудь придумает. Он ей покажет, как чужие идеи воровать.

Саранцев тем временем говорил в телефон:

– Карина? Приветик. Мне нужен адрес одной твоей пчелки. Э-э-э… Полина Полонская. Да нет, ничего не случилось, просто нужно кое-что уточнить. Она для нас кое-какую работу делала. Нет, сама ты ей не звони, мы справимся. Та-а-ак, записываю… – Он примостился на край стола и что-то записал на листке. – Ага, понял. Гран мерси. Ну пока, киска, я еще позвоню как-нибудь. Может, потусуемся… Чао.

С этими словами он спрятал мертво молчащий телефон с сенсорным экраном в замшевый футляр и сунул его в карман.

– Вот тебе адрес. Это на Ордынке.

– Знаю, – нечаянно проговорился Климов.

Он тут же прикусил язык, но было уже поздно.

– Откуда ты знаешь? – удивился Саранцев.

– Я ее до дому подвез после ресторана.

– А-а, понятненько. Ну а теперь нагрянь к ней сюрпризом. То-то она удивится!

– Сюрпризом не получится, – покачал головой Климов. – Там кодовый замок на калитке. Дом за забором. Эта твоя Карина телефон дала?

– Дала, но мы звонить не будем. Весь сюрприз изгадим.

– А как войдем? – спросил Климов.

– Говно вопрос! – радостно объявил Саранцев. – У меня есть мастер. Ну чего ты на меня вылупился? Мастер-ключ ко всем замкам. Мало ли, какие ситуации бывают? Нет, к этой девочке надо вломиться без подготовки, взять ее тепленькую, а то отопрется.

– Ты так говоришь, будто ты ее знаешь.

– Может, и знаю… Но вряд ли. Зато я других знаю. Девочки, – Саранцев по-павлиньи выгнул грудь, встал со стола и принялся расхаживать по кабинету, – они все такие. Даже богатые. То у нее на мобильнике деньги кончились, то она кредит по карточке превысила, то машина на сервисе застряла, то на сапожки-сережки папа не дает.

– Лина не такая, – невольно вырвалось у Климова.

Саранцев глянул на него с любопытством. Можно сказать, с ба-а-альшим аппетитом.

– Ах, она у тебя «Лина»? Ты что – запал на нее?

– Ни на кого я не запал! Просто она совсем не такая, как ты рассказываешь.

– Ну ладно, может, и не такая, – примирительно согласился Саранцев. – Но она же тебе сделку порушила? Значит, самостоятельная… Надо же, какую аферу закрутила… – Он опять бросил взгляд на часы. – Ладно, поехали.

Поехали на машине Саранцева. Логично, раз мастер-ключ у него. В машине он включил навигатор, ввел адрес и, застревая в пробках, – ехать пришлось в самый час пик! – подвез Климова к уже знакомому серому дому за каменным забором. Добирались целый час.

Оба вылезли из машины, Саранцев извлек из кармана связку ключей на замысловатом брелоке с головой дракона, выбрал один. С виду обыкновенный магнитный ключ. Но он подошел к калитке. Климов вдруг почувствовал себя взломщиком, но тут же прогнал нелепую мысль. Эта дрянь торгует его технологиями у него же за спиной. Сейчас он ей доходчиво объяснит, что с ним такие номера не проходят.

Саранцев проводил его до нужного подъезда.

– Тут тоже магнитный замок.

И опять смутное подозрение кольнуло Климова. Опять он спросил:

– А ты откуда знаешь?

– Да ты что, это везде так!

Сомнения точили Климова: уж больно гладко у Влада все получалось! Но он был так зол, так хотел взять за горло ненавистную Pauline Polonsky, что ему было не до того.

Саранцев открыл универсальным ключом дверь подъезда.

– Ну ладно, дальше ты сам. Извини, подождать не смогу, дела. Но ты же отсюда сам доберешься?

– Доберусь. Пока.

– Письмо не забыл? – заботливо спросил Саранцев.

– Да уж не дурей тебя.

Климов вошел в подъезд. Лифта не было, а квартира сорок четыре, как оказалось, находилась на четвертом этаже. Это было очень высоко, этаж фактически последний, но Климов, обуреваемый злостью, преодолел подъем и даже не заметил. Вот она, квартира сорок четыре. Он позвонил в дверь.

За дверью раздалось удивленное: «Кто там?» Ее голос.

– Климов. Компания «Прорыв», – добавил он. Вдруг она не помнит его по имени?

Дверь открылась. На пороге стояла она, Лина. В домашних брючках «капри» и трикотажной футболке. На ногах… кажется, это называется «эспадрильи». Холщовые такие тапочки на веревочной подошве. Она отступила вглубь, впуская его в квартиру, и Климов оказался в прихожей.

Прихожая представляла собой короткий, метра в три, коридорчик. В правой от Климова наружной стене было окно и – ближе к входной двери – вешалка с одеждой. А по другую сторону от окна помещались книжные полки. Прямо напротив входной двери была полуоткрыта дверь в комнату, Климов видел стоящий на столе компьютер. А по левой стороне стенка обрывалась, там шел под прямым углом другой коридор.

– Я вас слушаю, – сказала Лина.

– Нет, это я хочу тебя послушать. Что это значит? – Климов выхватил из кармана распечатку письма. – Вот это – что такое?!

– Не кричите. И с каких это пор мы перешли на «ты»?

– Ты мне зубы не заговаривай, не выйдет. Лучше прямо скажи…

Тут слева до него донесся топот ножек, из-за угла коридора высунулись две круглые, белобрысые, коротко стриженные башки – одна повыше, другая пониже. На него уставились четыре круглых глаза, в которых любопытство быстро сменялось тревогой. Оба мальчики. Один – примерно ровесник Настеньки, другой постарше. Вот они – ее семейные обстоятельства.

Климов запнулся. Ему предстояло – прямо сейчас! – обрушить их маленький уютный мирок.

– Это что – оба твои? – спросил он машинально.

– Оба мои, – холодно подтвердила Лина.

Он как-то не ожидал, что у нее двое детей. А мужа нет. Неизвестно почему, но в этом Климов был твердо уверен.

– Ладно, это ничего не меняет, – заговорил он вслух. – Отвечать все равно придется.

Лина наклонилась к детям.

– Митя, Витя, – сказала она, – идите к себе, поиграйте, я скоро приду.

– Это вряд ли, – процитировал Климов красноармейца Сухова.

Неудержимое любопытство заставило его заглянуть за угол. За углом тянулся длинный, заставленный книжными полками коридор. Две двери налево, дверь направо, дверь в торце. Мальчики послушно потопали по этому коридору и вошли в правую дверь. Окончательно добило Климова то, что старший держал младшего за руку. Но он решил, что и это его не разжалобит.

– Итак…

– Вы мне чем-то угрожаете? – спросила Лина.

– Я не угрожаю, я пока только спрашиваю, что означает это художество. – И он опять потряс в воздухе распечаткой письма. – Мы что, так и будем в коридоре стоять? Может, сядем? – И не удержавшись, добавил: – Ты-то наверняка сядешь.

– Все-таки угрожаете.

Лина поднесла к глазам письмо, но без очков ей было плохо видно. Она повернулась и, не приглашая Климова, прошла в первую комнату, ту, что напротив входной двери. Он последовал за ней без приглашения. И обувь не снял, хотя надо было, наверное, снять. Ничего, не у матери дома. Правда, тут дети… Вот уж кому-кому, а им сильно не повезло с матерью.

– Ну? – спросил он нетерпеливо.

Но Лина все тянула время. Надела очки, прочитала письмо… Потом взяла сотовый телефончик, набрала номер…

– Кому звонишь? – Климов схватил ее за запястье.

– Вы с ума сошли! – Лина высвободила руку. – У меня двое детей, их кормить надо! Спать укладывать! Нет, это я не тебе, – заговорила она в телефон. – Галюся, ты можешь прямо сейчас спуститься? Ребят надо покормить и вообще… посидеть с ними. Да брось ты эту краску, потом докрасишь! Ну и пускай засохнет… Новую купим, – сердито закончила Лина.

Интересно, кто это к ней спустится? Карлсон с крыши, что ли? И что это за имя такое – «Галюся»?

Ответа пришлось ждать недолго. Щелкнул замок входной двери и в прихожей, а потом и в комнате появилась небольшого роста женщина – коренастая, некрасивая, кургузенькая такая, но удивительно милая. Трудно было сказать, сколько ей лет. От тридцати до сорока, но с таким же успехом ей можно было дать и двадцать, и даже еще меньше. В ее добром простодушном лице сохранилось что-то подростковое. Она была в трикотажных шароварах и фуфайке. И то, и другое со следами побелки.

– Галюсенька, милая, – обратилась к ней Лина, – посиди с ребятами. Покорми их, я все приготовила, займи их чем-нибудь. Я скоро приду.

– Так я ж даже не переодевшись… – начала Галюся.

– Ничего, не страшно. Посиди с ними.

Галюся покосилась на Климова, которого Лина так и не представила, и ушла во вторую комнату.

– Ну теперь, когда с домашними делами разобрались, может, ответишь на пару вопросов? – осведомился он со всем возможным сарказмом.

– Я не знаю, что это такое. – Голос Лины звучал холодно и бесстрастно. – Впервые вижу.

– Значит, решила играть в долгую. И имя Pauline Polonsky тебе ничего не говорит?

– Нет. Это не я писала.

– А кто? Пушкин?

– Не хамите мне.

– Девочка, ты еще хамства не видела. Ничего, в камере насмотришься.

– Перестаньте мне угрожать. – Она держалась с редкостным самообладанием, пришлось отдать ей должное. – Повторяю: я этого не писала. Понятия не имею ни о какой фирме «Ансти».

– И об институте в Троицке? По адресу улица Солнечная, двенадцать? Тоже не имеешь?

– Этот адрес стоял в бумагах. Мне их давали на перевод. По вашему заказу.

– И ты решила толкнуть технологию другой фирме как бы уже от себя, верно?

– Ничего я не решала! Сколько раз повторять, это не я писала!

– А кто писал?

– Не знаю, – уже усталым, севшим голосом проговорила Лина, – но точно не я. Тут слишком много ошибок.

– Чего? – растерялся Климов.

– Ошибок. Я таких не делаю. Я не пишу «Дорогие сэры», это неграмотно. Так можно только в единственном числе. Я пишу «Джентльмены», когда во множественном. Тут и других ошибок полно. Это писал кто-то учившийся «по Бонку».

– Ну… а может, ты нарочно.

– А зачем?

– Ну мало ли… Чтобы нас запутать. Как же это не ты писала, когда тут твой мейл остался? Давай-ка проверим. – И Климов двинул прямиком к компьютеру.

– Минутку. – Лина заступила ему дорогу. – Комп трогать не дам.

– Ну еще бы! – зловеще ухмыльнулся Климов. – На что спорим, я найду там это письмо?

– Ничего вы там не найдете. Идите-ка лучше отсюда, я ведь могу и милицию вызвать.

– Милицию? – обрадовался Климов. – Давай, вызывай. Спорим, тебе слабо́?

Лина демонстративно сняла с гнезда телефонную трубку:

– На что спорим?

Надо же, храбрая какая! В душу Климова впервые закралось сомнение. Нет, впервые еще тогда, когда он увидел ее семейные обстоятельства. Не может женщина с двумя такими хорошими, чистенькими, послушными детьми быть аферисткой. Да нет, если уж совсем честно, он с самого начала никак не мог поверить… Климов прогнал эти малодушные мысли.

– Давай так, – предложил он, – ты сама включай, и мы проверим почту. Но только так, чтоб я видел. Если ты ни в чем не виновата, я извинюсь и уйду. Но если письмо там есть, я тебе не милицию, я тебе сразу прокуратуру обеспечу. Идет?

– Идет.

Она была уверена в себе! Значит, успела уничтожить письмо в своем компьютере. Ничего, след всегда остается. Ему в голову пришла идея.

– Погоди, – снова заговорил Климов. – Лучше пригласим третейского судью. Специалиста, лицо незаинтересованное. У меня есть знакомый – ас по компам.

– А почему я должна доверять вашему асу? Может, вы с ним заранее сговорились? У меня тоже есть знакомый ас.

– Ладно, – уступил Климов. – Ты зови своего, а я своего.

Лина опустила городской телефон на базу и взяла сотовый. Проработав несколько лет в переводческом агентстве Карины Агаджановой, она познакомилась с очаровательной женщиной – Эллой Абрамовной Королевой, переводчицей, как и она сама. По возрасту Элла Абрамовна годилась ей матери, но была милой, душевной, умной и обаятельной.

Они однажды встретились в агентстве, случайно разговорились и подружились. Это была странная дружба. Элла Абрамовна не приглашала Лину к себе домой, у нее была проблемная дочка годами чуть помладше Лины. Лине долгое время тоже некуда было приглашать. У нее своих проблем хватало. Но они обменялись телефонами, перезванивались, пару раз выручали друг дружку: если одна не успевала или просто по каким-то причинам не могла сделать заказанный перевод, отдавала его другой. Главное – не отказать заказчику, а то можно всех клиентов растерять.

Изредка встречаясь у Карины, Элла Абрамовна и Лина шли в кафе, угощали друг друга по очереди, обменивались новостями. Так Лина узнала, что у проблемной дочки жизнь наконец-то наладилась, она вышла замуж за компьютерного аса.

Вот к Королевой Лина и решила обратиться.

– Элла Абрамовна, – заговорила она в трубку, – добрый день. Вы не могли бы мне помочь? У меня неприятности.

– Что случилось, Линочка? – встревожилась Элла Абрамовна.

– Вы говорили, у вас зять – ас по компьютерам. Мне надо проверить компьютер.

– Сломался? – участливо спросила Элла Абрамовна.

– Нет, надо кое-что проверить. Меня обвиняют в мошенничестве.

– Вас? Линочка, но это же нелепость! Это полный абсурд! Хорошо, вам нужен Даня? Я сейчас же ему позвоню.

– Передайте ему, пожалуйста, что он нужен мне срочно. У меня дома. Вы ему дайте мой сотовый, у нас тут коды…

– Как и везде.

– Но чем записывать, – продолжала Лина, – лучше я ему прямо на месте продиктую. Пусть он мне сам позвонит, когда подъедет. Это на Ордынке, запишите адрес. Он сможет приехать сегодня? Прямо сейчас?

– Я ему скажу, что это срочно.

По тону Эллы Абрамовны Лина поняла, что зять с ней спорить не будет.

Тем временем Климов тоже поговорил с компьютерным специалистом, объяснил ситуацию с метанолом, который теперь, выходит, оспаривали две скандинавские фирмы.

– Ладно, я понял, – сказали на том конце. – Погоди, мне теща любимая звонит по второй линии.

Климов скрипнул зубами: ему очень хотелось прояснить ситуацию поскорее. Но у него тоже была теща, и он знал, что не ответить ей – это чревато. Протекли томительные минуты, показавшиеся ему вечностью. Потом голос вернулся:

– Ну, ребята, вы даете! На Ордынке, говоришь? Мне теща звонит, говорит надо срочно ехать на Ордынку, какую-то там ее подружку в мошенстве обвиняют. Ну-ка повтори адрес?

Климов повторил.

– Тот же самый. Цирк, а в ём кино. Ладно, я еду.

– Поздравляю, – повернулся Климов к Лине. – Ас по компам у нас с тобой один. Может, не будем его ждать, посмотрим сами?

– Лучше подождать. Все равно я не дам вам трогать мой компьютер.

Климов решил не спорить. Хоть бы Даня скорее приехал. Интересно, что у Лины общего с его тещей. Спросить? Нет, не стоит. К делу отношения не имеет, а она его и так загрызть готова. Одними глазами.

Опять послышался топот в коридоре, и в комнату ворвались мальчишки. Уже в пижамках, явно только что выкупанные. За ними вбежала Галюся.

Лина присела на корточки и обхватила разом обоих.

– Вот мое стадо бизонов!

Галюся извинялась, что не сумела их удержать, пацаны что-то лепетали наперебой, младший требовал «каску». «Сказку», – догадался Климов.

– А ну кончай шалман! – с шутливой грозностью потребовала Лина, ни к кому в особенности не обращаясь.

Смолкли сразу трое, и Климов утвердился в своей догадке, что Галюся по возрасту недалеко ушла от своих подопечных.

Лина ласково пообещала «каску» рассказать завтра, а сегодня попросила вести себя хорошо, слушаться Галюсю и идти спать.

– Ану каску… – жалобно тянул младший.

– Иди, Витенька, будь хорошим мальчиком. Ты же мой хороший мальчик, да?

– Дя…

– Вот и хорошо.

Лина расцеловала обоих. Опять они взялись за руки, заметил Климов. Галюся увела их.

Распрямившись, Лина глянула на Климова с настоящей ненавистью. Никогда она ему не простит, что не дал ей пообщаться с сыновьями, вторгся, разрушил семейную идиллию, понял он.

– Я бы хотела знать, как вы сюда попали, – произнесла она ледяным тоном.

– В смысле?

– Калитка на замке, подъезд тоже. Вы не звонили по домофону.

Рассказывать ей про Влада с хитрыми ключами? Она и без того считает его жуликом и негодяем. Не стоит усугублять.

– Мне просто повезло. Кто-то выходил, я вошел.

– И в калитку, и в подъезд? Надо же, какое везенье!

Тут зазвонил ее сотовый, прервав неприятный разговор.

– Здравствуйте, Даня. Спасибо, что приехали. – Лина продиктовала код калитки, а когда он благополучно миновал калитку, и код парадного.

Загудел домофон. Лина направилась к двери, но, увидев, что Климов собирается остаться в комнате, отрывисто скомандовала:

– А ну выйдите! Я вам доверяю не больше, чем вы мне.

Пришлось подчиниться. Пока Лина впускала Даню, пока он поднимался на высокий четвертый этаж, Климов стал изучать корешки на книжной полке в прихожей. И пришел к выводу, что Лина Полонская – очень умная, образованная и начитанная девушка. Было видно, что она все эти книжки читала. В некоторых торчали закладки – и даже не по одной.

Но вот раздался звонок в дверь, Лина, ухитряясь не поворачиваться спиной к Климову, открыла, и на пороге появился хорошо знакомый ему компьютерный ас Даня Ямпольский – рыжий, вихрастый, веселый, как всегда.

– Здрасте, я Даня. Ну? Что там у вас за танго с метанолом?

В руках у него был чемоданчик. Лина провела его в комнату.

– Этот человек утверждает, будто я написала вот это письмо, – она показала распечатку, – и отправила со своего компьютера. Можете убедиться, что я ничего не писала и не отправляла.

– Ладно, сейчас посмотрим. Можно?

С этими словами Даня сел за компьютер, по экрану которого плавали на черном фоне разноцветные кубы, шары, треугольники и другие фигуры.

Даня вышел на рабочий стол и нажал кнопку электронной почты. Лина и Климов следили за ним, не отрываясь. Вот мелькнула на экране дружелюбная мордочка летучей мышки в почтальонском кепарике и с сумкой на ремне вокруг шеи, прямо как в стихах Маршака. Даня открыл папку «Отправленные».

– Когда было послано письмо?

– Двадцать пятого мая, – ответил Климов, сверившись с распечаткой.

– Тэк-с, у нас сегодня двадцать восьмое… – Даня стремительно пролистал почту на три дня назад. – Вот ваше письмо.

– Что и требовалось доказать, – сквозь зубы пробормотал Климов.

Ему страшно было взглянуть на Лину. Она не покачнулась, но стояла бледная, хотя по-прежнему с прямой спиной.

– Я не понимаю, как это может быть… – прошептала она. – Я этого не писала… И не отправляла…

– Как же не отправляла, когда письмо – вот оно! – потерял терпение Климов.

– Я не знаю, как оно сюда попало. Я не могла написать такое безграмотное письмо.

– Для маскировки? – предположил Климов.

– А потом оставить его в почте? Если бы это я писала, что мне стоило его стереть? Что мне стоило сочинить новый адрес в другом браузере и подписаться вымышленным именем?

– Тогда как оно сюда попало?

– Да говорю же, не знаю! – в голосе Лины уже слышалось отчаяние.

На самом деле все она знала, Климов видел по лицу.

– Давайте не будем впадать в мрак, – бодро предложил Даня. – Сейчас мы кое-что проверим.

Он раскрыл чемоданчик, вынул другой компьютер, подсоединил проводком. Его пальцы замелькали над клавишами с бешеной скоростью, картинки на экране менялись так быстро, что ни Климов, ни Лина не успевали ничего осмыслить: в глазах рябило.

– Кручу-верчу, запутать хочу, – тоном уличного фокусника провозгласил Даня, плеснув в мрачного Климова и бледную, подавленную Лину веселым взглядом зеленых глаз.

Ему хотелось разрядить обстановку, но они не отреагировали. Сумасшедшая карусель продолжалась несколько минут, потом опять появилась задорная мордочка мышки-почтальна и искомое письмо.

– Аккаунт не взломан, – поставил диагноз Даня. – Его и не пытались взломать. И пароль у вас хороший, – одобрительно кивнул он Лине, – защита сильная. Письмо отправлено отсюда, с этого компа, двадцать пятого мая в одиннадцать двадцать три утра.

– Но я… – Оборвав себя на полуслове, Лина взяла со стола ежедневник и пролистала. – Двадцать пятого мая я ездила в агентство. К одиннадцати утра.

– А дети где были? – быстро спросил Климов. – И эта твоя Галюся?

– Дети были в садике, а Галюся…

– Да какая разница? – прервал ее Даня. – Ясен пень, что дома никого не было. Кто-то здесь побывал в ваше отсутствие и отправил письмо. Давайте-ка лучше проверим получателя. Момент…

Опять закрутилась карусель пальцев и калейдоскопически меняющихся кадров на экране. Даня работал на двух компьютерах одновременно, еще что-то проверял – упорный, упрямый, умелый… При этом он приговаривал:

– Ах ты так, да? А мы тебя вот так, сволочь. Сейчас я тебя достану, гнида. Да вы садитесь, – кинул он взгляд на Климова и Лину. – Это займет… минут несколько.

Климов спросил: «Можно?» и сел на стул. Он и вправду устал стоять. Лина, не отвечая, опустилась на краешек дивана. Но, только они сели, как «минут несколько» истекли.

– Взял гада! – объявил Даня.

Лина и Климов дружно вскочили.

– Да вы сидите, сидите, – великодушно разрешил Даня. – Ну вот, что и требовалось доказать. Никакой фирмы «Ансти» не существует. Ни в Швеции, ни вообще где-либо. Адрес сгенерирован в Москве, хотя и на дот-коме[4]. Ну это для отвода глаз. Чтоб мы поверили, будто прислано из-за границы. Пароль лажовый – «метанол». Я бы его раньше расколол, но написано неправильно. По-английски «methanol», а тут «h» пропущено. Могу засечь айпишник[5], если надо. Хотите?

– Не нужно, – ломким, словно стеклянным голосом ответила Лина.

– Нет, почему же, – вмешался Климов, – очень даже нужно! Я хочу знать, кто со мной такие шутки шутит. Может, это ты и есть? – напрямую обратился он к Лине.

– Я знаю, как пишется «метанол» по-английски, – бросила она Климову с огромным презрением. Кажется, даже ожила немного. – Как и многие другие вещи.

– Зря ты, Валер, на девушку бочку катишь, – вступился Даня. – Я с самого начала знал, что вы ни в чем не виноваты, – повернулся он к Лине. – Раз уж мама Элла просила вам помочь… Она абы за кого просить не станет.

– Мама Элла? – недоуменно переспросил Климов.

– Моя любимая теща! – с гордостью объявил Даня.

– Пробей мне айпишник, – мрачно попросил Климов. – Хочу знать, кто меня так подставляет.

– Кто танцует танго с метанолом, – весело кивнул Даня. – Я к себе перекачал, пробью.

– Простите, а можно не сейчас танцевать это танго? – вмешалась Лина. – И не здесь?

– Ясное дело, – с готовностью согласился Даня. – На это ваш комп уже не нужен. Но я вам, Лина, очень советую сменить замки. Кто-то здесь побывал. Вы ключей недавно не теряли?

– Нет, не теряла.

– Ну тогда отмычки. Хотите, проверим? У меня знакомый следователь есть, мировой мужик. Они такие штуки делают, у них экспертиза есть. Просветят рентгеном, и будет ясно, вскрывали замок отмычкой или нет.

Климову вспомнился мастер-ключ Влада.

– Не нужно, – устало покачала головой Лина. – Не было никаких отмычек. Спасибо, Даня, спасибо вам большое.

– Если что… Вот вам моя визитка, звоните напрямую.

Даня протянул ей визитную карточку. Лина проводила его до двери. Климов упорно держался сзади.

– То есть ты знаешь, кто это сделал? – спросил он, когда дверь за Даней закрылась.

– Догадываюсь, – сухо ответила Лина.

– Со мной поделиться не хочешь?

– С какой стати? Ты же меня подозреваешь?

Он замялся.

– Я был уверен, что это ты. Помнишь, ты сказала: «Вот возьму и напишу Арне, что вам верить нельзя»?

Лина вернулась в комнату, чтобы не говорить в коридоре.

– Во-первых, у меня был повод. Нечего было лезть с поцелуями. Во-вторых, я бы не стала затевать такое танго с вымышленной фирмой. Я во всем люблю простоту. Захотела бы – я бы прямо самому Арне и написала. Вот этими самыми словами и написала бы: что тебе нельзя верить.

Наконец-то она назвала его на «ты»! Но особой радости Климов не ощутил.

– А теперь? – спросил он. – Теперь напишешь?

– Нет. Но если ты думаешь, что я еще хоть раз приду тебе переводить…

– Ладно, это мы потом обсудим, – торопливо перебил ее Климов. – Скажи мне, кто это сделал.

– А тебе зачем? – Лина устало опустилась на диван.

Климов принял это за приглашение и тоже сел.

– Как «зачем»? Хочу знать, с кем я танго танцевал. Этот танцор знает и меня, и тебя. Для меня этот метанол – сделка всей жизни. Я пробил на Запад нашу технологию!

– Боишься, теперь тебе Нобеля не дадут? – усмехнулась Лина.

– Да при чем тут Нобель?! Если и дадут, то не мне, а ребятам из Троицка. Да и то вряд ли. Не того масштаба открытие. Но эта афера затеяна против меня, и я должен знать…

– Успокойся, – остановила его Лина. – Афера затеяна против меня. А ты просто послужил кошачьей лапой.

– Кошачьей лапой? – не понял Климов.

– Ну да. Басня такая есть у Лафонтена. Мартышка «на слабо́» подбила кота таскать каштаны из огня. Он таскал, обжигался, а она ела. Кота еще и слуга побил за воровство, а мартышка осталась ни при чем. И сыта, и не бита, и не обожглась. Мораль: уж если воровать, так для себя.

– Ладно, с моралью все ясно, – нахмурился Климов. – Ты лучше скажи, кто у нас мартышка? И что ей от тебя нужно?

– А вот уж это – точно не твое дело, – отрезала Лина.

– Нет, мое. Не люблю, когда меня держат за болвана.

– Вот и разберись. Наверняка ты его знаешь. Он-то тебя знает как облупленного.

– Влад? – догадался Климов. – Влад Саранцев?

– Откуда ты его знаешь? – спросила Лина.

– Влад Саранцев, – с горечью признался Климов, – это моя крыша. Ну… не он сам, конечно, он – так… зиц-председатель Фунт. Но сидеть не будет. За ним силы стоят. Но я-то понятно, я фирмач. Дань плачу. А ты? У тебя-то что общего с Владом Саранцевым?

– Это не твое дело, – упрямо повторила Лина. – Твоей сделке ничего не грозит. Уходи. Я устала.

Ему очень многое хотелось сказать, спросить… Но у нее и впрямь был измученный вид. Он испортил ей вечер, который она могла бы провести с детьми. Наорал на нее, нахамил… Заподозрил в мошенничестве… Угрожал… В отличие от его Таньки, она любит своих детей. И они ее любят.

Климов посмотрел на нее. Ничего, ну ровным счетом ничего особенного. Как же это получается, что одна девушка, причем даже не самая красивая на свете, вдруг становится для тебя единственной? А ты все испортил и уже ничего не поправишь…

Он встал и двинулся к двери, но на пороге обернулся.

– Хочешь, я тебе помогу замки сменить? Я умею.

– Спасибо, я лучше слесаря позову.

– Ну, прости, если что…

Вот дурак, ничего умнее не нашел!

Лина закрыла за ним дверь. Щелкнул замок, от которого еще у кого-то есть ключи…

– С Владом я разберусь! – пообещал Климов уже за порогом.