Читать книгу «Точка G» и другие истории - Наталья Никольская - Страница 2

2

Оглавление

«Пл-лять!»

Представим девочку Таню. Стройная и симпатичная, веселая и умная. Острая на язык и скорая на помощь. Жизнерадостная и легкая, скользящая по жизни, как фигуристка по льду, вызывая восторг и зависть зрителей.

Таню любили и боготворили, искренне ненавидели и боялись. Боялись и ненавидели потому, что в сравнении с ней проигрывали по всем параметрам. А быть с ней рядом хотелось.

Вот и терпели ее выходки. Обидные слова, сказанные ей мимоходом в адрес мальчишек и девчонок, заставляли бледнеть или краснеть адресата. С ее легкой руки получили свои прозвища десятки учеников школы. Меткие характеристики учителей остались в памяти трех поколений. Слова ее звучали приговором, и люди принимали их легко и просто, как принимают восход солнца. Навсегда, до конца жизни.

С первого класса до последнего звонка Таня была лидером общественного мнения, совершенно не думая о впечатлении, которое производила. Ей это давалось само, без участия ее разума. Прорывалось струйкой бьющего из ее сердца ключа обжигающей души правды, дарованной ей природой. Мысли Тани, произнесенные вслух, взрывали реальность окружающего ее социума и шокировали обывателя.

Однажды она сказала, что история – это не наука, а скучные сказки, придуманные несостоявшимися писателями. Так ее и надо читать, как сказки, и пересказывать потом, как запомнилось, а не по датам и именам, потому что все они давно перепутаны. В настоящих сказках правды больше, чем в истории. Школьный историк, вкатив ей «двойку», крепко тогда задумался, а через год ушел из школы и стал писателем. Его фэнтези читает сейчас полстраны.

Петька из параллельного класса, получивший от Тани прозвище Таракан, вырос в альфонса и до сих пор бегает по чужим кухням и постелям. А Ленка-Паровоз, ее одноклассница, вот уже надцать лет тянет на себе пьющего мужа и двоих сыновей- инженеров, торгуя на рынке.

Таня могла прийти в советскую школу в драных шортах 21-го века или демонстративно спать на уроке, рассеянно поднимая голову от парты, когда взбешенный педагог начинал трясти ее за плечо.

Знойный непреодолимый шарм девочки Тани заключался в ее непосредственности. Свои слова и поступки она сопровождала, как правило, ехидной улыбкой, провоцирующей на ответное действие. Хоть бы реплику!

– Танька, ты стерва! – говорили ей.

– Сам дурак! – смеялась она.

Таня ходила по лезвию ножа, и в глазах окружающих это было супер круто. Пока она была подростком, всем хотелось ее убить. Когда Таня подросла, ее просто хотелось. И тоже всем.

К выпускному она выглядела настолько соблазнительно, что десятиклассники не хотели видеть своих подруг. На вечере Танька затмила их всех, зажав в зубах кисть ландыша. Жемчужный ландыш струился крупными каплями из уголка усмехающихся губ к ее правой груди, куполом вставшей из вчерашних ребер угловатой девчонки, а ее гитарные бедра, прорывавшие синее небо в редких звездах ее платья, так и ходили в руках мечтателей, обжигая ладони. Удивительно, но парня у нее к тому времени не было. Харизма зашкаливала, слюни в толпе текли киселем, а парня не было! Ангельское превосходство читалось на ее лице, и люди от него шарахались. Прелестный лик безумного соблазна.

Сашка смотрел на свои новые модные туфли, отражавшие в ослепительной белизне лоска силуэты одноклассников. Прямо на Таньку он не смотрел, в этом не было нужды. Ее образ стоял перед ним день и ночь, затмевая солнце. Надо было действовать. Он уже получил некоторый опыт общения с женщинами, пару раз кончил вживую и слыл в глазах приятелей ловеласом. Девчонки на него облизывались, потому что он, привирая с три короба, сам распустил о себе слухи непревзойденного героя-любовника и беспрестанно врал о своих победах.

Статусу секс-символа следовало соответствовать.

После торжественной части выпускники отправились по загашникам. Десятый «Б» в полном составе прибыл по месту назначения. Сашка с ходу приклеился к Таньке пластырем, не отпуская ее от себя ни на шаг. Лицо его украшала слащавая улыбка предвкушения событий. Все это видели, перемаргивались и усмехались в кулачки. Потом Сашка и Танька куда-то пропали. Растворились в ночи, благо выпускной проходил в кафе за городом, и с час их не было. Событие, которого ждали, как бы состоялось, гуляем дальше…

Первым объявился Сашка.

Он сел за стол, расслабился в свободной позе, и попросил налить ему водки. Выпил, закусил помидорчиком и отошел в сторонку покурить. Потом еще выпил, снова закурил, и все это молча. Парни к нему пошло приставали. Как оно было, сколько, и чем все у них закончилось.

Герой отмалчивался. Не шутил, как обычно, не улыбался, с девчонками не танцевал.

Глаза его бегали по сторонам. Одну руку он держал в кармане, не вынимая.

В следующем перекуре к Сашке подкатил очередной любитель клубнички:

– Ну, – расцвел пьяной рожей одноклассник, скалясь ему прямо в лицо, – как там, с Танюхой? Все ништяк?

Сашка косо глянул на парня, отстранил его от себя свободной рукой. Потом вдруг резко скривился всем телом, и его стошнило прямо на его модные туфли. Вместе с блевотиной из него вырвалось слово, определившее судьбу веселой девочки Тани.

– Пл-лять! – заорал он.

И следом, вдогонку и без паузы, добавил, куда надо пойти любопытному однокласснику, но тот проигнорировал недобрый совет.

Он отправился прямиком к друзьям, чтобы похвастаться перед ними чужими успехами. Показать свою к ним причастность и осведомленность.

Так с маху и выдал первому встречному, как свербило:

– Дала! Она ж не девочка, – подмигнул он такому же гнилому, как сам, парню. – И мне даст. Я ж говорил, б**дь…

К концу выпускного весь 10 “Б” знал, кто такая Танька. Ореол харизмы и загадочности ее личности рухнул в одну ночь.

Таня так и не появилась больше на вечере, ушла домой. О том, кто она такая, узнала много позже, спустя годы после памятного вечера.

Сашка еще долго поддерживал в кармане свои причиндалы, которые нестерпимо ломило, и украдкой в кустах их разглядывал. Картина его не радовала, алкоголь не глушил боли, и он тоже втихую слинял с выпускного.

По рассказам одноклассников пара всю ночь любилась до потери пульса, пока Сашка не вырубился. А Таньке, этой проститутке, все было мало, и она пошла в стоявшую за городом часть к солдатам, чтобы там, по казармам, угомонить наконец свою ненасытную плоть.

Клевета рождает чудовищ. Всем стыдно, и каждому приятнее верить, что ложь – это правда… При таком раскладе стыдиться нечего, и всех все устраивает. Потом самообман переходит в убеждение. И требует реализации в новой реальности. То есть, Таня теперь должна всю жизнь оправдываться в грехах или оправдывать свое народное звание – быть б**дью или проституткой до скончания века.

Так и случилось. Теперь, когда в городке не клеится разговор о погоде, говорят именно о ней, знатной давалке и шлюхе. Часть пенсионеров, проходя мимо нее, норовят игриво ущипнуть старую ведьму за ягодицу, а другая часть престарелых секс-символов, прославившихся частым с ней соитием на словах и живописными описаниями ее прелестей, обходит почетную проститутку стороной на безопасном расстоянии, на всякий случай прикрывая рукой сползающие спереди штаны.

Маховик не остановить, народная слава вне времени.

Самое интересное в этой истории то, что Татьяна так и осталась девственницей. Так и не встретила б**дь в жизни мужика, которому ей не хотелось бы скрутить яйца.

Таня, Таня… Что ж ты наделала? Вот не надо было давать прозвища своим ближним! А то – Таракан, Паровоз! Тоже мне, ангел…

Или все проще, точно ангел, и ангельской натуре чужды мерзости плоти…

Все мы ангелы и заложники дьявола.

Помните: «Человек – это звучит гордо!»

И какая у него морда.

То-то и оно, что звучит. Как пустой барабан.

Бубен шамана.

Гром после молнии.

Не живет, а звучит.

«Точка G» и другие истории

Подняться наверх