Читать книгу Часы королевского астролога - Наталья Солнцева - Страница 2

Матвей Карелин, владелец конструкторского бюро, был в прекрасном расположении духа. Бизнес расширялся, прибыль росла, и это позволило ему нанять директора, который освободил его от множества мелких обязанностей и необходимости контролировать каждый заказ.

Теперь Матвей мог больше времени уделять мальчишкам из военно-спортивного клуба «Вымпел», где он вел группу трудных подростков, и частному сыску. К последнему его приобщила Астра Ельцова – женщина обаятельная, умная, но довольно странная. Обстоятельства сложились так, что она потребовала от Карелина назваться ее женихом, чуть ли не гражданским мужем, а он не сумел отказать. Положение усугублялось отношениями с родителями Астры – состоятельной парой, которая души не чаяла в единственной дочери и принимала Матвея как будущего зятя. Астра забавлялась, он злился.

Иногда ему казалось, что она крутит с ним роман. Иногда – что водит его за нос, дразнит и насмехается. Она то загоралась, то охладевала, то допускала интимные шалости, то становилась неприступной и этой двусмысленностью доводила его до белого каления. У нее были причуды, которые могли оттолкнуть любого мужчину, однако с учетом капитала ее отца – Юрия Тимофеевича Ельцова – у нее не было бы нужды в искателях руки и сердца. К сожалению или к счастью, свадьба Астры расстроилась. Измена, скандал и, наконец, гибель жениха изменили ее жизнь: Астра решила покинуть родительское гнездо, уехать куда глаза глядят, устроиться на работу. Случай забросил ее в глухой подмосковный поселок Камышин, где у Матвея был дом.

Бабушка Анфиса оставила внуку в наследство рубленые хоромы из трех комнат и кухни с большой русской печью, сад и огород. Баню он построил сам – новую, но по всем старинным правилам. Нужно же было Астре забрести именно на ту улочку именно в то время, когда туда приехал Матвей? Видно, существует эта штука – судьба. Какие бы повороты ни делал жизненный путь, а к своему приведет.

Ни к чему не обязывающее знакомство переросло в тесную дружбу, которой, как известно, между мужчиной и женщиной не бывает. «Что нас связывает?» – время от времени спрашивал себя Матвей и каждый раз отвечал по-разному.

Астра была не похожа на других женщин. Но разве не думает так каждый влюбленный? Хотя Матвей не мог согласиться на роль ее воздыхателя, он все же отдавал себе отчет, что уже не представляет жизни без Астры. Без ее дурацких рассуждений и нелепых суеверий, ясновидения, в которое он не верил. Однако ей как-то удавалось угадывать, что произойдет, а ее глупые на первый взгляд выводы часто оказывались правильными. Она называла зеркало по имени и разговаривала с ним, как с человеком, – притом еще утверждала, что получает от него подсказки. Она не расставалась с сухим корешком, завернутым в алую тряпицу, и называла его «мандрагоровым человечком», Альрауном. Она обожала огонь, накупала свечи пачками, повсюду их расставляла и зажигала, окружая себя язычками живого пламени. Она повесила в квартире свой портрет, написанный знаменитым художником Домниным, уверенная, что это ее двойник. Она…

Впрочем, Матвей мог бы бесконечно перечислять ее достоинства и недостатки, путая одно с другим. Он мог бесконечно удивляться, возмущаться или негодовать, но три дня без Астры делали его раздраженным брюзгой, который не находит себе места. Он начинал скучать по ней, звонить, приглашать поужинать или прогуляться…

Вот и сейчас его подмывало набрать знакомый номер, услышать ее голос и с радостью пуститься выполнять поручения Астры. Конечно, он купит красного вина, которое она любит. Конечно, он заедет в супермаркет за продуктами, потому что у нее пустой холодильник. И чем только она занимается? Предвкушает очередное расследование? Часами сидит перед зеркалом? Путешествует по своим снам вместе с Альрауном? Беседует с Двойником? Или смотрит в окно на тающий снег?

Он терпел до обеда, а потом все-таки не выдержал – позвонил и услышал неожиданное:

– Хочу в Камышин. Поедем?

– С удовольствием.

– Затопишь баню? У тебя есть травы для пара?

– У меня все есть.

Астре приснился дом камышинской немки баронессы Гримм, где она служила компаньонкой и где едва не погибла при пожаре[2]. Ее потянуло на Озерную улицу, на пепелище… Интересно, что там? Руины, занесенные палой листвой?

Матвею она об этом говорить не стала.

Легкие на подъем, уже к вечеру того же дня они выехали в Камышин. Добрались без приключений. Синяя весенняя ночь стояла над поселком, луна застыла над крышами, свет фар выхватывал из темноты деревянные заборы, спящие дома. Улочка будто вымерла.

«Пассат» Карелина притормозил у дома бабушки Анфисы. В окне теплился огонек, из трубы шел дым. Залаяли соседские собаки.

– Дед Прохор печку протапливает, – обрадовался Матвей. – Молодец, старик.

Камышинский старожил появился на крыльце, приставил ладошку к бровям, всматриваясь, кто пожаловал.

– Принимайте гостей, Прохор Акимыч! – крикнула Астра.

Дед, припадая на левую ногу, заковылял к воротам.

– Ты, гляжу, не один. Давай, голуба, ступай к печурке… грейся. Я тама самовар поставил. Сахар привезли?

Старик ждал гостинцев из города: пачку хорошего табака для самокруток и кусковой сахар – он любил пить чай вприкуску.

– Привезли, дед…

Матвей с хрустом потянулся, вдохнул холодный, чистый деревенский воздух. Ох, и хорошо! Сад, залитый луной, казался голубым. Большие звезды рассыпались по небу, словно пригоршня самоцветов.

Прохор Акимыч повел Астру в дом, в тепло – на просторную кухню с выскобленным добела столом. На блюде блестел боками самовар, рядом горела керосиновая лампа. Угол занимала большая русская печь, расписанная синими цветами. Ситцевые занавески на окнах были задернуты, домотканые половики скручены и сложены в углу.

– С утра свет отключили… – жаловался старик. – Ироды. Поломка у них.

Астра, вместо того чтобы возмутиться, расцвела:

– Значит, будем жечь свечи! Печку топить!

– Дак я уж растопил. Дров-то у хозяина твоего целай сарай. Жги, не хочу. Запасливый он у тебя.

Астра присела на маленькую самодельную скамеечку – поближе к огню. В щелях заслонки багрово вилось пламя, урчало, поедая березовые поленья.

– А что, дом на Озерной улице, где немка жила, никто не купил?

Камышинскую баронессу знали все.

– Дак нету дома-то. Головешки одни! – радостно сообщил охочий до сплетен Прохор. – Кому они нужны?

– Может, родственники объявлялись…

– Не, не было никого. Сразу бы слух прошел. А Матвей тебе кто? Жаних? Али муж?

Астра неопределенно пожала плечами, и дед, смущенно крякнув, примолк. Нынешняя молодежь к венцу не торопится. Так живут, в блуде. Блудных детей зачинают… а потом волосы на себе рвут!

– В церкву народ не ходить, от того и беды все, – убежденно произнес он. – У меня самого внуки бестолковые. Ленивые и на самогон падкие. Мудрость стариковскую в их пустые головы насильно не втемяшишь! Так и помру, унесу в могилу.

– Кого?

– Мудрость! – рассердился Прохор. – Непонятливые вы! Крученые-верченые. Небось не повенчались с Матвеем-то?

– Не повенчались…

– Вот! – Старик поднял вверх изуродованный подагрой, желтый от никотина указательный палец.

Астра спрятала улыбку.

– Он не хочет, Прохор Акимыч! – изображая невинность, посетовала она. – Хоть вы ему скажите. Чем я плоха?

Дед прищурил подслеповатые глаза. Хороша девка, возраст на выданье… и в теле, не худышка, как некоторые, что голодом себя морют. Всё при ней. Волос не стриженый – не коса, правда, но и не кудряшки обсмыканные. На бабу похожа, а не на барана.

– Я с ним поговорю… – пообещал старик. – Я ему мозги-то вправлю!

Астра осталась довольна. Не зря она на актрису училась. С профессиональной сценой у нее не сложилось, но она не жалела. Чем жизнь хуже театра?