«Алая буква» – первый американский роман, ставший бестселлером в Европе. В совершенном по форме произведении Натаниэль Готорн зримо воссоздал духовный облик своих предков-пуритан, живших в середине 17 века, и развенчал их суровую и мрачную нетерпимость, бесчеловечность, извращенные представления о грехе, справедливости и любви. История супружеской измены превратилась в мощную драму, из которой героиня, пережив жестокие испытания, выходит преображенной и не раскаявшейся, ибо ее согревает мысль о том, что ее поступок совершен во имя подлинного чувства. «Алая буква» подверглась травле в США, где ортодоксы сочли роман «пропагандой похоти и незаконных отношений», однако это только способствовало ее популярности.
Оглавление
Натаниель Готорн. Алая буква
Знак греха
Глава 1. Тюремная дверь
Глава 2. Рыночная площадь
Глава 3. Встреча
Глава 4. Свидание
Глава 5. Эстер за рукоделием
Глава 6. Перл
Глава 7. У губернатора
Глава 8. Эльф и пастор
Глава 9. Врач
Глава 10. Врач и больной
Глава 11. Тайники сердца
Глава 12. Пастор не спит
Глава 13. Еще раз Эстер
Глава 14. Эстер и врач
Глава 15. Эстер и Перл
Глава 16. Прогулка в лесу
Глава 17. ПАСТОР И ПРИХОЖАНКА
Глава 18. ПОТОК СОЛНЕЧНОГО СВЕТА
Глава 19. Дитя у ручья
Глава 20. Преподобный в смятении
Глава 21. Праздник в Новой Англии
Глава 22. Шествие
Глава 23. Тайна алой буквы
Глава 24. Заключение
Отрывок из книги
Уважаемый читатель!
Спасибо, что приобрели эту книгу.
.....
К счастью, в нашей природе заложено чудесное и в то же время спасительное свойство – не сознавать всей глубины переживаемых нами мучений. Острая боль приходит к страдальцу лишь впоследствии. Поэтому Эстер Прин с почти безмятежным видом прошла через эту часть испытания и достигла эшафота на западной стороне площади. Он стоял вплотную к стене первой бостонской церкви и выглядел так, словно прирос к ней.
Для нас, то есть для двух-трех последних поколений, этот эшафот, представляющий собою часть бывшей когда-то в ходу карательной машины, существует лишь как историческая реликвия; однако в старину он был таким же действенным средством воспитания незаконопослушных граждан, как гильотина в руках французских революционеров. То был помост, над которым возвышалась рама «исправительного орудия», с помощью которого можно было зажать голову человека как тисками и затем удерживать ее на виду у зевак. В этом сооружении из дерева и железа как бы воплотилась наивысшая степень бесчестья для осужденного. Каков бы ни был проступок, не существует кары, более противной человеческой природе и более жестокой, чем лишение преступника возможности спрятать лицо от стыда; а как раз в этом и заключалась суть наказания.
