Читать книгу Ее величество королева - Никола Мизази - Страница 5

Возвратившись в свои апартаменты, она отпустила ожидавших ее там камер-фрейлин.

– Удалитесь, – сказала она, – мне еще надо заняться работой.

Она приблизилась к столу, заваленному документами и пакетами. Одно за другим она открывала и пробегала письма. Но читала как-то рассеянно, и сама, казалось, чувствовала это; не могла сосредоточиться. Губы ее складывались в улыбку, которую можно назвать жестокой, а взгляд был мрачен и свиреп.

Она вдруг как будто вспомнила о чем-то, бросила на стол письмо, которое читала, встала и направилась к двери. Но, не дойдя до нее, досадливо махнула рукой, и на лице ее выразилась досада: в тени около двери она увидела ту молодую девушку, свою новую фаворитку, которую оставляла при себе и в королевской ложе Сан-Карло, и во время совещания с атаманами.

– Что вы тут делаете, Альма? – спросила Каролина, пытливо вглядываясь в хорошенькую стройную особу. – Я ведь сказала, что хочу остаться одна…

– Я полагала, что приказание вашего величества не касается меня, – мягко, но с оттенком неудовольствия отозвалась Альма.

Лицо королевы в тот же миг утратило мрачное выражение, и она обратилась к девушке мягко, добродушно, почти любовно:

– Да-да, ты не ошиблась, дитя мое. Это я сама спутала. Столько у меня накопилось забот! Все надо обдумать… Видела ты, какую отличную встречу я подготовила французам и какой славный праздник задам всем нашим пустомелям, которые только и ждут наполеоновских войск, чтобы восстать опять против того, кого сам Бог поставил их повелителем, и объявить республику. Ты, кажется, очень утомилась, бедная девочка, – начала опять Каролина, – это я виновата. Хотя, признаться, я надеялась тебя повеселить. Ведь ты никогда не бывала на маскараде. А там, в толпе, случается забавное… я так понимаю жизнь: успевай выполнять все свои обязанности, но не упускай по возможности приятных сторон существования, наслаждений… Впрочем, ты, как кроткая голубка, выросла в горах и лесах… Быть может, тебе кажется непристойным, что королева надевает домино, маску, отправляется на маскарад.

– Я повиновалась воле вашего величества, – тихо ответила Альма.

– У моего величества бывают иногда самые буржуазные капризы, как видишь… Но это ничему не мешает. Говорят, моя рука хорошенькая, маленькая… А она, как бы там ни было, сумеет, если понадобится, и саблю держать, и владеть ею для защиты этого бедного королевства, которое покинули мужчины на жертву своим врагам… Может быть, тебе казалось, что я роняю мое достоинство, смешиваясь с разгульной толпой. Зато ты видела меня и с теми людьми, которые готовы охранять от опасности трон моего мужа и сына.

– Я не смею обсуждать поступки моей государыни, – робко отвечала молодая девушка, опуская глаза, через которые словно в душу проникал ласковый, но испытующий взгляд Каролины.

– Ну, да, вообще сегодня нам маскарад не удался. А прежде случалось, что я там очень веселилась инкогнито. Очень даже бывало забавно. Если бы не эти негодяи, что нынче ворвались к нам в ложу, то ты могла бы поразвлечься. Мне этого-то и хотелось. За тобой бы ухаживали, не зная, что ты дочь герцога Фаньяно. Ты ведь и в маске прелестна. Я, бывало, совсем увлекалась, около меня шутили, хохотали, и я тоже смеялась и дурачилась. Никто меня не узнавал; я сама забывала свое положение, забывала о себе. Другим под маской я казалась простой веселой бабенкой…

– Вашему величеству угодно, чтобы я ушла? – спросила Альма.

– Да, иди. Ты устала, бедняжка.

Молодая девушка удалилась, сделав низкий реверанс. Королева проводила ее долгим мечтательным взором, вспоминая свою молодость.

– И я в ее годы была такая же, – размышляла Каролина. – Не дай бог, чтоб она рано начала влюбляться…

При этом мысль ее перенеслась к молодому человеку, защищавшему их отступление с маскарада, – красавец, смелый…. Настоящий паладин. «Заметки о калабрийских атаманах, прочитанные много ранее, не обманули меня. Его нетрудно зачислить в королевское войско. Раньше, чем поступить волонтером в отряд кардинала, этот Рикардо служил сержантом в королевских карабинерах… Мне нынче особенно нужны подобные молодцы… Надо будет и им заняться. Мне нетрудно будет приручить его».

Она несколько минут раздумывала, словно колебалась, лицо то хмурилось, то прояснялось.

«Ну так что ж такое! – наконец почти вслух произнесла Каролина. – Я ему обязана жизнью, а признательность – первая добродетель монархов».

Только по сладостной улыбке, разлившейся по ее лицу, иной мог бы заключить, что чувство, охватившее ее в это мгновение, называлось другим именем.

«Он очень красив, бесстрашен, ни перед чем не остановится… Да, такие мне и нужны… Молод, правда, даже слишком молод, что за беда! Мне стукнуло пятьдесят… А Нинон де Ланкло? Да, кроме того, мое положение не то, что у бедной Нинон…»

Королева еще не скинула с себя того платья, в котором ее видели атаманы.

Она взяла со стола небольшую серебряную лампочку-фонарь и направилась в дальние апартаменты дворца, не обитаемые и не освещенные.