Читать книгу Приключения Мишки в Тонком Мире. Червоточина - Николай Иванович Липницкий - Страница 1

Алпат Великий проснулся. Это было необычно. Последние пятьдесят лет он спокойно спал на своём троне, и никто и ничто не могло побеспокоить его. Подданные – точно бы не осмелились. Разве, только, обстоятельства. А, конкретно, положение в королевстве. Только это могло разбудить. Но, такие вещи Алпат Великий чувствовал сразу. Всё-таки, за королевством он из своего сна приглядывал, время от времени, своим внутренним взором. Вроде, ничего не должно было случиться. Каста земледельцев работала на полях, кузнецы – в кузнях, сыроделы – в сыроварнях, виноделы – в винокурнях, столяры и плотники с гончарами в своих мастерских. Все при деле. Учёные корпят над своими свитками, звездочёты наблюдают за небом, министры пекутся о благосостоянии и порядке в королевстве, придворная челядь заботится о замке, а купцы успешно водят караваны в дальние земли, далеко разнося славу о Благословенном Гиньдане. Ну, и о нём, естественно. Кто же ещё построил всё это?

Алпат Великий прикрыл глаза, вспоминая, как триста лет назад прилетел сюда через Грозный Океан. Путь его, тогда, лежал прямиком к Небесным Горам, чтобы поклониться могиле Древнего Ящера, прародителя всего Летающего Народа. Он, здесь, и задерживаться не хотел. Так, присел на холм отдохнуть. Уж, слишком долгим и тяжёлым был перелёт. Да и Грозный Океан мирным нравом никогда не славился. Постоянные смерчи, гуляющие по поверхности, молнии, остервенело бьющие по воде, высокие мощные волны, внезапно налетающие шквалистые ветры и выныривающие высоко из глубин огромные подводные монстры с кошмарными, сплошь усеянными игольчатыми зубами, пастями. Преодолеть такое не каждому под силу. Поэтому, все, кто хотел совершить паломничество к могиле Древнего Ящера, готовились к этому долго и упорно.

Утомлённый долгим перелётом, он разлёгся на, поросшей травой, вершине холма и задремал, наслаждаясь дуновением лёгкого ветерка. Хорошо! Вдали виднеются колосящиеся поля ржи, за ними – тёмная полоска леса, ветерок приносит пьянящий запах разнотравья, а по синему небу, словно овечки, бегут кудрявые облака. Резкий звук фанфар вывел его из дремотного состояния. Алпат вскинул свою рогатую голову и недоумённо уставился на ощетинившийся копьями полк рейтаров и воинственно топорщащего усы офицера в сопровождении герольда в богато расшитом камзоле. Герольд ещё раз протрубил почти прямо в пасть Алпату и, подбоченившись, взглядом оценил произведённый эффект. А эффект был. Подобное пробуждение, мягко говоря, озадачивало.

– Слушай, ты, рептилия! – подкрутив усы, грозно прокричал офицер. – Именем короля Варнаинаила Третьего, приказываю тебе убраться с территории королевства!

– Это с чего бы? – удивился Алпат, борясь с искушением, смести этого напыщенного франта щелком когтистого пальца.

– С того, что никто не имеет право пересекать границу без соизволения королевской пограничной       стражи и уплаты соответствующего налога! А ты явился сюда без спросу, и не заплатив.

– Вообще то, я, просто, пролетал мимо, – Алпат был из высокого рода, и его с младых когтей приучали к вежливости, даже тогда, когда хочется закусить несносным собеседником. – Отдохну и дальше полечу.

– А мне то, какое дело? Даю тебе пять минут, чтобы убраться с территории королевства, или твою тушу будут обгладывать крысы в одном из ближайших оврагов. У нас в королевстве с нелюдями не церемонятся!

– Я же сказал, что, как только отдохну – полечу дальше, – последние слова царапнули слух, но воспитание опять заставило сдержать растущее раздражение.

– Ну, держись, ящерица-переросток! – офицер взмахнул рукой, перед рейтарами из задних рядов выбежали лучники, и в воздух взмыла целая туча стрел.

Выждав, пока все стрелы ударятся о чешую и осыпятся на землю ненужным мусором, Алпат мимоходом выдернул несколько воткнувшихся в крылья и, взревев во весь голос, ринулся на врага. Воспитание – воспитанием, но нервы, тоже, не железные. Да и фамильная честь не позволяла терпеть подобные выходки, даже, со стороны малых народов. Взмахом хвоста он тут же снёс половину солдат, а остальные, опалённые струёй пламени из пасти, разбежались. Оглянувшись по сторонам, Алпат увидел офицера, в ужасе забившегося в кусты, когтем подцепил его за кирасу и, вытащив его, поставил перед собой. Бедолага попытался, было, упасть, поэтому пришлось опять его поднимать и ставить на дрожащие ноги.

– Поговорим? – выдохнул клуб дыма Алпат.

– Нне уббивай меня, – проблеял офицер.

От напыщенности бравого, в недавнем прошлом, рубаки-воина, не осталось и следа. Бледный, с моментально обвисшими усами, блуждающими от ужаса глазами, он был на грани обморока.

– Ну, это, как дело дальше пойдёт. Что у тебя там, на поясе? Ром?

– Ром, – с готовностью закивал головой вояка, сорвал флягу с пояса и протянул Алпату. – Хочешь, забирай.

– Фу! – Алпата, даже, передёрнуло. – Я такую гадость не пью. А ты – выпей. Может, в себя придёшь.

Офицер послушно вытащил пробку из горлышка и надолго приложился к фляжке. Острый кадык на его шее заходил ходуном, и Алпату, внезапно, тоже захотелось глотнуть вина из лепестков Чайсы – национального напитка Летающего Народа. Усилием воли он остановил свою лапу, потянувшуюся к торбе, притороченной под левым крылом, и легонько дунул тоненькой струйкой дыма в лицо собеседнику.

– Успокоился?

– Ккажется, дда, – вояка, действительно, выглядел лучше.

– Так, что ты там говорил насчёт нелюдей? Кто там с ними не церемонится?

– Ну, – офицер замялся. – У нас, кроме людей, есть разные народы. Всякие, там, лесовики, водяные, горники…

– Они везде есть в нашем Тонком Мире. Я знаю. Ты дальше рассказывай.

– Короче, – вояка был похож на человека, решившегося нырнуть в ледяную воду. – Король Варнаинаил Третий провозгласил всех, кто отличается от человека, нелюдями и лишил их всех прав. Все нелюди обязаны жить в резервациях и выполнять тяжёлую работу. В разговоре с человеком они должны низко опускать голову и ни в коем случае не смотреть в глаза. Ну, там, много чего ещё.

– Достаточно, – отмахнулся когтистой лапой Алпат. – Если прав нет, голову опускать и жить в резервациях, то и дальше ничего хорошего. А к Летающему Народу это тоже относится?

– А кто это?

– Ну, такие, как я.

– Таких, у нас нет. Мы их никогда и не видели. Ты – первый.

– А, что же вы, тогда, на меня накинулись?

– А, какая разница? – ром, кажется, подействовал, и офицер выглядел более смелым, чем накануне. – Не человек же. А, раз, не человек, то – нелюдь.

– Логично. И давно у вас такие законы?

– Да, лет десять, как.

– Понятно. Ты, сейчас, куда?

– Ты меня отпускаешь? – глаза вояки, казалось, сейчас выскочат из орбит от удивления.

– А, зачем ты мне нужен? Иди. В столицу пойдёшь?

– Да. Ты извини, но мне нужно доложить королю о произошедшем.

– Я бы не стал торопиться. Вряд ли он тебя помилует за проваленную военную операцию. А, впрочем, делай, как знаешь.

Офицер, пугливо озираясь, быстро юркнул в кусты. Алпат опять прилёг на траву и задумался. Вообще-то, он тут задерживаться не собирался. У него совершенно другая цель. Но, дела, оказывается, в этом королевстве, нехорошие творятся. Давно в Тонком Мире никто не пытался выделиться по праву рождения. Даже древнейший род Летающего Народа, который вёл свою историю от Древнего Ящера, впервые выползшего из океана на сушу, и то, никогда не кичился своей исключительностью. А тут – люди, на минуточку, самый молодой народ в этом мире, вдруг, возвысился над остальными. Взращённое с младых когтей благородство знатного рода побуждало к действию. В конце концов, могила древнего предка никуда не убежит. Она стояла в Небесных Горах тысячелетия, и ещё простоит. А тут – такая несправедливость.

Решено. Издав такой громкий рык, что из виднеющегося вдали леса взмыла в воздух приличная стая птиц, Алпат расправил свои крылья и взлетел в синее небо. Уже там, в вышине, поймав восходящий воздушный поток и улёгшись на него, он окинул окрестности своим внутренним взором, нашёл среди множества городов и деревень столицу и, словно молния, помчался туда. Под прижатыми к брюху лапами мелькали поля, леса и перелески, удивлённые жители королевства запрокидывали головы, пытаясь рассмотреть промелькнувшую над ними тень, а домашняя скотина, пасущаяся на заливных лугах, в страхе разбегалась.

Зубчатая стена столичного города появилась вдали. Алпат заложил вираж и спикировал к высокому шпилю замка, нагло игнорируя возмущённые крики стражи на сторожевых башнях, и несколько стрел, безобидно ткнувшихся в чешую. Не обращая внимания на забегавших по двору солдат, он зацепился за подоконник и, выбив мордой красивый, цветной витраж окна, сунулся внутрь. Большие портьеры мешали. Алпат слегка дыхнул огнём, дождался, когда парчовые полотнища, вспыхнув, как свечки, догорят, и огляделся. Большой зал, колонны из зелёного, с салатовыми прожилками, камня, пол, выложенный мраморными плитами, мраморные же статуи в нишах, сводчатый потолок, хрустальные люстры с оплывшими свечами и высокий постамент с установленным наверху троном с высокой спинкой и сиденьем, оббитым малиновым бархатом.

Вдоль стен, словно такие же изваяния, стояли люди и с ужасом взирали на Алпата. Он представил, как выглядит со стороны глазами людей и усмехнулся. Действительно, впадёшь тут в ступор, когда, ни с того, ни с сего, в окно вламывается, вся в осколках витража, огромная, клыкастая рогатая голова, дышащая пламенем. Женщина с высокой причёской из волос, перьев и цветов, внезапно вскрикнула и упала в обморок, со стуком ударившись головой о мраморный пол. Никто, даже, головы не повернул. Все смотрели на окно. Один из мужчин издал сдавленный писк и стремглав выбежал из зала, открыв высокие двустворчатые двери прямо на бегу, всем телом. Кажется, он, даже, их не заметил. Зато, другой, выхватив из ножен шпагу, вышел вперёд, выставил её на вытянутой дрожащей руке и попытался придать себе угрожающий вид. Выглядело это смешно.

Алпат подтянулся и, с трудом втиснувшись в оконный проём, спрыгнул на пол. Это для людей витражные окна до потолка кажутся большими. А для его туши протискиваться через них не так уж легко. Храбрец попытался ткнуть его шпагой, и он, выдернув её у него из рук, принялся ковыряться ею в зубах. Мужчина отпрыгнул назад и достал кинжал. Наивный. Можно подумать, что, раз шпагой не получилось, этой коротенькой железочкой что-то получится. Наверху что-то взвизгнуло, он поднял голову и увидел маленького человечка, вжавшегося в трон. Человечек был настолько маленький, что на фоне большой спинки был совершенно незаметен.

– Ты кто такой? – удивлённо поинтересовался Алпат.

– Я?! – то, что его кто-то не знает, разозлило человечка настолько, что он забыл о том, что секунду назад готов был от страха забиться в какую-нибудь, щёлочку. – Я – король Варнаинаил Третий, великий и беспощадный!

– Ты?! – настала очередь изумляться Алпату.

Положа руку на все четыре сердца, короля он представлял совсем по-другому. В его понятии Варнаинаил Третий должен быть высоким, широкоплечим, с сильными руками, злым лицом, на котором бы выделялся большой крючковатый нос, скорее, похожий на клюв орла, и цепким холодным взглядом. А тут, перед ним, сидит толстенький человечек с пухленькими ручками и ножками, кругленьким лицом, на котором, между щеками, совершенно терялся маленький, пуговкой, носик. Толстые, лоснящиеся губы непрерывно шевелились, выдавая высокую степень возбуждения.

– Так, вот ты какой? – засмеялся Алпат. – Ну, здравствуй, что ли.

– А ты кто? – король засучил своими ножками. – Как ты посмел ворваться сюда? Ты, разве, не знаешь, что по моему указу все нелюди обязаны находиться в резервации?

– Вот, как раз, по этому поводу я и хотел с тобой поговорить.

– Сейчас сюда прибежит королевская стража, и я поговорю с тобой в моих подвалах. Правда, сначала тобой займётся мой палач.

За дверями, действительно, раздался топот множества ног и лязг металла. Двери распахнулись, впуская в зал толпу, закованную в латы и ощетинившуюся пиками. Глупые! Кто же на Летающий Народ в латах выходит? Это, всё равно, что на сковородке себя подать. Алпат рыкнул, выпуская длинный язык пламени. Тут же раздались крики боли, и вся эта вооружённая толпа выскочила вон, мгновенно забыв о своём господине. Забудешь тут, когда на тебе раскалённое железо.

– Продолжим? – опять повернулся он к королю.

– Я не собираюсь с тобой разговаривать? – взвизгнул Варнаинаил Третий. – Кто-нибудь! Выведите его вон!

– Не отвлекайся. Так, что там у тебя за указ? По какому праву ты приподнял свой народ над остальными? Неужели не знаешь, что в Тонком Мире все народы равны?

– А у меня не равны!

– В принципе, я с тобой согласен, – решать вопрос силой не хотелось, поэтому, Алпат решил проучить короля словами. – Мы, действительно, не равны. Посмотри на себя и на меня. Мы – разные. Поэтому, чтобы определить, кто из нас достойнее, предлагаю решить дело поединком. – Хорошо! С тобой сразится самый сильный воин королевства.

– Так не пойдёт.

– Почему?

– Ты провозгласил, что вы, люди, выше всех нас, а не твой воин. Ведь, так?

– Так.

– А ты выше всех людей. Или я ошибаюсь?

– Я – король! Значит, я выше всех!

– Вот и докажи это в поединке со мной.

– Но, я не могу! – Варнаинаил Третий в страхе забился ещё глубже и вообще потерялся на фоне трона.

– А, раз не можешь, то слезай оттуда и уступи место тому, кто может.

Король побледнел и вцепился своими ручками в подлокотники. Алпат понял, что пора от разговоров переходить к делу. Он выпрямился во весь свой рост, протянул свою лапу и, подцепив пальцами Варнаинаила Третьего за шиворот, сдёрнул его на пол.

– Идите и сообщите всем, – обернулся он к так и стоящим, словно манекены, придворным. – Этот трон займёт тот, кто выйдет со мной на поединок.

Зал в мгновение ока стал пустым. Только упавшая в обморок женщина так и осталась лежать на плитах пола. Он осторожно поднял её и уложил на диванчик у стены, потом, сел посередине зала и принялся ждать. Драться, естественно, ни с кем он не собирался. Главное, чтобы нашёлся смельчак. А то, что смелый человек будет более достойным правителем, в этом он не сомневался. Естественно, что с ним нужно будет поговорить, объяснить, что нельзя никого унижать и дать несколько советов на будущее. Потом, уже, после коронации, можно лететь дальше по своим делам. Женщина очнулась так же внезапно, как и упала. Присев на диване, она непонимающе покрутила головой, увидела Алпата, завизжала и выбежала из зала.

Ждать пришлось до самого вечера. Солнце село, погрузив зал в темноту. Ему это ничуть не мешало. Летающий Народ одинаково хорошо видит и при ярком солнечном свете, и в кромешной темноте. Наконец, за дверями раздались осторожные шаги, а в щели между створками пробился колеблющийся свет свечи. В двери поскреблись.

– Да, заходите, уже! – разрешил Алпат.

В зал вошли люди. Приглядевшись, он узнал тех самых придворных, что днём стояли изваяниями, пока он беседовал с Варнаинаилом Третьим.

– Великий господин! – обратился к нему тот самый, что единственный выхватил из ножен шпагу. – Во всём королевстве не нашлось никого, кто бы осмелился бросить тебе вызов!

– И, что вы предлагаете? – опешил Алпат.

Такого поворота он не ожидал. Получается, обезглавил государство. Как же бросать их сейчас? Стоит, только улететь, как найдётся очередной хитрец, который взяв власть в свои руки, натворит, неизвестно, что.

– О, великий господин! – опять подал голос мужчина. – Дозволь обратиться к тебе с нашей нижайшей просьбой.

– Дозволяю.

– Мы подумали и решили предложить тебе быть нашим королём.

– С чего бы это? – опешил Алпат.

– Ты большой, сильный и, в то же время, мудрый и великодушный. Мы посчитаем за честь иметь такого правителем.

Так он и стал королём. Пришлось, конечно, потрудиться. Поменял законы, уничтожил все резервации, уравнял в правах все народы, а, потом, на самом высоком месте королевства отстроил себе замок.

Алпат Великий вынырнул из воспоминаний, окинул внутренним оком свои владения и ничего особенного не заметил. Всё в королевстве работало, словно один, прекрасно отлаженный механизм. Даже колдуны с волшебниками, постоянно находящиеся в состоянии войны, вели себя сдержанно, не нарушая законов королевства. Но, что-то, же, его потревожило! Озадаченно он погладил когтистой лапой свой тонкий вислый ус и задумался. Что-то не так. Сон прошёл, оставив вместо себя желание что-то сделать. Алпат потянулся, рыкнул вполголоса, с удовольствием отметив алый язык пламени, вырвавшийся из пасти, расправил свои перепончатые кожистые крылья, взмыл в воздух и, сделав круг под сводом тронного зала, вылетел в окно.

Толстый дубовый брус, выпирающий из стены прямо под куполом дворца, заскрипел от натуги, принимая немаленькое тело. Алпат Великий уселся поудобнее и окинул взглядом окрестности. Всё-таки, не зря он приказал, в своё время, построить королевский замок на самой высокой точке королевства. Отсюда всё было видно прекрасно. Он опять посмотрел кругом. Ничего. Собрав всю свою магическую энергию, он закрыл глаза и снова, не торопясь, осмотрел внутренним взором королевство. Вот она! Маленькая червоточина, пульсирующая в шахте, где углекопы добывали уголь. Незаметная обычному человеку, но хорошо видимая всем, кто, хоть немного обладал магией.

Летающему Народу такие Червоточины встречались и Алпат Великий прекрасно знал, что ничего хорошего от неё ожидать не приходилось. Давным-давно, когда он был ещё очень маленькой ящеркой, только учившейся летать на своих слабеньких крылышках и умеющей пускать только тоненькие струйки дыма, такая же Червоточина поглотила четыре города и оставила от пятого только несколько домов в его родной стране. Помнится, тогда с ней удалось справиться ценой неимоверных усилий, но, каким образом, он не помнил. Значит, нужно поинтересоваться у бывших своих земляков. Иначе, так можно и без королевства остаться. А королевством он дорожил.

Встревоженный, Алпат вернулся в тронный зал и приказал собравшейся уже там свите закрыть все двери, занавесить окна и выйти вон. Только, оставшись один, в полумраке, он мысленно воззвал к старейшинам Летающего Народа. Старейшины откликнулись и, выполняя его просьбу, сразу прислали свои фантомы. В тронном зале сразу стало тесно от ворочающихся чешуйчатых туш, волочащих по каменным плитам свои крылья.

– Я собрал вас потому, что в моём королевстве появилась опасность, – начал он речь.

Вот так, на равных, встречаться с теми, кого он с детства привык воспринимать, как великих и недосягаемых, ему ещё не приходилось, поэтому, он робел. На Родине, в принципе, знали, что Алпат стал королём и за него откровенно радовались. Но никаких отношений, ни дипломатических, ни дружеских не поддерживали. Грозный Океан – слишком большое препятствие, а редкие соотечественники, рискнувшие пересечь его для посещения могилы Древнего Ящера, совсем не в счёт.

– Ты не тушуйся, – мягко подбодрил его самый старший, преподобный Шурмат. – Помни, ты – один из нас. Из тех, кто вершит судьбы этого мира. И, судя по твоему королевству, свою работу ты делаешь хорошо. Расскажи, что за опасность.

Алпат показал из своей памяти высокому собранию образ Червоточины. По залу пронёсся взволнованный вздох, и старейшины принялись негромко переговариваться между собой.

– Когда-то, в Верхних Землях тоже была такая напасть, и с ней удалось справиться. Только я тогда был в слишком юном возрасте, чтобы помнить, как это происходило. Поэтому, я попросил у вас помощи.

– Какую помощь ты от нас ждёшь?

– Уничтожить Червоточину.

– Но, мы не можем это сделать.

– Почему? Тогда же всё получилось?

– Справиться с ней может только тот, кто её слышит и может с ней говорить. Нужно отыскать его.

– Как?

– Для этого, необходимо к Червоточине подойти.

– Ну, так, подойдите. Вы же знаете, как это делается!

– Ну, во-первых, нам нужно прилететь сюда в своём теле, а не в качестве фантомов. А такое проделать в наши годы непросто. Да и опасно это для нас. Червоточина поглотит любого, кто приблизится к ней.

– Но, тогда, кто-то, всё-таки, подошёл? Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Червоточина не трогает только правителя.

– Почему?

– Говорят, что во главе государства может встать только тот, кто отмечен печатью Судьбы. Другие, даже, если займут это место, долго не удержатся. Судьба не даст. И червоточина это чувствует.

– Но, вы, же стоите во главе государства.

– Как ты думаешь, почему у нас Верхними Землями управляет совет старейшин, а не Верховный правитель?

– Почему?

– Потому что, ни у кого из нас нет печати Судьбы. Тогда Верхними Землями управлял Верховный Правитель Сайлат. Он и смог подойти к Червоточине. Но его нет уже с нами. Вот уже пятьсот лет, как он ушёл в Чертоги Судьбы.

– То есть, я, тоже, смогу?

– Ты сможешь. На тебе есть печать Судьбы. Тебя Червоточина не тронет.

– Хорошо. Что я должен буду сделать?

– Нужно подойти к ней и услышать зов.

– Как же я его услышу, если только единицы могут услышать червоточину?

– Зов услышит любой, обладающий магическими способностями, если рискнёт приблизиться к ней. Но, слышать, о чём говорит Червоточина и отвечать ей может только избранный.

– И кто он, этот избранный?

– Обычно это один из великих воинов своего народа, или представитель клана магов. Но, предупреждаю, дело это не быстрое. В тот раз Сайлату пришлось сидеть около месяца, пока не откликнулся маг из Горной Страны.

Фантомы старейшин исчезли. Сразу в зале стало просторно и пусто. Остался только Шурмат, и они ещё долго говорили о том, как можно уничтожить Червоточину. Наконец, Шурмат тоже раскланялся, растаял в воздухе, превратившись в светящееся облачко, которое быстро развеялось на сквозняке, и Алпат остался один. Он присел на трон и задумался. И, где, спрашивается, искать этого кого-то? Старейшины, даже, не смогли сказать, кто это может быть: человек, лесовик, норник, летучка, или водяной? С таким же успехом это может быть горник или степняк. Народов много, а толку? Внутренний взор, против воли, опять устремился к угольной шахте. Кажется, или, действительно, червоточина немного увеличилась.

– Великий господин! – вбежал в тронный зал советник Арсаф. – Великий господин! В Горючих Скалах на одной из шахт пропали все! Углекопы не пришли домой вечером! Их семьи пошли к шахте, чтобы узнать об их судьбе и тоже исчезли! Управляющий решил, что на углекопов напали разбойники, собрал мужиков из окрестных деревень, вооружил их, вместе с ними отправился туда и тоже не вернулся!

– Я знаю, – чего-то подобного Алпат ожидал. – Передайте военному министру, пусть возьмёт солдат, оцепит эту шахту так, чтобы ни одна мышь не смогла к ней подобраться и ждёт меня. Сами, тоже, пусть туда не суются. Это смертельно опасно.

– Слушаюсь! – Арсаф коротко поклонился и выбежал из зала.

История, похоже, начинает набирать обороты. Червоточина сожрала углекопов и начинает увеличиваться. Значит, медлить нельзя. Но, поужинать не помешает. Кто знает, сколько возле той шахты сидеть придётся? Дёрнув за витой шнур, свисающий с потолка, он дождался вошедшего управляющего замком и распорядился накрывать на стол. Обеденный зал был неподалёку. Достаточно было выйти в галерею, пройти по небольшому коридору и войти в витражные двери с изображением охоты на оленя. Стоило Алпату сесть во главе стола, как четыре поварёнка внесли половину запеченной туши быка. Пока он перемалывал её, притащили кабана, приготовленного в углях с травами Киранских лугов. Мысленно поблагодарив охотников из лесовиков, добывших такого зверя, он быстро его доел, запил из десятилитровой кружки пивом, сваренных в королевских пивоварнях, сладко отрыгнул пламенем и поднялся.

Лететь на сытый желудок не хотелось, но надо. Расправив крылья, Алпат взмыл под своды обеденного зала, вылетел через окно и полетел к шахте. Приземлившись возле тёмного грота, откуда виднелся передок тележки, полной крупными кусками угля, он перешагнул через брошенную кирку и нашёл внутренним взором Червоточину. Она пульсировала, словно живой организм и, явно, среагировала на Алпата. Осторожно, с опаской, он подошёл к ней почти вплотную и прислушался к своим ощущениям. Вроде, ничего. Никто его не жрёт, не кусает. Разве, только, чувство неудобства, какое-то. Но, трудно чувствовать удобство, находясь рядом с таким смертельно опасным явлением. Значит, Шурмат был прав. Есть на нём печать Судьбы. И Червоточина его не тронет.

Погрузившись в самый низший уровень сосредоточения, положил голову на камни и принялся слушать. Зов он уловил не сразу. Сначала появилось ощущение, что кто-то толкает его в грудь. Потом, к толчкам прибавилось зудящее чувство в клыках и, наконец, почти на грани, послышался стон. Ухватившись за этот звук, Алпат поднял голову и пригляделся, настраивая внутренний взор на пульсирующую неподалёку от входа в шахту червоточину. Пятно, сначала размытое, стало приобретать чёткие очертания, потом, превратилось в постоянно вращающуюся спираль, из центра которой потянулся тонкий, не толще человеческого волоса, луч, уходящий куда-то вдаль.

Луч, то натягивался струной, то провисал и начал метаться из стороны в сторону. Он искал. И Алпату ничего не оставалось, как, только, ждать. Он ввел себя в состояние оцепенения, закрыл глаза, оставив только внутренний взор, внимательно наблюдавший за лучом, и, словно, превратился в статую. Ждать пришлось около суток. Хорошо, что поел перед тем, как сюда прилететь. Несколько раз советник порывался привести к нему кухонную челядь с корзинами еды, но Алпат, только, рыкал, не позволяя подходить близко. И сам боялся отлучиться и оставить Червоточину без внимания. Несколько раз тональность стона менялась, заставляя его напрягаться, луч вытягивался, но, вновь опадал и снова принимался метаться из стороны в сторону. Наконец, свершилось! Стон перешёл в лёгки звон, и Алпат понял, что Червоточина нашла избранного. Осталось узнать, кто он.

Создав маленький фантомный шарик, Алпат прицепил его к лучу и тихонько толкнул. Шарик легко заскользил и, вскоре, скрылся из глаз. Перед внутренним взором замелькали леса, речки, дороги, горы, сливаясь в одну пёструю смазанную ленту. Впереди заклубилась дымка, вначале редкая, хлопьями, словно перистые облачка, потом, более плотная, превратившаяся, наконец, в густой туман. Вот этого, Алпат, никак не ожидал. Он, ещё, готов был принять любую точку Тонкого Мира. Да, хоть, Зачарованные Болота, наконец. Тонкий Мир полон магии, и избранный мог быть кем угодно. Но, чтобы этот избранный оказался в Срединном Мире – этого просто не могло быть. В Срединном Мире магии нет. Это знает каждая ящерка.

Мишка проснулся от того, что кто-то мягко коснулся его плеча. Ничего не понимая, он сел и оглянулся по сторонам. Рядом никого не было. В стандартной интернатовской спальной комнате все одиннадцать пацанов спали, тихонько сопя во сне. Тихий зов раздался из-за двери. Точнее, не зов, а, словно, кто-то где-то далеко, почти на грани слышимости, застонал. Миха встал, надел тапочки и вышел из спальни. Полутёмный пустой коридор, в котором, по определению, должны были гореть в это время лампочки через одну, но, половина из них давно перегорела. Напротив – дверь девчонок. Он подошёл к ней и прислушался. Может, кто-то из девчонок плачет? Недавно привезли двух новеньких. Так часто бывает. Новенькие первое время плачут, пока не привыкнут. Особенно, девочки.

Как было у него, он не помнил. Сюда Мишка попал семь лет назад, шестилетним, когда его родители погибли в автокатастрофе и его определили в интернат. События того времени, почти совсем, стёрлись из памяти. Даже, родителей своих он не особо помнил. Разве, только мягкие волосы мамы и крепкие руки отца. Ну, ещё, две фотографии, старые, затёртые и переломанные в уголках. На одной – мать с отцом на фоне какого-то фонтана, а на другой они были сняты втроём, рядом с машиной «Жигули». На этой машине родители и разбились. Миха всегда носил эти фотки в кармане и старался никому не показывать. Помнится, когда, однажды, он забыл их вытащить и сдал свою курточку в стирку, потом, в прачечной, переворошил целую кучу белья, пока не нашёл. Курточки-то, у всех одинаковые. Пока каждую по карманам обшаришь. А женщины, которые там работали, сначала ругались, а, когда узнали причину, стояли в сторонке и молча смахивали с уголков глаз слезинки.

Тишина. Нет, зов не оттуда. Мишка отшатнулся от двери и пугливо огляделся. Не хватало ещё, чтобы его тут застукали. По всему интернату будут потом говорить, что он по ночам за девчонками подсматривает. Позору не обреешься, и весь авторитет, заработанный годами – насмарку. В сердце мягко толкнуло, и в голове опять прозвучал зов. Миха прислушался. Кажется, звали из глубины коридора, оттуда, где был выход на пожарную лестницу и чердак. Вообще-то, она была всегда закрыта, но все пацаны знали, что замок можно открыть любым гвоздём. Там, на лестнице, часто курили старшеклассники. Парнишка вернулся в спальную, быстро оделся, чтобы не бегать по коридору в трусах, и опять вышел. Обычно, знакомый коридор, сейчас, в полутьме, выглядел зловеще. Мишка поёжился, но, всё же, пошёл вдоль стены, мимо дверей в спальные комнаты других классов. Зов усилился. Точно оттуда идёт. Может, кто-то из пацанов вышел ночью покурить, и ему стало плохо?

Гвоздик был там же, где и обычно, в щели между стеной и подоконником. Странно, если кто-то выходил, то гвоздика не должно было быть, и дверь была бы открыта. Уже понимая, что не стоит этого делать, Миха достал гвоздик и ковырнул в замке. Язычок послушно отодвинулся, и дверь, скрипнув, приоткрылась. Парень осторожно просунул в проём голову и стал всматриваться в темноту на лестничной клетке. Вроде, никого, но зов усилился и стал слышаться гораздо явственней. Немного поколебавшись, Мишка перешагнул через порог и нерешительно остановился. Показалось, или нет, но в темноте что-то шевельнулось.

– Эй! – полушёпотом позвал парень. – Кто здесь?

Темнота в дальнем углу сгустилась, стала выпуклой, объёмной и зашевелилась активнее.

– Ты кто? – Мишка, на всякий случай, отставил одну ногу назад в коридор и вцепился одной рукой в косяк, а другой – в дверную ручку.

Сгусток темноты отлепился от стены и плавно поплыл к двери. Странное оцепенение сковало парня. Открыв в немом крике рот, он смотрел на черноту, приближающуюся к нему. Так бы, наверное, и простоял, пока тьма не поглотила, если бы не существо, внезапно проявившееся из самого сгустка. Вид мерзкого, голенастого, похожего на кузнечика-переростка, монстра, протягивающего к нему свои лапы, вывел из ступора. Мишка заорал и стремглав рванул по коридору туда, где за столом, обычно, сидела ночная нянечка. Нянечка оказалась на месте. Положив голову на сложенные на столе руки, она спала. И спала так крепко, что Миха никак не смог её разбудить. А кошмарное существо, закутанное в темноту, как в тогу, не торопясь, плавно, но неумолимо, приближалось.

Страх погнал его дальше, в комнату воспитателей, где должен быть кто-то из дежурных. Дежурный воспитатель был, но он, как и нянечка, спал беспробудным сном, запрокинув голову на спинку дивана. Мишка потряс его за плечо, потом, с опаской, легонько похлопал по щекам, но так и не разбудил. Не зная, что делать, он повернулся и, вновь, увидел в незакрытом дверном проёме существо. Всё его тело охватила апатия. Мишка понял, что спасения нет. Подчиняясь иррациональному желанию побыстрее всё закончить, он обречённо шагнул навстречу, когда прямо перед ним из ниоткуда, вдруг, возник, матово мерцающий, шарик и толкнул его в грудь. Шарик был маленький, но толчок получился сильным. Потеряв от неожиданности равновесие, Мишка шатнулся назад и, уже в падении, влетел в, неизвестно откуда взявшийся в комнате, туман.

Миха завалился на спину, ударившись затылком обо что-то мягкое. Наверху, вместо облупленного потолка, простиралось, необычайной красоты, звёздное, словно усыпанное бриллиантами разной величины, небо. Вспомнилось существо, загнавшее его в комнату воспитателей, и Мишка вскочил, тревожно озираясь. Он стоял на склоне холма, поросшего мягкой травой. Существа не было. Зато, рядом был… Наверное, это был дракон. Не совсем такой, каким его изображали в тех книжках, которые довелось прочитать парню, но, пожалуй, это был именно он. Большой, метров пяти в высоту, напоминающий тираннозавра. У него были такие же мощные задние лапы, только, передние были не теми бесполезными хилыми отростками, как у древних ящеров, а тоже развиты вполне, и заканчивались вполне себе, человеческими ладонями с узловатыми пальцами. Разве, вместо ногтей – когти. Такие длинные острые, загнутые книзу. И шея – длинная, по-змеиному гибкая. Голова, более изящная, чем у динозавра, была увенчана витыми рогами, а от самой макушки вдоль всего тела, до самого кончика хвоста шёл гребень из бритвенно острых треугольных пластин. По обеим сторонам гребня из спины росли большие кожистые крылья, в свободном состоянии лежащие на траве. И цвет у него был яркий, красный, перетекающий, местами в малиновый или оранжевый. Только вокруг глаз были чёрные круги, которые совсем не портили его облик. Большая зубастая пасть и длинные вислые усы, как на картинках про китайцев. По-своему, он был, даже, красив.

– Испугался? – заговорил дракон, вгоняя этим Мишку в ещё больший ужас. – Не бойся. Не съем.

– Ккто тты? – От страха не сказал, а просипел сдавленно Миха.

– Я – Алпат, король Благословенного Гиньдана. Успокойся же, наконец! Я не ем людей. Мне достаточно мяса животных, которое мне поставляют охотники и крестьяне. И, в конце концов, я – благородный Летающий, а не дикарь какой-нибудь.

– Алпат? Кроль? Гиньдан? Мясо? – в голове мысли путались, и парню никак не удавалось сосредоточиться. – Ты – король над всеми драконами?

– Не знаю никаких драконов.

– Но, ведь, ты – дракон?

– Я – Алпат, король… – он подумал и обречённо махнул рукой. – Ну, хорошо. Пусть дракон. Но я не король драконов. Такие, как я, живут далеко, за Грозным Океаном. Мы называемся Летающим народом. А здесь я один такой. В подчинении у меня люди, норники, болотники, горники и ещё много других. Но, Летающего Народа здесь нет.

– Я ничего не понимаю, – Мишку стало отпускать и ему удалось привести свои мысли в относительный порядок. – Где я?

– Ты в Тонком Мире.

– Я не на Земле? Меня похитили инопланетяне?

– Ты – на Земле. Только, на другой Земле.

– Их, что, несколько?

– Земля – одна. Миров несколько. Есть Верхний Мир, где находятся Чертоги судьбы. Туда уходят те, кто закончил свой путь здесь. Есть Тёмный Мир, враждебный всем, кто не порождён им. Есть Тонкий – где мы с тобой сейчас находимся. Срединный – где ты живёшь. Зеркальный, Призрачный, Мерцающий… Много, короче.

– И все на одной Земле?

– Все.

– Как это возможно?

– Судьба мудра и непостижима. Она многое может.

– Это ты меня сюда принёс?

– Можно и так сказать. Тебя перенёс мой фантом, которого я отправил на твои поиски.

– Зачем?

– Ну, во-первых, я спасал тебя от скромба, а, во-вторых, ты мне нужен.

– Скромба?

– Да. Это порождение тёмного мира. Посланец. Он должен был забрать тебя и доставить прямиком к Увзулу – вечному и безраздельному тёмному правителю.

– Зачем я ему?

– Не знаю. Нам в Тёмный мир дорога заказана, даже, если бы нашёлся такой сумасшедший, который захотел бы туда попасть. Да и логику их действий и поступков понять очень сложно. Почти невозможно. Наверное, в тебе есть что-то особенное, что Увзулу нужно. Тебя нашла Червоточина, которая открылась в моём королевстве. А скромба послали за тобой. Ты слышишь зов?

– Слышу.

– Это она. Этим зовом она тебя держит в поле своего зрения, наводя на тебя своих посланцев.

– Червоточина?

– Да. Это такое пульсирующее пятно, которое начинает разрушать и уничтожать всё вокруг себя. Ну и, параллельно, разыскивает таких, как ты. Её так не увидеть. Только тот, кто обладает магией, способен рассмотреть её внутренним взором.

– Она меня заберёт?

– Этого я не знаю.

– Почему?

– Я дал тебе шанс. Ты пойдёшь к Червоточине пешком. Сам. Один. С пути не собьешься, потому что, червоточина не даст.

– Один?

– Да. Именно один. Ты должен многому научиться, приобрести навыки и закалиться духом. Ты придёшь к Червоточине, всё это тебе очень пригодится, когда ты встретишься с ней лицом к лицу. Тебе предстоит схватка с ней. И схватка будет нелёгкой. Естественно, что за тобой будет приглядывать мой фантом.

– Тот самый шарик?

– Он. Но, особой помощи от него не жди. Он может предупредить в случае опасности, не более. В остальном, рассчитывай только на свои силы. И, помни, в твоих руках жизнь этого мира. Если червоточину не остановить, она уничтожит всё.

– А по другому нельзя? Какой из меня воин? Я ещё маленький.

– Боюсь, что нельзя. Я бы и сам хотел видеть на твоём месте одного из сильнейших магов или воинов. Но, видимо, так решила Судьба. Правда, есть надежда, что червоточина найдёт ещё кого-нибудь с тем же, что есть у тебя. Тогда биться с ней тебе не придётся в одиночку. Хотя, вполне может быть, что, раз она тебя достала в Срединном Мире, то тут того, что ей надо, не нашлось.

– Далеко идти?

– Далеко, – Алпат бросил к ногам Мишки торбу. – Вот, держи.

– Что это?

– Там еда в дорогу, вода, нож, огниво… Короче, всё, что может понадобиться. И, счастливого пути. Будь осторожен. Скромб так просто от тебя не отстанет.

– Он, тоже, здесь? – Миха встревожено завертел головой.

– Нет. У него свои пути прохода между мирами.

Дракон улетел, а парень остался, глядя ему вслед. В душе бушевала целая буря эмоций. И захотелось плакать. Внезапно, он почувствовал себя маленьким и беспомощным. Только сейчас Миха заметил, что наступило утро. Звёзды растаяли, а по синему небу ветер, словно пастух, гнал белые кучерявые облака.

Мишка ещё раз огляделся. Никого рядом. Даже шарика этого не видать. Интересно, дракон его забыл оставить, или этот шарик где-то прячется, пока в нём нужды нет? В животе заурчало. Ну да, утро. Пора завтракать. Ещё бы умыться. Миха посмотрел по сторонам. Ни речки, ни ручья поблизости. Только склон холма, поросший невероятно мягкой, изумрудной травой, и тёмная полоска леса вдали. Значит, придётся, пока, походить неумытым. Мишка развязал торбу и посмотрел внутрь. Фляга, обшитая кожей, внутри что-то булькает. Он выдернул пробку, принюхался, а, потом, сделал маленький осторожный глоток. Вода. Обыкновенная вода. Возник соблазн умыться из фляги, но Миха, подумав, отказался от этой идеи. Воды не так много, а, скоро ли на пути встретится ручей, какой-нибудь, неизвестно.

Что там ещё? Завернутый в чистую тряпицу круглый хлеб, ещё в одной тряпице мясо, нарезанное тонкими полосками, и несколько кругов колбасы. О! Кусок окорока! Несколько луковиц, картошка на самом дне, огурцы… Голодным он, точно, не останется. Отломив кусок хлеба, Мишка принялся жевать, откусывая прямо от кольца колбасу. Нож был, конечно, он его видел в торбе, и, можно было отрезать, но так вкуснее. Всегда мечтал, таким образом, колбасу кушать. Да и, много ли той колбасы он ел в своей жизни? Кружочек по праздникам? И то, та колбаса была рыхлой и невкусной. То ли дело, эта. Просто объедение!

Утолив голод, Мишка сложил всё обратно в торбу и закинул её за спину. Только нож оставил. Надо бы рассмотреть его обязательно. Он потянул за роговую рукоять, заканчивающуюся навершием из какого-то жёлтого металла в виде клюва. Из плотных, толстой кожи, ножен показался клинок. Миха мало, что, понимал в оружии, но нож ему понравился. Прямо, маленький меч. И в руке ухватистый. Скорее, ради любопытства, он провёл им по траве и с удовлетворением смотрел, как осыпаются срезанные лезвием травинки. Острый. Быстро приладив нож на пояс, Мишка встал, осмотрел себя и сам себе понравился. Эх, жаль, зеркала нет. Со стороны бы на себя глянуть. Боевой вид получился.

Зов никуда не делся и постоянно висел над ним, словно тупая зубная боль, которая, вроде, и терпима, но ноет и ноет. Он спустился со склона и пошёл к лесу, видневшемуся вдали. Почва под ногами становилась всё более сырой, а, потом, вообще зачавкала при каждом шаге. Сквозь траву стала проглядывать вода, и Миха понял, что оказался на болоте. Лес, при ближайшем рассмотрении, был зарослями высокого кустарника, кривых чахлых деревьев и камыша. Зато земля пошла на подъём, и почва стала, кажется, суше. Вовремя, а то, уже, в ботинки промокли. Просушить бы, как-нибудь. Куда сейчас идти, Мишка, даже, не представлял. Прямого пути, похоже, нет. Так не мудрено и в трясину угодить. А, как это болото перейти безопасно, он не знал. Горький комок подкатил к горлу, и Миха уселся на осклизлую корягу и заплакал.

– Ш-ш-ш! – раздалось из кустов откуда-то слева. – Ш-ш-ш!

– Ой! – вскочил на ноги парень, испугавшись, что где-то неподалёку лежит змея.

– Ш-щ-ш, тебе говорю! – опять раздалось из кустов. – Пригнись!

– Ты кто?

– Сюда ползи!

Мишка, встав на четвереньки, пополз на голос, чувствуя, как намокают джинсы на коленках. Кусты раздвинулись, и оттуда показалась зеленоватая рука, призывно машущая ему. Он сунулся туда и увидел девчонку, стоящую на коленях и что-то высматривающую сквозь густые ветви. Девчонка была необычной. Для начала, она была вся зелёной. Зеленоватого оттенка кожа, зелёные, на выкате, глаза, ирокез из изумрудных волос на голове, буро-зелёный костюм из какого-то пупырчатого материала, напоминающий комбинезон, и сапожки из чего-то чешуйчатого, тоже, болотно-зелёного цвета.

– Что вылупился? – шикнула на него новая знакомая. – Не видишь, что там кордонная стража ходит? Давно тритонов не пас?

– Ты, вообще, кто?