Читать книгу Керенский - Николай Королев - Страница 8

Разговор супругов никак не вязался. Односложные вопросы-ответы: «да – нет, куда – не знаю, когда – с часу на час» – оживления не добавляли. Молчаливые паузы, боль в глазах. И ни чего более. Ни упреков, ни обещаний, ни извинений и просьб. Ничего этого. Сантименты в семье не были приняты. Супруг и супруга не смели встретиться взглядами, боясь увидеть в них тоску и трепет душевный. Увидеть что-то до жути страшное, роковое. Тягостные мгновения никак не кончались. По законам телепатии между их сердцами сам собой шел взаимный обмен нежными чувствами обожания.

Притихшие дети интуитивно чувствовали приближающуюся беду, готовые удариться в рев. Но и этого не случилось. Воспитанные мальчики, хорошо знавшие строгий нрав отца, читали на его лице запрет: плакать нельзя. Да они уже почти взрослые: Глебке – десять, Олешке – двенадцать. Только лишь уменьшительно-ласкательные имена, какими их наделяли родители, принижали их достоинства как взрослых, напоминая, что они еще дети. Отец уделял мало внимания их воспитанию, будучи постоянно занятым делами. И сыновья взрослея, как-то научились самостоятельно подлаживаться к родителю, брать в его характере и в манере поведения то, что им больше всего импонировало, а именно умение держать себя в руках. В этом, по их мнению, содержалась сама суть человека, его главная пружинка. Наличие такой спиральки из нервных клеток внутри живого существа означает для них только одно – обладатель ее и есть тот образец – это их отец.

Ольга Львовна, Оленька… Ее нежная душа, целиком сотканная из кружев любви к мужу, вся в его власти и готова идти за ним на край света. Разделить с любимым все его невзгоды, и даже смерть на эшафоте. Если в ней возникнет такая нужда. Не успев осознать себя первой дамой Российского государства, как вот уже подоспел этот уход в неизвестность. Уход от людей, от общества. От этого порога путь пролегает только в одну сторону – на чужбину. Туда, где вместо привычной жизни – скитания, где над тобой будет довлеть боязнь назваться своим именем. Где вместо жизни в аристократическом раю могут встретиться неудобства и лишения. Даже отчуждение и нелюбовь. В своем Отечестве тоже не сладко оставаться. Постоянно оглядываться. Жить ожиданием чего-то еще более худшего.

Александр Федорович трепетно относился к своим ближним, как он любил говорить, самым родным человечкам. Вместе с Ольгой, Олей создавал в семье уют и покой. Хотя это было порой и не очень просто. Его государственная деятельность, широкий размах общений в своем кругу, необходимость всегда быть на виду, все это создавало невидимую преграду между ним и Олей. Невидимую вуаль, какой на самом деле не существовало, видела только она одна. Сердце любящей жены смущало ее ум: в том обществе, в котором вращается Александр, не могли не быть женщины. Знатные, красивые. Ищушие наслаждений. А это… Ольга Львовна знала и другое – Керенский в том кругу заметнее и представительнее многих, галантнее всех. Он молод, в самом расцвете сил. Там он как на смотринах. Его не могут не выбирать, не расплываться в симпатиях и комплиментах перед ним. Не мужчины ведь только на это способны? Ой, как это плохо для него, надо бы помочь ему, но каким образом. У слабой женщины и оружие слабое – чары всего лишь. Да любовь в придачу.

Ольга Львовна чувствовала свою беспомощность перед мужем. Для нее Александр был полнейшей загадкой, непредсказуемым человеком. Перемены настроения в нем происходили мгновенно. Казалось, он кипит внутри себя, думает одно, а делает другое. В бытность свою адвокатом он загорался новым делом, минутой же ранее отвергал это дело, как не интересное ему. Видеть перспективу вот что было главным для него. Но мысленно, измерив даль, и все зигзаги в этой дали, сам творец ее уже не мог отступиться от нее, не отвернуть, не изменить. Кремневая твердость характера стоять на своем присуща, казалось, только ему, Александру Керенскому. В этом качестве ему завидовали министры Правительства. Благодаря целеустремленности и цельности врожденной натуры, неуступчивости характера и были взяты в жизни те блага, которыми владел Министр-Председатель, и которых он должен лишиться с часу на час.

Как супруг и отец Александр Федорович, предвидя этот момент, позаботился о будущем семьи. Супруга с детьми пока останется в квартире в этом доходном доме на Тверской.

Расставание отсчитывало последние минуты. Олег и Глеб, потупив головки, приблизились к взрослым, еще не зная как это надо делать прощаться с отцом. Родитель легко подхватил на руки, будто совсем невесомых детей, приник к ним грудью, дыша их дыханием, и их тонкие трепетные ручонки обвили его шею. Как в этот миг не задохнуться от глубины нахлынувших чувств, от невыносимой боли в груди. Вот оно родное тепло, какое оно огненное, от него, кажется, закипает кровь. И нет уже мочи разжать руки. Отец и знает и не знает, когда он вновь обретет семейное счастье и будет ли когда-нибудь у него радостная встреча с его счастьем…