Читать книгу В ожидании наследства. Страница из жизни Кости Бережкова - Николай Лейкин, Николай Александрович Лейкин - Страница 13

– Адольф Васильич, голубчик, устройте как-нибудь, чтобы мне было можно сегодня же продать кому-нибудь рояли и контрабасы! – упрашивал Костя Бережков Шлимовича, когда они сходили с лестницы от Тугендберга. – Мне ужасно нужны деньги.

– Сегодня? Гм… – крякнул Шлимович и задумался. – Отчего непременно сегодня? У меня дела есть. Кроме вашего дела, надо в два места. Наконец, должен же я подыскать покупателя, – прибавил он после некоторой паузы. – И не все ли равно вам завтра?

– Ах, нет, нет… Вы знаете Надю… Я ей обещал ротонду. Она ждет. Женщины – ужасный народ, а она вообще капризна. Уж ежели что захочет поставить на своем, то ей вынь да положь. Она мне покою не дает насчет этой ротонды. Насчет ротонды и бриллиантовой брошки… Вы ведь сами слышали, что она говорила вчера на тройке и за ужином. Я из-за этого только и рояли эти проклятые купил, чтобы как-нибудь продать их и поскорей достать ротонду. Брошку можно и завтра, а сегодня ротонду…

Шлимович остановился и в раздумье скоблил пальцем подбородок.

– Будьте другом, устройте как-нибудь сегодня, – продолжал Костя. – Возьмите хоть двойные комиссионные, но только как-нибудь устройте. Когда понадобится, я сам вам услужу, чем могу. Все брошу, а вам услужу. Пожалуйста.

– Вот видите… Купить ротонду я вам, пожалуй, устрою сегодня, – начал Шлимович. – Я попробую, нельзя ли будет вам сменяться… У меня есть один портной знакомый…

Он, собственно, портной мужской, но у него есть и дамские меховые вещи. Он человек семейный и проговаривался тут как-то, что ищет рояль для себя, так вот надо попробовать, не захочет ли он сменяться на ротонду. Конечно, если он согласится, то инструменты придется уступить дешево и с убытком, потому что портной этот – человек экономный и ищет купить рояль по случаю, чтобы было недорого.

– Уступлю, Адольф Васильич, уступлю! – воскликнул Костя. – Только устройте! Тогда бы я эту ротонду захватил и сегодня же вечером свез ее к Наде, туда… в «Увеселительный зал»… Пусть бы уж она утешилась.

– Пожалуй… Поедемте… Попробуемте…

– Голубчик… Идемте… Идемте хоть на край света. Похлопочите… Кроме процентов за хлопоты, угощение за мной.

Они сели в санки.

– О, любовь, любовь, что ты делаешь! – улыбнулся Шлимович.

– Капризна уж очень Надя-то, избалована. К тому же она имеет теперь такой успех на сцене. Да и вообще женщины… Вы сами живете с женщиной, так уж должны знать и понимать. Только бы ротонду сегодня, а уж брошку можно завтра.

– На Гороховую! – скомандовал извозчику Шлимович и, обращаясь к Косте, прибавил: – Завтра, пожалуй, я вам и бриллиантщика рекомендую. Может быть, и он сменяет вам брошку на музыкальные инструменты.

– А разве и бриллиантщик ищет себе рояль? – удивленно спросил Костя.

– Не то чтобы он искал, а он торговец… Вообще у него покупка и продажа… Он всем торгует. Главное его занятие – бриллианты, но он покупает и продает и другие вещи. Он купит, ежели не подорожитесь. Разумеется, уж без потерь нельзя.

– Кто же говорит, чтобы без потерь!

– Только предупреждаю: он любит, чтобы очень дешево. Разумеется, ему не для себя. Он должен продать и сам нажить.

Костя вздохнул и покрутил головой.

– За бесценок-то уже мне все-таки не хотелось бы отдать…. – сказал он.

Шлимович крякнул и продолжал:

– В крайнем случае, ежели нам не удастся по сходной цене сбыть музыкальные инструменты, то мы можем их заложить кому-нибудь. За две трети цены их всегда примут в залог.

– Ох, этого бы мне не хотелось! – отвечал Костя. – И сколько же я тогда получу на руки денег, если за две трети цены?.. За две тысячи купил, за тысячу триста закладывай.

– Нет, ведь я говорю про крайний случай. В крайнем случае даже тот же Тугендберг, у которого вы сейчас купили инструменты, оставит их у себя в залоге и выдаст под них деньги. Само собой, только за проценты.

– Тугендберг? – удивился Костя.

– Что же тут удивительного? Ведь он закладчик и дает деньги под залог, так не все ли ему равно, какой залог… Ведь все эти инструменты по залогу ему остались.

– Нет, Адольф Васильич, вы уж лучше продайте мне инструменты. Продал, получил деньги, и с плеч долой. А тут плати опять проценты, заботься, чтобы выкупить, и, в конце концов, опять продавать надо. Нет, нет.

Они подъехали к магазину с зеркальными стеклами в окнах. На вывеске были изображены золотые ножницы и золотыми буквами было выведено: «Портной Кургуз». В магазине за прилавком стоял толстый пожилой еврей, с подстриженной бородой, в серой жакетке, с сантиметром на шее, и мелил мелом драп, делая выкройку и приготовляясь к кройке.

– А! Адольф Васильич! – кивнул портной головой при входе Шлимовича.

– Здравствуйте, Исай Борисыч, – отвечал тот. – Покупателя к вам привел. Вот познакомьтесь: коммерсант Константин Павлович Бережков, – отрекомендовал он Костю и, указывая на портного, сказал: – Маршан-тальор Исай Борисыч Кургуз. У вас, Исай Борисыч, есть меховые женские ротонды на лисьем меху, а молодому человеку вот именно требуется такая ротонда, так продайте ему.

– С удовольствием, с удовольствием. Покупателю всегда рады, – заговорил Кургуз с легким еврейским акцентом. Шлимович поманил Кургуза к себе, отвел его из-за прилавка в сторону и заговорил с ним по-немецки.

Разговаривали они довольно долго. В немецком говоре еврейский акцент Кургуза был еще больше слышен. Кургуз размахивал руками, косился на Костю и чесал затылок.

– Я вот насчет мены его уговариваю, – обернулся Шлимович к Косте.

– Подешевле рояль уступите, так можно сменяться на ротонду, – сказал Кургуз.

– Уступайте вы подешевле, и я не подорожусь. А уж какая у меня ротонда есть, так хоть самой богатейшей русской купчихе носить! Лисицы такие, что чуть не лают. Вот посмотрите-ка, – пригласил он Костю в другую комнату.

Там висели три ротонды на лисьем меху, две крытые бархатом и одна шелковым репсом.

– Мой товар – первый сорт. Не знаю, какой ваш товар будет, – продолжал он, усмехнулся и прибавил: – Ну, показывайте ваш товар. Где же ваш товар?

– Съездите и посмотрите. От вас недалеко, – отвечал Костя.

– А отчего же вы свой товар сюда не привезли?

Вместо ответа Костя только усмехнулся.

– Надо съездить и посмотреть, надо. Не смотря ничего не покупается, – говорил Кургуз. – Не знаю только, сойдетесь ли вы в цене на мой товар. Вот эта ротонда стоит восемьсот рублей. Посмотрите мех и бархат… Бархат лионский. Вот эта шестьсот. А вот эту можно и за пятьсот продать.

– Нет, уж я хочу взять хорошую. Только вы уступите.

– Вы уступите.

– Пойдемте и посмотрим те рояли. Вот Адольф Васильевич знает, что рояли хорошие. Идемте сейчас.

– Времени-то мне сейчас нет. Ну, да уж только разве для вас, потому вы молодой человек такой хороший и сразу мне понравились. Хочется на вас самих платье шить. Я вас так одену, как картинку. Ну что на вас за платье! Разве это платье? Разве оно так должно сидеть? У кого вы заказываете?

– Это у Корпуса куплено.

– Ну, что Корпус! Вы мне заказывайте.

– Хорошо, хорошо. Поедемте же и посмотримте инструменты.

– Да зачем вам самим ездить? Я с Адольфом Васильичем съезжу и посмотрю, а вы здесь у меня посидите. Хотите пивца выпить, я вам сейчас пива бутылку дам. Сидите, пейте и курите, а мы съездим, – суетился Кургуз, надевая на себя дорогую ильковую шубу и соболью шапку. – Розенберг! – крикнул он в другую комнату приказчику. – Угостите господина… Как имя-отчество?

– Константин Павлыч.

– Угостите Константина Павловича пивом… Так подождете нас?

– Подожду, подожду, – согласился Костя.

– Ну, а мы сейчас! Садитесь и рассматривайте модные картинки. Розенберг! Последние фасоны покажите! Картинки мод. До свидания, Константин Павлыч, – протянул Кургуз Косте руку и вышел с Шлимовичем из магазина.

Уходя, они заговорили по-немецки.