Читать книгу Пока Фрейд спал. Энциклопедия человеческих пороков - Николай Никулин - Страница 7

Большинство книг, изданных в Советском Союзе, имело один недостаток, который для некоторых спустя десятилетия по-прежнему остался достоинством: то, что Карл Маркс незримо присутствовал в них. Мыслитель он был, безусловно, превосходный (и лишь крайне укорененный в своих предрассудках человек посмеет с этим не согласиться) и сделал очень многое для истории философии. Для России же, помимо революции, в которой он опосредованн о повинен, он открыл путь многим поэтам и писателям – во многом, конечно, благодаря своему негативному отношению к денежному накопительству и алчности. «Буржуазность» – так это называлось по-марксистски, а только самый сытый из поэтов не метал копья в пресловутую буржуазность. Она сама по себе идеальная цель для насмешек. И хотя мы в своем рассуждении об алчности попробуем обойтись без Маркса, тот факт, что он будет незримо в них присутствовать, нужно держать в голове.

Желание власти и обогащения – вечная тема в истории человечества. А поскольку, как сказал Маркс, «…история, в лучшем случае, являлась не более, как готовым к услугам философа сборником иллюстраций и примеров», этих примеров можно собрать множество – и без Маркса, разумеется.

Ну какой из правителей искренне не желал свою власть сохранить? Какой из правителей не получал от этого удовольствие? Наверное, только слабый правитель – тот, который быстро утратил свои позиции. Власть же – это не только легализованное насилие над подданными, но и неограниченные возможности для удовлетворения своих прихотей. Персидские цари древности не зря так любили единоличную власть и не понимали греков, радеющих за демократию. Как же можно разделять с кем-то желание насытиться всеми богатствами мира? Это же противоестественно! Аристоксен в «Жизнеописани Архита» словами своего героя рассказывает, что «все люди, обретя достаточно богатства и силы, обращают их на службу именно телесным своим наслаждениям, видя в этом главную цель, а все прочее полагая второстепенным. В пример можно привести нынешнего персидского царя, да и всякого достаточно самовластного правителя, как когда-то цари Лидии, Мидии и Ассирии. Они не упустили ни единого наслаждения; напротив, у персов, говорят, за изобретение новых наслаждений назначаются награды. И это правильно, потому что природа человеческая быстро пресыщается затяжными наслаждениями, даже самыми отборными, а значит, если новизна имеет способность усиливать наслаждение, ею нельзя пренебрегать, но со всем тщанием добиваться. Оттого-то и придумано столько яств, и печений, и умащений, и благовоний, и столько плащей, и покрывал, и чаш и прочей утвари: все приносит наслаждение, если опирается на то, что радует природу человеческую. Таково и золото, и серебро, и все, что редкостью радует взгляд, когда обработано по правилам искусства».

Нет сомнений, что каждый грек завидовал этим описаниям. И если бы не законодательство, придуманное скучными рациональными умами, жажда власти ослепила бы каждого. Впрочем, не будем идеализировать прошлое. Как только одному из них – пусть не греку, а македонцу, – удалось добиться единоличной власти, да еще и расширить границы своей империи равносильно своим амбициям, все встало на свои места. Александр Македонский обладал полководческим даром и невиданной силой убеждения – не только страны покорялись ему, но и приближенные, веря в его божественное предназначение. Однако, помимо политических талантов, история отмечает его безграничную жажду к увеселениям и богатству. Парменион в «Письме к Александру» после взятия Дамаска перечисляет добро, которое досталось Александру. Среди них не только материальный капитал, но и человеческий. Он взял себе «царских наложниц, обученных музыке – триста двадцать девять, мужчин, плетущих венки, – сорок шесть, кулинаров – двести семьдесят семь, горшечников – двадцать девять, молочников – тринадцать, буфетчиков – семнадцать, процеживателей вина – семьдесят, парфюмеров – четырнадцать». А уж сколько женщин он себе присвоил – тут и памяти Пармениона не хватит.

Цезарь, по словам историка Светония, был падок до роскоши: «В походы возил с собою штучные и мозаичные полы. (…) Красивых и ученых рабов он покупал по таким неслыханным ценам, что сам чувствовал неловкость и запрещал записывать их в книги. (…) В провинциях он постоянно давал обеды на двух столах: за одним возлежали гости в воинских плащах или в греческом платье, за другим – гости в тогах вместе с самыми знатными из местных жителей».

Кажется, достаточно примеров из древней истории. И без Маркса становится ясно, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно.