Читать книгу Абсолют. Книга вторая - Николай Усов-Аббакумов - Страница 15

Огромный Экспоцентр был со всех сторон перекрыт специально нанятыми для этого службами, они же были повсюду, обеспечивая безопасность и распределяя потоки посетителей на выставке. Все пространство вокруг горело огнями прожекторов и светилось различной иллюминаций.

«Как в лагерях», – подумал подъезжающий к Экспоцентру Люмьер, наблюдавший эту картину издали. «Неужели они действительно такие популярные? Хотя думаю, что здесь та же публика, которая систематически зомбируется Апсисом».

– Спасибо, Ричард, дальше я сам.

– Будьте осторожны, господин, – сказал Ричард и, развернув автомобиль, уехал в обратном направлении.

Люмьер направился к дополнительному западному входу для важных персон. Показав приглашение и свои документы, беспрепятственно прошел через несколько кордонов охраны.

На ресепшн его встречали девушки администраторы и официанты, предложившие выпить, а также готовые снабдить любыми материалами о выставке и оказать необходимую услугу. Люмьер взял бокал шампанского и общую программу выставки, расположившуюся в пяти огромных залах, разделенных на сектора. Он, как и всегда, был одет с иголочки, но сегодня на нем был особенный смокинг с бордовой подкладкой. Черные лаковые туфли с бордовой подошвой, бордовая бабочка и такого же цвета комербранд. На безымянных пальцах обеих рук были надеты два необычных золотых дизайнерских перстня. На правой руке – с квадратным красным камнем, рубином, а на левой – овальный, с темно фиолетовым аметистом. Волосы были, как всегда идеально уложены, а лицо гладко выбрито – безупречный образ успешного мужчины.

Люмьер бегло изучил программу: первые залы демонстрировали творчество Лайо Сули – художника пишущего в стилях авангардизма, абстракционизма, сюрреализма, ванитас, экспрессионизма и кубизма и, похоже, всего, что заканчивалось на -изма. В этих же залах поместили работы Адама Кредла – скульптора, который работает преимущественно в жанрах органической абстракции и сюрреалистической фантазии. Так было указано в рекламном буклете, но фактически при первом взгляде на их искусство можно было смело заявлять, что они делали ровным счетом то, что хотелось, а уже потом все это подводилось под определенный стиль.

Экспозиция начиналась с совместной композиции – «Узри путь к величию». Внизу расположилась площадка, наполненная водой, над ней множество маленьких прожекторов, создающих впечатление млечного пути, задним фоном выступает иссиня-черная стена, удаляющаяся и демонстрирующая безграничность пространства. А в центре всей этой композиции ярко светящийся шар, на который невозможно было долго смотреть, внутри которого выделялась святящаяся фигура человека сидящего в позе лотоса.

Люмьер, погрузившись в свои мысли, прошел в первый зал, разбитый на тематические зоны, где были выставлены картины Лайо Сули. В первой зоне были представлены работы в жанре ванитас. На всех картинах были изображены натюрморты в привычном для нас понимании, но с добавлением каких-то непонятных и незнакомых вещей, по классике жанра на каждой из картин обязательно был изображён череп, демонстрирующий быстротечность человеческого бытия, бесполезность удовольствий и неминуемую смерть.

Следующие зоны были более однообразными из смешения различных «-измов», в которых писал Сули. Со стороны было похоже, что он даже не особо задумывается над тем, что ему делать. Типичные картины представляли вниманию созерцателей довольно однообразные сюжеты: комбинации человеческих и животных частей тела в совокупности с геометрическими фигурами, мазками, непонятными объектами в странных и несвойственных для них местах. Все это было выполнено настолько яркими, кислотными тонами, что в глазах начинало сливаться в единую яркую мазню, представленную в трех залах из пяти.

Посетителей было очень много, некоторые могли часами стоять у одного произведения и с пустыми глазами, наслаждаясь, вслух мня из себя экспертов живописи, размышлять о потрясающей игре светотени, дабы изобразить знатока искусств перед остальными, произведя ложное впечатление.

Люмьер занимался антиквариатом много лет и даже эпох. В течение этого времени он успел не только увидеть, но и изучить, оценить такие произведения искусства, которые действительно признавались шедеврами мировой. Но то, что он увидел здесь, было совсем далеко от этого.

«Люди кругом будто зомбированы, восторженно улыбаются, но их глаза были пусты, словно у них отсутствуют души», – думал Люмьер. «Апсис. Ну конечно».

Перед входом в четвертый зал, где начиналась экспозиция Адама Кредла, стоял, попивая шампанское, Вейнц Загард и сверлил взглядом Люмьера.

Люмьер сразу же направился к нему через весь зал.

– Я так понимаю, здесь практически все пришедшие – поклонники балетного искусства.

– Я тоже рад тебя видеть, пойдем, пройдемся, посмотрим скульптурную экспозицию и поговорим

– Знаешь, Вейнц, я уже сыт этим новаторским искусством.

– Люмьер, Люмьер, тебе, как знатоку искусства пора бы уже и принять совершенство новых и свежих взглядов. Не будь у этих творцов такого могущества, которое им предоставлено судьбой, возможно, они не собирали бы полные залы.

– Вейнц, предлагаю здесь, сейчас закончить эту игру, в которую ты играешь, и расставить все на свои места. Ответь мне открыто, чего ты хочешь?

– Люмьер, ты сам все прекрасно знаешь и, кажется, сам играешь в игры, потому что ты один в нашем городе, один, без своей свиты и помощников и ты знаешь, что мы сильнее, ты знаешь, что мы придем и заберем то, что по праву должно быть нашим.

– Вейнц, никто не мешал вам выиграть тот аукцион, на котором разыгрывали «Знатока».

– Мы узнали об этом слишком поздно. Да и, похоже, я начинаю догадываться почему.

– Если ты снова на что-то намекаешь, то лучше говори прямо. Каким образом и почему я должен решать ваши проблемы, возникшие из-за недостаточной квалификации ваших каналов связи.

– Прекрати, лучше позвони своему старику-дворецкому и распорядись, чтобы он привез картину сюда.

– Этого не будет, – остановившись посреди зала, сказал Люмьер и поставил пустой бокал на поднос официанту, который оказался неподалеку.

– Как знаешь, это твой выбор. В любом случае я жду тебя на афтерпати, оно начнется уже совсем скоро, там и продолжим. Я познакомлю тебя с организаторами выставки и непосредственно с мастерами, которые все это создали.

– Мое решение не поменяется, Вейнц. До встречи, – и Люмьер пошел дальше по залу рассматривать представленные экспонаты.

Во время разговора с Вейнцом Люмьер не сильно фокусировался на тех экспонатах, что были выставлены в зале. Сейчас же, когда он обратил на них внимание, понял, что, по сути, творчество скульптора не особо отличается от творчества художника, за тем лишь исключением, что скульптуры были объемные.

Вновь смешение разных элементов, частей тел и животных, странных предметов и знаков, совершенно не сочетающихся друг с другом.

Закончив осмотр экспозиции, Люмьер, изредка делясь с посетителями впечатлениями об увиденном стал двигаться в сторону vip-зоны, в которой должны были проходить последующие мероприятия. Администраторы вновь проверили его приглашение и документы, просканировав их, предложили Люмьеру пройти в общий холл, в котором уже было достаточно персон, прошедших по специальному приглашению.

Люмьер пытался найти глазами Вейнца, но его нигде не было, кроме того, он не чувствовал никакой опасности. В зале играл диджей, вокруг ходили официанты с подносами, разнося напитки, недалеко от выхода располагался бар. Толпа разбилась на маленькие группы по два-четыре человека, делящихся друг с другом впечатлениями. Через некоторое время музыка стихла, человек, представляющий организаторов, вышел в центр зала и сказал:

– Дамы и господа, наш вечер только начинается, прошу вас пройти в главный зал, где вас ждет продолжение мероприятия. Предлагаем отдельные лаундж и vip-зоны для того, чтобы вы смогли провести незабываемую ночь.

Толпа направилась в соседний зал, музыка тем временем заиграла уже в нем, так как диджей переместился за новый пульт. Повсюду мелькал свет разноцветных прожекторов, и выступали танцоры, которые были абсолютно голыми, официанты также были практически раздеты, пикантные места скрывала крошечная униформа. Зал был большим по площади и имел круглую форму с множеством входов в дополнительные помещения. В центре зала возвышался круглый постамент – сцена, на которую вышли Лайо Сули и Адам Кредл.

Лайо вышел на сцену босой, он был одет в белый смирительный костюм, руки его были завязаны сзади, а во рту торчал красный кляп. Абсолютно лысый, а левая половина его лица была разукрашена гримом. С этой же стороны в проколах вдоль уха торчали металлические шипы. Адам Кредл был одет в кожаные брюки клеш черного цвета, нелепо болтающиеся на нем, на ногах – ботильоны на высоченной шпильке, сверху – расстегнутая прозрачная блузка с длинными рукавами. Все его тело украшали татуировки из непонятных символов. Волосы Адама были длинными до плеч и выкрашены в темно-красный цвет, совпадающий с цветом помады, а также длинного и острого маникюра. Кроме того, вытянутое и худощавое лицо украшали усы-карандаш и небольшая бородка. Когда он развернулся, то на его спине можно было рассмотреть цветную татуировку первой работы, которая предстала перед Люмьером, это был Кодекс.

В зале началось неистовство, пока Люмьер смотрел на сцену, вокруг все преобразилось, часть гостей уже была без одежды, часть – в кожаных нарядах для БДСМ и латексе, а кто-то уже придавался любовным утехам прямо на полу.

Люмьер понял, что совершил ошибку, придя сюда. Он направился к выходу, но пять здоровенных охранников тут же подхвативших его, объяснили, что, раз он сюда пришел, то в течение четырех часов он не может покинуть этот зал и посоветовали расслабиться и получать удовольствие. Люмьер легко мог разделаться с ними, но нельзя было делать это именно сейчас. Он отступил к бару и, подозвав официанта, поинтересовался об отдельном свободном зале и приглашении туда Вейнца Загарда. Официант молча выслушал, кивнул и удалился.

Все это время Адам Кредл что-то вещал со сцены, а публика кричала и что-то скандировала. Люмьер вновь перевел свой взгляд на сцену.

– Друзья, вы хотите, чтобы я выпустил его?

– Да, да! – Закричала публика.

– Тогда держитесь! Сейчас я натравлю на вас настоящего зверя.

Тем временем Лайо Сули вел себя как цепной пес: на нем был кожаный ошейник, а поводок был в руках Адама. Кредл начал снимать с Сули смирительную рубашку, оголив его шрамы по всему телу, особенно сильно выделялся шрам, тянущийся от правого плеча до самого паха, будто его несколько раз рвали пополам. Когда на нем остался только поводок, Адам крикнул:

– Получайте вашего бога! – И отстегнул его, направив в толпу.

Лайо Сули тут же кинулся в зал и стал беспорядочно сношаться с мужчинами и женщинами и без того уже сходящих с ума от непрекращающейся оргии.

Люмьер был абсолютно спокоен, даже немного весел внутри от того, в какую ситуацию он попал, видев многое сквозь времена и эпохи.

Он видел инквизицию, войны, революции… жестокость и пороки человека обнажались всегда, всегда были на поверхности, даже в изощренной форме, и современный мир не отставал, пытаясь превзойти прошлое время в порочности.