Читать книгу Алмазный век - Нил Стивенсон - Страница 19

Часть первая
Хакворт покидает лабораторию доктора Икс; дальнейшие размышления; стихотворное послание Финкеля-Макгроу; разбойное нападение

Оглавление

Помощник доктора Икс распахнул дверь и беззастенчиво кивнул в сторону улицы. Хакворт нахлобучил цилиндр и вышел из Блошиного Цирка. Едкие китайские запахи ударили в лицо. У Хакворта аж слезу вышибло – казалось, в сотне миллионов горшков перекаливают кунжутное масло, кипятят опивки лапсанг сушонг, топят свиной жир, палят куриные перья и жарят чеснок. Пока глаза не привыкли, пришлось нащупывать мостовую кончиком трости. Он стал беднее на несколько тысяч международных валютных единиц. Деньги большие, но ни один отец не мог бы распорядиться ими разумнее.

Фактория доктора Икс располагалась в минском* сердце Шанхая; здесь, за оштукатуренными стенами, лепились маленькие кирпичные домики с черепичными крышами, обмазанные все той же серой штукатуркой. Из окон второго этажа торчали металлические шесты для белья, и казалось, дома фехтуют друг с другом через узкую улочку. Этот район примыкал к основанию городской стены, выстроенной в древности для защиты от японских ронинов и впоследствии срытой – сейчас на ее месте проходила кольцевая дорога.

Он относился к Внешнему государству, то есть заморские дьяволы сюда допускались, но, правда, лишь в сопровождении китайца. Дальше, в древнем городе, по слухам, прятался клочок Срединного государства – Поднебесной, или, как предпочитали говорить сами жители, ПН, куда иностранцам вход заказан категорически.

Помощник проводил Хакворта до границы, дальше тому предстояло идти через Прибрежную Китайскую Республику, включающую, помимо прочего, значительную часть Шанхая. Словно подчеркивая контраст, по углам кучковались молодые люди в европейских костюмах – они слушали громкую музыку, окликали женщин и вообще пренебрегали сыновним долгом.

Хакворт мог бы взять авторикшу – кроме них, велосипедов и мотороликов никакой транспорт не втиснулся бы в узкие улочки. Однако кто знает, какие подслушивающие или подглядывающие устройства спрятаны в шанхайских такси. Отъезд новоатлантического джентльмена из Блошиного Цирка, да еще в столь поздний час, способен заинтересовать жандармов – они так запугали преступный элемент, что теперь не знают, бедняги, к чему бы приложить руки. Мудрецы, провидцы и физики-теоретики могут только гадать, какая связь существует (если существует) между разносторонней деятельностью Шанхайского полицейского управления и реальным поддержанием порядка.

Прискорбно, но Хакворт, пробираясь узкими закоулками французского сеттлемента, радовался такому всесилию полиции. На перекресток за несколько домов от него вышли молодые ребята, их лоскутные нанобаровые куртки – кому, кроме уличных грабителей, взбредет такие надеть? – тускло блеснули в кроваво-красном свете медиатронных табло. Хакворт успокоил себя мыслью, что шайка, наверное, только что пришла по дамбе с Арендованных Территорий – не обнаглеют же они настолько, чтобы нападать на джентльмена прямо посередь улицы. Как-никак, это Шанхай. Тем не менее он обошел перекресток. До сих пор он был вполне законопослушным гражданином и сейчас с удивлением осознал, что таким, как он, преступникам-интеллектуалам, необходима защита жесткого полицейского государства.

Этим вечером на Хакворта несколько раз накатывал жгучий стыд, и всякий раз он защищался доводами разума. Что, собственно, такого дурного в его поступке? Он не продает на сторону технологии, разработанные в Индпошиве для Финкеля-Макгроу. Он ничего не приобретает для себя. Он просто хочет обеспечить своему потомству лучшее место в жизни, а это – долг каждого отца.

Старый Шанхай располагался на берегу Хуанпу – когда-то мандарины сидели здесь в садовых беседках, любуясь на реку. Минут через пять Хакворт перешел по мосту в Пудун и теперь брел в узком ущелье между освещенными небоскребами, направляясь к побережью в нескольких милях восточнее.

Из прежнего прозябания на индпошивовский Олимп его вынесло изобретение медиатронных палочек для еды. Тогда он работал в Сан-Франциско. Компания изо всех сил пыжилась нащупать что-нибудь китайское и таким образом обскакать ниппошек, которые нашли способ получать сносный рис (пять разных сортов!) непосредственно из подачи, без мышиной суеты кули на заливных полях. Теперь два миллиарда крестьян могли повесить конические шапки на крюк и серьезно заняться отдыхом (не думайте, будто ниппонцы не предусмотрели, что им на этот случай предложить). Умные головы наверху сообразили не тянуться за японцами в производстве нанотехнологического риса, а обойти их в массовом выпуске готовых блюд, от пельменей до числового интерактивного гадательного печенья. Хакворту поручили сравнительно легкую задачу – запрограммировать матсборщик на выдавливание палочек для еды.

Чего бы проще сделать их пластмассовыми – полимеры и нанотехнология шли рука об руку, как зубная паста и тюбик. Однако Хакворт в студенческие годы поел свое в китайских забегаловках и приобрел устойчивую неприязнь к пластмассовым палочкам – они скользкие и норовят выскочить из неловких пальцев гуайло*. Лучше уж бамбуковые, и запрограммировать их немногим труднее, нужно лишь приложить чуточку воображения. После этого концептуального прыжка он почти сразу набрел на мысль продавать рекламное место на ручках – палочки для еды и китайское вертикальное письмо словно созданы друг для друга. Вскоре он представил наверх свой проект: дружественные пользователю бамбоидные палочки с цветными рекламными объявлениями, бегущими по ручкам в реальном времени, как заголовки на Таймс-сквер. За это начальственная рука перебросила его в Индпошив, по другую сторону Тихого океана, в Шанхайскую Атлантиду.

Теперь он видел эти палочки повсюду. Лордам – привилегированным акционерам – они принесли миллиарды, самому Хакворту – премию в размере недельного оклада. Вот оно, различие между классами.

По сравнению с большинством земного населения он жил очень даже неплохо, и все равно его заедало. Для Фионы он хотел большего. Привилегированных акций. Не жалкие гроши в обычных акциях, но серьезное положение в крупной компании.

Чтобы достичь этого, надо организовать собственную компанию и провести ее по бурному житейскому морю. Хакворт частенько об этом думал, но так и не осуществил. Почему – непонятно. Идей у него было хоть отбавляй. Он заметил, что в Индпошиве множество инженеров, у которых нет недостатка в идеях, но компаний они не создают. Он встречал кое-каких видных лордов, тесно общался с Финкелем-Макгроу в процессе работы над «блюдечком» и убедился, что они отнюдь не семи пядей во лбу. Разница – в характере, не в природном уме.

Себя Хакворту уже не изменить. Иное дело – Фиона.

Еще до того как Финкель-Макгроу пришел к нему с идеей «блюдечка», Хакворт много размышлял на эту тему, главным образом, когда гулял по парку с Фионой на плечах. Он знал, что кажется дочери чужим, отстраненным, а все потому, что, когда они вместе, не мог не думать о ее будущем. Как внушить ей дворянский взгляд на жизнь, готовность идти на риск, создавать компанию, может быть, не одну и не две, после того как первая потерпит крах? Он читал биографии выдающихся пэров и почти не находил в них общих черт.

Как раз когда он решил махнуть рукой – будь что будет, – лорд Финкель-Макгроу пригласил его в свой клуб и завел разговор в точности на ту же тему.

Финкель-Макгроу не мог воспрепятствовать родителям Элизабет отдать ее в ту же школу, в которой разочаровался сам. Дед не вправе командовать. Его дело – баловать и дарить подарки. Так почему бы не придумать подарок, который внесет в жизнь Элизабет нужную составляющую?

Очень остроумная мысль, сказал Хакворт, шокированный циничной откровенностью Финкеля-Макгроу. Но что это за составляющая?

Точно не знаю, отвечал Финкель-Макгроу, но для начала просил бы вас на досуге подумать над смыслом слова «ниспровергатель».

Долго думать Хакворту не пришлось, наверное, потому, что он давно размышлял о том же. Семя зрело в его мозгу несколько месяцев, но так и не дало всходов, наверное, по той же причине, по какой его идеи так и не вылились в собственную компанию. Ему не хватало чего-то, теперь он понял чего. Лорд Александр Чон-Сик Финкель-Макгроу, воплощение викторианского истеблишмента, был ниспровергатель. Он страдал от того, что его дети – иные, и не желал, чтобы Элизабет воспитали в том же почтении к традициям. Сейчас он пытался сбить с пути собственную внучку.

Через несколько дней золотое автоматическое перо зазвенело. Хакворт достал чистый лист и вызвал почту. На странице проступило следующее:

ВОРОН

Рождественская сказка, которую школьник рассказал своим младшим братьям и сестрам

Сэмюэл Тейлор Кольридж (1798)

Под старым дубом в тени ветвей

Паслось огромное стадо свиней.

Хрюкая, твари подгрызли ствол –

Так он грянулся оземь, что грохот пошел!

Ветер поднялся, свиньи ушли,

И желудь последний остался в пыли.

Тут Ворон явился, суровый и злой:

Служил он при ведьме Печали слугой!

Был он черной смолы черней,

Перья его не боялись дождей.

Он желудь нашел и в землю зарыл

На речном берегу, где поток бурлил.

Куда же Ворон полетел?

Выше, ниже, – дерзок, смел, –

Через горы и долы Ворон летел,

Много лет и много зим

По краям летал чужим,

Повидал он белый свет –

Все исчислить мочи нет.

Он прилетел с Воронихой назад,

Стал дубом желудь, и ветви шумят.

Вывели птицы птенцов в гнезде,

Жили, не думая о беде,

Но раз Дровосек явился в лес,

Его лоб над глазами висел, как навес,

Он топор держал, он все время молчал,

Но, кряхтя, топором махал и махал, –

И дуб могучий на землю упал.

Погибли птенцы, не умея летать,

И от горя тогда умерла их мать.

Ветви злодей обрубил со ствола,

Ствол оголенный река унесла,


И его распилили на много досок

И корабль сколотили – крепок, высок.

Но едва он из гавани выйти успел,

Как невиданный шторм завыл, закипел,

Корабль подхватил и на риф посадил –

А над мачтами, каркая, Ворон кружил,

И услышал он вопль погибавших тогда,

И верхушки мачт захлестнула вода!

Радостно Ворон взмахнул крылом,

И увидел Смерть на туче верхом,

И ей поспешил благодарность принесть:

Тому, кто обижен, сладостна Месть![3]


Мистер Хакворт!

Стихотворение иллюстрирует мысль, которую я лишь затронул на нашей встрече в прошедший вторник, и, надеюсь, поможет Вам в Ваших паремиологических изысканиях*.


Кольридж написал его в пику современной ему детской литературе – назидательной и скучной, вроде того, чем пичкают наших детей в сегодняшних «лучших» школах. Как видите, стихотворение приятно освежает своим нигилизмом. Возможно, такой материал поможет воспитать искомые качества.


Буду рад продолжить этот разговор.

Финкель-Макгроу

С этого начался проект, растянувшийся на два года и завершившийся сегодня. До Рождества оставалось чуть больше месяца. Четырехлетняя Элизабет Финкель-Макгроу получит «Иллюстрированный букварь для благородных девиц» в подарок от деда.

Фиона Хакворт тоже получит «Иллюстрированный букварь» – в этом и состояло преступление Джона Персиваля Хакворта. Он запрограммировал матсборщик поместить репьи на обложку букваря Элизабет. Он заплатил доктору Икс, чтобы тот скачал терабайт данных с одного из репьев. Данные эти представляли собой зашифрованную копию программы, создавшей «Букварь». Он заплатил доктору Икс за использование нелегального матсборщика, подключенного к личному источнику доктора и не связанного с Линией Подачи. Он создал второй, тайный экземпляр бук- варя.

Репьи уже саморазрушились, не оставив следов преступления. В компьютере доктора Икс, вероятно, сохранилась копия файла, но она зашифрована – доктору Икс хватит ума стереть ее и освободить память; он понимает, что шифровальные силы, применяемые такими, как Хакворт, не взломать без божественного вмешательства.

Вскоре дома раздвинулись, шуршание колес о мостовую слилось с плеском волн о пологий Пудунский берег. За многоцветной мозаикой Арендованных Территорий на противоположном берегу громоздились белые огни Новой Атлантиды. Они казались такими далекими, что Хакворт, повинуясь внезапному порыву, взял велосипед у старичка, устроившего прокат под самой дамбой. Влажный ветер дул в лицо, холодил руки; на Хакворта накатила бесшабашная удаль. До самого подъема он крутил педали, дальше позволил внутренним аккумуляторам велосипеда вынести себя наверх, на перегибе отключил их и помчал вниз, наслаждаясь скоростью.

Цилиндр слетел на мостовую. Это был хороший цилиндр, с умной тульей, которая, если верить производителям, исключает такие неприятности, но кто, как не Хакворт, знал цену рекламным посулам. Сейчас он так разогнался, что не сумел вырулить назад, и потому тор- мознул.

Когда, наконец, он развернулся, цилиндра нигде не было. Навстречу катил другой велосипедист – мальчишка в облегающем нанобаровом костюме. На голове его красовался Хаквортов цилиндр.

Инженер решил не обижаться – а как бы иначе мальчишка доставил ему шляпу, не в руке же, чем бы он тогда держался за руль?

Однако велосипедист не спешил тормозить – он мчался прямо на Хакворта. В следующее мгновение он отпустил руль и вцепился в поля цилиндра. Хакворт подумал, что он бросит шляпу на ходу, но сорванец только натянул ее плотнее и с наглой ухмылкой промчался мимо.

– Стой! Стой сейчас же! У тебя мой цилиндр! – заорал Хакворт, но мальчишка не остановился. Хакворт стоял, оседлав раму, и, не веря своим глазам, смотрел, как обидчик исчезает вдали. Потом он включил моторчик и полетел вдогонку.

Первым его движением было кликнуть полицию. Но это дамба, значит, снова шанхайские жандармы. Да они и не успели бы догнать хулигана, который был уже в конце дамбы, у развилки, откуда мог свернуть на любую из Арендованных Территорий.

Хакворт едва не догнал его. Без моторчика это было бы делом нескольких минут: Хакворт каждый день занимался в клубе, мальчишка же выглядел толстым и рыхлым, как все плебы. У первого ската, ведущего к Арендованным Территориям, Хакворт отставал на какие-то десять метров. Соблазн догнать был слишком велик. Указатель над головой гласил: «Заколдованная даль».

На скате мальчишка разогнался еще сильнее и снова вцепился в цилиндр. Переднее колесо вильнуло. Мальчишка вылетел из седла. Велосипед еще немного проехал и со звоном врезался в бордюр. Мальчишка рикошетом отскочил от асфальта и пропахал носом несколько метров. Сплющенный цилиндр покатился, сделал сальто и замер. Хакворт ударил по тормозам, но поздно – мальчишка остался позади. Как в прошлый раз, сразу вырулить не удалось – пришлось упираться ногами в асфальт и разворачивать велосипед.

Тут только Хакворт понял, что мальчишка был не один. Их оказалась целая шайка, возможно, та же, которую он видел в Шанхае. Они следили за ним до самой дамбы и воспользовались упавшим цилиндром, чтобы заманить его на Арендованные Территории. Четверо или пятеро малолетних велосипедистов летели к нему по скату; огни всех медиатронных щитов в тумане Арендованных Территорий поблескивали на хромированных нунчаках.

3

Пер. В. Рогова.

Алмазный век

Подняться наверх