Читать книгу Фото мужчины в шляпе с улыбкой и чуть в профиль - Нина Еперина - Страница 5

Хроники Акаши: «Вы плавали в чем-то жидком, но теплом. Вам было очень уютно и радостно. Вы были кем-то. Это было маленькое, человеческое тельце, недоразвитое и сморщенное. Вы попробовали пошевелить чем-то, торчащим по сторонам и вспомнили, что это человеческие руки, а на них есть пальцы. Все это работало, шевелилось и двигалось, а вы сами сидели внутри человеческого тельца и тогда только вспомнили, что ровно мгновение тому назад стояли в луче яркого света под пристальными взглядами Досточтимой Комиссии».

Вот, значит, как! Не успел ответить, хочу ли я такой инкарнации, как уже оказался в своем будущем теле! – удивился я тогда. – Теперь нужно вспомнить, когда в тело попадает Душа и сколько придется сидеть в этой жидкой и темной среде? Плохо, что из прошлого рождения я не помню ничего и все мои воспоминания начинаются с того, что в прошлой жизни я был мужчиной. Опыта рождения детей я не имел никакого, но был женат и помнил, как умилялся шевелению младенца в животике у жены и прикладывался ухом, когда жена смущенно и призывно улыбалась и нагибала мою голову к своему обнаженному животу. Младенец там, и, правда, шевелился и иногда даже бил пяточкой прямо мне в ухо. На это жена очень веселилась и задорно хохотала, а я любил ее смех, потому что он был у нее как колокольчик, звонкий и жизнерадостный.

Я физически почувствовал, как воспоминания, как это ни странно, затеплились и тоже зашевелились где-то внутри тельца, и стало тоскливо от того, что прошлая жизнь уже закончилась, а какая будет новая, я не мог себе даже представить, но какая-то странная, пообещали члены Комиссии.

Хроники Акаши: «Теперь ваша жизнь стала похожа на один длинный сон. Вы просыпались, двигали ручками и ножками, чтобы кровь в тельце тоже двигалась быстрее, прислушивались к тому, что происходит снаружи вашей замкнутой оболочки внутри маминого животика, и, погружаясь в дрему, тешили себя воспоминаниями своей прошлой, земной жизни».

В той, прошлой жизни, я был военным, я это смутно, но помнил. Я закончил земную жизнь генералом, которого взорвали на самой последней войне между немецкими и русскими войсками. Тогда я был направлен прямо на передовую военных действий как консультант. Именно на плоском балконе без перил одного из зданий, где собралось командование войсками и координировало действия побеждающей русской армии, откуда-то сбоку прилетел снаряд, и всю военную верхушку, вместе со мной, похоронило под собой упавшее здание.

Я вспоминал свою прошлую жизнь, в которой у меня было двое сыновей, тоже ставших военными, свою очень красивую блондинку жену, из-за которой у меня в молодости было много неприятностей в военных городках, где проходили наши семейные жизни. Жену люто ненавидели жены офицеров. Бедные офицеры не могли пройти мимо ее фигуры с шикарной грудью и крутыми бедрами, ее необыкновенно красивого, кукольного личика, не свернув на бок свои шеи и не вытаращив в зависти глаза на меня….

Я помнил, как смеялся над этим, а сам страшно ревновал, но топил в себе свою ревность и вслух затаптывал ее показательно кирзовыми сапогами. Та жизнь сегодня казалась мне необыкновенно удачной и неповторимой. Что-то ждало меня в жизни этой? Тогда я сам принялся анализировать, находясь прямо там, в утробе матери.

Хроники Акаши: «Из небольшого количества первоначальной информации, поступившей в ваш мозг при заселении Души, вы заранее знали, что ваши будущие родители были людьми «продвинутыми». И действительно! Еще в процессе вынашивания плода, они практиковали новомодные направления и украшали жизнь своего малыша, то есть вас, в утробе мамы прекрасной музыкой, чтением на ночь рассказов классиков, пешие прогулки на длинные дистанции с выездом на природу, вылеты на курорты страны, как внутри нее, так и за пределами».

В общем-то, я все это действительно слышал и чувствовал. И мне это нравилось! Я был уже очень доволен своими будущими папой и мамой. Я их уже любил авансом….

Однажды мне стало вдруг очень неуютно в этом тепленьком и комфортном водяном пузыре. Что-то начинало происходить. Мое тельце разворачивало и зажимало! Жидкая среда, в которой я плавал, не давала возможности удариться обо что-нибудь, но сама среда стала как-то уплотняться и сворачиваться в спираль. Эта спираль разворачивала и меня головкой вниз, отчего мне вдруг стало совсем неуютно, и даже страшно. Что-то начиналось….

А еще мне стало больно. Голова моя уткнулась в узкий проход, куда ее заталкивало мышцами, но она туда не помещалась. От этого ее ужало и стало еще больнее внутри самой головы. В придачу к этой боли стали самопроизвольно сжиматься губы и пытаться сделать дыхательное или глотательное движение. Этого делать было никак нельзя, потому что вдруг вся жидкость, в которой я плавал, куда-то стала вытекать мимо, попадая внутрь моего рта, отчего я чуть не захлебнулся. Когда жидкости не осталось, мне пришлось действительно пытаться проглотить ту ее часть, которая попала в рот и не давала возможности вздохнуть, а мне очень хотелось это сделать, потому, что я стал вдруг задыхаться!

На это занятие нервного бультыхания в ставшем вдруг узком пространстве, ушло много времени. Я действительно мог задохнуться, потому что вся маленькая камера, в которой я так прекрасно плавал, не захотела больше меня держать внутри и стала всеми мышцами выталкивать куда-то, давя на тельце. Было очень больно по всему тельцу, но больше всего сжимало голову, перекрывая ротик, которым я пытался вздохнуть. То, что меня сжимало, стало еще и толкать! Теперь все мое тело головой вперед проталкивало и проталкивало в совсем узкое место, где даже пошевелить губами я уже не мог, не то чтобы вздохнуть.

Тут на меня напала самая настоящая паника. Не успел я получить новое тельце, как мое нахождение в нем могло оборваться от элементарной нехватки кислорода. Я мог просто задохнуться, потому, что остатки жидкости так и застряли во рту, а выплюнуть ее у меня не получалось!

То, что толкало меня вперед головой, стало совсем жестким и узкий проход, в который меня проталкивало, зажало голову, как тисками. Я не мог ни шевелиться, ни открывать ротик, ни вздохнуть, поэтому в голове все закружилось и поплыло. Я даже подумал, что, может быть, продвигаюсь в какое-то новое жидкое пространство или пузырь, где мне будет очень комфортно и провалился в полную черноту….

Наверное, это пребывание в полной черноте с отсутствием понимания, где я, длилось долго, потому что я выпал из пространства и времени. Я понял, что потерял сознание….

Вдруг в глаза брызнул такой яркий свет, что я со страху закричал очень громко, отплевывая жидкость изо рта, а кто-то шлепал меня по тельцу снизу, как бы помогая выплюнуть ее окончательно. Я висел в воздухе вниз головой и пытался понять, что произошло?

Хроники Акаши: «Тогда вы поняли!!! Вы родились!!! И закричали очень громко от счастья»!

Мой крик был радостно воспринят окружающими меня людьми.

– Ну, вот! – сказала толстая тетка, которая держала меня за ножки. – Ожил! А вы говорили, не дышит! Это у него во рту околоплодные воды скопились. Вот выплюнул и закричал! Просто иногда, при долгих родах, дети задерживаются во влагалище и теряют сознание от нехватки кислорода. Они должны вздохнуть, потому что воды уже сошли, а кислород еще не поступил. Вот они и теряют сознание. Я это знаю.

Она опустила меня на что-то мягкое и теплое. Я немедленно и очень захотел, чтобы сейчас меня в это завернули, потому что моему тельцу стало холодно. Я даже весь покрылся пупырышками.

– Вы его заморозите! Срочно уносите его в детскую. – сказал кто-то.

Меня действительно завернули и куда-то понесли. В другой комнате, куда меня принесли, пахло лекарствами. Все эти воспоминания, как именно называются всякие вещи, запахи, определения, всплывали из памяти прошлой жизни и расставляли ориентиры для будущего.

Меня стали бережно вытирать влажными полотенцами нежные человеческие руки, и это было очень приятно, потому, что все тельце чесалось от той жидкости, в которой оно плавало, а потом оказалось без нее и стало на воздухе высыхать. Потом тело вытерли насухо и намазали чем-то влажным и с запахом. Запах был приятный. Я вспомнил, что это крем и им мажут тело. Значит, меня намазали кремом. Потом меня плотно замотали в материал, вытянув ручки и ножки вдоль тельца, отчего оно стало похожим на столбик, и уложили в корытце, где и оставили в покое. Эта поза столбика мне не нравилась, поэтому я крутил и своим тельцем и головой, пытаясь расслабить пеленки, но ничего поделать было уже нельзя….

В конце концов, я почти задремал, потому что устал от борьбы с пеленкой и от процедуры прошедших родов, хотя, на самом деле, ничего толком не помнил. Наверное, я и, правда, потерял сознание, как говорила толстая и ласковая тетка в белом халате, пока был зажат в узком проходе мышцами и не мог вздохнуть.

Не успел я немного вздремнуть и отойти от родов, как меня опять куда-то повезли прямо в корытце. Привезли обратно в белую, ярко освещенную палату и достали на обозрение. Меня подняли высоко над целой кучей народу. Я стоял столбиком и смотрел сквозь узенькие щелки своих глаз на всех этих людей, которые толпились вокруг. Они охали и ахали! Они умилялись и целовали меня в лобик все по очереди, а я не понимал, что им от меня нужно? Особенно старался мужчина с усами, которые щекотали в щеку и заставляли морщиться. Мужчина светился счастьем!

Он стал рассматривать меня внимательно каждым глазом по очереди, и так, и сяк поворачивая голову. Мне даже показалось, что он мне знаком, этот усатый мужчина. Но откуда, если я только что родился?

– Он смотрит на меня, как будто узнает! – обрадовался мужчина. – А глаза умные!

– Ну, а как же еще! – сказала худая дама в шляпе. – Ты же его отец! А я его бабушка.

Вот, оказывается, как! Это были бабушка и папа. Мужчина с усами был мой папа!!! А где же моя мама? Я стал крутить головой, потому что только мама могла понять, что я голодный! Я крутил головой и рассматривал остальных людей. На кровати лежала очень красивая тетя с ласковыми глазами. Я понял, что это и есть моя мама! Ура!

Но тут какая-то другая тетка в буклях, с крикливым и толстым голосом, вбежала в комнату и тоже стала меня тискать. Я морщился и не знал что сделать, и как сделать, чтобы все эти люди оставили меня в покое, а лучше бы покормили, потому что в животике у меня проснулся голод. Я помнил, что это такое. Это когда все внутри начинает сводить и булькать.

Но меня не кормили и только тискали все по очереди. Тогда я громко заплакал от обиды и жалости к самому себе. Руки и ноги были связаны, сделать что-то я не мог, а меня не хотели накормить. Я заплакал еще сильнее. Я вспомнил, что новорожденные дети именно таким образом требуют для себя еду.

– Миленький мой! – умилилась красивая женщина с очень знакомым голосом, моя мама. – Да он же голодный! Иди ко мне сюда, мое солнышко!

Она уложила меня рядом с собой и стала водить перед самым моим носом чем-то мягким и пахнущим едой и теплым молоком. Я стал ловить ротиком этот запах и поймал ТО, что было мяконьким и вкусным прямо губами, а потом втянул ЭТО к себе в рот. Из ЭТОГО тут же стало капать молоком, и я решил потянуть его в себя. Тогда молока стало много. Я стал его глотать и надавливать на ЭТО своими беззубыми деснами. Молока стало много, и я стал им даже давиться, не успевая проглатывать.

– В первый раз они все захлебываются, пока привыкнут сосать. Ты пальцами надавливай на грудь. Надавливай. Помогай ему. – подсказывала добрая тетка в белом халате.

– Можно еще за носик потрепать или даже зажать, тогда он точно начнет сосать. – говорила другая тетка тоже в белом халате.

Я слушал их разговор и не понимал, как нужно сосать. Но нужно было попробовать. И я попробовал потянуть молоко из соска изо всей своей силы, и оно перестало заливать ротик, а стало сразу попадать прямо в меня, потому что ЭТО, которое называлось сосок, оказалось глубоко во рту.

Как же это было вкусно! Это было мамино молоко! Я это понял! Я понял, за что мужчины любят женскую грудь с самого детства! Потому что она кормит их молоком!

Боже! Какие приятные воспоминания могут нахлынуть у края могилы! От этих воспоминаний стало тепло на душе, и скатилась материализовавшаяся слезинка. Я вытер ее тыльной стороной ладони, и это у меня получилось, а потом опять взялся анализировать то, что слышал.

Получалось, что родившись младенцем у человека нет никаких представлений ни о его поле, ни о том, кто он есть вообще. У него есть элементарное желание выживания и все. То есть, система питания должна быть налажена, комфортное тепло для тельца, плюс чувства, которые он получает из окружающего пространства в виде человеческих эмоций близких людей. То есть никаких гомосексуальных отклонений при рождении. Голенький, маленький человечек и всё! Давай будем анализировать дальше.

В какой же именно момент начинает что-то происходить с мужским человеческим организмом и почему? Вот что мне нужно уяснить и понять! И в какие сроки? Года? Месяцы? Поэтому перешагнем через несколько лет и вспомним то первое сексуальное чувство, которое проснулось в моем физическом теле, моем я!

А проснулось оно в мои три года, и было это, помнится, так: