Читать книгу Занимательная история Георгия Золотова и ему подобных - Нина Третьякова - Страница 11

В этот момент Арсений, словно дворецкий, уже поднес своему другу его ситцевый пиджак в клетку. Гости быстро откланялись, вышли на улицу, где, вместившись в «Волгу» Краснова, за рулем которой сидел какой-то незнакомец, помчались в обещанный ресторан.

– Да не переживай ты так, – обратился с переднего пассажирского сидения Виктор Павлович к Гоше, сидящему сзади между Арсением и замдиректора его техникума, – там будут и твои товарищи из техникума, пара девчонок и пацанов. Ты отлично потрудился в этом году, и мы просто хотим тебя поблагодарить, – отвернувшись было к лобовому стеклу, он быстро оглянулся снова. – Ты только не загордись, это ни к чему, – и они с Денисом Гавриловичем рассмеялись, как могут смеяться только мужчины средних лет после выпитого алкоголя. Кто знает, что их так рассмешило, вот только Георгий тогда ни в коем случае не мог ставить под сомнение глубокую мудрость, скрывающуюся за диалогами своих наставников, и решил, что в один прекрасный день он тоже сможет понимать эти специфические шутки.

А вот Арсения это никак не волновало, его просто бесплатно везли на «Волге» в ресторан, и не мог представить себя в лучшем положении, особенно после того, как услышал, что на месте будет несколько девчонок. У Арсения был на удивление легкий характер, он не требовал многого от окружающих, но и к себе также относился не очень требовательно, мог позволить себе дать слабину, мог не иметь постоянной работы, плыть по течению и не чувствовать за собой угрызений совести – он был всегда только там, где хотел быть именно в этот момент.

Автомобиль затормозил, мужчины вышли и направились прямо к входным дверям заведения, к которым Георгий раньше и близко бы не подошел. Ресторан назывался «Шайба» – это место было известно всем, разница состояла только в том, что для одного слоя населения «Шайба» была известна как легендарное, таинственное место для «почти всесильных мира сего», а для других это было местом, где они могли поесть, посветить богатствами и побыть в кругу таких же, как и они, – ну и, конечно, не обходилось без нескольких путан, а как же без них?

А «Шайба» – потому что само здание было в форме той самой шайбы, используемой в классическом хоккее.

И вот двери распахнулись, и перед Георгием предстала шикарная картина, от которой в секунды перехватило дух – это было совершенно ни с чем не сравнимое чувство. Человека, который пережил смерти близких, испытал все ужасы кровавой войны, стал Героем Советского Союза, привел в оцепенение вид роскоши, яркий желтоватый цвет зала, стены, декорированные кремовым атласом, такие же бесподобные скатерти и массивные люстры, ловившие отблеск настоящих бриллиантов, которые украшали присутствующих женщин, а этот запах… Этот запах навсегда врезался в память двадцатиоднолетнему, еще совсем неискушенному молодому парню – пудра, французский парфюм, элегантная пища – Георгий сомневался, что все это происходит в реальности. То есть он не сомневался, что такое бывает в принципе – Георгий прекрасно знал, что такой стиль жизни существует. Но в то, что он был участником этого праздника, верилось слабо.

Мужчин ждал стол минимум на восемь персон, у каждого места –несколько видов бокалов и вилок разной формы и величины.

– Зачем это все? Вы и так много для меня делаете, – произнес шокированный Георгий, расстилая багровую тряпичную салфетку у себя на коленях, – он украдкой подсмотрел этот жест у других посетителей и поспешил повторить, дабы не показаться невеждой.

– Да, это тебе не шутки, и мы бы ни за что не сделали этого, если бы не считали тебя ценным кадром, Гоша, ну а теперь ты в курсе о наших намерениях, – сказал Виктор Павлович, – теперь расслабься и получай удовольствие, это, поправь меня, если я не прав, первый твой ресторан, а за первым следует второй и так далее. Не завтра и не очень скоро – но это обязательно произойдет.

– Спасибо, Виктор Павлович, а…

– Давай ограничимся Виктором, договорились? – перебил Краснов молодого человека. – В неофициальной обстановке, конечно…

– Постараюсь, спасибо, – с улыбкой ответил парень.

Мужчинам стали выносить закуски, и вместе с ними Гоша увидел неимоверной красоты блюдо – запеченная утка с яблоками: этот аромат, этот коричнево-золотистый цвет… Арсений тоже очень бурно реагировал на эстетику ресторанных блюд, он толкал своего товарища в бок и заставлял восхищаться каждой новой позицией повторно, словно ребенок на шоколадной фабрике. Сразу за закусками вынесли водку в графине: это порядком удивило молодых людей, так как у них на родине главным блюдам обычно считался напиток, а закуска только лишь приятным дополнением – если таковое вообще имелось. Хоть все четверо и отужинали в доме у Георгия, все жаждали продолжения банкета.

– А кого мы ждем, товарищи? – немного похрабрев от пары рюмок горькой, спросил Гоша своих наставников.

– О, это сюрприз. Ну и, конечно, мы пригласили Антона, ты же его помнишь? – ответил Денис Гаврилович.

– Антона? – удивленно переспросил Гоша.

– Да, да, Антона с его девушкой, ты же ничего не имеешь против? Я подумал, что вы знакомы, и это будет кстати, – спокойно ответил замдиректора.

– Конечно, думаю нам не помешает заново познакомиться, – немного туманно произнес Георгий – ничего другого ему не оставалось.

В тот момент Гоша думал, что это самое непредсказуемое и неприятное событие на сегодня, но будущее тем и прекрасно, что его никто не знает. Иначе жизнь стала бы для человека бессмысленной, весь смысл заключается в будущем, оттого настоящее становится еще более ценным, или же его вовсе не существует, а прошлое… а прошлое никому не нужно, оно лишь отравляет будущее.

– О, а вот и первые прибывшие! – радостно сообщил Арсений, увидев, как две знакомые ему из техникума девушки направлялись в их сторону. – Как вы узнали? – изумленно посмотрел Кеша на Дениса Гавриловича, так как именно с этими девушками парни дружили наиболее близко, но он и подумать не мог, что это настолько очевидно.

– Привет, ребята! – широко улыбаясь, почти пропели девушки. – Здравствуйте, Денис Гаврилович, – они хотели поздороваться и со вторым мужчиной, но никогда не встречали его ранее, он очень быстро встал и представился:

– Я – Виктор, – и взяв в руку ладонь одной из девушки, ждал ее ответа, планируя поцеловать ей руку.

– Алла, очень приятно, – девушка немного смутилась, когда взрослый мужчина держал ее руку, но он быстро отодвинул для нее стул и пригласил ее присесть, а после сразу же предложил присоединиться к столу второй девушке.

– Зоя, благодарю.

– Ребята, сегодня для вас важный день. Поверьте моему опыту, через пять лет вы о нем и не вспомните, но он все же важный, и тогда же вы узнаете почему, – очень тонко говорил Денис Гаврилович: – Официант! Девушки, вы что будете пить? Мы по водке, а вы, может быть, желаете вина или шампанского? – девушки замешкались, но Зоя быстро взяла себя в руки:

– Шампанское было бы очень кстати.

– Бутылку «Советского»!

Девушки были в восторге, хоть они особо и не понимали, «откуда столько шума, а драки не видать», но им было очень любопытно.

– Ну, ты даешь, бутылка здесь поди рублей 6 стоит, – незаметно наклонившись к уху подруги, прошептала Алла. Та, в свою очередь, улыбаясь, глянула на нее, немного приподняв плечи, словно говоря: «А что нам терять, второго такого случая может и не приключиться».

– С окончанием, – тихо произнес тост Арсений, подставляя свою рюмку с водкой к бокалам девушек.

– С окончанием! – поддержали они тоже тихо, но хором. Им было немного неуютно в подобной ситуации, но любопытство брало верх. Сделав глоток, Зоя так же тихо поинтересовалась:

– Кеша, а в чем, собственно, дело? С чего это мы сидим с замдиректора в ресторане и пьем шампанское, закусывая запеченной уткой с яблоками?

– Так это вы у Гоши спрашивайте, я такой же, как и вы, – ответил Арсений, но он малость лукавил: ему не хотелось расхваливать парня при девушках, ведь таким образом собственная его ценность в глазах подруг значительно бы снизилась.

– О, а вот и еще гости. Георгий, поздоровайся! – с улыбкой сказал Денис Гаврилович.

Гоша сидел спиной ко входу, поэтому чтобы посмотреть на входивших, ему нужно было обернуться. Первым он заметил Антона, а уже через долю секунды он неосознанно тер глаза – какое-то мгновение мозг отказывался верить глазам как достоверному источнику. Пришлось сглотнуть, но времени не было, нужно было открыть рот и говорить:

– Антон… – Гоша практически вопросительно проговорил его имя.

– Георгий, мои поздравления! – тот почти насильно схватил его руку и сдавил в рукопожатии, тряся безжизненную конечность то вверх, то вниз.

Затем Антон представил остальным присутствующим свою девушку:

– Виктор Павлович, это Мария.

– Очень приятно, – поприветствовал Виктор молодую особу в уже свойственной ему манере и, приподнявшись, поцеловал ей руку.

Девушки сами представились друг другу и Антону, их лица были ему знакомы, вполне возможно, что время от времени он мог их видеть в Доме культуры на дискотеке.

– Ну, а вы Гоша уже знакомы, не так ли? – произнес Антон подчеркнуто вежливо: теперь-то Георгию стало понятно, к чему были все эти завуалированные сладкие речи, скрытая агрессия. Если бы он только знал…

– Да, ты прав… – отвечал Гоша, все еще не присаживаясь на свое место, его взгляд не переставал быть блуждающим, а в голове только и крутилось: «Маша, Маша, Маша». Сотни картинок промелькнули у него перед глазами – тот последний вечер, проведенный в ее объятиях, теперь он виделся ему сущим злом, жестокой шуткой, словно кто-то наигрался с его жизнью, а теперь насмехается. Только одним своим видом эта девушка перечеркнула весь год упорного труда, не только физического, но внутреннего, – Георгию почти удалось стать нормальным человеком, он почти искренне начал радоваться жизни.

Арсений понимал, что все это не к добру, и он аккуратно, но настойчиво потянул Гошу за руку, чтоб тот наконец-то сел. Гоша послушался. Единственное, что он мог сейчас – повиноваться, ведь тело и голову словно наполнили ватой, изъяв все, что было там раньше. Он плохо ощущал свой вес и чувствовал себя очень легким, словно огромный пылесос в один миг, в то мгновение, когда парень увидел свою Марию под руку с Антоном и осознал увиденное, всосал в себя его душу.

Маша выглядела не менее растерянной. Все случилось, как в плохом анекдоте, она и понятия не имела, что за этим ужином ей доведется встретиться с «ее» Гошей, она планировала больше никогда его не видеть, и на то было несколько причин. Но она умела держать себя в руках, и посторонние ни о чем не догадались. Про себя она отметила, что Гоша заметно похорошел – в его глазах читалась уверенность, если не брать в расчет смятение от встречи, одет он был в новую одежду – нельзя было сказать, что с иголочки, но это точно отличалось от того, каким она его помнила. Он немного подрос, возмужал, но больше всего ее поразило, что они встретились в роскошном ресторане в компании сильных мира сего.

– Эй, ты как? – тихо спросил Арсений у Гоши, доверху наполняя их рюмки огненным напитком.

– Хорошо, – ответил тот, но вид его говорил об обратном. Алла с Зоей заметили его необычное состояние.

– Гош, уверен? ты плохо выглядишь… – сказала Алла, казалось, она искренне беспокоилась за парня, но скорее всего, списывала все на водку, в истории человечества еще не было случая, чтобы кто-нибудь выглядел лучше после принятия ее вовнутрь. Во всяком случае, в глазах трезвого человека.

– Полностью! Зоя, Алла – за вас, спасибо, что пришли! – вдруг Гоша резко включился в жизнь.

– О, ну хорошо, но если на то пошло, то тогда уже – за нас! – радостно поддержала Зоя, она была рада, что с Гошей все в порядке, и им все показалось.

Ребята подняли кто бокалы, кто стопки, и повернулись к остальным.

– Денис Гаврилович, Виктор Павлович, каюсь! – мужчины, недоумевая, уставились на молодого человека, но не перебивали. – Каюсь, потому что эта идея с ресторанами мне не понравилась, но сейчас, когда я нахожусь здесь среди хороших людей и друзей, я понимаю, что был полным дураком! Спасибо! Огромное вам спасибо! – громко и уверенно, с замашками тамады, без предварительного объявления провозгласил Георгий.

Денис Гаврилович встал и крепко обнял парня, Виктор Павлович просто пожал тому руку. Маше было совершенно не понятно, что сейчас происходило, она просто тихо сидела рядом с Антоном. Гости к этому моменту уже были порядком навеселе, танцы уже были в самом разгаре, и Арсений с удовольствием кружил то одну свою подругу, то другую, а иногда и обеих сразу.

Георгий же общался с Денисом Гавриловичем и Виктором Павловичем. Разговор происходил так: сначала первый мужчина что-то говорил, затем Гоша понимающе утвердительно качал головой, потом другой, а потом мужчины друг перед другом щеголяли своей мудростью, а Георгию оставалось только старательно все запоминать, впитывать опыт. Обычно это у него выходило отлично, но этим вечером все было по-другому: ему казалось, что он наблюдал за собой сверху, видел себя, сидящего, заговорщицки разговаривая с двумя взрослыми мужчинами, поедающего все эти деликатесы, как он считал совершенно незаслуженно, видел это богатое убранство зала, его Машу, танцующую с этим странным и неприятным парнем по имени Антон, который однажды чуть не устроил ему крупные неприятности, видел своих веселящихся друзей, забыв обо всем на свете, и все не мог понять – какого черта?!

Потом к ним подошел Антон:

– Отец, чудный вечер! Георгий, а ты почему не танцуешь, смотри сколько девочек, а? – Антон был очень дружелюбен с Гошей, даже чересчур, словно нарочно демонстрируя свою неуязвимость и превосходство, будто между ними никогда не происходило конфликтов, и он не касался своими ручонками и губенками его Марии, и даже если и так, то он совершенно не чувствовал угрозы.

– Еще успею, – сухо ответил Гоша.

В этот момент подошла Маша, она стала рядом с Антоном, прямо напротив Георгия:

– Здравствуй, Гоша.

– Здравствуй, – Георгий поднял глаза и, как заколдованный, не мог перестать смотреть на девушку. Нет, он не влюблялся заново, просто с ней связано столько разных переживаний, столько эмоций любви, разочарования, гнева, жалости к себе – на самом деле, это обычная, самая простая человеческая трагедия, которая может случиться с каждым. Только для каждого из них, для одного человека – это целая жизнь. Или смерть.

– Ты подстриглась?

– Ах да, я уже и забыла, – еле заметно улыбнувшись, ответила Маша.

– Тебе не идет, – тихо сказал Гоша.

– Отец, ты можешь себе представить, что Мария до меня встречалась с Георгием, никак судьба, – с этими словами Антон хлопнул Гошу по плечу и обнял Машу, поцеловав ее в щеку.

Георгий на короткий миг отдернул голову от стоящих впереди него Марии с Антоном, чтобы побороть оскомину, внезапно охватившую его нижнюю часть лица, и в тот момент, когда он поворачивал голову обратно, он с ловкостью тигра и скоростью абсолютно трезвого обученного солдата, одним движением легко оттолкнул Марию от ее нового возлюбленного и в тот же миг нанес ему сокрушительный удар в челюсть.

Антон, как говорится, даже пикнуть не успел, он просто рухнул, как тяжелый мешок с мусором, Гоша запрыгнул сверху, схватил его за горло, но тут же ощутил под пальцами неприятную холодную кожу Антона, тонкую, словно марлевую салфетку. Георгий не мог поверить, что есть настолько гнилые люди, что их даже бить противно. На нем в тот момент уже повисла пищащая Мария и еще несколько женщин. Странная закономерность – обычно именно девушки рвутся бесстрашно защищать слабого, мужчины же сначала взвесят весовые категории.

К этому времени сам солдат уже приходил в себя. Он все еще был похож на голодную гиену, словно если бы у него была шерсть, она бы обязательно стояла дыбом.

Ресторан был шокирован: такие жесткие бойни здесь приходилось видеть нечасто. Обычно все ограничивалось пьяными криками и пустыми угрозами или небольшими вмятинами на пиджаках и лицах. Теперь же на полу лежал парень без сознания, с алыми пятнами крови под ним, а разъяренный виновник всего этого сжимал горло жертвы. Его рубашка была забрызгана кровью.

– Совсем охренел?! – сквозь зубы прорычал Виктор Павлович Георгию, уже вернувшемуся в вертикальное положение: его держали Маша, две подруги и Денис Гаврилович. Последний, в свою очередь, быстро убрал руки от своего подопечного и кинулся к сыну, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. И повод беспокоиться был: громкий, ужасно неприятный звук тупого удара мог свидетельствовать о совсем нехорошем исходе. Когда приехали медики, парень все еще был без сознания. Стоявшего на коленях отца врачи резко попросили отойти – тот молча повиновался. Когда Антона на носилках уносили из ресторана, Денис Гаврилович взглянул на Гошу – тот просто сидел на стуле, поддерживая голову двумя руками, а вокруг него собралась толпа.

Друзья Гоши почему-то считали его жертвой несмотря на то, что именно он накинулся на человека, и намерения его были отнюдь не невинны. Георгий был готов к любому результату, все зависело только от крепости костей и удачи.

Маша уже не узнавала своего бывшего возлюбленного: Георгий, которого она знала пару лет назад, ни за что бы так не поступил. Это был другой человек, и когда его уводила милиция, она заметила его ковыляющую походку: он очень изменился. А Гоша до сих пор чувствовал на своих ладонях ту противную тонкую и холодную кожу, ему хотелось поскорее вымыть руки, будто бы он только что потрогал жабу.

Уже в каталажке, только на следующее утро к нему пришла мать: она пришла бы и раньше, но сказали – не положено. Именно этого Георгий и опасался: он не знал, как смотреть ей в глаза, как сказать, что он все испортил, что подвел ее.

Людмила не злилась, не испытывала разочарования: больше всего ее огорчало, что ее сын, родной, любимый человечек теперь лежит на узкой деревянной лавочке. За решеткой – как заключенный.

– Вот, держи, – сказала Люда, протягивая ему пакет с собранным обедом: это были остатки праздничного ужина.

– О, мам, это ты? – почти мыча произнес Гоша, в голове начало звенеть, как только он оторвал ее от лавочки – водка сделала свое дело. – А попить есть чего?

– Держи, – Люда протянула ему бутылку с компотом из сухофруктов.

Георгий принял все и прошел обратно к скамейке, присел и начал разворачивать обед.

– Мам, я… Что ты слышала?

– Что, напившись, ты избил парня, – ответила Люда.

– Да, так и было, – на выдохе сказал Георгий.

– Гоша, что мне делать? У меня ведь нет знакомых… – начала говорить Людмила, в ее голосе читалась безысходность и жалость.

– Не знаю, мама, я и сам не рад, но уже ничего не воротишь. Хорошо, хоть учебу успел закончить, – Гоша съел несколько ложек рагу, а мать смотрела на него, будто ожидая, что он сейчас достанет волшебную палочку и все станет на свои места. – Мама, меня будут судить, но я точно знаю, могут и без суда посадить. Ты не знаешь, что с тем парнем?

– Нет. А что ты думаешь с ним может быть? – настороженно и почти испуганно переспросила Люда.

– Его увезли без сознания. Но живого.

– О боже, – немного поразмыслив, Людмила предложила: – Гоша, а может, мне сходить к его родителям и поговорить, я ведь тоже мать. За что ты его так, а?

Гоше не хотелось отвечать, да и что он мог ответить, но мать стоило предупредить:

– Нет, не ходи. В этом нет смысла.

– Почему? Кто знает, а…

– Это сын Дениса Гавриловича, – перебил ее Гоша.

– Что?! Георгий?!

– Знаю, – тихо сказал молодой человек, не переставая есть, – все это гадский ресторан.

– Причем здесь ресторан?! Чего ты вообще кого-то бить стал, а еще и сына человека, который столько для тебя уже сделал – и сделал бы еще?! – не могла поверить своим ушам женщина. – Это что же теперь будет?.. Они же большие люди, у них связи, Гоша – нам теперь конец, ты это понимаешь? – негромко, но многозначительно твердила Людмила, сейчас она стала по-настоящему волноваться за судьбу своего сына. – А отец, ты думаешь, отец бы одобрил твое поведение? Так не поступает порядочный гражданин, порядочный мужчина, за все годы, что мы прожили вместе, отец никогда ни на кого не поднял руку, да что там руку, даже голос!

– Отец?! – в это мгновение Георгий вскочил со скамейки и кинулся к решетке, подойдя к своей матери настолько близко, насколько это было вообще возможно в его положении. – А где он, отец, а? Ты думаешь, зачем я все это делаю? Думаешь, мне это все нужно было бы, если бы наш отец тогда не был бы настолько любопытным… и слабым? Он не захотел бороться, он оставил нас, и теперь я здесь, только потому что всегда думаю о нем, всегда должен защищать вас вместо него. Так что не говори мне, чего бы он хотел, а чего – нет, я здесь только потому, что это его – нет! И, может быть, он бы и стерпел то, куда втаптывал меня этот «золотой», но я – нет! В этом-то мы с ним и разные, я буду бороться и добьюсь своего, а не сдамся, словно я один на свете, словно у меня и нет родных, которые от меня зависят, словно я имею право просто взять и покориться этой судьбе! И тот выскочка получил то, что заслуживал, а еще… Еще он отобрал у меня мое, он вырвал мою душу и насмехался над ней! Теперь, со сломанной челюстью, он долго не сможет этого делать.

Людмила в тот момент поняла, что совершенно не знает своего сына. Возможно, ей было известно о его характере, его предпочтениях в еде, но вот о настоящей жизни – ничего. Она поймала себя на мысли, что никогда не расспрашивала его о войне, о Марии, и почувствовала всепоглощающее чувство вины за то, что перестала ему быть матерью – и уже довольно давно. Бытовые хлопоты, учеба Андрюши – она слишком рано перестала воспринимать его как ребенка, они очень редко говорили о смерти Павла, и она была не в курсе душевных переживаний Гоши: ее больше беспокоило то, сыт ли он и тепло ли одет. А может, ей просто больше нравилось жить в неведении, ведь так намного легче – не замечая того, что она оставляет свое дитя один на один с миром, без всяческой поддержки. Ей было неприятно наблюдать сейчас его темную сторону – даже не столько неприятно, сколько страшно. Ей захотелось повернуть время вспять и снова увидеть Гошеньку малышом, мило воркующим в своей колыбели.

Люда не стала продолжать упрекать своего сына, она только сказала:

– Гоша, мы будем делать все возможное, мы с тобой, я приду вечером, хорошо? Хочешь, Андрюшу возьму?

– Не приводи его, пока не нужно, лучше узнай, что с сыном Дениса Гавриловича, если получится. И, если будешь не успевать или очень уставшей – можешь и сама не приходить, я пойму, – ответил Георгий.

– Ну что ты такое говоришь, за двадцать уже перевалило, а ума нет. И чему вас там только учат в техникумах… Что-нибудь придумаем, – подбадривающе говорила Людмила, и добавила: – Я пойду, на работу уже опаздываю, будь умницей. До вечера!

– Мам… – позвал Георгий свою мать, хотя та еще не успела даже отвернуться.

– Да, Гоша.

– Спасибо.

И тут Люда узнала своего сына: он все-таки не бездушный бандит, ломающий челюсти в ресторанах, он – ее Гоша, а случиться может всякое.

– Не выдумывай, дурачок, – улыбаясь, ответила ему женщина. – Ешь, я еще принесу, – и с этими словами она поспешила на выход.

У Георгия, безусловно, после визита матери полегчало на душе, но он понимал, что ситуация не изменилась, он знал – ему грозит тюрьма. Именно те люди, к которым он мог бы обратится за помощью, и стали жертвами его преступления – пусть и косвенно, так что вариантов не было. За прошедший год Гоша узнал, насколько влиятельным человеком был Денис Гаврилович, какой властью обладали его знакомые и как сильно его уважали.

Внезапно его размышления прервал новый посетитель. Его появление заставило молодого человека подняться с места.

– Здравствуйте, – поздоровался молодой человек первым.

– Здравствуй, солдат, – перебирая желваками, поприветствовал парня гость в ответ. – Тебе не интересно, как поживает мой сын?

– Конечно, как он? – аккуратно поинтересовался Георгий.

– Будет жить, еще ночью пришел в себя, рука у тебя не легкая, челюсть практически снесена, нос больше не выпирает… Вечером в Москву, – тяжело проговорил мужчина.

– Мне жаль, – все также тихо отвечал Гоша.

– Жаль? С чего бы это? – спросил его гость, пристально смотря ему в глаза.

– Не его. Мне жаль, что вам больно, – честно ответил ему Георгий, этот ответ дался ему тяжело: ему вовсе не хотелось усугублять свое положение, но Денис Гаврилович за это время стал ему по-отцовски близок и иначе он не мог.

Денис Гаврилович без улыбки выдавил из себя:

– Ха. Так я и думал. Поэтому и пришел.

– Что? – удивленно, но также тихо произнес Гоша.

– Ты, Гоша, – солдат, это видно по-своему, и работаешь ты на совесть, – заговорил Денис Гаврилович. Заметно, что ему было не очень приятно смотреть на молодого человека: будто его душа разрывалась на две части, одна из которых чувствовала жалость к сыну, а другая переживала за судьбу своего протеже. – Теперь я знаю точно, что ты не умеешь врать. Через пятнадцать минут после того, как я уйду, тебя выпустят. Не хворай!

Тут мужчина поднялся, намереваясь выйти.

– Денис Гаврилович! – закричал Гоша, он не мог поверить в происходящее, мужчина обернулся, окинув парня снисходительным и немного разочарованным взглядом, и Гоша не стал говорить то, о чем думал. – Спасибо.

Мужчина ничего не ответил, он резко отвернулся и быстро зашагал к выходу.

Когда бабуля открыла Георгию двери, она просто сказала:

– Явился, – отвернулась и снова ушла – на кухню. Дома приятно пахло домашней едой, и Георгий неожиданно для себя ощутил подобное тому чувство, когда он вернулся из Афганистана, это было не одно и то же. Общим у этих чувств было то острое ощущение внезапного спокойствия и мира, которое хочется ценить.

Дело в том, что бабуля не знала, что произошло с внуком, он ушел вчера вечером со своими взрослыми друзьями в ресторан и вернулся сегодня в обед.

– Ба, позвони маме и передай ей, что я – дома, – попросил свою бабулю Гоша и поцеловал ее в лоб, перед тем как пойти в комнату и провалиться в тяжелый сон.

В тот вечер эта маленькая семья тихо праздновала свое воссоединение – они не говорили о случившемся, Людмила только крепко обняла парня, после чего дала ему легкую затрещину. Ужин прошел без шампанского, без сырокопченой колбасы и оливок, но они все были вместе. Будущее больше не казалось им безоблачным, Гоша считал, что потерял работу, и его ненавидит вся верхушка города, мать волновало то, что у ее сына теперь в личном деле будет запись об аресте, а бабулю это вообще никогда не волновало, она никогда ни к чему такому не стремилась – даже если бы Георгий стал победителем в соревновании по плеванию в потолок, она бы гордилась своим почти двухметровым чемпионом, продолжала бы гладить ему рубашки и готовить пирожки.

После всего этого Гоша понял простую истину, которая раньше для него была невидима, но стала очевидной и необходимой: ему нужен мир и счастливая семья. И это не столько его цель, но он так же часть этого, он ей нужен – без него его семья уже не будет его.