Читать книгу Сокровища Айседоры - Нора Робертс - Страница 5

– Ну и путаница, не правда ли?

Этот риторический – и для Ди Карло вовсе не смешной – вопрос Шерман Портер задал, ковыряясь в своем обшарпанном картотечном шкафу.

– Жаль, но у нас ничего не осталось. Мы провели аукцион, отличный аукцион, – продолжал Портер, беспечно разрушая порядок хранения документов. – Черт побери, куда эта женщина подевала бумаги?

Он открыл еще один ящик.

– Ну как прикажете что-нибудь найти, если Элен уже неделю в отпуске. И меня-то вы чудом застали. Мы закрываемся до Нового года.

Ди Карло взглянул на часы. Шесть пятнадцать вечера. Его время истекает. Что касается терпения, он не мог собрать и жалких остатков.

– Может, я неясно выразился, мистер Портер. Возвращение этой посылки жизненно важно для моего босса.

– О, вы совершенно ясно дали это понять. В конце концов, человек хочет получить свою собственность. Ну-ка, ну-ка. Уже теплее. – Портер вытащил тонкую стопку аккуратно отпечатанных листков. – Видите, Элен составила список всех предметов, что мы продали на аукционе, номера лотов и цены. Бриллиант, а не женщина.

– Позволите взглянуть?

– Конечно, конечно. – Вручив посетителю бумаги, Портер открыл нижний ящик письменного стола, вытащил пару пыльных стаканов и бутылку ликера. – Выпьете со мной? – застенчиво спросил он. – Рабочее время закончилось.

Ди Карло с отвращением взглянул на бутылку.

– Нет.

– Ну а я выпью и согреюсь.

Ди Карло вынул свой собственный список и сравнил. Все было здесь, понял он, разрываясь между облегчением и отчаянием. И все продано. Фарфоровая собачка, статуэтка с танцорами, абстрактная картина, бронзовый орел, чучело попугая, огромная и безобразная копия статуи Свободы, пара книгодержателей в виде гипсовых русалок.

Правда, в кармане у Ди Карло был еще один список… с описанием того, что было тщательно и за большие деньги спрятано в каждом дешевом предмете. Ваза в стиле модерн работы Галле[3], стоимостью не меньше ста тысяч долларов; пара нэцке, украденная из частной коллекции в Австрии, несколько сот тысяч долларов; сапфировая брошь – не просто антиквариат, ее носила сама Мария Стюарт, королева Шотландская. И это еще не все ценности.

Несмотря на холод, Ди Карло вспотел. У Портера не осталось ни одной вещи. Продано. Все продано.

– Ничего не осталось, – тихо сказал Ди Карло.

– Я же сказал, отличный был аукцион, – довольно заметил Шерман Портер и налил себе еще один стакан.

– Мне необходимы эти вещи.

– Вы это говорили. А ведь мы с вашим боссом могли бы потребовать от «Премиум» возмещения ущерба. – Эта мысль воодушевила Портера. Он улыбнулся и снова выпил. – Держу пари, мы содрали бы с них кругленькую сумму.

– Мистеру Финли нужна его собственность, а не судебный иск.

– Ему решать. – Пожав плечами, Портер прикончил остатки ликера. – У Элен есть адреса наших постоянных клиентов. Посылаем объявления об аукционах – очень выгодно. Можете посмотреть, сравнить со списком людей, купивших ваши вещи. Потом свяжетесь с ними, объясните ситуацию. Конечно, вам придется вернуть мой товар. Ведь я заплатил за него! Вы согласны?

Понадобится не один день, чтобы собрать собственность Финли, угрюмо подумал Ди Карло. Даже не одна неделя.

– Естественно, – солгал он.

Портер ухмыльнулся. Неплохо. Одну партию он уже продал. Теперь продаст другую… заплатив за одну. Отлично… и ликер уже подействовал. Так приятно кружится голова…

– Я жду список адресов.

– О, конечно, конечно. – Портер покопался в ящике и достал металлическую коробку с карточками. – Прошу. Можете не спешить. Я лично никуда не спешу.

Двадцать минут спустя Ди Карло покинул опьяневшего Портера. Статуэтка – здесь, во Франт-Ройял, в собственности некоего Томаса Эшворта, торговца антиквариатом. Ди Карло отчаянно цеплялся за слабый лучик надежды. Бог даст, быстрое возвращение одного предмета умиротворит Финли и позволит выиграть время.

Машин на улицах было мало, и, направляясь к лавке Эшворта, Ди Карло продумывал свои дальнейшие действия. Он войдет, объяснит ошибку… спокойно, дружелюбно. Эшворт заплатил за статуэтку всего сорок пять долларов, так что можно выкупить ее со значительной выгодой для торговца.

Никаких проблем. Получив статуэтку, он сразу позвонит Финли и скажет ему, что все под контролем. Если повезет, шеф успокоится, поручит Уайнсэпу связаться с остальными покупателями из списка, а он, Ди Карло, вернется в Нью-Йорк наслаждаться Рождеством.

Его настроение улучшилось настолько, что, припарковывая машину перед лавкой Эшворта, он улыбался и мурлыкал под нос какой-то мотивчик… пока не увидел за застекленной дверью картонку с надписью: «ЗАКРЫТО», словно издевающуюся над ним.

Невозможно. Это просто невозможно! В два широких шага Ди Карло подлетел к лавке, с грохотом задергал дверную ручку, заколотил по стеклу. Затем, судорожно дыша, подбежал к витрине, прижался к ней лицом, загородившись руками от уличного света… но не увидел ничего, кроме неясных теней и собственного несчастья.

Финли не примет никаких оправданий, не потерпит жалких ссылок на невезение.

Когда Ди Карло различил в темноте фарфоровую статуэтку – мужчину и женщину, кружащихся в вальсе, – его губы скривились в злобной улыбке, руки сжались в кулаки. Паршивый замок и кусок стекла его не остановят.

Первым делом необходимо убрать автомобиль подальше. Ди Карло медленно объехал квартал, проверяя, нет ли поблизости полицейских патрулей, затем припарковался в двух кварталах от лавки. Из отделения для перчаток он достал то, что, как знал по собственному опыту, ему понадобится: фонарик, отвертку, пистолет – и сунул их в карманы пальто.

На этот раз Ди Карло приближался к лавке по боковой улочке неспешной, уверенной походкой человека, который знает, куда идет. Однако его взгляд, внимательный и настороженный, метался по сторонам.

Дойдя до черного входа в лавку Эшворта, Ди Карло так никого и не встретил: городок маленький, и в холодную ненастную ночь его обитатели явно наслаждаются ужином в тепле своих домов.

Он также не обнаружил никакой, даже самой жалкой, охранной сигнализации. Быстро и ловко он взломал дверь отверткой. Треск раскалывающегося дерева вызвал у него улыбку. За годы корпоративного воровства он почти забыл простую радость ночных ограблений.

Ди Карло скользнул в дом и прикрыл за собой дверь, посветил направо, налево, заслоняя ладонью луч фонарика. Тесная комнатенка, видимо кабинет. Он не собирался заметать следы, решив представить все, как случайную ночную кражу со взломом, а потому выдергивал на ходу ящики, выворачивал на пол их содержимое.

Заметив банковский конверт, Ди Карло захихикал. Похоже, удача возвращается. Он быстро просмотрел мелкие купюры – не меньше пятисот долларов – и сунул их в карман, затем прошел в лавку.

Пожалуй, немного вандализма – удачный штрих. Он разбил лампу с матовым абажуром и вазу. Ему понравилось, и он перевернул столик с коллекцией кофейных чашечек. Да, давно он не воровал и подзабыл захватывающее волнение, вызываемое опасностью.

Поддавшись порыву, Ди Карло рассовал по карманам несколько коробочек, сделанных в технике перегородчатой эмали.

– Вот и ты, детка, – с довольной ухмылкой прошептал он, хватая статуэтку, и вдруг с лестницы справа от него в лавку хлынул свет. Тихо ругаясь, Ди Карло вжался в щель между шкафом красного дерева и медным торшером.

На лестнице появился старик в сером фланелевом халате с клюшкой для гольфа в руке.

– Я вызвал полицию. Они уже едут, так что лучше оставайтесь на месте.

Ди Карло услышал в старческом голосе слабость и страх. Запах жареных цыплят на мгновение привел его в замешательство. Черт побери! У старика наверху квартира. Ди Карло выругал себя за то, что вломился в лавку, как любитель, но времени на сожаления не было. Сунув статуэтку под мышку, он бросился на Эшворта, как в былые времена, когда на Пятой авеню вырывал у пожилых дам дорогие сумочки.

Они столкнулись. Поношенный халат распахнулся, открыв бледные, тонкие, как спички, ноги. Старик хрюкнул, зашатался и, пытаясь сохранить равновесие, неуклюже взмахнул клюшкой. Железная головка просвистела у самого уха Ди Карло, и он невольно схватился за клюшку. Эшворт выпустил из рук свое оружие, скатился с лестницы и ударился головой о чугунный ящик с углем. Раздался зловещий хруст.

– О господи. – Ди Карло с отвращением перевернул ногой неподвижное тело, увидел струйку крови, вытаращенные глаза. В приступе бешенства он еще дважды пнул мертвого старика.

…Ди Карло был уже почти в квартале от лавки, когда послышался визг полицейских сирен.

Финли лениво переключал каналы телевизоров.

– Ди Карло на второй линии, мистер Финли, – раздался в переговорном устройстве голос секретарши.

– Соедините. – Финли переключил телефон на громкую связь. – У вас есть новости для меня?

– Да. Да, сэр. Я достал фарфоровую статуэтку и узнал местонахождение остальных предметов.

Ди Карло звонил из автомобиля, направляясь в вашингтонский аэропорт со скоростью пятьдесят пять миль в час, как законопослушный гражданин.

– Объясните, – сказал Финли после небольшой паузы.

Ди Карло начал рассказ с Портера, умолкая через каждые несколько предложений, чтобы удостовериться: Финли действительно хочет услышать продолжение.

– Мистер Финли, я с радостью отправлю вам по факсу список, как только доберусь до аэропорта.

– Да, сделайте это. Мне кажется, вы несколько… встревожены, мистер Ди Карло.

– Ну, сэр, по правде говоря, возникли некоторые сложности. Статуэтку купил торговец антиквариатом из Франт-Ройял. Когда я приехал, магазин был закрыт, и, понимая всю срочность задания, я взломал замок. Торговец оказался в доме. Произошел несчастный случай, мистер Финли. Торговец мертв.

– Понимаю, – заметил Финли, изучая свои ногти. – Надеюсь, вы позаботились об этом Портере.

– Позаботился?

– Он может связать вас с… несчастным случаем, так? А ниточка к вам, мистер Ди Карло, – это ниточка ко мне. Я предлагаю вам оборвать эту ниточку быстро и окончательно.

– Я… я еду в аэропорт, сэр.

– Значит, вам придется вернуться. Не беспокойтесь из-за факса. Когда все уладите в Виргинии, приедете сюда, со статуэткой. Мы обсудим дальнейшие шаги.

– Вы хотите, чтобы я прилетел в Калифорнию? Мистер Финли…

– К полудню, мистер Ди Карло. Мы завтра рано закрываемся. Праздники, как вы знаете. Когда купите билет, свяжитесь с Уайнсэпом. Вас встретят.

– Хорошо, сэр. – Ди Карло отключил телефон и направился к ближайшему съезду с автострады. Дай бог, Портер еще сидит в своем кабинете и достаточно пьян, чтобы можно было пристрелить его без лишнего шума.

Если не удастся быстро навести тут порядок, он не вернется домой к рождественскому ужину.

– Эндрю, ну необязательно, совершенно необязательно провожать меня наверх.

С отчаянием женщины, которой до смерти наскучил поклонник, Дора загородила лестницу. Только дай мне попасть внутрь и запереть дверь, думала она. А потом без свидетелей я буду биться головой о стену.

Эндрю Дод, дипломированный бухгалтер, считавший вывод денег из-под налогооблажения верхом интриги, сердечно рассмеялся и ущипнул ее за щеку.

– Дора, мамочка учила меня всегда провожать девушку до самых дверей.

– Ну, мамочки здесь нет, – заметила Дора, потихоньку отступая вверх по лестнице. – И уже поздно.

– Поздно? Еще нет и одиннадцати. Ты же не собираешься прогнать меня, не угостив чашечкой кофе? – Эндрю улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, за красоту которых его любящая мамочка отдала не одну тысячу долларов. – Ты ведь знаешь, что варишь лучший кофе в Филадельфии.

– Это дар божий.

Дора мучительно искала какой-нибудь вежливый способ отказаться, когда наружная дверь шумно распахнулась, затем с грохотом захлопнулась.

Джед пересек холл, держа руки в карманах потертой кожаной куртки, накинутой поверх свитера. Поношенные джинсы, растрепанные ветром волосы, небритое лицо, угрюмый взгляд.

Дора удивилась, почему в данный момент она предпочла бы опасного на вид жильца прилизанному бухгалтеру в костюме-тройке и дорогом пальто. Видимо, какой-то ее внутренний дефект.

– Добрый вечер, Скиммерхорн.

Вставляя ключ в замок, Джед окинул беглым взглядом ее приятеля.

– Добрый вечер, Конрой. – Таким образом и поздоровавшись, и попрощавшись, Джед исчез за своей дверью.

Темные ухоженные брови Эндрю недоуменно взлетели к высокому лбу. Мама уверяла, что высокий лоб – признак большого ума, а не ранняя лысина.

– Твой новый жилец?

– Да. – Дора вздохнула и вместе с ароматом дорогого одеколона бухгалтера уловила витавший в воздухе резкий, почти звериный запах Джеда.

Поскольку шанс был упущен, пришлось отпереть собственную дверь и впустить Эндрю в квартиру.

– Он кажется слишком… агрессивным. – Нахмурившись, Эндрю аккуратно положил пальто цвета «английский туман» на спинку кресла. – Он живет один?

– Да.

Аккуратист чертов! Дора бросила норковое манто на диван и пошла в кухню.

– Дора, конечно, я понимаю, как важна арендная плата, но не думаешь ли ты, что было бы разумнее… и безопаснее сдать квартиру женщине?

– Какой женщине? – переспросила Дора, насыпая кофейные зерна в старинную ручную кофемолку. – А… нет. – Перемалывая зерна, она оглянулась через плечо. Эндрю стоял за ее спиной, неодобрительно поджав губы. – Есть возражения?

– Конечно. Я хочу сказать, что вы двое живете здесь. Одни.

– Это я живу здесь одна. Он живет там. – Дора терпеть не могла, когда кто-то стоял у нее над душой… тем более Эндрю. – Почему бы тебе не поставить какую-нибудь музыку?

– Музыку? – Его красивое лицо прояснилось. – Конечно. Создает настроение.

Через несколько секунд послышалась старая песня Джонни Мэтиса. О-го-го! – подумала Дора, но тут же пожала плечами. Если она не сможет справиться с бухгалтером в костюме от «Брукс Бразерс», то получит по заслугам, и нечего жаловаться.

– Кофе будет готов через пару минут, – сообщила Дора, вернувшись в гостиную. Уперев руки в узкие бедра, Эндрю рассматривал ее картину. – Неплохо, правда?

Он склонил голову к одному плечу, к другому.

– Дерзко, это точно. – Эндрю обернулся и на секунду замер, восхищаясь очаровательным видением в расшитом стеклярусом коротком черном платье. – В твоем стиле.

– Я нашла ее на аукционе в Виргинии всего пару дней назад.

Дора села на подлокотник кресла, по обыкновению скрестив ноги и совершенно не обратив внимания на то, что подол платья пополз вверх, обнажая бедро.

Эндрю внимание обратил.

– Я подумала, что полюбуюсь ею немного, а потом отнесу в магазин. – Дора улыбнулась, но тут заметила хищный взгляд Эндрю и быстро соскочила с кресла. – Посмотрю, как там кофе.

Но он схватил ее за руку и притянул в объятия жестом, который, видимо, считал очень элегантным. Дора чуть не ударилась головой о его подбородок.

– Не пропадать же музыке, – заявил Эндрю, плавно скользя по ковру. И не пропадать же немалым деньгам, которые его мать платила за уроки танцев.

Дора заставила себя расслабиться, закрыла глаза, улыбнулась. Он действительно хорошо танцует, думала она, приноравливаясь к его шагам. Музыка и танец увлекли ее, и она тихо рассмеялась, когда Эндрю эффектно наклонил ее.

Он не такой уж плохой парень. Хорошо выглядит, хорошо двигается. Заботится о матери и имеет солидный портфель ценных бумаг. То, что он своим занудством чуть не довел ее до истерики, еще не значит…

Вдруг Эндрю крепко прижал ее к себе, разбив вдребезги мечтательное настроение. Она могла бы понять его и даже простить, но, упершись ладонями в его грудь, нащупала во внутреннем кармане пиджака зубную щетку.

Дора знала, что Эндрю заботится о своем здоровье, но не настолько, чтобы чистить зубы после каждой трапезы.

Не успела она прокомментировать свою находку, как его руки забрались под подол ее платья и сжали обтянутую шелком попку.

– Эй! – Разъярившись, она отшатнулась и спасла рот, но Эндрю уже покрывал слюнявыми поцелуями ее шею и плечо.

– О, Дора, Дора. Я хочу тебя.

– Я это поняла. – Пока она извивалась, он дотянулся до «молнии» ее платья и дернул вниз. – Но ты меня не получишь. Теперь успокойся.

– Ты так прелестна, так соблазнительна.

Прижатая к спинке кресла, чуть не потеряв равновесие, Дора выругалась.

– Возьми себя в руки, или я тебя покалечу.

Продолжая полушепотом свои признания, Эндрю упал на пол, потащив ее за собой. Дору возмущало не столько то, что она барахтается под обезумевшим бухгалтером, сколько опрокинутый ими журнальный столик и ее разбившиеся сокровища.

Ну, хватит. Хорошенького понемножку. Дора резко вонзила колено в пах пылкого поклонника и, не дав ему опомниться, изо всех сил ударила в глаз.

– Прочь с меня!

Эндрю со стоном скатился с нее и свернулся на полу в позе эмбриона. Дора вскочила на ноги.

– Если ты немедленно не встанешь, я ударю тебя еще раз. И я не шучу.

Эндрю испуганно вскарабкался на четвереньки и процедил сквозь зубы:

– Ты чокнутая.

Затем он достал белоснежный платок и провел им по лицу, проверяя, не идет ли кровь.

– Ты прав. Абсолютно чокнутая. – Дора схватила его пальто и протянула ему. – Без меня тебе будет гораздо лучше. Теперь, Эндрю, беги домой. И не забудь приложить лед к глазу.

– Мой глаз. – Эндрю ощупал пострадавший глаз и поморщился. – Что я скажу маме?

– Что налетел на дверной косяк. – В негодовании Дора помогла ему подняться на ноги. – Уходи, Эндрю.

Пытаясь сохранить достоинство, он выхватил у нее пальто.

– Я водил тебя ужинать. Два раза.

– Считай это неудачным вложением капитала. Я уверена, что ты найдешь способ компенсировать потери. – Дора распахнула дверь как раз в тот момент, когда Джед открыл свою. – Вон! И если ты еще когда-нибудь сделаешь что-нибудь подобное, я подобью тебе оба глаза.

– Чокнутая. – Эндрю поспешил к двери. – Совсем спятила.

– Вернись, и я покажу тебе настоящую чокнутую. – Дора сорвала с ноги туфлю с высоченным каблуком-шпилькой и швырнула ее, как спортивный диск. – И ты уволен.

Туфля приземлилась с вполне удовлетворительным стуком. Тихое покашливание заставило Дору резко обернуться. Джед ухмылялся во весь рот. В первый раз она видела его улыбку, но была не в том настроении, чтобы наслаждаться дружелюбным выражением его обычно угрюмого лица.

– Увидел что-то смешное, Скиммерхорн?

Джед подумал немного.

– Да. – На самом деле он давно так не веселился, а потому прислонился к дверному косяку, продолжая ухмыляться. – Интересное свидание, Конрой?

– Потрясающее. – Она проковыляла по коридору за туфлей, подобрала ее и, похлопывая каблуком о ладонь, приковыляла обратно. – Ты еще здесь?

– Похоже на то.

Дора испустила долгий вздох, провела рукой по взлохмаченным волосам.

– Хочешь выпить?

– Конечно.

Войдя в квартиру, она стянула с ноги вторую туфлю и отшвырнула обе в сторону.

– Коньяк?

– Отлично.

Джед увидел на полу осколки фарфора. Должно быть, именно это он слышал. Между грохотом посуды и криком он провел мучительную минуту, решая, стоит ли вмешаться. Даже в те времена, когда он носил полицейский жетон, семейные ссоры тревожили его больше, чем погони за профессиональными преступниками.

Он окинул внимательным взглядом Дору, наливающую коньяк в две сужающиеся кверху коньячные рюмки. Ее лицо все еще пылало, глаза – две узкие щелочки. Хорошо хоть его полицейские навыки не понадобились.

– Так кто же был тот подонок?

– Мой бывший бухгалтер. – Дора вручила Джеду рюмку. – Сначала он чуть не довел меня до коматозного состояния болтовней о налогах и долгосрочных капиталовложениях, а потом решил, что заслужил право явиться сюда и сорвать с меня одежду.

Джед взглянул на сверкающее черное платье.

– Красивая одежда. Не пойму, зачем он тратил время на капиталовложения.

Дора глотнула коньяка.

– Подожди минутку. Кажется, это комплимент, но до меня пока не дошло.

Джед пожал плечами:

– Похоже, ты победила в этой схватке.

– Надо было сломать ему нос. – Надувшись, Дора присела на корточки и стала собирать осколки. – Костяной фарфор[4] фабрики Дерби, тысяча восемьсот пятнадцатый год, – показала она разбитую чашечку. – А пепельница – американская, того же времени.

Джед присел на корточки рядом с ней.

– Ценная?

– Да не в этом дело. Все равно жалко.

– Теперь это мусор. Оставь, порежешься. Принеси щетку или еще что-нибудь.

Тихо ворча, Дора поднялась, отправилась в кухню, пошарила там и вернулась с метелкой из перьев и совком.

– Он даже зубную щетку сунул в карман. Чертову щетку! Держу пари, сукин сын был бойскаутом.

Джед осторожно забрал у нее метелку.

– Может, он и чистое бельишко захватил.

– Я бы не удивилась. – Дора принесла из кухни мусорное ведро и передернулась, когда Джед высыпал в него осколки. – И пару презервативов.

– Любой уважающий себя бойскаут носит их в бумажнике.

Дора присела на подлокотник кресла. Пора смириться. Похоже, спектакль закончился.

– А ты?

– Что я?

– Был бойскаутом?

Джед высыпал в ведро последние осколки и внимательно посмотрел на Дору.

– Нет. Я был малолетним преступником. Береги ноги. Может, остались еще осколки.

– Спасибо. – Слишком взвинченная, чтобы оставаться на одном месте, Дора вскочила и снова наполнила рюмки. – А чем ты занимаешься теперь?

– Ты должна знать. – Джед вытащил из кармана пачку сигарет, прикурил. – Я заполнил анкету.

– У меня не было времени на чтение. Не угостишь? – Она кивнула на сигарету. – Я люблю покурить, когда нервничаю или злюсь.

Джед передал ей свою сигарету и вытащил другую.

– Теперь легче?

– Пожалуй. – Дора быстро затянулась и так же быстро выдохнула дым. Ей нравился не вкус сигарет, а только их эффект. – Ты не ответил на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Чем ты занимаешься?

– Ничем. – Джед улыбнулся, хотя не видел в своей жизни ничего смешного. – Я богат и независим.

– О! Выходит, выгодно быть преступником. – Дора еще раз затянулась. Сигарета в сочетании с коньяком вызвала легкое приятное головокружение. – И что же ты делаешь целый день?

– Ничего особенного.

– Я могла бы тебя занять.

– Неужели?

– Честным трудом, Скиммерхорн. То есть если ты умеешь работать руками.

– Говорят, у меня неплохо получается. – Джед коснулся замочка раскрытой до талии «молнии» ее платья и после секундного колебания застегнул «молнию».

Дора дернулась, замигала.

– А… спасибо. Мне нужны новые полки в кладовой, и вообще кое-что подремонтировать.

– Наружные перила никуда не годятся.

Дора надулась, словно получила личное оскорбление. В общем, так оно и было. Почти.

– Сможешь починить?

– Возможно.

– Мы могли бы вычесть стоимость ремонта из арендной платы, или тебя больше устроит почасовая оплата?

– Я подумаю.

В этот момент он думал совсем о другом: о том, как мучительно хочется коснуться ее. Просто провести пальцем по ее шее, плечу. Он не смог бы объяснить, почему возникло это желание, но так хотелось проверить, запульсирует ли голубая жилка на этой длинной красивой шее в ответ на его прикосновение.

Разозлившись на себя, Джед отставил пустую рюмку и проскользнул мимо Доры к мусорному ведру.

– Я вынесу.

– Спасибо.

Дора сглотнула комок в горле. Все не так просто. Он так смотрит на нее, что у нее мурашки бегают по всему телу.

Глупо. Просто она устала, очень устала.

– Я правда очень тебе благодарна. Если бы не ты, я целый час металась бы по квартире, пиная все, что под ноги попадется.

– Не стоит благодарности. Я с удовольствием смотрел, как ты гнала его в шею.

– Почему с удовольствием?

– Мне не понравился его костюм. – Джед остановился у кухонной двери. – Ненавижу тонкие полоски.

– Я запомню. – Дора подняла глаза и улыбнулась во весь рот.

Проследив за ее взглядом, Джед увидел над своей головой веточку омелы[5].

– Остроумно, – сказал он и, поскольку не любил рисковать, отскочил.

– Эй! Убегать – плохая примета. – Забавляясь комичностью ситуации и реакцией Джеда, Дора схватила его за руку. Приподнявшись на цыпочки, она легко коснулась губами его рта. – Зачем накликать на себя невезение?

Он отреагировал инстинктивно, как отреагировал бы на выстрел или на удар ножом в спину. Мысли появились позже. Он ухватил ее за подбородок.

– Айседора, ты рискуешь гораздо большим, чем просто невезение.

И накрыл ее губы поцелуем.

Она ощутила вкус сигарет и коньяка, почувствовала в его поцелуе неукротимую силу и чуть не потеряла голову.

О боже, боже мой – вот и все, что она успела подумать. Или простонала эти слова, когда ее губы беспомощно раскрылись под его губами.

Джед отпустил ее быстро, может, через пару секунд, и она опустилась на пятки, широко раскрыв глаза.

Он еще с секунду смотрел на нее сверху вниз, проклиная себя, борясь с неистовым желанием сделать то, что попытался сделать идиот-бухгалтер, и наконец вкрадчиво сказал:

– Даже не пытайся выпроводить меня пинками, Конрой. И запри свою дверь.

Он вышел, пересек коридор и запер собственную дверь.