Читать книгу Открыть за две минуты до полнолуния - Оксана Есипова - Страница 8

В конце концов, я сама себя успокоила. Ялтеп вернется ко мне ещё четыре раза. Втайне я надеялась, что время от времени «барахлящие сапфиры» сломаются, и любимый никуда не исчезнет. Останется со мной навсегда. Ломаются же машины, телефоны, бытовая техника, игрушки? Почему бы окончательно не сломаться злосчастному аппарату! Он наверняка невероятно сложен. Я потихонечку проклинала его на все лады, пытаясь навести «порчу» на умную машину.

Ялтепу я благоразумно не говорила о своём желании. В отличие от варианта, в котором учёные его мира усовершенствуют аппарат переноса, и мой мужчина сможет ходить туда-сюда между мирами, когда ему вздумается (а может, и провести с собой меня!), мой вариант предполагал, что в свой мир любимый больше не попадёт. Устроит ли это его, я не знала, и проверять не хотела. Только надеялась, что он смирится с неизбежным, если других вариантов не будет.

Про свой мир Ялтеп почти не рассказывал, только в самых общих чертах. Я не настаивала, интуитивно понимая, что у него на то есть причины. Мы наслаждались нашим общим. Снова путешествовали, но теперь мы выбирали места, где не были в прошлые разы. Течение петли шло по-другому, и, вкупе с тем, что я наконец-то всё вспомнила, это тоже позволяло мне надеяться на счастливый конец.

Чтобы спокойно побыть вместе последние две недели, я взяла отпуск, и мы отправились в Доминикану. В этой невообразимо чудесной стране, которую сам Колумб называл раем, «самым прекрасным местом на свете, которое только видели глаза человека» (а уж он-то повидал немало!), я почему-то почувствовала себя плохо. Видимо, организм никак не мог перестроиться на другой часовой пояс. От местной воды меня тошнило по утрам, у еды оказался странный привкус, скорее всего, местные специи были не похожи на наши.

Но Карибское море с лихвой компенсировало эти неудобства. Я качалась на его волнах, ныряла, плавала, с восторгом и трепетом наблюдала за его изменчивой игрой цвета, фактурой волн и палитрой настроения. Вторую неделю мы собирались провести на побережье океана, с другой стороны острова. Ялтеп, который предпочитал огромные волны, ждал этого свидания с куда большим нетерпением, чем я, и, в основном, наблюдал за мной с берега.

Две милые девушки, живущие в соседнем номере, часто составляли нам компанию. Они предпочитали загар водным процедурам. Пока я плавала, девушки пододвигали свои лежаки поближе к нашим, смешили Ялтепа своими рассказами или играли вместе в карты. А когда и это надоедало, вставали с лежаков и плавно двигались под игривые ритмы меренге и доминиканской бачаты, раздающиеся на острове круглые сутки. Они вставали перед Ялтепом, ибо их молодые сердца требовали мужского внимания, но он лишь слегка менял положение на лежаке, чтобы не отводить взгляда от меня. И это было красноречивее всех слов на свете.

Музыка, круглосуточно играющая в отеле, магазинчиках, любых общественных площадках – тема отдельная. Мне, обожающей сальсу, бачату и меренге, казалось, что я попала на бесконечную вечеринку. Первые три вечера на отельной «дискотеке» Ялтеп наблюдал, как я, с его разрешения, танцую с местными, а на четвертый он вышел танцевать сам. Умел ли он танцевать раньше, возможно, какие-то другие танцы в своём далёком загадочном мире, или, благодаря иным нечеловеческим возможностям просто научился двигаться, наблюдая за танцующими, я не знала. Но после первого танца с ним я поняла, что не напрасно потратила столько времени на обучение танцам, вложила столько денег в обожаемое хобби. Все мастер-классы, фестивали, все мои разочарования, неудачи, стертые в кровь ножки – всё было не зря. Всё было ради этого танца с ним.

Мы не просто танцевали – мы продолжали разговор, но только совершенно на другом, более глубоком уровне. Всё, что мы не могли по разным причинам раньше сказать друг другу, открывалось сейчас. Он не просто поведал мне о своей любви, а показал, какой нежной, беззащитной и привлекательной видит меня. Ему нравилось не то, чем я по праву гордилась. Он восхищался мной, когда я слегка морщила носик, любил мою маленькую морщинку на лбу, когда я удивленно поднимала брови, ему было плевать на мои стройные бедра, он любовался высоким подъемом стопы. И даже ненавистную мне родинку над губой он считал невероятно очаровательной. Словно со стороны я видела себя через его бережные прикосновения и умелое ведение – наивной, доверчивой и слегка взбалмошной.

Следуя за ним, я рисовала рисунок своей грусти. Я выводила бедрами восьмерки, рассказывая, как хочу быть желанной и любимой им – навсегда. Неподвижно замирая в паузах, я обнажала свое сердце, которое скоро разобьётся. Мои руки нежно скользили по его торсу вечной клятвой верности. Я и плакала, и смеялась одновременно, и когда мне казалось, что сказано всё, он стал рассказывать про свой мир.

Он кружил меня, а я видела огромные высокие здания, свитые словно в веревки причудливой фантазией неведомого архитектора. Казалось, что силы притяжения в их мире не существует. Как в подтверждение этому, мне показали лежаки из бьющей вверх воды, на которых располагались счастливые парочки. Эффекта джакузи не было, поверхность водного лежака была спокойной, хотя чуть ниже вода бурлила и пенилась. Все вокруг было зеленым и синим. Огромные деревья с длинными узкими листьями, фиолетовые ягоды размером с дыню, покачивающиеся на длинных стеблях, россыпь цветов на странного вида газоне. Все рябило, разглядеть было не просто. Да и это не было картинкой в обычном понимании. Увиденное поведал мне Ялтеп через танец, а, может, я придумала сама, под влиянием теплой ночи, волшебной музыки, коктейля с ромом и страстных объятий любимого мужчины.

Не знаю, сколько мы танцевали – час, два или всю ночь, а, может, целую жизнь в особом мире, ведь теперь я знала, что со временем и пространством все непросто не только по теории Эйнштейна. Мне не хотелось уходить с танцпола, но музыка прервалась, и Ялтеп повел меня за столик. Внезапно пол качнулся мне навстречу, и я отключилась, улетев в кромешную тьму.

Очнулась я на жесткой койке, видимо, в кабинете местного врача. Надо мной склонилось несколько взволнованных лиц. Заметив, что я пришла в себя, непреклонный доктор вытолкал из комнаты всех, включая моего любимого и заговорил со мной на ломаном английском.

– Как Вы себя чувствуете, леди? Сколько времени Вы провели сегодня на солнце?

Я отвечала, что все хорошо, и я все время нахожусь либо в тени, либо в воде. Что голова уже не кружится, скорее всего, я просто давно так много не танцевала. Не отвечая, он померил давление, пульс, посмотрел мои глаза, в задумчивости покачал головой и стал рыться в одном и ящиков. После минуты ожидания он протянул мне тест на беременность.

– Проверьте!

– Я не беременна, – похолодев, отвечала я, но он лишь улыбнулся, положил тест рядом со мной на кушетку и вышел из кабинета.

– Лучше утром, результат будет точнее, – сказал он, вновь просовывая голову в дверь.

Утром тест показал две полоски.

***

Ялтеп метался по номеру, периодически натыкаясь на тумбу с телевизором, которую словно специально для этого поставили практически в середине комнаты. Ударяясь, он машинально потирал ушибленное место и с еще большим энтузиазмом устремлялся дальше. Мы с тумбой молчаливо провожали его взглядами, я – печально, тумба – равнодушно.

– Почему? – он так патетически воздевал руки вверх, что ему позавидовали бы самые успешные актеры драматических театров, – почему ты меня не послушала? Купили бы квартиру, драгоценности – разве это помешало бы? Мы немедленно возвращаемся обратно!

Эту тираду я выслушала уже несколько раз, все время пытаясь вставить и своё скромное мнение, но Ялтеп так яростно и гневно махал на меня рукой, что я закрывала рот в надежде переждать бурю. Спорить с сумасшедшими не рекомендуется! Взволнованный Ялтеп действовал на меня скорее успокаивающе, и я полностью отдалась течению своих мыслей.

Я не буду одна! Даже если всё пойдет не так, у меня останется ребёнок. Странно, я всегда снисходительно-высокомерно относилась к «отчаявшимся» женщинам, которые рожали ребёнка для себя самой. Я точно знала, что никогда не буду в числе этих женщин. До сегодняшнего дня.

Однако, мысль о том, что я больше никогда не увижу Ялтепа, была невыносима. И внутри меня тонкий истеричный голос вёл беседу иного рода. Он нашёптывал, уговаривал, соблазнял:

– Еще четыре попытки! Четыре месяца, три, два и контрольный – один! Ты снова будешь с Ялтепом. Захочешь – снова забеременеешь, разве это проблема?

– А если нет? А если проблема? – поднимала голову другая сторона моей натуры, – В итоге ты просто останешься одна. И без любимого, и без ребенка. Пойми, внутри тебя уже сейчас растет живое существо! Ты готова от него отказаться?

Я пыталась разобрать цвета этих спорящих сторон, разглядеть рожки или нимб, но они мерцали неразличимыми пятнами. Правильного ответа не было.

Ялтеп, закончивший свою динамическую «разминку», наконец-то немного успокоился, сел рядом, вздохнул и обнял меня за плечи. Я вздрогнула, сбрасывая наваждение и возвращаясь в реальность. Тумба, которой перепало несколько гневных ударов от любимого, словно сжалась и стала меньше в размере. Я подумала об этом совершенно серьёзно и в свою очередь вздохнула, опасаясь уже за собственный рассудок.

– Дорогая! Ты всё решишь сама. Но позволь мне подстраховать тебя. А вдруг ты не успеешь принять решение? Тогда ты просто продолжишь жить дальше. Что-то может сломаться в аппарате! В любой момент! В этом случае мы больше не увидимся! Мне будет спокойнее знать, что я сделал для тебя хоть что-то. И для нашего ребёнка. Теперь ты не можешь отвечать только за себя.

Он снова встревоженно вскочил. Краем глаза я поймала движение тумбочки, незаметно шарахнувшейся влево от Ялтепа. Нет, я точно перегрелась на солнце. Или это привет от расшалившихся гормонов?

– Хорошо! Но ты правда хочешь… чтобы я не возвращалась?

Он посмотрел на меня с такой искренней болью, что мне стало стыдно за свой вопрос.

– Не надо! Не отвечай! Прости меня, – горячо зашептала я, мешая слова со слезами.

– Если ты хочешь этого ребёнка, то лучше не возвращайся. Решать тебе. Скажи мне правду! Это так?

– Наверное. Но может…

Он, не дослушав, выбежал из номера, а когда я попыталась встать, что-то тёмное навалилось на меня. Кажется, это тумбочка подкралась незаметно и надавила на меня своей шершавой поверхностью. Я прерывисто вздохнула и погрузилась в сон.

Открыв глаза, я поняла, что уже вечер. Рядом со мной лежали купленные билеты на завтрашний рейс в Москву. Ялтепа в комнате не было. Тумбочка стояла на месте, она была своего прежнего размера. Мне стало немного стыдно за свои фантазии. Я долго умывалась, наслаждаясь прохладной водой, слегка подкрасила губы и припудрила лицо. Бросила контрольный взгляд на тумбочку, сурово погрозила ей пальцем и выскользнула на улицу в поисках любимого.

Его не было у моря на пирсе. Не было ни в одном из баров. Пронзенная неожиданной мыслью, я поспешила в клуб. И не зря. Ялтеп танцевал бачату. Он делал это с двумя девушками одновременно – я узнала в его партнершах наших симпатичных соседок. Я никогда не видела, как он двигается со стороны, поскольку все время танцевала с ним, и невольно залюбовалась. Он выделялся на танцполе, словно лев среди мелких зверюшек. Пластичный, умелый, он в равной степени уделял внимание обеим партнершам, и все трое явно получали удовольствие.

Людям, которые не танцуют социальные танцы, бачата может показаться слишком чувственной и откровенной, но я знала, что это всего лишь танец и ничего более – ревновать не к чему. И тут Ялтеп впился губами в одну из своих партнерш. Кровь отхлынула от моей головы, сердце укатилось куда-то за горизонт, я шагнула вперед… И с необыкновенной ясностью поняла, чего он добивался.