Читать книгу Твоя маленькая Лиза - Оксана Шмидт - Страница 4

Я долго не могла заставить себя приехать сюда. Старое, но ухоженное кладбище, напоминавшее музей под открытым небом, казалось серым и мрачным. Ну конечно, ведь шел дождь, а у меня, как всегда, не оказалось с собой зонта. Медленным, но уверенным шагом я пошла по главной аллее.

– Ну где же ты, Алекс?

Я внимательно вглядывалась в памятники могил в поисках дорогого мне имени – Александр Лем. Вдруг слева от меня я увидела стройную женскую фигуру. Эффектная брюнетка стояла спиной ко мне возле одной из могил вместе с мальчиком лет шести. «Катерина», – осенило меня. Я ни с кем бы ее не спутала. Я ведь так мечтала быть хоть немного на нее похожей. «Значит, я правильно иду», – решила я. Чтобы не мешать Катерине, я остановилась за ветвистым деревом и подняла воротник своего белого плаща. Мне было хорошо видно, как очаровательный темноволосый мальчик положил цветы на белую гранитную плиту, что-то сказал и они с Катериной удалились. Словно их и не было вовсе. Дождь не переставал, мои волосы были мокрыми – ну и ладно! Я так долго сюда шла… Чем ближе я подходила к могиле, тем труднее давался мне каждый шаг. В какой-то момент показалось, что убежать и больше никогда сюда не возвращаться – отличная идея, но я решила не сдаваться. Ты бы не сдался…

«Александр “Алекс” Лем. 1984–2008» – я нашла то, что искала. С аккуратного надгробия на меня смотрел он – улыбался, словно живой, словно и не умирал, словно и не было этих долгих семи лет.

– Привет, Алекс! Вот я и пришла. Твоя маленькая Лиза! – сказала я, и глаза наполнились слезами. Именно наполнились, однако еще не дали волю тонким прозрачным струйкам. – С Днем рождения!

Не в силах устоять, я присела на скамейку и огляделась.

– Алекс, а у тебя тут так красиво. Ангелы такие трогательные, с маленькими крылышками, живые цветы, – слезы, как маленькие водопады, хлынули из моих глаз. – Ты теперь среди них и поешь для них. А помнишь, мы с тобой когда-то пели?

Мне хотелось о многом ему рассказать, но я совершенно не знала, с чего начать.

– Знаешь, а у тебя очаровательный сын. Он так похож на тебя… И он здоров, но я думаю, что ты, конечно, знаешь об этом и радуешься оттуда, с неба, куда ты так хотел и куда тебя так рано забрали от нас, от меня… – мой голос дрожал. Так хотелось разреветься.

– Ты даже не представляешь, как ты мне дорог, – продолжила я свой монолог. – Хотя сейчас, возможно, ты знаешь все мои секреты… Мне не хватает твоего смеха, твоей улыбки и того солнца, которое жило внутри тебя…

Я закрыла глаза руками и заплакала.

– Лиза, почему ты так долго не приезжала?

Этот голос я узнала бы из тысячи, нет, из миллионов. Сердце бешено заколотилось, я подняла глаза и обомлела. Он сидел рядом со мной на скамейке, слегка ссутулившись, и смотрел на меня своими бездонными глазами чайного цвета. Он был такой, каким я его помню: худощавый, с яркими чертами лица, с потрясающей открытой улыбкой и пробирающим до костей взглядом. Темные волосы были слегка взъерошены, а на щеках горел румянец.

– Я… я… я… – ком в горле застрял.

– Я ждал тебя…

– Сашка, – пролепетала я и едва не упала в обморок. – Сашка, я пришла.

Не сумев сдержать эмоций, я обняла его так сильно, как только могла, даже не задумавшись над тем, что это невозможно и что все, что я сейчас вижу, – полный бред. Он был таким теплым и пах яблоками, его любимым «белым наливом».

– С Днем рождения, – сказала я тихо.

– Спасибо, дорогая моя Лиза, – Алекс взял меня за руку, улыбнулся и строго спросил, – Почему ты не приходила?

– Я… я не могла найти в себе силы, – сказала я.

– А почему тебя не было на похоронах? – спросил он.

– Я не хочу об этом говорить, – я отвернулась и поджала губы.

– Скажи!

– Да ты и сам, наверное, знаешь! Не мучай меня.

– Скажи!

– О твоей смерти я узнала из новостей, – начала я тихо свой рассказ. – Я тогда была на гастролях в Бельгии. После помню только, что очнулась в клинике. Врачи сказали, что у меня был страшный нервный срыв. В бессознательном состоянии я пролежала несколько дней, а когда пришла в себя, похороны уже состоялись.

– Почему ты ушел? – пошла я в наступление. – Не подумав ни о ком – ни обо мне, ни о родителях, ни о Катерине! Почему, Алекс! – я практически кричала, и если бы меня кто-то сейчас услышал и увидел на кладбище, то решил бы, что я тронулась умом. И, возможно, был бы прав…

– Я должен был, – спокойно сказал Алекс, нежно взяв в свои ладони мои дрожащие кулачки. – Я сделал то, что должен был сделать. Ведь у каждого своя судьба… Понимаешь?

– Ни черта я не понимаю, – рявкнула я и встала со скамейки. Дождь усилился, казалось, что надвигается буря. – Ты бросил нас всех, заставил плакать миллионы людей и меня, твою маленькую Лизу.

– Я всегда с тобой был и сейчас с тобой, – сказал Сашка и улыбнулся той улыбкой, от которой мое сердце всегда замирало.

– Где ты был, когда я с ума сходила? – поумерила я пыл, и сквозь тучи начали пробиваться солнечные лучи.

– Лиза, моя маленькая Лиза… А помнишь, как мы встретились с тобой впервые? – он улыбнулся своей солнечной улыбкой, и на душе потеплело. Я опустилась на скамейку, свернулась калачиком и положила голову на его колени. Он начал гладить меня по волосам, шептать что-то успокаивающее, и мне казалось, что я погружаюсь в глубокий сон.

– Конечно! Ты пришел на кастинг музыкального реалити-шоу «Это твой дебют» одним из последних, – начала я тихо свой рассказ. – Я стояла за дверью, когда у тебя было прослушивание. Ты пел так, что замерли все ребята. Никогда не забуду – это была французская песня «Je T’aime» Лары Фабиан. Знаешь, я тогда еще подумала – как же должен выглядеть мальчик с таким ангельским голосом? Потом ты вышел, и я увидела тебя. Ты так улыбнулся, что мои колени подкосились, и сказал: «Привет! Я буду учиться с вами. Меня зовут Александр Лем!» Все тебя поздравляли, хлопали по спине, а я поняла, что пропала.

– А я помню тебя, – Алекс улыбнулся. – Ты стояла такая смешная, словно воробышек. Твои светлые взъерошенные волосы небрежно спускались на плечи, на тебе была толстовка серого цвета с Микки-Маусом, такая огромная, что ты в ней утопала.

– Надо же! Ты помнишь, как я была одета, – я удивилась и подняла голову с колен Саши, чтобы заглянуть в его глаза.

– Я все помню, Лиза! То время было очень важным для меня! С него началась моя жизнь на сцене.

Слезы просились наружу. Я едва сдерживалась, чтобы не закричать: «Я люблю тебя!»

– А знаешь, что я люблю больше всего? – спросил меня Алекс. – Я люблю наши разговоры с тобой в Звездном доме, когда выключали камеры, считая, что мы крепко спим. Пойдем, я кое-что покажу тебе.

Саша взял меня за руку, и мы, вдруг поднявшись высоко над землей, очень быстро полетели. Мне показалось на мгновение, что я счастлива. Мимо пролетали дома, улицы, фонари, капли дождя проносились мимо с невероятной скоростью, но почему-то не задевали нас, а рядом со мной был он. И плевать я хотела на то, что, похоже, сошла с ума.

– Куда мы летим? – спросила я.

– Тс-с-с, – ответил он и улыбнулся.

В мгновение ока мы оказались в знакомой кухне Звездного дома – того дома, где мы впервые увидели друг друга и где были так счастливы, занимаясь музыкой. Мы уселись на любимый нами диван.

– Смотри, – прошептал Алекс. – Это как в кино!

– Что? – спросила я, и дверь в кухню приоткрылась.

Это была я, маленькая, 17-летняя. В той самой смешной толстовке с Микки-Маусом. Тихо, почти на цыпочках я прошла к холодильнику, открыла дверцу и достала апельсиновый сок.

– Я помню эту ночь, – почти взвизгнула я. – Это ночь после первого концерта. Мы тогда впервые все узнали о твоем страшном диагнозе…

– Тс-с-с, – Алекс приложил указательный палец к моим губам. – Смотри и слушай.

17-летняя я уселась за стойку и огляделась. Мне не спалось. Потягивая сок из стакана, я о чем-то думала. Я помню, о чем я тогда думала, – о страшной болезни Алекса, пыталась переварить то, что она неизлечима, и понять, как он может петь, если его легкие работают всего на 20 процентов. В помещении было темно, но мне почему-то не хотелось включать свет. Вдруг скрипнула дверь и кто-то вошел. В темноте я не сразу разглядела, кто это был.

– Привет, – сказа л Алекс. – Тоже не можешь уснуть?

– Неа, – сказала я. – Эмоций много.

– И у меня. Аж задыхаюсь! Поделишься соком? – спросил он.

– Конечно, – я лениво протянула ему канистру с оранжевой жидкостью. – Садись рядом, если хочешь, конечно!

– Хочу! – сказал он. Мое сердце предательски заколотилось. Хорошо еще, что в темноте он не смог разглядеть цвет моего лица – я наверняка зарделась.

Саша налил себе стаканчик. Я молчала, не зная, что сказать.

– Поговорим, может быть? – спросил он и сделал пару глотков.

– Ты здорово спел сегодня! – осмелела я немного. – Действительно здорово!

– Спасибо! – улыбнулся Лем, удивившись, что я пришла в восторг от его вокальных данных, так как сам постоянно в них сомневался. Если бы не отец, который однажды буквально заставил спеть Сашку в караоке, то, возможно, о нем никто бы никогда и не узнал. – Мне показалось, что я был немного не в форме.

– Алекс, скажи, а эта болезнь совсем неизлечима? – серьезно спросила я, не желая откладывать особенно интересующий меня вопрос.

– Да… – утвердительно сказал Сашка, однако в его голосе я не услышала ни нотки сожаления. – Но она научила меня всегда смотреть вперед, не сдаваться, жить сегодняшним днем и мечтать. А еще у меня потрясающий пресс благодаря постоянному кашлю.

Он игриво подмигнул мне, задрал рубашку и продемонстрировал торс. Глаза к полумраку привыкли, и я смогла оценить действительно превосходные «кубики» Алекса.

– Как ты можешь шутить? Это ведь страшное генетическое заболевание с трудновыговариваемым названием, – шутка Алекса мне совсем не показалась смешной. – Да, да… Я читала в интернете.

– Муковисцидоз, – сказал Сашка, и его глаза на мгновение потухли, а потом он неожиданно улыбнулся и скорчил такую смешную рожу, что я засмеялась. – Не грузись! И вообще, я не хочу больше говорить об этом. Не хочу, чтобы все только и говорили, что о моей болезни. Я здоровее всех здоровых… Я живой!

– Как думаешь, кто станет победителем «Дебюта» в этом сезоне? – я решила сменить тему.

– У меня шансов не много, я вообще тут случайно – позвали на замену. А вот ты сделал сегодня мощную заявку!

– Это из-за моего потрясающего пресса? – рассмеялся он.

– Дурачок, – улыбнулась я. – У тебя такой голос…

– Какой у меня голос? – бархатным тембром заговорил он.

– Уникальный. Четыре октавы – это вам не просто так…

– Да ладно тебе, – он вдруг засмущался и спрятал глаза.

Мы еще часа два болтали о всякой ерунде, о своем детстве, о любви к музыке, о своих мечтах. У него их было очень много…

– Я мечтаю влюбиться сильно-сильно, – сказал он серьезно, – знаешь, чтобы до безумия. У меня такого никогда не было. Вот только шансов у меня не много на взаимность. Сама посуди – худой, низенький…

Сашка машинально одернул рукава рубашки, чтобы спрятать узкие запястья.

– Ерунда! Ты клевый! Я знаю, что говорю, – заметила я. – И никакой ты не низкий. Какой у тебя рост? Ты почти на голову выше меня, а мой рост где-то 165 сантиметров.

– То есть в женихи гожусь? – игриво спросил он. Я кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел мою глупую улыбку. – Ты, кстати, тоже ничего.

Он обнял меня и чмокнул в щеку. От неожиданности я едва не подавилась соком.

– А еще я мечтаю о детях и о том, чтобы моя музыка заставляла людей жить, не сдаваться, а больным, таким как я, давала надежду. А ты о чем мечтаешь?

– Я люблю петь и хочу, чтобы меня услышали. Хочу лет через 10 давать концерты, сочинять классную музыку. Петь для людей и ради всего самого лучшего. Понимаешь? И… может быть, однажды написать книгу.

– На самом деле ты ведь не со мной хотел поговорить, а просто не хотел, чтобы быстро наступило утро и начались все эти утомляющие медпроцедуры, без которых ты не мог жить полноценной жизнью? – я посмотрела на Алекса с укоризной.

– Так-то оно так, но мне действительно было приятно с тобой болтать. Я почувствовал в тебе родственную душу, родного мне человечка, который просто интересуется мной, а не сочувствует из-за моей болезни.

– Мне было легко с тобой… Впрочем, с тобой и не могло быть иначе. Ты всех нас в доме, ребят и педагогов, заряжал позитивом, оптимизмом, такой невероятной жаждой жизни, которая была только у тебя. Ты был сильнее всех нас вместе взятых и в то же время таким каким-то хрупким. Ты многому научил меня. Главное – я поняла, что никогда не надо сдаваться, даже тогда, когда нет надежды.

– Ты уверена в этом? – вопросительно посмотрел на меня Алекс.

Я кивнула и отвела взгляд – он был прав: в том, что касается его, я не была готова идти дальше.