Читать книгу Изумрудная песнь - Олеся Рияко - Страница 8

Тяжело быть младшим сыном великого вождя. Все ждут от тебя не меньшего величия и храбрости, чем от отца и старших братьев, при том, что те будут яростно оберегать свой высокий статус и близость к наследственной власти. До такой степени, что прояви ты себя хоть в чем-то лучше их, в твоем вине запросто может оказаться смертельный яд, а в боку кинжал, вогнанный так искусно, что ты не сможешь ни встать, ни закричать и просто истечешь кровью в каком-нибудь темном углу, потеряв сознание от болевого шока.

Но, как оказалось, куда тяжелее в одночасье стать единственным сыном великого вождя. Наследником, на чьи плечи лег груз ответственности за многочисленное племя, орков, на которого теперь смотрят не только с надеждой, но и с подозрением.

– А если не сдюжит? Ох, худо нам всем придется…

– Я слышала он трус и вообще не чета своим братьям. Поговаривают, что Моркраг по пьяни прижил его от какой-то потаскушки с Мертвых Пустошей, а та и подохла в родах, такая была слабая.

– Говорят вождь даже не хотел признавать его, но жрецы велели ему сделать это. О, мудрейшие… они знали что все сложится так и позаботились о нас!

– И в чем же их забота? Уж лучше бы Аргур остался у власти – вот истинно достойный орк!

– Ох, закрой пасть, дурья твоя башка! Всем известно, что у Аргура после зимнего похода на Керселу нет и не может быть детей. Ты что же, хочешь оставить нас без вождя первой крови? Как по мне, так уж луче сын потаскухи из Мертвых Пустошей с каплей крови рода Дурмад, чем хрен безродный вроде тебя!

– А-ха-ха!

– Н-да… твоя правда.

И такие разговоры можно было услышать куда не пойди! Но глупо было даже пытаться затыкать глотки всем и каждому по отдельности, пусть даже Ульд и мог это сделать на раз – силы в его могучих руках было не меньше, чем у любого из его братьев или даже отца. Раз и навсегда закончить злые толки могли только дела, по храбрости и безрассудности достойные его великих предков.

– Позволь мне говорить с ними, дядя! – горячо воскликнул Ульд, без спроса и приглашения вбежав в палатку Аргура.

Младшего брат отца управлялся с делами, пока наследник не войдет в нужный возраст. Сильный, мудрый, на прочность проверенный в сотне битв, он был достойным и даже врагами почитаемым орком. Пожалуй, если ли бы не бездетность, которой за что-то наказали его боги, Аргур мог бы запросто занять место вождя в обход обычаев. Но, как уже говорилось, он был мудрым воином. Умел думать наперед и любил родное племя, а потому свои амбиции заботили его куда меньше будущего всех орков Облачной долины.

– И что бы ты им сказал?

Ульд раздраженно откинул от лица непослушные темные волосы и приблизился к Аргуру, совершенно не обращая внимание на генералов, собравшихся вокруг его дяди. В странных ледяных глазах молодого орка, совершенно нетипичных для представителей его породы, горело настоящее синее пламя.

– Я соберу храбрых воинов и пойду громить посты остроухих у Чернолесья! Мне пора отомстить за смерть отца и братьев! Я не могу больше ждать!

Трое генералов, собравшихся вокруг стола с картами местности в центре палатки, усмехнулись такой глупой дерзости, но Аргур одним только тяжелым взглядом пресек всякое веселье.

– Что ж, – сказал даже без намека на издевку, глядя на юного и еще совсем тощего племянника, – пожалуй, помимо тебя найдется еще пара-тройка дураков. Да только хм… громить посты? Не слишком ли мелкая месть для наследника первой крови?

Ульд приосанился, хватая ртом воздух, но не находя слов, чтобы ответить на оскорбление, которым в общем-то слова дяди и не были. Зеленая кожа юноши посинела от гнева, потому что в отличии от белокожих представителей других рас орки не краснели в минуты гнева, а именно что становились синими, иногда и до самой черноты, если возмущение их достигало предела душевных сил. Так, как это сейчас было с молодым Ульдом.

– Вот что, юноша, – примирительно сказал Аргур, выйдя к нему из-за большого дубового стола и примирительно положив большую руку на хрупкое плечо мальчишки, – это хорошо, что в твоей крови столько огня, не растеряй его, пока будешь расти. И все же всему в этом мире есть свое время. Ведь ты хочешь отомстить за смерть нашей родни, а не стать еще одним камнем на пепелище предков, так?

Ульд не нашелся что ответить на это, но взгляд не опустил. Внутри него боролись два сильных чувства – желание действовать, проявить себя, показать всем, что он достоин памяти своего отца и братьев, но в то же время осознание того, что как бы они ему не нравились, дядя в общем-то говорил ему правильные слова.

– Каким сильным и умелым воином был твой отец… и братья твои были ему под стать! А все же мы-то с тобой знаем, что храбрость, порой, им заменяла ум. Если бы Моркраг не решил оружием ответить на оскорбление остроухих, был бы сейчас жив. Я говорил ему, что для того чтобы надрать зад Эвандоэле одного лишь клана Облачной долины мало, нужно собрать всех орков или большого боя не получится. Но он был слишком горд, решил что остроухий король лично явится к нему на встречу. Вот только мы оба знаем чем это кончилось. А ведь мог бы тихо-мирно покрошить одну остроухую деревню-другую, Эвандоэле бы сюда никогда не сунулся. Эльфы ведь без своих деревьев – ничто. Они не умеют сражаться на открытых пространствах и лошади их с ума сходят от вида бескрайних полей и горизонта у кромки неба. – Рассмеялся Аргур и примирительно взъерошил непослушные темные волосы племянника. – Вот что. Отомстить остроухим – твое право. Если это придаст тебе сил, думай о мести, но не забывай почему ты там, где ты есть. Ты наследник Облачной долины, не я. Это тебе вести за собой всех этих орков, которые сейчас злословят за твоей спиной. Но ты должен понять, что все это они не со зла, ведь они просто не знают тебя. Боятся, что ты не сможешь стать им достойным правителем. Так почему бы тебе вперед мести не доказать им обратное? Стань сильным и умелым воином Ульд и, вот увидишь, тебе не понадобится мое разрешение чтобы говорить с ними. Тебе и вовсе не придется с ними говорить – они сами пойдут за тобой без слов, куда бы ты не отправился. Ведь это в твоих венах течет первая кровь и тебе по праву принадлежит место отца.

Аргур Дурмад был действительно мудрым орком. И Ульд за время своего взросления убеждался в этом не раз, когда тому удавалось одним лишь правильным словом усмирять его пылкий нрав, непременно доставшийся от отца, и устремлять его неисчерпаемые силы в нужное русло – обучению, тренировкам и правильным делам.

И все же настало время и для занесенной вековой пылью, но не забытой мести.

Ульду на тот момент шел уже стодесятый год и он по всем правилам мог занять место вождя клана Облачной долины, но не торопился, потому что к тому времени стал не только сильнее, но и во много раз умнее, чем в тот день, когда вломился в дядин шатер.

В отличии от Аргура, к нему, хоть и приобревшему некоторую долю уважения у орков клана, все еще относились с подозрением и осторожностью. Ульд понимал, что ему прежде нужно заслужить любовь своих соплеменников, а сделать это можно было только совершив что-то из ряда вон выходящее.

И случай представился, когда на границе с Аграрским ущельем остроухие захватили оркский караван шедший из Переспейских лугов к Облачной долине. Захватили, разграбили и убили по меньшей мере десяток орков, вспоров тем животы и подвесив на большом дубе, росшем на вершине холма, служившем границей между ущельем и землями его клана.

Такое нельзя было прощать и, как и говорил дядя, Ульду даже не пришлось собирать и увещевать толпу – едва орк высказал свое пожелание отправиться к ближайшей эльфийской деревне, охотники которой были повинны в этом кровавом убийстве, к нему на помощь вызвались два десятка воинов-бурвадегов и еще два пришлось отсеять. Ведь те были не старше чем он сам, в тот день когда явился к дяде, взывать к неотвратимой мести.

Этот поход был странным от начала и до самого конца.

Дело в том, что все изначально шло уж слишком гладко, хотя возможно это и объяснялось хорошей подготовкой. Люди дяди нашли ему эльфа-языка, который вроде как и не жил в той деревне, но по его заверениям очень часто там бывал, а значит знал все входы и выходы, а также расположение и время смены охранных постов. За свои услуги предатель хотел немало, но что с того, если никто не собирался платить ему обговоренную цену? Ведь орки никогда не имеют никаких дел с предателями, тем более с остроухими. Ведь если у тех совести хватило предать однажды – хватит и дважды.

Разделившись на отряды по четыре-пять бурвадегов, они пересекли реку Кер, отделявшую их земли, от земель эльфов и устремились вглубь владений неприятеля. К слову, информация предоставленная эльфом, оказалась совершенно бесполезной.

Остроухие, видно настолько расслабившиеся и охамевшие от собственной безнаказанности, на ночь выставляли всего один патруль и тот из двух тощих охотников, которые даже в цель били не с первого выстрела. Сняв постовых у ворот и войдя в деревню среди ночи так тихо, что никто даже не заподозрил неладного, бурвадеги застыли как вкопанные, пораженные варварством и жестокостью остроухих, ведь черепами их собратьев те украсили помост глашатая на главной и единственной площади этого поселения. Головы десяти орков, среди которых были женщины и дети, остроухие насадили на копья и выставили по периметру, будто свидетельство собственного превосходства.

Узрев такое зверство, Ульд не стал ни в чем ограничивать бурвадегов, предоставив им полную свободу действий. Но самому ему, как выяснилось, кровь, насилие и крики не доставляли никакого удовольствия и даже наоборот, отчего-то заставили что-то черное всколыхнуться в душе, а после заволокли мысли дурно пахнущей вязкой трясиной.

На самом деле орк знал в чем причина такой печали, но упрямо гнал от себя эти мысли. Ведь он был не простым орком, а бурвадегом, да еще и будущим вождем племени! Узнай хоть кто-то что в тот миг творилось в его душе, смог бы тем самым посеять в умах представителей клана такое зерно сомнения, которое в краткий срок заколосилось бы на податливой почве и переросло в настоящий бунт против него!

Потому Ульд решил просто уйти прочь из деревни, в которой оставалось лишь ждать окончания расправы над жителями и грабежа. На его удачу кто-то из бурвадегов заметил беглеца и он, взяв с собой троих самых верных бойцов отправился по следу.

Но и тут все оказалось скучно и просто. Сбежавшим был какой-то блаженный дурачок. Его они схватили на половине пути, который вел к огромному оврагу и безжизненной, поеденной большим лесным пожаром долине. Быть может эльф надеялся спрятаться там? Нет, наврядли. Скорее просто бежал куда глаза глядят, не разбирая дороги от ужаса.

Когда Оргри выбивал из него дух, искренне полагая что остроухий только строит из себя полоумного, Ульд предпочел остаться в стороне. Но когда язык, невесть зачем увязавшийся вслед за ними, позволил себе наглость поторопить его с платой за услугу, не сдержал гнев и впервые в жизни замарал руки убийством безоружного.

Свернув шею эльфу, всего на краткий миг, но Ульд все же почувствовал облегчение. Словно, убив предателя, в какой-то мере очистил свою совесть перед теми, кто сейчас умирал в эльфийской деревне. Но еще мгновение спустя, орка едва не скрутило от невыносимой гадливости и злости на себя. Ведь разве это не глупость, испытывать стыд за справедливую месть тем, кто не задумываясь убивал орков его племени, невзирая на возраст и немощь? И еще хуже! Разве не слабость, когда будущий вождь клана позволяет себе такие мысли, защищая свой народ?

Но дальше все стало еще хуже, ведь покой в душе Ульда окончательно разрушила она. Не появившись однажды, как он ждал, в лучах теплого утреннего солнца, с цветами в длинных волосах и искрами радости в невозможно прекрасных глазах, а выкатившись из колючих кустов терновника на мертвенный лунный свет. Исцарапанная, со страхом и лютой ненавистью в диком взгляде, чужая… но все таки его предначертанная.

Арана.