Я никогда не умирала прежде…

Оглавление

Ольга Кучкина. Я никогда не умирала прежде…

ПРОЗА

ПЕРЕВОДЧИК. повесть

ОНА ВСЕ ЕЩЕ БЫЛА МОЛОДА

САНДРИК

ИТАЛЬЯНСКИЕ СТРАСТИИ

МАЛЬЧИК

ПСИХОЛОГ

ПРОПАВШАЯ СЕРЬГА

ДВЕ СЕСТРЫ

ВЫ ЕЩЕ НАУЧИТЕСЬ ЛЕТАТЬ

НУ ВОТ Я И ВЕРНУЛАСЬ

ИСЧЕЗНУВШАЯ СТРАНА

ШТОРЫ

КЛИМОВ И КАТЬКА

ЭТОТ ЗАГАДОЧНЫЙ СОБАКИН

ОШИБКА

ВИШНЕВЫЙ САД

ЖИЗНЬ (ПОЛНОЛУНИЕ) Этюды

ФИЗИОЛОГИЯ ЛЮБВИ. Сорок один рассказец

1. Слезы

2. Смех

3. Болезнь

4. Горячие руки

5. Загадка

6. Нагота

7. Страдательно страдая

8. Беда

9. Страдание

10. Тьма

11. Исход голосов

12. Жванецкий

13. Нежность

14. Брат Пушкин

15. Сон

16. Перепутаница

17. Моль

18. Гневливость

19. Зависть

20. Ревность

21. Ссора

22. Страх

23. Сиделки

24. Игра

25. Враг

26. Боль

27. Соперники

28. Яды

29. Травы

30. И снова Пушкин

31. Медный таз

ПЬЕСЫ

СОБАКА, МЫ ЕЩЕ БУДЕМ СЧАСТЛИВЫ! Монопьеса

МОЯ ЧЕХОВИАНА. Комедия в двух частях

Часть первая. ДВЕ СЕСТРЫ. Происшествие в городе С

Часть вторая. ТЕТЯ СОНЯ. Происшествие в городе М

ДЕВСТВЕННИКИ

Картина первая

Картина вторая

Картина четвертая

Картина пятая

Картина шестая

СТИХИ

Отрывок из книги

Открываю тяжелую, массивную дверь, за ней – другую… Роскошное парадное с мраморной лестницей, ведущей к лифтам. Вежливая консьержка за массивным обшарпанным столом спрашивает меня, к кому я направляюсь. Я называю имя: «Кучкина Ольга Андреевна». Консьержка кивает и напоминает мне квартиру и этаж. Её тихий голос улетающим эхом отзывается под готическим храмовым сводом парадного в сталинском небоскребе. Старинный лифт поднимает меня на нужную высоту, и я по еще одному коридору времени подхожу к знакомой двери, нажимаю кнопку звонка. Жду недолго. Дверь открывает Валерий, её муж. Но уже через секунду в прихожей появляется и она сама. Красивая, умная, обаятельная, с мягкой улыбкой и прекрасными ямочками на щеках, с лучистыми темными глазами, в которых мелькают новогодние искорки. Она что-то говорит и даже тихо смеется, а я стою в который уже раз потрясенный этим явлением – Олей Кучкиной.

Когда я пришел в «Комсомолку», она уже была звездой: умна, красива, чудно образована, с репутацией талантливого драматурга, любимая ученица советского классика Алексея Арбузова, поэтесса… За ней, как за кометой, тянулся шлейф явных и тайных поклонников. Она относилась к ним и благосклонно, и равнодушно, поскольку уже сделала свой окончательный выбор. Она выбрала Валерия Николаева – высокого, стройного, сильного, и надежного мужчину, переводчика с итальянского, между прочим. Для абсолютного большинства её поклонников этот выбор в переводе означал: «у вас нет шансов, ребята», поэтому большинство предпочитало с Ольгой Андреевной дружить. Меньшинство было обречено на прозябание в безответной любви. Я, как человек смышленый и догадливый, конечно же, дружил. Но не только с ней, но и с ее мужем. Впрочем, эти дружбы надо было еще заслужить. Но когда я наконец получил по заслугам, мне было позволено подниматься на тот самый этаж сталинской высотки и звонить в ту самую дверь.

.....

Они пошли гулять по Тарусе.

Осень задержалась надолго. Календарь пророчил первые заморозки, холодные ветры, первый снег или хотя бы снег с дождем, а было тепло и солнечно, и прозрачный воздух дрожал, рождая рефракции, игравшие с синей водой реки и сине-серо-зелеными лесами на дальнем берегу. Деревья почти лишились листвы, но охра, багрянец, сепия, марон и даже лазурь с ультрамарином расцвечивали кустарник, низкий ковер травы, ничуть не вытертый по обе стороны пыльной каменистой дороги, редкие высокие цветы, то ли сохранившиеся с лета, то ли специальных позднеосенних сортов. Саша не жалела, что не разбирается в ботанике. Она любила растительность в целом, такую и сякую, небо и воду, в которой отражалось небо, все скопом и по отдельности, и ей не нужно было ничего именовать, чтобы это любить. Она знала секрет: поименовать – значит взять в собственность. Непоименованные были вообще люди. Всякие. Поименованные – близкие. Чем дольше длилась жизнь, тем больше мешалось свое и чужое, они соприкасались, соединялись, это растворялось в том, слеплялось в целое, не разлепить. Настоящей собственности, которую прежде жадно хотелось поиметь, присвоить, захватить как захватчик, больше не требовалось. Из прежней жизни остались поименоваными облака: стратусы, циррусы, кумулюсы, альтакумулюсы. Поднимала голову кверху и улыбалась высоким перистым, похожим на крылья ангелов, или высоким кучевым, похожим на хлопковые коробочки, как будто у нее сохранялась отдельная связь с ними, образовавшаяся с той поры, когда один метеоролог научил различать их и звать по-научному – случилась эта история лет тридцать назад, наряду с другими историями, составившими судьбу.

.....