Читать книгу И боги горшки обжигают - Ольга Тишина - Страница 1

– И смотри, сделай всё в точности, как я тебе сказала!

Голос говорившей совершенно не соответствовал её внешности. Он был сильным, с нотками властности, без той дребезжащести или скрипучести, что обычны для очень пожилых людей. А старуха, что лежала сейчас на смертном одре, была не просто стара, а очень – очень стара. Валентина Михайловна, сама давно уже разменявшая восьмой десяток, никогда не задумывалась о возрасте говорившей. Но мысли её неожиданно скользнули в далекую юность, и она с удивлением осознала, что тётка ее уже тогда была, что называется « в возрасте». – «Сколько же тебе годков-то тётушка ты моя», – подумала Валентина Михайловна.

Из рассказов тётки она знала, что та, в далекие 20-е годы прошлого века, то ли прибавила, то ли убавила свой возраст. В те времена неразберихи и всеобщего хаоса сделать это было вполне возможно.

– А сколько есть все мои они, Валька…

Слова пронзили Валентину Михайловну словно током. Вытаращив глаза, она с ужасом уставилась на старуху.

– Да, хватит уж, дура ты, Валька. Смотри, гляделки-то выпучила. Ты же вслух спросила.

Валентина Михайловна с облегчением выдохнула. «Неж-то, и вправду вслух сказала? Совсем что-то с головой плохо становится» – подумала она. Но то, что тётка её была человеком не простым, могла подтвердить вся их деревня. Некоторые бабы, за глаза, называли тётку ведьмой. Ведьма не ведьма, а кое-чего тётка Варвара умела: боль снять, роды принять, травы всякие знала, опять же. В деревне её уважали, обращались исключительно по имени-отчеству. Стоя у кровати старухи, сама давно уже не молодая, имевшая трех внуков и пятерых правнуков, Валентина Михайловна внимала последней воле умирающей. Не сказать, чтобы та сильно жаловалась на своё здоровье или болела. Выглядела тётка хоть и древней, но вполне ещё справлялась со своим нехитрым хозяйством. Вчера же, перед закатом, навестив родственницу, просила зайти ту назавтра, часам к трем пополудни. И вот, придя в назначенный час, Валентина застала старуху лежащей в постели во всем чистом, исподнем. Увидев вошедшую, тётка объявила, что собралась сегодня помереть. На все уговоры она отмахивалась рукой, и когда ей надоели причитания, просто рыкнула своим поставленным, зычным голосом на свою младшую родственницу, заставив последнюю замолчать на полуслове. А закончив свои наставления, взяла с родственницы слово, что та выполнит её волю. Дав обещание, Валентина Михайловна ушла домой, оставив старуху одну. На следующий день, Варвару Прокопьевну Аннушкину нашли мертвой в своей постели без признаков насильственной смерти. Было Варваре Прокопьевне на этот момент по паспорту ни много, ни мало – 110 лет.

***

Автобус нещадно трясло и подбрасывало на ухабах. Дорогу от райцентра до деревни ремонтировали последний раз, видимо, ещё в прошлом веке и совсем в другой стране. Зато пейзаж за окном радовал. Мимо проносились то березово-осиновые рощи, то пшенично-ячменные поля. Лето было в полном разгаре. Автобус затормозил у остановки. До деревни оставалось еще около километра, которые нужно было пройти пешком.

Звук ПАЗика затих вдали, и наступила удивительная тишина. Нет, это не была тишина в полной мере. Звуки были: шелест листьев и трав, пение птиц, жужжание сумасшедше пролетающих мимо жуков, стрекот кузнечиков. Это была тишина для натруженных ушей заядлого горожанина редко бывающего вдали от города и не привыкшего к звукам природы. Эта «тишина» объяла молодую женщину, только что вышедшую из автобуса. Голова её на секунду закружилась от чистого воздуха и запахов цветущих трав, приносимых тёплым ветерком с лугов. Она ещё раз вздохнула полной грудью этот вкусный, сладкий воздух, поправила рюкзачок на плече и зашагала к деревне.

Дом подсказала продавщица магазина, по-видимому, единственного в деревне. Статная нарумяненная блондинка в синем переднике немного шепелявила. В этом был виноват отсутствующий передний зуб.

– Сресий (третий) дом справа, не перепутаесе. Там, у ворот берёска примесная (берёзка приметная). А вы как, по делу, иль в госси (гости)? Россвенниса (родственница) какая?

– Да. Родственница. Дальняя. Спасибо!

Молодая женщина, щурясь, вышла из неуютной утробы магазина на яркий солнечный свет и направилась в сторону нужного ей дома.

После жаркого полудня, оказаться в прохладе комнаты казалось совершенным блаженством. Валентина Михайловна – маленькая, щупленькая старушка – хлопотала у стола, накрывая к обеду.

– А я тебя ждала- ждала, да поди, все жданки уж и кончились! – говорила она, накладывая в глубокую, с ромашками по ободку, фаянсовую тарелку холодную окрошку с квасом. – Почитай два месяца прошло, как тётка Варвара-то померла, – она утерла платком в уголке глаза набежавшую слезу и, повернувшись в красный угол, скромно перекрестилась. – Царствие ей небесное, Варваре нашей!

– Никак не получалось у меня раньше приехать, тёть Валь! Вот отпуск получила и сразу сюда. Мне работу терять никак нельзя. Я одна и положиться мне не на кого. Сама о себе забочусь. Вы лучше расскажите мне про бабушку. Я ведь ничего ни о ней, ни о своих родителях не знаю. В детдоме мне не говорили о них, а выяснилось – вот как!

– Да, не бабка она тебе.

– Как это? Вы же сами писали мне. И… про дарственную писали, на дом!

– Не бабка, а прабабка. А на счет дарственной, так ты не волнуйся, есть она. Сейчас покажу!

Старушка выдвинула верхний ящик старинного комода и достала оттуда картонную коробку из-под обуви. Открыв её, она аккуратно развернула документ и протянула его Соне. В документе действительно указывалось, что Варвара Прокопьевна Аннушкина 1908 года рождения, дарит ей, своей правнучке Софии Сергеевне Александровой, дом в деревне Николаево Александровского района N-ской области. Заверено нотариусом Петровым Г.В.

– Тёть Валь, а у вас фотографии прабабушки или моих мамы с папой есть? Вы ведь знали их всех? Расскажите.

– Есть какие-то фотокарточки. Сейчас, достану, принесу. – Старушка ушла в смежную комнату, откуда послышался скрип открываемой дверцы. Гостья же тем временем трепетала от происходящего с нею. Когда Соня получила письмо от Валентины Михайловны, это был словно гром среди ясного неба. Конечно, в детстве она, как и все детдомовские дети, думала о маме и папе, сочиняла истории о них и мечтала о любви и родительской ласке. Но шли годы. Школьный выпуск, учеба в техникуме, работа, заочно институт. Началась взрослая, самостоятельная жизнь и к своим двадцати трём годам Соня давно уже перестала надеяться узнать хоть что-то, о своем прошлом. И вот она держит в руках документ, который свидетельствует, что близкие люди были. И они знали о ней, о её существовании! К горлу подкатила горечь обиды на них.

В комнату, шаркая ногами, вошла старушка, водрузила на стол увесистый альбом зеленого бархата и открыла его. Сразу, на первой странице, располагались две пожелтевшие фотографии. Старушка ткнула крючковатым пальцем в лицо на первой фотографии.

– Вот она, Варвара Прокопьевна, твоя родственница и прабабка.

Соня вгляделась. Из глубин прошлого на неё смотрела миловидная, темноволосая женщина. Фотограф запечатлел её сидящей на стуле. Скромно сложив на коленях, обтянутых темной юбкой, натруженные руки, она улыбалась милой, застенчивой улыбкой. Рядом, по хозяйски положив на её плечо руку, стоял коренастый мужик с усами, как у Чапая, в папахе заломленной на затылок, гимнастерке, галифе с лампасами и сапогах.

– А вот это, супруг её, а мне, значит, дядька родной по матери – Афанасий Андреич.

Соня взяла фотографию в руки. На обороте, наискосок, женским почерком, уже выцветшими чернилами было написано: «Любезной сестрице моей Анне Андреевне от любящего брата. 1936 год».

– Тётку Варвару, прабабку твою, дядюшка мой Афанасий привёз из райцентра, опосля гражданской войны. Там она учительницей в школе работала. Я сама-то 42-года рождена и всё это ещё не при мне было. А рассказываю со слов матери моей, Анны Андревны. Так вот, привез он её, значит, как супругу свою законную, нате мол, знакомьтесь и принимайте новую родственницу. Жили они не плохо, но детей не нажили. А в 37-ом, в деревню наведался бывший управляющий, что хозяйствовал тут еще при старых владельцах – помещиках. Усадьба их, с тех времён ещё, в райцентре стоит. И признал он в Варваре дочку своего бывшего хозяина. Говорят, кликнул её, да только другим именем, не Варвара Прокопьевна, а вроде как – Катерина Матвевна. А та возьми, да отзовись. Потом говорит, мол, вы ошиблись. А он вроде, как, головой покачал, да и уехал. А дня через два приехали за ней, арестовать значит, как врага трудового народа. Да только не вышло у них. Убежала Варвара в Хитрую рощу. Это так мы лесок называем, километра два за деревней. Про рощу эту всегда рассказы странные ходили. Ходу туда никому из местных не было потому, как случались в этом лесу с людьми разные, непонятные и необъяснимые вещи. Были случаи, когда уходили в этот лес грибники или кто по дрова, а возвращались только через месяц. Их уже и «похоронить» успеют. А они живы – здоровы и говорят, что только несколько часов в лесу-то были. А другие вообще, возвращались полоумными. Да с седыми клочьями на голове. И добиться от них ничегошеньки-то было нельзя. Мычали только. Вот так-то! Так что из наших, деревенских, никто туда носа по доброй воле не совал. Но видимо у Варвары иного выхода не было. Семь бед, один ответ! Решила – лучше в лес, чем арест. А те, что за ней пришли, ни бога, ни черта не боялись. Что им лес? Лес как лес. Думали баба далеко не убежит. Бывший управ тоже с ними пошел, видимо для опознания личности. Только ушло их четверо, а вернулось дня через три – двое. Начальник ихий – комиссар и… Варвара. Уходил комиссар – был чернявый, вернулся седой и с ранением. Сел в телегу и… поминай, как звали! Варвара рассказывала, что якобы бандиты на них в лесу напали и подстрелили всех, а комиссара она раненого нашла и из леса вывела. И так с тех пор получилось, что Варвара наша могла спокойно в лесок ходить и возвращаться живой, да здоровой. И все кто с ней ходил тоже не терялись. Еще был случай. Это я уже помню. Решили лесок этот под делянку отдать. Попригоняли тракторов, люди понаехали! Забурились они в лес, да и сгинули вместе с машинами! Милиция с собаками весь лес прочесала, нет и все! Что было! Да тут кто-то вспомнил про Варвару. Позвали её, значит. Она в лес зашла и через полчасика вывела всех делянщиков. Сколько разговоров потом было. Не шутки ведь, целая бригада рабочих пропала! Варвару потом милиция пытала, мол, где нашла, как нашла. А она им: зашла – говорит в лесок и нашла. Они говорит, мол, и не далеко были. Бились – бились с ней, да и оставили в покое. Всё – таки уж в возрасте она тогда была. Вот оно что! Ну, и кроме прочего дар у прабабушки твоей Варвары был. Могла лечить травками всякими, наговорами. Многим в деревне нашей помогала. Уважали её. Муж её, значит, Афанасий Андреич, на Войне с фашистами, будь она неладна, погиб. Тётка замуж еще два раза выходила. Но те мужья её к рюмке тягу имели и померли от этого дела рано. А вот бабку твою, Анастасию, родила она не знамо от кого. Так эту тайну никому и не открыла. Но не от наших деревенских. Это точно бы знали. Было ей в ту пору, почитай уж, сорок пять годочков. Настя, сестра моя двоюродная, непутевая выросла. Пить, гулять, с мужиками таскаться рано начала. Нагуляла она твою мать в 17 лет и бросила на воспитание Варваре. А сама укатила куда-то на Север, там и сгинула. Ни слуха, ни духа. Мать твоя, упокоится душа её грешная, росла тихой, послушной. Училась хорошо, во всем Варваре помощницей была. Да, беда с ней приключилась. Снасильничали её. В подробностях я мало знаю, потому как молчали обе, как рыбы. А живот-то как начал расти, так все и узнали. Чего там, шила в мешке не утаишь. Ой, ходила она тобой, а сама прямо таяла на глазах. Как время пришло, уехала в райцентр рожать. Варвара, как чуяла неладное, все отговаривала, мол, я сама роды приму. Но внучка рогом уперлась. Поеду, говорит, к врачам, как положено. А потом узнали, что на дочку, на тебя то – есть, она отказную написала. А сама с крыши спрыгнула, да и насмерть. Видать, с головой у неё что-то случилось, раз жизни себя так лишила. Вот такое горе на плечи Варваре выпало. Тебя она через время нашла в малюткином доме. Да, только никто тебя ей не отдал. Восемьдесят пять годков Варваре тогда уж было. Ну а потом вроде, как и удочерили тебя? Что, нет?

– Нет, я в детдоме выросла.

– А, вон как… – старушка продолжила:

– Дарственную на дом, Варвара мне, почитай, перед смертью передала. И адресок твой тоже. Откуда он у неё был, одному богу известно. Ну а дальше ты и сама все знаешь. Написала я тебе письмо. Ждала приезда. Я ведь сразу тебя признала, как увидела. Больно ты похожа на Варвару лицом.

– У меня такой родинки над губой нет. И волосы светлее.

– Да, родинка её приметная была. И волосы, малость, темнее, когда не поседели ещё. А вот глаза, точь-в-точь, как у неё, зеленые в крапину.

Соня действительно отмечала удивительное свое сходство с прабабушкой, а рассказ Валентины Михайловны потряс молодую женщину до глубины души. Уже ночью, засыпая, девушка продолжала думать о произошедшем с нею, обо всех тех людях, которых она не знала, но частью, которых, была. Она вспоминала лица с фотографий, пытаясь оживить их образы в своей фантазии. Сон, такой реальный, такой правдоподобный пришел неожиданно.

Она стоит посреди богато обставленной комнаты. Перед нею мужчина. Он большой и сильный. Голос его густой, басовитый. Она знает – это её отец. Он смотрит на неё. В глазах бесконечная любовь и нежность. Он говорит:

– Дитя. Ты должна знать. В плохое время возвращайся всегда в родовое гнездо. Испокон веков эта земля спасала наш род от напастей. Она даёт нам силу. Помни дитя! Помни всегда!

Но вот декорации сменились. Она кружится в свадебном танце. Сердце её наполнено счастьем. Она любит! Она видит лицо молодого мужчины. Это он! Душа захлёбывается от чувств!

Она бежит. Происходит что-то страшное! Её мир разрушен! Никого нет. Страх. Это конец!?

Она едет на повозке набитой людьми. Они чужие, другие. Она знает, что должна стать такой, как они, затеряться среди них. Иначе смерть.

Она у стены дома. Там тайник. Маленькая шкатулка с детскими «сокровищами».

Она в лесу. Стена. Ладонь ложится на поверхность. Теплая и гладкая. Тёмный провал. Любопытство.

Снова лес. Она бежит. Погоня. Нужно добежать до Стены, там спасение. Люди с оружием гонятся за ней. Люди с оружием сходят с ума. Они видят трехголового пса – стража. Она знает, он не опасен. Он призрак, фантом. Люди не знают. Они стреляют и попадают друг в друга. Они в ужасе. Остался жив только один. Он без оружия и ранен. Она поможет ему выйти.

Теперь она в комнате. В руках маленькая шкатулка. Здесь её память о той, другой жизни. Надо спрятать. Где? Закопченная заслонка. Всё!

***

Утро выдалось чуть пасмурным. Они с Валентиной Михайловной шли смотреть дом доставшийся Соне в наследство. Он оказался небольшим, но довольно аккуратным. Три окошка на фасаде выкрашенные голубой, ещё сохранившей следы свежести, краской. Деревянные, видавшие виды ступеньки крыльца. Чуть скрипнувшая, крепко сколоченная дверь и молодая женщина оказывается… в собственном сне! Те же стены, стол – покрытый цветастой льняной скатертью, кровать, гипюровая накидушка на подушках, образ в углу, выбитые занавески и…выбеленная русская печка!

– Ну вот, Сонюшка, принимай наследство, – Валентина Михайловна обвела хозяйство рукой, – теперь, это твоё.

Позади, скрипнула дверь. В проёме показалась белобрысая голова.

– Баб Валь, тебя там пастух зовет.

– Что ему?

– А я знаю? – пацан утер рукой нос, – я только передал!

– Ты побудь пока тут, я сейчас, быстро.

Старушка вышла. Соня пулей подлетела к печке. Расцарапывая в кровь трясущиеся руки, она вынимала из печки дрова. Есть! В глубине что-то есть! Пальцы нащупали какой-то предмет, но она уже знала что увидит. Это была та самая шкатулка из сна. Быстро сунув находку в рюкзак, Соня вновь сложила дрова в печь и закрыла заслонку. Сердце её колотилось как бешенное. Нужно успокоиться. Закрыть глаза. Глубоко подышать.

Когда Валентина Михайловна вернулась, она застала Соню скромно сидящей на стуле.

– Ну что, пойдём или ещё побудешь?

– Пойдем тетя Валя. Что-то не по себе мне здесь.

– Пойдем милая, пойдем.

Улучив возможность остаться наедине, Соня открыла шкатулку. В шкатулке находилось несколько предметов, среди них: черный замшевый мешочек с пятью царскими монетами по десять рублей; ожерелье из морских ракушек, носовой платочек с вышитыми инициалами К.М., и фотография в тонкой, позолоченной рамке. Такие старинные фотографии, что находилась в шкатулке, Соня видела лишь однажды, в музее истории. С фото, на неё смотрели те же прабабкины глаза, что и из альбома Валентины Михайловны. Но какая разница в облике! Здесь, Варвара Прокопьевна выглядела не как крестьянка, а как аристократка. Кружевная блуза с широким рукавом «реглан» застегнутая на жемчужные пуговички до горла, длинная, завышенной талии юбка с турнюром; на голове изящная шляпка с плюмажем. Дополняли ансамбль маленький зонт и сумочка-кисет в нежных ручках. Рядом, чуть приобняв её за талию, стоял молодой, статный офицер из Сониного сна. Внизу фотографии имелась надпись на немецком:

«Fotostudio von Elvira Munchen 1898»

«Странно, – подумала Соня, вглядываясь в фотографию, – прабабушка выглядит здесь лет на двадцать – двадцать пять. Но на фото 1936 года, она выглядит лет на тридцать!»

Мозг отказывался это понимать. По всем подсчетам выходило, что прабабка прожила не много, не мало, сто сорок пять – сто пятьдесят лет. Но такое не возможно! Или возможно? Тогда получается, что дочь свою, а Сонину бабушку, Варвара Прокопьевна родила в 80 лет! Ну, нет! Это просто нонсенс, чепуха!

«Здесь какая-то ошибка, – успокоила себя Соня. – А как же сон? Это как объяснить?».

Вопросы не заканчивались. Их просто становилось больше.

***

Проблем с продажей дома не возникло. Из вещей, что-то взяла Валентина Михайловна, что-то продали соседям, а что-то просто раздали в память о Варваре Прокопьевне.

Оформление бумаг на продажу дома заняло некоторое время. Для этого пришлось несколько раз съездить в райцентр. Городок оказался небольшой, но оживленный, с довольно чистыми улицами. Любопытство привело Соню к тому дому из сна, где был тайник. Найти его оказалось не сложно, это было единственное здание, сохранившееся в целости ещё с царских времен. Фасад его, в стиле ампир, украшали колонны, пилястры и лепные карнизы. Здание, сейчас, было выкрашено в голубой цвет. Колонны и пилястры выбелены. Надпись на табличке гласила, что теперь здесь располагается Центр искусств. В Сонином сне дом был желто – горчичного цвета с белыми колоннами, а с обратной стороны находился сад.

Удивительно, сад был жив и даже ухожен. Соня, оглядываясь по сторонам, прошмыгнула за угол дома и прошла вдоль стены. Но тайник из сна найти не представлялись возможным. Дом был капитально отремонтирован.

***

В последнюю ночь перед отъездом, она долго не могла уснуть. Тревожила мысль – «не сделано что-то важное!». Эта же мысль не давала молодой женщине покоя и всё следующее утро. И когда она, попрощавшись с Валентиной Михайловной, зашла в автобус, её пронзила догадка, что же такого важного она не сделала.

В автобусе следующим рейсом Сычи – Александровское, через деревню Николаево, на момент прибытия в конечный пункт назначения оказалось на одну пассажирку меньше.

***

Лес был наполнен десятками звуков и казался совсем не опасным. Соня шла по наитию, импульсивно. Кожей, кончиками пальцев она почувствовала, как что-то изменилось вокруг. Лес стал гуще, деревья другие – выше, толще. Появились заросли папоротников. И… тишина. Только ветер гуляет в кронах.

Стена возникла неожиданно и была именно такая, какой Соня видела её во сне. Серый камень крупной кладки без единой трещины, выщерблины, тёплый и гладкий. Пять шагов. Поворот. Еще десять шагов. Поворот. В центре – арка. За нею ничего. Только чернильная тьма. Космос.

Соня обернулась. Недалеко белели кости человеческих скелетов. У одного меж рёбер торчит штык-нож. Жуткие картины из сна вновь обрели реальность.

Что-то происходит. Прямо из арки, из черно-космического проёма появляется жуткая морда. Нет, не одна. Их три! Монстр появляется целиком. Он огромен, как слон! Из пастей, украшенных острыми, как бритва зубами капает слюна. Он нюхает воздух, землю. Он поднимает жуткие морды и смотрит налитыми кровью глазами на женщину. Рык. Прыжок. Глаза в страхе зажмуриваются. Лёгкий толчок. Ощущение: свет – тьма – свет. Соня медленно открыла глаза. Монстр исчез. Она повертела головой. Никаких изменений. Всё как прежде. Стена с чёрным провалом, деревья, скелеты.

– Идентификация пройдена.

Соня дернулась, развернувшись к стене.

– Начинаю отчёт проверки кодовых Ключей. Два – четыре – восемь – ноль. Ключ принят. Объект ноль два пять один занесён в базу данных. Добро пожаловать Объект 0251. Заменить имя? Допустимы звуковые и речевые функции. Матрица сознания снята. Язык понятен?

– Да, – от страха прохрипела девушка.

– Объект 0251. Заменить имя?

– Да.

– Имя.

– София.

– Имя свободно. Принято. Место назначения?

– Что? Нет! Послушайте, – Соня схватилась за голову, – кто это говорит? Это что, шутки такие? Кто Вы?

– Система идентификации и перемещения объектов. Искусственный интеллект. Мои функции: идентификация объектов, проверка маркера, проверка соответствия допуска, проверка Ключей, хранение и дополнение базы данных, справка.

– Справка! – выпалила Соня.

– Функция «Справка» включена.

– Куда ведет этот проём? – Соня показала рукой на зияющую черноту.

– Портал меж пространственных перемещений. Доступ открыт на…одну…тысячу…четыреста… сорок…две планеты.

– Почему ты говоришь на русском?

– Снята матрица сознания с объекта София. Язык понятен. Перейти на мыслеобразы?

– Нет-нет.

«Ещё чего не хватало, – подумала молодая женщина, – мысленно формулировать вопросы еще надо уметь!».

– Для общения с объектом София учитывается уровень развития объекта, его интеллект и словарный запас. Понятия определяются в приемлемую и понятную для объекта форму.

– Кто последним пользовался Порталом?

– Объект Гиперион – 2. Показать голограмму?

– Да.

Чуть выше полуметра от земли возникло трехмерное изображение молодого витязя в древнерусской одежде. Изображение несколько раз повернулось в профиль и фас. Затем исчезло.

– А что это за жуткий монстр выскочил из портала. Куда он исчез?

– Цербер. Вспомогательная программа. Идентифицирует код доступа объекта. Любой физический объект, приблизившийся к Порталу, на…пять…метров, проходит проверку идентификации на доступ к Системе Портала.

– А если проверка не пройдена. Тогда что?

– Портал находится в ноль – временной зоне. Любой объект, попавший в эту зону должен иметь маркер, иначе в допуске будет отказано и объект будет игнорирован Системой.

– Что за маркер?

– Генетический маркер.

– У меня есть допуск?

– Да. Объект София имеет допуск к информационной Системе Портала и Ключ для перемещения.

Всё, что сейчас происходило, просто не укладывалось в голове.

«Или я сплю. Или схожу с ума…»

– Объект София психически и физически соответствует нормам своей расы. Грубых нарушений и отклонений нет. Отмечается стойкий психосоматический иммунитет. Реакция адекватная.

«Черт, мысли что ли читает!?»

– Для более полного контакта происходит односторонний прием мысленных образов и команд от объекта.

Соня представила портрет своей прабабушки и задала вопрос:

– Эта женщина проходила через Портал?

– Объект 0250. Имя не присвоено. Имеет маркер. Имеет допуск к информационной Системе Портала. Ключа нет.

– Я имею этот Ключ?

– Да. Объект София имеет полный доступ к Системе Портала. Включить функцию перемещения?

– Куда будет перемещение?

– Должны быть введены координаты точки приема. Активировать каталог координат?

– Да.

– Точка выхода 0001. Рукав Лебедя. Система двойной звезды. Четвертая планета. Общепринятое название – планета Рои. Площадь 145 500 000 единиц. Масса 6.024023 единиц. Средняя температура +12,9 градусов по Цельсию. Спутники отсутствуют. Последнее обновление данных – 3000 циклов назад. Точка выхода 0002…

Соня вспомнила, что говорилось о более тысячи планет, которые можно посетить через Портал. Слушать весь список не имело смысла.

– Координаты планеты, которую посетили последней.

– Точка выхода 0573. Рукав Персея. Система – коричневый карлик. Вторая планета. Общепринятое название – планета Глэз. Площадь…

Голос монотонно выдавал информацию о далекой планете, затерянной, где-то в глубинах космоса, на самом краю Галактики. А перед мысленным взором Сони рождалась картина этого прекрасного и загадочного мира. Ей виделась тихая гладь залива. Вздымающие скалы над морем поросшие удивительными неземными деревьями. Огромный, коричнево – желтый шар мерцает в небесах, погружая планету в вечное, предзакатное состояние.

– Планета пригодна для жизнедеятельности объекта София – система закончила выдачу информации.

– Я смогу вернуться назад, на Землю?

– В точку выхода – входа 1405 объект может вернуться через Портал Единой Системы на планете Глэз. Обратные координаты. Точка выхода 1405. Рукав Ориона. Система – желтый карлик. Третья планета. Общепринятое название планета Гея. Площадь 510072000 единиц. Далее прозвучали все остальные параметры Земли.

– Включить перемещение?

– Эх была не была, – Соня махнула рукой, – Чему быть, того не миновать. – Включай!

– Загрузка параметров, – голос вновь монотонно забубнил какие-то цифры. С проёмом в стене стали происходить метаморфозы. Он подернулся дымкой. Затем, по нему пошла радужная рябь. Арка засветилась голубым, люминесцентным светом и замерцала. По ней побежали сполохи. Из стены справа и слева выдвинулись камни.

– Активируйте запрос.

Соня подошла к Порталу. Камни, что выдвинулись, так же светились. На них появились объёмные символы, похожие на иероглифы. Соня положила на них ладони и чуть нажала. Символы вдавились в камни.

Это было потрясающее зрелище! Во всём своём величестве, мерцая мириадами звезд, перед Соней предстала Галактика!

– Портал открыт.

Соня шагнула навстречу звёздам.

***

Тело выкручивало. Казалось, разрывается на части каждая его клетка. Это длилось миг и… целую вечность. Мозг не выдержал и отключился.

Сознание возвращалось медленно. Сначала пришло осознание себя, своего тела. Появились звуки и запахи. Открылись глаза. Она лежала на каменистой земле. Чуть приподнявшись, огляделась. Да, это не Земля. Огромное, карминно – янтарное солнце стояло в зените. Соня находилась у стены, вырубленной в скале. В стене, немигающим оком, чернел проём – портал этой планеты.

Поднявшись с колен, молодая женщина оглянулась. Она находилась на ровной каменной площадке. Над нею, поднимались горы, поросшие красно – бурой, густой растительностью. Прямо, до самого горизонта, цвета охры и жидкого золота, сверкало море. С площадки вела дорога. Она уходила вниз, огибая скалы, и была единственным направлением. Это был мир из далёких грёз фантастов, книги которых, Соня любила читать. И ноги её сейчас ступали по этой неизвестной и загадочной планете.

Становилось жарко и Соне пришлось снять куртку. Дорога, серпантином огибала крутые скалы. По правую руку золотилось бескрайнее море. Соня шла по дороге, размышляя об этом удивительном мире, как ход её мыслей прервал посторонний далекий звук. Она завертела головой, но увидеть ничего не удавалось. Видимость была довольно ограничена скалами. Она остановилась. Прислушалась. Звук, явственно, приближался, становясь всё громче.

Летательный аппарат, появился внезапно впереди. Он завис над пыльной, каменистой дорогой в десяти метрах от Сони на уровне глаз. За управлением аппарата, больше всего напоминавшего бронзового цвета скутер, обтекаемых, плавных форм, находился человек. Это была статная, золотоволосая женщина. Тело женщины скрывал чёрный, блестящий, отливающий в свете красно – желтой звезды комбинезон. Он подчеркивал идеальные пропорции её великолепной фигуры. Не говоря ни слова, прилетевшая незнакомка подняла руку, вытянув её в сторону Сони. В руке сверкнул серебристый предмет. Через мгновение, в Сониной голове взорвалось, и наступила тьма.

***

Из поколения в поколение люди задумываются о происхождении человеческого разума. На протяжении сотен лет ищущие умы ломают голову над этим, не простым вопросом. За века родилось немало теорий происхождения человека. Некоторые звучат довольно правдоподобно. Они логически понятны и приняты обществом. Другие, фантастически невероятны. Но и они имеют право на существование, будоража воображение тонких и впечатлительных натур. В сущности, не так уж и важно, как называть того, кто нас создал – Бог, Создатель, Природа, другой разум. Мы, люди, должны быть ему благодарны за этот великий Дар. Дар жизни. Дар самого своего существования во Вселенной.

***

– Девчонка с Геи и мне не нужно сканировать её мозг, чтобы это понять! – рот говорившей скривился, будто произнесенные слова были ругательством. Она заломила руки и впилась взглядом в одного из присутствующих в комнате мужчин. Тот в это время изучал свои крупные, коротко обрезанные ногти, внешне показывая полную безучастность к происходящему. После некоторого молчания он все же спросил:

– Какие идеи её появления на Глэз?

– Может быть, Врата снова действуют? – робкая надежда от молодой женщины с эбонитовой кожей.

– Нет. Они закрыты!

– Она какая-то приманка или ловушка. Нас проверяют, испытывают! – а это уже от златокудрого атлета с лицом древнегреческого бога.

– Пэнде, ты параноик, – зашипела на юношу та, что пыталась сейчас руководить собранием присутствующих. Удивительно, но она была точной копией того, на кого шипела. Золотые кудри, стройная фигура. И лицо, точно вылепленное с древнегреческих статуй. – Кто? Кто нас испытывает? Мы гниём тут уже три тысячи лет и никому нет дела до нас! Самому Создателю нет до нас дела. До нашей жизни! – голос говорившей сорвался на визг. Глаза её, цвета голубого льда, пылали гневом. Кулаки сжимались, впивая крепкие ногти в мягкую плоть. Сейчас, она напоминала разъяренную валькирию, прекрасную и опасную в гневе.

– Нужно успокоиться, – из кресла поднялся довольно крупный, богатырского телосложения мужчина с суровым лицом. Такое выражение ему придавали густые чёрные брови с изломом. Но крупные, чувственные губы скрашивали картину, выдавая за маской суровости, всё же, добрую, нежели злую натуру. – Где девочка? Она пришла в себя?

– Нет.

– Конечно, после такого нейронного заряда и слон бы сутки в отключке валялся.

Златокудрая резко обернулась к говорившей чернокожей женщине.

– Заткнись Эфта, – голос её зашипел как змея, – я одна думаю о нашей судьбе. Все остальные сложили лапки и ждут, когда эта чертова звезда погаснет. Всё это время я пыталась хоть что-то выяснить. Понять, почему Врата закрыты для нас. Почему мы должны гнить на этой жалкой планете на краю Галактики. Вратами могут пользоваться все, кому не лень, только не мы. Даже это жалкое подобие человека, смогла их открыть. – А ты Эфта всегда имела слишком короткие мозги и неповоротливые ноги. Это ты упустила последнего Перемещенца. А он был – нечета этой девчонке. В нем Сила была, наша Сила.

– Прекрати свои оскорбления и нападки Триа. И давайте оставим распри хотя бы сейчас.

– Что ты предлагаешь Дио?

Все взоры обратились к богатырю.

– Нам всем не время ссориться. Произошло действительно очень важное событие. Дэк и Эния выяснят всё, как только девочка придёт в себя.

***

Пробуждение было резким. Соня просто открыла глаза. Она помнила всё. Этот новый – чужой мир, женщину на летающем «скутере», оружие в её руках. И то, что это было оружие, не оставляло сомнений. Глаза её уперлись в потолок, потом переместились к окну. Там, всё так же пылало красно – желтое солнце, окрашивая стены комнаты в коралловые и янтарные оттенки. Она пошевелилась. Кажется всё целое, ничего не болит. Соня приподняла простыню. Она обнажена!

Кроме жесткой кушетки, на которой она лежала, в комнате находилось какое-то оборудование и столы с приборами. Что-то мигало и попискивало. В целом, комната напоминала лабораторию. С легким шорохом открылась дверь. В комнату вошли двое – мужчина и женщина.

Невооруженным глазом в этих двоих ощущалось чрезвычайно близкое родство. И если бы не разница в росте, можно было подумать – они однояйцовые близнецы. Женщина была хрупка и изящна, словно японская статуэтка «укиё нингё». Большие, чуть миндалевидные глаза глубокого синего цвета, чувственный рот, прямой «греческий» нос. Он – точная копия её. Но выше, шире в плечах. Медь их волос, подчеркнутая красными лучами солнца, сияла. Они были прекрасны!

Женщина выступила вперед:

– Кумаха анжун нгараса?

Они переглянулись. Женщина вновь спросила:

– Кожхав ли каз? – И через секунду:

– Инонзва сеи?

Соня, совершенно ничего не понимая, таращила на них глаза. Медноволосая, в легкой растерянности, посмотрела на спутника. Он выступил вперёд:

– Пос истэ апо игия? – мягкий баритон голоса, удивительно шедший ко всей, итак привлекательной его внешности, обладал к тому же нотками расположения и доверия к себе. Видя непонимание в глазах Сони, он сделал еще попытку:

– Како се чувствоваш?

– Он спрашивает, как я себя чувствую! – дошло до молодой женщины.

– Хорошо. Спасибо.

– Та прагмата панэ кала Эния! Афти каталавинэ! – он обернулся на свою спутницу. Та смотрела с восторгом.

– Какоти е името? Името е? Можете да кажете, како сте поминале низ портите? – в его глазах застыли вопросы.

Соня знала эти слова. По отдельности. Но сами фразы звучали набором слов. Она замотала головой.

– Не понимаю! Я не понимаю, что Вы говорите! – у женщины, кажется, начиналась истерика.

– Тивко, тивко. Смири се. Се е добро. – Он произвел какие-то манипуляции в изголовье Сониной кровати, и она почувствовала, как веки её смежаются, а в теле появляется легкость. Последней мыслью было слово ДОБРО. – Всё будет добро, то есть хорошо! Это ОН сказал.

***

– Значит, они так изменили язык слова, что она не понимает его!?

– Да, только обрывки.

В круглой, богато обставленной комнате беседовали двое мужчин. Эта комната располагалась в одной из башен древней Обители. Сами же люди, обитавшие в ней, были еще древнее. Когда-то, со стен замка открывались величественные виды способные заворожить взгляды самих богов. Сейчас – только бесконечные воды мелкого Океана. Океана планеты с потухающей звездой на самом краю Галактики.

– Придется использовать мыслетранслятор. Другого выхода в этой ситуации я не вижу. Нам нужно торопиться. Я чувствую, Триа что-то задумала. Ты же знаешь, Дио, она всегда сначала делает, а потом все разгребают последствия её экспериментов, – черноволосый мужчина поднялся из кресла и подошел к широкому окну. Помолчав немного, он произнес:

– Как удивителен Океан в это время суток. Не правда ли Дэк?

– Ты уходишь от вопроса дружище.

– А разве ты задал вопрос Дэк? По-моему, ты утверждал.

– Да, это так, но…

– Делай, что нужно Дэк. Мы все должны знать правду. На счет Трии не беспокойся. Я разрешил ей взять образцы крови этой девочки. На какое-то время она будет занята.

***

Соня открыла глаза. Во всём теле ощущалась поразительная гармония и легкость. Она явно выспалась на сто лет вперёд. Оглядевшись, молодая женщина сделала три открытия. Первое. Пока она спала, её переместили! Второе. Она одета. И третье. Она голодна, как львиный прайд!

Новая комната разительно отличалась от предыдущей. Назвать её шикарной – не сказать ничего! По истине, королевская кровать на которой свободно бы разместилось пять человек. Круглый, шерстяной ковёр с вычурным рисунком на полу. Позолоченные светильники в виде обнаженных дев и невиданных животных. Зеркала в резных рамах. Мебель красного дерева с инкрустацией. Всё здесь, каждая мельчайшая деталь, просто «вопили» о роскоши. В дверях зашуршало. Они медленно открылись и в комнату, чинно, вкатился металлический сервировочный столик.

– Ваш завтрак, – сообщил мелодичный женский голос.

Любопытство и голод взяли своё. На завтрак Соне было предложено: великолепный кофе, сдобные булочки и стакан сладковато – кислого сока, вкус которого достаточно сложно было понять. Стол укатился, оставив Соню одну. Она решила немного исследовать комнату и обнаружила ещё одну дверь, которую раньше не заметила. Толкнув её, она попала в смежную комнату. Это была ванная.

«Однако, какая разительная перемена в интерьере», – удивилась Соня.

Стены этой комнаты сверкали розовым перламутром. В центре находился небольшой круглый бассейн. Вода в нем легко бурлила, маня и приглашая расслабиться. Соня с блаженством опустилась в бассейн, наслаждаясь теплыми, струящимися пузырьками. Когда она вернулась в комнату, её ждали.

«День сюрпризов», – подумала Соня, разглядывая гостью. Конечно, она узнала её. Эния, кажется, так звали молодую женщину. Только сейчас, перед нею стояла не медноволосая красавица. Волосы женщины были голубого цвета. Цвет глаз тоже изменился, он стал бирюзовым, отчего взгляд её казался пронзительным. Фигуру облегало великолепное, тончайшее платье в пол, гармонирующее по цвету с глазами. Она была гладко причесана, волосы заплетены в косу, оплетающую её прелестную головку, и украшены сапфировой диадемой. Она мило улыбнулась Соне и произнесла на чистейшем русском:

– Я вижу, дорогая, ты уже в полной форме.

– Вы говорите по-русски?

– Ах, да, ты же не знаешь! Видишь ли, дорогая. Ты присядь, – она сделала приглашающий жест и сама, элегантно, присела на краешек кровати. – Пока ты находилась без сознания, мой брат Дэк, ты помнишь его? Отлично! Так вот, он применил одну… один, как это сказать? В общем, специальное устройство. Оно помогает снять матрицу сознания. И…

– Где то я уже это слышала, – пробормотала Соня.

– Да? Где? – c не скрытым любопытством спросила гостья.

– Это потом, что дальше? – Соне нужны были ответы.

– А дальше всё пошло немного не так. Машина считала только твой, м-м-м, язык, на котором ты говоришь. Русский. Так? – она произнесла слово «русский» протяжно, как будто смакуя его на языке. – Русский, – повторила она. – Русс. Русы. Ты из этого племени? Русачка? Что-то слишком худощава ты для них и кожей темна.

– После трехсот лет татар монгольского ига и не таких русских увидишь. В наше время и негры русские встречаются.

– Негры? Кто это?

– Люди с черной кожей. У вас таких нет?

Женщина странно посмотрела на Соню:

– Мы много пропустили, – медленно произнесла она.

– Вы бывали на Земле?

– Земле… Мы родились там. Но мы называем её Гея.

– Это на греческом.

– Как? Греческий? Не знаю.

– Когда – то они были эллинами.

– Да, – женщина возбужденно воскликнула. – Эллины! Одни из любимых наших созданий!

– Что значит ваших созданий?

– Это потом. Ты всё узнаешь! Сейчас – дальше. Эта машина считала только твой язык и обрывки ещё одного. Но русский, был самым полным. Для общения с тобой, я э-э, выучила этот язык.

– И сколько же я была в отключке.

– Один оборот планеты.

– Сутки?

– Сутки!

– И за сутки ты выучила мой язык, – Соня от волнения перешла на «ты».

– Зачем учить. Дэк просто перелил мне информацию.

– Понятно. Перелил, значит… – Соне почему-то показалось глупым продолжать эту тему. Она спросила:

– А что за женщина в меня стреляла?

Гостья замялась. Было видно, что ей не приятен этот вопрос.

– Это Триа, супруга Дио. Ты не обижайся на неё. Она не хотела причинять вред. Просто наши обстоятельства очень… сложные.

– Лучше скажи, а как ты прошла сквозь Врата?

– Портал?

–Да, портал.

– Меня пропустила Система. Мне сказали, что я имею допуск и ключ.

– Ключ? Какой ключ?

– И ещё генетический маркер, – запоздало добавила Соня.

Гостья задумалась. Глаза её цвета бирюзы застыли. Она, как будь-то, отрешилась от этого мира. Соня испугалась. Но это состояние женщины длилось мгновения. Взгляд снова стал осмысленным.

– Видишь ли…

– София. Меня зовут София. Можно – Соня.

– София. Ты совершенно не чувствительна к телепатическим контактам!

– А должна?

– Да. Мы и не думали иначе. Но ошибались. Не помог даже усилитель-мыслетранслятор. Кристалл матрицы твоего сознания практически пуст, а машина снимавшая матрицу уничтожена вирусом. И этот вирус был у тебя здесь, – она дотронулась до виска Сони. – Кто-то очень постарался защитить твое сознание и подсознание.

– У меня нет ответа на этот вопрос. Мне жаль вашу машину. Но и копаться в моих мозгах, моей памяти, я бы не позволила!

– Конечно, ты не виновата! Нет, нет, ни кто тебя не винит. Просто, всё очень странно. Очень странно… – Тут она встрепенулась. – София, меня зовут. Я оставлю тебя. Но, скоро, снова приду. Я покажу тебе нашу Обитель. Тебе понравится.

Она ушла, оставив в комнате чуть горьковатый запах хризантем. Вечный Закат и Вечная Осень царствовали на этой планете.

***

Аудитория была вместительной. Когда-то здесь бывало шумно от присутствующих. Многие сотни лет назад. И сотни лет, предшествующих сегодняшнему событию, здесь царила тишина. Роботам – уборщикам пришлось изрядно потрудиться, выгребая вековую пыль, осевшую на эти древние кафедры. Эхо отражало голоса от каменных стен, не слышавших за последнее тысячелетие и писка мыши.

– Тихо, тихо, – металлический молоточек застучал по билу. Его звук разнесся по залу, заставив присутствующих притихнуть. Председатель поднял руку в усмиряющем жесте и проговорил:

– Итак, выяснить удалось не много. Первое. Врата действуют и недоступны только нам. Второе. Для их активации требуется Ключ. Кто создал Ключ, и почему у нас его нет, думаю объяснять не надо, – он многозначительно оглядел присутствующих и продолжил:

– Как Ключ оказался у этого дитя – пока остаётся загадкой. Передаю слово моей супруге Трии. Она исследовала образцы её крови.

К трибуне прошествовала златокудрая красавица. Все взоры устремились к ней.

– Да, я исследовала её кровь. Сказать, что я удивлена, не сказать ничего. В ней есть наша Сила! Она землянка, потомок тех, кого мы когда-то создали. И она имеет то, чего мы лишены!

Зал взорвался криками. Новость потрясла всех без исключения. Даже Председатель, считавшийся самым уравновешенным человеком в этой Обители, сидел сейчас с потрясенным лицом.

– Её естество наполнено величайшим сокровищем – Силой Демиургов. Той Силой, что когда-то бурлила в наших жилах, и крохи которой, мы тратим на выживание здесь. Но… есть одно – НО. Сила её спит. Девчонка не может использовать свои бесконечные возможности!

Зал ахнул. По нему прокатился ропот. Все переваривали удивительные новости. Делились друг с другом предположениями. Очень, очень давно они не собирались все вместе. Некоторые из них в ссорах и обидах не видели друг друга десятки лет. Сейчас же, всех объединило событие, которое возможно изменит всю их жизнь. Из первого ряда поднялся чернокожий мужчина. Обтянутый белоснежной тогой, он резко выделялся среди присутствующих не только цветом кожи, блестящей, как эбонитовое стекло, но и внушительным ростом, достигавшим, по всей видимости, более двух метров.

– Что ты предлагаешь нам Триа, – требовательно произнес он. – Я знаю тебя слишком хорошо и слишком давно. Твои идеи?

– Да, ты прав Экси, – после незначительной паузы ответила женщина. – У меня есть идея. Но я боюсь, что некоторым, здесь присутствующим, она может не понравиться.

– Триа, говори. Говори же, – загомонили все разом.

– Кала, демос, – она подняла ладонь. – Хорошо, я скажу. И не говорите, что вы не слышали. Если позволят мне присутствующие здесь, я введу этому экземпляру, Каплю Серумвит, что спрятана за каменными дверьми в подземельях замка! И, о которой некоторые присутствующие, умалчивают!

– Это исключено! Дьяфоно! Я возражаю! – с места поднялся сам Председатель. Лицо его выражало крайнюю степень негодования. – Я знаю, кто-то может обвинить меня в сокрытии этой тайны. Но я вынужден был скрывать ото всех, что храню малейшую частичку Серумвит. Её мне дал Отец! И я тысячу раз мог воспользоваться ею. Но не сделал этого! Я храню это сокровище на тот день, когда наше угасающее светило, перестанет давать достаточно тепла. Эта Сила, даст нам возможность продлить жизнь звезде Глэз!

– А ты не думала Триа, что бедное дитя может погибнуть!? – из кресла поднялся мужчина с волосами цвета меди.

– Ты удивил меня Дэк. Когда это люди вообще интересовали тебя, – огрызнулась золотоволосая.

– Мы не позволим Триа производить такой рискованный эксперимент. Это может плачевно закончиться, – произнесла миловидная девушка из зала. Она встала с места и её черная коса, лежавшая на коленях, опустилась до пола. Обернувши к присутствующим взгляд своих прекрасных карих глаз, она продолжила тихим, но сильным контральто:

– Триа, в своей идее покинуть эту планету, нашу темницу, в которую мы все попали за собственные проступки, готова бросить на алтарь победы любую жертву. Но она не желает понять, что жертвами можем оказаться мы сами.

– Не позволите!? Не позволите, даже если это касается нашего будущего!? Если появится возможность убежать отсюда, покинуть это проклятое, надоевшее место! – Голос Трии сорвался на визг. В глазах сверкал огонь безумия. Казалось, что она вот-вот бросится на всех и будет рвать их голыми руками.

Присутствующие опять зашумели. Мнения их разделились. Постучав молотком по столу и угомонив собрание, вновь слово взял Председатель:

– Серумвит я не дам, – он многозначительно посмотрел на собравшихся. – Даже, если… я подчеркиваю! Если, это будет касаться жизни и смерти кого-то из нас!

Зал молчал.

– Эта девочка может погибнуть. А на нашей совести достаточно жертв. Когда-то мы поплатились за свои амбиции и высокомерие. Мы возомнили себя богами и были наказаны за это. Трудом и терпением мы должны заслужить вновь доверие демиургов. И ещё одно. Я поговорил с нею о Гее – Земле, как они её называют сейчас. И в отличие от тебя, – он гневно указал на свою супругу. – От тебя, встретившую бедную девочку не словом, а оружием узнал, что нас давно забыли. Люди живут своей жизнью и управляют ею сами. Они летают в космос. Техника их скоро не будет уступать нашей. Мы им не нужны. Наше место давно занято.

– Оно занято не по праву. Этот мир изначально принадлежал нам. Но, даже, если людям мы не нужны, открыв Врата, мы найдем другие, ещё более прекрасные миры. Мы будем свободны!

– Твои слова бесполезны Триа. Что было, того не вернёшь. Мы все должны смириться с нашей участью, принять её достойно. И… когда-нибудь, нас, возможно, простят, – Дио поставил окончательную точку, стукнув молотком, звон которого огласил конец агоры.

***

Крохотный источник давал минимум света. Но тому, в чьей руке он горел, этого было достаточно. Трудно поверить, но в темноте, эти глаза могли видеть ничуть не хуже, чем днем. Достаточно было лишь одной искорки. Слабое отражение света от стен, скакало. Тени, то растягивались, сливаясь с тьмой, то, будто в страхе, сжимались в карликов. Легкий шорох шагов по ступеням вскоре замолк.

Огромная каменная дверь преграждала дальнейший путь. На створках двери, справа и слева, очень искусно, были вырезаны уродливые человеческие лица искаженные гневом. В открытых ртах, удерживаемые каменными клыками, были вставлены широкие кольца. Двое, в ужасе, застыли перед масками гнева и уродства. Неожиданно, их чуткие уши уловили звук, более похожий на стон. Веки каменных лиц, стали медленно открываться. В них пылал огонь.

– Быстрее, Триа – зашептал голос, – мы не успеем!

– Эхагора!

Как только женский голос выкрикнул слово, веки чудищ остановились. Огонь в каменных глазах стал стихать. В дверях защелкало. Преступники почувствовали лёгкий толчок воздуха.

– Открывай, – женщина показала спутнику на дверь, – мы сами возьмем то, что нам нужно!

***

Соня познакомилась с несколькими обитателями Замка. Интересная беседа состоялась с Дио:

– Мы ли построили Врата?

– Нет. Это дар Отца.

– Кто мать?

– Мать Гея.

– Почему не возвращаемся на Землю?

– Запрет.

– Кем дан запрет?

– Отцом Создателем.

– Бог? Создал Вселенную?

– Нет, не бог. Демиург – Сверхразум.

– Почему запретил?

Без ответа.

– Эния сказала – «эллины, одни из любимых наших созданий»?

– Конечно, не так поняла!

– Сломалась машина? Вирус?

– Это к Дэку, он разберётся.

– Почему выстрелила?

– Не бери в голову. Расскажи лучше, как там на Земле.

Кареглазая Эна, сестра Дио, показала дворец – Обитель. Бесчисленные анфилады залов, украшенных искусной мозаикой, подпирали резные колонны. Множество зеркал отражали лучи красно-желтой звезды, заливая неземным, таинственным светом убранство комнат. Широкие террасы, выходящие под небо, открывали великолепные виды на Океан и далекие скалистые берега. Здесь всё дышало древностью и загадочностью, заставляя учащённее биться Сонино неискушенное сердце. Осторожно шагая по мраморным плитам Обители, она по-девичьи представляла себя принцессой, примеряя эту роль на себя так же, как примеряла великолепное, цвета слоновой кости платье, сегодняшним утром.

Особенно, Соню поразили библиотека и зимний сад. Библиотека содержала настолько древние и массивные фолианты, что они казались не настоящими. Свитки разных форм и размеров, карты с незнакомыми очертаниями материков и даже глиняные, деревянные и металлические дощечки испещренные знаками. Заполненные стеллажи уходили ввысь, достигая потолка. Были здесь и полки, содержащие, сверкающие бриллиантовыми гранями, кристаллы.

– Что это? – Соня подошла к стеллажу, в изумлении и восторге глядя на это великолепие.

– Кристаллы памяти. Они хранят записанную на них информацию.

– И мой где-то здесь? Я могу взглянуть?

– Я сомневаюсь, что он сейчас здесь, нужно спросить у Дэка.

«Опять спросить у Дэка», – подумала Соня.

– Хочешь посмотреть, как они работают?

– Спрашиваешь. Конечно, хочу!

Эна взяла один из кристаллов и положила его в небольшое углубление в центре довольно сложного по форме устройства, стоящего прямо здесь, на полке. Кристалл засветился. С его граней вверх поплыли радужные искорки. Они сформировались в туманный шар. Он завращался и сквозь дымку стали проступать знакомые очертания планеты.

– Земля!

– Да, это она, – с грустной улыбкой ответила Эна.

Сад же поразил Соню обилием невиданных цветов и деревьев.

– Это гибриды из других миров. Когда-то мы занимались селекцией и биоинженерией. Это наши шедевры!

«Мне кажется я во сне. Это всё происходит не со мной», – думала Соня, возвращаясь в свою комнату. Открывая дверь, она почувствовала странный, чуть сладковатый запах, ударивший в ноздри. Голова закружилась. Тело женщины обмякло. Его подхватили сильные руки.

***

Её тело – кровавая рана. Боль. Боль. Страшная, всепоглощающая боль, разрывающая на части. Кипяток, бегущий по сосудам, жжёт каждую клеточку. Пусть придет смерть! Она избавит от БОЛИ. Тело горит, полыхает в обжигающем пламени. И нет конца немыслимому, нечеловеческому страданию. И вдруг… всё кончилось. Боль исчезла. Сознание скользнуло в пропасть спасительного небытия.

***

Свинцово – тяжелые веки, тысячетонным грузом, навалились на глаза, не давая им открыться. В горле саднило. Рот пересох.

– Пить, – прошептали непослушные губы. Рука попыталась подняться, но бессильно упала на белоснежную простынь. Кто-то приблизился. Над ней наклонилось размытое лицо с черными провалами глаз. Откуда-то издалека, трубно, донеслось:

– Кажется, она приходит в себя.

– Та прагмата панэ кала!

«Странно», – подумала София, – он сказал «прогноз хороший», что это значит?»

Но думать над этим вопросом не было, ни сил, ни желания. Сознание вновь ускользнуло в бездну.

***

В одной из комнат, более напоминавшей стерильный больничный бокс, над микроскопом склонилась женщина. Она заметно нервничала, кусая губы и хмурясь. Вдруг, она отстранилась от прибора. Выражение лица её изменилось. Оно стало радостно-возбуждённым. Женщина вскочила, заметалась по комнате, натыкаясь на столы и массивные приборы. Потом, вновь прильнула к окуляру прибора и долго смотрела в него. Наконец, она откинулась на спинку стула и протерла уставшие от бессонной ночи глаза.

Все, что она делала, оказалось не напрасными! Великий эксперимент удался! Капля Серумвит разбудила, дремавшую, досель в medulla spinalis девчонки, колонию микроскопических протоплазмоидов, первых коллективных разумных существ во вселенной. Процессы их жизнедеятельности, в виде атомарных частичек энергии, она обнаружила в первых образцах крови землянки. Сейчас же, проснувшись, они должны занять свое законное место в центре клетки организма. По-видимому, колония была крохотная, так как протоплазмоиды почковались. Процесс этот шел с невероятной быстротой. Когда завершится процесс слияния, не останется ни одной не оплодотворенной клетки.

***

Софии снился чудесный сон. Она летела над землей. Далеко внизу, медленно, проплывали поля и луга, леса и рощи, озера и реки. Душу её переполнял восторг полета, упоения свободой. Она кричала в экстазе о своем новом умении летать. Кричала громко и звучно, ничуть не удивляясь этой своей способности. Обуреваемая диким восторгом, она летела, раскинув руки, ощущая собственную всемогущесть и всесильность. Она владычица над этим Миром! Она Богиня!

– Очнись София! – тихий далекий голос звал к себе. Он становился всё настойчивее и требовательнее, заставил выскользнуть из спасительного Ничего в Реальность и увидеть широко распахнутые, с тревогой смотрящие, бирюзовые глаза.

– Эния! Прости, я, кажется, всё на свете проспала, – София резко поднялась с кровати. Голова закружилась, всё поплыло перед глазами. От падения удержали заботливые руки.

– Тебе нельзя так резко двигаться, дорогая! Ты ещё очень слаба.

– Что со мной произошло. Я плохо помню. Сон. Боль! – София упала на подушки. Голова нестерпимо заболела.

– Фтохо пайди…

– Почему?

– Что почему, дорогая.

– Почему я «бедное дитя»?

– Ты… поняла меня?

– Да, ты сказала «бедное дитя».

Прекрасное лицо Энии вытянулось в недоумении. Итак, огромные глаза – распахнулись. Но вопрос в них быстро сменился пониманием происходящего.

– Ты сильно болела София, – она ласково погладила молодую женщину по волосам. – Не пугайся, когда посмотришь на себя в зеркало.

– Что со мной?

– Ничего страшного! Успокойся. Просто немного похудела. А волосы – отрастут. Возможно, ты теперь и не это сможешь.

– Ты опять говоришь загадками, – проворчала София, ощупывая свою голову. От густой гривы волос остались жалкие остатки.

– Не переживай София, ты всё равно очень хорошенькая.

– Эфхаристо, Эния. Спасибо!

– Паракало, агапо София.

***

В круглой башне дворца находились двое. Мужчина и женщина. Муж и жена. Ещё никогда Триа не видела своего супруга в таком подавленном состоянии. Она же, напротив, надела на свое прекрасное лицо маску удивительного спокойствия. Но это была лишь маска. В душе женщины бушевало пламя. Это было пламя надежды. Радость обуревала её естество. Оставалось главное. Убедить Его в своей правоте. Убедить, что проступок её был во благо всем. На это она возлагала большие надежды. Ведь у неё есть козырь. Очень большой козырь в рукаве.

– Что ты наделала Триа, – мужчина тяжело, с усилием поднял голову. Он встал, упираясь руками о поверхность массивного письменного стола, и подошел к широкому проёму в стене, выходящему на террасу. Взгляд его глаз, казалось, потонул в Океане.

– Не надо драматизировать Дио. Девчонка жива и… почти уже здорова. Она удивительно быстро восстанавливается. Капля Серумвит подействовала даже лучше, чем все мои ожидания. Её Сила просыпается. Ты понимаешь, что это значит Дио?

– Это значит, что скоро у нас появится новый Архонт, причем настолько сильный, что мы все перед ним будем, как младенцы. Архонт, имеющий Ключ от Врат. Что изменилось теперь в нашей жизни Триа. Ты лишила нас всех последней надежды.

– Послушай Дио, – женщина подошла к мужчине и робко дотронулась до его плеча. Голос её принял ласковые, льстивые нотки. – Я верю, что её силу можно использовать нам во благо. Зачем ей она. Это как дать ребёнку оружие. Её Сила должна стать твоей и только твоей! Ты самый могучий, самый мудрый из Архонтов Геи. Получив Силу и Ключ, ты освободишь всех нас из этой тюрьмы.

– Оставь меня женщина, если я послушаю тебя, мы вновь совершим ошибку, и она приведет к катастрофе!

– О, свет, что я вижу!? Страх? Ты боишься Дио? Где же тот всемогущий и отважный муж, которого я когда-то полюбила. Неужели, этот трус и есть могучий – Первый человек? Что же касаемо Демиургов – они давно забыли о нас. Мы, букашки для них, грязь! Ведь они зажигают звезды! И кроме звезд, их ничего более не интересует.

– Неправда! Я знаю, Отец беспокоен за нас. Иначе он никогда не дал бы мне Каплю Серумвит. Эту драгоценность Вселенной. Он рискнул своим существом ради нас, в надежде, что мы доживем до его возвращения. А ты потратила её на земное дитя, непонятно каким образом оказавшееся здесь, на Глэз.

– Нет Дио, со временем ты поймешь, что я права и примешь тот Дар, что я тебе дам. Ты ещё будешь говорить мне спасибо, Дио. И еще – освободи нашего сына, он помогал мне из сыновнего долга.

– Пусть пока посидит в темнице. Подумает, как идти против отца, даже ублажая прихоти и амбиции собственной матери.

***

Смутно вспоминая хитроумные переплетения коридоров Обители, София обнаружила знакомую ей дверь в зимний сад. Толкнув её, она, замерев, остановилась на пороге, в изумлении глядя на когда-то благоуханно цветущие растения, сейчас покрытые, янтарно-золотым, от сияния местной звезды, снегом. Его крупные хлопья падали, ложась на кусты, цветы и деревья, придавая тем причудливые формы.

– Сегодня у меня минорное настроение

София вздрогнула от неожиданности и обернулась на голос. К ней приближался мужчина. На нём был подбитый мехом белый плащ. Непокрытая голова слегка припорошена снегом. В руках он что-то держал. Это оказалась меховое манто, густого рыжего цвета.

– Надень. Здесь довольно прохладно. Удивлена?

– Не то слово. Когда Эна приводила меня сюда, здесь было тепло и очень красиво.

– Но разве сейчас здесь не красиво?

– Очень! Но как? Откуда взялась зима?

– О, это просто объяснить. Погодой управляет машина.

– Позволь? – он аккуратно взял молодую женщину под локоть. – Прогулка на свежем отдыхе еще никому не вредила. Это я говорю тебе, как знаток человеческого организма.

– Ты анатом?

Он улыбнулся, качнув головой.

– Доктор!?

– Милая София, кем я только не был в этой жизни. Врачом и воином, политиком и художником, архитектором и каменщиком, землепашцем и горшечником, принцем и нищим, великим и … никем.

– Неужели, лепил горшки?

– Еще какие!

– Так не бывает.

Он пронзительно посмотрел на неё.

– Давай присядем.

Мраморная беседка располагалась на берегу небольшого пруда. В некотором молчании они смотрели на неподвижную водную гладь, покрытую тончайшим, прозрачным, словно горный хрусталь льдом. Из глубины озера, к поверхности, поднимались рыбки. Они «целовали» крупными ртами лёд, снова и снова пытаясь прорвать тонкую, но прочную для них преграду.

– А, долго ли будет длиться твоё грустное настроение?

– Признайся, тебе стало жаль этих несчастных созданий в пруду.

Эти слова Дэка, бросили Софию в краску. Конечно же, не утверждение мужчины, которое было недалеко от истины, а факт того, что он тайком наблюдал за ней.

– Хочешь, я покажу тебе рождение весны?

И, не дожидаясь ответа, достал из складок плаща небольшой плоский предмет, положил его на каменный столик и легко нажал на центр. Развернулся голографический экран усыпанный символами. Дэк уверенно пробежался по виртуальным клавишам. Экран погас и свернулся. Долго ждать перемен не пришлось. Температура воздуха заметно повысилась. Снег перестал падать. С крыши беседки весело запела капель. Подул теплый ветерок, напоённый влагой и запахом тающего снега. Всё преобразилось. Прилетели и запорхали, вокруг вновь распустившихся цветов, крупные, пёстрые бабочки, весело защебетали невидимые в густой листве птицы. Лёд на пруду растаял. Его обитатели, цветные, причудливые рыбы, показывали свои искрящиеся самоцветами спинки, поднимали плавники, шлепали по воде широкими хвостами и уплывали вновь в своё подводное царство.

– Как же чудесно, – София, закрыв глаза, вдохнула полной грудью запах весны.

Дэк улыбался. Вдруг лицо его изменилось, стало отрешенным. Он словно ушел внутрь себя.

– Дэк, что с тобой!?

Он очнулся. В глазах появилась осмысленность.

– София, скажи, ты не чувствуешь никаких перемен в себе после болезни?

– Перемен…. Нет, не думаю.

Молодая женщина напряглась, перебирая в памяти воспоминания последних дней. Из глубин всплывали какие-то образы. Они складывались в размытые картины, но сейчас же, рассыпались, словно карточный домик, от неловкого прикосновения. В висках заломило, к горлу подступила тошнота.

– Да ты вся дрожишь! – мужчина не на шутку испугался. Он подхватил её на руки, почти уже потерявшую сознание.

***

С самой высокой точки дворца – круглой, узорчатой башни, открывался великолепный вид на бескрайний океан. Куда бы ни устремлялся взор, он упирался в золотисто-янтарный горизонт, сливавшийся с бескрайними, цвета расплавленного красного золота водами.

Тёплый, насыщенный влагой ветер, трепал короткие, чуть отросшие после болезни, волосы молодой женщины. Она с наслаждением подставляла ветру лицо, вздыхая полной грудью, морской воздух и закрыв глаза, в полной мере отдалась ощущению свободы. Ветер, обвивал её тело, пытаясь оторвать от поверхности. Она представила, что он в её власти. Тёплые струи, свитые в энергетические жгуты, повинуются её слову, её жесту, её мысли. Мгновения, ей казалось, что тело утратило вес, а ноги потеряли опору.

Восхитительные секунды невесомости, вдруг сменились страхом. Сердце бешено забилось в груди, голова закружилась. Она распахнула глаза, но, не сумев справиться с ориентацией, упала на каменные плиты.

С другого края площадки к ней бросился мужчина. В это время, он занимался крупным крылатым существом. Тщательно затягивая подпруги, держащие вместительное седло на чёрно-угольной спине животного, более похожего на льва с головой орла, мужчина наблюдал за молодой женщиной, и от его взгляда не ускользнул момент, когда та, разведя руки в стороны, чуть приподнялась над плитами пола. Зависнув на несколько мгновений в воздухе, она вдруг забилась, как подстреленная птица и рухнула на камни. Бросив животное, он подбежал к ней, но она уже поднялась сама. Глядя в испуганные глаза мужчины, и потирая ушибленный локоть, молодая женщина неожиданно рассмеялась.

– Почему ты смеёшься, разве тебе не больно? – в растерянности спросил он. -Посмотри, у тебя ссадина!

– Я смеюсь над собою. Ты наверно считаешь меня неуклюжей. Ведь я умудрилась упасть на ровном месте, да еще и напугала тебя!

– Да, признаться, ты меня напугала, – он, как-то странно посмотрел на неё.

– Ты считаешь меня глупой дурочкой, которая все время падает, то в обморок, то… на ровном месте.

– Нет-нет, не придумывай София. Но прогулку на грифоне придется отложить.

– Ни за что! Я в полном порядке.

– Ну, раз так, мы можем отправляться.

***

Полет на грифоне вызвал у Софии массу эмоций. Она увидела остров и Обитель с высоты птичьего полета. Дворец оказался настоящим произведением искусства. Это было причудливое, но очень гармоничное смешение разных архитектурных стилей, какие София могла видеть на Земле. Элементы древнегреческого, египетского, средневекового и даже… китайского, уживались рядом, составляя единое, нерушимое целое. Дворец стоял у подножия огромного вулкана, поросшего по склонам густой растительностью.

– Этот монстр еще дышит. – перекрикивая свистящий в ушах ветер, Дэк показал рукой на вулкан. – Мы пользуемся его энергией.

Из жерла вулкана возвышалась конструкция похожая на барабан. Она медленно вращалась вокруг оси.

– Это энергостанция, – пояснил Дэк. – Помогает здесь выживать в довольно комфортных условиях.

Он улыбнулся, показав ряд белоснежных зубов.

***

Двое приземлились на берегу океана, откуда не было видно Обитель. Место было великолепным. Оно пьянило своей первозданностью, ощущением единения с природой, вызывая в душе непередаваемое чувство комфорта и счастья. Так бывает, когда вдруг вырываешься из шумного, суетного мегаполиса на лоно природы. Тогда всё кажется другим, более чётким, объёмным, волнительным. Каждый цветок и травинка, небо и облака, свитая в укромном месте, блестящая утренней росой паутина и маленький её хозяин – паучок, стрёкот невидимых кузнечиков и пение разноголосых птиц, мелодичное журчание ручья и плеск рыбы, утренняя заря, окрашивающая золотом горизонт и звёздное, ночное небо. Они сидели под кроной старого дерева, не спеша потягивали лёгкое, игристое вино, наслаждаясь этим чудесным покоем.

Тонкий, пронзительный сигнал прервал их идиллию. Он исходил от браслета на руке мужчины.

– Это Эния! Что-то срочное, – мужчина дотронулся до синего камня, казалось служившим украшением, и над рукой развернулся небольшой, объёмный экран. На Дэка смотрело взволнованное лицо сестры.

– Послушай брат, Она всё же уговорила ЕГО на дальнейшие эксперименты! София станет Маткой, производящей протоплазмоидов-ургов. Я предупредила тебя, они ищут её. – Она нервно обернулась за спину. – Больше не могу говорить. Для мысленной связи, ты слишком далеко, у меня не хватает энергии!

Экран погас.

– Что говорила Эния? Какие эксперименты? – София смотрела в лицо Дэка, пытаясь поймать его взгляд. Но он отводил глаза. Потом резко поднялся.

– Пойдем София, нам надо спешить.

***

Скала, с удивительно гладкой, словно отшлифованной поверхностью стояла на своём месте. Чёрный проём – портал, всё так же зиял космической пустотой.

– Послушай, София! Ты должна сейчас же вернуться на Гею. – мужчина был возбужден и взволнован, голос его дрожал. – Я слышу их мысли, они очень близко. Торопись. Активируй Врата.

– Но как?

– Дотронься сознанием до Врат. Представь, что ты в них стучишься.

Молодая женщина, закрыла глаза и…

– Идентификация объекта. Объект София назовите координаты точки выхода.

София затараторила:

– Точка выхода 1405. Рукав Ориона. Система – желтый карлик. Третья планета. Общепринятое название планета Гея.

– Достаточно информации.

–Активация портала.

Словно алмазы в короне Галактики засверкали мириады звезд.

– Прощай София!

– Прощай Дэк!