Читать книгу Дьявол где-то рядом - Ольга Волошина - Страница 7

День я провела в домашних заботах. Накормила Никиту завтраком и с некоторыми усилиями вытолкала его в школу, покормила кошку. С наслаждением выпила чашечку кофе и лениво занялась домашними делами.

Когда с рутиной было покончено, я отправилась в магазин: скормила Алисе последнюю банку «Вискаса», а мы с Никитой съели последнюю пару сосисок.

В супермаркете я поспешно кидала в тележку полуфабрикаты и консервы для кошки и людей. Слегка задержалась у полок с фруктами, раздумывая, взять ли надоевшие за зиму апельсины или неправдоподобно красивые нектарины. Из задумчивости меня вывел звонкий голос старушки-соседки, Марьи Трофимовны:

– Голубушка Ксения Владимировна! Поздравляю вас, милая, с таким успехом. Как я рада за вас и за Никиту!

– Спасибо! А какие такие у нас успехи, я что-то не в курсе?

– Это вы переутомились, милая! И немудрено! Слыхано ли дело: и работа, и домашнее хозяйство – ещё и в кино играть!

– М-м…

– Внучка-то, Алёна, вчера нам всё рассказала, и что вы в детективе новом главную жертву играете, а Никита – сынка её, жертвы, значит, главной. У самого Полонского, Господи прости! Страшно ведь, небось, убиенную играть? Или, может, спасут её к концу фильма?

– Это Никита сам Аленё рассказал?

– Да. Вчера на уроке литературы. Говорит, наверное, придётся на каникулы досрочно уходить, а то из-за него там график съёмок рушится.

– Досрочно, значит?

– Ну да. Нельзя же, чтоб график поломался. Кино – это вам не богадельня какая. Ксения Владимировна, миленькая, вы Полонского не попросите за Алёну: может, ей дадут роль чьей-то дочки, пусть хоть не главной жертвы. Или хоть какого преступника даже, если не совсем убивец или маньяк.

– Никита пусть попросит, если его самого не выгонят за нарушение графика.

– Не выгонят его, он у вас парень видный и говорит громко. А вам спасибо сердечное за заботу! – и старушка удалилась к кассам, непрерывно кивая головой от избытка чувств и восхищения.

Ох, и покажу я кому-то вечером главную жертву вместе со всеми остальными, включая массовку!

***

К коттеджу Ёлкина я приехала около пяти. Охранник потребовал пропуск, которого у меня не было. Пришлось ждать, пока он позвонит в дом, отыщет Эллу. Наконец ворота открылись, и я смогла въехать во двор.

По двору слонялись уже знакомые мне члены съёмочной группы: вероятно, был объявлен перекур. Эллы нигде не было видно, зато я с удивлением узнала в женщине с почтальонской сумкой на плече Люську Сметанину. В далекие годы счастливого детства она жила со мной в одном дворе. Люська старше меня на два года, но у нас в те времена были общие интересы, заключавшиеся в коллекционировании фотографий артистов кино. Мы не только собирали их, но и придумывали своим любимцам красивую личную жизнь, выдавали замуж, женили, разводили. В общем, развлекались, как умели. Видимо, детские игры повлияли на дальнейшую Люськину судьбу. Она закончила ВГИК и стала актрисой. И теперь передо мной стояла не Люська Сметанина, а Снежана Башкирцева. Ещё в годы институтской учебы Люська вышла замуж за некоего Башкирцева и почему-то решила, что имя Снежана больше подходит к этой фамилии, чем Людмила.

В последний раз я встречалась с ней года три назад, и знала, что у неё куча детей и больная мать. А также муж, от которого совсем мало проку в плане финансового обеспечения. Видимо, многочисленные домочадцы и не дали ей сделать приличную кинематографическую карьеру, хотя, на мой взгляд, актриса она неплохая. Я видела пару фильмов с Люськой-Снежаной в маленьких эпизодах, и её роли мне понравились. Образы получились колоритные и убедительные.

– Ксюша, – обрадовалась Люся, увидев меня. – Ты-то как здесь очутилась?

Она стояла возле бассейна с сигаретой в руке и беседовала с уже знакомым мне Максом.

– Да вот, заехала по делу к хозяйке, – мне не хотелось объяснять про очки и гримёрную. – Как поживает твоя мама, Люсенька?

Макс деликатно отошёл в сторону и через минуту заговорил с оператором, вынырнувшим из флигеля.

– Знаешь, не называй меня Люсей, для всех я Снежана, – попросила Люська и покосилась на Макса.

Мы прошли по тропинке в сад и сели на скамейку под берёзами. Снежана-Люся принялась рассказывать мне про маму, детей и супруга.

Тем временем появился и сам Полонский. По двору разносился его резкий голос, он распекал молодую худенькую женщину в белой блузке и черной юбке. Та вяло оправдывалась.

– Ругает ассистентку по кадрам, – пояснила Снежана. – Заболела актриса, играющая горничную. Ногу сломала. Придётся теперь часть эпизодов переснимать с новой актрисой. Юля, ассистентка, должна была найти и привезти её, но не привезла. А сегодня как раз эпизод с горничной снимают. Жаль, я не могу сыграть: типаж не тот.

К Полонскому и Юле присоединился Макс. Он что-то сказал и посмотрел в нашу сторону. Затем зашагал к нам.

– Вас, кажется, Ксенией зовут? – спросил он.

– Ну да, Ксения Воробей.

– Станислав Андреевич хочет предложить вам сыграть роль горничной.

В изумлении я не знала, что ответить. Позволить снимать свою руку ещё туда-сюда, а играть самой! Я засмеялась:

– Вы шутите! Никогда не играла даже в школьных спектаклях. Да я перед камерой сразу же упаду в обморок от волнения.

– Зачем же падать в обморок? – ухмыльнулся Макс. – Вам всего-то придётся несколько раз пройти по комнате с тарелкой или подносом и разок-другой сказать: «Ваш кофе, мадам». С такой ролью справиться даже ребёнок.

– Ты чего, Ксюха, с ума сошла? – поразилась Снежана. – Да люди об этом мечтают! Мелькнуть в кадре у Полонского, и то счастье. И разве тебе не нужны деньги?

Деньги мне были необходимы всегда, не было ещё такого счастливого случая, чтобы они мне не требовались. С тех пор как я рассталась с конторой по недвижимости и ввязалась в дурацкий семейный бизнес, состояние хронического безденежья не покидало меня. Да, брат Саша из Англии присылал деньги на детей, но они очень быстро исчезали в неизвестном направлении. Впрочем, такое уж у них свойство – исчезать именно тогда, когда они чрезвычайно нужны.

– Соглашайся, дурочка, – громко шипела Снежана. – Мелькнешь пару-тройку раз, проблеешь «кушать подано» – и всего делов. Зато денежку получишь совсем нехилую. Ты ведь сейчас в отпуске?

– Ну, не совсем, – промямлила я.

– Так бери отпуск. И ни о чём не пожалеешь: тут тебе и удовольствие, и развлечение, и деньги, и слава. Это ж сам Полонский!

– Скажешь тоже, «слава»! «Кушать подано»! – поворчала я для порядка, уже решив взяться за роль.

И согласилась. Полина с бабушкой на даче, а Никита – человек самостоятельный, обед сам себе разогреет. Вот тебе, пожалуйста, роль почти главной жертвы! Интересно, горничную будут убивать или нет? Лучше бы нет.

Заболевшая актриса оказалась той же комплекции, что и я, поэтому мне подошёл её костюм: тёмное платьице и беленький, как у школьницы, фартучек. Говорить и в самом деле ничего не надо было. Во всяком случае, в сегодняшнем эпизоде, так, мелькнуть разочек в гостиной, и всё. Зато Эллу снимали долго, сначала в доме, затем на улице, где она разговаривала с почтальоншей. В суть сцены я не вникала, когда меня, наконец, отпустили, я отправилась исследовать парк. Он был большим, похожим на настоящий лес. Похоже, здесь даже росли грибы.

Когда я вернулась назад, оказалось, что работа на сегодня закончились, и вся компания собиралась разъезжаться. Полонский выглядел довольным, он хвалил всех и особенно Эллу, которая сегодня превзошла самое себя. Мне показалось, что режиссёр не совсем равнодушен к своей новой актрисе. Что ж, такое случается, ничего удивительного. Элла девушка красивая, а вдобавок ещё и талантливая. И Полонский, кажется, не женат. И тоже мужик ничего, хоть и не первой молодости. Зато первой величины светило на кинематографическом небосклоне.

Разъехались, однако, не все. Остались мы со Снежаной, гримёрша Зоя, реквизиторша Машка, Макс, оператор с помощником. И ещё несколько человек, в основном технари. Снежана шепнула мне на ухо, что у осветителя родилась очередная дочка, и они собираются отметить радостное событие водочкой и шашлыками, которые будут жарить здесь же в парке. С согласия хозяйки, конечно же.

Виновник торжества с добровольными помощниками отправился готовить шашлыки, остальные бездельники рассыпались по участку. Зоя с Машей полезли в бассейн в специально прихваченных по этому случаю купальниках. Мы с Эллой и Снежаной сидели на кухне и потягивали кофе. Девушки курили, а я, в очередной, триста пятидесятый раз, завязавшая с дурной привычкой, с завистью смотрела на них.

– Притащили ящик водки, напьются теперь в щепки, – констатировала Снежана. – Полонский пьянок не одобряет, на редкость правильный мужик.

В кухню вошёл осветитель Коля Поповских, счастливый отец новорождённой дочки Кати. Элла открыла холодильник, и он начал вытаскивать оттуда охлаждённую водку. Вид у папаши был такой, словно он уже принял по меньшей мере литр неохлаждённой.

– Девочки, минут через десять прошу к столу.

– Мы не пьём, завязали, – заявила Снежана.

– Никак не могу, я за рулем, – сказала я. – И Элла тоже.

– Обижаете! Вы просто обязаны выпить за новорождённую.

– Выпьем. Шампанское, – Элла достала из бара бутылку с чем-то французским и принялась неумело открывать её.

Николай взял у неё бутылку и ловко откупорил. Затем разлил по бокалам, и мы чокнулись, поздравив его с прибавлением в семействе.

Осветитель, позвякивая водочными бутылками в авоське, нетвёрдым шагом ушёл к остальному пьющему обществу.

– Не забудь шашлычка принести, Колюнь, – крикнула ему Снежана, и вздохнула, когда он скрылся за дверью:

– Напьются теперь до поросячьего визга, и девчонок напоят, Зойку с Машкой. Зря ты, Эллочка их тут оставила, потом ведь не вытолкаешь, как упьются. И Полонский утром орать будет.

– Ничего, места много, пусть гуляют, – легкомысленно заявила девушка. – В парке есть летний павильон, да и во флигеле три комнаты, если кто останется.

После ухода Коли мы уселись за стол. Элла разлила по чашкам кофе и достала коробочки с растительными сливками.

С удобством устроившись на стуле, Снежана неторопливо потягивала кофе и рассказывала нам о своём недавнем участии в рекламе сосисок. Она явно наслаждалась минутами отдыха, не так много их выдается в её жизни, под завязку заполненной работой и семейными проблемами. Башкирцева ударилась в воспоминания шестилетней давности и принялась рассказывать нам о том, как она впервые увидела Полонского.

– А кстати, правда ли, что завтра приедут каскадёры? – вдруг вспомнила она.

– Да, – подтвердила Элла. – Завтра ответственный момент: снимаем автомобильную катастрофу. И завтра же приезжает мой «супруг» по фильму.

– А кто будет играть Германа? – оживилась Снежана.

– На роль Германа Стас пригласил Аркадия Звягинцева.

На лице Снежаны появилось удивление.

– Я такого не знаю. Где он снимался?

– Нигде. Он играет в какой-то маленькой театральной студии. Полонский, считает, что он необыкновенно талантлив. И фейсом аккурат подходит.

В голосе спокойной, обычно сдержанной Эллы послышалось раздражение. Или мне почудилось? Она, похоже, не в восторге от такого партнера. Честно сказать, я тоже ни разу не слышала этого имени. Но режиссёру видней.

Я глянула на Эллу и вдруг увидела, что её лицо побледнело. Расширенные глаза девушки неотрывно смотрели в окно. Снежана продолжала болтать. Я обернулась и увидела ужасное лицо, прилипшее к стеклу. Более отвратительную физиономию трудно было себе представить! Через пару минут жуткое создание исчезло.

– Господи, откуда это здесь появилось? – ахнула я.

– Что? – не поняла Снежана, с некоторым опозданием проследив за моим взглядом.

Но за окном уже никого не было. Элла пришла в себя и принялась описывать увиденное в окне лицо, я добавила пару фраз к описанию. Мы не сошлись лишь в одном: по её мнению, ужасный тип был похож на утопленника, а по моему – на удавленника. Я предположила, что это метод воздействия на актёров, разработанный режиссёром Полонским. Чтобы удерживать стабильное и качественное выражение ужаса на их лицах. Хотя Эллочка и так постоянно выглядит испуганной и нервишки у неё давно в напряжении. Не перебрать бы с этим делом.

Снежана захихикала:

– Чего вы испугались, девчонки? Это ребята надрались и шалят. Загримировались или маски нацепили и нас пугают.

За окном послышались громкие голоса. Снежана подскочила на стуле и выбежала во двор. Мы с Эллой неторопливо отправились за ней.

У крыльца стояли осветитель Коля и помощник оператора, Витёк. Они держали в руках три шампура с шашлыками. Увидев нас, Николай растянул рот в улыбке:

– Вот, пожальте, принёс вам шашлычок. Особенно удачный получился. Под водочку самое оно.

– Мальчики, это вы сейчас в образе упыря к нам в окно лезли? – поинтересовалась Снежана.

– Мы? – удивился осветитель и на всякий случай оглянулся в поисках чудовища. – Скажешь тоже, Снежаночка! Зачем же нам вас пугать, мы люди до неприличия трезвые и серьёзные. А кого это вы видели после шампанского?

Мы с Эллой попытались описать жуткое лицо за окном. Выслушав нас, Витёк засмеялся:

– Ваш упырь – обыкновенный бомж. И не такой уж страшный, это вам спьяну почудилось. Не надо водку шампанским закусывать! А бродяга ещё утром приходил, Полонского искал.

– Небось, прослышал, что триллер снимают. Роль получить хочет, – хихикнула Зойка, появившаяся из-за деревьев. – Видела я его: страшноват. Интересно только, как он сюда попал, без пропуска?

***

Домой я приехала поздно, было уже совсем темно. Сонный Никита высунулся в прихожую.

– Прибыла, наконец! Я уж начал беспокоиться… Ну, я спать пошёл, а то поздно.

– Как спать, а диктант? А досрочные каникулы? А роль любимого сына главной жертвы? – я была неумолима и, хочется думать, сурова.

– Ксюш! Давай-ка я тебе чайку с мёдом в постель принесу, а ты ляг, расслабься, – забеспокоился Никита. – Что-то у тебя вид измождённый, небось, перенапряглась. Что я бабушке скажу, если ты совсем сляжешь?

И паршивец умчался на кухню, оставив меня стоять с разинутым ртом и застрявшими в нём педагогическими нотациями.