Читать книгу Чашка яда на десерт - Ольга Волошина - Страница 3

Все семь номеров правого крыла в гостинице двухместные. Одноместных номеров предусмотрено не было, так как отдых предлагается семейный. К каждому номеру примыкал санузел с ванной в «люксах» или с душем в первом классе. Вот только два крайних номера, полностью отделанных и обставленных, затопило горячей водой при проверке радиаторов отопительной системы. Увидев вздувшийся паркет и отклеившиеся обои, мы с мамой едва не упали в обморок. Подмокшая мебель тоже имела весьма жалкий вид. Кое-как навели порядок и просушили ковровые покрытия, но от намерения поселить в этих номерах туристов пришлось временно отказаться. В одном пока разместились мама с тётей Валей, в другом – горничные.

Кирилла я обнаружила у окна гостиной, нога его была забинтована, но выглядел он вполне довольным жизнью. В окне мелькала Валентина, высматривая очередную жертву для бесплатной работы. Праздношатающихся бездельников не нашлось, тётя подхватила стоявшее на крыльце ведро и ушла в сад. Кирилл удовлетворенно хмыкнул и бодро помахал покалеченной ногой. Теперь «страдалец» был на некоторое время избавлен от принудительного труда на грядках.

Кроме персонала в загородных хоромах жили мои племянники – дети старшего брата Саши – школьник Никита и маленькая Полина.

Еще у нас имелись три сторожевые собаки и мои личные кошки, Алиса и Рыжик. Коты бездельничали, так как мышей для них пока не завели, а вот псы Простак, Проныра и Прохвост плоховато, но всё же охраняли усадьбу.

Однако главными в усадьбе должны быть гости: ради них дело затевалось, они и были обязаны обеспечить нам доход, попутно отдыхая.

Моя варшавская тётка полагала, что отель наш должен обслуживать в основном иностранцев.

– Ориентируйся на заграницу! – наставляла меня Ольга по телефону. – От них порядка больше, да и денег тоже!

Она же вызвалась организовать рекламную кампанию, пока, правда, только в странах Восточной Европы. Цены же на наши туры она предложила немыслимые:

– Чем дороже стоит удовольствие, тем скорее за него заплатят.

Такая точка зрения казалась мне сомнительной, но Ольге виднее из своего зарубежья.

– А вдруг народ пожалеет таких больших денег за эти самые удовольствия? Как инвестор ты ведь рискуешь своим рублем, то есть злотым. Или долларом? – засомневалась я.

– Ерунда, я в психологии разбираюсь, – как всегда самоуверенно заявила тётка. – В рекламе, кстати, тоже!

Первый блин получился, естественно, комом. Публика в первом, можно сказать, пробном, заезде подобралась разношерстная, но совсем не та, на какую рассчитывала Ольга. Иностранцев почти не оказалось, зато явилась целая толпа наших сограждан, узнавших о гостинице от друзей, знакомых и просто родственников.

Если быть до конца честной, то иностранка у нас имелась только одна. Иностранной туристкой с полным правом можно было считать лишь польку Барбару Ковальскую, пожилую женщину необъятных размеров с громоподобным голосом и тремя подбородками. Её компаньонка Зося оказалась на самом деле русской Софьей Павловной, несколько лет назад вышедшей замуж за поляка, но сохранившей российское гражданство. Муж Софьи скоропостижно умер, друзьями в Польше она обзавестись не успела. Сорокалетняя медсестра, так и не привыкшая к чужой стране, уже подумывала о возвращении на родину. Но тут её отыскала Барбара. Состоятельная восьмидесятилетняя дама решила провести остаток жизни в путешествиях по миру и нуждалась в компаньонке, согласной сопровождать её в поездках.

Следующая отдыхающая, Светлана Свиридова, поселившаяся вместе с малолетним сыном в соседнем с Ковальской и Зосей номере, совсем никакого отношения к загранице не имела. Роскошная платиновая блондинка с яркими пухлыми губами, тёмно-серыми, тщательно подкрашенными глазами и решительным подбородком, одетая в безвкусный, но вероятно очень дорогой костюм, приветствовала меня следующими словами:

– Так у вас тут, блин, даже бассейна нет! И это называется эксклюзивное обслуживание, чёрт возьми! Да на хрена нам такой отдых! Ни бассейна, ни пляжа! А номер-то какой тесный!

Меня охватил ужас: придётся возвращать деньги, притом немалые. А мне-то казалось, что номера у нас очень уютные. Со спальней и гостиной, белоснежной ванной, сверкающими кранами и прекрасной мебелью.

– Зато у нас есть пруд, – возразил кстати подвернувшийся Никита. – При большом желании там можно даже искупаться.

– Представляю себе это купание! – захохотала гостья.

– Да, а в пруду даже лягушки водятся! Настоящие! И квакают они очень громко, – явно к месту добавила племянница Полина.

Мне стало дурно. Я посмотрела на Полину выразительным свирепым взглядом, но она ничего не заметила и добавила:

– Даже очень крупные лягушки. Зелёненькие такие.

– Мама, пойдём скорей на пруд смотреть лягушек! Хочу зелёную и мокрую лягушку! – присоединил свой голос к светскому разговору сын гостьи, доселе молчавший и с интересом разглядывавший двор.

– Ну, зачем тебе лягушка, Павлик, – брезгливо сморщилась Светлана. – Она скользкая, холодная и воняет.

– И ничего не воняет, – чуть слышно обиделась Полина. – Ну, тиной немножко пахнет.

– Фу, какая гадость! – негодовала блондинка. – Лучше поедем домой, дядя Валера купит тебе попугайчика. Или хомячка. Хочешь хомячка, сынок?

– Не хочу хомяка, хочу лягушку из пруда! – капризно повторил отпрыск.

– Ладно, пойдём, – со вздохом согласилась любящая мамаша. – Только после завтрака.

Мальчишка шумно вздохнул, но согласился. Что ж, на этот раз удача от нас не отвернулась. Ребёнку тут понравилось, и чтобы угодить драгоценному крошке, мамаша выловит в нашем пруду всех имеющихся в наличии квакушек.

У следующей парочки гостей иностранными оказались только имена. Обладатели болгарской фамилии, мать и дочь Ева и Мила Райновы, с незапамятных времен жили в Москве, где дочь делала первые шаги в шоу-бизнесе в качестве певички. «Почему они выбрали наш отель?» – думала я, незаметно разглядывая энергичную даму и её меланхоличную дочь, хорошенькую рыжеволосую девушку с узким бледным личиком и фигурой модели. У мамаши, мощной мужеподобной немолодой женщины с крупно вылепленными чертами оказался неожиданно высокий, почти писклявый голос.

– Славное местечко, правда, Милочка? – восторженно пискнула она. – Ягоды будем собирать. Скажите, ягод здесь много? А грибов?

– Много, очень много, – подтвердил подоспевший мне на помощь Кирилл. – Малина, земляника, брусника, черника, голубика, клюква – всё есть. Ну и грибы само собой…

– Даже клюква? – не поверила Ева.

– А как же! Только ещё не сезон. Клюква будет осенью.

– Зачем ты соврал про клюкву? – проворчала я, когда Райновы скрылись в номере. – Нет тут никакой клюквы, да и черники с голубикой тоже отродясь не было.

– Ничего не соврал, – обиделся Кирилл. – Просто немного приукрасил действительность.

Почти одновременно с Райновыми прибыла чета Дубровиных.

– Устал я от этих заграничных вояжей, – доверительно сообщил мне Игорь Петрович Дубровин, солидный сорокапятилетний бизнесмен с хорошо заметным брюшком и слегка наметившейся лысиной на затылке, – Хочется чего-нибудь нашего, кондового, исконно русского. – И, уже обращаясь к жене: – Правда, Настенька? Чуешь, какой тут воздух? Озон в чистом виде!

Супруга бизнесмена Настя, немного полноватая светловолосая молодая женщина с удивительно гладкой кожей и чуть вздёрнутым, задорным носиком, лишь улыбнулась. Её большие тёмно-синие глаза смотрели на меня внимательно и слегка насмешливо.

– Так ваш особнячок, говорите, в середине девятнадцатого века построен? Интересно, очень интересно. И парк тоже старый? Замечательно!

Когда Дубровин, по моим сведениям, занимавшийся то ли продажей леса, то ли изготовлением спичек, вместе с женой удалился осматривать парк, крутившийся рядом Никита радостно захихикал:

– Чего ему там захотелось, Ксюш? Какого ещё кондового? Навоза что ли? Так у Женькиного папаши его на ферме много, навоза-то! Организуем туда экскурсию, пусть понюхает, коли есть такое желание.

– Да нет, Никит, это не навоз, это что-то другое, – задумчиво проговорила я.

Женька – Никиткин дружок, одиннадцатилетний сын соседа-фермера, в хозяйстве которого мы покупаем молоко, сливки, овощи и прочие натуральные продукты для нашей кухни. Племянник умчался, а я осталась во дворе. Интересно, почему всё-таки Райновы приехали сюда, а не на какой-нибудь турецкий курорт. Ну, с Дубровиным и Барбарой всё ясно! Свиридова же не преминула сообщить, что приехала к нам только потому, что её ребёнку по состоянию здоровья врачи не рекомендовали выезжать в другие климатические зоны. Иначе она ни за что на свете не оказалась бы в таком нелепом месте!

Любителем кондовой Руси оказался и последний гость, Николай Ивушкин, простоватый на вид молодой человек с накачанной мускулатурой, больше похожий на секьюрити, чем на удачливого бизнесмена, каким он был на самом деле. Наслушавшись рассказов своего приятеля, Славика Тузикова, о наших подвалах, густо заселённых призраками, Ивушкин решил провести свой отпуск в столь необычном месте. Опять же близко от Москвы, куда ему время от времени нужно отлучаться по делам.

– Не могу оставить работу надолго, – пожаловался он мне. – Так что у вас там, говорите, в подвалах?

В подвалах нашего особняка Кирилл с Никитой устроили аттракцион под названием «подземелье с привидениями».

Фамильные привидения должны стать главной достопримечательностью нашей гостиницы. Придумал их Кирюха, считавший, что в каждом деле должна быть своя изюминка. У нас такой изюминкой стали призраки в количестве три штуки.

– Какие ещё привидения?! – возмутилась я, когда мой приятель впервые заговорил об этой нечисти, – В заброшенных русских усадьбах обитают домовые и упыри, а в призраках есть что-то иностранное.

– Народ, тем более, иностранный, про домовых ничего не знает, – возразил Кирилл. – А пугать людей упырями негуманно. Иное дело маленькое, задумчивое привидение, печально завывающее в подвале или разгуливающее ночами по лестницам. Никакого вреда от него нет, а гостям опять же приятно жить рядом с симпатичным фамильным призраком. Да что там одно жалкое привидение, в нашем домишке будут обитать целых три!

Так что теперь в наших подвалах с удобством устроились три привидения. Первое – молодая дама, двести лет назад утопившаяся в пруду (том самом, который теперь весь зарос и превратился в глубокую лужу, до краев наполненную илом) после того, как узнала, что её супруг убит на войне с турками. И не важно, что дом был построен позже! Дама-призрак, одетая в белое платье, на мгновение появляется в старом мутном зеркале, когда гости проходят под тяжёлыми сводами наших обширных подземелий. Нужно только в нужный момент незаметно нажать на маленькую кнопочку рядом с зеркалом, что в полумраке сделать совсем не трудно. Механизм сработан тремя умельцами: Кириллом, Никитой и моим отцом. Они же вызвали к жизни и остальных призраков нашего дома.

Второе привидение ещё более древнее. Это старик-алхимик (возможно, дедушка той самой дамы). Его кабинет находится сразу за коридорчиком, в котором появляется несчастная белая дама. С таинственным жутковатым скрипом (над механизмом, рождающим этот пугающий звук, мастера трудились почти неделю) дверь открывается, и гости попадают в мрачную комнату. На стене висит старинная гравюра (кстати, настоящая), изображающая смерть с косой. На потемневшем от времени столе стоит человеческий череп, песочные часы, микроскоп и множество больших и маленьких реторт, колб и самых разнообразных склянок с разноцветными растворами. В центре стола – старинный фолиант, раскрытый на странице с какими-то заклинаниями. Настоящий алхимический справочник XV века мне раздобыть не удалось, но один умелец помог изготовить очень похожую подделку. Правда трогать книгу гостям не рекомендуется. От старости, мол, она может рассыпаться. Зато фотографировать – пожалуйста.

В углу мрачной комнаты, на постаменте примостился улыбающийся сатир с козлиными ногами и хвостом – скульптура из какого-то тяжёлого металла, покрытого чёрной краской. Этот шедевр нам презентовал один знакомый скульптор. Увидев скульптуру, Кирилл возмутился:

– И что, интересно, делает этот козёл в кабинете алхимика? Ему тут не место!

– Да пусть остается, сойдет за дьявола. Тем более что больше его всё равно поставить некуда, – защищала я сатира.

Над почти натуральным очагом с потухшими бутафорскими углями раскачивался медный котел, в котором ушлый старичок варил свои вонючие снадобья, пытаясь получить философский камень (или золото – кому что больше нравится). Семейная легенда гласит, что дедушке удалось что-то там изобрести, но завистливый родственник отравил беднягу, не дав тому воспользоваться плодами своего многолетнего труда и разбогатеть. И теперь бедное привидение появляется в своем кабинете, проносясь по нему лёгким ветерком, обдавая неожиданной прохладой посетителей (хитро спрятанный вентилятор, направленный в нужную сторону) и еле слышно жалобно завывая (ловко укрытый от посторонних глаз магнитофон).

Ну а третий призрак, хоть и называется фамильным, к семейству никакого отношения не имеет, и приблудился в старый особняк совершенно случайно. Наверное, его собственное жилище сгорело или было снесено во время революции, вот бесприютному призраку и пришлось укрыться в чужом доме. Это привидение имеет наиболее материальный облик. Когда гости оказываются в просторном подвальном помещении, заполненном старыми рассохшимися бочками, дверь встроенного в стену шкафа с громким скрипом открывается и в открывшемся пространстве поднимается скелет, приветливо помахивая костлявой кистью. Кирилл почему-то назвал его Гаврюшей. Удивительно, но бедного Гаврюшу никто не пугается, даже впечатлительная пятилетняя Полинка. Но я всё равно боюсь, как бы кто из особо чувствительных дам не шмякнулся в обморок, неожиданно увидев костлявого обитателя.

Понятно, что нашему новоявленному туристическому развлекательному предприятию аналогов в отечественном бизнесе не существует. Как там обстоят дела в заграницах, я не знаю. Когда-нибудь у нас появятся последователи и подражатели. Но пионеры – они и в Африке пионеры.

Славик Тузиков, которого любезно пригласили посетить подвалы, как только они были оборудованы, пришёл в неописуемый восторг. Из кабинета алхимика его вообще никак не могли выкурить. Тузиков тщательно обнюхал все колбы и реторты, изучил псевдо старинный фолиант, сунул нос в котёл с алхимическим варевом, щёлкнул по рогам сатира, а затем сообщил, что как только передаст свое дело наследнику и удалится на заслуженный отдых, сразу же начнет добывать философский камень. Золото ему как-то без надобности, а вот таинственный камень очень даже пригодится. Зачем ему может понадобиться этот самый камень, я не поняла. Да и он сам, вероятно, ещё не придумал, как можно использовать сей ценный предмет. Лишь заветное слово «обед», произнесённое явившейся в подвал тётей Валей, заставило Тузикова покинуть обитель дедушки-призрака и отправиться в столовую, где уже накрыли стол.

Видимо, Тузиков красочно описал наших духов своему приятелю, Николаю Ивушкину. Едва появившись в нашей гостинице, Николай сразу же захотел прогуляться по подвалам.

– Посещение аттракциона в порядке общей экскурсии, – отрезал Кирилл. Ивушкин спорить не стал.

Кроме подвалов и заброшенных уголков старого парка, для гостей готовились экскурсии по историческим, заповедным и литературным местам Подмосковья и ближних к нему губерний. С юмористическим, мистическим, поэтическим уклонами в зависимости от интересов гостей. Рекламный проспект обещал также концерты, невинные азартные игры, вроде старинного лото с бочонками, поиски сокровищ (в местах, ещё не перекопанных на грядки командой неутомимой тёти Вали). Так что открытие первого сезона мы встретили во всеоружии.