Читать книгу Объективная реальность - Ортензия - Страница 2

«ООО Охотничий клуб «Сибирь» Алтайский край, деревня Нижняя Вышенга, приглашает на работу, вакансии: охотовед и 2 егеря.

Основные требования:

1. Готовность к физической работе и ненормированному рабочему дню;

2. Коммуникабельность;

3. Ответственность;

4. Желательно наличие водительского удостоверения.

Заинтересовавшимся обращаться по вышеуказанным телефонам».

С этого объявления, обнаруженного в контактной группе, в конце мая, всё и началось. Не то, чтобы я искала работу, нет. Хотелось сменить обстановку, да и Крым, к тому времени, со всей его нестабильностью, мне порядком надоел. Вместе с людьми, занимающих какие-либо посты, в администрации, особенно в ЖКХ и чувствовавшие себя эдакими божками местного разлива.

И потому, имея не малый опыт в подобной работе, уже на следующий день, не обременяя себя чемоданами, я оказалась в аэропорту «Толмачёво», поменяв 35 градусную жару Симферополя, на дождливую, с резкими порывами ветра, холодную погоду Новосибирска. Смотрелась я на фоне местного населения даже не белой вороной.

Короткие шорты, с завышенной талией подчёркивали мою фигурку и бёдра, визуально удлиняя и без того длинные ноги. А заодно скрывая появившийся после зимней спячки животик. Короткий, облегающий топик на узких бретельках вполне оригинально дополнял наряд, а его сердцевидная линия декольте делала меня вполне аппетитно-сексуальной. И небольшая сумочка под цвет тимберлендов. В таком наряде хорошо идти по набережной Ялты, а не бежать от автобуса, под холодным, проливным дождём в северных широтах к аэровокзалу. А потом стоять промокшей насквозь в зале прилёта в ожидании багажа.

В спортивный костюм я вкарабкалась, едва стащив рюкзак с ленты на пол, вытерла махровым полотенцем волосы и, почувствовав, как ко мне возвращается настроение, двинулась в зал ожидания, сразу увидев высокую табличку со своей фамилией. Учитывая поздний прилёт самолёта, аж в 22.00, я ещё из Крыма заказала трансфер из «Толмачёво» до отеля, чтобы не блуждать по ночному городу в поисках приключений. Встречавшего меня молодого парня, я разглядела, только оказавшись рядом, почти вплотную и скинув рюкзак на пол, весело представилась.

– Привет, меня зовут Инга. Я добралась.

Это был алтаец, или кто-то из разнообразного множества местного населения. Такой, европеоидно-монголоидный облик. Глаза голубые, широко открытые, хоть и вытянутые в разрезе, лицо, не круглое как у монголов, а удлинённое. Волосы тёмно-русые. И разговаривал с едва уловимым акцентом.

– Вы из Симферополя? В гостиничный комплекс «ДК»?

– Я, это я, а звать то как?

– Темир.

– Хорошо Темир, доставь меня и мой рюкзак в ваши пенаты, у меня сегодня был тяжкий день и есть хочу, – я взяла у него из рук табличку, кивнув на рюкзак, и зашагала к выходу.

* * * * *

В Нижнюю Вышенгу попала только в понедельник к обеду. Передвигаться по Алтаю общественным транспортом очень неудобно. Из-за этого провела одну ночь в Горно-Алтайске, другую в Верхнем Бийске. Но тут его так никто не называет. Просто Верх Бийск. Съели полслова.

Точный ориентир получаю от бабушки стоящей около магазина и уже через пятнадцать минут вхожу в небольшое одноэтажное здание без вывески.

Варенцов Андрей Валентинович меня разглядывает как какую-то диковинку. Просматривает мельком документы, именно просматривает и пожимает плечами.

– Готовность к физической работе и ненормированному рабочему дню, – цитирует слова из своего объявления, – понимаете, физической работе, – голос у него низкий, но не грубый. Скорее приятный. Возраст определить не могу, может тридцать пять, а может и пятьдесят. Лицо обветренное, не кабинетный червь, это уж точно. В больших карих глазах улавливается растерянность. Явно, от меня толку никакого не ждёт. Волосы чёрные, местами тронутые сединой. Лицо, минимум сутки бритвы не видало.

– Ну и что вас не устраивает? – я развела руками, – или пришла устраиваться на стройку и мне целыми днями придётся мешать бетон?

– Да нет, люди мне нужны, и документы ваши меня вполне устраивают, но и вы поймите меня правильно, на месте охотоведа, я бы хотел видеть кого-нибудь мужского пола.

– Ну, может ещё, кто обратится, вы меня задействуйте, пока испытательный срок пройду.

– Да, давайте я вас расквартирую, потому, как утром в столицу уеду и вернусь поздно. Вы отдохнёте, осмотритесь, а послезавтра и начнём, – он поднялся на ноги, и я с удовольствием отметила, что он как минимум на голову выше меня. Не люблю разговаривать с мужчиной, глядя на него свысока. И только сейчас увидела в углу вывеску. Всё-таки не бесхозное здание.

– Стрелять приходилось?

– Приходилось, Андрей Валентинович, и права имею и верхом хожу.

Ух, какая, – он ещё раз осмотрел меня, – была бы ты парнем, цены бы тебе не было.

* * * * *

Я пташка ранняя, встаю с первыми петухами, а потому уже в семь утра выпив чаю с бутербродами и захватив с собой самое необходимое, а также прожиточный минимум, смело шагаю в сторону леса. На одном из деревьев навязано много разноцветных ленточек, о чём они символизируют, ещё не знаю, нужно будет расспросить. Но думаю, что помыслы сплошь добрые или что-то связанное с местными духами. Есть тут ещё такое. Долго тянется сосновый бор, внезапно обрываясь широкой поляной, устланной разноцветными цветами. А за поляной высокие кедры, перемешанные с пихтой. Хвоя пихты мягкая, шишки как свечки на новогодней ёлке стоят. В отличие от соснового бора начинается бурелом, то тут, то там мелькают берёзки, и вдруг резко попадаю в берёзовую рощу, заросшую обильным кустарником. Сверяюсь с компасом и обхожу левее. Посреди поляны лежит сосна, сломавшись почти у основания. Вот здесь и решаю сделать привал. Время в лесу бежит быстро, оглянуться не успеешь, как вечер наступит. Выбираю место посуше и случайно подняв голову удивлённо всматриваюсь. Не далее как в полукилометре явно виднеется избушка.

Добротно сколоченная из толстых брёвен, маленькое окошко, даже я вряд ли смогу пролезть. На дверях большой металлический засов, без замка, кругом торчат заострённые гвозди, толстые петли. Внутри всё затянуто паутиной, давненько видимо никто сюда не заглядывал. Из мебели, широкая деревянная кровать, стол и два стула. На гвозде висит видавший виды веник. Скинув рюкзак, я минут тридцать занимаюсь уборкой, глаза за это время успевают привыкнуть к полумраку и обнаруживаю под низким потолком полку с металлическими банками. Три пустые, а в двух нахожу соль и около килограмма гречки. Два коробка спичек и алюминиевую кружку. На полу около кровати небольшой чугунный казан и ложка. Ну, что ж, путнику, заблудившемуся в лесу тут словно оазис.

Отметив на импровизированной карте избушку и время её нахождения, подкрепляюсь бутербродами и, запив их, ещё горячим чаем из термоса решаю продолжить путь.

Снова сверившись с компасом, шагаю, среди могучих деревьев с тёмно-зелёной кроной, с длинной колючей хвоей. Выхожу к берёзовой роще, и чтобы не продираться сквозь кустарник, беру правее. Метров через сто останавливаюсь на краю высокого обрыва. Аж дух захватывает от красоты. Внизу, прямо у скалы почти правильной формы небольшое круглое озерцо бирюзового цвета. «Вот откуда нужно прыгать с тарзанки» закрадывается сумасшедшая мысль и я, убедившись в полном отсутствии прохода, возвращаюсь обратно вдоль рощи. Выхожу на поляну и от неожиданности останавливаюсь. Прямо передо мной лежит сломанная, почти у основания сосна. Смеюсь над своим страхом, в лесу все поваленные деревья похожи друг на друга. А за поляной высокие кедры перемешанные пихтой. Подхожу ближе и уже могу отчётливо разглядеть впереди, метрах в пятистах от себя, лесную избушку.

Минут пятнадцать стою перед домиком, сверяясь с нарисованным в блокноте маршрутом. Где я заблудилась? По моим данным избушка осталась позади, километрах в шести. Или это другая?

Снимаю засов. Да, нет, вот веник, банка с солью, другая с гречкой, остальные пустые. Выхожу на улицу и по добавочным приметам убеждаюсь, где-то я сбилась с пути и сделала невероятный круг. Внимательно осматриваюсь, чтобы не попасть снова в ловушку леса и замираю. Явственно слышу рокот мотора, который по мере приближения становится громче. Где-то справа, в лесу есть дорога? Пока раздумываю, звук исчезает, но это рядом. Прикинув приблизительное направление, иду, стараясь производить шума как можно меньше. Скорее всего, браконьеры, о которых много говорил Андрей Валентинович. Хлопок раздаётся почти рядом, и, оглянувшись, вздрагиваю. Машину за густым кустарником практически не видать, только часть багажника, и мужчину, рослого, крепко сбитого, с ношей на плече. В свободной руке держит наперевес длинную палку.

Распластавшись на земле, за толстым стволом дерева снимаю с себя рюкзак, вдруг разом догадавшись о том, что происходит. Минут тридцать просто лежу на земле, вслушиваясь в посторонние звуки. Хлопок и машина трогается с места, мгновение мелькает среди деревьев и исчезает в низине. Подхватив рюкзак, сбегаю с холма и сразу нахожу нужное место, хотя незнакомец и пытался его слегка замаскировать.

Хлопок был один, багажник не открывался, просто сел и уехал, закрыв дверцу в машине. Как гончая, накручиваю круги, вокруг места, радостно вскрикнув. Вот она, лопата. И кидаюсь к рыхлой земле. Уже через минуту натыкаюсь на что-то плотное. Ковёр! Приподнимаю край и, хотя точно знаю какая меня ждёт находка, с перепугу отскакиваю назад. Снова оттягиваю край, благо не утруждал себя неизвестный глубокой ямой. Прикладываю ладонь к передней боковой части шеи.

Вот чёрт! Она ещё жива. И уже подхватив подмышки, пытаюсь вытащить девушку из ямы. И вроде не толстая, нет, конечно, скорее худышка, но такая тяжёлая.

На мгновение вспоминаю слова Варенцова: «Готовность к физической работе».

Надеюсь, он не это имел в виду.

Мне удаётся вытащить тело на поверхность, и обессилено падаю. Руки и ноги у девушки связаны, шарю в кармашке рюкзака и, достав нож, обрезаю верёвку. Достаю мобильный телефон и, поднявшись на ноги, кручусь на месте. Ни одной антенны.

Да, что ж ты будешь делать.

Ощупываю голову пострадавшей и, обнаружив ссадину, и слипшиеся в крови волосы достаю бутылку с водой. Рана неглубокая. Промыв, обрабатываю йодом и крепко забинтовываю. Это не смертельно.

Взвалив девушку себе на плечи, с трудом поднимаюсь.

«Готовность к физической работе». Но наверное лучше, чем бетон мешать.

Уложив незнакомку на кровать, в избушке, сама валюсь на пол. Нужно вернуться за рюкзаком пока не стемнело. Заставляю себя встать, опираясь на стол, выхожу на улицу и ныряю в полумрак густого леса.

Минут двадцать кружусь в поисках рюкзака и наконец, нахожу яму и свои вещи в двух шагах от неё. Но сил подняться уже нет. Облокотившись на широкий ствол, какое-то время сижу с закрытыми глазами. Нужно идти, ведь неизвестно что с ней. Открываю глаза, моргаю несколько раз и на всякий случай прикладываю ладонь к лицу. Глаза открыты, просто ночь обвалилась, как всегда в лесу, быстро и внезапно. В темноте особо не походишь, можно запросто наколоться на ветку, и хорошо, если просто без глаз останешься. Достаю маленький карманный фонарик, компас. От избушки сюда северо-восток, значит мне на юго-запад. Фонарик рассеяно освещает метров на пять-шесть тусклым, желтоватым светом, хоть что-то. Сколько времени блуждаю уже не знаю. Телефон в поиске сетей разрядился полностью, а других часов у меня нет.

Внезапно, деревья, расступившись, открывают поляну и, сделав несколько шагов вперёд, я натыкаюсь на поваленную сосну. Дорога к избушке градусов на двадцать правее. Отмечаю направление на компасе и снова ныряю в заросли.

Около часа или двух продираюсь сквозь темноту. От фонаря остался тоненький луч, который освещает прямо передо мной внезапно ожившее дерево. Ветками, словно руками, замахивается на меня. Делаю шаг вперёд и смеюсь. Это разноцветные ленточки, привязанные, болтаются на ветру. Выхожу на просёлочную дорогу и, собрав последние силы, бегу к дому Варенцова. Показал мне, когда повёз на своём уазике к месту расквартировки.

Андрей Валентинович высовывается в окно и, увидев меня, вытаращивает глаза.

– Инга? Что случилось?

– Скорее, в лесу пытались девушку убить, она живая, но ранена.

Через минуту уже в брюках он открывает мне дверь, и я за ним проскакиваю на кухню.

Слушая мой сбивчивый рассказ, он одновременно куда-то звонит, разговаривает вполголоса. Ставит на стол кружку с чаем и просит описать мужчину и девушку. Мужчину я видела только со спины, вспоминаю только одежду. А девушка. Волосы длинные чёрные, платье, или юбка, а может бриджи. Помню, заканчивалось чуть ниже колен. Что-то неброское. Серое или светло-коричневое. Сверху кажется свитер.

Варенцов кивает.

– Хорошее описание. А машина?

– Кажется синяя, или зелёная. Очень быстро исчезла среди деревьев.

– А марка?

– Я видела только часть багажника. Седан, это точно.

– Седан? Это конечно поможет, – он, засунув в рот сигарету, пожевал фильтр, потом щёлкнул зажигалкой и выпустил в потолок клубы дыма.

* * * * *

На улице уже брезжил рассвет, когда около дома развернулись два уазика. Полиция и «скорая».

Молодой мужчина, лет тридцати, с автоматом наперевес выбрался с пассажирского сидения и, поздоровавшись за руку, с Андреем Валентиновичем, кивнув на меня, спросил:

– Это и есть твой новый охотовед?

– Точно.

Он протянул мне руку, представившись.

– Градский, можно просто Женя.

– Инга, – моя рука утонула в его широкой ладони, немного потной и горячей. Он не был высоким, на полголовы всего лишь выше меня, но широкие плечи делали его огромным. И может, стоял на бугорке, но разговаривая с ним, мне пришлось смотреть снизу вверх. Волос на голове не было, и из-за этого лицо казалось бульдожьим, но не отталкивающим, Серые глаза, улыбались, беззаботно, счастливо. Будто и не было этой беспокойной ночи, и всё стандартно и буднично.

Он развернул карту на капоте уазика и, ткнув пальцем почти в самом низу, произнёс: