Читать книгу Собачья жизнь Лори Саммер - Патриция Гэфни - Страница 1

Я хочу рассказать одну странную историю.

Беда в том, что рассказать ее некому. И никакой убедительной причины делать это на сегодняшний день тоже не существует. И все же мне просто необходимо выговориться. Все происшедшее уже начинает утрачивать ясность очертаний, постепенно тускнеет в моей памяти. Так происходит со снами, после того как проснешься утром. И если уж вообще рассказывать эту историю, то очень быстро, прямо сейчас.

Сделаю-ка я вот что: расскажу обо всем, что случилось, самой себе.

С чего же лучше начать? С самого детства? Или с того дня, как мы с Сэмом поженились? Может быть, с рождения Бенни? Или с того момента, как я стала работать брокером в «Шэнан энд Льюис»? Но все эти события вполне нормальные и ничем не примечательные. Они укладываются в рамки обыденности, их можно было ожидать.

Начну-ка я с того дня, когда все пошло вкривь и вкось. Так моя история будет более динамичной и более интересной. Что ж, все очень просто: это случилось в тот день, когда я утонула. В первый раз.

Это был чудесный погожий денек. Начало июня, конец дня, первый уикенд, который мы решили полностью провести в домике Сэма на реке. То есть в нашем общем домике. Но я всегда думала о нем как о домике Сэма. Потому что именно мой муж нашел его, именно он загорелся идеей восстановить это полуразвалившееся бунгало, прикидывал, как это лучше сделать, мечтал о нем и строил планы. Так продолжалось до тех пор, пока на тридцать восьмой день рождения Сэма я не преподнесла ему сюрприз, купив для него дом. Вернее, для нас. Дому требовалась очень серьезная реставрация, но в нем можно было жить. Или почти можно. И хотя домик мало соответствовал моим представлениям о рае на земле, вынуждена признать, что он очень мило смотрелся в тот день в лучах заходящего солнца, отбрасывающих на окна оранжевые отблески. Тени деревьев падали на грубые доски и трещины, заделанные грязно-белым раствором. Мы любовались домом, расположившись в алюминиевых шезлонгах, поставленных прямо у берега обмелевшей, но радующей глаз быстрым течением реки Шенандо. Бенни, удобно устроившись у меня на руках, готовился заснуть после долгого дня.

– За тебя! – произнесла я, прежде чем сделать последний глоток вина. – За твой проект на ближайшие десять-двадцать лет.

– За нас, – поднял стакан с пивом Сэм.

Надеюсь, он не рассчитывает, что я стану помогать с капитальным ремонтом бунгало? Мне больше нравилось мечтать о том, как Сэм и Бенни будут приезжать сюда на выходные, делать всякие мужские дела, общаться как мужчина с мужчиной, а мамочка останется в городе, чтобы поработать спокойно. Может быть, так мне удастся добиться настоящего успеха. Да и заработать побольше.

Сэм отлично выглядел накануне вечером в своем фраке фокусника и еще лучше сегодня – в выцветших шортах и дырявой футболке. Загорелая кожа, мягкие белые волосы. Я с удовольствием подумала о том, чем мы займемся, уложив Бенни в кроватку. Первый раз в новом доме…

– Но главное, за тебя, Лори, – продолжал Сэм. – За то, что ты – настоящее сокровище.

– Спасибо, – ответила я с напускной скромностью.

Скромность действительно была притворной. Накануне вечером мне вручили премию «Шэнан энд Льюис» за лучшую сделку года, а сегодня утром Ронни Льюис сообщил о моем повышении. Мне предстояло работать старшим менеджером по инвестициям. Про меня вполне можно было сказать, что я сейчас на гребне успеха и что мне есть чем гордиться. Не стоило только забывать, что гордыня предшествует падению. Все, что произошло дальше, доказало это в самом прямом смысле.

Но тогда я была преисполнена сознанием собственного успеха. Наполнена им по самые уши.

– Похоже, кто-то уже готов лечь в кроватку.

Я подумала, что Сэм имеет в виду меня. То есть читает мои мысли. Читает по-настоящему, а не только притворяется, как во время своих выступлений в качестве иллюзиониста.

Но в этот момент Бенни заворочался у меня на коленях и заявил, что спать ему нисколечко не хочется.

– Мам! – вдруг громко произнес он. – А можно нам завести собаку?

Значила ли что-нибудь эта невинная фраза? А мой отказ?

– Нет, малыш, собаку мы заводить не будем! – не задумываясь, сказала я, потому что это было абсолютно невозможно. Мы никак не могли позволить себе собаку: мы были слишком заняты. К тому же у меня была аллергия.

Но сейчас меня терзают сомнения. Ведь это было последнее, о чем попросил меня сын. Мой маленький, любимый пятилетний сын.

Была еще последняя просьба Сэма – внести в дом стул. Но ни я, ни шезлонг в дом так и не вернулись.

В следующий момент зазвонил мой мобильный телефон.

– Не отвечай! – предложил Сэм.

Я посмотрела на экран.

– Придется ответить. Это Ронни.

Сэм скорчил гримасу, которую мне уже приходилось видеть на его лице раньше (и игнорировать, чтобы не ссориться), и начал вставать, вытягивая над головой свои длинные руки и шлепая босыми ногами по воде.

– Ну что ж, малыш, – отец и сын потянулись друг к другу.

Засунув под мышку складной стул, Сэм подхватил Бенни другой рукой. И, несмотря на то что руки были заняты, исхитрился достать пустую банку из-под пива из-за уха сынишки.

– Эй, парень, да ты уже пьешь пиво?

И Бенни – самый благодарный папин зритель – тихонько захихикал, радостно реагируя на невинный обман.

– Привет, Рон! – произнесла я одновременно с Сэмом, который шутливо напомнил мне, чтобы я не забыла свой стул.

Я улыбнулась, глядя, как Сэм бредет к берегу по воде, доходившей ему до щиколоток. А потом Рон заговорил о проекте «Потомак Эйри», и я перестала смотреть на Сэма. Последние воспоминания о муже и сыне: Сэм ставит Бенни на землю, и мальчик бежит по заросшей тропинке к бунгало. И тут же мой мозг сосредоточился на предварительном совещании по проекту, анализе осуществимости, финансовых аспектах и всем таком.

Еще один момент, который хотелось бы прожить по-другому, если бы можно было вернуться во времени назад.

Рон весьма красноречив, и наш разговор продолжался минут пятнадцать. Чуть больше – чуть меньше… сейчас уже не скажу точно: кое-какие детали начинают стираться из памяти. Я помню, как решила не надевать пляжные тапочки, чтобы пройти двадцать ярдов, отделявших меня от воды. Я помню, как встала и сложила свой стул. Скорее всего, в одной руке у меня были тапочки, пустой бокал из-под вина и сотовый телефон. А в другой стул. И почему я не положила телефон в карман? Именно в тот вечер линия моей жизни сделала крутой поворот, именно в тот момент я стояла на перепутье – не знаю, какие еще подобрать слова, чтобы описать этот момент. Телефон. Бьющееся сердце моей профессиональной жизни. Почему я не положила его в карман?

Но я не положила, и он вдруг выскользнул из пальцев, как живая рыба.

Думаю, я потянулась за телефоном. Точно не помню, но должно было быть именно так. Может быть. Перед этим я выронила все остальное, что держала в руках, – тапочки, бокал, стул. Кто знает? Если бы я несла Бенни, возможно, могла бы бросить и его…

Ну, это уж слишком. Нет! Конечно, нет!

Последнее тактильное ощущение, которое я помню весьма отчетливо: длившееся секунды, но показавшееся долгим, как вечность, скольжение ноги по гладкому, скользкому камню. Дальше наступила темнота. И пустота.