Читать книгу Хранители Мультиверсума. Книга пятая: Те, кто жив - Павел Иевлев, Павел Сергеевич Иевлев - Страница 4

– Вы очень красивая девушка, Ольга, – сказал Куратор. – Даже беременность вам идёт.

– Спасибо, – ей было неловко и неприятно от этого разговора. Они стояли у окна в директорском кабинете, который Куратор без малейшего смущения занял, вытеснив Палыча в комнатку зама. – Я принесла документы, как вы просили. Что-то ещё нужно?

– Да, – сказал этот странный, какой-то серый и блёклый человек. – Мне нужны вы, Ольга.

– Не поняла вас, товарищ…

– Завтра будет физпуск установки, и на этом моя работа тут закончится. Я уеду из Загорска-двенадцать туда, где будут строить настоящую, большую Установку, через которую пойдёт грузопоток. Я буду курировать целое направление! Не менее важное, чем атомный проект, который курировал Берия.

«Так вот кем ты себя видишь… – непроизвольно подумала Ольга, – новым Берией?»

«Лаврентий Палыч Берия не оправдал доверия…» – вспомнился ей стишок.

– Я предлагаю вам ехать со мной, Ольга.

– В каком качестве?

– В любом. Ребёнок меня не смущает.

– Я замужем, и не понимаю, о чём вы…

– Твой муж – старый инвалид на ничтожной должности без малейших перспектив. Начальник охраны Института? Синекура для ветерана, а не место. Он никто, бросай его.

– Вы с ума сошли? – Ольга задохнулась от негодования. – Иван потерял ногу на войне, он герой, у него медаль «За отвагу»! И ничего он не старый, ему всего сорок два!

– А тебе двадцать три. Ты правда хочешь закопать себя тут, в этой глуши? В первом отделе бумажки перекладывать? Ведь ты умная, амбициозная девушка, я вижу. У тебя большие способности.

– Мы разве уже на «ты»? – холодно ответила Ольга. – Я люблю своего мужа и не считаю допустимым разговор со мной в таком тоне. Вот документы, которые вы просили. Если вам больше ничего не нужно, я пойду, мне нужно переложить много бумажек в первом отделе.

– Подумайте о том, что я вам сказал, – ответил Куратор и отвернулся к окну. – Иначе будете жалеть о своём решении.

Ольга вышла из кабинета и долгое время просто брела, не понимая куда, пока не пришла в себя на лавочке в парке. И такого человека партия поставила Куратором проекта? Как это могло случиться? Неужели не разглядели за деловыми качествами порочную личность? Или это какая-то проверка?

Подумав, Ольга решила не говорить ничего мужу. Он слишком её любит и может поступить необдуманно. Завтра установка заработает, Куратор уедет, и всё закончится.

«Как он посмел так говорить про Ивана! – думала она. – Про этого замечательного, умного, честного и сильного человека!».

Ольга действительно любила своего мужа. Неважно, что он старше. Зато сколько он всего знает и умеет! А как интересно рассказывает! И какой сильный! Подумаешь, ноги ниже колена нет – он и на протезе успевает столько, что иной и на двух ногах не угонится.

Прогулявшись и успокоившись, она вернулась в институт, где вскоре состоялось совещание.

– Я предлагаю отложить пуск на два месяца, – скучно и монотонно докладывал Матвеев.

– На каком основании? – возмущался Воронцов.

– Во-первых, наш реактор практически выработал топливо и рабочий ресурс. К нам уже выехали специалисты с Севфлота, руководить перезагрузкой ТВЭЛов. Заодно проведём профилактику, заменим паропроводы, а то заплата на заплате. Текущее состояние реактора не позволяет использовать его на полной мощности.

– Нам хватит! Расчеты показывают…

– И о расчетах, – перебил его Матвеев. – Их результат неоднозначен. Воспроизведение эффекта прокола на больших мощностях может вызвать фазовые сдвиги с непредсказуемыми последствиями.

– Это только ваше мнение! – горячился Воронцов.

– А вы здесь видите ещё какого-нибудь специалиста по физике Мультиверсума? Чтобы сравнить мнения?

Воронцов заметно обиделся. Ольга подумала, что Матвеев, конечно, гениальный учёный, но ладить с людьми у него получается не очень хорошо.

– Товарищи! – сказал свое веское слово директор. – Спокойнее! Нам надо принять решение по физическому пуску установки. Матвеев считает, что мы не готовы…

– Я глубоко уважаю товарища Матвеева как учёного, – твёрдо заявил Воронцов, – но за установку отвечаю я. И я готов ответить перед партией, если она не заработает!

Воцарилась напряжённая тишина.

– Так, – сказал вдруг Куратор, – я не учёный, но я знаю, что партия и правительство ждут от нас немедленного решения вопроса совмещённых территорий. Вы все знаете международную обстановку, какая напряжённая техническая гонка идёт между нашей страной и империалистическими державами Запада. Мне не надо объяснять вам, какое преимущество получит советский народ, если ему будет куда укрыть мирное население и материальные ценности на случай весьма вероятного атомного конфликта. Каждый день промедления увеличивает риск того, что о вашем – нашем! – проекте узнают западные разведки. И что тогда произойдет, как вы думаете?

Ему никто не ответил, и он продолжил:

– А я скажу вам – война начнётся уже на следующий день. Империалисты пойдут на всё, чтобы мы не успели реализовать преимущество, которое сделает Советский Союз неуязвимым для их атомного оружия! Наши атомщики, офицеры-подводники, лётчики-испытатели, ракетчики и другие советские специалисты ежедневно рискуют своими жизнями, чтобы обеспечить страну новейшим оружием и средствами защиты, так что нам ли с вами говорить о рисках?

У Ольги опять возникло неприятное ощущение, что все эти совершенно правильные слова, с которыми она всем сердцем согласна, произносятся как-то не так. Отвратительная, недостойная мысль, что этого человека на самом деле волнует лишь его личный карьерный успех, занозой застряла в голове.

– Товарищи, – поднялся из-за стола директор, – давайте посмотрим на это как учёные, без эмоций.

– Сергей Яковлевич – обратился он к Воронцову, – допустим – только допустим, – что установка сработает нештатно. Что может произойти в этом случае?

– Мы сожжём впустую десяток мегаватт, – пожал плечами Воронцов, – но реактор у нас свой. Да, ресурс парогенераторов на исходе и ТВЭЛы почти выработаны, но на один запуск их хватит, а потом мы все равно собирались расхолаживать его для перезагрузки.

– А он не может… Ну, взорваться? – поинтересовался Куратор.

«А как же: «Нам ли говорить о рисках?» – Ольге захотелось вернуть ему его же слова, но она, конечно, промолчала.

– Физика водо-водяных реакторов такова, что даже в случае мгновенного бесконтрольного повышения мощности атомного взрыва не случится, – пояснил Воронцов. – С ростом мощности увеличивается температура, следовательно, уменьшается реактивность, и мощность опять падает.

– А вы что скажете, Игорь Иванович? – директор повернулся к Матвееву.

– Меня смущают два момента, – ответил тот. – Первый – из-за состояния реактора у нас не будет резерва по мощности и ресурсу. Однократный запуск на трёх четвертях от максимума – и никакой второй попытки.

– Она не понадобится! – подскочил Воронцов.

– И второй, – продолжил Матвеев невозмутимо. – Есть неопределённость в результатах расчетов. Мы до сих пор не очень понимаем, как меняется фаза поля от градиента мощности…

– Давай так, Игорь, – перебил его Лебедев, перейдя на «ты». – Что может случиться?

– Не знаю, Палыч, – неожиданно тихо и как-то устало ответил учёный. – И это-то мне и не нравится.

– Пойми, твоё «не знаю», против «я уверен» Сергея…

– Именно этим и отличается настоящий учёный от…

– От кого? – запальчиво вскричал Воронцов. – Давайте, Матвеев, назовите меня в лицо… Как вы там меня называете? «Слесарь от науки», да? Так вот, товарищ Лебедев! Я официально прошу вас оградить меня от инсинуаций этого волюнтариста!

– Ничего себе загнул! – удивлённо покачал головой Матвеев.

Вечером Ольга пришла в их крохотную, но отдельную квартирку в жилом корпусе. Засидевшийся допоздна над работой муж отложил бумаги, немного неловко встал, высвобождая из-за стола протез, но, сделав шаг навстречу, обнял её как всегда – тепло и крепко, так, что сердце на секунду зашлось от этой близости.

– Как ты, дорогая? И как он? – спросил Иван, положив широкую сильную ладонь на её округлившийся живот.

– Что сразу «он»? – засмеялась Ольга. – Может, «она».

– Нет, это сын, я чувствую, – ответил муж серьёзно.

– Толкается. Лизавета Львовна говорит – всё хорошо, анализы в норме.

– Лизавета – биохимик, а не гинеколог…

– У неё есть медицинское образование, а главное – у неё своих трое, так что практического опыта ей не занимать, – улыбнулась Ольга.

– Береги себя, ты много работаешь. Совсем загонял тебя этот Куратор.

Наверное, Ольга непроизвольно напряглась, потому что Иван вдруг отодвинулся, внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:

– Всё нормально, Рыжик? Он тебя не обижает?

– Ничего страшного, – быстро сказала девушка. – Просто устала немного. В любом случае завтра он уедет.

Муж недоверчиво покачал головой, но развивать тему не стал, спросив только:

– Завтра? Значит, решились всё-таки?

– Да, утром будет физический пуск.

– Не послушали, значит, Матвеева…

– Вот вам и «режим строгой секретности», – рассмеялась Ольга. – Все всё знают!

– Что ты хочешь, «Загорск-дюжина» – как деревня. Слухи разлетаются моментально. Но вот что я тебе скажу… – он сделал паузу. – Я Матвееву верю больше, чем всем остальным. Он один понимает, как это всё работает. Так что, если он сомневается – то и ты поостерегись. Стой там подальше, что ли… А лучше – вообще не ходи на этот пуск. В твоём положении…

– Нет, – решительно сказала Ольга. – Мы все работали ради этого дня. И у меня всего седьмой месяц, рано ещё изображать наседку на яйцах.

– Люблю тебя, Рыжик, – обнял её муж.

– И я тебя. Пошли в кровать, Лизавета Львовна сказала, мне пока можно… Или ты снова будешь сомневаться в её компетенции?

– В этом вопросе я ей полностью доверяю!