Читать книгу Последнее дело инспектора Палмера - Павел Сергеевич Маруненков - Страница 1

Рабочий день подходил к концу, но Эдмонд и не думал расслабляться. Напротив, он находился в том состоянии тревожного возбуждения, какое всегда охватывало инспектора перед встречей с участником конфликта. А сегодняшний случай требовал исключительного внимания, ибо его "клиент", нуждающийся во вразумлении, был демоном высшего уровня. На данный момент единственным в Институте магических аномалий имени Мерлиновского.

Эдмонд Палмер по праву считался лучшим инспектором Отдела разрешения межрасовых конфликтов. Однако профессиональная интуиция подсказывала ему не полагаться этим вечером на богатый опыт и прекрасное владение демонической психологией. К тому же без всяких предчувствий было очевидно, что разговор с высшим демоном, посмевшим применить боевую магию против человека, выйдет непростым. Потому Эдмонд использовал все промежутки в рабочем расписании, чтобы еще раз изучить нормативно-правовую базу, регулирующую применение магической силы. Эти толстенные кодексы и еще более внушительные комментарии к ним и так были зачитаны дотошным инспектором до дыр, но ему всегда казалось, что он что-то упустил и знает недостаточно.

Упорство инспектора Палмера было вызвано его убежденностью в бесконечной важности той работы, которой он посвятил последние пять лет своей жизни. Разрешая конфликты, он поддерживал межрасовый баланс, являющийся одним из краеугольных камней современного общества. С тех пор, как люди и демоны стали жить совместно, магическая наука резко шагнула вперед. Демоны, способные тонко улавливать эманации сумеречного измерения, оказались на порядок успешнее в тех областях магии, что ранее были не доступны людям. Вместе с тем, взаимодействие людей и демонов постоянно порождало всевозможные противоречия, которые порой выливались в настоящие столкновения.

В дверь постучали. Эдмонд посмотрел на настенные часы и обнаружил, что до назначенного срока оставалось еще семь минут. Он лишь улыбнулся. Еще ни один демон за все время его службы не пришел вовремя. Они ненавидели пунктуальность, считая ее скрытой формой рабства. Однако правила институтской жизни предусматривали санкции за опоздания, что вынудило демонов найти довольно нелепый, с человеческой точки зрения, выход. Они просто стали приходить раньше назначенного времени.

Эдмонд почувствовал себя увереннее от мысли, что поведение высшего демона не выходит за рамки хорошо знакомых Эдмонду особенностей их культуры. Параллельно инспектор снова вернулся к мысли, которая занимала его весь день – как мало люди знали о том, что собою представляет высший демон. Но в этом не было ничего удивительного, учитывая, что демоны такой силы рождались раз в полвека.

– Войдите, – произнес Эдмонд, автоматически надевая маску полнейшего спокойствия.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла демоническая девушка – высокая, стройная, одетая в черные облегающие брюки и водолазку. Демоны любили одеваться в темные тона, и Эдмонд снова с удовлетворением отметил предсказуемость поведения гостьи его кабинета.

– Сильвия Тэнтоурис. По факту нарушения дисциплины.

Ее голос был довольно низким. Никакой робости или неуверенности в интонациях.

– Добрый вечер. Проходите, – Эдмонд привстал и вежливо указал на стул, стоящий в метре от стола.

Гостья грациозно прошествовала к стулу. Эдмонд не понаслышке знал о непростом характере демонических барышень, для описания которого лучше всего подходил старый термин "ведьма". Потому он ожидал, что девушка откинется на спинку стула и, вальяжно закинув ногу на ногу, одарит человеческого инспектора презрительным взглядом. Он столько раз проходил эту стандартную реакцию, что готов был предъявить в ответ тщательно отрепетированный и выверенный сотней подобных встреч снисходительный взор, который великолепно ставил вредную особу на место.

Однако Сильвия Тэнтоурис не оправдала его ожиданий. Она села необычайно ровно, предъявив царственную осанку и положив руки на колени. В ее позе сумели причудливо соединиться женственная скромность и демоническая гордость. При этом ее взгляд был обращен куда-то вниз и вбок, точно девушка чувствовала за собой вину, что с демонами случалось чрезвычайно редко.

Мисс Тэнтоурис не поднимала взора и не шевелилась, словно давая возможность получше рассмотреть себя. Роскошные волосы цвета вороного крыла струились по тонким плечам. Высокая полная грудь, которую нежно облегала водолазка, могла взволновать даже мертвеца, и инспектор сумел сохранить невозмутимость, только применив все свое хладнокровие. И хотя его рассудительность и неспособность удивляться давно вошли в поговорки, фигура мисс Тэнтоурис и ее манера держать себя нанесли по его самообладанию ощутимый удар.

– Мисс Тэнтоурис, – он вооружился деловым тоном с оттенком равнодушия, – вы осознаете, что именно явилось причиной вашего нахождения здесь?

Эдмонд внутренне напрягся, готовясь мгновенно проанализировать полученный ответ. Он был мастером ведения допроса – на каждую ее реплику у него имелась соответствующая стратегия. С вероятностью в девяносто девять процентов девушка с такой эффектной внешностью и силой высшего демона скажет, что понятия не имеет, почему попала на прием в Управление внутренней безопасности.

Сильвия Тэнтоурис подняла на инспектора Палмера взгляд, и в тот же миг его непроницаемая маска раскололась, рассыпавшись на тысячу разбегающихся по полу кусочков. Изумрудное сияние ее глаз вобрало в себя упоительную красоту и захватывающее величие бескрайнего летнего леса. Эдмонд пораженно заметил, что зрачки Сильвии были вытянуты вертикально и делали свою хозяйку похожей на кошку.

– Да, – просто ответила демоническая девушка.

В первый раз за очень долгое время Эдмонд Палмер растерялся. Его рот приоткрылся, но ни одно слово не сумело сорваться с языка. Он был заворожен изумительным совершенством черт ее лица и пугающей прямотой ее взора. Эдмонд поймал себя на соображении, что все демонические девушки, которых ему приходилось встречать по долгу службы до этого дня, подходили лишь на роль неумелых пародий, будто были изображены художником, который никогда не видел настоящего демона. Все в портрете Сильвии буквально дышало живым и полнокровным потусторонним духом.

Неизвестно сколько времени инспектор мог просидеть словно истукан, если бы не автоматически замеченная им деталь. По-видимому, демоническая девушка все же не была абсолютно спокойна – ее губы дрогнули. Что-то в глубине разума Эдмонда сумело переключиться на наблюдение эмоций и вырвать его из гипнотического оглушения.

– Гхм, – он прочистил горло, пытаясь поскорее восстановить былую невозмутимость. – И что же случилось?

– Конфликт, – грустно уточнила она и рассеянно провела рукой по непослушному морю шелковистых волос.

Эта невинная манипуляция снова нанесла удар по самообладанию Эдмонда. В то же время в голосе девушки ему почудилась тень сожаления. Но такого не может быть! Демоны обычно лишены рефлексии на собственные поступки. Не игра ли все это?

Инспектор глубоко вздохнул, стараясь чтобы внешне это походило на сердитость, и углубился в чтение документов, хотя готов был поклясться, что выучил содержание ее дела наизусть.

– Гххмм, – Эдмонду снова пришлось прочистить горло, так как он боялся, что его голос предательски дрогнет. – Давайте сразу, чтобы не терять время, перейдем к написанию объяснения.

Он вытащил бланк и приготовился задавать обычные вопросы. Эдмонд надеялся, что привычная процедура фиксации показаний, которой он владел в совершенстве, вернет ему спокойствие духа.

– Сильвия Тэнтоурис. Демон. Уровень первый, так?

– Да.

– Сейчас я вынужден буду уточнить ваши физиологические особенности, мисс Тэнтоурис. Попрошу не считать это непозволительным любопытством. Таков регламент при подобных конфликтах.

– Хорошо.

Эдмонд бросил быстрый взгляд на демоническую девушку. Сильвия запустила пальцы в прическу, словно что-то в ней искала. Эта картина, однозначно свидетельствующая о некотором беспокойстве, придала Эдмонду уверенности.

– У вас есть склонность к телесным метаморфозам?

– Да.

– В кого превращаетесь?

– В ворону, в кошку, в лису…

Эдмонд с изумлением смотрел, как Сильвия загибает пальцы. Для простых демонов даже один животный облик был редкостью.

–… В летучую мышь…

– Ясно. Вы контролируете желание превратиться?

– Простите?

– Вы управляете своим желанием обернуться одним из тех животных, кого вы только что перечислили?

– Разве можно управлять чувствами?

Эдмонд оторвался от бланка и посмотрел в широко раскрытые глаза мисс Тэнтоурис. Кроме искреннего удивления он не обнаружил в ее взгляде никакой желчи.

– Ну, я вот могу управлять чувством голода. Обед можно отложить, если нужно.

– Значит вы никогда не хотели есть по-настоящему, – просто ответила она.

– Допустим, – ее слова заставили Эдмонда задуматься. – Оцените степень своего контроля жажды трансформации по десятибалльной шкале, где десять – "полностью управляю своими чувствами", а один – "всецело нахожусь в их власти".

– Один.

– Так… Хорошо. Контролируете свое поведение в животном обличии?

– Частично.

– Оцените степень своего контроля по десятибалльной… – начал Эдмонд.

– Один, – не дожидаясь окончания вопроса, ответила Сильвия.

– Хорошо, – Эдмонд никогда не встречал таких ответов, потому старательно следил, чтобы его лицо ничем не выдавало растерянности. – У вас бывают провалы в памяти после метаморфоз?

– Бывают.

Инспектор помедлил, прежде чем перейти к следующему вопросу.

– Вы склонны к вампиризму?

– Если бы я была склонна к вампиризму, то не работала бы здесь.

– Это понятно. Я веду речь об отдельных проявлениях. Вы испытываете иногда жажду крови?

Сильвия отвела взор и молчала.

– Мисс Тэнтоурис, вы меня слышите?

– Да.

– Вы поняли мой последний вопрос.

– Поняла.

– Я прошу вас дать на него ответ. Могу повторить. Вы испытываете в отдельные моменты жажду крови?

– Испытываю, – прошептала она, не поднимая взгляда.

– Оцените степень своего контроля жажды крови по десятибалльной шкале, где десять – "полностью управляю своими чувствами", а один – "всецело нахожусь в их власти".

– Я не могу ответить на ваш вопрос, инспектор.

– Почему?

– Не могу переложить желание на язык цифр.

– Давайте попробуем по-другому, мисс Тэнтоурис. Когда у вас возникает жажда крови, вы спокойно идете на работу, полагаясь на волевой контроль, или просите запереть себя дома?

Секундное молчание.

– Прошу запереть дома.

Взгляд Эдмонда автоматически метнулся к большому настенному календарю с фазами луны, висящему сбоку от стола. Сильвия проследила его взгляд, и ее губы дрогнули, готовые расплыться в улыбке. Эдмонд моментально отругал себя за несдержанность, но тут же позабыл об этом, столкнувшись с непривычной реакцией. Демоническая девушка смотрела на него совершенно беззлобно, безо всякого презрения, а лишь со снисходительной усмешкой. Какая наглость! Это же его коронный мимический жест, являющийся козырем при общении с вспыльчивыми демонами.

– Ясно. Место работы?

– Факультет стихийной магии. Кафедра подземных эманаций. Старший лаборант.

– Ученое звание?

– Кандидат естественно-магических наук.

– Тема диссертации?

– "Особенности взаимодействия подземных излучений и почвенных злых духов".

– Интересно, – похвалил тему Эдмонд и сам не понял, для чего это сделал.

– Спасибо.

– Гххм, давайте перейдем к сути конфликта. Вы признаете, что применили по отношению к человеку по имени Ллойд Ворфстоун поражающее заклинание?

– Я не знаю, как его зовут, – ее голос мгновенно похолодел. – Но, наверное, это он. Признаю.

– Ллойд попал в лазарет на недельный курс восстановления из-за повреждения верхних слоев ауры и локальной потери жизненной силы. Такая травма может быть следствием применения исключительно боевого заклинания. Более того, использовать силу для разрешения конфликтов в принципе недопустимо! Потому должен вас спросить: для чего вы так поступили?

– Этот человек оскорбил меня.

– В чем выражалось его оскорбление? Можете вспомнить конкретные слова?

– Он сказал, что я – чудовище… или монстр… Что-то в этом роде.

– Его слова больше касались демонической расы или относились лично к вам?

– Не знаю, – она пожала плечами.

– А как вы сами полагаете, почему он назвал вас чудовищем?

– Он испугался. Это было неделю назад, и у меня чуть удлинились клыки. Он заметил это в столовой и закричал, что я отъявленный вампир и хочу выпить его крови. У меня болела голова из-за всех этих… ну, перед полнолунием бывает… И не было сил сдерживаться. Потом мне объяснили, что его прабабушку выпил до дна один демон.

– Ясно. Что он еще говорил?

– Ну, он называл меня нереидой.

– Нереидой? – усмехнулся инспектор.

– Эта такая ведьма, которая приманивает путников соблазнительным телом и сладким голосом, а затем пожирает.

– Я знаю, – автоматически отозвался Эдмонд.

– Утверждал, что моя красота поддельная, что я околдовываю мужчин.

Эдмонд не смог сдержать улыбки при прослушивании весьма распространенных страхов.

– В нашем обществе люди и демоны живут вместе не такой долгий срок, – инспектор перешел на менторский тон. – Всего пару поколений. И в памяти еще свежи разные предания и небылицы. Особенно в отношении высших демонов. Но вы должны были написать на него жалобу в Дисциплинарный комитет, а не поражать боевым заклятьем! К тому же вы сами сказали, что его слова были обусловлены чувством страха.

– Знаю, но я устала с детства видеть в глазах людей страх и ненависть. Просто накипело.

– Какие еще оскорбительные выражения он употреблял в отношении вас?

– Я не собираюсь озвучивать его слова. Они мне глубоко противны, – ее рот скривился в гримасе омерзения. – Спросите сами у этого демонофоба!

– Обязательно спрошу. Но мне очень важно видеть, что вы раскаиваетесь в содеянном.

Сильвия не ответила.

– Мисс Тэнтоурис, поймите, мне нужно собрать материал. Чем больше там будет его оскорблений, тем больше шансов найти вашему поведению оправдание и исчерпать конфликт без последствий.

Сильвия сжала губы, которые периодически завладевали вниманием инспектора, и вместо ответа снова стала расчесывать волосы. Эдмонд увидел, что такие манипуляции засыпали ее плечи серыми перышками. По всей видимости, они остались от вороньей трансформации. Мисс Тэнтоурис тоже наткнулась на них взглядом и принялась сосредоточенно стряхивать их с себя с выражением крайней досады. Инспектор заметил в ее глазах готовую пролиться слезами обиду, которая вырывалась на ни в чем не повинные перья. Значительное их количество уже перекочевало на пол кабинета.

– Дисциплинарный комитет, для которого я готовлю документы, понимает, что слова порой ранят сильнее, чем физическая боль, – примирительно заметил Эдмонд. – Так что, не думаю, что вас уволят. Но для вашего же блага стоит сказать, что вы сожалеете о содеянном и понимаете, что отвечать на оскорбления боевой магией недопустимо.

– Один, – коротко ответил Сильвия, пристально посмотрев на него.

– Что "один"? – опешил Эдмонд.

– Один по десятибалльной шкале, где десять – "сожалею, что так получилось" и один – "считаю, что поступила правильно, и не намерена прощать подобное и впредь!".

– У вас отменное чувство юмора, – констатировал Эдмонд, откладывая ручку в сторону. – Поймите, этот конфликт не стоит выеденного яйца. Это же, в конце концов, просто смешно. Вы последняя девушка в Институте, кому следует обижаться на обвинения в чудовищности!

– Почему?

– Ну… – Эдмонд почему-то не мог справиться с охватившем его волнением и отчаянно старался не покраснеть. – У вас очень… В общем, вы так хороши собой, что… Ну какое чудовище?..

Он окончательно смутился и ругал себя за то, что решился подойти с этого конца. Для любой девушки комплимент ее внешности являлся хорошим подспорьем настроить ее на позитивный лад и заставить забыть на некоторое время об обидах. Как раз на такое время, какое требовалось для подписания "правильной" версии объяснения. Но почему-то Эдмонд не мог сказать Сильвии о ее отчаянной красоте так свободно, как он сообщил бы это менее миловидной особе.

– Так считают не все, – туманно ответила она и уставилась в пол.

Эдмонд был удивлен, но его слова не только не сообщили Сильвии радости, но, напротив, опечалили ее.

– Я думаю, нам с вами придется встретиться еще раз. К сожалению, не могу считать конфликт исчерпанным. Мне придется поговорить с вашими родителями. Они проживают в Омегатоне?

– Да. Но я уже не маленькая девочка.

– Никто не сомневается в вашей взрослости. Но мы знаем, как сильны родовые связи у демонов и авторитет старшего поколения.

– Делайте, что пожелаете, – в первый раз девушка позволила своему раздражению сорваться с губ.

Интуиция подсказывала Эдмонду, что их беседа достигла финальной точки. Он прекрасно знал, что демоны отличаются обостренной любовью к правде. Но в таком виде объяснение мисс Тэнтоурис никуда не годилось: ни о каком разрешении конфликта и речи не шло! Однако Эдмонд уже поставил первую ловушку, сообщив о своем намерении поговорить с родителями Сильвии. Опыт подсказывал ему, что демон сделает все, чтобы избежать подобного развития событий.

– Поймите, я желаю того же, что и вы: исчерпать эту конфликтную ситуацию, – начал он. – Может быть, вы исключительно для протокола скажете, что поняли всю тяжесть содеянного, признали вину и обещаете исправиться? Тогда встреча с вашими родителями станет ненужной.

Эдмонду показалось, что его слова заставили Сильвию задуматься.

– Мне сказали, что вы хорошо понимаете нас, – произнесла она задумчиво. – Вам правда интересны демоны?

– Моя работа этого требует, – пожал плечами Эдмонд.

Вне всяких сомнений, демоническая раса чрезвычайно интересовала инспектора Палмера. Однако он точно не собирался изливать душу перед первым встречным демоном и меняться ролями на допросе.

– Тогда вы должны знать, что мы не так любим лгать, как вы, люди.

– Знаю, но опыт говорит мне, что многие ваши собраться охотно идут на компромисс, когда дело касается чего-то важного в их судьбе, – настойчиво гнул свое Эдмонд. – Например, карьеры.

– Что для них лишь традиция, то для высшего демона – повеление, которого нельзя ослушаться, – поставила она точку.

– Но ведь… – неутомимый Эдмонд вооружился харизматичной улыбкой, готовый продолжать наступление.

– Вы поддельный эксперт по демонам, раз продолжаете этот разговор, – оборвала его Сильвия равнодушно. – Вы ничего не знаете обо мне. Я не могу поставить свою подпись под ложью, даже если бы захотела сделать это.

Эти слова показались Эдмонду исполненными какой-то страшной правды. Но разум упрямо твердил, что весь этот пафос может быть лишь следствием переоцененных суеверий о собственной расе. Инспектор Палмер не раз встречался в своей практике с самым банальным и наглым враньем, исходящим от демонов. И тот факт, что ложь якобы доставляла им тяжкие муки, многократно превышающие человеческие терзания совести, был довольно эфемерным и попахивал субъективизмом. Невидимая схватка бушевала в его мыслях еще какое-то время.

– Тогда на сегодня нашу беседу можно считать законченной, – сказал он наконец. – Я составлю рапорт, в котором сообщу о необходимости проведения встречи с вашими родителями. Ее время будет вам сообщено дополнительно.

– Хорошо, – последовал равнодушный кивок головы.

Однако Эдмонд Палмер не был бы самим собой, если бы был готов признать свое поражение. Еще не конец!

Он встал и, изобразив в голосе притворное удивление, сообщил:

– Точно, у меня же еще чай горячий! Заварил перед самым вашим приходом. Не желаете?

– Мы находим ваш чай отвратительным.

– Знаю, знаю, – миролюбиво отозвался Эдмонд, доставая заранее заготовленные чашки. – Это ваш чай из древесных грибов.

Он протянул Сильвии чашку.

– Не знаю, как отреагирует мама, когда узнает, что я пью чай с человеком, – сказала она, но взяла чашку из его рук.

Эдмонд внутренне воспрял духом и пошел в дальнейшее наступление.

– Насколько я понял, вы перспективный ученый, – он отхлебнул невероятно горький отвар, но даже не поморщился. – Управление внутренней безопасности признает ваши заслуги и не желает портить вашу карьеру. Разве стоит раздувать этот конфликт и марать вашу чистейшую биографию?

Сильвия сделала глоток и усмехнулась.

– Моя биография не так невинна, как вам представляется, инспектор. Просто Управление внутренней безопасности абсолютно равнодушно к тем конфликтам, в которых не участвуют люди. Вы знаете, почему я живу с родителями, а не в общежитии?

Эдмонд наказал себя острейшим чувством вины за слабую информированность и отрицательно помотал головой.

– Несколько лет назад у меня случилась вспышка гнева. В результате нее пострадало два демона, которые получили более серьезные травмы, чем оскорбивший меня человек. Просто вас не интересует ничего, кроме пресловутого расового баланса и иллюзорного равноправия. Мы можем хоть убить друг друга – вы даже не заметите.

Сильвия замолчала и продолжила пить чай.

Эдмонд поставил чашку и пролистал материалы дела. Затем задумчиво забарабанил пальцами по столу.

– Зачем вы сообщаете ту информацию, которую мне совсем необязательно знать? – спросил он откровенно. – Вы же понимаете, что наличие похожих происшествий в вашем прошлом создает системность, которая может стоит вам карьеры?

– А зачем вы пьете чай из древесных грибов, который не может нравиться людям?

Эдмонда начинала раздражать способность Сильвии ставить его в тупик.

– Что мне с вами делать, мисс Тэнтоурис? – он тяжело вздохнул. – И чем, позвольте спросить, ваши сородичи вас тогда рассердили? Тоже назвали вас чудовищем?

Он хмыкнул, но реакция Сильвии заставила его брови поползти вверх.

– Вы удивительно догадливы.

Эдмонд понял, что ему чертовски не хватает информации. Но его детективный пыл только ярче разгорелся от этой мысли.

– Хорошо. На сегодня можете быть свободны.

Сильвия встала и поставила пустую чашку перед Эдмондом.

– Спасибо за отменный чай, хоть вам и не понять всю яркость его вкуса. Извините, что не оправдала ваших ожиданий.

Эдмонд безмолвно покивал.

Его гостья вышла из кабинета совершенно бесшумно.

Инспектор опустился в кресло и растворился в клокочущей буре противоречивых размышлений о мисс Тэнтоурис. Его несказанно раздражало, что он так мало знает о высших демонах. Но их закрытая культура не позволяла простым библиотечным способом получить полную информацию.

Через какое-то время Эдмонд опомнился и принялся собираться домой. С помощью своего друга с факультета древней истории он раздобыл парочку любопытных работ по последней Великой войне демонов и людей и планировал посвятить вечер ее изучению. Все свободное время Эдмонд проводил в поисках скупых сведений о природе и особенностях психики демонического рода, находя в соединении теории и практики особое удовольствие.

Проходя мимо стула, на котором сидела мисс Тэнтоурис, Эдмонд заметил на нем несколько перышек. Поколебавшись несколько мгновений, он взял одно из них, оглянулся на дверь и поднес перо к носу. Запах был удивительно нежный: в нем соединились ароматы леса, луговых цветов и чего-то очень влекущего.

Завтра, к его приходу на работу, уборщица не оставит от птичьего оперения и следа. Эдмонд снова задумался на несколько секунд, а затем открыл портфель и аккуратно поместил перо между страницами ежедневника.