Читать книгу Стремление к правоконсервативному флангу - Петр Скоробогатый - Страница 1

Недостатка в прогнозах перспектив развития партийно-политической системы России нет, но мало кому удается предвидеть ее фундаментальные повороты на очередном вираже истории. Возможно – что парадоксально – для этого нужно придерживаться консервативного подхода в определении будущего страны, что созвучно мыслям и опыту президента и его соратников. В 2018 году в «Эксперте» вышла статья «Переформатирование политической системы в целях устойчивого развития страны» (см. № 51) за авторством профессора НИУ ВШЭ, кандидата юридических наук Владимира Сенина. И два года спустя изложенные в ней предложения начали стремительно сбываться: пришло новое правительство (ну тут, положим, несложно было), затем прошла конституционная реформа – закреплена ответственность правительства перед Государственной думой и, по сути, отменено правило «не более двух сроков подряд» применительно к должности президента Российской Федерации. И только призывам автора к формированию полноценной правой консервативной партии для баланса политической системы пока сбыться не суждено.

– Каковы ваши ощущения после политической встряски 2020 года?

– Я бы поставил знак «плюс» начатому конституционному процессу и смене правительства. Не столько потому, что я что-то, может быть, предвидел и писал в вашем журнале в декабре 2018 года. Мне кажется очевидным, что, если правительство не зависит от парламента и неподотчетно ему, это негативно сказывается на его эффективности. И что не очень хорошо, когда отсутствует реальная конкуренция в партийно-политической системе.

На мой взгляд, после победы президента в 2018 году не только у меня, но и у многих было ощущение, что правительство нужно менять. Старый кабинет не достиг никаких успехов. Есть объективные показатели: падение численности нашего народа, отсутствие роста заработной платы, большое количество людей за чертой бедности, неэффективность экономики с точки зрения производительности труда, плохой инвестиционный климат, никакого прорыва в малом и среднем бизнесе. Сильное огосударствление экономики – тенденция, которая влечет за собой отсутствие нормальной конкуренции, монополизацию. Все эти факторы нельзя объяснить лишь внешним воздействием, санкциями, мировой конъюнктурой. В результате частный капитал не идет в Россию. Ни внутренний, ни внешний. И в этом смысле оставить после выборов новое старое правительство, мне кажется, было ошибочным решением.

– Вам не кажется, что тогда правительство оставили, чтобы провести пенсионную реформу?

– Возможно, но, понимаете, у нас все время плата за что-то. Все время есть какие-то объяснения, а экономика развивается плохо. Представим крупную частную компанию, где есть нанятый топ-менеджмент. Он может чем угодно объяснять провал. Но он заключает с акционерами контракт. И при неудовлетворительной ситуации нанимаются другие люди. Конечно, форс-мажор бывает, но здесь дело не только в форс-мажоре. Вы управляли таким образом, что позитива не происходит. Не говоря уже о прорыве.

– Получается, у нашей компании не было акционеров, чтобы спросить за результат?

– Акционеры, конечно, есть. Настоящий акционеры, не только для правительства, а для власти в целом, – это граждане, народ. Нет нормального, естественного механизма реализации воли. Зачастую избирательный процесс по форме вроде есть, а по сути – нет. И вот мы переходим к конституционной реформе, которая предполагает поставить правительство под более плотный контроль и ответственность не только перед президентом, но и перед парламентом. Но пока в партийно-политической системе отсутствует нормальная системная конкуренция. Условия, в которых действует партийная система, неорганичны, они не обеспечивают нормальным образом народное представительство в парламенте, и это требует серьезной работы как власти, так и общества. Нужен мост между гражданами, избранными парламентариями и исполнительной властью. А он разрушен. Есть некий отчет правительства, но он ни на что не влияет. На кадровую политику вообще никак. Повлиять можно, только не утвердив премьер-министра, но это кризис. А работающий механизм отсутствует. Поэтому правительство находится в безответственных условиях.

– Но, как говорят, у нас правительство просто исполнитель государственного курса, ему незачем лезть в политику.

– Правительство – это не техническая структура, а политически ответственный институт, определяющий экономический курс и отвечающий за состояние и развитие экономики страны и условия жизни граждан. И правительство должно формироваться большинством парламента, а парламент должен формироваться в реально конкурентных условиях системных политических партий, которые отражают интересы граждан. Этого сейчас нет. «Единая Россия» голосует за пенсионную реформу, а граждане против.

– И вот у нас новое правительство…

– Да, в определенной части новое. Но сформировано оно на старых принципах. С какой программой это правительство пришло? Почему вдруг именно этот состав правительства обеспечит мощный рывок экономики и успешную реализацию нацпроектов? Какую политическую силу представляет правительство? «Единую Россию»? Так и предыдущее правительство все из «Единой России», во главе с председателем. Плюс к этому у нас отсутствует нормальная система карьерных лифтов. Я не говорю, что бывает идеальная система. Жизнь богаче. Но некая правильная основа должна быть. Должны быть политические партии, которые отражают те или иные интересы граждан. Они должны влиять на жизнь общества через парламент, и через контроль, и через выдвижение в правительство. Это не значит, что сейчас министры плохие. В правительстве есть очень достойные люди, несомненно. Просто сам принцип формирования и отбора не вполне естественный.

– Правительство должно быть политическим или все-таки техническим?

– Политическим. Парламент должен формироваться на конкурентной основе, должны быть реальные системные партии, которые по итогам выборов в парламент формируют правительство, и правительство должно реализовывать ту программу, с которой шло парламентское большинство. А президент – верховный арбитр. Еще мысль: парламентское большинство формирует правительство, а парламентское меньшинство формирует Счетную палату, например. Реальный инструмент для давления и проверки.

– Но вы не за партийное правительство?

– Напротив, я за партийное правительство, в котором должны быть профессиональные люди с понятной биографией и ясными политическими убеждениями, и должно быть ясно, почему конкретный человек предлагается на должность того или иного министра.

– Не коалиционное, из разных партий?

– Это зависит от конфигурации. Но, в принципе, парламентская партия, которая получила большинство, имеет возможность сформировать кабинет. Другое дело, когда большинство условное. Одна партия получила 35 процентов, а другая – 25 процентов. Значит, надо договариваться. Поэтому, конечно, могут включаться коалиционные схемы. Это все давно известно.

– В вашей статье, по сути, две части. Первая касается конституционных поправок, вторая – оживления парламента. В частности, за счет появления правоконсервативной партии. Теперь у нас есть поправки, которые усиливают парламент. Осталось понять, как этот парламент сделать более представительным.

– Политический ландшафт за последние несколько лет потерял свою органичность. Это уже политтехнологическая, а не политическая история. Да, можно принять любую поправку в Конституцию по поводу влияния парламента на правительство. Но если мы не поменяем условия работы политических активных субъектов – партий, перемены будут лишены смысла.