Читать книгу Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1824-1836 - Петр Вяземский - Страница 47

5-го мая. [Москва].

Завтра будет заседание у Спаса, и дело мое предложится, а в четверг, вероятно, к вам отправится для заключения.

Надеюсь, у вас оно не залежится.

Жихареву говорил: он хлопочет, но толку добиться не может; надеется, что крестьянина успокоют в старости, но свободы доставить ему не обещается. Да и трудное дело, по словам его: свободный, он потребует жены и детей её. И у нас здесь в Москве завязывается грустное дело: старик Куракин, раздраженный сплетнями московских баб обоего пола, отказывается дать свободу Семенову и велит возвратить Вьельгорскому деньги, уже отданные (по предварительному извещению сына) в странноприимный Куракинский дом. Сын все обнадеживает, что смягчит отца, но будущее – дело темное. Не имеешь ли способа как-нибудь умеренно и осторожно, но решительно подействовать на старика через министра князя Голицина или графа Аракчеева? Жаль, что Николая Ивановича нет! Подумай, что и как сделать и дай мне знать.

За кого ты меня принимаешь, полагая, что я свяжусь с Булгариным? Я и с Дмитриевым связался потому, что почел его Каченовским, а Каченовский все имеет же какой-нибудь голос в литературе нашей и господствует над заднею частью нашей публичной публики. Связавшись, надобно было развязаться, и – завязалось. Булгарин и в литературе то, что в народах: заяц, который бежит между двух неприятельских станов. Ответ его на мое изобличение его во лжи в отношении биографии Дмитриева ничего не значит. По его мнению, о Дмитриеве нельзя говорить потому, что заслуги его слишком велики: да о ком же говорить, как не о людях, достойных внимания? Неужели же говорить об одних Хвостовых, да Булгариных?

Жалею о Бирукове, когда он в беде; по не менее того презираю его, когда он в должности. Чем дело кончилось?

Скажи Плещееву, что его protégée, певица St.-Brice, дает концерт в четверг; что рад за нее стараться, но худо падеюсь на успех. Мы только что начинаем отдыхать от концертов, да и к тому же множество людей уже разъехалось по деревням.

По твоим словам я отыскал «Инвалид» 26-го марта. Нет никакой соли в этой мистификации. Не станут ли еще разыскивать творца?

Кланяйся Карамзиным. Радуюсь сердечно, что Николеньке лучше.

Найди в Петербурге французский перевод сочинений Шлегеля: «Ueber dramatisclie Kunst und Litteratur* и пришли мне его поскорее.

Прощай! Отошли приложение к Воейкову. Дмитриев в ответах своих Хвостову на присылку новых произведений, никогда не называет стихов его стихами и всегда ищет какого-нибудь иносказания, например, как следующего: «Благодарю вас за письмо и за приложение, и прочее. На днях застал я Василия Львовича, проповедующего своему знаменитому камердинеру Игнатию твердость и великодушие в пренесении рогов, которые всадила ему жена. «Чем же я тебя хуже», говорил он ему, «а и я был рогоносец». «Не жалуй меня в майоры», отвечал Игнатий, «да не». Сцена была бесподобная!

Василий Львович утешал его от доброй души; представь себе притом, что вся его дворня была свидетельницею увещаний, и ты постигнешь всю патриархальность этой сцены. Скажи об этом Дашкову: ему коротко знаком Игнатий, и мы с ним праздновали на его свадьбе. Василий Львович, забывши тогда, что гостиная его усажена лакеями и прачками, подходил к нам, потирая свои руки, и спрашивал: «N'est-ce pas, qu'on se trouve assez bien chez moi?»