Читать книгу Обними меня, Завтра! Повести, рассказы - Раиса Николаевна Кучай - Страница 10

Бабка Пулечиха о ста восьми законах, управляющих Вселенной, когда—то слышала, но вот как информация в память попала – вспомнить не могла, и это её тревожило. Еще тревожило число законов. «Почему сто восемь, а не те самые – десять заповедей или сто?» – она включила телевизор и переключила на программу НТВ, которая больше всех её в последнее время интересовала. Мистические истории помогали ей управляться с домашними заботами, делали их менее будничными и более значимыми. Сама жизнь вокруг становилась значимой и осмысленной. На экране увидела новых героев – экстрасенсов. Упрямо вслушалась, гремя кастрюлями, разговаривая со всем движимым и недвижимым имуществом. – Скажи—ка нам: кто придумал эти законы, где их записал, и кто их утвердил? – обратилась к телеведущему, очень уверенно объявлявшему новое необъяснимое явление – «новый закон: в двери стучиться?»

Была суббота. Внук Сергей объявился неожиданно. Зашел в дом неслышно, подкрался сзади, сначала обхватил руками и приподнял Пулечиху, потом осторожно опустил на пол и повернул к себе лицом. Хрупкая и испуганная фигурка никак не сопротивлялась разнузданности взрослеющего внука. Пулечиха поняла, что не cпроста он её наведал. Сергей бросил на стол большой пакет с гостинцами. На цветастую клеёнку вывалились конфеты, фрукты. В дорожке утреннего задиристого света натюрморт смотрелся нереально изысканно! Эта картина так растрогала Пулечиху, что на первую же просьбу – «Бабусек! Помочь знакомой надо – поколдовать!», она ответила согласием, усаживая на лавку рядом с собой. Слегка пожурила внука:

– Каждому рубашку не отдашь, в чем—то и остаться нужно!

– Бабусек! Этой женщине я обязан.

Было видно, что Сергей искренне хотел проявиться особенным в глазах своей бабушки; он встал и заходил по горнице, безмолвно замахал руками.

– Удивить ее хочешь? – остановила его метания Пулечиха. – Матери не говори, что я вмешаивалась. Нельзя мне – покаялась я. Болячка у её дочки исчезнет. Больше ничего не скажу. Как можно тревожить мои сухие мозги? Только вот в следующий раз поищи у себя в интернете сто восемь законов Вселенной.

– Может, лучше «тайные знания»? А как поняла, что нужна помощь ее дочке?

– Тайные знания? И такое есть?

– Да, бабусек, это сейчас называется эзотерикой?

– Ты што ли интересуешься? А надо ли тебе это?

– Бабусек, если человек старается жить в согласии с собой, анализирует свою настоящую суть и пытается жить в мире духовном, готов понять истинные первопричины страданий, неудач или успеха других людей, не разрушает себя и других, значит, являеся эзотериком.

– Внучек, складно говоришь, а жизнь то от нескладухи начиналась. От боли и от страданий. Дар дается, а не берётся. Вокруг тебя не посеянное поле пока…

Пулечиха своим цепким умом снова загнала «в угол» своего внука—интеллектуала, но он все же возразил:

– А как же, бабусек, твоя любовь к порядку?

– Вот привезешь мне эти сто восемь законов, тогда и объясню.

На следующий день Сергей даже дров наколол и аккуратно разложил ближе к крыльцу. А к вечеру Бабка Пулечиха уже выпускала внука за хлипкую облизанную многолетними дождями и выжженную солнцем изгородь, погладив по гладкой мужицкой руке, задержавшейся на гребне калитки.

– Дочь совсем меня забыла. Скажи, пусть приедет.

– Бабусек! Ты же знаешь – она человечество спасает. Куплю машину скоро, с ней приедем и тебя заберём в город.

– Вижу по телевизору – как вы в городе в машинах прячетесь от жизни. Где черт не сладит, туда бабу пошлёт, а машина для мужика стала главной бабой в семье. Не торопись мимо жизни проехать, внучек.

Провожала Пулечиха внука тоже с гостинцами. Сергей отказывался, но упрямым и уверенным действиям бабушки не смог противостоять – понял, что это бабушке очень нужно. Она будто расплачивалась за огрехи.

Калитка на прощанье издала протяжный скрип и «застегнулась».

Действительно, после проводов внука села и начала себя корить: «Получается, я не лучше этих самоуверенных экстрасенсов. Кто же вам нашептал, что вы лечить можете и должны? Как можно заглянуть в будущее? Очень хочется увидеть счастливую жизнь внуков и успокоится и доживать с легким сердцем. Кому это дается? Мне не дано. Может, мне жить до ста восьми лет и все самой увидеть – поэтому число 108 вертится, а мне нужно только согласиться с этим.»

«…Она одна где—то там – в небесах или у самой земли, но в полете. Она или птица или рыба или человек. Предупреждающий все эмоции страх борется с любопытством. Она оглядывается. Небо таит опасность. Видит несколько приближающихся аппаратов, похожих больше на акул. Они далеко, но приближаются. Паника в ней, паника в, окружающих её, сущностях. Засверкало небо, и словно зажглись лампочки на темном небе, образуя буквы. Она читает и понимает, что это предупреждение об опасности и нужно всем что—то предпринять. Внутри себя услышала щелчок, попыталась отлететь от опасности подальше и спрятаться, но это нужно было делать сообща со всеми сущностями…»

Пулечиха снова и снова проглядывает нечеткие картинки памяти и даже пытаясь их озвучит, выключает телевизор.

– Помолчи маленько, – садиться у окна. Воспроизвести звуки не успевает, но соглашается с донёсшимся предупредительным лаем, Найда крутится на месте, звенит цепь. «Все правильно. Так все и может быть. Как такому можно припятствовать?» Садиться за стол у окна, ставит перед собой маленькую кастрюльку с кашей, дотягивается до гранёного стакана, среди стоящих в нем приборов, выбирает любимую ложку, начинает есть. Взгляд побежал по ограде, остановился у нарушенной изгороди, разделяющей палисадники. «Опять соседи мусор к моей изгороди набросали!» Пулечиха всегда сердилась на молодую соседку за беспорядок, но всегда выходила и разбирала мусор, пытаясь каждому предмету найти достойное применение. «Знают же мою слабость, свою лень холят, а мою воспитывают», – но всегда, здоровалась с соседкой, кланяясь при встрече и обиду не высказывала.

Опять мысленно поблагодарила соседей за кучу мусора. Опять у нее появилась работа – то самое творчество по превращению ненужных предметов в нужные. «Вот, наверное, потому мне господь и продляет жизнь. Больше ведь таких – кто бездумно труд других обесценивает, а таких, как она, любящих порядок, мало. Нарушают закон. Каким по счету законом он считается среди этих ста восьми? Успею ли заслужить право – заглянуть в будущее своих внуков? И по какому закону это случится?»

Найда залаяла злее и громче. Громче задвигалась собачья цепь. У ворот появилась женщина. Она хорошо одета и пытается открыть калитку. Пулечиха наблюдала, держа ложку на весу, всматриваясь в гостью, попыталась её узнать, отставила кастрюльку и положила ложку на стол, нашла тряпку из тех, что всегда на кухне под рукой, и стала протирать ею стекло, продолжая всматриваться в происходящее. Женщина уверенно открыла калитку и вошла во двор. Собака перестала лаять, вдавливая хвост в ледяную горку, на которую присела, встала навстречу гостье и начала ластиться.

«Вроде, не соседка. Кто ж ты такая и што тебе надо? Мне бы твою смелость!» Она сама никогда не навязывалась – не ходила по гостям, и свое любопытство, которое выливалось «через край», чаще удовлетворяла собственными умозаключениями или догадками, реже в беседах с односельчанами, с которыми встречалась по дороге в магазин или при очередном походе по окрестным местам в поисках лекарственных трав – «живительных сил».

– Какая смелая! Судьба идёт к смелому навстречу.

Гостья посмотрела на окно, и поняла, что встретилась со взглядом хозяйки дома. Пулечиха присела на стул, ослабев. Женщина махала рукой, показывая на крыльцо, и бабка поняла, что та требует выйти.

«И здесь нашли, окаянные, видно, что из городских!» – высказалась с неудовольствием и пошла в сени открывать дверь.

Женщина стояла на первой ступеньке крутого крыльца, слегка запорошенного снегом, улыбалась так, как улыбаются люди, переполненные добротой, обладающие неограниченными запасами этой растрачиваемой и всегда восполняемой энергией. От этой улыбки у Пулечихи перехватило дыхание, она словно конкурентку увидела.

«Какой мусор ты принесла?» Порывшись в памяти некоторое время, высказалась:

– Какими судьбами, милая, в наши края? – спросила и жестом сухоньких рук пригласила войти, – Входи, коль пришла.

Гостья смело обошла Пулечиху и так же смело вошла в открытую, пахнущую свежей краской дверь. Собака загремела цепью, напоминая о себе, словно требуя запроса на дальнейшее поведение, услышав голос гостьи «Извините, может не вовремя?» – расслабленно прилегла на крыльце и погрузилась в тревожный сон.

Пулечиха прошла к окну, гостье разрешила сесть на табурет, всегда ожидавший кого—то из родных. Убранство комнаты не удивило – все стареющие люди становятся непритязательными. «Не все только соблюдают чистоту и порядок», – подумалось Галине. Со второго поворота головы в глаза бросился большой телевизор. Он был главным предметом интерьера. Следя за взглядом Галины, Пулечиха усмехнулась.

– Окромя собаки, это – главный мой друг, – высказалась в присесте, наконец, с шумным вздохом села, так же шумно выдохнула.

Гостья заторопилась начать разговор.

– Скажите, а где ваша соседка? Второй раз приезжаю – не могу застать. У меня срочное дело к ней. Когда её можно застать?

«Какая ты, милая, изворотливая! Не в свой ты день пришла!» – подумалось уставшей Пулечихе.

Все чаще Пулечиха стала получать опоздавшую благодарность. И колдуньей называлась, и ворожеей, и каркающим вороном завистниками или недругами; сейчас они торопились отмыться – навязчиво искали с ней встреч, чтобы обезопаситься на грядущие дни.

– Мужа хочу расколдовать! История давняя и она к ней имеет отношение.

– Как звать тебя? Давеча смело зашла, смело говоришь, а муж – почему робкий? Много крадет? Не тот вор, что хорошо крадет, а тот, что хорошо концы хоронит.

Гостья поняла, что бабка пыталась определить её статус – её тестировала, немного поёрзала на месте, назвалась:

– Галина – я!

– Двух обещаний в день не даю и в уме лишние задачки не держу, – опередила намерения гостьи Пулечиха, вставая со стула. – Иди, милая, иди, – Так приговаривая, она невидимой усталостью словно выталкивала гостью из дома. Галина, никак не показывая озабоченности, аккуратно встала и повернулась к дверям, вписавшись в дверной проём, помахала рукой. – До свидания! Постараюсь в свой день прийти!

– До свидания, дочка! – сказала бабка ей вослед. – И вор богу молится, да чёрт его молитву перехватывает.

Проходя мимо соседнего полисадника, Галина увидела на скамейке у ворот молодого кряжистого мужчину. Тот наклонил голову, будто не хотел, чтобы Галина его узнала. «Очень похож на вышибалу», – подумалось Галине и, эта её вылазка не показался ей безобидной. Скрип свежего снега заставил оглянуться: мужчина стоял, широко расставив ноги, курил и смотрел в её сторону. Сделала два шага, поправила сползающий с затылка платок и снова оглянулась, придерживая платок у подбородка. На улице никого не было, только задиристый лай бабкиной собаки и ответного глуховатого лая сотрясал с берёзы легкие облака снега