Читать книгу Экономика с высокой заработной платой и промышленная революция: подтверждение - Роберт Аллен - Страница 3

Я разработал процедуру сравнения реальных заработных плат во времени и пространстве с использованием показателя, который называется «норма благосостояния» (welfare ratio) или «норма прожиточного минимума» (subsistence ratio). Он исчисляется как семейный доход, отнесенный к издержкам поддержания заданного уровня потребления[1]. В настоящей работе под семейным доходом, в большинстве случаев, понимается заработок главы семьи (мужа). При исчислении семейного потребления на первом этапе задается ежегодная матрица годового потребления для мужчины. На втором этапе полученное значение расходов умножается на 3, что позволяет нам получить величину дохода, обеспечивающего прожиточный минимум семьи, количество членов которой эквивалентно трем мужчинам (принимаем, что семья состоит из взрослых мужчины и женщины и двух детей). Первую задаваемую матрицу потребления я определил как «достойную корзину» (respectability basket), содержащую хлеб, мясо и пиво. Первоначально, она обеспечивала получение 1940 калорий в день, но впоследствии я увеличил ее до 2500 калорий (Allen 2009, р.36). Кроме того, были заданы корзины «прожиточного минимума» (.subsistence basket), содержавшие самые дешевые доступные хлебные злаки, поскольку население большинства регионов мира, за исключением Северо-Западной Европы, не могло позволить себе достойную корзину. Эти минимальные корзины также предоставляли по 1940 калорий в день. Очевидно, что использовавшаяся мною процедура носит условный характер, поскольку количество членов семьи может быть различным, но стандартизация позволяет нам сравнивать реальные заработные платы, которые получали главы семей в разных странах и в разные столетия. Норма благосостояния, равная единице, означает, что рабочий получал ровно такую заработную плату, которая позволяла ему содержать семью на уровне, соответствующем стандартному образу жизни, а более высокие значения соответствуют дискреционному доходу, который можно было тратить по усмотрению семьи. Мы видели, что илингский садовник мог полностью обеспечить свое собственное существование и существование своей семьи с гораздо меньшими расходами. Мы знаем, что доходы садовника в четыре раза превышали прожиточный минимум. Этот значительный избыток тратился в основном на приобретение продуктов питания, представлявших собой более дорогие источники калорий.

Однако, по мнению Дж. Хамфриз, заданные мною корзины не обеспечивают получение достаточного количества калорий. Рассмотрим позицию Дж. Хамфриз. Потребление составляет всего 1455 калорий в расчете на одного человека, в то время как на взрослого мужчину приходится 1940 калорий, и мы исходим из того, что семья состоит из четырех человек (эквивалентно трем взрослым мужчинам) – (1455= 940 х 3/4). Эти 1455 калорий означают, что в соответствии с определением минимального прожиточного уровня, предложенным М.Шурьяна-раяной (Suryanarayana 2009, р.35), семья попадает в нижний дециль распределения доходов в Индии. В то же время рацион, обеспечивающий получение 1455 калорий, не соответствует современным представлениям о продовольственной безопасности и уровне бедности (см. Allen 2013). Кроме того, это количество калорий недостаточно для работающего человека. Для того чтобы соответствовать используемым в наши дни показателям, следовало бы установить значение пищевого рациона на уровне 2100 калорий на человека в день. Выполнение требования, согласно которому каждый член семьи (что означает отказ от использования эквивалента взрослого мужчины) должен получать 2100 калорий, подразумевает, что величина потребительской корзины семьи превышает стоимость минимальной потребительской корзины не в четыре, а в три раза[2]. Следовательно (мы еще вернемся к вопросу об этом), взрослый работающий мужчина получал в среднем 3657 калорий в день (что позволяло ему трудиться), а женщина-2045 калорий (что позволяло ей подрабатывать, например, прядением). Рацион питания детей также соответствует стандартам Всемирной организации здравоохранения для активной жизни. В табл. 2 представлены потребительские матрицы, согласующиеся с этими нормами.

Предположим, мы согласимся с предлагаемым изменением. Это означает необходимость повсеместного увеличения уровня расходов, соответствовавших минимальной потребительской корзине, а также количества корзин, приходившихся на каждую семью. Выполнение данного требования, практически, никак не повлияет на международные сравнения, а статус Англии, как страны, экономика которой характеризовалась высоким уровнем заработной платы, получает дополнительное подтверждение. На рис. 1 приводятся данные о рассчитанных на новой основе значениях минимального прожиточного уровня для шести городов, уже рассмотренных мною при сравнении уровней жизни рабочих (Allen 2009, р.40). Оба графика имеют одну и ту же геометрию. В начале Нового времени наиболее высокую и достаточно постоянную заработную плату получали трудящиеся Лондона и Амстердама. В XV столетии высокие заработки имели жители Флоренции и Вены. В то же самое время в Пекине и Дели реальная заработная плата рабочих была довольно низкой. Даже если мы используем более высокие показатели калорийности рациона питания рабочих, Англия остается страной, экономика которой характеризовалась высокой заработной платой.

Дж. Хамфриз выдвигает возражения и против отдельных положений разработанной мною процедуры. Однако вопросы, которые она ставит, никак не влияют на вывод о высоком уровне заработной платы в экономике Англии. Рассмотрим ее возражения более подробно.

Патриархальность процедуры

Расчеты в рамках рассматриваемой нами процедуры применяются в отношении «семьи, в которой основным кормильцем является мужчина (С О КМ)». По мнению Дж. Хамфриз, эта категория является внеисторической. Она справедливо замечает, что всегда существуют разнообразные формы семьи, в некоторых случаях предполагающие отсутствие мужчины. Безусловно, было много сирот. Более того, процедура игнорирует доходы женщин и детей. Таким образом, как считает Дж. Хамфриз, модель, в основе которой лежит предположение, согласно которому мужчина обеспечивает существование жены и детей, не должна использоваться в качестве отправной точки анализа.

Так ли это? Поскольку одновременное существование различных форм семьи не ставится под сомнение, вопрос заключается в том, какая из них является доминирующей. Наилучшая подборка фактических данных на интересующую нас тему, относящихся к периоду промышленной революции, содержится на с. 62 книги Дж. Хамфриз Childhood. В составленной ею выборке биографий 433 из 584 детей выросли в полных семьях. Их доля составляет 74 %. Как показывают С. Хоррел и Дж. Хамфриз, заработная плата главы семьи составляла большую часть доходов семей трудящихся (Horrell and Humphries 1995). «В общем, на долю заработка мужчины обычно приходилось <…> около 70–80 %» семейного дохода, в то время как «оплата труда женщин и детей <…> достигала примерно 20 %», причем основной вклад принадлежал детям. Вклад женщин был совсем невелик (Horrell and Humphries 1992, р. 858 ftn 31). Поэтому на с. 88 Childhood Дж. Хамфриз вынужденно признает «важнейшую экономическую роль отца». Поскольку большинство детей росли в семьях, в которых основным кормильцем являлся мужичина, и их благополучие зависело от заработка отца, С О КМ может с полным основанием использоваться как исходный пункт исследования.