Читать книгу Стихотворения (с иллюстрациями) - Роберт Бернс - Страница 5

Была пора – луч ясный в ней сиял,

Я сердцем жил, я радостью дышал,

И жизнь моя играючи летела.

Те дни прошли; одета черной мглой,

В моих очах природа потемнела;

Кругом гроза; но ты была со мной,

Моя судьба душой твоей светлела;

Мне заменил твой дружеский привет

Обман надежд и блеск (веселых лет;

Забылось всё. – Как пленники к неволе,

Привыкнул я к моей угрюмой доле;

Она – окажу ль – мне сделалась мила:

Меня с тобой она, мой друг, свела,

И, может быть, недаром мы узнали,

Как много есть прекрасного в печали!

Теперь с тобой надолго разлучен;

Но дружбою, но памятью твоею

Как воздухом душистым окружен;

Я чувствовать и думать не умел,

Чтоб чувств и дум с тобой не разделять.

Стеснен ли дух от мрачных впечатлений,

Горит ли он в порывах вдохновений —

Могу ль тебя, могу ль не вспоминать?

В уме моем ты мыслию высокой,

Ты в нежности и тайной, и глубокой

Душевных чувств, и ты ж в моих очах

Как яркая звезда на темных небесах.

Я ждал ее, я мчался к ней душою,

Я для нее сквозь слезы песни пел,

Я пел, – она… была уж не земною;

Звук томных струн, он к ней не долетел;

Тиха ее далекая могила;

Душа светла в надзвездной стороне;

Но сердце тех, кого она любила…

Святая тень! Молися обо мне…

Ноябрь шумит; в полях метель и вьюга;

Ненастный день стал меркнуть за горой;

Уж отпряжен усталый бык от плуга,

И весь в пыли он тащится домой.

Поселянин скорей спешит с работы;

С неделею окончены заботы;

Его соха, и лом, и борона,

И сбруя вся в порядке убрана;

Он веселит свое воображенье,

Что радостно начнется воскресенье;

И чрез лесок в уютный домик свой

Идет к семье на отдых и покой.

И на холме, дубами осененный,

Уж видит он приют уединенный;

Уже детьми он шумно окружен —

Обнять отца бегут со всех сторон.

Приветен вид его родимой сени;

Манят к себе трескучий огонек;

Как чисто всё, плита и очажок!

Залепетав, сын младший на колени

К нему вскочил, и, с важностью скромна,

Подсела к ним радушная жена;

Кругом себя бросая взор веселый,

Покоен, рад, забыл он труд тяжелый.

Меж тем пошла забота у детей:

Кто прячет плуг, кто стадо загоняет;

Обдумав всё, один из них скорей

В соседнее местечко посылает

Тихонько весть – и Дженни к ним бежит,

Надежда их, уж девушка большая,

Мила, свежа, как роза полевая,

У ней в очах любовь так и горит.

Смеется мать, отец не наглядится;

Как рада их к груди она прижать,

И рада им наряд свой показать,

И деньгами готова поделиться:

У той швеи, к которой отдана,

Своим трудом достала их она.

Родные все друг о друге приветно

Хотят узнать; семейный сладкий час

Веселье мчит в беседах незаметно:

То спор, то смех, и каждый свой рассказ

О том, где был, что видел, начинает;

Один начнет, другой перебивает;

А муж с женой-с детей не сводят глаз,

И речь начать, и дать совет готовы.

Хозяйка-мать, взяв ножницы с иглой,

Из лоскутков малюткам шьет обновы;

Отец молчит, но, помня долг святой,

Уж занят он их будущей судьбой.

Что мать с отцом велят повиноваться,

Радушно жить и помнить божий страх,

От нужд искать убежища в трудах,

И день и ночь порочных дум чуждаться,

Правдиву быть на деле и в речах —

Он вкоренял от детства в их умах;

Он говорил: «К прекрасному дорога

У всех одна – творца о всем молить,

Не делать зла, добро всегда творить;

С тем будет бог, кто сердцем ищет бога».

Но кто стучит тихонько у ворот?

Дивятся все, а Дженни узнает;

Дрожит как лист, едва промолвит слово:

«То, верно, сын соседа городского;

Его отец в село к нам посылал,

И он меня чрез поле провожал».

В раздумье мать; как делу быть, не знает,

Глядит на дочь и молча замечает,

Как вдруг любовь зажглась в ее глазах

И вспыхнула румянцем на щеках;

И мать спросить у дочери робеет,

Кто новый гость; а та дохнуть не смеет.

Но страх прошел; ответ был не худой:

Не из бродяг сосед их молодой.

И юноша красивый, статный входит,

И взор родных на гостя устремлен,

И Дженни к ним, стыдясь, его подводит,

И любо ей, что дружно принят он.

С ним речь завел хозяин говорливый,

Каков посев, о стаде, о конях.

Надежды луч горит в младых сердцах;

Но милый гость застенчив: торопливый,

Не знает он, что делать, что сказать.

Смекнула всё догадливая мать:

Нет, видно, дочь себя не уронила;

Девичью спесь, как должно, сохранила.

Любовь, любовь! живой восторг сердец,

Твой чистый жар всем радостям венец.

Уже давно я, путник неизвестный,

Чрез скучный мир печально прохожу;

Но долг велит, и правду я скажу;

В долине слез отрадою небесной

Одна любовь; нет радости другой!

Вот наших дней минуты золотые:

Когда одни, вечернею порой,

Стыдливые, любовники младые,

В тени дерев, сидят рука с рукой;

Их взор горит весельем и тоской,

На их устах привет и ропот нежный;

А вкруг цветет шиповник белоснежный,

И тихо к ним склоняется кусток,

И веет им душисты! ветерок.

И где же, где найдется тот несчастный,

Злодей без чувств, кто б Дженни изменил,

В холодный яд обманом превратил

Мечту души невинной и прекрасной!

Как нарушать святое на земли,

Любовь и мир доверчивой семьи!

Взгляните там – вот жертва обольщенья: