Читать книгу Всё хорошо. Рассказы и сказки - Родион Кудрин - Страница 13

Здесь всё казалось по меньшей мере странным. Взгляду открывался лишь жалкий клочок бледно-голубого неба, в которое упирались вершины отвесных скал. Скудная зелень покрывала мрачные горные хребты, с трудом пробиваясь сквозь растрескавшиеся красноватые камни. На узких склонах с трудом угадывались заброшенные древние тропы. Их пологие ступени выглядели так, словно хранили в себе память о каждом из бесконечного множества усталых странников, ступавших по ним за последние две тысячи лет.

Однако время безжалостно разбросало и разрушило некогда массивные каменные плиты. Теперь полуистёртые и покосившиеся осколки былого величия беспорядочно лежали на узенькой горной террасе. Сейчас даже два человека разошлись бы здесь с трудом. Окажись кто у края пропасти, ему бы пришлось очень постараться, чтобы не сорваться вниз.

У этой и многих других здешних троп ограждений никогда не было и в помине. Тому же, кто доверит свою жизнь лошади или ослу, двигаться по столь древней дороге лучше всего с закрытыми глазами. Иначе обычному человеку никак не избежать леденящего душу страха. Вслед за этим и животное станет безумным и может ринуться в пропасть вместе с седоком. Не даром на дне ущелья белеют полуистлевшие кости многих незадачливых путников.

На склоне одной из отвесных гор виднелись огромные ворота, обрамлённые колоннами. Казалось, что за ними скрывается древний храм, высеченный прямо в скале. По сторонам от входа и над ним располагались декоративные фризы и статуи древних богов, застывших в причудливых позах. Их каменные лица не выражали ничего, кроме просветлённого умиротворения, а взгляд, казалось, был устремлён прямо в вечность.

Неожиданно внизу послышался шум человеческих шагов. Вначале он был едва различим на фоне налетающих на скалы порывов ветра и редкого тоскливого крика одинокой птицы. Затем вместо одной пары ног по камням и земле пронеслись и другие. Их становилось всё больше и больше, словно десятки и даже сотни людей направлялись прямо сюда. Потом раздался звук человеческой речи. Сперва говорили тихо и осторожно, словно чего-то опасались. Постепенно к вполне обычным в этих краях арабскому и английскому стали добавляться всё новые и новые языки. Уже через несколько минут небольшое ущелье подобно чаше доверху наполнилось чужой речью. Потом слова зазвучали всё громче, пока не превратились в суетливый и несмолкаемый гам.

Скалы молча взирали на происходящее внизу глазами своих каменных богов. Казалось, что храм и его суровые стражи терпеливо дожидаются неугомонных мирских посетителей, чтобы, хоть чем-то, развеять вековую тоску. Многометровые колонны, уходящие ввысь, надёжно оберегали древнюю святыню от посторонних глаз. Массивные плиты, увенчанные причудливыми барельефами, покоились на каменных плечах огромных невидимых воинов. Не одну сотню лет они без устали несли свою нелёгкую службу, охраняя вход в святилище.

На небольшой площади перед храмом появились первые утренние туристы. Несмотря на ранний час, они казались бодрыми и веселыми. Многие из них, то и дело, суетливо вскидывали телефоны, чтобы запечатлеть столь экзотические красоты, что предстали перед ними. В воздухе зазвучали целые очереди от затворов фотоаппаратов, похожие на стрекотание механических кузнечиков. Вспышки света на миг освещали каменные глыбы, добавляя им кровавого блеска. И без того охряно-красные скалы казались от этого пятнистыми великанами, которые, впрочем, довольно быстро избавлялись от столь броской окраски.

Людей перед храмом становилось всё больше и больше. Каждый из вновь прибывших непременно хотел остановиться, чтобы получше всё рассмотреть и сфотографировать на память. Многие из них развлекались вовсю, делая селфи на фоне древних развалин. Иные же сосредоточенно разглядывали путеводители, судорожно пытаясь понять, куда именно сейчас нужно смотреть и на что обратить особенное внимание.

Среди туристов своей форменной одеждой выделялись местные школьники. Похоже они всем классом приехали сюда вместе с учителем на экскурсию. Мальчиков среди них не наблюдалось, зато девочки, едва вступившие в подростковый возраст, задорно распевали песни на арабском, которые неизменно подхватывал кто-то из старших парней. Ни один куплет толком закончить не удавалось, поскольку последние слова всегда захлёбывались во всеобщем смехе и радостных возгласах с обеих сторон.

Само собою, большинство посетителей были иностранцами. Некоторые из них приехали из таких экзотических стран, что их язык казался совершенно незнакомым на слух. Другие, судя по одежде, явно принадлежали арабскому миру. Тем не менее, и они с большим интересом вертели головой по сторонам, судорожно стараясь расслышать то, что говорил экскурсовод. Уследить за его жестами, мимикой и торопливой речью казалось весьма затруднительным. Поэтому некоторые из туристов просто рассеянно озирались на древние развалины, нервно проверяли что-то на смартфонах и часто поглядывали на часы.

То и дело среди зевак мелькали небольшие двухколёсные повозки. Вездесущие бедуины играючи подгоняли лошадей и одновременно рассказывали своим пожилым пассажирам о достопримечательностях, что проплывали за бортом. Сидя в тени коврового навеса, передвигаться по камням и песку было гораздо удобнее, чем пешком. Тем более, что окружающие почтительно расступались перед колесницей, едва заслышав стук копыт.

Встречались здесь и родители с совсем маленькими детьми. Со стороны казалось очень рискованным брать на столь изнурительную экскурсию малышей, которые и ходить ещё не умели. Пока дорога позволяла, беспечные мамы и папы катили коляски вперёд, вовсю наслаждаясь прогулкой по руинам древнего города. Как только каменная дорога сменилась на песок, дети переходили на руки к мамам. Папам же только и оставалось, что плестись следом со сложенной коляской в руках и рюкзаком за спиной. Сфотографировать окрестности таким незадачливым родителям уже не удавалось, равно как и просто увидеть что-то интересное. Дети капризничали от жары, просили пить, затем есть, потом ещё чего-нибудь, и всё повторялось заново, превращаясь довольно утомительный для всех хоровод.

Среди пёстрых туристов мальчик в традиционной арабской одежде выделялся её исключительной белизной. Он крепко сжимал отцовскую руку, страшно боясь потеряться в людской толпе. Вот уже двадцать минуть ему не удавалось думать ни о чём другом.

Даже пятилетнему ребёнку известно, что если разжать пальцы хоть на секунду, то можно уже и не найти свою семью. По-крайней мере, быстро нащупать папину руку точно не получится. В таком странном месте, как это, данный факт будет означать гарантированные многочасовые поиски с участием полиции, страх остаться одному, горькие слёзы, усталость и отчаяние.

В лучшем случае до наступления сумерек, когда туристы массово потянуться к выходу, родители найдут своего потерянного ребёнка. Потом вместо счастливой встречи у них будет ставшее уже привычным выяснение отношений и назначение виноватого. Мама, как всегда, заплачет, а папа станет сильно ругаться и накажет старшего сына на глазах у всех. За что?! Ведь он лишь хотел достать бутылку воды из своего маленького рюкзака и лишь поэтому на секунду отпустил руку отца.

И только младший брат будет на стороне провинившегося. Малыш, как прежде, послушно сидящий на плечах у папы, свысока посмотрит на всё вокруг недоумевающим взглядом. Ему покажется, что взрослые зря ругают брата, который вот-вот и сам снова заплачет. Наверное, им всем стоило бы поскорее вернуться домой, чтобы отдохнуть после тяжёлого дня. Родители, наконец-то, перестанут ругаться – ведь они всегда так делают в дороге, чтобы на них не обращали внимание. А чудом нашедшийся брат забьётся в самый дальний угол автобуса, чтобы там его никто не видел. Такое было уже и не раз.

– Иди быстрее, Ахмад, – недовольно сказал отец, едва обернувшись. – Если потеряешься, то останешься здесь на ночь. Я не шучу!

Ахмад знал, что отец не шутит. Нужно держаться за его руку и ни в коем случае не отпускать. Иначе и впрямь можно остаться здесь одному.

К счастью, сегодня ничего подобного не произошло. Словно почувствовав грозящую ему опасность, пятилетний мальчик крепко держал отца за руку. Бутылка воды в рюкзаке, словно магнит, притягивала к себе все мысли ребёнка. Ему было неинтересно бродить по жаре и рассматривать эти древние развалины. Вместо этого он просто хотел пить. Мальчик ещё раз поднял глаза на отца, плечо которого мелькало среди людского потока, и лишь сильнее сжал его руку.

«Бутылка воды вполне может и подождать. Ведь не так уж и давно мы вышли из автобуса. Там можно было пить, сколько угодно, потому что у нас в рюкзаке много воды. Водитель, конечно, не любит делать лишние остановки, но папа уговорил бы его в случае чего. Хорошо младшему – сидит себе на папиных плечах и не думает ни о чём. Ему даже ноги переставлять не нужно – не то что мне. Ладно, я уже взрослый и могу немного потерпеть. Скоро папа остановится около прохладного павильона. Там можно будет отдохнуть и вдоволь напиться. Хорошо, если у хозяина найдётся что-нибудь вкусное на обед, а то уж больно есть хочется.»

Ребёнок, то и дело, поднимал голову, словно хотел собственными глазами убедиться, что папа всё ещё рядом. Изредка посматривая на младшего брата, мальчик мечтал оказаться на его месте, хотя бы не надолго.

«Хорошо сейчас было бы ехать на плечах у папы. Он такой большой и сильный, что долго не устаёт. А младшего могла бы взять на руки мама. Она, конечно, говорит, что ей уже тяжело таскать такие тяжести, но иногда всё же поднимает его. И когда уже будет остановка?»

В эту секунду из узкого коридора между нависающих скал вынырнула колесница. Гнедая лошадь резво неслась по брусчатке, выстукивая копытами нервную дробь. Пожилая пара пассажиров с восточным разрезом глаз похоже не возражала. Молодой бедуин, что держал поводья, засмотрелся на идущих впереди школьниц. Ему явно захотелось произвести впечатление на симпатичных девочек. К тому же, они шли без учителя, который остался далеко позади.

Школьницы испуганно прижались к стене, пропуская неожиданно появившуюся повозку. Подмигнув самой красивой из них, бедуин привстал и лихо взмахнул поводьями, пуская лошадь галопом под восхищённые девичьи вздохи. Выкатившись на площадь перед древним храмом колесница сбавила скорость, но продолжала ехать довольно быстро. Туристы разбегались от неё в разные стороны, неодобрительно качая вслед головой и даже возмущённо вскидывая вверх руки.

Восточная пара совсем притихла, с ужасом обнаруживая на себе гневные взгляды распуганных туристов. Казалось, что эти пожилые люди вжались вглубь колесницы, чтобы не только не выпасть под колёса, но и скрыться от десятков недовольных глаз.

Бедуин же не обращал никакого внимания на глупых туристов и лишь посмеивался. Ему было очень весело оттого, что красивые и рослые школьницы обратили на него внимание и даже улыбнулись во след. Он и раньше позволял себе подобные вольности даже в присутствии местной полиции. Неподкупные стражи закона получали от бедуинской общины довольно щедрый процент от продажи сувениров, а также прогулок на колесницах, ослах и верблюдах. За это полевому персоналу архитектурно-исторического парка позволялось очень многое. Причём совершенно безнаказанно.

Сегодняшний день не стал исключением. Полиция наблюдала за происходящим с безопасной дистанции, стараясь не задерживать взгляд на испуганных и удивлённых туристах. Подобные мелкие шалости всегда прощались бедуинам, тем более, что камеры видеонаблюдения здесь отсутствовали. Всё это традиционно считалось частью представления, за которое туристы уже заплатили по пятьдесят динаров. Обычно посетители пребывали в расслабленно-отпускном настроении. Никто из них не решался связываться с местной мафией, чтобы на узких горных тропинках не поплатиться жизнью за свою непонятливость. Именно поэтому бедуинам практически всегда всё сходило с рук.

Колесница мчалась прямо к храму, оставляя после себя широкий коридор из едва успевавших увернуться туристов. Однако одному из них всё же не повезло. Маленький Ахмад так крепко держал отца за руку, что не сразу понял, что нужно делать. Когда стук копыт стал отчётливо слышен даже сквозь людской гам, было уже поздно.

Правое колесо со скрежетом прокатилось прямо по ноге мальчика. Голень сломалась в нижней трети, подвернувшись наружу. Ребёнок выпустил папину руку и упал в дорожную пыль. Его отец обернулся и хотел уж было снова заворчать на сына за то, что тот идёт слишком медленно.

Вместо этого мужчина изменился в лице и не смог ничего произнести. Он снял с плеч младшего ребёнка и медленно поставил на землю. Склонившись над корчащимся от боли Ахмадом, отец поднял его на руки. Он с болью и тоской смотрел вслед удаляющей колеснице, которая через мгновение скрылась из вида за кроваво-красными скалами.

29.08.2018—30.08.2018