Читать книгу Эпоха стального креста - Роман Глушков - Страница 9

Расстояние в триста шагов мы преодолели стремительным рывком, добежав до острова практически на одном дыхании. Королевский вход был больше похож на врата Ада: трупы отступников валялись тут и там. Ярво и Самми были здесь же, держа под прицелом неширокую улицу, застроенную убогими рыбацкими хижинами. Она петляла, опоясывая скалу с запада на восток, и поднималась все выше и выше, упираясь дальним концом прямо в высокую лестницу у ворот Ла-Марвея.

Подбегая к разгромленным баррикадам, мы снова услыхали уханье гранатомета, но теперь от его выстрелов группу прикрывали выступ скалы и одноэтажные постройки. Остов среднего «самсона», в который угодила граната, разлетелся по дамбе, а одно из его мощных колес, еще пять минут назад скрывавшие меня, Бернарда, Саймона и Михаила от пуль, подпрыгивая и дымя горящей резиной, покатилось в воды залива.

– Погоди, я до тебя доберусь! – Бернард погрозил кулаком огрызавшемуся Ла-Марвею и прислонился к фасаду крайнего дома, вместе с остальными переводя дыхание. – А ну-ка, двухколесные герои, живо оба ко мне!

Уступив позиции братьям Пятого, Ярво и Самми подрулили к главнокомандующему и заглушили двигатели. Отделались они при атаке довольно легко: у Ярво кровоточило задетое вскользь левое плечо, а Самми осколок разбитой пулей фары рассек щеку.

– Недурно, братцы! Очень даже недурно! – Мясник похлопал стоявшие перед ним байки по шипастым протекторам передних колес. – Пожалуй, я соглашусь с тобой, брат Ярво, – ваша кавалерия сегодня сработала на славу. Но все-таки уважьте старика – падать на колени и умолять ваших Стальных Коней о прощении и не подумаю, однако лично вам скажу: я переменил свое мнение о них в положительную сторону. Это сойдет за извинение?

Растянув физиономии в довольных улыбках, братья синхронно закивали. Не сделай они этого или ляпни опять что-нибудь дерзкое, я их, засранцев, точно бы поубивал – не кого-то, а самого Бернарда Уильямса заставили перед собой расшаркиваться, мало ли, что заслужили!

– Ну а насчет второго обещания, так это сразу по приезде домой. Я свое слово держу – что заработали, то заработали... Так, внимание! – Мясник выпрямился и хлопнул в ладоши. – Нечего рассиживаться, дело не закончено! Слушай мой приказ: двумя колоннами продвигаемся вдоль улицы. Если хоть какая-либо тварь косо посмотрит – уничтожать на месте! Пусть знают, что в их рассадник порока пришла истинная власть Господня! У лестницы занимаем оборону и дожидаемся моих людей с орудий. А вы двое, – он вновь обратился к финнам, – остаетесь здесь сторожить эту дыру, чтобы ни одна душонка не выбралась наружу. Также оставляю на ваше попечение раненых. Задача ясна? Тогда тронулись!

К чести нашего противника надо сказать, что он не стал втравливать местных жителей в конфликт. Устрой отступники линию обороны здесь, под прикрытием лепящихся друг к другу домишек, пришлось бы клещами вырывать их оттуда, завязнув на неопределенный срок. К тому же отступники, похоже, догадывались, что Охотники, добираясь до цели, способны стереть в порошок все поселение, не разбираясь при этом, кто прав, кто виноват. И Иуда решил быть милосердным. Сами же аборигены Мон-Сен-Мишеля не желали содействовать никому. Наружные двери и ставни их домов были закрыты наглухо, как бы показывая: наше дело маленькое, свое дерьмо разгребайте сами.

Но полностью отстраниться от происходящего им не удалось. Проходя мимо, кое-где на огороженных крохотных двориках мы могли наблюдать копошащихся людей, разбиравших произведенные гаубицей разрушения. Завидя нас, они бросали все и в испуге прятались кто куда. На западной оконечности острова – там, куда рухнул церковный шпиль, – поднимались столбы черного дыма. Не исключено, что имелись и человеческие жертвы.

– Согласись, в другой ситуации это выглядело бы забавным, – Михаил указал на торчащую посреди улицы перевернутую скульптуру совершившего свой прощальный полет одноименного с ним архангела. Точнее, из земли высовывались только нижняя половина туловища и голые, в блеклых потеках сошедшей позолоты, пятки Божьего Воителя. Действительно, архангельский меч не дотянул до отступнических баррикад всего какую-то полусотню метров.

Бросок до ворот Ла-Марвея не отнял много сил и обошелся без происшествий. Мы проследовали вдоль всей улицы, вслушиваясь в звуки за каждой запертой дверью, но не встретили даже намека на сопротивление.

У подножия крутой лестницы, пристроенной к колоссальным монастырским воротам, наш отряд остановился. Рассредоточившись за высоким парапетом, дабы какой-нибудь прицельный выстрел из многочисленных окон и окошечек, что усеивали стену поверх ворот, не наделал беды, мы внимали тому, как Бернард вызывает своих людей:

– Гаубица, «мириад»: конец первой фазы операции! Передайте охрану орудий патрулям и выдвигайтесь к месту сбора! Как поняли? Выполняйте!..

Рация что-то прокашляла в ответ. Бернард не разобрал, что именно, и переспросил:

– Не понял, гаубица! Повторите четче!..

Я тоже настроил передатчик на отдельный патрульный канал и связался со своими «самсонами». Вацлав и Дмитрий доложили, что все относительно спокойно, после чего поинтересовались, как наши дела.

– Что ж, отвоевался, – печально вымолвил Дмитрий, узнав о гибели Ральфа. – Надеюсь, на небесах ему будет хорошо... Какие будут приказания, брат Эрик?

– Слушайте оба: где-то в Ла-Марвее засел еще один или несколько гранатометчиков. Они постараются потрепать бойцов брата Бернарда на пути к острову. Наилучшие места для позиций – крыши монастыря и церкви. Прикажите Свену и Адриано расчехлить «гепарды» и снять этих мерзавцев. Как поняли?

– Уже сделано. Что-нибудь еще?

– Находитесь на связи и докладывайте подробно о том, что видите.

Бернард, подслушавший концовку моих переговоров, одобрительно заметил:

– Весьма своевременно, брат Эрик. Мои ребята именно их и опасаются. Вы опередили мой приказ – это похвально. Что ж, будем ждать...

Через некоторый промежуток времени моя рация вновь ожила.

– Они на дамбе, – доложил Вацлав. – Проделали около трети расстояния. Снайперы заняли позиции. Говорят, видимость исключительная, так что если что-то шевельнется...

Надежды на удачу не сбылись: шевельнулось, причем сразу в двух точках, по всем правилам кинжального огня. Одна из точек, судя по звуку, находилась прямо над нами. На дамбе вновь загрохотали разрывы.

– Бойцы Первого идут короткими перебежками! Вроде бы все целы. Секунду, брат Эрик... да, Свен засек ублюдка с вашего фланга! Прямо над вами, вон в тех готических башенках! Как только покажется...

Далекое эхо «гепардовского» выстрела докатилось до нас гулким раскатом.

– Есть! – возликовал Вацлав. – Он его уложил!

Над входом что-то загрохотало по черепичной крыше. Железная труба гранатомета «Карл Густав» звякнула о бордюр и поскакала вниз, выбивая искры из лестничных ступенек. Следом за ней шмякнулось мертвое тело гранатометчика, застыв перед воротами на залитых солнцем булыжниках в неестественной позе.

– Что со вторым? – предвидя вопрос Бернарда, спросил я.

– Он с противоположной стороны. Адриано ищет его... Проклятье! – Вацлав, как и мы, услыхал очередной гранатометный залп. Воздух опять содрогнулся.

– Э-э-э-э, брат Эрик... – вклинился в радиоэфир неуверенный голос Дмитрия. – Передайте брату Бернарду: один его человек погиб, один, похоже, сильно ранен... Да, точно, ему оторвало ногу...

Мое счастье, что Мясник сидел тут же и слушал донесения патрулей вместе со мной, а иначе я бы и представить не мог, каким образом доведу до него эту информацию. Главнокомандующий просто закипел от негодования. Он вырвал у меня передатчик и хрипло заорал в него:

– Говорит брат Бернард! Рекомендую вам побыстрее разобраться с этой проблемой, брат Дмитрий! Настоятельно рекомендую! А не то ответите по всей строгости Устава за халатное несение службы, я вам это гарантирую! Как поняли?

– В-вас п-понял, брат Б-бернард! – Старый вояка Дмитрий был чертовски напуган. Напуган до не наблюдавшегося у него ранее заикания. – Д-делаем все в-возможное!

– И даже больше, брат Дмитрий! – продолжал Мясник давить на ветерана авторитетом.

– И даже б-больше, брат Б-бернард! Обязательно разберемся, брат Б-бернард!..

– Тогда почему, боец, ты еще скулишь мне в ухо? Работай!

– Виноват, брат Б-бернард! До... до... до связи, брат Б-бернард...

Главнокомандующий повернул тумблер, перебросил рацию мне и, смяв в руке берет, отвернулся, расстроенный новыми потерями.

Меня в какой-то мере угрозы Мясника тоже касались, ведь вместе с Дмитрием перед Трибуналом Главного магистрата обязан буду предстать и я как его непосредственный командир. Хотя выбор вообще-то имелся – взять Иуду. В противном случае брат Бернард закопает и меня, и Гонсалеса, и остальных братьев, вменив им в вину даже то, чего не было и в помине.

Дмитрий, похоже, сорвал злость на Адриано, потому что его «гепард» пролаял несколько раз кряду, пытаясь вслепую прощупать укромные уголки крыши. Я покосился на ссутулившуюся спину главнокомандующего и снова включил передатчик:

– Это брат Эрик. Докладывайте.

– Братья Первого рассеялись по дамбе, чтобы не создавать групповой цели, – Дмитрий описывал ситуацию словно приговоренный к смерти, что в какой-то степени было правдой. – Эта мразь шикарно маскируется. Бьет с чердака в какое-то из слуховых окон, сам же постоянно вне поля зрения. Засечь-то мы его засечем, но вот прикончить...

Удар – секундная пауза – и взрыв на дамбе прогремел заново. Я молчал, ожидая от патруля дурных вестей. Бернард подошел и тоже слушал. Пульсирующие желваки на его скулах заставляли меня ощущать себя прогулявшим псалмопение семинаристом, пойманным наставником у конфетных прилавков ярмарки.

– Он поразил третий «самсон». На психику, гад, действует, – голос Дмитрия звучал немного бодрее, чем минуту назад. – Все живы, но движутся очень медленно, ползком. Зато мы точно выяснили, где его огневая точка. Брат Эрик... это... я прошу разрешения брата Бернарда воспользоваться «мириадом»...

– Ты рехнулся?! – От такого заявления я аж присел. – Вы же не бельмеса в ней...

– Йозеф утверждает, – настаивал Дмитрий, – что это примерно как спаренный Шестистволый, только малость поболее.

Мясник сделал мне знак, и я передал рацию ему.

– Слушай, боец, – главнокомандующий взял тот же тон, что и при разговоре с Ярво, – даю «добро», понял? Однако не забывай, что в двухстах метрах восточнее находимся мы! И еще: у тебя есть пистолет?

– Что есть, брат Бернард? Повторите, пожалуйста! – не понял Дмитрий. – Пистолет?

– Совершенно верно, боец! Пистолет! Обычный пистолет! – Бернард отчетливо произнес это в микрофон.

– У меня нет, но... у брата Энрико есть «стар». А зачем он вам?

– Не нам, а тебе, брат Дмитрий! Пистолет понадобится тебе, когда вы испортите, поломаете, заклините или, черт побери, утопите «мириад» в заливе! Дошло? Пояснения нужны?

Старший патруля помолчал, не зная, что сказать, а потом, собравшись с духом, выпалил:

– Не волнуйтесь, брат Бернард! Все будет в порядке! Я ручаюсь за Йозефа, он опытный спец по «вулканам»! Уверен, мы вас не подведем! Разрешите действовать?

– Действуй!

Бернард одарил меня таким взглядом, что я сразу просек: вопрос о пистолете в равной степени касался и моей персоны.

Вот так мои ребятишки вместо детского самоката получили настоящий взрослый велосипед, а я не знал, радоваться мне или огорчаться. Представил, как квадратное рыло «глока» упирается в висок; затем округлый кусочек свинца дробит кость и раскидывает мозги окрест расколовшейся головы... Я невольно поежился. Наверное, впервые после Новой Праги захотелось бросить все и уйти, наплевав на Братство Охотников и остальную Инквизицию вместе взятые.

Издалека ревущий шквал «мириада» не обладал той внушительностью, хотя и здесь, пред вратами Ла-Марвея, братья вздрогнули, когда дьявольская установка повторила уже исполненную ею ранее серенаду.

Дмитрий со товарищи – я готов был горланить в их честь самые помпезные псалмы! – не вынудили меня краснеть перед Мясником. На совесть выверив прицел, они угодили в крышу с первого же залпа. К сожалению, увидеть результат их стрельбы мы не могли, зато услышали треск стропил, а также стук разлетающейся черепицы с западной стороны Ла-Марвея.

Едва смолкли звуки выстрела, как вновь встрепенулась рация. Дмитрий, обрадованный не столько удачно произведенным выстрелом, сколько тем, что не придется просить у Энрико пистолет, сообщал:

– Готово, брат Эрик! Навряд ли кто-то выжил. Адриано видит в прицел чьи-то останки. Вы знаете, насилу остановил Йозефа! Уж больно по сердцу пришлась ему эта машинка. Хотел еще пару башенок обкромсать, но я сказал, что вы будете сильно ругаться...

«Еще бы, конечно буду! – подумал я. – Вам-то что, а у меня – вон он, Бернард, в затылок сопит!»

Но на самом деле Мясник не сопел, а поднимал по рации застрявших в тех же камнях, что некогда и мы, выживших бойцов своего отряда.

Я облегченно вздохнул. Ежели и придется когда брату Эрику застрелиться, то, по крайней мере, не сегодня.

Изрядно поредевшая группа наконец собралась для решающей фазы операции. Насчитывалось девять погибших: четверо у Мясника, четверо у Матадора и мой Ральф. Трое мучились ранениями средней тяжести, а легко задетым или поцарапанным был каждый пятый из оставшихся в строю. Не считая стерегущих Королевский вход финнов, перед вратами проклятой цитадели нас стояло теперь тридцать шесть человек. Тридцать шесть усталых и жаждущих упиться отступнической кровью братьев-Охотников. И спасти Иуду могло только вмешательство самого Господа Бога. Но как выяснилось, сегодня Всевышний благоволил тем, кто смел утверждать, что послан от его имени...