Читать книгу Департамент нераскрытых дел (сборник) - Рой Викерс - Страница 16

В течение пяти лет артист с огромным успехом выступал в мюзик-холлах, разъезжая по тем столицам, где можно наполнить большие залы по хорошим ценам. И всегда играл роль циркового клоуна, попавшего в жалкое, унизительное положение. Спейнгрейв умело использовал то известное обстоятельство, что клоун не кажется современной публике смешным. С откровенной жестокостью он демонстрировал отсутствие поводов для смеха, и шокированные зрители проникались внезапным сочувствием к клоуну. Искажение привычного образа рождало освобождение и вызывало безумный хохот. Так великий Люсьен Спейнгрейв обретал безграничную власть над публикой. Он обладал способностью играть на примитивных эмоциях. Серо-белое идиотское лицо клоуна могло мгновенно принять ошеломляюще печальное выражение, и от этого унылая покорность обретала ощутимый привкус боли.

С появлением звукового кино жанр мюзик-холла пришел в упадок. Спейнгрейв организовал оригинальное представление, дополнив собственные номера музыкальными и драматическими вставками высокого класса.

Джун он встретил в мастерской одного из друзей-художников. Высокая блондинка с правильными чертами лица и точеной фигурой выглядела не столько красивой, сколько статной и заметной. Формы ее казались художественно выверенными, но не щедрыми. Люсьен оценил достоинства модели строгим профессиональным взглядом.

– Дай знать, когда закончишь с этой девушкой, – вполголоса попросил он друга.

– Уже закончил, если ты готов предложить ей работу. Я должен оплатить три сеанса. Джун, познакомься с мистером Спейнгрейвом.

Подобно многим моделям Джун отличалась респектабельностью на грани ханжества, а образование получила исключительно в области светского снобизма. В эту пору жизни девушка работала добросовестно и бескорыстно, соглашаясь служить каждому, кто изображал готовность относиться к ней как к леди.

Красивая внешность позволяла Джун выглядеть холодной молодой королевой, по недоразумению переодетой в горничную. Спейнгрейв сам создал для нее великолепное платье из красного бархата, освобождавшее возвышенный образ от налета банальной повседневности.

В спектаклях Спейнгрейва Джун предстояло держаться точно так же, как она держалась в мастерских художников: сидеть неподвижно, не произнося ни слова, и воплощать абсолютное равнодушие. Леди, которая никогда не смеется, – таким задумал образ великий артист.

В первый вечер новая статистка едва не погубила номер – когда клоун неожиданно преобразился, а публика громко расхохоталась, Джун тоже засмеялась.

– Перестань, дура! – прошипел Спейнгрейв с такой отчаянной злостью, что она тут же подчинилась. Кое-как, с ужимками и шутками, он выпутался из затруднения и избежал фиаско, однако обычного успеха не было.

Когда занавес закрылся, девушка в слезах постучалась в дверь гримерной мастера.

– Простите, мистер Спейнгрейв! Страшно виновата перед вами. Понимаю, почему вы рассердились. Но все произошло так неожиданно, так смешно, что удержаться было невозможно!

– Я сам виноват: недостаточно вас подготовил! Приходите завтра в десять, пройдем номер еще раз.

Но даже после дополнительной репетиции полной уверенности не возникло. Спейнгрейв угостил Джун ленчем в своей квартире, занимавшей верхний этаж театрального здания, и спросил, готова ли она к выступлению.

– Все еще беспокоюсь насчет эпизода, где вы, мистер Спейнгрейв, во второй раз попадаете в ковер. Невыносимо смешно!

– Хм! Знаю, что вы очень стараетесь. Наверное, даже слишком. Сядьте в это кресло, примите самую удобную позу и попробуйте полностью расслабиться. Не делайте над собой никаких усилий. Просто дайте возможность воле мягко перетечь в сознание и скажите себе, что смеяться нельзя. Повторяйте за мной: ковер совсем не смешон… кубок и поднос совсем не смешны… клоун не делает ничего смешного… я больше никогда не засмеюсь.

Спейнгрейв оставил Джун в кресле и ушел в спальню, чтобы отдохнуть. А когда спустя два часа вернулся в гостиную, статистка сидела в той же позе.

– Уф! Должно быть, задремала! – воскликнула она и добавила: – Теперь все в порядке, мистер Спейнгрейв. Не волнуйтесь: больше никогда не засмеюсь.