Читать книгу Под парусом мечты - Сара Ларк - Страница 12

– Пойдем уже, экипаж вот-вот будет отправляться! – торопила Лилиан.

Рыжеволосая девочка по-прежнему оставалась доброй подругой Глории, которая, в свою очередь, часто задавалась вопросом, что заставляло этот ураган хранить ей верность. После того как обе девочки оказались в старших классах, разница в возрасте перестала иметь значение. Однако для Глории перевод на ступень, где училась Лилиан, означал очередные унижения. На втором году обучения в «Оукс Гарден» ее перевели на класс младше. Без дополнительных занятий с мисс Бличем она просто не успевала по художественным предметам. У Лилиан с этим проблем не было, поэтому она часто ругала Глорию за неуверенность.

– Какая разница, Глори, понимаешь ли ты, что хотел сказать мистер По или какой-нибудь другой писатель. Думаю, они сами этого не знали. Так что просто придумай что-нибудь. Чем страннее, тем лучше. Тут совершенно невозможно сделать что-то не так…

Лилиан не обладала выдающимися творческими способностями, но она была предприимчивой и обаятельной. Мисс Бивер даже прощала ей паршивую игру на фортепьяно, если при этом Лилиан мило улыбалась и у нее был готов оригинальный ответ на вопрос, почему она не пришла на занятие. В подобных случаях Глория просто молчала – а мрачного молчания никто не прощает.

У «Оукс Гарден» существовала договоренность с колледжем в Кембридже, время от времени предусматривавшая встречи старших учениц интерната и студентов младших курсов колледжа. Конечно же, это происходило под наблюдением педагогов, но если все же случалось, что двое влюблялись, связь почти всегда оказывалась подходящей. Как бы там ни было, девушкам предстояло занять свое место в обществе, а значит, они должны были уметь более-менее непринужденно общаться с противоположным полом. И вот школьная повозка везла пятнадцать возбужденных девушек старшей ступени в Кембридж, где на Каме проходили последние отборочные соревнования для легендарной лодочной гонки. Эта ежегодная гонка восьмерок Оксфорда и Кембриджа, кульминация лодочного сезона, должна была состояться неделю спустя в Лондоне. Глория думала о том, что команды для гонки давно уже отобраны и маловероятно, что тренеры будут менять состав после одного-единственного отборочного соревнования, проходящего незадолго до собственно гонки. Но, в принципе, какая разница. В такой солнечный воскресный день всем будет весело. Любой повод выйти из интерната был хорош.

Садовник, служивший в «Оукс Гарден» также и кучером, направил двух бегущих легкой рысью лошадей на дорогу, которая вела в Кембридж. Глория радовалась свежей зелени на лугах и дышала полной грудью. Кое-где на лужайках уже паслись лошади, овцы и крупный рогатый скот, и она по-прежнему сравнивала качество животных с теми, что жили в Киворд-Стейшн. Какой же приятной была эта поездка! Можно было любоваться окрестным пейзажем, не ограниченным стенами и заборами. Парк «Оукс Гарден» был прекрасен, но Глории хотелось простора. Зелень холмов вокруг Кембриджа успокаивала и радовала ее, однако ей все еще казалось, что за холмами вот-вот должны показаться Альпы. Да и воздух в Англии по-прежнему казался ей не таким чистым, как на родине, а солнечный свет – слабее, чем на Кентерберийской равнине.

Поварихи «Оукс Гарден» подготовили для пикника еду, и обе учительницы, которым выпало следить за воспитанницами, по очереди сторожили корзины, словно в них находилась по меньшей мере государственная казна. Выбор подходящего места для пикника на берегу реки тоже стал едва ли разрешимой задачей. Лилиан и ее подруги обсуждали проблему на повышенных тонах, и Глории снова захотелось оказаться подальше от всего этого. Гораздо больше, чем перспектива наблюдать за лодочной гонкой, ее манила прогулка в одиночестве вдоль Кама, ей хотелось наблюдать за птицами, пугать лягушек, которые потешно прыгали в воду вниз головами. Ее, как и всегда, интересовало естествознание, она все еще рисовала животных, встречавшихся ей в интернатском саду. Впрочем, Глория давно уже перестала показывать свои рисунки учительницам, в лучшем случае она отправляла их мисс Бличем в Данидин. Молодая учительница нашла там место в школе для девочек и регулярно писала Глории. Вместе с ней они иногда осторожно строили планы относительно того, что будет после школы. В Данидине был университет, куда в ограниченном количестве принимали девочек. Может быть, судьба распорядится так, что она наконец-то посвятит себя тому, к чему склонна, и будет изучать естествознание и сопутствующие предметы. Конечно, Глории придется кое-что наверстать, но мисс Бличем была уверена, что она легко с этим справится. О возвращении в Киворд-Стейшн Глория давно перестала мечтать. Слишком больно было вспоминать этот утраченный мир, да и вряд ли она будет чувствовать себя там в безопасности. Один раз родители уже вытащили ее оттуда. Не было никакой гарантии, что они не сделают этого снова.

Лилиан и остальные после долгих споров выбрали место на берегу, которое было ближе к финишу, чем к старту лодочной гонки. Таким образом, победила фракция девушек, настаивающих на том, чтобы пообщаться с мальчиками после регаты. Конечно, по окончании гонки спортсмены немного устанут, но у них в любом случае будет время, которое они посвятят юным дамам. Кое-кто из девушек придерживался иного мнения, считая, что на старте гребцы наверняка будут искать фею, которая принесет им удачу. Их удалось успокоить перспективой того, что перед началом соревнований и пикником можно спокойно пройтись к исходной точке гонки.

Лилиан и несколько других девушек тут же тронулись в путь, а Глория осталась помогать учителям разгружать корзины для пикника и раскладывать на траве одеяла и салфетки. Потом она хотела незаметно отойти. В такой день от Кама, наверное, все птицы разлетелись, но поблизости был лесок. Возможно, там ей встретится белка или куница. Ни того, ни другого вида в Новой Зеландии не было, и Глория приходила в восторг, если ей удавалось понаблюдать за тем или иным экзотичным созданием.

А Лилиан Ламберт по-прежнему считала свой собственный вид гораздо интереснее всех остальных существ, на каком бы континенте они ни обитали. Она тоже любила животных, и естествознание понравилось бы ей больше, чем программа «Оукс Гарден». Но если стоял вопрос: мальчики или белочки, – у Лилиан никогда не возникало сомнений, ибо для нее приоритеты были давно расставлены. А на лодочном причале Кембриджа было полно подходящих мальчиков. Одетые в типичные свитера или рубашки с эмблемами колледжа, все они были физически крепкими и мускулистыми от ежедневных тренировок. Точно так же, как и остальные девочки, Лилиан жеманно выглядывала из-под своего зонтика, временами отваживалась робко улыбнуться, если ее взгляд на долю секунды пересекался со взглядом мальчика, а в остальном так же непринужденно болтала со своими подружками, словно другой пол абсолютно не представлял для нее интереса. При этом своей внешности в этот день она посвятила не один час. На Лилиан было матово-зеленое платье, украшенное в вырезе и по подолу коричневым кружевом. Свои рыжие волосы она распустила, и они золотой волной ниспадали на плечи. Завершала наряд летняя широкополая шляпа, тоже зеленая, благодаря которой она вполне могла обойтись без зонтика. Март был в самом разгаре, и, несмотря на то что погода была благосклонна к молодым людям, жакет был бы гораздо уместнее, чем защита от солнца. Но зонтик просто напрашивался, ибо с его помощью можно было позаигрывать. Что же до жакета, то Лилиан предпочитала слегка померзнуть, чем прятать свое красивое декольте.

Юноши, в свою очередь, разглядывали девушек, поскольку им было известно, что по окончании гонки юные дамы устраивают пикник, который готовы разделить с ними. И свой выбор можно было сделать заранее. Для большинства молодых людей это была не первая регата, и они прекрасно знали, что посмотреть на старт приходят только самые смелые девушки. Более робких можно встретить потом у реки. А здесь уже возможен короткий разговор или даже флирт – если подойти к этому делу умеючи. Те немногие юноши, у которых среди учениц интерната были сестры или кузины, чаще оказывались в выигрыше. Одна из подруг Лилиан увидела своего брата – и ее тут же представили нескольким студентам колледжа. Она же, в свою очередь, вовлекла в круг Лилиан и других девушек, и вот уже знакомство состоялось. Однако до оживленной болтовни, в которую остроумная Лилиан всегда могла внести вклад, дело не дошло. Ведь стеснялись не только девушки, но и парни, поэтому первые в основном говорили о погоде – «прекрасная, как же нам повезло!», а вторые – о составе команды. Одно или два места были еще спорными, и гребцы громко обсуждали ситуацию.

– Я тебя умоляю, этот Бен – желторотый! Конечно, он убедителен, но у него будет еще три года, чтобы стяжать славу. В этом году в команде еще раз должен быть Руперт. Для него это последний шанс, да и для меня так тоже будет лучше…

– Бен больше тренируется…

– Бен – выскочка!

Лилиан слушала со скучающим видом и представляла себе тех ребят, из-за которых сейчас разгорелся такой ожесточенный спор. Бен… Кажется, это интересно. Скорее всего, он один из младших, а значит, прекрасно подойдет Лилиан. Всем остальным ребятам в этой компании было не меньше шестнадцати, большинству – семнадцать или восемнадцать. Разница в возрасте немного пугала ее.

Наконец один из парней указал на Руперта, крупного неуклюжего парня с каштановыми волосами, который уже флиртовал с другой девушкой. Лилиан сразу же решила, что он ей не подходит. Ей не нравилась его хвастливость, заметная даже на расстоянии; кроме того, он действительно уже слишком взрослый. А потом ее взгляд упал на светловолосого парня, который делал упражнения на растяжку в стороне от остальных, в поросшей тростником бухте. Лилиан сочла, что он производит впечатление достойного доверия юноши. Она словно невзначай отделилась от группы и направилась к нему. При этом сердце ее забилось немного быстрее. Наверняка проявлять здесь инициативу нежелательно. Но в бухте так красиво, да и спокойнее, чем на причале. Она слышала тяжелое дыхание парня, видела угадывающуюся под рубашкой крепкую мускулатуру. При этом он был скорее худощавый, но мускулы на руках и ногах свидетельствовали о постоянных суровых тренировках на лавке гребцов.

– Вы действительно считаете, что сейчас от этого будет какой-то толк? – спросила Лилиан.

Юноша испуганно обернулся. Казалось, он совершенно забыл об окружающем мире. Лилиан увидела чистое, слегка вытянутое лицо, на котором выделялись живые светло-зеленые глаза. Все остальное в молодом человеке было скорее бесцветным, но черты лица были тонкими, губы – пухлыми, хотя и в этот момент плотно стиснутыми из-за полной сосредоточенности.

– Что? – выдавил он из себя.

– Тренировка, – пояснила Лилиан. – Мне кажется, что если вы сейчас чего-то не умеете, то вряд ли выучитесь до гонки.

Юноша рассмеялся.

– Это не тренировка, а разминка. После нее быстрее набираешь скорость, когда лодка уже на воде. Настоящие спортсмены поступают именно так.

Лилиан пожала плечами.

– Я мало понимаю в спорте, – призналась она. – Но если это необходимо, почему же другие не разминаются?

– Потому что предпочитают болтать с девушками, – с презрением ответил юноша. – Они не относятся к этому серьезно.

Лилиан вспомнилось замечание одного из ребят насчет того, что Бен – выскочка.

– Вы Бен? – спросила она.

Юноша снова рассмеялся. Он показался ей гораздо симпатичнее, когда серьезность на его лице сменилась улыбкой.

– Что они вам про меня понарассказывали? – спросил он Лилиан. – Давайте я угадаю: Бен – выскочка.

Теперь рассмеялась и Лилиан. Немного заговорщически. Она все еще была склонна к этому кобольдскому смеху. Юноша окинул ее взглядом, лишенным интереса.

– Но это неправда, – заметила она. – Бен как раз болтает с девушкой. Ваша лодка еще проиграет гонку! – Улыбнувшись, она подмигнула ему.

Однако Бен, похоже, совершенно не заметил этого; напоминание о гонке снова вернуло его в собственный мир.

– Какая разница, они все равно отправят в Лондон этого Руперта, – произнес он. – Потому что он имеет заслуги, которые накопил за все эти годы в колледже. А ведь мы проигрывали всякий раз, когда он был загребным. Этот парень очковтиратель. Продается хорошо. И теперь у него должен быть еще один шанс, ведь он последний год в колледже.

– А вы оба не можете принимать участие? – спросила Лилиан. – Я хочу сказать, что мест ведь восемь.

– Но загребной только один. Так что или Руперт, или я. – Бен снова занялся растяжкой.

– Загребной задает темп, верно? – поинтересовалась Лилиан.

Бен кивнул.

– Проще говоря, он следит, чтобы весла опускались равномерно. Для этого ему нужно хорошее чувство ритма. А чувство ритма у Руперта примерно на нуле. – Парень потянулся.

Лилиан пожала плечами.

– Не повезло Кембриджу, – произнесла она. – Но ведь вы только на первом курсе? Вы можете выиграть в следующем году.

Она присела на траву и стала наблюдать за тем, как разминается Бен. Движения его были плавными, немного похожими на движения танцора. Увиденное понравилось Лилиан.

Бен скривился.

– Если этот следующий раз будет. Однако мистер Холлоус, наш учитель истории, считает, что будет война.

Лилиан удивленно поглядела на него. Ни о какой военной опасности она не слышала. История, которую преподавали в «Оукс Гарден», заканчивалась смертью королевы Виктории. Война была связана с Флоренс Найтингейл, об этом что-то писал Киплинг; но в остальном для нее это было скорее героическое мероприятие с лошадьми и рыцарскими доспехами.

– С кем? – удивленно спросила она.

Бен пожал плечами.

– Я тоже не очень-то понял. Конечно, мистер Холлоус не совсем уверен. Но все может быть. А когда война, гребли нет.

– Это было бы действительно очень жаль, – заметила Лилиан. – Может, тогда вам стоит постараться выиграть хотя бы сегодня?

Бен кивнул, глаза его сверкнули.

– Сегодня моя восьмерка против его.

Лилиан улыбнулась.

– Что ж, желаю вам удачи. Кстати, меня зовут Лили. Я из «Оукс Гарден». И у финиша мы устраиваем пикник. Если будет желание, приходите. Даже если не выиграете.

– Я выиграю, – заявил Бен. И снова принялся ожесточенно разминаться.

Лили постояла еще пару минут, но потом ей показалось, что она мешает.

– Тогда до скорого! – сказала она.

Бен ее не услышал.

Лилиан наблюдала за гонкой, сидя на одном одеяле с Глорией. У последней не получилось сбежать от надзора учителей. Мисс Бивер в очередной раз попыталась вовлечь ее в разговор о культуре маори и, в первую очередь, о музыке, о которой Глория не имела ни малейшего понятия, а мисс Барнум понадобилась помощь, чтобы открыть корзину для пикника, у которой перекосилась застежка. Глория ловко открыла ее. Она быстро разбиралась в технических проблемах, и за это ее изредка хвалили. Впрочем, о самостоятельной прогулке можно было забыть. Лилиан и другие девочки уже вернулись и теперь без умолку болтали о мальчиках и ссорились из-за мест – каждой хотелось лучше видеть гонку.

Лилиан тоже было что рассказать. Ее новый друг Бен, судя по всему, командовал одной из восьмерок, и Лилиан уже говорила об управлении лодками так, словно последние три года провела в море.

Наконец гонка началась и девочки, включившись в процесс, стали криками подбадривать фаворитов. Глорию не волновал исход гонки, но она сразу заметила, что в восьмерке Бена дисциплина была гораздо жестче, чем у его конкурента. Весла равномернее и быстрее уходили в воду, лодка летела по волнам, словно дельфин. Кроме того, загребной, похоже, обладал стратегическим мышлением. Сначала Бен вел свою восьмерку на одном уровне с конкурентом и вырвался вперед только на последней трети дистанции – но так резко, что его лодка победила с хорошим отрывом.

Лилиан запрыгала от восторга.

– Он победил! Теперь они должны дать ему выступить загребным в Лондоне! Они должны! Иначе это будет нечестно!

Глория спрашивала себя, как после пяти лет, проведенных в «Оукс Гарден», Лилиан еще может верить в справедливость. Даже для таких способных девочек, как Лили, оценки и письменные вердикты, которые там ставили, оставались загадкой. С годами «художественно-творческая ориентация» школы усилилась еще больше; многие учительницы были своенравны и оценивали работу своих подопечных по совершенно непонятным критериям.

Впрочем, гениальному загребному Бену в этот день не повезло. Когда парень подошел к девушкам, он выглядел совсем подавленным.

Лилиан лучезарно улыбнулась ему. Вообще-то, она думала, что за ним придется идти. Казалось, она не произвела на него такого уж головокружительного впечатления; он гораздо больше был сосредоточен на своей гонке, чем на разговоре с ней. Но, похоже, его все-таки что-то заинтересовало в рыжеволосом кобольде – или ему просто нужна была жилетка, чтобы выплакаться.

– Я же вам говорил, что они номинируют Руперта, – сказал он, и Лилиан показалось, что в его лишенных какого бы то ни было выражения глазах блеснули слезы. – Для них не имело значения, выиграю я или нет. Так и получилось.

Лилиан сочувственно поглядела на него.

– Но гонка была великолепная. И если Кембридж теперь проиграет в Лондоне, мы все будем знать, в чем тут причина! – утешила она его. – Ну же, съешьте что-нибудь. Вот очень вкусные куриные бедрышки, их можно брать руками! А вот вино из крыжовника, он растет в нашем саду. Ну, не совсем вино, скорее сок. Но очень вкусно!

Лилиан крутилась вокруг юноши, словно это было совершенно естественно, и при этом смеялась. Глория спросила себя, как подруга может беседовать с ним настолько непринужденно. Хотя Бен практически не смущал Глорию – он ведь все же младше ее, – она вряд ли сообразила бы, о чем с ним можно разговаривать.

– И как там у вас в колледже? – тут же поинтересовалась Лилиан, да еще с полным ртом. – Действительно ли так трудно? Все говорят, что нужно быть ужасно умным, чтобы попасть в Кембридж…

Бен закатил глаза.

– Иногда достаточно того, чтобы быть родом из нужной семьи, – заявил он. – Если твой отец и дед учились в Кембридже, все гораздо проще.

– И что? – спросила Лилиан. – Были? Ваш папа и дедушка? И что вы изучаете?

– Вы вообще не похожи на студента! – вмешалась подруга Лилиан, Хезел. До сих пор ей не удалось пригласить на свое покрывало ни одного юношу, и ей захотелось присоединиться к разговору. Получилось у нее не очень ловко.

Бен тут же покраснел.

– Я перескочил через несколько классов в школе, – признался он и криво улыбнулся. – Выскочка, как уже было сказано… А потом Кембридж предложил мне стипендию. Литература, языки и история Англии. Мои родители не в восторге.

– Очень глупо со стороны ваших родителей! – безапелляционно заявила Лилиан, и, судя по всему, Бен придерживался того же мнения, однако мисс Бивер поспешила одернуть ее.

Бен, внезапно оказавшийся в центре внимания, откашлялся.

– Я… э… мне кажется… Я хочу сказать, что мне, наверное, пора к друзьям. Но, может быть… мисс Лилиан, не хотите ли пройтись со мной пару шагов? Только до доков, конечно же…

Лилиан просияла.

– С удовольствием! – воскликнула она и собралась встать, но в последний момент передумала.

Мягко улыбнувшись, она протянула Бену руку, чтобы он помог ей подняться с покрывала.

– Я скоро вернусь, – сообщила она, грациозно повернувшись к мисс Бивер, Хезел и совершенно апатичной Глории, водрузила на плечо свой украшенный кружевами зонтик и, пританцовывая, пошла за Беном.

Бен перевел дух. Но что теперь делать с девушкой? Вести ее к шумным, настырным ребятам, восьмерку которых он только что привел к победе, нельзя – могут переманить.

К счастью, как только они скрылись из поля зрения ее учительниц, Лилиан тут же направилась в сторону леска.

– Идемте сюда, здесь есть тень. Сегодня такой теплый денек, верно?

Последнее было справедливо лишь отчасти – для марта погода была прекрасной, но в целом предпочтительнее было бы погреться под слабым весенним солнцем, нежели идти по прохладной тени, – но Бен торопливо кивнул.

И вот они уже идут по лесной тропинке и оба чувствуют себя свободно и раскованно, как никогда прежде. Никакой натянутости и ощущения, что нужно поддерживать беседу. Парню приятно, оттого что рядом с ним эта красивая улыбающаяся девушка. Впрочем, остановить болтовню Лилиан было невозможно. Своим звонким певучим голосом она рассказывала об «Оукс Гарден» и о том, что, приехав туда, она оказалась одной из самых младших учениц.

– Меня отправили в интернат вместе с моей кузиной Глорией. Ее родители непременно хотели этого, но она робка, и мы живем очень далеко. Поэтому меня послали с ней, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой. Но ей все равно нелегко. Некоторые люди постоянно чувствуют себя одиноко…

Бен кивнул, прекрасно понимая, о чем она говорит. Похоже, Лилиан инстинктивно облекала в слова его собственные чувства. Одиночество. Даже с одноклассниками он не находил общего языка, не говоря уже о ребятах из колледжа, которые были старше. Бену повезло в том отношении, что учеба давалась ему легко и доставляла радость. И это при том, что его не привлекали ни геология, как отца, ни экономика, которую так любила мать. Бен считал себя скорее поэтом. И поймал себя на мысли, что впервые рассказывает об этом кому бы то ни было. Лилиан зачарованно слушала.

– Вы можете прочитать на память какое-нибудь стихотворение? – полюбопытствовала она. – Пожалуйста, прочтите мне!

Бен покраснел.

– Не знаю, я еще никогда… нет, у меня не получится. Я забуду слова…

Лилиан, нахмурившись, с нарочитой суровостью произнесла:

– Да ладно! Если вы действительно хотите стать поэтом, то потом вам придется устраивать чтения. И тут нельзя терять дар речи! Давайте!

Кровь еще сильнее прилила к щекам Бена, когда он, не глядя на Лилиан, стал читать стихотворение.

– О, как красиво! – вздохнув, воскликнула Лилиан. – Такая глубина чувств!

Юноша бросил на нее испуганный взгляд, но не увидел ни тени насмешки на ее мечтательном лице.

– И рифма правильная!

Бен кивнул. Глаза его сияли.

И тут Лилиан словно очнулась.

– Но вы только что обратились ко мне на «ты»! – лукаво произнесла она. – Кстати, сколько вам лет?

Бен снова покраснел.

– Почти пятнадцать, – произнес он.

Лилиан улыбнулась.

– Мне тоже! Это знак!

Бен, похоже, думал так же.

– Вы не хотите… ты не хочешь… встретиться со мной еще раз?

Лилиан стыдливо потупила взгляд.

– Это возможно лишь тайно, – нерешительно произнесла она. – Вам, наверное, можно уходить из колледжа, но мне…

– Неужели ты не знаешь способа? – робко переспросил Бен. – Я имею в виду, если это совсем невозможно… я мог бы прийти в субботу и сказать, что я твой кузен или еще кто-нибудь.

Лилиан рассмеялась.

– В это никто не поверит. – Она задумалась, стоит ли рассказать Бену о том, что она из Новой Зеландии, но пока решила промолчать. Ей не хотелось говорить с юношей об угольных и золотых копях, китовом промысле и овцеводстве. Но больше всего ей не хотелось говорить о своем родстве с Курой-маро-тини Мартин. Как и Глория, Лилиан давно уяснила для себя, что упоминание об этой знаменитости тут же гасит любой интерес по отношению к ее собственной личности. Она привыкла ловко обходить эту тему, что, к ее огромному удивлению, никогда не удавалось Глории.

– Нет, я знаю способ, не переживай. Если пройти от ворот школы четверть мили к югу вдоль забора, то увидишь огромный дуб. Его ветки висят над забором, по ним можно легко взобраться. Там меня и жди. Можешь помочь мне забраться на дерево, – кокетливо добавила она. – Но под юбку смотреть нельзя!

Бен снова покраснел, однако теперь он был совершенно очарован.

– Я приду, – с трудом переводя дух, произнес он. – Но не сразу. Теперь я должен ехать в Лондон, в качестве запасного гребца меня точно берут…

Лилиан кивнула.

– Я могу подождать, – серьезно произнесла она, и про себя подумала, что это особенно романтично. – А сейчас, мне кажется, нам нужно вернуться к остальным. Иначе Хезел заскучает и от зависти пожалуется мисс Бивер, что я опаздываю. – Она решительно развернулась, но Бен удержал ее.

– Подожди еще минуточку. Я знаю, это не совсем прилично, но… я должен еще раз посмотреть тебе в глаза. Я весь день пытался сделать это, но не хотел таращиться, поэтому так и не смог толком разглядеть. Они зеленые или карие?

Бен неловко положил Лилиан руки на плечи и притянул ближе к себе. Он не говорил ей, что обычно носит очки.

Лилиан улыбнулась и сдвинула свою широкополую шляпу на затылок.

– Они то зеленые, то карие, с вкраплениями, как голубиное яйцо. Когда мне весело, они зеленые, если грустно – карие…

– А если ты влюблена? – спросил Бен.

В тот день он так и не узнал этого. Когда он поцеловал Лилиан, она закрыла глаза.