Читать книгу На край света за мечтой - Сара Ларк - Страница 6

На следующий день угрызения совести так и не прошли, но страх, что обман раскроется, стал заметно меньше. Ночью приезжали другие грузовики с детьми и подростками из лагерей, расположенных в окрýге Тегерана. Наверное, они выехали позже, чем машина Хелены. Если бы Люцина закатила скандал, то наверняка начальство подбросило бы ее и обменяло на сестру. Теперь Хелена окончательно уверилась – Люцина ее не выдала. Вероятность, что обман откроется, уменьшалась все больше. Тут ни один человек не сравнивал фотокарточки в паспортах: столько детей и подростков, да еще тридцать опекунов садилось в двадцать предоставленных автобусов. Особо никто не всматривался. Теперь Хелене разрешили бы совершить свое путешествие, если бы она даже призналась в обмане, но, несмотря на угрызения совести, девушка не смогла выдавить это из себя.

Хелена отогнала мрачные мысли и нашла в автобусе место рядом с Наталией. Обе с любопытством глядели в окно. Автобусы сначала проехали по долине реки Заендеруд, по зеленым плодородным землям. Вдалеке, у подножия гор Загрос, виднелся Исфахан. По словам подростков из местных детских домов, город был очень красивым, они часто туда ездили. Хелена не скучала по мечетям и паркам. Возможно, Исфахан показался бы ей таким же враждебным и чужим, как и Тегеран. Ей также казались странными деревни, через которые дети проезжали на машинах сопровождения, и улицы, мелькавшие за окном. Низкие глинобитные домики, во дворах которых свободно бегали куры, козы, телята и ослы. Люди были в белых штанах и длинных рубахах, выглядевших как пижамы. На женщинах – чадры или платья, полностью их скрывавшие, на головах мужчин – тюрбаны. Хелена подумала, что здесь немногое изменилось со времен средневековья. Персия, конечно, была прекрасна, но не жизнь в ней. Хелена думала о простых крестьянах в глинобитных домах с хлевами около жилищ.

Наталия кивнула, когда Хелена поделилась с ней мыслями, и в ответ рассказала историю своей семьи, как их выгнали с крестьянского двора в Польше. Она с детства помогала ухаживать за скотиной и надеялась, что в Новой Зеландии сможет снова работать на ферме.

По-английски Наталия почти не говорила. Она только-только пошла на курсы языка в лагере и очень обрадовалась, когда услышала, что Хелена бегло говорит на английском. Всю долгую дорогу Наталия не давала девушке покоя, требуя, чтобы та с ней занималась, и время пролетело незаметно.

Дети радовались, что маршрут проходил в основном по ровным дорогам. Поездка через горы из портового города Пехлеви в Тегеран и Исфахан была просто адской. Только младшая сестра Наталии Катарина чувствовала себя плохо, ее укачало. Ночь дети и подростки провели как попало, и это угнетало их. Чем дальше автобусы продвигались на юг, тем жарче становилось. В салоне стояла такая жара, что буквально нечем было дышать. Никто не удосужился информировать пассажиров, где они находятся и как долго еще нужно ехать. Дети считали, что они доедут на автобусах до самой Новой Зеландии. Но Хелена знала: из Бомбея предстоит плыть на корабле. Госпожа Вирхов все время рассказывала своим подопечным, что по дороге, в Индии, придется пересекать разные провинции.

Хелена спрашивала себя: будет ли паспортный контроль на каждой границе. Автобусы действительно остановились перед въездом на британскую территорию Индии. Но английские (преимущественно) таможенники не захотели просматривать паспорта семисот детей. Они высказали свое мнение: симпатизируют беженцам и желают детям счастливой жизни в Новой Зеландии, которая тоже была британским доминионом. Сопровождение проследовало дальше.

Теперь плодородные равнины Персии сменились пустынями. Наконец путешествие на автобусах для эмигрантов закончилось у пыльного железнодорожного вокзала огромного города, находившегося под контролем британских военных.

К удивлению девочки Катарины, он назывался Карачи.

– Звучит как «хорошо»! – рассмеялась маленькая девчушка, обрадовавшись, что можно выйти из автобуса.

В поезде Катарине стало лучше. Хелене же больше нравилось путешествовать на автобусах.

Купе, в которых им нужно было ехать, оказались грязными и переполненными. Воздух затхлый, не проветривали даже на ночь. Кормили их сэндвичами, насквозь пропитанными маслом. Их раздавали опекуны. Ночью все сидели на своих местах, ложились на пол в купе, спали в проходах. Хелена переживала нечто подобное на корабле, который вез их из Красноводска в Пехлеви, только тогда они еще и мерзли, а теперь пот проступал из всех пор. Запах в вагонах от этого не становился лучше. Воняло немытыми телами и экскрементами: туалеты после первого дня пути были безнадежно загажены.

Когда же переселенцы добрались до границы Индии, всем пришлось выйти и пересесть в следующий поезд. Стояла ночь. Здесь их тоже никто не контролировал. Молодежь из их лагеря всю дорогу была в той или иной мере предоставлена сама себе. Маленькие дети не путешествовали одни: большинству из них было от тринадцати до шестнадцати лет. Исключение составляли лишь немногие, например брат и сестра Наталии. Они находились под присмотром старшего члена семьи. К другим лагерям в Тегеране и Исфахане прикрепили детские дома. Было очень много детей в возрасте от шести до двенадцати лет, им назначили для сопровождения взрослых. Мужчины и женщины постоянно пересчитывали своих подопечных, только и делали, что присматривали за ними.

Хелена так извелась и устала, что уже была не в состоянии беспокоиться и страдать от угрызений совести, когда поезд наконец-то прибыл на вокзал Бомбея. Этот громадный город тоже был колонией Британской империи. Автобусы для перевозки детей предоставили английские военные. Хелена и другие эмигранты, к этому времени измученные и переполненные новыми впечатлениями, не обращали внимания на высокие здания, запруженные улицы, шум, экзотические запахи и звуки города. Лишь Наталия восхищалась пальмами, а Катарина взволнованно показывала пальцем на яркие повозки, запряженные волами. Здесь все было красочным, в храмах почитали странных богов. Хелена смутно припоминала рассказы госпожи Вирхов. Индия выглядела очень привлекательно, однако сейчас девушка просто хотела оказаться в постели. Может, хоть на корабле, следующем в Новую Зеландию, не будет такой тесноты.

А потом – неожиданность. Автобусы в тот вечер не отвезли их прямо в порт, а доставили к британским казармам. Здесь детей ждали рагу, душ и полевые кровати, на которых можно вытянуться. Многие маленькие путешественники сразу так и поступили, заснули, уставшие, не дождавшись, пока их позовут на ужин. Хелена и Наталия заставили себя перед сном основательно помыться. Хелена давно не чувствовала такого удовольствия, когда забиралась под одеяло. «Люцине это путешествие не понравилось бы», – подумала она, засыпая. Может, оно и к лучшему, что Хелена избавила сестру от таких мучений… Впервые за поездку Хелена проспала ночь без кошмаров.

Следующим утром она проснулась счастливой и отдохнувшей, съела вместе с остальными завтрак – овсяную кашу и выпила чай. Потом была еще одна захватывающая автобусная поездка по Бомбею. А затем они наконец взяли курс прямо на Полинезию. Хелена и думать не могла, что прошлое сможет настичь ее еще и тут. Но, когда молодые эмигранты вышли на пирс, там снова стояли мужчины и женщины со списками, в которых вычеркивали фамилии. Парень с густыми каштановыми волосами и круглым лицом показался ей смутно знакомым. Именно он выкрикнул ее имя:

– Люцина Грабовски? – Молодой человек поднял глаза и обвел взглядом группу ожидающих путешественников.

– Здесь! – твердо ответила Хелена. Девушка постепенно привыкла откликаться на имя сестры. Как обычно, она вышла вперед и посмотрела в бдительные карие глаза.

– Ты не Люцина! – прошипел мужчина.

Хелена побледнела.

– Нет-нет. Это я, конечно, я. А кто… кто же еще тогда? Я…

Мужчина прищурился.

– Не рассказывай мне басни, ты не Люцина. Ты… Ну да, теперь я тебя вспомнил, ты ее сестра! Та наседка, которая на корабле все время ходила за Люциной по пятам…

– На… на каком корабле? – нервно рассмеялась Хелена.

Девушка покосилась направо и налево. Пока еще никто не услышал их спора с опекуном. Наталия занималась братом и сестрой. Остальные эмигранты любовались громадным кораблем, готовым принять их на борт. Это был «Генерал Рэндалл» – американское военное транспортное судно.

– По документам-то, конечно, – молодой человек говорил очень быстро и тихо. Это вселило в Хелену надежду. Может, он ее не выдаст. – Ты же знаешь: корабль шел из Красноводска в Пехлеви. Помнишь меня? Мы были вместе в Воркуте… Но ты никого вокруг себя не видела, кроме своей сестры… Не смотрела ни налево, ни направо… А теперь? Что случилось с Люциной? Почему ты едешь по ее документам? Она умерла?

Хелена покачала головой.

– Нет… нет, с ней все хорошо. Она… она просто не хотела ехать в Новую Зеландию, а я, наоборот, очень мечтала об этом. Я… меня не взяли по возрасту, я… Пожалуйста… Я не знаю вашего имени, я… для Люцины уже все равно слишком поздно, я…

Она взглянула в его глаза с мольбой и не увидела в них ни сочувствия, ни понимания, лишь торжествующий блеск.

– Витольд, – представился мужчина. – Витольд Облонски. Я из опекунского персонала. Я учитель. Короче говоря, увидимся… на корабле…

В его голосе звучала почти угроза… Или он говорил как заговорщик?

Хелена не теряла надежды.

– Значит, вы меня не выдадите? – прошептала она.

Облонски усмехнулся и смерил девушку взглядом с головы до пят.

– Можешь называть меня Витольд… Люцина… – он язвительно произнес это имя. – Нет, пока я тебя не выдам. Если ты будешь мне немного благодарна…

Хелена нахмурилась. Девушка не понимала, на что намекал молодой человек.

– Благодарна? Что… что вы имеете в виду?

– Ну, подумай-ка хорошенько, Люци, – Витольд нагло рассмеялся. – Вынужден признать, что настоящая Люцина была не такой тупой.

Хелена закусила губу: наконец она поняла.

– А что было между вами и… Люциной?

Ничего такого ведь не могло быть: при переезде из Сибири в Персию Люцине едва исполнилось четырнадцать.

Витольд осклабился.

– Как говорится, сколько лет, сколько зим… – промолвил он и вычеркнул имя Люцины из списка. – Я найду тебя на корабле… Люци…

Хелена облегченно вздохнула, когда поднялась по сходням. Стоило ей взобраться на борт, и в душе вновь поселились страх и сомнения.

Пока они с Наталией и детьми пробирались по коридорам в поисках своей каюты, Хелена пыталась вспомнить, что произошло в Сибири. Она действительно редко смотрела в лицо тех, кто работал с ней и родителями в бригаде. Да и был ли в этом смысл? От холода люди укутывались, выглядели словно мумии, так что никого было не узнать. А заключенных, живших в лагере, не очень-то интересовала дружба. Много было горя, когда умирали члены семьи…

И все же Хелене удалось припомнить, откуда она знала Витольда Облонски. Его имя иногда проскакивало в разговорах депортированных поляков. В основном, это были предостережения. Молодой человек не гнушался предательством и наговорами, чтобы подлизаться к надзирателям. Он довольно часто доносил лагерному начальству о проступках заключенных. Злой и неприятный человек, у которого теперь была возможность в любой момент выдать тайну Хелены. Девушка дрожала, вспоминая о том, что именно он мог потребовать от нее. Одно было ясно: выхода у нее нет.

«Генерал Рэндалл» оказался значительно комфортабельнее, чем плавучий гроб, на котором они плыли из Сибири в Персию. На борту американского транспортного судна было много палуб и достаточно туалетов, кухонь и кают, чтобы перевезти сотни солдат в места дислокации. Хелена разделила каюту с Наталией, ее братом, сестрой и еще двумя девочками. Вшестером было довольно тесно, зато у каждого имелась собственная удобная койка с чистой постелью. Днем позволялось выходить на палубу в любое время. Когда они отчаливали, всем разрешили постоять у поручней и в последний раз взглянуть на Бомбей. Только теперь Хелена осознала, каким громадным был этот город, раскинувшийся на холмах острова Сальсетт.

Изначально от материка Бомбей отделяла лагуна, однако потом построили дамбу и лагуна высохла. На Сальсетте проживали миллионы людей.

Хелена проклинала судьбу. Именно здесь, где никто ни на кого не обращал внимания, она попалась на крючок отвратительного парня, который знал ее историю. Хелена с горечью подумала: «Генерал Рэндалл» был огромным, и если бы она не оказалась в списке Облонского, то наверняка не встретилась бы с ним тут во время всего путешествия. Теперь парень наверняка не упустит возможности потребовать от нее «благодарности». Он, разумеется, не знает, где каюта Хелены, однако выследит девушку после раздачи еды. Пассажиры получали пищу на кухне, ели у себя в каютах, а потом возвращали посуду.

В первый день Хелена могла чувствовать себя в безопасности: наступило время готовиться ко сну.

Девушка испугалась, когда Витольд вышел ей навстречу в коридоре между кухней и каютами.

– Добрый вечерок, Люци…

Хелена поджала губы.

– Чего нужно? – резко спросила она. Так это звучало, но выглядело, будто она просто испугалась.

Витольд не ответил, лишь ухмыльнулся и махнул рукой, велев следовать за ним на палубу. В эту пору там было тихо. Солдаты, которые несли службу на «Генерале Рэндалле», ужинали, а польским детям воспитатели не разрешали выходить из кают после наступления темноты.

– Сейчас увидишь, моя дорогая Люцина, – промолвил Витольд елейным голосом и потащил Хелену в тень к спасательной шлюпке.

– Хелена, – поправила его девушка сдавленным голосом. – Меня зовут Хелена. И… и мне очень жаль… Я… я вообще не хотела мошенничать, я…

Витольд осклабился.

– Ну конечно нет. Ты ведь порядочная девушка. Я тебя помню такой по нашему последнему совместному путешествию. Я с тобой и не пытался проделать ничего подобного, но разве Олег тебя ни разу не просил об этом?

Хелена нахмурилась; она вспомнила тощего прыщавого паренька с лицом как мордочка хорька-альбиноса. Во время их путешествия из Сибири в Персию парню удалось как-то заполучить место помощника на кухне. Вот он как раз и предлагал Хелене отрезать для нее большой ломоть хлеба, если девушка будет с ним мила.

– А у Люцины не было предрассудков, – уверял ее Витольд.

Хелена с ужасом взглянула на него.

– Это значит, что ты ее использовал? Ты… Люцина отдалась тебе… за кусок хлеба?

– Ну-ну, не стоит преувеличивать, – рассмеялся Витольд. – И не волнуйся так. По крайней мере, не я лишал твою сестрицу невинности. Я сам был тогда еще слишком юн. И мы, мальчики, после лагеря имели не лучшую форму. Всего лишь один поцелуй… кто откажется от умелых игривых рук… – он быстро потрогал себя между ног, – для этого маленькая Люцина была в самый раз…

Хелену охватило отвращение. Может, сестра вообще не понимала, что делает.

– И теперь я тоже должна тебя поцеловать? – покорно спросила Хелена.

Витольд весело фыркнул.

– Поцеловать? Не-е-ет, Хелена, так просто ты от меня не отделаешься. Ты ведь уже достаточно взрослая, правда? Уже женщина, а не маленькая девочка. А я мужчина.

– Как ты вообще попал на эту должность? – спросила Хелена в надежде отвлечь его внимание. – Такой парень, как ты… Почему стал здесь опекуном?

– Я учитель, мышка моя, – хмыкнул Витольд. – Преподавал в средней школе в Белостоке математику и географию. Только закончил обучение, как пришли русские. К несчастью… ведь в лицее училось столько красивых девочек, которые могли быть мне очень благодарны, если бы отметки по математике оказались повыше…

– Ты… ты… – Хелена хотела выругать его, но не смогла выдавить из себя ни слова.

– Свинья, ты, наверное, хотела сказать? – посмеиваясь, подсказал ей Витольд. – Я слышал это уже несколько раз. Вы, девочки, не очень-то изобретательны. Но все равно, спасибо, сочту за комплимент. Дикий вепрь… Кто не был бы польщен таким сравнением? А теперь поторапливайся, моя дорогая Хелена. Раздевайся! – холодно промолвил он.

Хелена в ужасе уставилась на него.

– Я должна раздеться? Здесь?

Витольд кивнул.

– По-моему, я выбрал неплохое место, – абсолютно спокойно сказал негодяй. – Мне не терпится увидеть, что я заполучу. Эти стремительные номера с задранными юбками в школьном коридоре на самом деле не доставляют такого уж удовольствия. Я люблю комфорт и уют, и для тебя так будет приятнее. Мы заберемся в одну из шлюпок, там нас никто не увидит. Поторопись, Хелена! Пока твои маленькие подружки тебя не хватились. А то потом станут задавать всякие вопросы…

Хелена оторопела и позволила Витольду затащить себя в одну из лодок. Он возбужденно дышал, быстро расстегивая ширинку. Уж лучше бы она сама сняла с себя платье – не дожидаясь, он «помог» ей, сорвав его. Хелена стояла перед ним в нижнем белье и чулках. Она надеялась, Витольд удовлетворится этим. Но он настаивал, чтобы она разделась догола. Когда Хелена снимала сорочку через голову, по ее щекам текли слезы. Она боялась и чувствовала себя опороченной уже сейчас. Однако, несмотря на такое ощущение, все же не могла осознать, что все это происходит с ней на самом деле. Она подумала о разочаровании Люцины, о ее последнем испуганном взгляде. Это воспоминание было ужаснее, чем веселый блеск глаз Витольда, когда тот оценивающим взглядом окидывал ее обнаженное тело.

– Немного тощая, – констатировал он и потребовал, чтобы девушка легла.

Хелена попыталась удобно устроиться между двумя скамьями. Но это не удалось, планки были жесткими и впились в спину, когда Витольд навалился на Хелену.

Сам он разделся не полностью, только приспустил штаны. Хелена увидела в лунном свете его возбужденный орган, выглядевший словно чудовищная, отвратительная кувалда. Ее чуть не стошнило просто от одного этого вида. Но потом Хелена позабыла об отвращении из-за боли. Она чуть не вскрикнула, когда Витольд без лишних разговоров вошел в нее, затем снова и снова. Он закрыл ей рот грубым поцелуем. Хелена ощущала адскую боль внизу живота, все было унизительно. Витольд повалился на нее, и девушка почувствовала что-то влажное у себя между ног. Неужели текла кровь? Боль постепенно ушла лишь после того, как Витольд излился в нее. Хелена, преодолевая отвращение, едва смогла подавить рвотный позыв, когда теплая слизь, попавшая внутрь, вытекла наружу, а Витольд наконец извлек свое орудие. Обнаженная спина саднила, наверняка на следующий день она будет вся синяя. Хелена забыла, как двигаться. Казалось, Витольд не слезал с нее целую вечность. Все тело девушки горело от унижения и боли.

Измученная Хелена надевала сорочку, и парень бросил взгляд на ее исцарапанную спину.

– В следующий раз прихвати с собой одеяло, – сказал Витольд, развернулся и, застегнув штаны, исчез в темноте.