Читать книгу Птичка по кличке «Коршун» - Саша Громова - Страница 5

Оглавление

***

Внутренний будильник услужливо подрывает с постели в шесть утра. Машинально беру в руки телефон, проверяю поток поступившей за ночь информации одним глазом, второй еще спит.


Дааааа, Коршункова, скудно, скудно. Пару писем на почте, два сообщения от мамы, от мобильного опиратора и все. Я сладко тянусь и через пять минут натягиваю лосины для пробежки. А что, раз встала в такую рань, то не стоит отступать от режима.


Через три часа уже контролирую погрузку вещей в старенькую газель. Коробок не много, раз, два и обчелся. Через десять минут водитель вбивает адрес доставки в навигатор. А я прыгаю на свой любимый Kawasaki и мчусь в сторону города N. Там ждут родные люди, новый отдел и квартира на двадцать пятом этаже с видом на море.


Когда родители узнали о моем решении вернуться – то были в шоке от радости. Через неделю отец сам позвонил. А входящие от него были крайне редко последние годы, и сообщил, что меня ждут собственные апартаменты. Хотя они были бы счастливы, если бы я вернулась в наш дом, но все люди взрослые – все понимают. За это понимание была родителям безмерно благодарна, по поводу квартиры вообще молчу.


На самом деле рассчитывала снимать или жить на служебной. О чем и сообщила Николаю Семеновичу во время разговора, но он был не приклонен: «Я и так не лезу в твою жизнь. Уж пожалей престарелого отца. Не хочу думать, что тебя там сапрофиты сожрали в казенном клоповнике». Конечно, с «престарелым» папа конкретно так приукрасил, но я не стала противиться и гнуть свою линию.


Сто пятьдесят километров промчались за каких-то час и десять минут, принося невероятное ощущение, заполняющее каждую клеточку. Давно не летала на такие расстояния, а в городских пробках сильно не погоняешь. Сейчас же появилось чувство, что легкие насытились кислородом до придела. Я снова дышу.


Паркуюсь у обочины в центре города, поднимаю визор и достаю телефон из кармана кожаной куртки. Навигатор услужливо прокладывает маршрут в новый район. Давно меня здесь не было, однако.


Через пятнадцать минут я добираюсь до пункта назначения. Множество новостроек, развитая инфраструктура, специально выделенные места для парковок – класс. Мой дом самый высокий и явно самый элитный. Не удивительно – все как папа любит. Фасад – металлические панели и тонированное стекло – стильно, современно, дорого. У подъезда красуется отцовский Lexus, не долго думая останавливаюсь прямо перед ним.


Как только стянула шлем, из джипа вылетает мама и прыгает на меня с такой силой, что байк опасно наклоняется, предвещая завалиться. Я быстро спрыгиваю, оставив железного коня, и крепко стискиваю родительницу в ответ.


– Машенька, доченька, приехала – она ласково чмокает все мое лицо и гладит по голове, совсем как в детстве.


Прижимаюсь к матери и вдыхаю родной запах с нотками цветочного парфюма. Как же я скучала. Ком застревает в горле от той мысли, что из-за упорства и работы мечты так редко видела своих родителей. Не уделяла им внимания, не заботилась, приезжала домой от силы десять раз за все время. А последние годы вообще общалась по телефону и видела, только когда они сами наведывались. Вела себя как сраная эгоистка.


Мамочка, прости дурную дочь. Хотя я знаю, что давно прощена за все прошлые, нынешние и будущие проступки. А все потому, что эта женщина самая превосходная и невообразимая на свете. Моя любимая коренная одесситка. Цвейбах (девичья фамилия) Сара Яновна, грозно так звучит. А на деле хрупкий божий одуванчик со смоляными кудрями и янтарными глазами на почти ангельском лице. Всегда приветливая, радушная и до жути сердобольная женщина. Я понимаю, почему отец влюбился в нее с первого взгляда. Но бывают порой моменты, когда Одесса-мама играет в ее крови. Тогда мы с отцом мирно наблюдаем за происходящим и ожидаем новые перлы от маман.


Окинув ее быстрым взглядом, подмечаю, что она попрежнему выглядит моложе своих лет, даже не смотря на тонкие сеточки морщин вокруг глаз. Еще девчонкой любовалась и мечтала хоть немного походить на эту женщину. Но мне не перепало и толики ее красоты и обаяния. Я полностью папина дочь, что внешне, за исключением роста, что характером.


– Привет, дочь – отцовский тембр не возможно спутать ни с чьим другим, он подходит к нам и заключает обоих в медвежьи объятия.


– Машка, не доводи отца до инфаркта, я еще жить хочу – Николай Семенович целует меня в висок и качает головой, кидая взгляд на вседорожник.


– А я надеялась, что Светочка неудачно пошутила – тихо бубнит мама, но я слышу. А потом будто спохватившись, тянется к отцовскому плечу и более звонко добавляет – ну что ты, Коленька, доченька только приехала, дай отдохнуть, потом обо всем. Пойдемте уже домой.


Мама как обычно сгладила углы, хотя этого и не требовалось. Отец, конечно, не был рад такому виду транспорта, но разговор и сам решил оставить на попозже. А вот Светка – свиристелка, блин! Значит, заложила родителям, что я на мотоцикл пересела. Ну, ничего. Скоро увидимся. Пропесочу так, что мало не покажется. Вот же язык без костей.


Входная дверь с сейфовым замком впускает нас теперь уже в мою личную обитель на двадцать пятом этаже. Квартира просторная, ремонт выполнен в аскетичном стиле, правда, нотки уюта все же присутствуют. Мамочка постаралась на славу или просто отлично чувствует свою дочь.


Да, эту квартиру я вижу впервые. Всем занимались родители от выбора самой жилплощади до белоснежного тюля на кристально-чистых панорамных окнах. Здесь все обустроено как нельзя лучше. Идеально, а вид на бухту просто обескураживает.


Вот оно самое синее Черное море, которого так мне не хватало все десять лет. Хотя с этой высоты оно уже и не кажется обыкновенным. Сейчас штиль, и водная гладь напоминает холст, на котором небрежными потеками смешиваются несколько оттенков бирюзы, лунного нефрита, аквамарина и небесно-голубого. Тронутые весенней зеленью горы и ярко-васильковое безоблачное небо завершают картину. Я дома.


Сара Яновна решила устроить мне обзорную экскурсию, не забыв про каждую мелочь. Она предусмотрела все. Даже кровать была застелена постельным бельем, а холодильник забит контейнерами с домашней едой и все возможными продуктами. Я в очередной раз ловлю мамин сияющий взгляд и улыбаюсь в ответ.


Родители помогли разобрать коробки с вещами и удаляются, напоминая, что мне нужно отдохнуть с дороги. А вот завтра они будут очень рады, если мы снова встретимся.


Наспех принимаю душ и заваливаюсь на кровать. Как же хорошо, кто б знал.

Но блаженство длится не долго. Я даже не успела задремать, когда раздается домофонная трель. Кого там черти принесли? Надеюсь не свидетели Иеговы или продавцы очередного пылесоса.


Домофон у меня тоже навороченный. Никаких проводов и привычных трубок в квартире, все в телефонном приложении. Открыв камеру, вижу красивую блондинку, недовольно поглядывающую в объектив. Светка.


Светлана Акимченко – одна из тех немногочисленных людей с кем я поддерживаю отношения все эти годы, а если еще точнее. Она первая и единственная моя подруга.


Познакомились мы, когда посреди учебного года перевелась в наш класс зажатая белокурая девчонка. Классный руководитель определила ее за мою парту. На первой перемене Света закопошилась в своем пенале среди цветных гелиевых ручек и выудила от туда карамельки, одну из которых молча положила передо мной, а вторую быстро закинула в рот.


В этот же день выяснилось, что дома наши расположены в одном квартале, а родители хорошие знакомые. Правда, в Светином случае приемные. Девочка поселилась у своего родного дяди Акимченко Федора Сергеевича – цементного короля наших краев. Ее родители погибли, и единственный родственник удочерил Светика. На тот момент у Федора уже подрастало две дочери – Катя и Мила. Со Светой они сдружились. А вот я с этими девчонками общего языка не могла найти еще задолго до появления нового члена их семьи, в лице новоиспеченной подруги. Наши интересы лежали в разных плоскостях, поэтому просто поддерживали вежливый нейтралитет.


– Машкаааа!!! Открывай!!! – вопит подружка по ту сторону динамика.


Блондинистый ураган врывается в мои чертоги и окутывает свежим запахом весны. Мы обнимаемся добрых две минуты.


– Так, давай чай попьем, а то я сегодня как белка в колесе. Старалась все успеть, что бы пораньше к тебе вырваться. И ни крохи не евши за весь день! – девушка тараторит, активно жестикулируя, при том безошибочно двигаясь в сторону кухни.


Скорее всего, Акимченко и помогала в обустройстве квартиры. Слишком много здесь мелочей, о которых мама просто не знала.


– Может что покрепче?


– Покрепче это мы с тобой вечером, а сейчас давай поедим – девушка щурится, гуляя по моему телу – вообще на своей каторге не жрешь, похудела, подруга.


Ну, есть немного, похудела. Аппетит у меня отвратительный и просыпается ближе к вечеру. А последние три недели так вообще питалась от случая к случаю, толком не спала. Жила на каком-то автомате. Так все достало. Тут дело никак закрыть не можем. Вроде все, только обвинение в прокуратуру передай и шито-крыто. А нет, не клеится у меня. Чуйка давит свое, и хоть тресни. Опера уже замученные, злые. Еще и перевод на подходе, нужно все хвосты подтянуть. Благо мое упорство было ненапрасным и привело к результату. Виновные поехали по этапу.


– Ой, Машка, как же я рада, что ты вернулась.


Этим вечером Света решила поддержать мой порыв про «покрепче», но только не дома, а в баре. Я согласилась с одним лишь условием – она не будет доставать меня по поводу внешнего вида, одеваю, что хочу. Скрипя сердцем, Акимченко пришлось согласиться с моим выбором – кожаные кеды, джинсы карго и футболка оверсайз с спуском на одно плечо.


– Ну что, Светик, давай в подробностях рассказывай как твои дела? А то в последнее время редко общались – блондинка немного сводит идеальные брови и бубнит:


– Конечно, редко, живешь на своей работе.


– Ну, ты знаешь, в моем деле по-другому никак.


Профессия обязывала читать людей по их эмоциям, движениям, мимолетной мимике. То, что Светлану моя работа не радовала, было и ежу понятно. Но она не лезла со своими нравоучениями именно в этом направлении, как и я к ней. Обе понимали – бесполезно.


– А я уже успела влюбиться – девушка улыбается, но тень грусти отражается в ее глазах. Отманикюренные пальчики обвивают бокал темного нефильтрованного пива.


– Ну-ка, ну-ка, рассказывай. И почему я до сих пор ничего не знаю про этого смертника.


– Коршункова, ты издеваешься??? Я, как ни позвоню, так ты то на допросе, то за маньяком гоняешься, то сидишь над своими записульками и дела ни до кого нет…. Ну а потом ты сообщила, что возвращаешься. Я решила, что лично обо всем расскажу. А он… просто очень классный.


– Начало интригующее, ничего не скажешь – не могу удержаться и ехидно хмыкаю. Подцепляю луковое колечко с пивной тарелки и жмурюсь от удовольствия… ммм… вкусно то как.


– Ну тебя Машка, вечно ты со своим прагматичным скепсисом – подруга закатывает глаза и продолжает – я с ним случайно познакомилась, крутой мен и это в свои тридцать с хвостиком, сам себя взрастил с нуля так сказать —

Света ловит мой недоверчивый взгляд, в котором так и читается: «ага, ну как же сам». Так-то может и сам, только подушка в виде родительского кошелька под золотой жопкой имелась на всем пути или еще лучше его просто посадили на заранее нагретое местечко.


Почему такое категоричное мышление? Все просто! Я сама из этой категории детей, только обломала все планы родителей и выбрала другой путь. А все любОви Светика обычно были сыновьями партнеров ее дяди или каких-то высокопоставленных шишек, которые вряд ли бы отпустили наследников в свободное плавание.


– Нет, Маш. Он другой. Знаешь, такой сильный, красивый, с хорошим чувством юмора. Мужчина – мечта.


– Свет, вот я смотрю на тебя и думаю, нам по двадцать восемь, а ты до сих пор на единороге по облакам скачешь. И как Федор тебя замуж не выдал еще? – она лишь отмахивается.


– Дядя своих дочерей пристроить никак не может, а я уже девочка большая сама как-нибудь разберусь.


Ага, знаю я, как она разберется. Что касалось любовного фронта, Светка отличалась какой-то непроходимой тупостью. Не замечала очевидно, покрывала и оправдывала всякого рода придурков в своих же глазах. Ради чего? Лично мне до сих пор не понятно, как бы не копала в этом направлении. При этом миловидная блондиночка являлась просто белой акулой в мире бизнеса.


Как оказалось, родной отец Акимченко Андрей Сергеевич держал контрольный пакет акций в какой-то строительной корпорации. После его смерти, все эти блага предназначались Светлане, но до совершеннолетия всем заправлял Федор Сергеевич – приемный отец и дядя в одном лице.

Как только племяшке стукнуло восемнадцать, девушка стала активно вникать во все тонкости и бизнес в целом. Получила два высших. Теперь она не просто акционер, но еще генеральный директор ЗАО «ГеоСтройЮг».


Сидим и наслаждаемся хмельными напитками и закуской, просто праздник души и живота. Я внимательно слушаю историю влюбленности подруги и не могу понять причину расстройств.


Если отталкивать от ее слов, они нашли друг друга на парковке торгового центра, когда мужчина подпер тачку Акимченко. Успешный голубоглазый ресторатор тридцати пяти лет от роду покорил даму своей галантностью и интеллигентной настойчивостью. Цветы, ужины при свечах, поцелуи под луной, обещанные звезды с неба и все дела.


Вникаю, анализирую. С каждой восторженной ее репликой о том, какой он прекрасный и восхитительный, под мою ментовскую шкурку закрадывается все больше сомнений. Ничего не могу с собой поделать. Я уже на сто процентов уверена что, что-то с эти типом не так. Либо изврат в постели, либо импотент, а скорее всего, просто женатик.


Светка резко хватается за бокал, делает два громких глотка и выпаливает:


– А вчера я увидела его с девушкой и коляской, представляешь?


Очень даже представляю и совершенно не удивляюсь.


– Он меня тоже увидел, явно испугался и отвернулся, а через пять минут прислал смс.


Голубые глаза блестят предательской влагой, и она протягивает свой телефон. На экране открыт чат с абонентом Женя.


«Малышка! Это не то, что ты думаешь. Мы вместе только из-за ребенка. Вечером приеду, и обо всем поговорим. Не обижайся, умоляю!»


«Люблю я тебя, а она просто жена и ничего не значит для меня. Клянусь!»


Быстро пробегаюсь по строчкам и перевожу взгляд на красивое лицо подруги.


– Я надеюсь тебе не нужно втолковывать очевидную истину, что он урод.


Света поджимает губы:


– Маш, да, я ни такая уж и клиническая идиотка. Он оказался женат. Просто решил развлечься и отдохнуть от рутины – она легонько стукает себя по груди и закрывает на пару секунд глаза – только вот чувствую себя хуже общественного туалета… Женя меня очень зацепил.


Что ей ответить не знаю, правда. Чувства, чувства… без них было бы проще, только стоило бы жить тогда вообще? Свои огрызки этих самых чувств я засунула в самый дальний уголок нутра еще год назад. Там спрятала и воспоминания о тех днях, когда была такой же слепой. Раз в жизни, первый и последний.


Мы чокаемся полупустыми бокалами, как в этот момент к нашему столику подлетает Катя. Ее не просто узнать под слоем третьего силиконового и косметики. Где та угловатая, прыщавая пискля? А вот голос этой светской львицы такой же противный и визжащий. Двоюродная сестра Светы истерично вопит:


– Светаааа!!! Он меня кинул, он… козел!


Девчонка рыдает, а я молча наблюдаю разворачивающийся концерт. Плачет почти искренне, вон и туш потекла уже. Только, достойный ли повод? Ну, кинул, чего сопли разводить, да еще голосить на весь бар.


– Катя, в чем дело? Ты о ком? О Славке? – Акимченко всегда трепетно относилась к сестрам, хотя те порой этого совершенно не заслуживали. С годами ничего не изменилось.


– Какой к черту Слава! Я тебе о Стрельцове говорю! – Брюнетка видимо стала приходить в себя и начала внятно отвечать на наши непонимающие мины.


– Свет, помнишь, неделю назад мы со Славой поругались. Я в клуб поехала, познакомилась с парнем и ночевала у него… – Катерина совершенно по-детски тупит глаза, будто только сейчас понимая в каком свете себя выставила. Только значит, поскандалила с одним и уже укатила на ночевку к другому. Похоже, ты там простыни помяла от силы час, а потом получила пинок под зад. Дааааа, моральные нормы у Катюшки явно пострадали с годами, хотя не мне судить.


– Ну, и – подгоняет ее Света.


– Я ему номер оставила, а он не перезвонил. А сейчас его тут увидела и решила подойти. Так этот урод меня прилюдно послал и еще ударил! – с каждым словом голос звучит все выше, привлекая внимание посетителей с соседних столиков. Я не ханжа, да и до ее морального облика дела нет, но вот фразу «еще ударил» оставить без внимания не могу, как и Света.


Подруга переводит взгляд на меня, уже бегающую по открытым частям тела горе-Катерины. На правом запястье виднеются красные пятна. Ничего криминально, скорее всего, просто схватил за руку или дернул. Поэтому решаю уточнить:


– Куда именно он тебя ударил?


Катя замено мнется и меняет показания:


– Он сильно дернул мою руку, а вдруг у меня вывих, Свеееетаааа.


Твою налево! Вот и посидели, расслабились. Будь моя воля, Катя уже бы командировалась с низкого старта по горящей путевке в лёгкое эротическое трехбуквенное турне. И да, мне не совестно от этого. Переспала один раз с парнем, теперь еще тут права качает. Я спокойно жду вердикта старшей сестры, пережевывая очередную чипсину и уповая на ее благоразумие. Но нет.


Алкоголь и несбывшиеся романтические мечты подталкивают Светлану встать и направиться к столику, на который указала сестренка. Ну а я что? Вспоминаю нашу юность, где Светка нарывается или кидается на защиту опять-таки своей родни, а я мирно наблюдаю, а как ситуация достигает пика – вмешиваюсь, что бы все уладить. Поэтому нарочито громко выдыхаю и двигаюсь следом.


Пока мы подходим, я уже успеваю оценить ситуацию. Двое молодых мужчин за дубовым столиком в абсолютно расслабленных позах пьют пиво и что-то обсуждают. Один смуглый, явно не славянской внешности. Узкий разрез глаз, угольные глаза, оливковая кожа, короткий густо растущий смоляной волос и такая же аккуратная борода. Фигура борца – не иначе, а из-под футболки виднеются обрывки татуировки, которая лезет на мощную шею. Он примечает надвигающуюся бурю в виде Светы и не сводит с нее глаз. Второй мужчина сидит к нам спиной, поэтому его лица не видно. Только аккуратно стриженый затылок и широкая спина, обтянутая рубашкой-поло.


Поравнявшись с нужным столом, Акимченко грозно рычит:


– Ну, и кто из вас Стрельцов?


Мужчины смотрят на нас непонимающе, но заинтересованно. Ощупывают все, что можно и естественно нельзя. Нерусский растягивается в улыбке, останавливаясь на декольте Светланы. А там есть на что поглядеть, не могу его осуждать. Тот, что сидит спиной, достаточно лениво переводит на нее синие глаза и спокойно произносит:


– Допустим я, что хотела?


Стрельцов по-мужски красив. Пусть его черты грубоваты, как будто каменные, даже имеется несколько маленьких шрамов на лице. Голос достаточно низкий и способный вызывать волну незапланированной миграции мурашек по коже. Глаза нереальные. Как утреннее море с высоты моего этажа. А может линзы?


Приходится побороть в себе желание оттеснить подругу и всмотреться в бездны. Ааа! Что ты творишь, Коршункова??? Акимченко сейчас на уши весь бар поднимет. Девочка она, конечно, добрая, но явно не в эту секунду. А ты чуть в сахарной лужице тут перед мужиком не разлилась! Это все алкоголь и отсутствие секса, да. Определенно. Собравшись с мыслями, я осознаю, что вокруг тишина. Не учитывая грохочущей музыки, а Света стоит как истукан с глазами навыкат.


– Рус – она шепчет это как-то неуверенно – Рус, это ты!!!


За столом продолжается немая пауза, а блондинка кидается обнимать очумевшего мужчину. И куда делась моя фурия? Что значит это «Рус!!!». Меня успокаивает то, что я хотя бы не одна в ступоре. В нем находятся все, кроме Светы, естественно. Вот и пришли на разборки.


Светик наконец-то отлепляется от Стрельцова.


– А это я… Светлячок… помнишь? – подруга неуверенно мнется и протягивает руку раскрытой ладонью вверх, демонстрируя старый тонкий шрам. Кажется, Светка говорила, что стеклом порезалась, когда я интересовалась.


Выражение на лице синеглазого меняется с бешеной скоростью. Шестеренки в голове что-то прокручивают. Мужчина еще раз осматривает подругу с ног до головы. Громкий вдох, затем выдох. Хватает ее буквально, впечатав в грудь и произносит:


– Охренеть, Светлячок, и правда, ты.

Птичка по кличке «Коршун»

Подняться наверх