Читать книгу Черная Быль - Сергей Аркадьевич Сидоренко - Страница 1

Черная Быль

От автора

Читатель! Если ты живой свидетель тех весенних событий апреля 1986 года, или житель Припяти – не суди меня строго, отнесись с пониманием. Прости за неточности. Я понимаю тех, кто был вынужден оставить свои квартиры, свой город. Да, я прекрасно это понимаю. В общем не судите строго. Я понимаю, что Припять – это город, где у людей произошло горе. И я пишу не для того, чтобы написать книгу и привлечь читателя словом – «чернобыль».

Произведение фантастическое, но в нём присутствуют реальные исторические факты, воссозданы реальные ситуации, информация была взята из сети Интернет, где находится в свободном доступе. Автор старался воссоздать исторические факты максимально подробно, не искажая их. Так же в произведении фигурируют реальные люди, которые были за пультом управления в ту ночь, их имена изменены. Главные герои – существуют на самом деле, их реальные имена сохранены, разрешение на использование их образа получено. Автор выражает огромную благодарность бывшим жителям города Припять: Михаилу Мишину – за консультации и воспоминания о Припяти и Андрею Пряникову – за множественные правки и разъяснения, воспоминания и рассказы о той, довоенной поре из жизни города. А также, еще одному человеку, который, в силу обстоятельств должен остаться неназванным, но который проделал огромную работу, без него рассказ не был бы таким подробным. За помощь в построении сюжетной линии и множественные литературные правки.

Пролог

Ах, как звонко соловьи той ночью пели,

Как весна-красна манила и звала!

Как сады благоухали и кипели,

Ночь над Припятью божественной была!

М. Ножкин – Быль.

Город Энергетиков, 22 апреля 1986 года, 7:00

Еще ночь, но скоро рассветёт. Горизонт на востоке уже заалел, потихоньку бледнели звезды. Светилась вдали громада Чернобыльской атомной. Небо все светлело и светлело, звезды гасли одна за другой. В одной из квартир в городе Припять проживающая там девушка открыла глаза. В принципе, открыть глаза мог кто угодно, жители уже просыпались, но остановимся именно на ней – жительнице многоквартирного дома на улице Лазарева. Почему именно на ней? Потому что именно с этого утра и начинается наша история. С этого самого вторника, с этого самого апреля. С этой самой весны. И именно с этой самой девушкой. Знакомьтесь – Ангелина Верасова. Для друзей, родных и близких – просто Лина. Она открыла глаза, мир был как в тумане, сейчас девушка была практически беспомощна. Она стала шарить рукой по прикроватному столику. Рука упорно не могла найти то, что требовалось. Ангелина по природе своей добра, как котенок и ранима. Она легко и искренне могла расплакаться из-за пустяка, или впасть в панику, как сейчас. На глаза уже слезы наворачивались – где очки? Ну где же? Бедняжка, обладая неземной красотой, неважно видела. По щекам прокатились две капли – где очки, где же? Нашла! Мир сразу обрел очертания – потолок, стена, зеркало, стул с висящими на спинке интимными предметами гардероба. Поразительно, как быстро меняется отношение ко всему, стоит только надеть очки. Вот и сейчас она улыбалась, высохли слезы. Умывшись вслепую – очки вновь пришлось снять, она стала одеваться. Осторожно прикрепила чулки к поясу, которые до этого мирно висели на спинке стула, глянула мельком в зеркало – девушка, как девушка, зеркало отразило чуть полноватую фигуру, длинные черные волосы волной спускались по плечам, легкая полнота ничуть не портила её, подчеркивая всю ее женственность, глаза блестели, пухлые губки улыбались. Лина поправила очки, они все время сползали с носа. Легкое летнее платье идеально подошло, еще более подчеркнув фигуру. Да что таить – природа наградила ее всем. Коллеги-мужчины не давали прохода миловидной девушке-педиатру, а детишки с радостью переступали порог кабинета. Да, она работала педиатром, то есть врачом по детской части, более того, жила буквально напротив той поликлиники, где трудилась. Окна ее квартиры давали прекрасную возможность созерцать парадный вход детской поликлиники. Надо ли говорить, что на работу она никогда не опаздывала? Во дворе уже появлялись первые жильцы. Неумолимо наступал рассвет над Припятью. Торопились люди на работу – на станцию. В прочем, жители города не все трудились на станции, в числе тех, кто не работал на ЧАЭС был и жених Ангелины. О нем она думала, когда, не спеша подошла ко входу в поликлинику. Когда поверх платья накинула белоснежный халат, она думала об их отношениях. С каждым днем они были все более скрытными, а жених – все раздражительнее. Надела стетоскоп на шею. Даже больничный халат не портил её облик. Нисколько! И первосортным негодяем надо было быть, чтобы не ценить внимание и чувства такой девушки! Вставало солнце. Светлело небо. Новый день наступал.

Тайный элемент

Поймём потом поймём потом,

Немало побродив по свету.

Как дорого бывает то,

Чему цены по счастью нету.

Диалог – Поймем потом.

Время и место засекречены.

Профессор Рысев волновался. Вроде бы – что такого, человек волнуется? Но волнуется Рысев. Самый расчетливый и хладнокровный, самый лучший ученый на планете. Почему его волнение так особенно, вы сможете понять, когда узнаете получше эту незаурядную личность. Его имя не блистало среди других имен ученой элиты СССР, он и его открытия – слишком далеко ушли вперед, и мир пока был не готов о них узнать. Виктора Рысева приметили еще в школьные его годы и взяли на заметку необыкновенно умного подростка. В университете он с легкостью обгонял по скорости мышления мастистых профессоров. И он не стал отдавать предпочтение определенному виду научной деятельности. Своим безграничным умом он охватил математику, физику, химию, биологию, даже астрономию и психологию. Словом, он хотел всего и сразу. Чем шокировал абсолютно всех. Это же как такое было возможно – учиться порой несколько суток кряду и совершенно не выбиться из сил? Все шло к тому, что молодому дарованию светил красный диплом, и не один. Но молодого гения правительство огромной державы быстро скрыло с глаз общественности, взамен предоставив ему такой простор для его научных идей, что отказаться было просто грешно. И, чтобы доказать свою исключительную мозговую деятельность, или произвести фурор, как он любил часто делать, он даже не напрягаясь расщелкал перед представителями правительства в пух и прах великую и несокрушимую теорему Ферма. Правда, мир об этом так никогда и не узнал. Рысева скрыли подальше от любопытных, и тут-то этот уникум смог показать, насколько действительно страшен его интеллект. Его обеспечивали всем, о чем он просил. Его не торопили. И вот он – момент истины!

В комнате царил таинственный полумрак.

– Товарищи! – начал он. – Это новая эра! В наших руках – будущее не только всей атомной энергетики, но и любой другой отрасли науки!

В его руках была пробирка, в которой словно бы светилась маленькая звезда. Светилась мягким синим светом, освещая стол и всех за ним сидящих.

– Синтез нового ядерного элемента завершен! – возвестил Рысев. – По мощности своей он превосходит все радиоактивные элементы таблицы Менделеева! И тестироваться он будет на Чернобыльской АЭС!

– То есть вы хотите внедрить ваш элемент в качестве топлива в один из реакторов станции? – спросил Рысева один из присутствующих.

После этого вопросы посыпались, словно из рога изобилия:

– Вы уверены в его стабильности?

– Кто знает, как он поведет себя во время распада?

– Сможет ли реактор выдержать его мощность?

– В курсе ли персонал станции о том, что им предстоит контролировать?

– Товарищ Рысев, вы вот так запросто держите сверхмощный радиоактивный элемент в пробирке?

Виктор Рысев терпеливо выслушал все вопросы, поправил очки и начал новую лекцию:

– Дистониум совершенно стабилен. Пробирка из особого стекла, если вы об этом. Но я не технологию радиационно-непроницаемых стекол представляю, об этом в другой раз. Работать реактор будет на мощности от 700 до 1000 тепловых мегаватт, но дистониум способен выработать до гигаватта чистой энергии, по моим подсчетам. Мы не будем искать на испытаниях предел его возможности, я преследую иную цель – повышения срока эксплуатации реактора, чем если бы он работал на таблетках уранового топлива. Да ресурс дистониума практически неисчерпаем! На данный момент топливный элемент на стадии тестирования. В дальнейших планах переход к его загрузке в реактор четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. Рядовой персонал об этом не знает, чтобы не было лишнего волнения и в следствии этого не было эксцессов. Пусть работают, как раньше.

– А если персонал совершит ошибку? – спросил пожилой полковник. – К чему это приведет? И кто понесет ответственность? Вы об этом подумали, товарищ Рысев? Да я первый остановлю всю вашу самодеятельность и даже то, что вы находитесь под особым покровительством, не помешает мне отправить вас гнить на Колыму до конца ваших дней!

– Спокойно, товарищ Верасов! – Рысев вновь поправил очки. Я буду внимательно следить за ситуацией, на станции запланированы испытания, я все проконтролирую.

– И проводить их будут именно на четвертом энергоблоке, что меня и пугает!

Словом, известие было не из рядовых – на четвертом энергоблоке ЧАЭС будет тестироваться новый вид ядерного топлива, от которого не знаешь, чего ждать. И это перед важным испытанием. И персонал станции, операторы БЩУ-4 не знают об этом. Больше всех тут негодовал полковник Верасов, хотя, представителю Комитета Государственной Безопасности было совсем не место в рядах атомщиков. Как и зачем он здесь? С другой стороны, может именно он и не даст зайти ситуации слишком уж далеко? Сам факт того, сколько правил техники безопасности при этом было нарушено, именно это больше всего выводило полковника Верасова из себя.

– У меня дочь в Припяти, товарищ Рысев! – полковник решительно встал. – А Припять…

– Всего в двух километров от станции,– перебил его Рысев. – И с ней все будет в порядке.

– Если ситуация хоть самую малость выходит за рамки, я даю слово офицера КГБ СССР, что приложу все усилия, чтобы вы, как главный инициатор, оказались между стенкой и стрелковым взводом!

Рысева все это начало порядком утомлять.

– Успокойтесь, товарищ полковник,– произнес он. – В крайнем случае мы всегда сможем все вернуть на начальную стадию.

– Каким же образом? – полюбопытствовал Верасов. – Вы что, время вспять повернете? Даже я, человек далекий от науки могу заявить – это невозможно! Даже для такого интеллектуала, как вы!

Виктор Рысев в ответ лишь усмехнулся.

Город Энергетиков, 22 апреля 1986 года, 21:00.

Вечерняя Припять, начинают зажигаться фонари, светится в темноте ДК «Энергетик», его название ярко горит на фоне неба. Справа от него светится гостиница. Ярко горят буквы «Готель Полiсся». В парке полно подростков, официально он еще не открыт, но ребятам уж очень хочется прокатиться. Стоит в ожидании пуска новое Колесо Обозрения. Совсем скоро, на Первое мая, в кабинки Колеса сядут жители и смогут увидеть свой город с высоты птичьего полета. Запуск парка аттракционов – самое ожидаемое событие. Хотя парк неофициально работал. Тишина и мрак парковой аллеи скрывают молодых влюбленных. Припять, самый юный город СССР, казалось он улыбается, подмигивая огоньками в окнах многоэтажек, живет и дышит, вместе с людьми его населявшими. И город так же счастлив, как и его жители в этот весенний вечер. Молодежь на танцплощадке двигается в ритме музыки. Но полковник Верасов не замечал царившую вокруг идиллию. Так часто бывает – человек не ценит обычных вещей из-за их обыденности. Лишь потеряв он понимает, насколько это ему было дорого. Он нахмурившись шел, одному ему только ему известно куда. Он прошествовал мимо шестнадцатиэтажного здания на улице Лазарева и остановился у дома, на верхушке которого ярко светился лозунг: «ХАЙ БУДЕ АТОМ РОБIТНIКОМ А НЕ СОЛДАТОМ». Пройдя во двор мимо детской поликлиники, он присел на лавочку, закурил папиросу и задумался. Что творит этот молодой ученый-выскочка? Что у него на уме? Не зря же Верасов носил на погонах звезды полковника, он должен раскусить этого умника! Итак, он вывел какую-то новую ядерную хрень. А где еще можно использовать ядерную хрень? Правильно, в ядерном оружии! А если верить этому умнику, то его творение – невероятной мощности! У полковника руки сами собой сжались в кулаки: если высшее руководство решит всобачить эту хрень в ракеты с ядерным зарядом, что тогда? Конец света, третья мировая, что еще? Чушь это все, про использование атома в мирных целях! Руководство страны только для начала решило засунуть неведомый элемент в реактор, так, для проверки. А потом – к бабке не ходи, стратегические ракеты с ядерным зарядом на основе нового элемента повышенной мощности полетят на головы всем тем, кому неугодна власть Советов! И не это страшно, хотя сама по себе гибель миллионов людей уже ужасна. Страшно то, что радиус зоны радиационного заражения одной такой ракеты может оказаться в разы огромнее обычного, таким образом пострадать может и СССР! Верасов выбросил окурок и решительно встал – добраться до этого сверходаренного и как следует взять гаденыша за горло! Но сначала – более важное дело, то, ради чего он собственно и пришел по этому адресу. Полковник вошел в подъезд, поднялся на нужный этаж и замер у двери. Немножко потоптавшись на пороге, не зная, как собственно, начать этот нелегкий разговор, он нажал на кнопку звонка. А то что разговор будет нелегким он знал прекрасно. Дверь распахнулась, на пороге стояла полненькая девушка лет двадцати с черными, как ночь, волосами и синими глазами, взгляд которых, казалось, проникал в самое сердце.

– Папочка, миленький! – полковник еще и зайти не успел как Ангелина задушила его в объятиях. – Неужели приехал!

– Ну приехал, приехал,– полковник прошел в квартиру, они устроились в комнате. – Как ты тут одна, Лина?

– Нормально, папа,– ответила она. – Работаю. Детишки просто прелесть, клиника в двух шагах, как видишь, живу хорошо.

– Алексей не обижает? – спросил полковник.

– Нет-нет! – Ангелина отвела взгляд. – У нас все хорошо!

Но полковник уже заметил, как на милое личико дочери словно набежала тень. Но бесполезно было что у нее пытаться узнать – не захочет, не скажет. Еще и заплачет. Вся в маму – ранимая натура! Алексей – жених дочери, полковнику не очень нравился. Но речь сейчас не об этом.

– Доченька,– осторожно начал полковник. – Может, уедешь? В Киев, в Москву, я тебе все организую лучшим образом! В лагере работать будешь, ты же любишь детей!

– Почему я должна уезжать? – Ангелина сразу насторожилась. – Это из-за того, что ТАМ у вас что-то такое делается, чего быть не должно?

Под словом «ТАМ» она подразумевала Чернобыльскую АЭС, которая горела множеством огней в паре километров от города.

– Да нет, ТАМ все нормально,– отмахнулся полковник. – Наше ведомство туда не лезет, не нашей компетенции дела. Вот если бы шпионаж, тогда другое дело!

Полковник попытался пошутить, но шутка не удалась. Дочь встала, подошла к нему. Ее синие глаза медленно наполнились слезами.

– Папочка,– всхлипнула она. – Ну скажи мне хоть раз правду. Ну ведь на станции что-то затеяли, ты боишься за меня, да?

– Доченька, ну перестань. Если бы там что-то затеяли, я бы увез тебя отсюда уже давно.

– Ну а к чему тогда весь этот разговор про переезд?

– Ну, я подумал, что тебе в лагере понравится.

– Папа,– Ангелина сняла очки, вытерла слезы и надела их обратно. – Я знаю, что ты многого мне не говоришь, и неспроста просишь уехать. Но я не уеду! Я никуда от тебя не уеду, я не оставлю тебя тут одного!

Полковник понял – уговаривать нет смысла. Опять будут слезы, а успокаивать женщин он не умел. Вот и мать у нее точно такая же. Чуть что – сразу плакать. В дочке полковник души не чаял. Больше детей у него не было, единственная дочь. Красавица, без преувеличений и ложной скромности. Но вот в свои двадцать пять с лишним лет, она как была наивной девочкой, так ею и осталась. Бедный ребенок! И роман ее этот полковнику не нравился. Алексей – его сослуживец, слыл на службе человеком жестким, который способен идти к своей цели по головам других, скандалист. Что в нем нашла дочь? И у них явно не всё гладко. Но спрашивать её об этом было бесполезно. Вышел от нее он только ближе к полуночи, засиделись. Город спал, почти никого на улицах. Однако на душе полковника Верасова скребли не кошки даже, а пантеры. Что-то тут не так! Полковник огляделся кругом – двор, как двор, качели, песочница, горка, в общем – все лучшее детям. Но интуиция обманывать не станет. Тем более интуиция офицера КГБ СССР. Борис Константинович извлек из кобуры ПБ, направил его на детскую горку и прошипел:

– Руки поднял и без фокусов, иначе – стреляю! Я не шучу!

Конечно был риск, что это ошивается какой-нибудь гражданский, которого одолела бессонница и он решил посреди ночи погулять, но интуиция не подвела, это оказался тот, кого совсем недавно полковник Верасов мечтал взять за горло, прижать к стенке и вообще поинтересоваться у него, что же этот умник семи пядей во лбу вообще творит? Да, это был Виктор Рысев.

– Спокойно, товарищ полковник! – прошептал он в ответ. – Уберите пистолет, мне нужно вам кое-что рассказать!

– Предупреждаю! – прорычал Верасов. – Если это касается моей дочери – лучше уходи сразу!

Рысев отрицательно замотал головой:

– Борис Константинович, она тут не причем. Давайте поговорим в машине? И уберите пистолет, в конце концов!

Полковник последовал за Виктором. Оказалось, при нём была машина, которую он оставил неподалёку. Устроившись в салоне, Рысев передал полковнику Верасову несколько фотографий с просьбой взглянуть на них по внимательнее.

– Ну это Припять,– заявил полковник после мимолетного взгляда на фотографии.

– А вы присмотритесь, товарищ полковник,– сказал Рысев. – Посмотрите по внимательнее.

Борис Константинович вновь вгляделся в снимки и обомлел. Да, это была Припять. Но какая-то другая Припять. Вот на фотографии проспект Ленина – совершенно пустой, безлюдный и заросший деревьями. Вот улица Лазарева, та самая, на которой они сейчас находятся – словно после бомбежки! И на остальных фото то же самое – город будто вымер, причем давно.

– Что это за провокация? – прорычал полковник. – Откуда эти подделки? Ты, гнида, на запад работать стал?!

– Что вы несете, Борис Константинович! – возмутился Рысев. – Нам нужно проехать в лабораторию, там я смогу все объяснить! И не надо сомневаться – я один, а у вас пистолет!

– Откуда мне знать, один ты, или нет! – рявкнул Верасов. – Давай, едем в лабораторию, но помни – если что-то пойдет не так, я и без пистолета с тебя живого шкуру спущу!

Время и место засекречены.

Полковник был удивлен, но волю эмоциям не давал. Обстановка в лаборатории была прямо сказать, как в фантастическом фильме – белые стены, стерильная чистота, круглая комната с пультами и экранами вдоль стен. В центре комнаты площадка. Вот только для чего? Верасов не таясь держал в руке свой любимый ПБ, снятый с предохранителя. Да и прятаться было тут решительно негде.

– Куда ты меня привел? – спросил он у Рысева.

– В место где возможно найти ответы на все вопросы! – ответил тот.

– Ты темнить заканчивай!

– Если серьезно, то этот прототип ЦУВа.

– Прототип чего? – полковник Верасов удивился-таки, хотя дал себе слова этого не делать.

– Центра Управления Временем,– ответил Виктор Рысев колдуя у пульта.

И он принялся все детально объяснять:

– Время, оно словно спираль, совершает витки, накладывая их один на другой. Как к примеру годичные кольца у дерева. Между витками на небольшом расстоянии есть связь. Связан же один день человека с предыдущим его днем, но нельзя вернуться на исходную точку. Время – оно как спиральная труба, по которой идет человек, и он не может пробить стенку трубы, и вернуться на предыдущий ее виток, пройти его снова. Я провел расчеты, не скрою, даже мне это было трудно. Все упиралось в ресурс. Установка не могла пробить, так сказать, стенку трубы. И тут я смог вывести новый элемент. Дистониум. От руководства скрыть его не удалось, должен же я был показать, что я делаю хоть что-нибудь, а рядовой демонстрацией какого-нибудь нового радиопередатчика и подобной ерунды я бы не отделался. Так стал известен мой новый элемент. Ну наверху сразу оживились, придумали провести испытания именно здесь, поместив топливо на основе дистониума в реактор четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. Судите сами, если наверху узнают о моем главном изобретении, это будет катастрофа!

– Катастрофа? – спросил полковник Верасов. – Насколько глобальная?

– Насколько?! – Рысев схватился за голову. – Да вы даже представления не имеете! В будущее ведь пути не предусмотрено! Все уже давно спланированно и человеку дано только строить догадки насчет того, кто составил этот план, и какое у человека место в будущем! Да, человек выбирает свою судьбу, но все его решения уже заранее известны и на каждое из этих решений уже есть цепь событий и последствий, нерушимая цепь! Захотят вернуться в прошлое, исправить ошибки. А если в прошлом хоть немного изменить ход событий, будущее изменится сильно и необратимо, и никто, никто не знает, в хорошую или плохую сторону! Вас с нами может не быть, а если повезет и мы родимся – какими мы будем? Может из-за того, что какой-то умник наверху захочет в прошлом исправить свои грехи, события пойдут по-новому, вы можете не встретить жену, вашей дочери не будет вообще!

– Так на кой ляд ты, вундеркинд хренов, собрал эту хреновину?! – взревел Верасов.

– Будущее,– просто ответил Рысев. – Есть риск, что в неумелых руках, в руках человека с нечистой совестью, машина навредит даже в будущем. Увидит человек там то, что ему не понравится, и в уже сейчас все сделает так, что будущее станет другим. И, может быть, станет ужасным. Войны. Эпидемии.

– Тогда зачем было вообще изобретать такую опасную вещь? – поинтересовался Верасов.

– Для чего?

– В умелых руках эта установка поможет избежать многих катастроф,– ответил профессор Рысев. – Например, той, что вы видели на фотографиях! И вы спрашиваете, зачем нужна Машина Времени?

– Я видел на фото мертвый город. В котором даже спросить не у кого, что произошло!

– Спросить есть у кого,– ответил Рысев. – Я показал не все фотографии. Вот еще одна. Последняя, товарищ полковник. Последняя.

– Кто это?

На фото, на фоне двора, в котором с трудом можно было угадать двор, где полковник курил на лавочке, стояли двое. Камера сняла их неудачно, но в том, что это двое мужчин не было никаких сомнений.

– Я не знаю. Я побоялся вступать с ними в контакт, судя по их виду – один из них точно военный. Вот я и хотел бы, чтобы вы, товарищ полковник…

– Понятно,– перебил его Верасов. – Выбивание информации хрен их знает у кого и когда. И как вы сами сказали – еще неизвестно, к чему приведет.

Полковнику все это ну очень не нравилось! Очень-очень не нравилось! Настолько не нравилось, что его воображение тут же подкинуло восхитительную сцену – тихий щелчок ПБ и этот вундеркинд с аккуратной дыркой во лбу, лежащий на полу в луже крови и с картинно раскинутыми в стороны руками. Занавес, заседание закрыто, спасибо за внимание! Но картинка сменилась – мертвая, заброшенная, пустая Припять. Деревья машут на ветру голыми ветками, многоэтажки, когда-то весело светящиеся в темноте огоньками квартир, теперь смотрят на мир пустыми черными глазницами разбитых окон. Гуляет ветер в пустых квартирах… И это та самая Припять, в которой живет его Ангелина! Если в будущем город так ужасен, что же в будущем с ней? Нельзя допустить этого! И если есть возможность, узнать в будущем, любой ценой узнать, что произошло, то уже сейчас предотвратить это на корню!

– Ладно, вундеркинд, давай, включай свою машину! – сказал полковник Верасов.

– А инструктаж, товарищ полковник? Спешить – людей смешить!

Пришлось выслушивать еще и инструктаж.

– Пройдите на площадку, товарищ полковник. В центр. Итак, там – мир не враждебный. Я не знаю. По крайней мере вооруженных там нет. Я сделал всего одну вылазку, едва не попался тем двоим, кого заснял. Насчет погоды – там не холодно. Я не знаю, как идти на контакт с теми двумя, я не знаю, стоит вам демонстрировать свои погоны или стрелять сразу. Полагаться вам придется только на себя. Машина работает следующим образом – прокол во времени она создает только в одной точке. Пока – только в одной. В парке. Расчет на то, что там свобода маневра, насколько я понял – парк такой же, как и сейчас. Мы итак сильно рискуем, товарищ полковник. Вот еще, наденьте это.

– Что это?

– Обычный полевой костюм. Там хоть и нет людей, выделятся не надо.

– И куда вы меня отправите?

– Знаете, я во время своего посещения выбрал спонтанную дату, ничем не руководствуясь. Ну, почти ничем. Перед испытанием я не мог уснуть, и считал. Ну досчитал так до двух тысяч шестнадцать. Ну так и настроил Машину Времени на 2016 год. На двадцать второе апреля. Вот, наденьте часы. Они с секретом – вытяните ручку завода механизма и три раза прокрутите ее в другую сторону. Это сигнал мне, что вы хотите вернуться и я открою вам временной проход. И помните – времени у нас час, от силы – два. Перемещение в будущее я пока не очень кардинально проработал.

Верасов только присвистнул:

– Знаете, профессор, за тридцать лет могло произойти все, что угодно!

– Вот это нам и предстоит выяснить! – ответил Рысев.

Пока полковник переодевался, Рысев закончил последние приготовления. В лаборатории раздался тихий гул. Над круглой площадкой словно засияла синяя звезда. Полковник встал прямо над ней. Ее сияние медленно разливалось по куполообразному потолку.

– Вы готовы, товарищ полковник? – спросил профессор Рысев.

– Поехали! – Верасов процитировал первого покорителя космических далей.

А потом… Потом синий поток захлестнул его. Его в нем не мотало по сторонам, он стоял спокойно, просто кругом неслись вниз миллиарды звезд, словно перед ним проносилась Вселенная. Сколько продолжалось это небытие? Миг? Вечность? Жизнь? Звезды и космос сгинули. Ноги полковника словно ударились об асфальт. Космическая иллюзия исчезла без следа. В лицо ударил ветер и капли дождя. Было неожиданно прохладно. По небу плыли тяжелые серые тучи, такой завораживающей красоты, что просто жуть. Полковник позволил себе наконец оглядеться по сторонам. И из его горла вырвался хрип. Это должен был быть стон отчаянья, но потрясение было столь велико, что голос отказывался подчиняться полковнику наотрез. Справа от него стояло под потоками дождя проржавевшее насквозь Колесо Обозрения, впереди и чуть в стороне – Автодром с насквозь сгнившим тентом, который обрывками уныло колыхался на ветру. Рядом с Колесом – аттракцион «Ромашка». Разрушенные качели-лодочки.

– Этого не может быть,– прошептал полковник. – Этого не может быть!

Но это было. И это был кошмар. И проснуться было нельзя. Внезапно накатила злость. Дикая ярость. Ненависть в адрес того, по чьей вине произошло все это. По чьей вине город его дочери и тысяч других теперь медленно уходит в забвение под дождем и ветром. Но Борис Константинович этого не допустит! Он твердо вознамерился найти тех двоих парней с фотографии и вытрясти из них все. Пусть нельзя было менять ход событий, о том, что это может привести к еще более худшим последствиям полковник уже не думал. Смысл? Все равно он уже здесь, где его вообще не должно быть. Рука нащупала верный ПБ на поясе. С пистолетом все же поспокойнее на душе. Полковник медленно пошел под струями дождя к выходу из парка. Все его инстинкты и чувства были на пределе. Он решил уделять внимание даже мелочам. Потому на выходе из парка он остановился и подошел к кучке еще не успевших размокнуть под дождем окурков. В том, что бычки были свежие, полковник не сомневался – на некоторых даже пепел остался! Да и окурок не один, их много и все от одной марки сигарет. Полковник присел на корточки, поднял один желтый чинарик и внимательно изучил его – на недокуренном остатке красными буквами была надпись – «State Line».

– Что за черт,– буркнул полковник.

Сигарета, судя по всему, была импортной! Насколько знал полковник, в СССР такое никто не курил, все предпочитали «нищего в горах», «союз-аполлон», «дымок». Из зарубежных – «мальборо», а тут – да и фильтр явно не советский! Откуда на территории СССР такие сигареты? И вдруг Верасова, в переносном, к счастью смысле, прошибло молнией – да и СССР ли это?! Конечно СССР, иначе и быть не может! Вот только что здесь произошло?! Полковник сразу взял себя в руки, задушил панику на корню и резко встал – итак, что мы имеем? Двух незнакомцев. Один из них курит невиданные ранее сигареты, почти наверняка – очень дорогие. Хотя, кто их знает, что у них тут за порядки и цены? Полковник надеялся, что людей тут всего двое. Нельзя действовать нахрапом, но времени увы мало. Задерживаться тут полковник решительно не хотел. Он найдет тех двоих и выбьет из них информацию любыми средствами!

Мы не одни

Но если есть в кармане пачка сигарет,

Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.

В. Цой – Пачка Сигарет.

Припять, 22 апреля 2016 18:00.

Зона Отчуждения в это время года особенно прекрасна! Именно так я бы хотел начать свое повествование о нашем культурном мероприятии. Но увы – я не романтик, а реалист. Поэтому заявляю – Зона Отчуждения в это время года, как, впрочем, и в любое другое – царство тишины. Нелегальный экстремальный туризм – по-моему, в нелегальности и есть его экстремальность. Мы, конечно, могли поехать в Зону с группой и гидом, но согласитесь – какое же это удовольствие, ходить по отведенному маршруту, строго отведенное время. И детально ничего не рассмотришь толком. А я люблю все детально изучать. Тем более, кто знает – может я больше сюда не попаду? Красота – гид не капает на мозги, рядом нет толпы незнакомых тебе людей. Ты один, лучший друг не в счет. Наедине со своими думами, как веселыми, так и не очень. Припять возглавляет список мест, наиболее желанных для посещения туристами. И не так уж он необитаем, как кажется на первый взгляд. Функционирует КПП на въезде в город. Работают спецпрачечная и станция по очистке воды. Или уже не работают? Идти туда и проверять не хотелось. Эх, надо было расписание туров в Зону изучить, а то нагрянет еще какая забугорная делегация. Впрочем, я и отечественным любителям экзотики буду не рад. Не потому, что я затворник и не люблю людей. Нет, я не хочу ненужных вопросов. Могут еще прикатить вездесущие фотографы из Google или Яндекса. И засветятся тогда наши фейсы на панорамных видах города Припяти! Правда, там лица людей затирают, но все равно, приятного мало. Вышеупомянутые корпорации город, правда, уже вроде бы отсняли, но кто знает – вдруг им приспичит, так сказать, обновить данные? Раньше, насколько я могу судить, город был идеальным для того, чтобы побродить, посмотреть, подумать. А что теперь? Сделали из Припяти город-музей под открытым небом, так туристы тут теперь чуть ли не прописались! А некоторые приспособились настолько, что взяли за традицию оставлять свою метку. Так, например, закрасили прощальный привет одной из бывших жительниц. На его месте нарисовали новое граффити. Такой наглый акт вандализма, конечно, не мог не остаться безнаказанным и малолетним горе-малевичам как следует надавали по шеям. Кажется, перепало на орехи еще и организаторам этого вояжа. И вот теперь скажите мне – зачем мне таскаться по Припяти с группой и гидом? Гадить стены при помощи баллончика с краской я все равно не буду – я рисовать не умею. Да и смысла не вижу. Хотя, оставить память о себе хочется, но не таким варварским способом. Я тут был не один, со мной был так сказать друг и соратник. Но мы пока разбежались. Двигался я осторожно, хоть в городе никого нет, но кто знает, в наши дни, как я уже говорил – нагрянуть может кто угодно, разбирайся потом. А мне все эти активисты не очень импонируют – трясутся за город они уж слишком. Да и мародеров – их тоже никто не отменял. Те вообще не церемонятся. Но – в городе пока что никого, тишь да гладь. Попытаюсь насладиться моментом. Я стоял во дворе дома по улице Лазарева. Это тот самый дом, который блистал когда-то лозунгом «ХАЙ БУДЕ АТОМ РОБIТНIКОМ А НЕ СОЛДАТОМ». Г-образный жилой дом серии 111-121. Небо потихоньку затягивало тучами. Как в песне прям – серыми тучами небо затянуто, нервы гитарной струною натянуты. Как сказал бы известный нарисованный поросенок голосом актрисы Ии Саввиной – кажется, дождь начинается. Ладно, хорош цитировать союзмультфильм, надо искать друга и квартиру для того, чтобы переждать непогоду. Вышел со двора на улицу Лазарева. Она знаменита еще двумя шестнадцатиэтажками серии II-60 с гербами СССР и УССР. Между ними и стоял дом серии 111-121. Насколько я знал – друг был в парке аттракционов. Как же – самое известное место в Припяти! Я пошел туда. Справа от меня едва виднелся не то главпочтамт, не то узел связи. Все заросло деревьями. Представьте атмосферу – пасмурное небо, из которого вот-вот польет, прохладный ветер, деревья. Будто идешь по лесу, если бы не одно отличие: вместо лесной тропинки под ногами – асфальтовая дорога. В гуще деревьев виднеются коробки многоэтажек. Природа берет свое медленно, но неуклонно. Я свернул в заросший проулок. Я не знаю, может, это когда-то было улицей, но сейчас все заросло и не поймешь, что за дорога передо мной. Я вышел к Дворцу Культуры «Энергетик», сейчас я видел его не с фасадной, а с боковой стороны. Потом свернув налево вышел в парк. Асфальт тут сохранился на удивление превосходно. С той точки, где я стоял сейчас видно было только Колесо Обозрения. До основания проржавевшее, с желтыми кабинками. А ведь оно рухнет. Рухнет, как обрушилась школа №1. Когда-то голубое, теперь коричневое от ржавчины, которая подтачивает колесо вот уже 30 лет. А весит эта каруселька в среднем около четырехсот тонн. Серьезно! И представьте, что будет, когда стойки Колеса, уступив-таки ржавчине, не смогут его держать? Я прошествовал по парку. Вот из-за деревьев стал виден тир. На нем было нарисовано очередное граффити. Рядом стояла лавочка. Сидеть на ней было уже невозможно – спинка уцелела, а сидение было сломано. Сразу за тиром был заросший «Автодром». Для тех, кто не в теме – маленькие машинки. Такой аттракцион есть в каждом парке в городах бывшего СССР, его знает любой! Затем – качели-лодочки, карусель «Ромашка» и, собственно Колесо Обозрения. А возле него – здоровенный мужик с телефоном, снимавший на камеру окружающий пейзаж. И вы думаете – я замер не дыша, тихо ушел, пока меня не заметили? Ага, конечно. Я негромко свистнул, друг обернулся.

– Чего тебе?

– Чего-чего,– ответил я. – Пошли зайдем в дом, дождь будет, судя по всему. Пересидим каприз природы.

Друг нагнулся и принялся изучать проросший в трещинах в асфальте мох.

И я решил показать другу одну вещь. Достал дозиметр.

– Смотри внимательно,– предупредил я его. Находясь у меня в руке дозиметр терпимо потрескивал. – А теперь я положу его сюда.

И я положил дозиметр на асфальт. Несчастный прибор захлебнулся треском. Цифры на его табло зашкалили, они хотели показать еще больше, но прибор был не рассчитан. Дозиметр зашкаливал. Я убрал прибор в карман, треск стих. Думаю, не нужно говорить, что интерес у него к изучению мха и всего подобного у него пропал моментально.

– Почему так? – спросил друг.

– После взрыва ветром в город занесло радиоактивную пыль из разрушенного реактора. Жителей эвакуировали, город решили отмыть и заселить вновь. Но пыль осела в трещины в асфальте, въелась в стены домов, через открытые окна и вентиляцию попала в квартиры, где впиталась в мягкую мебель. Оттуда ее уже никак не достанешь, так город и законсервировали. Жителям сюда вернутся было уже не суждено…

Мою пафосную, полную трагизма речь беспардонно прервали. Мы пришли уже во двор дома №3 на улице Лазарева, когда я расслышал этот древний звук – щелчок фотоаппарата! Не имитация, чтоб ее, которая на современных телефонах, а настоящий щелчок допотопного пленочного (!) фотоаппарата!

– Что за чертовщина! – друг резко развернулся и помчался обратно в парк, к Колесу Обозрения. Я отставая рванул следом.

Друг метался возле Колеса.

– Мелькнуло что-то и нет больше нихрена! – издали крикнул он.

– Да какого черта! – рявкнул я. – Что за ерунда?

– Да отвечаю! – Саддам выругался. – Мельком заметил что-то странное, непонятно, человек это был или нет!

– И где же оно тогда?

– Без понятия! – рявкнул друг. – Но что бы это ни было, оно исчезло, как сквозь землю провалилось! Да и самим нам валить отсюда надо! Возьмут как нелегалов и все! Валим отсюда!

– Да куда валить? – я показал на небо. – В ночь и в дождь пешком?

Медленно но неотвратимо темнело. Ветер усиливался и в его тоскливое завывание вплелся новый, посторонний звук. Вернее, даже – потусторонний звук. Мы не поседели от страха лишь по той причине, что наши нервы итак уже были на пределе. Словно бы голоса призраков. Звук шел словно отовсюду – из разбитых окон, из распахнутых дверей подъездов. Словно голоса бывших жителей слились воедино в один стон. Но все это мистика, так, ради красоты литературного изложения.

– А это еще что? – друг напрягся.

– Расслабься,– я хлопнул его по плечу. – Пошли квартирку на ночь искать!

– Ага, расслабишься тут! Что это за звук?

– Ну ты великолепно знаешь, что ветер способен и не на такое!

Мы решили не заморачиваться с выбором и наугад вломились в одну из квартир дома №3 по улице Лазарева. Шикарные трехкомнатные апартаменты с окнами на две стороны дома и балконом. Плюс бесплатным бонусом – шикарный вид на детскую поликлинику с этого самого балкона. Интересно, кто тут жил? В одной из комнат остался гостиный гарнитур. Когда-то в таких хранили книги, хрусталь. Теперь все антресоли были нараспашку, стеклянное оформление и вовсе отсутствовало. Обои еще чудом держались на стенах. Стекла были все целы. А вот батареи кто-то уже присвоил. Мародерство ещё никто не отменял. В комнате помимо гарнитура имелся и диван, но спать на нем ни я, ни друг не стали бы – я рассказывал, как мягкая мебель впитала в себя радиоактивную пыль, помните? Странно, что этот диван ликвидаторы не выбросили в 1988-м году. Тогда все зараженное имущество жителей прямо из окон выбрасывали в грузовики и отвозили в могильник. Правда, особо ушлые могли прихватить более-менее ценные вещи. Я спорить готов – драгоценности миновали захоронения. Да и мало ли чего еще ценного жители не взяли? Им разрешили потом вернутся после аварии, забрать самое ценное. Но все ведь не увезешь! Я прошел другую комнату. Ну что я могу сказать – как по мне, так небедная квартирка! Была, во всяком случае таковой. Не знаю, лично я не могу себе позволить пианино. Кстати, о нём – корпус стоящего в комнате инструмента развалился от времени и нутро его обнажилось. Ветер попадая в комнату через распахнутое окно проходил через струны (есть внутри пианино струны, не верите мне, так в интернете посмотрите) и получались эти жуткие звуки. Я закрыл окно – концерт полтергейста по заявкам окончен! Выудил из кармана на свет Божий пачку сигарет. Позвал друга.

– Смотри,– я показал ему на пианино.

– На что мне тут смотреть? – спросил он.

Я провел рукой по струнам, комнату заполнил тот самый жуткий звук, который был слышан на улице.

– Будешь еще спрашивать, откуда эти звуки?

– Жуть,– Садуху передернуло. – Слушай, ты достал со своим дымом, не кури здесь!

Друг начал свою привычную песню.

– Ну раз мы такие нежные, выйду на балкон! – меня порядком забавляла эта его фраза – «не кури здесь». И вариаций ее было множество.

– Давай-давай. И здесь со своими сигаретами надоел! – донеслось мне вслед.

Для того, чтобы выйти на балкон пришлось пересечь еще одну комнату. Судя по всему – это была спальня. Хоть кровати в ней давно уже не было. Одежный шкаф – нараспашку и пустой. На полу книги. Интересно, что тут у нас? Так, «Кошкин дом», «Русские народные сказки», «Красная Шапочка». Что за ерунда? Тут что, обитала молодая мама? Так, а это что? «Детские болезни и уход при них», «Физиология и гигиена детей и подростков: Учебное пособие для пед. ин-тов». Далее шла библиотека на тему медицины, а конкретнее – педиатрии. Ну ясно все – врач-педиатр тут обитал. А может быть – обитала? А это что, не альбом ли с фотографиями? Так, все интереснее и интереснее! Я открыл альбом. Открыл и прикипел взглядом к первой фотографии – ну точно, врач-педиатр и при этом – прехорошенькая! Серьезно! Улыбка, белый халатик, очки. Да и фигура – то, что надо. Прямо говоря критерий «под пиво пойдет» – к ней не относится. Слегка полненькая, но это наоборот в плюс. Прям досада берет – в наше время где такие девушки?! В наше время почти везде такие экземпляры, что в их сторону не то, что смотреть, а и плевать неохота! А тут, на фотографии – глаз не оторвать. И никакой косметики и фотошопа. Подпись – «На работе, весна 1985». Эх, девушка, милая девушка, где-то ты теперь… И звать тебя как? И сколько лет тебе в наши дни? Одни вопросы и ноль ответов! Я решительно вытащил фото из альбома. Советский фотоальбом – монументальная книжка с толстыми страницами из картона. Особо дорогие варианты ещё и с бархатной обложкой, как и тот, который я держу в руках. Фотографии в таких альбомах вставлялись в специальные прорези в страницах. Надо ли говорить, что держались они не очень хорошо? Поразительно, как из этого альбома они еще не выпали? Он вообще практически идеально сохранился, не смотря на минувшие тридцать лет. Ликвидаторы, мародеры и время пощадили его. Оставлю фотографию девушки себе, не бывать мне с ней, хоть посмотрю да помечтаю. Смотрим дальше, темнело, пришлось включить фонарик в телефоне – она же, а рядом какой-то хлыщ в пиджачке и при галстуке. Пижон. Сразу мне не понравился – по взгляду. Тварь, зуб даю. Нехорошо, конечно, так думать про незнакомых людей, но надеюсь, что при аварии он обзавелся приличной дозой нуклидов и загнулся потом от лучевой болезни. Ну не понравился он мне, причем сразу! Я словно покадрово смотрел чужую жизнь и на каждой фотографии взгляд той миловидной девушки словно живой проникал в саму душу. Хотелось совершить невозможное – шагнуть туда, в эту фотографию, в эту жизнь, где нет еще той беды 1986 года, где есть эта девушка-врач и где все счастливы. Рука смяла опустевшую пачку из-под сигарет. Надо же, не заметил, как добил. Ну это не беда – в рюкзаке еще целый блок. Я ведь знал, куда иду. А вот телефон нужно бы отключить – знал, куда иду и отдельным фонариком не обзавёлся! Достал и распечатал новую пачку, вышел на балкон. Если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день, так один хороший человек спел когда-то и я с ним согласен. Ветер разыгрался. Да и дождик тоже не шутил. И вот тут меня одолели другие мысли – что же это было в парке? Что или кого Саддам там заметил? Все это настолько нелепо, что строить тут какие-либо гипотезы просто не имеет смысла. Ну то есть вообще! Это жизнь, а не фантастическая книга! Хотя, следует признать, иногда одолевает такая мысль – будто я книжный герой. И все из-за таких вот мистических ситуаций! Если это все-таки книга – автор, не усложняй. Ну, так, о чем я? Кто это был, или что это было? Можно списать на мираж, но погодные условия и факторы – не в пользу этого природного явления. Галлюцинация? Но и я, и Саддам совершенно психически здоровы! Хотя – нормальные люди в Зону нелегально не ходят. А если и ходят – то легально. Тут только я еще раз понял, что это не сон! Да, я действительно стою на балконе заброшенной типовой советской многоэтажки посреди покинутого города, в самый разгар непогоды, курю и думаю о жизни! Скрипнула балконная дверь.

– Серёгин, долго еще тут торчать будешь? – спросил Саддам. – Пошли спать. И, может, хватит уже курить?

И тут молния сверкнула. Причем сверкнула так что на мгновение стало светло, как днем.

– Что это было?! – рявкнул я.

– Я не знаю! – ответил Саддам. – Но это было в парке! Я же говорил, валить отсюда надо!

– Да успеем еще свалить! Тихо! – я загасил окурок.

Проклятье! Мы обосновались в квартире, которая была в дополнительной секции дома, вида на парк и улицу Лазарева там не было. Был шикарный вид на детскую поликлинику, но толку нам от этого!

– А это еще кто? – прошептал Саддам. – Потуши сигарету, идиот!

Возле детской поликлиники со стороны улицы нарисовалась человеческая фигура. Камуфляж, рюкзак, капюшон. Все бы ничего, но вел себя этот человек как-то неправильно, как дикий. Но вот он нагнулся, что-то подобрал с земли… Мы похолодели. Ежу ясно, даже в темноте такой, что подобрал он выброшенный мной окурок. Вот так влипли-то, врагу не пожелаешь! Саддам посмотрел на меня уничтожающим взглядом: типа, говорил я тебе – не кури здесь! План возник спонтанно – я жестом велел Саддаму следовать за собой. Если этот мужик ищет нас – надо не засвечиваясь проследить за ним. Поскольку он явно не с дружеским приветом сюда пожаловал. Да и интересно, почему он так странно себя ведет? Мы проследовали в соседнюю квартиру, балкон которой примыкал к той трехкомнатной, где мы расквартировались. Маловероятно, что этот ночной гость из ниоткуда придет сюда. В самом деле – то, что он заинтересовался окурками еще не говорит о том, что мы ему нужны. Но перестраховка никогда не помешает. И вот тут мы с Садухой одновременно затихли – странный визитер вошел в квартиру! Саддам прижал палец к губам. Но я затих и без этой пантомимы. Да и было с чего ошалеть – незнакомец что-то искал. Я вспомнил про окурки и мятую пачку на полу. Б…ь! Кажется, нам кранты. Саддам видимо, подумал о том же. Балконная дверь трехкомнатной квартиры осталась открытой, и мы все слышали, находясь на соседнем балконе. Ночной гость, судя по всему увидел пачку и окурки. Но мы для него явно были на заднем плане. Почему? Да потому, что последовало дальше и вовсе превратило нас в каменные статуи! Неведомый мужчина наткнулся на альбом с фотографиями! И черт меня подери – казалось, он вот-вот заплачет!

– Доченька,– прошептал он. – Линочка, девочка моя…

Новое дело! Это что же такое – к нам пожаловал папочка той красавицы с фотографии? И как ни странно, но сей факт только сильнее настроил нас на мысль, что лучше ему на глаза не попадаться.

– Где же, где же вы, два гада, попрятались? – это он явно про нас с Садухой говорит. И тут он вышел на балкон. Мы вжались в пол соседнего балкона, напрочь позабыв, как дышать. Если этот визитер повернет голову, нам хана. Он нас заметит. М-да, положеньице, скажу я вам… Ситуация, скажу я вам… Хреновая, вот что скажу! Но пронесло, мужчина вернулся в квартиру. И тут он увидел кое-что такое, что увидеть не должен был. Саддам, наверное, меня прибьет! И так смотрит таким взглядом, что мама не горюй!

– Это еще что за хреновина? – мужик вертел в руках мой телефон. И что странно – реакция у него на эту древность такая, будто к нему инопланетная технология попала! Он что, из комы недавно вышел, в которой много лет пробыл? Что за херня, прости Господи?

Тут мужик выругался и двинул прочь. Саддам показал мне кулак – раззява, телефон посеял! И Бог с ним, с телефоном, он давно уже должен быть в музее, там ему самое место, но проследовать за этим странным гостем нас вынуждала его более чем странная реакция. Ну судите сами – попадись вам в руки случайно кнопочный мобильник, чтобы вы сделали? Если вы порядочный человек, нашли бы владельца, а если не очень – прошли бы мимо. То есть вы бы точно не присвоили такую рухлядь! Даже этот странный визитёр, и тот не заметил этот раритет с первого раза! А этот тип будто не от мира сего – увидел, так еще и не побрезговал! Черт, да у бомжей сейчас телефоны круче моего! На кой ляд ему моя трубка, вот что интересно! Взял и прикарманил! Ну так раз трубка дерьмо, пусть он ею подавится – скажете вы. На это вынужден вам ответить – я не из тех людей, для которых не проблема обзавестись новым телефоном. Я нормально обеспечен, но мне нужна моя древняя «нокиа» и ничего больше! Вот и шли мы за ним. А он, казалось, растерял все свои навыки. То держался молодцом, можно даже сказать – с военной подготовкой он знаком не из школьной программы. Лица вот, только не видно из-за капюшона. Потому не могу понять – лет-то ему сколько? Раньше двигался уверенно, тихо, профессионально. А теперь – шел шаркающей походкой старика. Он шел к парку аттракционов. Как бы мне вернуть телефон? Благо я его отключил и что странно – он даже не включил его, словно совершенно не знал, как это делается! Если бы не абсурдность предположения, я бы подумал, что он вообще не знает, что это за штука. Ну дико в наши дни не знать, что такое мобильник, согласитесь? Но вернемся к теме – шли мы на почтительном расстоянии. И вот, мы в парке. Мужик что-то начал делать – словно бы часы заводил. Что за странности? Ну мало ли, я сам поклонник ручных часов, но мне все это очень не нравилось. И тут случилась самая идиотская нелепость, какая бывает только в фильмах – герой прячется и именно в этот момент ему приспичит чихнуть. Классика жанра! И именно здесь и сейчас! В общем – мужик завел часы, встал, замер. Словно бы кого-то или чего-то ждал. И Садуха чихнул! Казус вышел, как говорится… По идее следовало бы еще добавить – сцена отыграна, занавес, антракт! Но увы, это литературное повествование, а не спектакль. Нет здесь антракта и занавеса. Мужик, не смотря на шум дождя и ветра все услышал. Услышал и круто развернулся. Парк – место открытое. До деревьев добежать мы не успеем, да и он нас заметил.

– Стоять! – рявкнул он. – Стоять, гады! Стрелять буду!

Стрелять будет?! Это что-то новенькое, однако! Я почувствовал толчок в плечо – Садуха толкнул меня влево, сам рухнул направо. Красавчик! До сих пор думаю – а если бы не успел он меня оттолкнуть? В падении я почувствовал что-то неладное. Время, казалось, замедлилось и я падаю словно в банке с сиропом. Я даже успел в деталях разглядеть пистолет в руке мужчины. С длинноватым стволом, знакомая игрушка! Может, это стресса мне уже кажется, что все замедлилось? Что за ощущение, будто я падаю целую вечность! Проваливаюсь в глубокий колодец небытия! Может, этот гад в капюшоне меня пристрелил, я умер и перехожу в вечность? Черт, всегда боялся умереть! Все потемнело, голову сдавило. Какая нелепая смерть! Всегда боялся вечной тьмы, пустоты, небытия… Что-ж, страхи сбылись! Однако странно – тьма, словно вихрь, я падаю, но сознание мое при мне, я думаю! Бывает же во сне такое ощущение, будто падаешь, падаешь, падаешь и приземляешься на кровать? Сердце бьется, как сумасшедшее, дыхание – как после стометровки. Вот и я – я летел, летел, летел и с размаху ударился об землю! Помните я говорил, что Саддам меня толкнул? Я начал падать и падал нереально долго. И вот, падение наконец завершилось. Ух! Неужели закончилось? И что это было, черт возьми?! Что за херня, прости Господи? Ощущение, будто голову сдавило – без остатка прошло. Не было ветра. Не было дождя. Было неожиданно тепло. Что за чертовщина – еще совсем недавно полный комплект: дождь, ветер, тучи… А теперь? Тишь да гладь, хоть пейзаж рисуй! Я только сейчас осознал, что сижу пятой точкой на теплом асфальте. Рядом сидит друг, оглядывая все вокруг с несколько офонарелым видом.

– Что это было? – спросил он.

– Не знаю! – ответил я.

– А этот где?

– Который? – я после пережитого еще с трудом соображал.

– Тип в капюшоне!

Я огляделся – Парк Аттракционов, город Припять. Место выяснили. Мужика возле Колеса Обозрения не было! И тут только я сообразил – Колесо! Что-то с ним не так! Его лучше стало видно в темноте! Я уже молчу о том, что еще совсем недавно было совсем светло! А Колесо Обозрения потому так хорошо видно в темноте, что оно не ржавое, а голубое, новое! Лодочки, «Ромашка», в идеальном состоянии! Я оглянулся назад – «Автодром» совершенно новый! С тентом, машинки словно ждут детишек прокатится. На здании тира нет граффити. Да и скамейка целая!

Садуха тоже глядел вокруг не понимая, что, собственно, произошло.

– Что за хрень такая, Серёгин,– прошептал он. – Вокруг все словно…

– Словно посвежело! – продолжил за него я.

Он кивнул, соглашаясь. Мы помогли друг другу подняться и пошли по этому новому Парку Аттракционов. Воздух словно стал чище. Дышать хотелось не спеша, полной грудью. Звезды на небе. Идиллия, твою мать! Но страшная идиллия, поскольку не должно так быть! Слишком чисто, ухожено, не заросло…Это неправильно! Это невозможно! Я подошел к Колесу Обозрения. Оно было голубого цвета, оно было новым! Вновь достал дозиметр. И вот тут захотелось закричать – фон был в норме! Вот только от чего кричать – от радости? От страха? Скорее уж точно – от второго. Потому что на земле фон был тоже в норме! Прибор не зашкаливал! То есть вообще! Как такое возможно?! Это просто немыслимо и невероятно. Катастрофы тут словно не было!

– Серега,– шепот Саддама рядом. – Что это у тебя возле ноги?

Я опустил взгляд. Темный предмет, узнаваем по форме.

– Это игрушка того самого человека, в капюшоне,– я поднял с земли пистолет. – ПБ. Или Пистолет Бесшумный, как тебе больше нравится.

– Да к черту твои лекции! – прошипел Саддам. – Что же выходит, мы что…

– Да,– я подтвердил самые наихудшие его предположения. – Мы переместились во времени. Скорее всего назад.

– А тот мужик…

– Да, он отсюда. Видать попали мы в зону действия его какой-нибудь адовой машинки и вот мы тут!

– Ты понимаешь, во что мы влипли? – Садуха повысил голос. – Нас любой милиционер закроет, это если повезет!

– А если не повезет? – поинтересовался я.

– Хана нам, если не повезет.

– С какой радости нас может закрыть милиция? – я начал терять терпение.

– За паспорта!

Мат. Это был весомый аргумент. Да что говорить – к такому меня жизнь не готовила. Но в голове уже брезжили догадки. Но друг своей паникой не давал окончательно сформироваться ни одной из них. Я деликатно попросил его заткнутся. По идее – надо в красках рассказать, какой шок мы испытали, поняв где мы оказались, вернее – когда мы здесь оказались. Но увы. У меня внутри, в голове, в сердце, да везде – была странная пустота. Отрешенность. Что Саддам думал по этому поводу, я говорить не берусь. Я закурил. Ну елки-палки! Ну это и в самом деле происходит, это не сон! Все вокруг живое, новое, красивое! Но мозг словно это не принимал. И все же, в глубине сознания тихонько звякнул непрошенный колокольчик – а как же нам вернутся? Обратно, в наше время? Естественным путем? Сейчас мне 24. Это выходит к 2016 году мне будет 54. Нет, ну не могу я описать то, что чувствую. Настолько просто нереальная эта ситуация, со скачками во времени.

– Ну так что делать-то будем? – голос Саддама вырвал из раздумий. Он уже был спокоен, но по глазам видно было, что он в не меньшем ауте от такого расклада.

– Давай рассуждать логически,– прошептал я. – Сейчас мы не знаем вообще ничего. Одно ясно – спрятаться надо, здесь оставаться нельзя. Свалим подальше отсюда и утром решим, что делать.

А разве были еще варианты? Какое-то плохое предчувствие гнало меня прочь из Парка Аттракционов. И я решил ему не противиться. Я махнул рукой Садухе и пошел наугад. Куда ноги понесут, а там видно будет.

Припять, 22 апреля 2016, 21:00.

Борис Константинович потихоньку пришел в себя, привык к царившему вокруг запустению и виду мертвого города. И мысли о тех двоих отошли на задний план. Ведь он был рядом с домом дочери! И он устремился вперед. Темнело. Полковник, проходя мимо детской поликлиники невольно остановился. Здесь работала его дочь. А теперь – сплошная разруха! Верасов даже внутрь не стал заходить. Грозу решил переждать в квартире дочери и двинулся к дому, он был как раз совсем недалеко от детской поликлиники. И тут он вновь кое-что разглядел на земле. Полковник наклонился, взял в руки – это же еще один окурок, такой же, как те, что в парке! Полковника ожгло, словно огнем – кто бы там не был, вернее, не были – эти двое в доме! Или недалеко от него! С балкона может больше удастся увидеть! Подъезд нараспашку. Все захламлено. Табличка со списком жильцов сохранилась. Ряд фамилий и среди них – Верасова Ангелина. Полковник поспешил наверх. Дверь оказалась закрыта, но не заперта. Такое впечатление, что ее когда-то заперли, а потом не церемонясь, просто выломали. Войдя в квартиру полковник Верасов почувствовал, как сердце словно зажало тисками. Дыхание перехватило. Все заброшено! Пустой коридор, обои кое-где отошли от стен, но еще держатся. Мебели почти нет. Да что же здесь случилось?! Он устремился к балкону. И вот, в комнате, которая была когда-то спальней дочери его вновь чуть не хватил инфаркт – окурки! Много окурков! Тех же самых окурков! Стоп. Альбом. Фотоальбом дочери. Борис Константинович открыл его. Первой фотографии не было! Она кем-то была бессовестно украдена. Вот скажите на милость, кому это было нужно?

– Доченька,– прошептал Борис Константинович. – Линочка, девочка моя…

Остальные фото были на месте. Но явно было что-то не так! Уделять внимание любым мелочам. Абсолютно любым. Полковник даже принюхался. Так и есть – накурено! И окурки… Верасов присмотрелся – совсем свежие! Один даже еще дымится! Куривший эти неведомые сигареты человек был здесь 5-10 минут назад, не больше. А может, даже и меньше! Так, а это что? Полковник подобрал мятую пустую сигаретную пачку, расправил ее. Таких сигарет в СССР не было и быть не могло! Эти двое что, из-за границы? Марка сигарет – «State Line», полковнику ни о чем не говорила. Разве что о ее несоветском происхождении, да и только! Но с другой стороны – 30 лет, как-никак прошло. Кто знает, что тут еще за сюрпризы имеются? Полковнику и везло, и не везло одновременно. Он словно ведомый удачей неотступно шел по их следу, воздав благодарность такой вредной привычке, как курение. Он находил след, но на этом везение заканчивалось. Эти двое неизвестных словно растворялись в воздухе в самый последний момент!

– Где же, где же вы, два гада, попрятались, – прорычал полковник Верасов.

Балкон. Нужно выйти на балкон. Хотя, если все же подумать – не очень-то удачная была идея. Ну что тут разглядишь с балкона? Но с другой стороны – вдруг повезет? Полковник вышел на балкон. Нет, ну что нужно этим двоим здесь в такую погоду? Да, высмотреть что-либо с балкона точно не вариант. Полковник вернулся в квартиру. И тут он заметил очень любопытный и странный предмет. И как он его раньше не увидел?

– Это еще что за хреновина? – Борис Константинович осторожно взял неведомый предмет в руки. Предмет был в длину чуть больше ладони. Корпус его был не цельным – отчасти металлическим, а отчасти – пластиковым. Больше половины его передней стороны занимал экран. И кнопки. На кнопках цифры от одного до девяти. Как на телефоне! И Верасов поспорил бы, что это телефон, если бы не одно «но» – на кнопках помимо цифр были буквы русского и английского алфавита. Да кто же все-таки эти двое? Они вообще русские? Зачем на неведомой вещи зарубежный алфавит? Да и спорить не надо – это скорее всего телефон и есть! Но таких телефонов нет и быть не может, а если бы западные страны дошли до такого, полковник бы об этом знал наверняка! Но насколько он был осведомлен, а он был хорошо осведомлен – нет такого за границей. Западные модели были не столько компактны и удобны, как то, что было у полковника в руках. Ну да это ведь будущее! Вот значит, до чего здесь дошел прогресс. Полковник потыкал в кнопки и… Ничего не произошло. Странный предмет был либо отключен, либо не работал. Полковник Верасов положил странную штуковину в карман. Пусть у умника Рысева голова болит, а время полковника на исходе. Пора признать – он потерял форму. Шестьдесят – возраст, конечно, не критический, но в этом возрасте полковник рассчитывал сидеть в личном кабинете и иногда баловать себя чашечкой кофе, а еще лучше – в теплом кресле дома, на заслуженном отдыхе, с рюмочкой коньяка, а не шастать по иным временам. И дочь он по возвращении сразу же отправляет к маме. Раз уж упустил тех двоих, придется действовать по-своему. Он шел медленно. Раньше полковник не задумывался о возрасте, а теперь после всего пережитого его здорово морально потрепало. Тут-то возраст и сказался. Борис Константинович почувствовал усталость. И физическую, и моральную. Всё, ну все к чертям – в отставку, домой. Где жена будет охать-вздыхать, а любимая дочь накормит супом. Вот только одно удерживало его – подполковник Скобин. Тот самый, что ухлестывает за Ангелиной. Как ранее говорилось – человек жесткий. Да что увиливать от правды – Скобин тварь в людском обличье. И потому Борис Константинович не писал рапорта. Без него Алексей пустится во все тяжкие, такой человек быстро поднимется до его должности, а там начнет творить такие зверства… Решено – дочь он увезет, а Скобину выпишет от ворот поворот, как бы Лина по нему не убивалась, отношений между Ангелиной – человеком даже слишком мягким и Скобиным – которому плевать на всех, кроме себя, полковник Верасов не допустит! Никогда он не доверит единственную дочь такому ублюдку! В то, что Алексей Скобин Ангелину искренне любит, Верасов никогда не верил. Но забивать голову этим пока не хотелось. Выбраться поскорее отсюда! Вот и узел связи. Полковник шел медленно, внутри него словно что-то надломилось. Вышел в парк. Колесо Обозрения, насквозь ржавое. Полковник взглянул на часы, которые дал Рысев – пора уходить. Он проделал все необходимые манипуляции и циферблат часов вспыхнул, и засветился синим цветом. И ничего не произошло! Что за чертовщина, неужто этот умник напортачил? Или это его злая шутка? Или план, как убрать полковника, чтобы без опаски проводить свои испытания? Полковника взяла злость. И тут за его спиной кто-то чихнул.

Он резко развернулся: вот они, как мишени в тире! Рука метнулась к пистолету в кобуре.

– Стоять! – рявкнул полковник Верасов. – Стоять, гады! Стрелять буду!

И он выстрелил бы, но тут началось. Рука полковника с пистолетом словно стала ватной и почти невесомой. Пистолет – словно гиря. Пальцы разжались, пистолет выпал. Последнее, что успел заметить полковник – как один из тех двоих оттолкнул другого. И навалились разом удушье и тьма. Словно падение в бездонный колодец. Что это, черт возьми? Верасов летел в эту бездну, летел и не было видно света в конце тоннеля и всей подобной ерунды. Казалось, это не закончится никогда. А может, в следствии всего недавно пережитого сердце полковника решило взять вечный отпуск? И зная свою жизнь, на рай и елисейские поля полковник не претендовал. Но и в ад, как ни парадоксально, тоже очень не хотелось. И Ангелина – кто позаботится о ней? Кто отправит ее к маме и вообще подальше отсюда? И просто так умереть, и позволить этому ублюдку Скобину плести вокруг нее свои интриги?! Не бывать этому никогда и не при каких раскладах! И потому полковник заставил себя очнутся.

Гости из будущего

Но ты помнишь, как давно по весне,

Мы на чёртовом крутились колесе.

М. Магомаев – Чертово Колесо.

Время и место засекречены.

Полковник заставил себя очнуться. Или ему кое-кто помог.

– Борис Константинович! Товарищ полковник!

Верасов открыл глаза и понял, что Рысев склонился над ним с нашатырем в руке.

– Очнулись, слава Богу! – обрадовался Рысев. – Я уже думал, что вы не выдержите обратного перехода!

– Почему не выдержу? – полковник встал на ноги, с трудом доковылял до стула и буквально упал на него.

– Странная перегрузка временной установки. Я думал вы захватили нечто крупное, тех двоих, например.

Полковнику Верасову стало тошно. Он вспомнил, что тех двоих он так и не смог допросить. Он и увидел то их мельком!

– Товарищ Рысев! – Верасов попытался было встать. – Мне почти удалось! Еще бы самую малость! Отправьте меня назад!

– Даже не думайте! – Виктор Рысев силой усадил полковника обратно. – Мы и в первый раз сильно рисковали, тут нужен кто-нибудь по моложе, уж простите за прямоту.

Полковник выругался. И правда – перед глазами мигали синие всполохи, голова кружилось, сердце медленно приходило в нормальный ритм. Проклятье! Ведь сами, считай, в руки шли! Мысли путались. Казалось, нечто существенное постоянно ускользало и сосредоточиться на нем никак не получалось. Что же он пропустил? Что-то важное и непонятное. Он уселся на стуле поудобнее и вдруг что-то впилось ему в бок. Вот оно! Полковник вытащил из кармана тот странный предмет.

– Товарищ Рысев,– он протянул ученому странную находку. – Тех двоих я так и не смог найти, вернее я не смог их поймать! Там полно их следов и это принадлежало одному из них.

Рысев взял вещицу в руки.

– Товарищ полковник, может в этом устройстве и есть ответы на интересующие нас вопросы! – ученый засиял, как железный рубль, но тут же и потух. – Но оно или отключено, или не работает…

– Ну так разберись, не зря же ты в лаборатории штаны протираешь!

– Ну придется,– вздохнул ученый. – А что-нибудь еще?

– Ну если это вас заинтересует,– полковник извлек из кармана неведомо как попавший туда окурок от тех самых неведомых сигарет.

– А какое это отношение имеет к делу? – Рысев недоуменно разглядывал окурок.

– Это тоже принадлежало одному из них,– полковник кивнул на окурок. – Это все, что у нас есть.

– Ну и что мы сможем узнать по окурку? – Рысев вновь стал колдовать у пульта.

– Слушай, Виктор,– полковник встал. – Ты у нас умник, а не я. Кто знает, что ты там раскопаешь? Ты главное изучи, не вредничай. Скажи спасибо хоть за это, не этих же двоих мне сюда тащить?

Рысев вдруг изменился в лице, глядя на экран и не веря своим глазам.

– Знаете, Борис Константинович… – он умолк.

– Что я должен знать, по-твоему? – полковник подошел и глядя на экран попытался понять все эти ряды цифр и сложные непонятные коды.

– Вы именно это и сделали, Борис Константинович.

– Сделал что? – полковник начал потихоньку выходить из себя.

– Притащили этих двоих сюда! Теперь понятна эта внезапная перегрузка установки!

– Как такое возможно? – Верасов подскочил, схватился было за кобуру, но вспомнил, что любимый пистолет остался в парке аттракционов и появится этот пистолет там теперь через тридцать лет. Скажи ему кто такое раньше – ни за что не поверил бы.

– Вы, когда подали мне сигнал, эти двое были рядом с вами?

– Да, я успел их увидеть!

– Ну тогда все понятно! – Рысев откинулся на спинку стула. – Они попали в зону перехода, их тоже затянуло. И моя аппаратура подтверждает – прошел один объект, обратно вернулись три. Я сначала принял это за сбой, мало ли. Но, как оказалось, это был не сбой…

– Почему тогда их здесь нет? – спросил полковник Верасов.

Рысев встал, начал мерять шагами лабораторию и при этом размышлять:

– Изначально установка была рассчитана на перемещение одного объекта… Но тут возникла непредвиденная ситуация… Эти двое в расчет взяты не были. Они попали в зону действия, мощности установки хватило для их захвата, но объект изначально должен был быть один, из этого следует, что мощности установки хватило для перемещения. А из этого следует прямое доказательство того, насколько мощен мой элемент! Ну предположим, тот объект, на который был рассчитан переход переместился из одной точки в другую и в пространстве, и во времени. Так. С этим ясно. Да. Дальше… Для двух незапланированных объектов мощности хватило, но их координаты в расчет не были взяты. В произвольной точке… Нет, в произвольную точку времени и пространства их забросить не могло. Время наше. А место… Место, скорее всего то же самое, на котором они стояли в момент перехода. Из этого следует, что эти двое сейчас – в парке аттракционов, в Припяти!

Борис Константинович Верасов слушая эти логические выкладки так ошалел, что, когда пришел в себя, обнаружил, что стоит с отвисшей челюстью. Это что же такое получается? На территории страны два посторонних субъекта, судя по всему – два шпиона, а он тут стоит и ровным счетом ничего не предпринимает? И ладно бы на территории страны, но они в Припяти, в городе, где проживает его дочь! Решение одно – найти, поймать, уничтожить!

– Так чего мы тут стоим?! – взревел полковник Верасов. – Быстро в город!

Виктор Рысев еще раньше понял, как сильно в результате стечения обстоятельств нарушен ход событий. Этого быть не должно, и кто знает – к чему это приведет? Этих двоих любой ценой нужно было вернуть туда, откуда они явились! Пока еще не слишком поздно! Эти мысли гаммой чувств отразились на лице обычно спокойного ученого. Двое мужчин посмотрели друг на друга и стрелой помчались к выходу из лаборатории. Одного только не успел учесть молодой ученый – что почти всегда подобное стечение обстоятельств становится роковым.

Город Энергетиков, центральный парк, 23 апреля 1986, 01:00.

Припять спала. Окна в домах почти нигде уже не горели. Ни единой живой души на улицах, нет даже подростков в парке. Спят жители города. Спят дети. Спит в своей квартире беззаботным сном ребенка Ангелина Верасова. Прекрасна ночь над Припятью, но даже в эту прекрасную ночь кое-кому не спится. В свете фонарей в сторону парка промчалась черная «волга». Хлопнули дверцы, в парк метнулись две человеческие тени. В темноте не разберешь, кто это был. Но нам дано знать, кто были эти двое.

– Что за чертовщина! – полковник заглянул даже в нижнюю кабинку колеса обозрения. Как и ожидалось, там никого не было.

Рысев был более сдержан.

– Далеко не могли уйти, товарищ полковник,– он сел на скамейку. – Да и что нам их искать? Они дадут о себе знать. Обязательно дадут. Предупредим милицию, пусть неофициально проверят всех подозрительных лиц.

– Можно устроить,– полковник присел рядом. Он обшарил весь парк, заглянув даже в билетную кассу, но там тоже не было никого.

– Я проверил зону перехода,– продолжил Рысев. – Все подтвердилось, еще два объекта. И вот вам зацепка – пусть милиция проверяет сигареты.

– Сигареты? – удивился полковник.

– У кого увидит необычную пачку, тот и нужен. Пусть даже окурки проверяют.

– Виктор, ты гений! – полковник встал со скамейки. – Завтра предупрежу кого нужно. И у дома дочери нужно выставить наблюдение. Чтобы присмотрели за ней, на всякий случай…

– Товарищ полковник,– Рысев вдруг замялся, что с ним практически никогда не случалось.

– Что такое? – обернулся Верасов.

– Я хочу поговорить с вами, по поводу Ангелины.

Борис Константинович пораженный сверх меры, сел обратно на скамейку. То, что начало разговора ему не понравилось, это очевидно, и хоть пистолета у него теперь нет, он и без него приструнит этого умника, если он скажет про Ангелину то, что полковнику не понравится. Как оказалось, к такому Борис Константинович готов не был.

– Мне очень нравится ваша дочь, Борис Константинович.

Сказать, что полковник ошалел после такого заявления – значит ничего не сказать.

Сколько еще потрясений ему уготовано? Но если рассудить логически – лучше уж Рысев, чем Скобин. Но взглянув на ситуацию с другой стороны – ведь именно Виктор Рысев изобрел эту адскую временную машину, из-за которой по городу шатаются сейчас двое неизвестных, с непонятно какими намерениями! Задумки Скобина не так катастрофичны, до глобального он, к счастью, не додумается. А Рысев, хоть и не такой маньяк, но может выдумать такое… Он умен, а умные всегда опаснее, чем маньяки. Хотя, может, у полковника паранойя? Но новость все равно была из ряда вон выходящая.

– То есть ты хочешь сказать, ты влюбился в нее? – спросил полковник.

– Ну, можно и так сказать,– ответил Рысев. – И это уже достаточно давно.

– Она об этом знает? – спросил Верасов

– Нет. У нее ведь другой, – Виктор встал, начал вышагивать возле скамейки из стороны в сторону. – А вы, Борис Константинович в упор не видите, какая сволочь этот Скобин! Я не верю, что он это все от чистого сердца! Не верю! Бедная Ангелина! А вы! Как вы могли допустить подобное? В искренность конкретно этих отношений я не верю! И не поверю никогда!

Полковник Верасов тоже не верил. А Виктор Рысев озвучивал сейчас все то, что еще недавно терзало душу полковника.